Кто не прав

***

Алла Леонидовна вынула из сумки новый, расшитый вручную очечник, над которым трудилась все выходные. На схеме из журнала предлагалось сделать цветы розовыми, но она считала, что в ее годы носить розовый уже не пристало. Хотя кто сегодня на это обращает внимание? А стоило бы. Она вышила их нежно-коралловыми бусинами и, на ее взгляд, этот оттенок сочетался с бежевым фоном гораздо лучше. Она слегка повертела очечник в разные стороны, любуясь, как в нем преломляется свет. И решила оставить его на весь день на рабочем столе. Такая хорошенькая вещица, пусть все полюбуются, и ей приятно. Она надела очки и открыла рабочие файлы. Зрение стоило снова проверить. Подумать только, ведь года не прошло, а уже, кажется, этих очков не хватает. Да, правду говорят, что первую половину жизни человек поднимается в гору, а потом катится с горы. Кто бы ей сказал в двадцать лет, что у нее начнутся проблемы со зрением, да она бы рассмеялась ему в лицо. И надо будет выписать стекла с затемнением. Этот офис такой яркий, как в операционной, зачем жечь столько электричества зря. И ладно зимой, а так ведь вон, солнце за окном! Ну что за люди. Пигалицы опять что-то пищат, как же надоело. Глаза б ее на них не смотрели. Их там специально подбирали таких, интересно, одна другой глупее? Ладно две, но взяли новую к ним, такую же. Небось змей требования какие выкатил, с него станется. Кто бы ей хоть на полставки помощницу выписал, нет, какой там. Алла Леонидовна вздохнула и постаралась сосредоточиться на работе. Через часок можно спуститься к Сонечке, попить чаю. А там и обед не за горами. Сейчас она быстренько тут все раскидает. Документов по этому новому проекту оказалась тьма тьмущая, у нее даже настроение испортилось от того, сколько ей всего понаприсылали. Но только она погрузилась в работу, змей показался из кабинета. Подумать только, в платье он сегодня, что ли? Да быть не может! Дожили. А, нет, показалось. Это штаны такие. Но так сразу и не поймешь. Ну что за времена, какая же все это срамота. Прошел куда-то к группе сбора данных. Вот в той группе приличные люди работают, там спокойная девочка эта в очках, как ее, Инна. И мальчишки. Как бы ей туда к ним поближе сесть, а то она здесь как на лобном месте, прямо перед его кабинетом, да рядом с этими, придурочными. Она кое-как разобралась с первой партией документов — какие надо, переслала юристам, другие в бухгалтерию, а безобразный Индирин отчет тут же ей обратно отправила с пометкой: «проверить по структурным формам» и «переделать». И тут прямо к ней подошел змей. Даже пахло от него как-то ядовито, горьковато. И двигался он так жеманно, будто гуттаперчиво. Ну змей и есть. И какой тощий, белый, жуткий тип. Он сел на стул рядом с ней. Алла Леонидовна деликатно отодвинулась подальше. — Алла Леонидовна, здравствуйте, у меня тут возникла одна неприятность, — говорил он всегда таким деланым низким грудным голосом, что ее передергивало. Как представит, как он нашептывает пацанам какую-нибудь ерунду этим вот голоском, души губит, так ей аж дурно делалось. — И без вас мне никак не справиться. — Ну, Микон Павлович, — она оправила кофту, приосанилась. Никто его по имени-отчеству не называл, а она называла. Пусть знает, не на ту напал. — Чем смогу — помогу. — Комиссия на завод «Бергстрем» выезжает уже завтра, а у меня возникли срочные правки по аналитическому докладу. Там вскрылось несколько критически важных пунктов. Нужно заверить и выслать им новую копию. Алла Леонидовна недовольно поджала губы. Она не любила вот такие внезапные изменения. Тот доклад уже был у нее подписан во всех инстанциях. — Ох, Микон Павлович, я даже не знаю… — Алла Леонидовна, я виноват, мне и исправлять. Я сам подпишу его у руководства. С прежней копией он разнится лишь по нескольким пунктам, я все сверил. — Микон Павлович, ну что вы, я сделаю… — сказала она, хотя перспектива мотаться по этажам ее привлекала мало. Когда подписи требовались срочно, приходилось, как в старые времена, бегать самой. А когда-то в юности и бегала, и не протестовала. Эх, давно это было. — Алла Леонидовна, мне только нужно понять, могу ли я документ заверить у исполнительного директора, — змей улыбнулся ей своей льстивой улыбкой. Но ее не купишь, она все знает, она не какая-нибудь дура двадцатилетняя, как эти вон. Сидят, замерли, прислушиваются. Слушайте, смотрите, как умная женщина достойно отвечает. — У нового? — Да, у Дамме. Верно ли я понимаю, что он назначен исполнительным? — Минутку, я проверю. — Она принялась искать нужные файлы, краем глаза наблюдая за змеем. Он сидел хлопал ресничками, чуть улыбнулся кому-то за ее спиной, небось парню какому-то. А потом потянулся к ее очечнику, провел по нему своими тощими пальцами. Алла Леонидовна даже оторопела. Чуть было не сказала: «А ну не трожь!» Но удержалась. — Какая тонкая работа, — сказал он. — У меня мама тоже вышивает, говорит, что ее успокаивает. Алла Леонидовна промолчала. К чему отвечать, подлизывается он к ней, дело ясное. Чувствует, дьявол, что она его презирает. Мама у него вышивает, как же. Тьфу, враль. — Вот, смотрю полномочия. Да, исполнительный может подписывать аналитические записки, доклады… — И Дамм официально значится исполнительным?.. — спросил змей. — Вы позволите взглянуть? Она чуть отъехала на стуле. Он перехватил ее мышку и пробежал глазами документы о назначении. Поднялся на ноги. Ну наконец-то уходит. — Благодарю вас, — сказал он чуть ли не с поклоном. Пигалицы небось позеленели от зависти. Алла Леонидовна быстро на них глянула. Ну так и есть, смотрят, делают вид, что работают, а сами прямо все глаза искосили на нее. Она хотела было ответить что-то достойное змею на прощание, но он уже унесся как оглашенный.