A Discordant Note / Диссонирующая Нота

  Примерно в 240 километрах к востоку от Дол-Гулдура.      Через несколько дней после встречи с первыми новыми соседями Гарри и Луна прогуливались по Зачарованному Лесу.      — Думаешь, они будут рады нас видеть? — спросила Луна, играя в воображаемые классики, пока они шли вверх по пологому склону лесистого холма.      — Трудно сказать, — с улыбкой пожал Гарри плечами, развеселившись от её выходки. — У них полно причин ненавидеть людей, но с нелюдями никогда не знаешь, как они воспринимают мир.      «Они будут обращаться с вами вежливо, если вы будете делать то же самое», — послышался шёпот Старых Богов. Зачарованный Лес был полон чардрев, и их присутствие ощущалось в каждой пяди земли.      Гарри и Луна уже начали изучать Зеленовидение, и это была одна из самых интересных ветвей магии, с которыми они сталкивались за всю свою жизнь.      Гарри считал, что Стеклянные Свечи — это усовершенствованная форма его собственного Палантира, но ни те, ни другие и близко не стояли с Зеленовидением. Видеть сквозь чардрева выходило сродни тому, как просматривать воспоминания в Омуте Памяти. На самом деле, поскольку чардрева хранили в себе гештальты миллионов душ, их звали Старыми Богами, ибо они помнили всё, и с их помощью можно было заглянуть в эти воспоминания, дабы увидеть прошлое. Более того, поскольку поклонники Старых Богов рассматривали чардрева как способ связи со своими богами, они оставляли свой разум широко открытым для любого опытного зеленовидца, способного решиться на погружение в древа.      Зеленовидение, естественно, было ограничено местами, где росли эти чардрева, зато в этих локациях оно позволяло нечто до ужаса близкое к всеведению.      Когда Гарри узнал об этом, помощь Луне в её желании посадить больше чардрев уже перестала казаться чем-то, направленным лишь на то, чтобы его последняя живая жена улыбнулась. И теперь всё превратилось в нечто, что он горел желанием сделать уже по своим собственным причинам.      — Может, нам стоило принести дары? — спросила Луна, повернувшись к нему с обеспокоенным выражением лица.      — Э, да всё будет в порядке, — отмахнулся Гарри. — В конце концов, мы хотим стать учениками, а не гостями.      От Старых Богов он узнал, что язык, который он слышал в показанных ему в Хайгардене воспоминаниях, называется Истинным Языком, и он на самом деле считался особенным. Язык магический и похожий на парселтанг, но вместо того, чтобы говорить со змеями, он позволял человеку разговаривать с самим миром.      Гарри никогда не думал, что такое возможно. Способ понять мир-душу планеты — да, но настоящий язык, присущий только планете? Вот это сильно! Он хотел увидеть его в действии и, что ещё важнее, научиться ему. Старые боги предупреждали Гарри, что раса людей не способна выучить этот язык, но он отмахнулся от них так же, как обычно отмахивался от тех, кто говорил ему, что он чего-то не может. Возможно, они и правы, но он не собирался верить им на слово.      Через несколько минут они добрались до места назначения — хорошо замаскированного входа в пещеру между небольшой рощицей чардрев. Гарри почувствовал, что на них наложена защита, блокирующая некромантию, а также грубый вариант чар незаметности.      Для него и Луны это не стало преградой, и они беспрепятственно вошли внутрь.      Глиняный туннель оказался тесным и вызывал приступы клаустрофобии, а раскиданные повсюду корни чардрев только усугубляли ситуацию. Гарри приходилось наклоняться, а вот Луна обычно держалась прямо.      Они проходили всё дальше и дальше, постепенно углубляясь в землю. И не прошло много времени, как в стенах и на полу стали появляться кости. Их было так много, что они почти полностью устилали пол.      — У-у-у-у! — воскликнула Луна спустя добрых полчаса, оглядывая огромную пещеру, в которую они попали. Та была полна сталактитов и сталагмитов, и в ней слышалось эхо от «ударов» капель воды о камень. Вороны и гигантские летучие мыши наблюдали за ними, вызывая нервное напряжение, а другие летучие мыши, видимо, умерли во сне, оставив после себя лишь свисающие с потолка скелеты.      Точнее, вызывало бы напряжение, если бы Гарри не был неравнодушен к воронам и не знал, что может залить пещеру огнём, если летучие мыши попробуют что-нибудь выкинуть.      — Вон там, — тихо сказал он, указывая на другой проход.      Они пошли дальше, похрустывая по ещё более толстому ковру из костей — свидетельствам жизни, оставленным бесчисленными птицами и зверями. По крайней мере, они могли быть уверены, что движутся в правильном направлении, так как им стали попадаться альковы с черепами внутри — украшения явно искусственные.      Гарри знал, что к этому моменту они должны находиться на глубине не менее сотни метров под землёй, поэтому с лёгким шоком поглядывал на корни чардрев, которые всё ещё разветвлялись по стенам. Он знал, что у деревьев с белой корой корни глубокие, но не знал, что те прорастают настолько глубоко.      — Наверное, их корни никогда не перестают расти, — подумал он и сузил глаза в раздумьях. Если это так, то многие срубленные на юге деревья, скорее всего, оставили после себя обширную корневую систему, которая, вполне возможно, жива и по сей день.      Это… может пригодиться.      Гарри вдруг посмотрел на близлежащую тень, где виднелись очертания и аура того, кого они и пришли сюда искать, — единственное Дитя Леса, знавшее Общий язык.      — Ведь так?      — Так и есть, — ответило маленькое существо высоким голосом, который легко можно было бы принять за детский, если бы не зрелость и печаль, скрывавшиеся в словах. — Как ты нас нашёл, Колдун?      Гарри усмехнулся, быстро отметив физические особенности собеседника. Рост чуть больше метра, спутанные волосы цвета осени, орехово-коричневая кожа, утыканная белыми пятнами, как у оленя, лицо, на его человеческий взгляд, скорее милое, чем красивое, плоская грудь, большие уши, которые ещё больше усиливали сходство с оленем, большие золотисто-зелёные глаза с прорезями как у кошки, острые зубы, похожие на иглы, короткие чёрные когти вместо ногтей на четырехпалых руках. А природная тематика дополнялась плащом из сплетённых листьев.      Гарри, заметив её настороженность, присел на корточки, чтобы их глаза выстроились в один уровень, и Луна последовала его примеру. Нависая над людьми, спокойнее их не сделаешь.      — Мы видели вас через деревья, — сказал он.      — Вы зеленовидцы? — ахнула она, внезапно подавшись вперёд и пристально глядя ему в очи.      Гарри понял, что она делает. Среди Детей Леса зеленовидцы всегда рождались с ярко-зелёными или кроваво-красными глазами, и его собственные зелёные глаза очень походили на первые.      — Мы только учимся, — лучезарно улыбнулась маленькому существу блондинка. — Приветик, я Луна.      — А я Гарри. Как нам называть тебя, Земной Певец? — добавил он, намеренно используя термин, больше походивший на то, как они сами себя называли, а не на прозвище, которым их наделили люди.      — Моё имя на Истинном Языке слишком длинное для любого из людских языков, — покачала она головой.      — О, — надулась Луна. — Тогда можно нам называть тебя Листочек?      — Можно, — разрешила только что наречённая Листочек. — Зачем вы пришли?      — Мы хотим обучиться Истинному языку.      — Ни один человек не может его выучить, — Листочек утверждала это с той же уверенностью, с какой это делали Старые Боги.      Гарри снова весело усмехнулся.      — В последний раз меня так сильно недооценивали, лишь когда я был ребёнком. Как же это освежает.      — Ну пожа-а-а-а-луйста... — выпрашивала Луна с большими, полными надежды глазами. — В воспоминаниях он звучал так красиво, а вживую должно быть ещё лучше. Пожалуйста, научи нас.      К его огромному удовольствию, Листочек, вроде как, была сильно ошеломлена искренностью Луны. Очевидно, даже представительница мифической расы не была от этого застрахована.      — Если мы не сможем ему научиться, значит, так суждено, — вмешался Гарри. — Но попытка нам ничего стоить не будет.      — А почему вы вообще хотите ему научиться? — нахмурившись, спросила Листочек.      — Потому что он красивый, — просто ответила Луна.      — И мы собираемся возродить чардрева по всему Вестеросу, может быть, даже за Узким морем, — добавил Гарри, подумав, что это может помочь изменить решение существа. — Знание Истинного Языка поможет нам в этом, если я прав насчёт его свойств.      В глазах Листочка промелькнул интерес и надежда, и Гарри понял, что находится на верном пути.      — Вы восстановите леса? — спросила она.      — Восстановим, — подтвердил Гарри.      — Люди воспротивятся, — предупредила Листочек.      — Мне больше шестисот лет, — Гарри позабавило то, как её глаза расширились от шока, ведь она поняла, что втрое младше него. — За это время я повидал и лучшее, и худшее, что может предложить человечество, а оно, как правило, демонстрирует лишь худшее, когда ему дают волю. На моих руках уже кровь более девяти миллиардов человек, и ещё несколько тысяч ничего не изменят.      — Как ты мог стольких убить? — прошептала Листочек, совершенно сбитая с толку и пребывающая в настоящем ужасе.      — Долгая история, — вздохнул Гарри. — Я могу рассказать её тебе, если хочешь.      — Да, думаю, мне стоит её услышать, — медленно кивнула Листочек.      — Хочешь шоколадный пудинг? — спросила Луна, с бесхитростной улыбкой протягивая миску.      — Что такое шоколад? — спросила Листочек, с любопытством разглядывая коричневую массу.      — Просто объедение! — прощебетала Луна. — Попробуй.      Как впоследствии оказалось, Листочек согласилась с тем, что шоколад то ещё объедение, и так и началась их очень необычная дружба.

