A Discordant Note / Диссонирующая Нота

  Прежде чем снова сесть на Диски и полететь на юг, Гарри попросил Адрастию оставить его и Луну наедине, на что она легко согласилась, хотя и не без подозрительного взгляда.      Как только это случилось, Гарри посмотрел на Луну, и она кивнула ему с грустной улыбкой.      Он надел на палец оформленное под тематику смерти кольцо, в которое был вставлен блестящий чёрный камень. Воскрешающий камень.      — Нимфадора и Флёр, — торжественно произнёс Гарри, поворачивая кольцо на пальце.      И тени их давно усопших жён тут же появились, к облегчению Луны и его самого. Они не были до конца уверены, что с теми всё ещё можно связаться из этого нового мира, хотя Бездна ощущалась здесь точно так же, как и в прошлом их мире.      — Я так рада снова вас увидеть, — радостно сказала Луна.      — Сколько времени прошло на этот раз? — спросила Дора.      — Около пяти лет, — ответил Гарри.      — Всего пять? — спросила Флёр, приподняв призрачную бровь. — Что-то случилось?      — Можно и так сказать, — ответил Гарри, слегка смутившись.      — Гарри, что ты наделал? — спросила Дора, и в её тоне ощущались подозрение и раздражение.      — Ты помнишь ту мою мысль о пророчествах?      — Да...      — Ну...      Гарри и Луна быстренько рассказали о том, что произошло, упомянув также о выдернутой с ними в другой мир Адрастии. И последнее весьма позабавило двух мёртвых женщин.      — Похоже, вас ждёт новое приключение, — заявила Дора, и её улыбка теперь погрустнела. — Мы будем ждать вас в конце пути.      — Ждём этого с нетерпением, — сказал Гарри и отменил вызов.      — А легче это не становится, — мрачно заметила Луна.      Гарри обнял её за плечи и притянул к себе. Тени, вызванные из страны мёртвых, имели скверную привычку манить присоединиться к ним, и в этом-то и заключалась истинная опасность Даров Смерти. Большинство людей не могли противостоять зову своих близких с просьбой умереть, но они двое по-прежнему вызывали Флёр и Дору раз в десять или около того лет, чтобы поболтать. Своим сыновьям и дочерям они звонили и того реже.

  ***

     План Гарри состоял в том, чтобы дождаться ночи, а затем они с Луной полетят в Цитадель и займутся воровством. Адрастия поставила на этом крест, заявив, что им необходимо получить представление о том, как устроена вся культура, а это подразумевало реальное общение с людьми.      Гарри не то чтобы был с ней согласен, но всё же не стал сопротивляться. Это им ничего не стоило, да и могло немного развлечь.      И действительно, первое развлечение появилось почти сразу. Хотя Гарри и Луна больше не носили одежду, создающую образ богатства, достоинства и власти, как это было во время их публичных выходов в свет, пока Гарри ещё оставался королём Миф Драннора, их походная одежда оказалась достаточно высокого качества, чтобы сойти за одеяния высокопоставленных дворян. Они даже не слишком-то выделялись, потому что дорожные плащи в магическом мире никогда не выходили из моды, а у них как раз несколько штук было припрятано в пространственных карманах.      Зрелище они устроили в городе довольно неоднозначное. В сознании крестьян или «простолюдинов», как их называли в этом мире, одежда троицы явно высокого качества обозначала их как дворян. Однако путешествовали они без охраны. Одежда Гарри обозначала его как знатного лорда, а телосложение и шрамы — как опасного воина, и всё же он не имел при себе никакого оружия. Луна считалась высокородной леди и женой Гарри, однако носила брюки, как мужчина. Адрастия вообще не вписывалась в мировоззрение этих людей. Она не только была одета так же богато, как и двое других, в свою обтягивающее тело мантию, но и шла с ними на равных, несмотря на то, что являлась чужеземкой и, скорее всего, любовницей Гарри. Так почему же Луна выглядела столь счастливой, когда её так откровенно и публично позорили?      Некоторые чертовски забавные слухи начали распространяться ещё до того, как они прошли половину пути до места назначения.      Гарри в них считался высокомерным девиантом, Адрастия — чужеземной ведьмой, а Луна — просто эпатажной.      Гарри решил поддержать сей образ, схватившись руками за попцы каждой из дам, пока они продолжали идти вперёд, и едва сумел подавить смешок, когда среди зевак раздался ропот шока.      — Ты невыносим, — тихо прошептала ему Адрастия.      — Ничего не могу с собой поделать, их ведь так легко впечатлить, — пробормотал Гарри в ответ, одарив её ухмылкой. После жизни в обществе, где значительную часть населения занимали вейлы, видеть, как небольшое публичное ощупывание вызывает такую бурную реакцию, было слишком смешно.      — Пойдёмте туда, — радостно вклинилась Луна, нетерпеливо потянув Гарри в сторону извилистого переулка.      На этот раз он не смог сдержать смешок, так как увидел ещё более озадаченные, —из-за поведения Луны, — взгляды зевак. В средневековом обществе высокородные женщины не таскали своих мужей за собой, как какие-то особо радостные детишки, а мужья, особенно такие опасные, как Гарри, конечно же, не соглашались на это с выражением чистого веселья. Для средневекового дворянина имидж считался всем, а простолюдины Староместа понятия не имели, как относиться к этому явно нетипичному поведению. Вполне вероятно, что их троица избежала клишированного сценария ограбления только потому, что в этот час на улицах собралось слишком много народа.      Всё выходило ещё забавнее, потому что Гарри знал, как это заставляет Адрастию стиснуть зубы. Чёрная Вдова являлась социальным хамелеоном, и привлекать к себе внимание, грубо нарушая негласные общественные нормы, было для неё противоестественно.      Вот так они и оставили после себя очередь из растерянных крестьян, пробираясь по лабиринту улиц Староместа, и вскоре неторопливо добрались до «Перо и Кружка», очень популярной таверны. Адрастия настояла на посещении именно её, утверждая, что прочувствовать общий настрой культуры лучше всего можно в местном питейном заведении.      Гарри всё ещё не был до конца уверен, что она надеется сделать с полученной информацией, но возражать не стал. Не то чтобы им с Луной до поздней ночи было чем ещё заняться.      Но по дороге в знаменитую таверну Гарри ощутил необычное чувство.      — За нами следят, — тихо пробормотал он.      — Кто? — Адрастия — игрок довольно хитрый, и не напряглась даже на мгновение, но бдительность её возросла.      — У этого здания есть глаза, — мечтательно заявила Луна, указывая на большое семиугольное строение.      — Матросская Септа? — пробормотал Гарри, вспомнив, что это одно из самых больших культовых сооружений в Староместе. Их путь в таверну проходил недалеко от гавани. — Как любопытно. Неужели мы наткнулись на мир, в котором есть настоящие божки? Или это просто ловкий обман?      — Гарри... — Адрастия предостерегающе замолчала, когда он направил их в сторону септы.      — Не переживай, я не стану устраивать там кровавую баню. Наверное.      — Теперь мне намного легче, — пробормотала она.      Вскоре они прошли через двери септы, и все трое почувствовали, что переступили нечто похожее на границу варда, хотя таковым это самое нечто уж точно не являлось.      — Я чувствую себя гостьей, — подытожила Луна, с любопытством оглядываясь по сторонам.      В септе присутствовало достаточно много различных мужчин-моряков, и все они стояли на коленях перед коллекцией из семи статуй.      К гостям вышел своего рода священник — септон на местном наречии, — который, скорее всего, отметил качество их одежды и решил, что они заслуживают его личного внимания.      Гарри быстро сплёл слабое заклинание Конфундус и направил его на старика. Рассказывать священнику ему было нечего, и ещё меньше он хотел от того что-то услышать.      Ощущение в воздухе резко переменилось на неодобрительное и вступило в активную борьбу с заклинанием, пытаясь его отменить.      Гарри нахмурился и влил в заклятье ещё больше силы, одновременно защищая его от дестабилизации. Противостояние вышло равным, но ему всё же удалось с трудом преодолеть сопротивление и сотворить заклинание, хотя по ощущениям казалось так, словно он боролся с Адским Пламенем.      — Это было грубо с твоей стороны, — сказала Луна.      — И безрассудно, — неодобрительно добавила Адрастия.      Гарри проигнорировал их и уставился на статуи, изображающие «Семерых, что Едины», а потом почувствовал, как что-то уставилось на них в ответ.      «Наш септон не желал вам зла».      Чем-то походило на то, как «разговаривала» дриада — набор чувств и впечатлений вместо слов. Даже опытному волшебнику трудно расшифровать такую вещь, но у Гарри за спиной имелись столетия практики.      — Ебал я твоего священника, тварь, — усмехнулся он. Достаточно тихо, чтобы никто из людей не мог его услышать.      «Ты смеешь так неуважительно обращаться к богу?» — Семеро, похоже, остались этим недовольны.      — И тебя тоже можно ёбнуть.      «Мы заставим тебя почитать нас в нашем храме!» — крикнул оскорблённый бог.      Гарри почувствовал, как на него навалилось духовное давление: Семеро использовали свою способность к воздействию вне физического плана в попытке заставить его изобразить жест подчинения.      Но божок недооценил волю своей цели, и та нанесла ответный удар, направив своё неповиновение и презрение на нетелесное существо, словно копьё. Статуи Отца и Воина тут же покрылись трещинами.      — Как ты смеешь? — низко прорычал Гарри. — Ты, высохшая лужа эктоплазменных экскрементов, смеешь навязать мне свою волю? Возможно, моё решение не устраивать здесь кровавую баню вышло несколько преждевременным. А начать я могу со всех септонов и септ в этом ебучем городе.      «Пожалуйста, не причиняй вреда нашим последователям», — настрой Семерых резко изменился, зазвучав мило и невинно, что заставило Гарри заподозрить о говорящем сейчас аспекте Девы. — «Мы просим прощения за нанесённую тебе обиду, у нас не было таких намерений».      Гарри продолжал молча глядеть на них, давая понять, что он вовсе не собирается успокаиваться.      Затевать драку с божеством, даже таким ограниченным, как это, возможно, было не самым умным поступком в его жизни, но он увидел достаточно, чтобы понять —в физическом мире силой оно обладает довольно малой. Оно не могло причинить ему вреда напрямую, так же, как и он не мог причинить прямого вреда этой сущности.      «Мы видели, как вы явились в этот мир», — сказали Семеро, и их «голос» снова изменился, на этот раз походило на того, кто, по его предположению, назывался аспектом Старицы.      — Надеюсь, эта хныкающая шлюшка, Дева, насладилась видом моего болтающегося у всех на виду члена.       «Ты всегда такой сварливый?»      — Да.      «И ты даже не выслушаешь наше предложение?»      Гарри задумался. Он испытывал сильное искушение рассказать этому нелепому божку, куда тот может засунуть своё предложение, но в нём взыграло любопытство.      — Выкладывай.      «Со времён Хугора с Холма ни один смертный не мог с нами заговорить, и даже тот не слышал нас так ясно».      — Какой ещё, блядь, Хугор с Холма? — ковыряясь в памяти мейстера, Гарри сосредоточился на географии и общих понятиях, а не на чём-то конкретном.      «Первый король Андалов. А с нашей помощью ты можешь стать вторым».      Гарри едва не разразился хохотом от такого идиотского предложения. Насколько же глупым считало его это существо? Или в этом мире полно болванов, гоняющихся за коронами, подобно кобелям за сукой во время течки?      — Ты хочешь, чтобы я распространял твою дерьмовую религию в обмен на корону? Сучка, да если б я захотел снова стать королём, мне б твоя помощь вообще не понадобилась, — и без сомнений, эта «помощь» также будет иметь множество скрытых требований и ценников.      «А что тогда насчёт знаний?» — настрой Семерых снова изменился, хотя в их голосе опять прозвучало раздражение из-за неуважительных манер собеседника. — «Мы чувствуем, что ты великий умелец. Мы могли бы показать тебе, как творить чудеса, подобных которым ты и представить себе не можешь».      — Вы даже представить себе не можете то, что могу представить я, — ответил Гарри тому, кто, по его предположению, являлся Кузнецом.      Семеро, похоже, на мгновение растерялись от такого ответа.      — В пизду, — резко сказал Гарри, с отвращением покачав головой. — Твои ужасно очевидные попытки сделать из меня пешку просто печальны, жалкие и, откровенно говоря, выводят меня из себя. Совет на будущее: не рассчитывай на то, что кто-то, с кем ты будешь разговаривать, окажется настолько глуп, что проглотит всё это накиданное тобой дерьмо. А теперь я ухожу, а ты можешь поблагодарить меня за то, что я слишком стар, чтобы воплотить свою угрозу в реальность. Если только ты снова меня не спровоцируешь.      Со статуи Воина упало несколько мелких каменных осколков, выбитых излучаемой аспектом агрессией.      Гарри повернулся и вышел из септы, увлекая за собой Луну и Адрастию под любопытные взгляды простых верующих, видевших только, как он бормочет про себя, глядя на статуи.

