Кто не прав

***

— Дорогая, передай, пожалуйста, хлеб. — А где он? — Чия просматривала новинки сумок в приложении ресейла. В прошлом месяце она отхватила там чудесную почти новую французскую красавицу, впервые опробовав такой шоппинг. Раньше носить чужие вещи казалось ей неприятным. Но цены росли, а сумки Чия любила, но и беспечной транжирой не была, поэтому решилась взять сумку из чужих рук, на пробу. И ей понравилось. Сумка обжилась у нее дома несколько дней, и потом Чия отдала ее в хорошую проверенную чистку и еще подержала в шкафу для верности, пообвыклась, надушила своим парфюмом и вышла с ней в свет. О том, что сумка ношеная, она забыла примерно через пару минут. И сейчас снова начала охоту… Что там он сказал? Хлеб?.. — Справа от тебя, милая. Чия, не отрываясь от телефона и не глядя на Роберта, передала ему тарелку с несколькими ломтиками хлеба. Почему он все ест с хлебом? Странно как-то. — Расскажи мне, что там интересного, — ласковым голосом спросил Роберт, кивая на телефон у нее в руке. Свой он за едой всегда откладывал, первое время Чия старалась делать так же, но быстро начала нарушать, а потом вернулась к своим привычкам. Без телефонов ужины были молчаливыми, изредка прерывались скупыми фразами. Она так не отдыхала, только копила раздражение. Чия развернула к нему экран с классной рыжей сумкой с длинной бахромой. — Она, конечно, не на каждый день, но такая хорошенькая, — сказала она, умиленно склонив голову к телефону. Но Роберт слегка отпрянул: — Ох нет. Такая у одного нашего… сотрудника. Ну, знаешь, такого. Чия непонимающе свела брови... — У гомика, — перейдя на шепот, уточнил Роберт. — Вот прям такая же! — Ну и что. Я его знать не знаю. — Ну, мне будет неприятно. Чия задумчиво убрала телефон и, немного помедлив, тихо спросила: — Почему? — Ну, — Роберт усмехнулся. — Ассоциации. — Все равно не понимаю. — Ох, ты передергиваешь. Что я такого сказал? — Я правда не понимаю. — Что ты не понимаешь? У тебя будет сумка, как у мерзкого коллеги с моей работы. Мне это неприятно. — Он мерзкий из-за ориентации? Или по характеру? Или у него мерзкий вкус, и потому сумка кажется тебе мерзкой? — Это уже демагогия, Чия. — Это простые вопросы. — К чему они? — Мне сумка нравится. — А мне нет, — Роберт отложил вилку. Вздохнул, устыдившись своей резкости. — Прости. Если хочешь, конечно, покупай. Я сказал, не подумав. Сумка красивая, мои ассоциации — мои проблемы. Он быстро сдался, как всегда, а Чия любила хороший спор и уже завелась. — Какая тебе разница, гомик он или нет? — Ох, давай не будем. — Поговори со мной. Я правда хочу понять, — Чия подалась вперед, прямо посмотрела на Роберта. Он с шумом выпустил воздух. Верный признак, что разговор был ему в тягость. Он вообще редко и мало разговаривал, а уж на такие скользкие темы и подавно. Но Чие хотелось развлечься, и эмоциональный спор, даже на повышенных тонах, показался ей отличной идеей, потому что последние месяцы ей было как-то тягостно и она не знала, как избавиться от этого ощущения. Роберт смотрел в тарелку, видимо, собираясь с мыслями, и наконец произнес: — То, что происходит — цирроз общества. Признак разложения. С каждым следующим поколением этого становится все больше. А теперь у них есть эта мерзкая вакцина… — Он сам себя оборвал, не закончив фразу. — Ладно, милая, ты мои взгляды знаешь. Я правда думаю, что совершенно ни к чему это вот так за ужином обсуждать. Расскажи лучше, что нового на ра… — О, только вакцину сюда не примешивай. Все знают, что это ни при чем! Сколько уже было на эту тему сказано, исследования, все что хочешь. — Чия намеренно проигнорировала примирительную концовку, сосредоточившись на интересной для себя части. Роберт молчал, опустив взгляд. — То, что тебя бесит на работе какой-то человек, не имеет отношения к его ориентации. — продолжала она с затаенным восторгом от приближающегося конфликта. — Разве что он бы тебя грязно домогался. Просто бесячий тип, да таких полно, и среди гомиков, и среди лесбиянок! Знаю парочку жутко мерзких гетеросексуальных девчонок и с десяток таких же парней! Какая разница, с кем спит тот твой человек с работы? — Ты права, никакой. Некоторые просто сами делают это достоянием общественности. — Он тебе рассказывает о своей личной жизни? — Нет, но он выглядит и ведет себя так, что его личная жизнь не оставляет сомнений. — Но это же твои домыслы! — Пусть так. Но разве на мысли теперь тоже наложен запрет? — Вот именно, запреты только в твоей голове. Роберт отодвинул стул. Чия поняла, что перегнула палку. — Ты будешь доедать? — спросил он. — Нет. — Хорошо. Я тогда уберу со стола. Она исподлобья, нахохлившись, следила за его размеренными действиями. Роберт был очень аккуратен и нетороплив, он все делал хорошо и всегда доводил начатое до конца. Чия прислушалась к себе и поняла, что разговор не принес желанного удовлетворения, не развлек, но только добавил чувство сожаления к тягостной усталости. Но ей не хотелось извиняться, она решила пойти принять ванну.