Кто не прав

***

Чия села в такси, кое-как махнув Конраду на прощание. За рулем была коротко стриженная женщина в черном, напомнившая Чие подругу ранней юности, боевую Вилку. Где она теперь, интересно? И как ее теперь называют? Настроение было гадким, желудок пустым, Чия поглубже вжалась в сиденье и, прислонившись к обивке салона, стала смотреть в окно на пролетающую мимо блестящую огнями Москву. Зачем он ее вообще пригласил? Что это было такое? Он хотел над ней посмеяться? Они выпили по два коктейля и распрощались, причем Конрад явно не собирался домой. Отъезжая, в боковом зеркале она заметила, как он сразу что-то с улыбкой начал писать в телефоне, вечер для него только начинался. Она закрыла глаза. Поесть бы. Может быть, попросить остановить у Макдональдса? Нет. Будет выглядеть жалкой среди веселой школоты и бедных студентов. А жалкой она сегодня выглядела уже достаточно. Зайдя в квартиру, Чия обреченно поняла, что Роберт остался у нее. Она не помнила, чтобы они договаривались об этом. Его ботинки аккуратно стояли у входа. Пиджак висел на спинке стула. Она заглянула в соседнюю комнату: к счастью, он уже спал. Ну или делал вид, но она проверять не собиралась. Прикрыла дверь, вышла в гостиную. Роберт оставил ей ужин на столе: рис с овощами и запеченная рыба. Под настроение сейчас гораздо больше подошел бы огромный жирный бургер, истекающий соусом. Но и на том спасибо. Если бы не Роберт, дома бы ее ждал совершенно пустой холодильник. Чия все время забывала подумать о еде. Она с горькой усмешкой вспомнила, что планировала вообще сегодня домой не возвращаться. Идиотка. Чия села за обеденный стол, по привычке уткнувшись в телефон, безучастно полистала ленту соцсети, открыла и закрыла почту, а потом, поддавшись порыву, зашла в приложение с музыкой и вбила в поисковую строчку: «Праже». Включила первую попавшуюся песню, рядом с которой значилось «Новинка». Зазвучали медленные, очень нежные ноты фортепиано, они заставляли сердце тревожно откликнуться, будто обещали что-то. К тоненькому фортепиано подключился неторопливый шуршащий бит и красивый, отчаянный мужской голос, из тех, что чувствуют слишком много, начал читать текст:

У меня изрезанная душа Тебя жалили эскулапы Почему я не могу раствориться в тебе Мне хочется кричать То, что я люблю, ранит Ты говоришь, что твои крылья сгнили Мне всегда тебя мало Колючая кукла, осколок человека Я знаю, что не заберу тебя…

Голос умолк, сочный баритон на подпевке эхом отразил последние строки. Тревожное тонкое фортепиано вернулось, оно прерывалось скрипучим и рваным звуком, будто мешающим основной мелодии, но они с фортепиано постепенно путались, сливались в симбиозе: такой неровный, корявый, низкий звук и тонкие, нежные клавиши, будто бы совсем из другого мира. Какая ошеломляющая музыка. Она словно говорила с Чией о знакомом и давно забытом. Словно обвиняла в чем-то и одновременно прощала, давала надежду. Песня закончилась. Чия смотрела на тарелку и не видела еды, по ее лицу катились слезы. Что с ней последнее время? Так отчаянно горько ей никогда не было. Она умела отодвинуть тревоги, боль, она концентрировалась на повседневных, четких делах, она много и с азартом работала. Но почему-то теперь ничего не получалось, она стала чувствительнее, грустнее, ее все выбивало из колеи. Она ощущала себя будто бы высушенной изнутри, ломкой. Она посмотрела на фотографию Праже, что была размещена рядом с его музыкой. Темнокожий, коротко стриженный, с аккуратной бородкой и очень грустными глазами. Видимо, это он был сегодня в очках и в черной кофте. Она нажала на сердечко рядом с его именем, добавив себя к 63,8 миллионам других поклонников. Если человек способен писать такую музыку, ему, наверное, совсем не сладко живется, пусть и со всеми миллионами на свете. Она вспомнила красивую белую девушку, что на секунду мелькнула рядом с Праже. Почему она показалась ей знакомой? Что-то такое в глазах. Да откуда же она ее знает? Чия смахнула слезы, упорно отодвинула грусть. Она это умеет. Съела кусочек рыбы. Опять недосолил. И вбила «Праже Москва» в поисковой строчке браузера. Браузер моментально отозвался тысячами фотографий. У Чии внутри что-то оборвалось. Быть не может. Она увеличила одну из фото: на красном фоне возле какого-то стенда стоял Праже, смущенно улыбаясь, и держал за талию высокого юношу. Ее Мику. Как он изменился! Это он прошел в двух метрах от нее в баре. Как она могла его не узнать? Ей всегда казалось, что она знает его лучше самой себя. Что с ним случилось? Как он стал таким? Ей стало страшно. Она похолодевшими руками отложила телефон.