Перелистывая страницы, я нашел тебя (Leafing Through The Pages, I Found You)

18 лет       — Это Ода, — прозвучало после трех гудков.       — Да, Одасаку. Я нашел зацепку, — раздался голос Дазая в динамике. — Не мог бы ты подойти к тому месту, о котором я тебе сейчас расскажу?       — Ты обнаружил убежище врага?       “Как и ожидалось от Дазая”.       — Ага.       — Их солдаты рассказали тебе?       — Нет. Но мы смогли получить результаты по высушенному листу, который прилип к подошве одной из их туфель... Это действительно был лист.       — У вас, ребята, был доступ к необходимым лабораториям для проведения такого рода анализов? — Спросила Йосано, впечатленная, и Мори приосанился, но Коё прервала его, прежде чем он успел начать хвастаться еще одним вкладом Дазая в организацию.       — Да. Парень решил, что нам нужны более веские доказательства после инцидента с парой близнецов, из-за которого чуть не началась война банд, поэтому он вложился в несколько лабораторий. К сожалению, это произошло примерно в то же время, когда к нам присоединился Каджи, — Йосано и Коё синхронно раздраженно вздохнули.       Тачихара просто потирал голову, слушая все это.       — Серьезно, как мафия вообще выжила, когда этот парень ушел, если практически все было его идеей, его людьми, которые это осуществили? Или, по крайней мере, почему он до сих пор жив? Разве он не представляет собой ходячую угрозу для всей организации? Я имею в виду, он знает нас вдоль и поперек, как работу, так и структуру нашей организации... Почему мы позволяем этому парню быть нашим врагом? У вас даже есть целая поговорка о том, как плохо быть его врагом!       Мори возмущенно фыркнул, Хироцу ударил Тачихару по голове, а Чуя сердито посмотрел на него за то, что он посмел предложить убить Дазая.       — Дазай-кун никому не нужен мертвым. Он гений, каких один на миллиард, раз в сто лет. Убить его было бы еще большей ошибкой, чем не уничтожить и без того уязвимую вражескую организацию. Кроме того, я знал, что Дазай-кун не станет преследовать Портовую Мафию; в конце концов, эта организация защищает слишком много людей, которые ему небезразличны.       — Да пошел ты, — синхронно сказали Чуя, Хироцу и братья Акутагавы, и Мори почувствовал, как по спине пробежала холодная дрожь, но он продолжил говорить.       — И он также прекрасно понимает, что произойдет в Йокогаме, если никто не будет управлять ночью. И, похоже, Дазай-кун знает о Трехсторонней системе и уважает ее больше, чем мы думали, поэтому он определенно не стал бы делать ничего, что могло бы ее нарушить. Убить Дазая-куна — значит нарушить баланс. Кроме того, если Дазай-кун умрет, Чуя-кун неизбежно станет обузой, это лишь вопрос времени, и я бы предпочел не терять их обоих, причем навсегда.       — Ты нас потеряешь, вот увидишь, — пробормотал Чуя себе под нос, но его услышала только Коё, стоявшая рядом, и она постаралась не реагировать.       — Помимо всего прочего, я твердо верю, что Дазай-кун рано или поздно вернется, — самодовольно закончил Мори. — В конце концов, в его жилах течет кровь мафии, и даже больше, чем у кого-либо другого. Эти видения были лишь очередным доказательством этого.       — Эти видения доказывают, что, хотя в жилах Дазая и течет кровь мафии, он все равно может выбрать добро, — возразил Ранпо, глядя на Мори. — Ты забыл, кто его родители? Потому что мы не забыли. Супруги Цусима решили оставить мафию позади и начать новую, честную жизнь. Дазай, очевидно, тоже выбрал это, учитывая, что сейчас он в Агентстве, из-за чего ты снова спишь с открытыми глазами, верно? — Он злобно ухмыльнулся, и Мори тоже ухмыльнулся в ответ, но Фукудзава стоял позади Ранпо, пристально глядя на Мори, который не получил поддержки от своих подчиненных. Нехороший знак для него. — Ты забываешь, что Дазай провел большую часть своего детства в окружении морально неоднозначных людей, да, но все эти люди были добрыми. Ну, за исключением его придурковатого дедушки и других родственников; ну, Киё отличалась от них, она молодец.       — И чертов директор приюта, — добавил Акутагава, и, хотя Ранпо кивнул, он также отметил, что Дазай пробыл там не так уж долго и скорее сам оставил директора травмированным, а не наоборот.       — Я хочу сказать, что, по моему мнению, Дазай способен на большее проявление доброты, чем ты или он сам считаете.       Но Мори ухмыльнулся в ответ, как будто Ранпо только что попался в самую хитроумную ловушку.       — О, я никогда не говорил, что он не способен на доброту или перемены. Но мне кажется, господин детектив, что ты упустил из виду главное в личности Дазая-куна, в его характере и в целом в его образе жизни и конституции, несмотря на то, что Масаока и Нацумэ-сэнсэй открыто обсуждали это перед нами в этих видениях, — когда изумрудные глаза Ранпо прищурились, Огай радостно рассмеялся. — Дазай-кун действительно способен меняться и проявлять доброту, это верно, как и то, что он способен быть безжалостным и беспощадным, как и то, что он способен убить более ста человек и организовать смерть как минимум в десять раз большего числа людей! Однако Дазай-кун до сих пор шел по пути наименьшего сопротивления. Жестокость гораздо проще доброты для того, кто даже не считает себя человеком и встречает смерть как старого друга. Жестокость и убийство в целом гораздо проще, чем доброта в такой опасной работе, как наша. Однако если Дазай-кун в чем-то и хорош, так это в создании новой маски, которая подходит ему. Это просто еще одна страница в его пустой книге, просто еще один отпечаток мира, который он отражает, чтобы не выделяться. Черт, вы, кажется, думаете, что он неспособен работать с документами, но в Портовой Мафии мы боялись, когда Дазай-кун брал в руки бумаги и ручку. Вы, кажется, также считаете, что Дазай-кун — хороший человек, что справедливость, праведность и закон что-то для него значат. Дазай-куну все равно, как вы уже убедились. Особенно на закон; в конце концов, он ненавидит правительство, а Дазаю-куну нужно сильно перейти дорогу, чтобы он так ненавидел. Вы ошиблись, сделав ставку на то, что Дазай-кун — хороший человек. Когда доходит до дела, кровь оказывается сильнее идеалов, и дружба меркнет по сравнению с тем, что есть у Соукоку.       — Я никогда не попрошу Дазая вернуться, босс, — прошипел Чуя, взбешенный самой этой мыслью, несмотря на то, что его сердце екнуло от мысли, что Дазай вернется ради него, даже если это сделает его несчастным или просто полностью равнодушным к жизни.       — Тебе и не придется; Портовая Мафия — единственное, что защищает тебя от правительства, Чуя-кун, и Дазай-кун знает это, потому что именно он все это и подстроил, — с болезненно-сладкой улыбкой указал Мори на Чую. Мори проигнорировал убийственные взгляды, которые Коё бросала на него за то, что он даже намекнул на свою власть в вопросах безопасности Чуи. — Если эта защита когда-нибудь окажется под угрозой из-за внешнего или даже внутреннего воздействия, Дазай-кун вернется туда, где ему самое место, чтобы восстановить баланс. В конце концов, Чуя-кун, ты живешь в голове этого мальчика бесплатно 25/8, — промурлыкал он, и Йосано, казалось, вот-вот стошнит от того, что ее дразнящие слова теперь используются против Чуи и Дазая.       — Достаточно, Мори-сэнсэй, — властным тоном сказал Фукудзава, пристально глядя на своего бывшего напарника и снова напоминая ему, почему они так сильно поссорились много лет назад. — Если дело дойдет до крайности, Накахара будет более чем желанным гостем в Агентстве, где мы обеспечим безопасность ему и Дазаю, как и другим людям, которых правительство могло или не могло захотеть заполучить.       — Это мило с вашей стороны, но вы оба забываете об одной чертовски важной вещи, — огрызнулся Чуя, разозлившись на людей, которые решают его судьбу и судьбу его напарника без их участия. — Портовая Мафия, может, и создала Соукоку, и обе ваши организации, возможно, в настоящее время владеют его половинами, но Соукоку принадлежит только мне и Дазаю. Мы, черт возьми, решим, куда мы направим наше разрушительное соперничество и беспрецедентное партнерство, а остальные видения помогут мне принять решение и представить свои предложения Дазаю, когда мы, черт возьми, уберемся отсюда. Вы все любите указывать на то, что я — единственное, о чем Дазай думает или заботится, кроме Оды и очкарика, двух людей, которые его больше не волнуют в том же смысле, что и раньше. Что ж, вот он я, оправдываю эти насмешливые комментарии. Если это убережет Дазая от всех вас, психов, и если это убережет меня от опасности, чтобы он мог, черт возьми, расслабиться и научиться наслаждаться жизнью, пусть даже посредственной, я прибегну к решительным мерам, будь то уход или уничтожение Йокогамы, все будет зависеть от вашей глупости, так что думайте хорошенько. Я не гнушаюсь ни убийствами, ни пытками. Я сделаю так, чтобы последние мгновения жизни любого, кто будет с нами связываться, были самыми мучительными и кровавыми в их жалком, ничтожном существовании. Так что, если вы закончили с этими гребаными притворствами, — он указал на видение, в котором Ода нашел связанного Анго в каком-то заброшенном здании. — У нас есть еще несколько воспоминаний, которые нужно посмотреть.       — Я понимаю, что ты сказал о том, что мы можем потерять нейтрализатора.       — Я же говорил тебе.       — Одасаку-сан? Ты не должен были приходить сюда! Зачем ты пришел? — Немного отчаявшимся голосом спросил Анго, когда Ода подошел, чтобы развязать его. — Это было убежище, которое враг использовал как свою штаб-квартиру!       — Я подумал, что тебе, возможно, нужна помощь, — просто ответил Ода, работая над веревками.       — Мне не нужна была помощь!       — Правда? Позвольте мне предположить одну из причин, по которой ты сейчас расстроен.       “Может быть, я слишком много времени провожу с Дазаем в последнее время. Тем не менее, играть в детектива весело”.       — Он стал бы хорошим дополнением к Агентству, — печально сказал Ранпо. — Даже если он туп как пробка.       — Мимик узнал, что ты был шпионом.       — Это...       — Что ж, на самом деле это так, — задумчиво произнес Хироцу. — Сакагучи Анго был шпионом в Мимик. Точно так же, как он был шпионом в Портовой Мафии.       — СПОЙЛЕРЫ! — Возмутился Тачихара, но в ответ получила лишь невозмутимые взгляды почти всех присутствующих.       — Тачихара, ты тупица, мы все знаем, что Сакагучи работает на правительство, — Гин ударила его по голове. — Он один из самых высокопоставленных чиновников и агентов в Специальном Отделе по делам Одаренных, черт возьми!       — Все в Портовой Мафии считают, что ты шпион Мимик. Но все наоборот. Сакагучи Анго — шпион Портовой Мафии, проникший в Мимик.       — Ну, не совсем неправильно, — признал Мори, заработав всеобщие взгляды за то, что вообще заговорил. — Но и не совсем верно.       — Огай-доно, ради вашей же безопасности я советую вам замолчать.       — Как жестоко, Коё-кун.       — Эти парни просматривали твою комнату через снайперский прицел, чтобы «Граугейст», спрятанный в твоей комнате, не украли. Но почему они не поторопились и не застрелили босса Портовой Мафии? Потому что ты солгал и сказал, что не знаешь, где босс.       — На самом деле, это потому, что Сакагучи-кун знал, что окна пуленепробиваемые. Дазай-кун не скрывал, что все здание было защищено, особенно после того, как почти половину штаб-квартиры пришлось отстраивать заново после конфликта с Головой Дракона. В тот момент все знали, что было установлено специальное бронированное стекло, через которое не могла пройти ни одна пуля, кроме бронебойных, и, ну, штаб-квартира находилась под постоянным наблюдением. Ни один снайпер не смог бы подобраться достаточно близко и остаться незамеченным дольше, чем на минуту, а этого времени просто недостаточно, чтобы сделать хороший выстрел.       — Каким бы удивительным ни был Дазай-сан, пожалуйста, заткнитесь, — вмешался Кэндзи, даже не улыбнувшись, и все остальные расхохотались, потому что даже самому милому парню на Земле надоела чушь, которую нес Мори.       — Причина, по которой ты это сказал, а также все, что ты сказал или не сказал, была определена боссом.       Мори фыркнул, но ничего не сказал.       — Одасаку-сан, пожалуйста, беги, — взмолился Анго, не смея смотреть другу в глаза. — Я, как никто другой, все испортил... По всему зданию спрятаны бомбы замедленного действия... Они собирались сжечь меня заживо за то, что я предатель!       — Ого, как ты себя выдал, — фыркнула Хигучи, и Акутагава вторил ей, присвистнув, к большому ее удовольствию.       — Не могу поверить, что Дазай-сан относится к этому человеку с большим уважением, чем ко мне.       — Я почти хочу отдать его обратно, потому что в Агентстве и так много придурков, — прокомментировал Ранпо, за что получил от Фукудзавы шлепок по лбу за дерзкое поведение. — Ай!       — Видишь? Ты просил о помощи.       — Наконец-то! Ему потребовалось полчаса, чтобы развязать эти чертовы веревки! И ему пришлось сделать это, выстрелив в веревку! Разве он не лучший друг Дазая? Разве он не знает, как развязать такой простой узел? Дазай заставил меня научиться вывихивать запястье, если я не смогу использовать свою способность, чтобы сбежать! — Пожаловался Чуя, сетуя как на Дазая, так и на некомпетентность Оды.       — Если бы только мы могли научиться таким вещам, находясь рядом с Дазаем, — сказал Куникида, закатывая глаза, на что Чуя тоже закатил глаза, понимая, что Дазай не научил Куникиду ни одному из своих базовых трюков. Чуя почти почувствовал себя самодовольным из-за того, что Дазай уделял ему столько внимания...       Никто ничего не сказал, когда они увидели, как Ода буквально выбросил себя и Анго из окна, чтобы их не взорвало. Каким-то чудом они не сломали кости и не обожглись от взрыва. Анго с трудом переводил дыхание, но Ода чувствовал себя немногим лучше.       — С тобой все в порядке?       — Я не создан для всех этих приключений, — шутливо ответил Анго. — Но... Ты спас мне жизнь.       — Как много знает наш босс? — Спросил Ода, не признавая, что спас жизнь другу и получил за это благодарность, потому что для него было важно защищать тех, кто ему дорог. По крайней мере, он вернется к Дазаю с хорошими новостями.       — Почти все. Единственный, кто знал о моем проникновении в Мимик, — это босс.       — Значит, босс попросил меня найти тебя, чтобы подстраховать.       — Боже, как же я тебя ненавижу, — сказал Ранпо Мори, который лишь пожал плечами.       — Потому что он знал, что я буду искать тебя, даже если не буду знать правду.       — Я должен немедленно доложить ему, — сказал Анго, неуверенно поднимаясь на ноги. — Глава Мимик — чрезвычайно опасный человек. Он планирует уничтожить Портовую Мафию.       — Как зовут лидера? — Спросил Ода, не обращая внимания на горящее здание позади них.       — Его зовут Жид. У него очень мощная способность. Мы не должны с ним сражаться. Одасаку-сан, особенно ты, — Ода был сбит с толку. — Пистолет, который был в том ящике, «Граугейст», — это знак. В спусковом механизме есть особая тяга, и это доказывает, что ты — член Мимик.       — И вообще, кто, черт возьми, такие Мимик?       — Да, я бы тоже хотела получить более подробное объяснение об этой организации, — пробормотала Кёка. — Они еще остались?       — Благодаря людям Дазая-куна и Оде-куну, их нет.       Кёка просто уставилась на Мори, которого когда-то боялась. Теперь ее неприязнь к нему была настолько сильной, что даже страх ее больше не останавливал.       — Они — остатки тех, кто потерпел поражение в войне и может выжить только на поле боя. Их все еще преследует война...       — Кто еще чувствует эту жуткую атмосферу? — Спросила Наоми, имея в виду всех и никого конкретно.       — Что это?.. — Анго внезапно указал за плечо Оды, его голос звучал растерянно и немного испуганно.       Когда Одасаку обернулся, он увидел, как узорчатый фиолетово-бежево-синий шар откатился на несколько шагов вперед. Он наклонился, чтобы рассмотреть его, и уже потянулся к игрушке, когда Безупречность внезапно предупредила его о скрытой в ней опасности, но было уже слишком поздно.       — Яд? Неплохо. Как и ожидалось от такой змеи, — ухмыльнулась Коё, наблюдая, как Ода падает вперед, парализованный. Через несколько секунд сквозь листву прорвался отряд вооруженных агентов Специального Отдела по делам Одаренных.       — Анго... Беги...       — Одасаку-сан, — Анго опустился на колени рядом с ним. — Все, что я только что рассказал тебе о Мимик, — правда. Это не ложь. Спасибо, что спас меня. Береги себя, — и не попрощавшись как следует, Анго побежал к своим настоящим товарищам, оставив Оду медленно терять сознание на траве. — Я бы с удовольствием снова выпил с тобой и Дазаем-куном в нашем обычном месте.       Ода просто смотрел, как он и вооруженные агенты убегают в ночь.       “Извини, Дазай... Похоже, я облажался”.       Это была последняя мысль Оды перед тем, как он потерял сознание.       Примерно через пять минут наконец-то появились люди Дазая, посланные в качестве подкрепления для Оды, и у них у всех чуть не случился сердечный приступ, когда они увидели то, что, по их мнению, могло быть мертвым Одой Сакуноскэ. Это была вполне разумная реакция, поскольку они, к сожалению, прибыли немного позже, и это само по себе могло быть смертным приговором, но, если это стоило Оде жизни... Один из более слабовольных подчиненных уже держал пистолет во рту, когда Ода дернулся, и все они вздохнули с облегчением. Затем они бросились помогать ему и отнесли его в ближайший лазарет, чтобы их удача не иссякла.       — Ого, они по-настоящему напуганы Дазаем-саном, — выдохнул Танидзаки, которому все еще было трудно связать главу Исполкома Портовой Мафии Дазая Осаму с членом Вооруженного Детективного Агентства Дазаем Осаму. Они были как два совершенно разных человека. С другой стороны, Мори все время твердил о том, как хорошо Дазай приспосабливается к новой маске, но он не хочет верить, что детектив Дазай — это маска для мафиози Дазая.       — Демон Вундеркинд был страшилкой, которой пугали новобранцев, — сообщила ему Кёка, и Танидзаки чуть не облился потом. Не было никого лучше и никого страшнее для этой роли.       — Эй! А кто я? Пустое место?       — Чуя-сан слишком добр, несмотря на всю свою силу.       — А что насчет Акутагавы?       — Что насчет меня, дзинко?       — Просто ты злой и любишь убивать.       — Я никогда не говорил, что мне это нравится. Я просто хорош в этом и в целом равнодушен к этому. Спасибо, что продемонстрировал свою некомпетентность и глупость, решив, что этого достаточно, чтобы поставить меня в один ряд с таким ужасным человеком, как Дазай-сан. Я уверен, что он будет так же разочарован, когда узнает об этом.       — Ублюдок, — ответил Ацуши, хотя почему-то это прозвучало ласково.       Коё и Хироцу уже мысленно вернулись в прошлое, а Чуя просто фыркнул.       Дазай действительно был недоволен своими людьми за то, что они опоздали и пришли только для того, чтобы убедиться, что у Оды не случится припадок из-за какого-то яда, который использовал Специальный Отдел по делам Одаренных. Тем не менее, он был рад, что Одасаку жив и здоров, чего он не мог гарантировать Анго в следующий раз, когда увидит его. Дазай может быть удивительно снисходительным к тем, кого считал друзьями... Он не простил бы этого.       Не ради него самого, а потому что Анго не только обманул надежды Одасаку, но и причинил ему боль.       И вдобавок ко всему, теперь, когда он знал, что Анго, скорее всего, работает на правительство, ему придется снова просмотреть все записи, чтобы понять, прикасался ли Анго к чему-нибудь из документов Чуи. Только Дазай имел дело с ними годы; он поймет, если хоть одна страница будет не на месте.       