  ***

     — Что ж, это было интересно, — пробормотала Адрастия, когда они продолжили свой путь к таверне. — Полагаю, ты разговаривал с Семью?      — Он был очень груб, — вставила Луна.      — Понятия не имею, о чём ты. Я был само очарование, как и всегда, когда кто-то хочет использовать меня в своих целях, — отмахнулся Гарри.      — Настоящие боги или их подобие объяснили бы некоторые особенности этого мира, и в тоже время они породили бы множество других вопросов, — поразмыслила Адрастия.      — Да, породили бы, — согласился Гарри. — Я столько удовольствия получу, препарируя этого божка, когда найду способ добраться до него и наложить свои ручки.      А та печальная попытка манипулирования его и вовсе не волновала. Сотни лет игр с Бьомолфом и его махинациями, рассчитанными на несколько поколений, и десятки лет шпионских игр со всеми разведывательными службами Земли, а в итоге Гарри взорвал мир с помощью чистой магии — вот это оскорбляло его куда сильнее, чисто из-за собственной неуклюжести.      Но требовать от него уважения? И пытаться его подчинить? Этого он простить не мог. Когда всё закончится, Семеро ещё пожалеют, что он просто не вырезал их священнослужителей, не разрушил их храмы и не уничтожил их литературу.

  ***

     В конце концов они добрались до «Перо и Кружка», и Гарри продолжил развлекаться за счёт Адрастии.      Само собой, им нужно было что-то заказать, но местная кухня была далека от той, к которой привыкла дама.      — Спасибо, — с лучезарной улыбкой поблагодарила Луна служанку, которая принесла им еду, и заставила девушку удивлённо моргнуть от такого дружелюбия со стороны «высокородной леди».      Тем временем Адрастия уставилась на стоявшую перед ней миску с рагу, как будто там была только что убитая крыса. И возможно, больная.      — Полагаю, у тебя в твоём пространственном кармане нормальной еды не найдётся? — мрачно спросила она.      — Только алхимическая питательная пыль и несколько сверхплотных протеиновых батончиков, — весело ответил Гарри, делая глоток фирменного сидра таверны. И эта штуковина была очень даже ничего.      — Этот мир ужасен, — пробормотала Адрастия, протягивая руку, чтобы взять деревянную ложку, как будто та была покрыта ядом. — Не думаю, что когда-нибудь прощу тебя за подобное унижение.      — А я и не подозревал, какая ты на самом деле избалованная принцесса, — закатил глаза Гарри.      Она посмотрела на него, накинула на себя свою гордость, подобно бронированной мантии, и принялась за еду с достойным королевской особы самообладанием, хотя Гарри мог заметить, насколько неаппетитным она находит это простое рагу из говядины и овощей.      А Луна по другую сторону от него со смаком вгрызалась в содержимое своей миски. Они провели последнее столетие в дороге, и рагу это мало чем отличалось от того, что они ели до этого.      Гарри просто достал один из вышеупомянутых протеиновых батончиков из пространственного кармана и тихонечко грыз его, потягивая свой напиток. Большую часть его внимания занимали разговоры вокруг.      Однако, похоже, единственное, о чём люди могли сейчас говорить, — это недавнее восхождение на Железный Трон Эйгона V Таргариена, в миру известного как Эйгон Невероятный, поскольку он был четвёртым сыном четвёртого сына.      Об этом Гарри уже узнал из воспоминаний мейстера из Ясноводной Крепости, но, выслушивая разговоры, он получил представление чуть более ясное.      Простой люд, похоже, был весьма положительного мнения о новом короле, без всяких сомнений, потому что тот провёл большую часть своей жизни среди них, будучи оруженосцем у рыцаря — сира Дункана Высокого.      Различные послушники и аколиты Цитадели, находившиеся сейчас в таверне, считали, что Эйгона убьют разъярённые дворяне за то, что тот уже выказывает свои эгалитарные взгляды.      Гарри с ними согласился. Когда ты король, то всегда найдётся кто-то, кто захочет тебя убить, а этот Эйгон, похоже, многим собирался наступить на ноги.      — Хм... — хищное хмыканье Адрастии привлекло его внимание, и он увидел, что та смотрит на новоприбывшего аколита с неким расчётом в её суженных глазах.      — Что? — спросил он, не заметив в мальчике ничего особенного. Простой щуплый паренёк лет семнадцати или около того, с грязными светло-коричневыми волосами, водянистыми голубыми глазами и неволевым подбородком. Свободных столиков не осталось, поэтому он с неловким разочарованием оглядывался по сторонам.      — Будь добр, пригласи его, — сказала она.      Гарри пожал плечами и сосредоточился на мальчике.      — Эй, сюда, — прошептал он, посылая мощное подсознательное сообщение своей цели. — Садись с нами.      Внимание мальчика сразу же было направлено к ним, и он начал приближаться в походке, прямо-таки кричавшей об осторожной надежде.      — Добрый вечер, — поприветствовал он, подойдя к столу. — Могу ли я разделить с вам трапезу?      — А валяй, — сказал Гарри, жестом указывая на последний свободный стул.      Аколит с облегчением улыбнулся, садясь.      — Спасибо, милорд. Я Пицель, аколит Цитадели.      — Халастер Блэкклоук, — легко соскользнул с языка Гарри один из его старых и любимых псевдонимов. С тех пор, как он использовал своё настоящее имя, прошло очень много времени. — Но не стесняйся называть меня Гарри. Это моя жена, Луна, и моя любовница, Адрастия.      — Приветик, — прощебетала Луна, оставив аколита в недоумении от такого лучезарного приветствия.      Адрастия лишь царственно склонила голову и заманчиво улыбнулась, когда мальчик покраснел.      — Кажется, я никогда раньше не слышал о Доме Блэкклоуков, — сказал Пицель, придя в себя.      — Это может быть потому, что дома Блэкклоуков не существует, — ухмыльнулся Гарри. — Я не из благородных.      — О, мои извинения, — Пицель явно смутился от своей оплошности. — Тем не менее, вы, должно быть, довольно успешны в своих начинаниях, раз можете позволить себе такую изысканную одежду.      Эдакая очевидная попытка выудить информацию, обёрнутая в комплимент. В качестве подхалима и шпиона перед мальчиком открывалось блестящее будущее, если он продолжит развивать эти навыки.      — Я стараюсь быть успешным во всех своих начинаниях, — усмехнулся Гарри, загнав разговор в тупик.      — А я бы хотела услышать о начинаниях нашего нового друга, — спасла парнишку Адрастия, состроив Пицелю улыбку, что свела в могилу с сотню людей. — Ты, должно быть, очень умён, раз учишься в Цитадели.      Пицель надул грудь, как павлин, пытающийся произвести впечатление на потенциальную самку.      — Не хочу хвастаться, миледи, но архимейстеры говорят, что не часто видывали такого блестящего студента, как я. На самом деле, через два дня я уже должен принести обеты.      — Но ты так молод! — ахнула Адрастия, и Гарри с трудом сдержался, чтобы не фыркнуть от такой игры. — Я думала, что все мейстеры — старики.      — Это правда, я действительно очень молод для принятия обетов, один из самых молодых, кто когда-либо удостаивался подобного, — рассмеялся Пицель, очевидно, полностью поддавшись обаянию Чёрной Вдовы.      — Но разве целомудрие не является одним из них? — продолжала Адрастия, протягивая руку Пицелю, будто сильно этим обеспокоилась.      Подросток, запинаясь, затянул какую-то чушь о жертвенности и долге, покраснев, как омар. Он также бросил нервный взгляд на Гарри, явно побаиваясь того, что мужчина может сделать, если его любовница станет флиртовать с другим мужчиной.      Гарри решил заставить того немного попотеть, не показывая задевает его это или нет.      — Не беспокойся о нём, дорогой, — с улыбкой отмахнулась Адрастия. — Он безобидный.      Это заявление устремило в её сторону удивлённый взгляд со стороны Гарри и слегка недоверчивый — со стороны Пицеля.      Затем Луна решила, что хочет посидеть на коленях у Гарри, тем самым подтверждая нелепое заявление Адрастии.      Гарри мог только закатить глаза и начал делать ей массаж головы.      После этого Пицель заметно расслабился, хотя всё же выглядел довольно возмущённым из-за публичных проявлений привязанности Луны.      Они довольно долго продолжали разговор, причём Адрастия выпытывала у незадачливого подростка информацию, чередуя всё периодическим флиртом. Она даже время от времени подключала к разговору Гарри и Луну, чтобы всё выглядело более естественно.      Когда время наступило позднее, Гарри и Луна отправились в одну комнату, а Адрастия повела свою новую жертву в другую.