  ***

     Скрытая поляна в Зачарованном Лесу.      Гарри аккуратно нанёс слой пасты из чардрева на живот Луны, прямо над её лоном, не обращая внимания на хихиканье из-за щекотки.      — Для чего это нужно? — спросила Листочек в явном недоумении. — Вы должны были съесть пасту.      Гарри взглянул на густую белую пасту с красными прожилками, сделанную из семян и сока чардрева. Наряду с галлюциногенными свойствами она обладала мощной, но едва уловимой магией, и он знал, что её назначение — пробудить дары зеленовидца и связать их силу с деревьями. Они с Луной не нуждались в пробуждении своих даров и уж точно не нуждались в построении связи.      Впрочем, у пасты нашлись и другие применения, о которых не догадывались эти природолюбивые существа. В ней скрывался неплохой потенциал в качестве компонента для некоторых ритуалов.      — Увидишь, — с ухмылкой ответил он Листочку, прислушиваясь к болтовне на Истинном Языке других Детей Леса, или Земных Певцов, как их стал называть Гарри, пока она передавала всем его слова, будучи единственной, кто говорил на Общем.      Язык действительно был прекрасен. Для его ушей он, может, и звучал как мелодичное пение, но для души это были раскаты грома, вздох ветра, скрип дерева, треск огня, журчание воды и ещё многое другое.      А Земные Певцы оказались народом любопытным. В живых их оставалось чуть больше шестидесяти, и ещё больше тех, кто был рождён зеленовидцем и прожил половину жизни в пещере, пока вокруг них и сквозь них прорастали корни чардрев. Этого количества было недостаточно для поддержания их расы. За тысячелетия посягательств на их дома со стороны людей популяция сократилась настолько, что теперь остался лишь только этот скрывающийся под землёй маленький анклав. Они никогда не пытались отвоевать украденное у них жизненное пространство, потому что не в их правилах было прибегать к насилию, поэтому они и вымирали.      Но они не злились, им было просто грустно. Так ужасно грустно, что эмоции эти витали вокруг них, как густой туман, и Луна обнимала каждого из них, пытаясь утешить.      — Моя очередь! — воскликнула Луна, выведя Гарри из задумчивости, и, взяв миску с пастой из чардрева, опустилась на колени.      Гарри стряхнул с себя мантию и предстал перед ней обнажённым. Луна поставила миску на пол, приподняла его полуэрегированный член и с помощью половника аккуратно нанесла слой пасты на его яички.      Как только она закончила, Гарри почувствовал, как его мужественность, за неимением другого слова, оказалась «захвачена» ритуальным кругом, в котором они стояли, окрашенные пастой из чардрева.      — Ну вот, всё готово! — объявила Луна и отложила чашу в сторону. Затем она повернулась и нагнулась перед ним, виляя голой попкой и хихикая. — Давай, возьми её.      Гарри бросил взгляд на зрителей, отметив на их лицах любопытные, озадаченные и даже несколько смущённые взгляды. Это было так мило. Он не ожидал, что у них есть табу на публичный секс.      — Не волнуйтесь, всё станет ясно через мес... э-э-э... оборот луны или два, — заверил он их, а затем опустился на колени позади Луны и осторожно ввёл свой член в её влажную и уже готовую дырочку.      Луна одобрительно хмыкнула и качнула бёдрами назад, чтобы он вошёл глубже.      Гарри подчинился и вошёл в неё на всю длину, задав темп, который можно было назвать лишь «быстрым и эффективным». Хотя ощущения по-прежнему были приятными, удовольствие в этот раз определённо его целью не являлось, тем более что на дворе стояла суровая зима арктического климата.      Через несколько минут после начала процедуры, Гарри почувствовал через их «Соединение», что его жена приближается к кульминации, и с последним рыком вогнал в неё, выплескивая своё семя, в то время как она сжималась вокруг его причиндала, словно пытаясь выжать из него всё до последней капли.      Кончив, Гарри вытащил, а Луна приподнялась, опустившись на колени, и, повернув голову, томно его поцеловала.      Его сперма вытекала из неё на маленькое семечко чардрева, — средоточии всего ритуала, — наполовину закопанное в мёрзлую землю.      Луна прервала поцелуй только тогда, когда почувствовала, что из неё больше ничего не вытекает, и оглядела пустую поляну.      — Ой, а куда это они подевались? — спросила она с досадой.      — Думаю, мы напугали их своими девиантными выходками, — пошутил Гарри и призвал их одежду. Становилось прохладно, даже по его меркам.