Если правительство снова займется проектом Арахабаки...       Дазай сожжет Японию дотла.       Это больше, чем они заслуживают.       К счастью для Японии, примерно в это время Ода начал шевелиться на больничной койке. В окна проникали угасающие лучи солнечного света, и огромный шар солнца опускался за горизонт, показывая, как долго Ода был без сознания. Его веки дрогнули один раз, второй, прежде чем он открыл глаза.       — Ты проснулся, Одасаку? — Спросил Дазай настолько мягким голосом, насколько мог. Обычно он так обращался к Чуе после того, как тот использовал Порчу достаточно долго, чтобы потребовалась профессиональная медицинская помощь, так что это случалось крайне редко. Его сердце бешено колотилось; он не очень обрадовался тому, что ему пришлось использовать такой тон с Одасаку.       Потому что Чуя вынослив. Что бы ни находилось внутри него, будь то истинный бог, сингулярность или их сочетание, это помогает его человеческому телу восстанавливаться после того, как он использует Порчу и оказывается в подобных ситуациях.       Одасаку был всего лишь человеком. Он не мог так быстро исцеляться. Так что подайте в суд на Дазая за то, что он беспокоился о своем друге!       — Как ты себя чувствуешь? — Спросил он, когда заметил, что взгляд Оды сфокусирован на нем, ясный и осмысленный, хотя и немного затуманенный после долгого сна.       — У меня такое чувство, будто я испытываю все похмелья, которые у меня будут в ближайшие пятьдесят лет, одновременно, — ответил Ода, медленно садясь.       — Что ж, это хорошо, потому что он…       — Не смей заканчивать это предложение, — прошипела Гин, обхватив рукой шею Тачихары, чтобы остановить его. — Или я расскажу Дазаю-сану, и тогда тебе придется иметь дело с ним.       Тачихара поднял руки в знак поражения и поморщился, осознав, что это действительно была очень неудачная шутка, если даже Акутагава, который, кажется, был не в восторге от того, что Дазай уделял ему столько внимания, и Кэндзи, милый пончик, сердито смотрели на него. Единственным, кто не смотрел, был Мори, и Тачихара уже понял, что это не очень хороший знак.       — Верно, прости. Я виноват.       Гин отпустила его.       — Ты такой идиот.       Хигучи взяла дело в свои руки и отругала его, даже продолжила душить, и никто не обратил внимания на крики Тачихары о помощи. Вместо этого все наблюдали за этими редкими моментами, когда Дазай позволял себе быть таким мягким с другими.       — Я видел Анго в том месте, о котором ты мне рассказывал, — признался Одасаку.       — Значит, Анго был там, как я и подозревал, — проворчал Дазай, сидя в углу, куда почти не попадал свет, скрестив руки на груди и выглядя так, будто мог слиться с тенями в комнате. Он совсем не удивился. И Одасаку это знал.       — Да. Он исчез в темноте вместе с солдатами в черном.       — Похоже на секретную операцию.       “Похоже на правительство, да”.       — Хм, недавние события можно разделить на две категории.       — Это отдельная организация внутри Мимик?       — Они другие. Но пока мы можем в значительной степени игнорировать парней в черном из спецподразделения. В конце концов, они вычислили своего «крота» и не будут предпринимать дальнейших шагов, опасаясь еще больше спровоцировать мафию. Мимик — более опасный враг. Акутагава-кун и другие члены боевого отделения разбираются с конфликтами в городе, но мы даже не знаем, каковы способности вражеского лидера. Мы находимся в невыгодном положении.       — Этот Акутагава — один из твоих подчиненных, не так ли? — Спросил Одасаку, внимательно наблюдая за реакцией Дазая. — Я слышал, что его способность обладает высокой атакующей мощью.       “О? Акутагаве-куну удалось заработать репутацию? Я должен поговорить с ним о том, как важно ее поддерживать”.       Он также должен сказать ему, чтобы он заработал репутацию чем-то другим, а не только тем, что наносит удары. Да, он все еще злился из-за мертвых солдат Мимик, но он не был бы Дазаем Осаму, если бы не смог с этим справиться.       — Он — обнаженный меч без ножен, — проворчал Дазай. — Я уверен, что в ближайшем будущем он станет сильнейшим пользователем способности в Портовой Мафии, но прямо сейчас ему нужен кто-то, кто научит его убирать меч в ножны.       — Акутагава-сэмпай! — В панике закричала Хигучи, когда Акутагава буквально упал в обморок.       Чуя ухмыльнулся.       — Ну, ты как будто не знаешь. Эта дерьмовая Скумбрия всегда признавала тебя, да? Думаю, он просто знал, что не может сказать тебе, пока ты не будешь готов.       — Разве это не здорово, Акутагава? — Ацуши улыбнулся своему напарнику, который все еще пребывал в кататоническом состоянии.       — Хотя, может, он немного преувеличил? — Задумался Тачихара. — Я имею в виду, Акутагава классный и очень сильный, но Чуя-сан все равно круче.       — Я почти уверен, что Чуя-сан существует в сознании Дазая-сана в совершенно отдельной категории, — сказал ему Хироцу, и Тачихара кивнул в знак понимания.       — Прости, тебя зацепило по касательной, — извинился Дазай перед Одасаку. — Этим утром собрался совет руководителей Исполкома. Они приняли решение атаковать Мимик всеми силами Портовой Мафии. Только что мои подчиненные, включая Акутагаву-куна, подверглись внезапной атаке, — он замолчал, заметив, что Ода достает оружие и встает с больничной койки. По малейшему подергиванию в выражении лица Дазая можно было сказать, что он был недоволен всем этим. — Ты ведь не всерьез собираешься идти, да?       Конечно, Одасаку вряд ли что-то угрожало, но он только что оправился после отравления...       — Мы бьем по ним всем, что у нас есть, верно? — Возразил Ода.       — Я не думал, что тебя заинтересует конфликт, ведь ты не убиваешь людей, — Одасаку определенно умел удивлять Дазая.       — Меня и не интересует.       — Тогда почему?       — Я накопил много долгов за свою жизнь, — последовал ответ, но прежде чем Дазай успел сказать ему, что он ничего не должен Дазаю, Ода продолжил. — Если твои подчиненные в затруднительном положении, им нужна помощь, — с этими словами Ода вышел из комнаты, оставив Дазая одного.       “Тебе следует забыть о своих долгах. Никто не помнит, что ты им должен”.       — Это правда? — Спросил Кэндзи у Куникиды, но тот лишь пожал плечами, и мальчик повернулся к Ранпо, у которого тоже не было ответа.       — Я думаю, люди в основном запоминают, когда вы должны им деньги, но не такие настоящие долги, как этот, — размышлял Танидзаки, и этого, похоже, было достаточно для Кэндзи.       — О, это снова Акутагава-сэмпай! Разве он не крут? — Восхитилась Хигучи, когда изображение сменилось и стало видно, как Акутагава убивает солдат Мимик, которые застрелили боевиков Портовой Мафии во время перестрелки в музее. — Посмотрите, какой талантливый сэмпай! Он только что выучил этот прием, но уже безупречно использует его в бою!       — Впечатляющая скорость обучения, — задумчиво произнес Фукудзава. — Твоя способность действительно очень универсальна. Я понимаю, почему Дазай настаивал на том, чтобы ты развивал способы ее использования, помимо простых атак.       — Так ты и есть тот, о ком они говорят. Одаренный в черном, — произносит незнакомый голос, и Акутагава смотрит в сторону его источника, обнаруживая мужчину, одетого так же, как и все остальные, с длинными седыми волосами, спрятанными под капюшоном, который он снял, когда Акутагава спросил его, кто он такой. — Меня зовут Жид. Я лидер Мимик.       — Он никогда не признает меня, сколько бы приспешников я ни победил, — сказал Акутагава скорее себе, чем Жиду. — Я бы хотел бросить тебе вызов.       — Ты дурак, ты ведь это знаешь, да? — Спросил Ранпо Акутагаву, который лишь нахмурился в ответ.       — Достаточно ли твоей способности, чтобы освободить наши души от первородного греха?       — Теперь, когда я об этом думаю, я, кажется, привлекаю к себе много религиозных или похожих на них фанатиков, — размышлял про себя нынешний Акутагава, пока все остальные просто таращились на нелепый вопрос Жида.       — Хочешь узнать?!       Подросток Акутагава атаковал, но Жид легко увернулся. И снова увернулся. И снова. Он даже отбил атаку Акутагавы, который терял самообладание перед лицом того, кто мог противостоять его мощной способности. В какой-то момент Жид даже выстрелил из обычного оружия по щупальцам Расёмона, чтобы остановить их продвижение, прежде чем приблизиться к Акутагаве и нацелиться ему в голову... Только для того, чтобы его заблокировал Расёмон, поглотивший пространство, через которое должна была пройти пуля.       Однако у Жида было два пистолета. И второй выстрелил Акутагаве в бедро, чуть выше колена, отчего он упал. Затем Жид прицелился Акутагаве в голову, готовый вышибить ему мозги.       — Если бы прошло еще несколько лет, ты мог бы стать достаточно сильным, чтобы исполнить наше желание, но мы не можем ждать.       — Убей меня, — ответил Акутагава, глядя на Жида. — Поражение означает смерть. Я сожалею, что не смог стать тем врагом, которого ты хотел.       — ДУРАК! — Закричали Ацуши, Гин и Чуя, и все трое ударили нынешнего Акутагаву по голове за то, что он даже подумал о чем-то настолько бесполезном, не говоря уже о том, чтобы хоть на секунду озвучить это.       — Прощай, — только и сказал Жид, готовясь нажать на спусковой крючок, но тут же развернулся, и оба его пистолета выбили из рук меткие выстрелы Оды Сакуноскэ. Он отскочил от упавшего Акутагавы и в изумлении уставился на Оду.       — Тебя ранили в ногу? — Спросил Ода, приближаясь к Акутагаве и не сводя глаз с Жида, продолжая целиться.       — Эй! — Запротестовал еще более ошеломленный Акутагава, когда Одасаку внезапно взвалил его к себе на плечо так же легко, как если бы он поднимал подушку, и потащил прочь, как мешок с картошкой. — Что, по-твоему, ты делаешь?! Отпусти меня! Отпусти меня!       Ацуши, казалось, был в восторге от того, как смутились и прошлый, и нынешний Акутагава из-за этой ситуации. Он также находил это несправедливо милым.       Тем временем Хигучи подумывала о том, чтобы найти какого-нибудь некроманта и отчитать Оду за то, что он так обошелся с ее уважаемым сэмпаем!       — Я — Ода Сакуноскэ, — представился Ода, выбегая из здания с Акутагавой на плече. — Я слышал о тебе от Дазая и пришел сюда, чтобы помочь.       — Только не говори мне, что ты сделал что-то глупое, — предупредил Чуя, уже готовый отчитать Акутагаву.       Акутагава не смотрел ему в глаза, когда его младшая версия атаковала Оду, который, конечно же, ловко увернулся, сбросив Акутагаву и выстрелив в появившийся из-под земли отросток.       — Я слышал о тебе от Дазая-сана, — ответил Акутагава, сидя на корточках. — Ты один из низших членов организации.       — Совершенно верно.       — И я слышал, что он считает тебя другом. Это правда? — Спросил он, пристально глядя на Оду.       Ода секунду смотрел на него.       — Я стараюсь не использовать это слово бездумно.       — О, это точно разбило бы сердце Дазаю, — поморщилась Йосано.       — Он просто осторожничает, — заверил ее Ранпо. — Я почти уверен, что Дазай был единственным человеком в мире, которого Ода мог считать другом.       — Дазай-сан сказал, что у меня не будет ни единого шанса против тебя, даже через сто лет, — и это выводило Акутагаву из себя, особенно в сочетании с тем, как бессердечно этот человек относился к его наставнику, по крайней мере, в глазах Акутагавы.       — Сейчас не время ссориться, — предупредил Ода, но в тот момент с Акутагавой было бесполезно спорить.       — Почему... Почему Дазай-сан!... — С этим возгласом он напал на Оду. И Ода одолел его практически теми же приемами, что и Жид. — Ты такой же?! — Это было последнее, что осознал Акутагава, потому что Ода ударил его достаточно сильно, чтобы вырубить, заставив зрителей поморщиться.       — Прости, — искренне извинился Одасаку, несмотря на то, что его голос звучал ровно. — Я должен вернуть тебя, особенно ради друга, который возлагает на тебя большие надежды.       — Их дружба — это то, ради чего я была бы готова умереть, чтобы защитить ее, — торжественно сказала Кёка, и все как-то вздрогнули от осознания того, что это все равно невозможно. Ну, кроме Мори, но он все равно никому не нужен.       Вместо этого они сосредоточились на столкновении Оды и Жида и восхищались тем, что произошло, когда их способности пересеклись. Все они были немного ошеломлены тем фактом, что Жид и его солдаты были готовы так далеко отправиться, чтобы найти кого-то вроде Оды, кто смог бы с честью убить Жида и «отпустить призраков войны», которыми были преданные солдаты, составлявшие основной состав Мимик. Жид и Ода были настолько идеально подобраны друг для друга, что бой между ними был бы вечной ничьей.       Если бы только Ода был готов стрелять на поражение, конечно.       Но это было не так.       — Человек, который отнимает жизни, не может писать о жизнях. Вот почему я не буду убивать.       — Что ж, это, безусловно, интересная причина, — размышлял Мори. — Не могу поверить, что Нацумэ-сэнсэй вцепился в Оду-куна тоже. Как интригующе.       — И это причина, по которой ты отказываешься сражаться с нами? — Спросил ошеломленный, опустошенный Жид. — Так вот каков твой ответ?       — Совершенно верно.       — Почему он ведет себя так, будто имеет право на какого-то парня, которого никогда раньше не встречал, ломает все сво убеждения и чувства только ради него, а потом злится, потому что парень не хочет делать того же? — Недоверчиво спросил Танидзаки, и Тачихара поддержал его, но никто не ответил.       Разъяренный Жид попытался заставить Оду драться, стреляя в Акутагаву, но Ода просто выпрыгнул вперед, невредимый благодаря предусмотрительно надетому бронежилету. В тот день Акутагава определенно чувствовал себя немного виноватым за то, что был таким придурком с Одой, когда тот изо всех сил старался защитить его ради Дазая.       В конце концов, Жид уехал на подоспевшем за ним джипе, но с очень зловещими прощальными словами, которые никому не понравились, прежде чем видение снова сменилось. Была ночь, и Ода с Дазаем снова были вместе и явно направлялись к «Люпину», судя по переулку.       — Ночь — это хорошее время, — размышлял Дазай. — Это время принадлежит Портовой Мафии.       — Что теперь? — Спросил Ода, засунув руки в карманы.       — Я не знаю, — прозвучало признание. — Но ты попал в серьезную передрягу. Кто бы мог подумать, что вражеский лидер, с которым ты только что познакомился, окажется таким настойчивым ухажером?       — Они странные: ищут войну, чтобы найти место, достойное их смерти, — прокомментировал Ода, и зрителям пришлось согласиться. Хотя, в каком-то смысле, Мори, Хироцу и Фукудзава, как никто другой, понимали их. Они близко соприкоснулись с Великой войной, пусть и по-разному. Она преследовала их. Лишь немногим удается избежать этого.       — Неужели? Их желание творчески подойти к своей смерти — это то, о чем я не думал.       Это привносило совершенно новый взгляд в этот конфликт, и Дазай не был уверен, что ему вообще все это нравилось. Возможно, он не уважал свою собственную жизнь в целом, но ему не понравилось, что это открытие заставило его почувствовать. Имитация поиска благородной смерти, достойной их статуса солдат, ха. Дазай искал смерти, чтобы покончить со всем: со своей скукой, с угрозой Книги, с воспоминаниями, с которыми ему приходится жить, с тем, что он делает изо дня в день...       — Как долго продлится этот конфликт? — Спросил Ода, и это был хороший вопрос.       — Если не считать солдат Мимик, то способность их лидера — это главная помеха.       “Где этот невыносимый Чиби, когда он нужен?”       — Внезапные атаки не сработают, — продолжил Дазай, понимая, что в данный момент у них нет никого, кто мог бы обрушить здание на Жида. — Это значит, что нам нужна инсайдерская информация. Есть какие-нибудь зацепки?       — Погоди, ты что, действительно можешь швырять здания? — Взволнованно спросил Кэндзи, практически подпрыгивая перед Чуей, который просто взъерошил ему волосы.       — Конечно. Я никогда не пробовал это вне Порчи, но, по сути, это просто управление гравитацией как моей, так и здания, ничего особенного.       — Ничего особенного, говорит он, — покачал головой Фукудзава, удивляясь скромности Чуи.       — Только Анго.       — Я согласен, — ответил Дазай на предположение Оды.       — Интересно, можно ли как-то найти Анго.       — Он говорит так, будто не идет рядом с самым осведомленным человеком в Йокогаме, — прокомментировала Коё с легким смешком.       — Так и есть.       — Конечно, он знает, — на этот раз фыркнул Ранпо. Хотя Ода, казалось, был удивлен, что было более удивительно, чем тот факт, что Дазай знал, где будет Анго.       — Если быть точным, его не нужно искать.       — Здесь? — С сомнением спросил Ода, глядя на мерцающую вывеску над «Люпином».       — Где же еще?       И действительно, когда они вошли, Анго сидел на своем обычном месте, а сэнсэй занимал место, которое обычно занимал Одасаку, справа от Дазая.       — Привет, — поздоровался Анго, заставив Дазая разделить свое внимание между сэнсэем и человеком, который лгал, что является его другом. Что, вероятно, было хорошо как для кота-Нацумэ, так и для Анго, потому что Дазай был не в настроении проявлять милосердие. — Я начал без вас.       “Ну и нервы”.       Тем не менее, они сели с ним и заказали свои обычные напитки, но привычного спокойствия «Люпина» как не бывало. Тем более что и Одасаку, и Дазай молча пытались увести друг друга подальше от Анго, что то, без сомнения, заметил.       — Мне это совсем не нравится, — признался Кэндзи, печально нахмурившись при виде напряженности между тремя друзьями, вспоминая, что, когда они в последний раз видели их вместе, те были в приподнятом настроении. Ну, если не считать опасений Дазая по поводу поведения Анго и его прикрытия.       — Боюсь, это было неизбежно, Кэндзи, — сказал ему Куникида. — Редко бывает, чтобы ложь длилась так долго, все тайное рано или поздно становится явным. А ложь причиняет людям боль; логично, что Дазай и Ода не очень-то рады Сакагучи-сану.       — Вот почему я всегда говорю, что люди должны быть честны друг с другом, — тихо ответил Кэндзи, и члены Агентства почувствовали себя виноватыми из-за того, что не могли его утешить. Возможно, если бы он был рядом, Дазай смог, но Дазай был не из тех, кто разбрасывается пустыми словами, чтобы утешить людей. Даже когда жестокая правда причиняла боль, он безжалостно говорил ее, несмотря на то, что был опытным, почти патологическим лжецом.       — Ты мог бы позвонить, — это были первые слова, произнесенные с тех пор, как они все расселись, и их произнес Ода, обращаясь к Анго через Дазая, сидящего посередине.       — Мне было трудно сбросить хвост, — ответил Анго. — Но сегодня все в порядке. Я могу провести здесь столько времени, сколько захочу. Ну что? — Посмотрел он на них. — Как вы узнали, что я здесь? — Он изо всех сил старался говорить непринужденно, как ни в чем не бывало...       — Просто предчувствие, я полагаю.       Анго отвернулся, слегка разочарованный таким банальным ответом. Тем не менее, он еще не совсем отчаялся, ведь друзья все равно искали его.       — Мне повезло. Я думал, что больше не смогу здесь выпить.       Дазаю не нравилась эта фальшивая веселая атмосфера.       — Ты слишком сентиментален для крота, — протянул Дазай. Даже если Анго не вздрогнул, слова, как всегда, попали в цель. — Еще до того, как ты присоединился к Портовой Мафии, у тебя была другая личность — тайного правительственного агента, — Дазай знал это с самого начала; возможно, не точное подразделение, возможно, не точную организацию, но он всегда знал, что Анго не такой, как он и Ода. В конце концов, ни у Оды, ни у Дазая не было настоящей привязанности к Портовой Мафии, кроме как к некоторым ее членам, но Анго был особенно непостоянным даже по сравнению с ними. — Ты был агентом Специального Отдела по делам Одаренных Министерства Внутренних Дел. Твоей миссией было следить за Портовой Мафией, — вероятно, потому, что организация приобрела и единственного выжившего в проекте Арахабаки, и единственного настоящего нейтрализатора в мире. Мощная, опасная комбинация, то, что Департамент наверняка понял, как только Мори-сан отправил их на их первое совместное задание и после инцидента с Гивром, когда они впервые применили свой самый смертоносный прием... Да, имело смысл внедрить кого-нибудь в их ряды и следить за двумя подростками, обладающими чудовищной силой. — Хотя Департамент следит за всеми обладателями способностей по всей стране, если когда-нибудь начнется полномасштабная война с Портовой Мафией, они понесут тяжелые потери.       “И проиграют. Я бы об этом позаботился. Особенно если это правительство”.       — Из-за Мистера Модной Шляпы, да? — Догадалась Йосано, и Ранпо с Мори кивнули.       — Основная цель Департамента — управлять пользователями способностей, а не уничтожать их, — и если это реплика о том, как Шибусава ввязался в конфликт с Головой Дракона, что ж, это должно быть больно. Дазай хотел, чтобы было больно. — Вот почему они поручили агенту внедриться в Портовую Мафию и следить за передвижениями изнутри. Затем появился Мимик. Преступная организация одаренных планировала проникнуть в Японию. Должно быть, они доставляли Департаменту немало хлопот, поэтому тебе было приказано внедриться в Мимик... в качестве шпиона Портовой Мафии.       “Что поднимает интересный вопрос. Мори-сан далеко не на моем уровне, но эта старая лиса достаточно хитра, чтобы не упустить такую блестящую возможность”.       ОПАСНОСТЬ-ОПАСНОСТЬ-ОПАСНОСТЬ-ОПАСНОСТЬ-ОПАСНОСТЬ-ОПАСНОСТЬ       “Что ж, это более или менее подтверждает это. Но я все равно чего-то не понимаю... Это прямо передо мной, но я не могу дотянуться... Что это? Мне это не нравится”.       Судя по тому, как Книга буквально вибрировала в его кармане, он знал, что ей это тоже не нравится. А это никогда не сулило ничего хорошего.       Анго поправил очки, когда Дазай закончил свои рассуждения.       — Для меня, простого государственного служащего, получающего зарплату, эта работа была не по карману.       — Другими словами, Анго был не двойным, а тройным агентом, — подытожил Ода с грустью в голосе.       — Что за беспорядок, — прокомментировала Хигучи, поморщившись.       — Так вот почему Дазай-сан сбил Сакагучи-сана машиной? — Спросил Ацуши, и буквально все повернулись к нему с недоверием.       — Прости, Дазай сделал что?! — Прогремел Куникида, а Йосано лишь пожала плечами.       — Да, это случилось во время трехсторонней войны с Портовой Мафией и Гильдией. Он попросил меня исцелить его после того, как заключил с ним какую-то сделку.       — Наверное, для Кёки, — поняла Коё.       В конце концов они перешли к делу: к способности Жида, Мимик и намерениям Департамента заставить Портовую Мафию иметь с ними дело. Что-то во всем этом вызывало тревогу у Дазая. С Мимик было трудно иметь дело даже Мафии, возглавляемой Дазаем, в основном потому, что многие его стратегии не срабатывали из-за способности Жида, так похожей на Безупречность. Даже если бы Дазай знал, как это обойти, потребовалось бы идеальное исполнение, а у него просто не было на это ресурсов в данный момент. В конце концов, многие из его людей уже были ранены или убиты в этом конфликте, и, что самое важное, Чуи не было в стране, так что все сценарии Соукоку, которые были бы стопроцентно успешными, были исключены.       Дазаю было немного забавно слушать объяснения Анго о том, как возникают сингулярности, потому что он уже знал практически все, что мог предложить Анго. Он провел слишком много времени с Чуей и Верленом, чтобы не узнать как можно больше об этом, чтобы найти способы защитить их. Кроме того, в лаборатории, которую Дазай восстановил, а также в особняке Рэндо было много файлов, о которых никто не знал. Тем не менее, услышать то, чем правительственный агент «свободно» поделился... Всегда полезно знать своих врагов.       Особенно в таких ситуациях, как эта. В этом инциденте столкнулись и перекрыли друг друга две почти идентичные, но разные способности.       — Если начальство узнает, что я встречаюсь с вами, ребята, это будет огромной проблемой... Мне придется на какое-то время залечь на дно...       — Ну-ну, — прервал Дазай эти размышления, и в его голосе наконец-то зазвучали мрачные нотки, как и подобает руководителю Исполкома, который только что нашел и поймал предателя. — Ты говоришь так, будто собираешься покинуть это место живым.       Ода и Анго были немного удивлены таким внезапным поворотом событий, хотя и понимали, что вынужденное спокойствие не может длиться вечно.       — Ты собираешься превратить это место в зону боевых действий? — Настороженно спросил Ода, и Дазай действительно мог. Это было бы легко. Он мог бы привести сюда своих людей за пару минут, и, несмотря на то, что Дазай долговязый и немного ниже Анго, он мог бы с легкостью одолеть его. Анго не был бойцом, а Дазай два года тренировался с Верленом, Королем Убийц, чтобы сразиться с Кашимурой. Уложить Анго было бы легко.       — Это моя вина. Я был неправ, — тихо признался Анго, в его голосе звучала ностальгия и невыносимая печаль. — Я эгоистично думал, что здесь смогу встретиться с вами двумя, не задумываясь о своем положении.       Дазай закрыл глаза и сделал тонкий, глубокий вдох, вдыхая аромат «Люпина», запоминая ощущение двух теплых тел по обе стороны от него, действующих как маяки тепла и света, запечатлевая мелодию, играющую на заднем плане, в памяти и отделяя все воспоминания о троих в этом баре в особый уголок своего сознания.       — Анго, — позвал он. — Уходи, пока я не передумал.       Это определенно ввело в замешательство всех, кроме наблюдавших за этим членов Агентства, потому что Дазай никогда не проявлял милосердия.       Но облегчение, которое они испытали, увидев, что Дазай действительно способен на это даже в самый мрачный момент своей жизни, сменилось отчаянием, как только он продолжил говорить.       — Мне не грустно. Я знал это с самого начала, — признался он, что определенно шокировало Анго и Оду, хотя их собственная печаль от того, что они слышали, затмила любое восхищение, которое они могли бы испытывать перед гениальностью своего юного друга. — Независимо от того, был ли ты в Специальном Отделе по делам Одаренных или нет, я всегда теряю то, что мне дорого.       В его голове пронеслись образы его родителей, его дома с Мацуки-саном, Чиби и слугами, его тети, Масаоки-оссана, той библиотеки, которая была его убежищем, и той группы паркурщиков, которые приняли его, отношения, которые у него были с Акутагавами в начале, Кью...       — Все, чего стоит желать, будет потеряно в тот момент, когда я это получу, — это была реальность Дазая, даже когда он был просто Сюдзи. Чуя и Ода продержались на удивление долго... Дазай тоже не знал, что об этом думать. У него было плохое предчувствие, оно не покидало его уже несколько дней... Потерять Анго таким образом... Почему кажется, что это наименьшая из его проблем? — Нет ничего, ради чего стоило бы продлевать эту жизнь, полную страданий.       Оба его друга чувствовали его боль, но Ода, возможно, сильнее, потому что он не мог смотреть на Дазая, в то время как Анго не сводил глаз с лиц своих друзей, прекрасно понимая, что, возможно, видит их в последний раз.       — Дазай-кун, Одасаку-сан, — начал он, когда даже ему стало невыносимо смотреть на страдания, которые он причинил своим друзьям. — Если когда-нибудь наступит время, когда Департамент и Портовая Мафия исчезнут и мы все станем свободными людьми, давайте вернемся сюда и…       На этот раз Ода был не в настроении. Боль и так была достаточно сильной, и он видел, как страдал Дазай, даже несмотря на стоическое выражение лица, которое он сохранял.       — Не говори этого, Анго, — мгновение напряженного молчания, в котором эхом отдавались слова Оды. — Не говори больше ни слова.       И действительно, больше не было сказано ни слова. После долгой паузы Анго просто встал, достал что-то из кармана, положил рядом с Дазаем и ушел, не осмелившись оглянуться. Ода и Дазай тоже не оглянулись. Вместо этого они оба украдкой взглянули на то, что оставил Анго.       Фотография, что они сделали раньше, на которой так настаивал Дазай.       — Я ненавижу это воспоминание, — сказал Тачихара, по лицу которого текли слезы, которые он отчаянно, но безуспешно, пытался скрыть. — Почему, черт возьми, они не могли просто сказать «друзья»?!       — У меня такое чувство, что дальше будет только хуже, — мрачно сказала ему Гин, уже хватаясь за брата, потому что чутье убийцы никогда не подводило ее. Это был урок, который Верлен постарался, чтобы она никогда не забыла.       Следующее видение началось довольно невинно: Одасаку возвращался из магазина с пакетом, полным продуктов и конфет для детей. На этот раз он был один, а Дазай отправился куда-то туда, где он требовался как глава Исполкома и Демон Вундеркинд Портовой Мафии. Ода был свободен по крайней мере день или два после расследования, которое он провел и завершил после того, как Анго объявили предателем, предъявив доказательства. Он решил провести его с детьми, может быть, сходить с ними в кино или куда-нибудь еще. День был хороший, теплый и солнечный... Они могли бы даже пойти на пляж.       Праздные планы рухнули в ту же секунду, как он вошел в ресторан, над которым жили дети, и обнаружил, что там царит хаос, все перевернуто и разрушено. Он подбежал к стойке и увидел, что повар мертв, застрелен, все еще держа в руках горячую сковороду, и прислонившись к кухне.       — О боже мой, — взвизгнули Ацуши и Наоми, цепляясь за ближайших к ним людей — Кёку, Акутагаву и Танидзаки соответственно, а Куникида бросился закрывать глаза Кэндзи.       — Где дети? — С холодным ужасом спросила Йосано.       Ранпо зарычал.       Ода сразу же побежал в комнату детей, отчаянно выкрикивая их имена, и все молились, чтобы он нашел их живыми, если не невредимыми, но их комната была пуста, хотя и находилась в таком же плачевном состоянии, как и маленькая столовая внизу. Однако там была своего рода записка. Карта, воткнутая в каркас двухъярусной кровати армейским ножом. Крестиком было отмечено место, и все.       Затем Ода услышал, как снаружи заработал двигатель, и бросился к окну, увидев белую машину, которую он не заметил по пути сюда. Занавески на заднем сиденье сдвинулись, и он увидел пятерых сирот, о которых заботился, стучащих в стекло и зовущих на помощь. Сакура стояла прямо у окна, пока ее не оттащила назад большая рука взрослого. Ода выпрыгнул из окна со слезами на глазах и бешено колотящимся сердцем. Он идеально приземлился, хотя колени немного болели от жесткой посадки, и он побежал к машине, отчаянно желая спасти детей.       Когда с оглушительным грохотом фургон взорвался прямо у него на глазах, детей, все еще находившихся внутри, отбросило назад. Ода тоже покатился по бетону парковки. Однако он недолго оставался внизу.       Зрители желали, чтобы он это сделал.       Потому что, как только он поднялся на четвереньки, он закричал. Это было душераздирающе. От этого кровь стыла в жилах, электрические разряды проходили по нервам, и они чувствовали себя одновременно оцепеневшим и испытывающим сильную боль. Это было громко, эхо разносилось до самых небес, когда маленький островок безопасности Оды, его маленькая семья, разрушилась прямо на его глазах, поднимаясь ввысь и сгорая в пламени.       Чуя почти повторил крик Оды, только в ярости и ужасе.       Ацуши, Наоми, Танидзаки, Хигучи и Гин плакали так, как, казалось, не мог плакать в тот момент Ода, рыдая от всего сердца.       Йосано, Куникида и Тачихара, в свою очередь, молча плакали, не издавая ни звука, чтобы почтить горе Оды, который кричал от боли.       Ранпо продолжал тереть глаза, чтобы остановить слезы.       Фукудзава, Коё, Хироцу и Акутагава стиснули зубы.       Кёка спряталась за Ацуши и старалась дышать ровно, чтобы тоже не закричать. Крики Оды эхом отдавались в ее ушах, как и ее собственные в ту ночь, когда Снежный Демон защитил ее, убив родителей по приказу матери.       Мори просто смотрел, не смея моргнуть ни на секунду. Он не был человеком, который убегает от последствий своих поступков. Он знал, что за это сгорит в аду, поэтому встретил это лицом к лицу и представил, как Дазай дышит ему в затылок, приставив скальпель к яремной вене. Это было его неизбежное будущее. Вопрос был лишь в том, что именно заставит это произойти.       Видение и крики наконец прекратились, когда Ода выплакал все слезы и осознал реальность.       Его молодое «я» было право.       “В этом мире нет прощения. Только возмездие”.