Перелистывая страницы, я нашел тебя (Leafing Through The Pages, I Found You)

18 лет       Следующее видение началось с того, что Дазай сидел в «Люпине» в компании только Нацумэ в кошачьей форме, а на заднем плане играла тихая музыка. Дазай потягивал виски, откровенно скучая. Ему недавно исполнилось восемнадцать, но мир по-прежнему был таким же унылым, как и всегда, за редкими моментами ясности или красок, когда он был рядом с несколькими людьми, которых считал достойными своего внимания. Он надеялся, что хотя бы один из них присоединится к нему сегодня вечером, но это никогда нельзя было гарантировать.       Он знал, что главный источник света и красок в его жизни не придет; Чуя был в Европе последние три месяца и, вероятно, не вернется еще пару месяцев, оставив Дазая с самой скучной работой за всю его карьеру. Это было просто повторение одного и того же. Даже сегодняшний день мало чем отличался от любого другого, за исключением того, что какая-то иностранная группировка покушалась на его жизнь, но это все равно было обычным делом, просто не ежедневным. И все равно было скучно.       Он надеялся, что сегодня встретит хотя бы Одасаку, иначе компанию ему составит только сэнсэй, а он совсем не в настроении для этого. Не поймите его неправильно: с того дня, когда этот человек наконец открылся ему, Дазай и Нацумэ стали чем-то вроде отчужденных друг от друга дяди и племянника, или кем-то в этом роде, учитывая, что Нацумэ в свое время вроде как неофициально усыновил или просто взял под свое крыло Гэнэмона, но они никогда не были отцом и сыном. Нацумэ был ненамного старше отца Дазая; ему пришлось бы завести его в подростковом возрасте, что было отвратительно, даже если бы он хотел быть с женщиной.       Оказалось, сэнсэй был партнером Хироцу-сана до того, как они «разошлись», что, по сути, означало расставание без каких-либо романтических отношений.       Хироцу поперхнулся, когда все повернулись и осуждающе посмотрели на него, пытаясь понять, есть ли доля правды в словах Дазая.       — Мы никогда…       — Но ты же хотел, — беззастенчиво поддразнил Мори, и Хироцу бросил на него яростный взгляд.       — Мы с Сосэки-саном все еще поддерживаем связь; не заставляйте меня звонить ему только для того, чтобы вынести на свет все ваши самые неловкие моменты, босс. Или хуже: Дазаю-сану.       — Хм, а теперь замолчи.       — Сила Дазая-сана, — выдохнул Акутагава, как будто объяснял правду о сотворении мира, и, как ни удивительно, Ацуши кивнул.       — Сила Дазая-сана.       Гин и Коё просто неверяще смотрели на них. Видимо было что-то в Йокогамской воде или воздухе, которые сделали партнеров геями друг к другу, а затем заставило превратить все в мелодраму, с которой всем остальным приходилось разбираться.       Дазай очень надеялся, что они с Чуей никогда не сделают ничего настолько жалкого. Соукоку бросали вызов всем законам науки, жизни и самому существованию, так что было бы обидно, если бы они «разошлись в разные стороны». Единственное, что может их разлучить, — это смерть, как в случае с Рэндо-саном и Верленом-саном, или предательство, настолько великое, что Дазай назвал бы Чую бесчеловечным или что-то в этом роде. Если их уничтожит что-то другое, что-то меньшее, чем конец света, то Дазай будет разочарован.       — Ну... Это... неловко... — Протянул Тачихара, бросив взгляд на Чую, который, как ни странно, не выглядел оскорбленным, разгневанным или смущенным. Чуя, заметив странное внимание к себе, приподнял бровь.       — Что?       — Ты не... злишься? — На этот раз очень осторожно заговорила Коё, зная, что уход Дазая был больной темой для Чуи на протяжении многих лет, и, увидев их более спокойные и дружелюбные отношения, она наконец-то поняла почему. Именно поэтому она ожидала, что Чуя взорвется, когда Дазай размышлял, что они останутся вместе до конца времен.       — А я должен?       — Ты ведь понимаешь, что до ухода Дазая-куна, возможно, остались считанные дни, да, Чуя-кун? — Осторожно спросил Мори, и на этот раз Чуя фыркнул.       — Да, я понял, учитывая, что он думает о том, что мы не проводим дни рождения, раздражая друг друга, что меня нет рядом, чтобы досаждать ему, и что он имеет дело с иностранной группировкой, которая напала на него, и это может быть только Мимик. Я не вижу в этом проблемы.       — Они спрашивают, почему ты не злишься из-за того, что Дазай думал, что вы, ребята, никогда не закончите, как Рембо и Верлен, кусок дерьма и Фукудзава-шачоу…       — Ранпо-сан, только не ты тоже!       — Привыкай, Куникида, — прямо сказала ему Йосано, зная, что в ближайшем будущем они будут еще больше ругать и проклинать Мори, если он действительно поспособствовал тому, что Дазай ушел из Портовой Мафии, согласно предыдущим комментариям Ранпо по этому поводу.       — …и Хироцу-сан и Нацумэ-сэнсэй, вот и все. С тех пор, как он ушел.       — Р-Ранпо-сан, не могли бы вы выражаться немного деликатнее? — Спросил Танидзаки, нервно обливаясь потом.       Чуя просто невозмутимо посмотрел на них.       — Верно. Никто из вас не знает, что Дазай до сих пор настаивает на том, чтобы называть нас партнерами, сколько бы раз я ни говорил «бывшими». Да, нет, эти видения помогли мне понять, что Дазай покинул организацию, но не людей. Кажется, он до сих пор иногда звонит Хироцу-сану? Он до сих пор называет Коё «ане-сан»? Он по-прежнему присматривает за Акутагавой и пытается научить его быть чем-то большим, чем просто оружием, а сама Гин недавно сказала, что Дазай ласково поддразнивал ее. Черт, он даже пощадил Кью и босса во время инцидентов с Гильдией и Крысами Мертвого Дома, потому что он, вообще-то, мог просто позволить вам убить босса и покончить с этим, и он отказался убивать Кью из-за надуманного предлога. Даже очкарик был избавлен от настоящей ярости этой дерьмовой Скумбрии. А я? Что ж, между нами могут быть сложные отношения, но, если бы мы действительно были просто врагами, просто «бывшими партнерами», если бы я был просто человеком, которого он ненавидит, как он утверждает, я бы уже давно умер. Кроме того, если вы, ребята, этого не видите, это не значит, что мы не разговариваем, — Чуя пожал плечами, не обращая внимания на шокированные выражения на лицах всех присутствующих. — Соукоку работает странно. И он в этом прав: мы никогда не «разойдемся в разные стороны», это невозможно. Я имею в виду, что случай с Мертвым Яблоком лучше всего показывает, насколько неизбежно то, что мы будем встречаться снова и снова, что мы будем спасать друг друга снова и снова. Это Соукуку. Это единственное объяснение, которое я могу придумать.       — О, вау, — бесстыдно выдохнул Ацуши. — Наблюдая за этими видениями и за тем, что я видел в твоих отношениях с Дазаем-саном, я действительно думал, что ты совсем не изменился с подросткового возраста, но ты действительно сильно повзрослел, Чуя-сан.       Акутагава и Кёка оба ударили его по голове.       — Заткнись, дзинко.       Чуя просто посмотрел на Ацуши. Он даже не злился; это он виноват в том, что произвел плохое первое впечатление. Или, на самом деле, Дазай виноват. Соукоку. Такова жизнь.       Дазай оживился, услышав, как со скрипом открываются двери бара. Он прислушался к знакомым, едва слышным шагам и довольно улыбнулся про себя, постукивая по стакану с виски большим идеально круглым кусочком льда, который был фирменным знаком бара «Люпин».       — Привет, Одасаку, — поздоровался он, когда тот к нему присоединился, снимая свое коричневое пальто. Сэнсэй встал, потянулся с мурлыканьем, которое Дазай почувствовал всем телом, и спрыгнул со стула, чтобы освободить его для Оды. — Простите, сэнсэй.       — Ты называешь кота сэнсэем? — Спросил Ода, и Дазай понял, что на самом деле он никогда не обращался к коту, с которым его друзья часто видели его в баре, пока он ждал их прихода.       — Разве он не выглядит мудрым? — Спросил он со скрытым весельем, наблюдая, как «простой кот» устраивается на дальнем табурете у барной стойки, у стены. — Он уступает свое место, когда у меня гости. — Нацумэ в кошачьей форме просто устроился поудобнее, чтобы продолжить дремать, слегка подергивая ушами, пока почти постоянно следил за сыном своего покойного друга, что он делал изо всех сил на протяжении многих лет. Дазай никогда бы не поблагодарил его за это, потому что до сих пор он в основном сам справлялся со своей жизнью, но он подумал, что приятно знать, что у него есть «ангел-хранитель», даже когда Чуя далеко. — В любом случае, ты должен это услышать, Одасаку! — Воскликнул Дазай. Он привык развлекать Одасаку всевозможными историями, но у него закончились истории о Соукоку с тех пор, как он не видел Чую неделями. — Сегодня была перестрелка.       — О? — Ода бросил на Дазая беглый взгляд, чтобы убедиться, что ни одна из повязок на его теле не была наложена из-за свежей раны. Одасаку делал это регулярно, но не беспокоился, когда Дазай должен был сопровождать Чую на подобных заданиях, потому что знал, что Чуя еще больше беспокоится о здоровье Дазая, чем он.       — Я стрелял на складе, из-за угла, по энергичной команде, вооруженной грузовиком с пулеметом! — Не то чтобы их было трудно победить. Дазай даже не взял с собой никого из пользователей способностей, и в итоге они конфисковали грузовик в пользу Портовой Мафии. Тем не менее, то, что это выглядело как прямая атака на него, было чем-то новым... Ну, новым из-за грузовика, конечно.       — О? Звучит как серьезное оружие, — прокомментировал Ода тем же ровным тоном, которым обычно говорил. За два года, что они знали друг друга и являлись близкими друзьями, Дазай привык к тому, что Одасаку просто не был слишком эмоциональным, или, скорее, он не показывал свои эмоции открыто, когда все-таки проявлял их. Он не был похож на Дазая, который просто не чувствовал в той мере, в какой это проявлялось в эмоциях. Его лицо просто выражало микровыражения, он не хмурился, дулся или широко улыбался, как другие люди. Когда Одасаку рассказывал истории, его лицо по умолчанию выражало странное забавное любопытство, а Дазай привык улыбаться и драматизировать за них обоих.       Кроме того, они очень хорошо дополняли друг друга, когда Дазай начинал дразнить Анго, а спокойное поведение Оды заставляло Анго забыть, что Ода был таким же троллем, как и Дазай. Дазай никогда не поймет, как он мог забыть это, учитывая, что Одасаку соглашался практически со всем, что говорил Дазай. (Он считал, что это потому, что Ода никогда не заворачивал Анго в одеяло, как сверток, и не сравнивал с черным обожженным котом. Дазай до сих пор не может поверить, что это сравнение было сделано о Призраке, которым он был в первые месяцы своего шестнадцатилетия. Одасаку был инопланетянином, он был в этом уверен.)       — А что с твоими новыми ранами? — Спросил Ода, и Дазай понял, что должен был догадаться, что тот заметит. Раны не были серьезны, Дазай не позволил бы себя убить так, чтобы Книга не погибла вместе с ним, но никто об этом не знал. Все знали только, что он иногда пытался утопиться и что однажды он перерезал себе вены и оставил себя умирать на снегу, если бы его вовремя не нашли. Он также, по-видимому, безрассудно относился к своей жизни, что на самом деле очень далеко от истины. Ему еще многое нужно было закончить, прежде чем он смог бы как следует об этом подумать. В конце концов, прошлое Чуи еще не до конца предано забвению и может вернуться, чтобы преследовать его.       Дазай не зря помог победить Рембо-сана и Верлена-сана, не зря наблюдал, как умер ученый N, чтобы Кашимура мог свободно разгуливать, пока сам Дазай гниет в земле. (Есть еще вопрос с правительством, но Дазай уже давно запугает парламент. Они должны отстать от Чуи, даже если он умрет. Кроме того, у них есть какой-то новый проект, который они начали два года назад, чтобы занять себя, хотя эти шавки были всего лишь дешевой подделкой проекта Арахабаки.)       — Это из-за перестрелки? — Слегка обеспокоенный вопрос Оды заставил Дазая снова сосредоточиться на своем друге.       — Честно говоря, я чувствую себя заезженной пластинкой, но это действительно нужно сказать и повторить, — сказала Йосано с многострадальной ухмылкой. — Дазай думает о тебе 24 часа в сутки 7 дней в неделю, и, похоже, это не изменится в ближайшее время. Интересно, так ли это и по сей день.       Чуя просто полностью проигнорировал ее.       — Скорее всего, — предположил Ранпо и пожал плечами, когда все посмотрели на него, потому что он не знал точного ответа. — Что? Это Дазай. Его иногда трудно понять, окей?       — Мне захотелось в туалет прямо в разгар перестрелки, потому что я был под кайфом, поэтому я очень спешил и упал.       — Я понимаю.       — Это полная и абсолютная чушь, — тут же выпалил Чуя. — Дазай ни разу не был под кайфом, даже когда принимал обезболивающие или наркотики, почти не спал, почти не ел и почти не пил после недельного заточения у врага, где его пытали и допрашивали. Он скорее свалится замертво и умрет на месте из-за того, что он носит свои тугие повязки, чем из-за того, что действительно будет под кайфом.       — Я был там, — также сказал Акутагава. — Дазай-сан ни разу не покинул свой пост, хотя кто-то сделал удачный выстрел и оставил царапину.       — Как и ожидалось от убийцы, способного заметить даже малейшие повреждения, даже если мы их не видим, — похвалила Кёка.       — Ода Сакуноскэ был невероятным убийцей, — поделился Фукудзава. — Как вы все уже знаете, он заработал себе репутацию, а его способность делала его неуязвимым. Он был достаточно искусен, чтобы ускользнуть от меня, когда я не использовал свой меч.       — Если бы только он не отказался от убийств, — со вздохом посетовал Мори.       — Что? Тогда он был бы достаточно ценным, чтобы ты пощадил его? — Выплюнул Ранпо в Мори, который проигнорировал его. На этот раз Ранпо не собирался отступать. — Ты знаешь, что это произойдет. Я не знаю всех подробностей, но если ты признаешься сейчас, то в долгосрочной перспективе это может спасти тебе голову, старик.       На этот раз Мори одарил его жуткой улыбкой.       — Я бы предпочел просто сорвать пластырь одним махом, когда это произойдет.       — Ты всерьез надеешься, что это не покажут? — Спросил Ранпо, и Мори промолчал. — Видения никак не могут не показать; это переломный момент для Дазая, черт возьми! Если мы уже собираемся наблюдать за тем, как перед нами разворачивается его жизнь, то можешь быть уверен, что причина, по которой он ушел, будет там!       Внезапно до них донеслись мысли Оды, прервав спор.       “Его зовут Дазай Осаму. Самый молодой руководитель Портовой Мафии за всю кровавую, преступную историю организации”.       Он сделал глоток, пока Дазай опускал лед в свой напиток.       — Кстати, о других парнях: они убежали, плача, после того, как я устроил им засаду и немного их побил. Они довольно жалкая компания. Из-за них я снова не смог умереть.       “Среди Портовой Мафии есть поговорка: Самое большое несчастье для врагов Дазая в том, что они враги Дазая. Его списка деяний, написанных во тьме и крови, достаточно, чтобы заставить трепетать даже членов мафии. Он практически был рожден, чтобы стать одним из них".       Никто не смог сдержать фырканья. Ода даже не осознавал, насколько он был прав.       “Он сообразительный, его ум, как стальная ловушка. И он ребенок — рыдающий ребенок, брошенный в темноте мира, гораздо более пустого, чем тот, что мы видим”.       — О, — никто из них на самом деле не ожидал этого, хотя они и знали, что отношение Одасаку к Дазаю сильно отличалось от общепринятого.       — О, черт! Интересно, есть ли где-нибудь простой и надежный способ покончить с собой, — патетически взмахнул руками Дазай.       — Я сомневаюсь в этом, — было все, что ответил Ода. Он не поощрял и не отговаривал, он позволил Дазаю действовать так, как тот пожелает, даже если ему было не очень комфортно с этим. Вот почему Дазай мог так хорошо ладить с ним. Он не пытался сказать Дазаю, как ему следует переносить это проклятое существование.       — Одасаку, — позвал Дазай, привлекая внимание, как всегда, легко завладевая им. — Человек боится смерти, но в то же время его влечет к ней. Смерть бесконечно поглощает людей в городах и в литературе. Это единственное событие в жизни человека, которое никто не может изменить.       Дазай знал смерть лучше, чем кто-либо в его возрасте. Он столько раз видел ее вблизи, что единственное, чего ему не хватало из этого опыта, — это ее объятий. Ода знал другой вид смерти, с которым Дазай тоже столкнулся в возрасте девяти лет.       Дазай знал смерть.       И смерть — это единственное действие в этом мире, которое он может разделить с людьми.       — Это то, чего я желаю.       — Дазай, ты идиот, — прошептал Куникида, сжав кулаки. Наоми, явно расстроенная, прикрыла рот рукой и прижалась к брату. Брат и сестра Акутагавы тоже незаметно держались за руки, как и Ацуши и Кёка. Коё и Мори закрыли глаза в безмолвной печали по мальчику, а Хироцу выглядел так, будто оплакивал его. Ранпо и Йосано отвели взгляд, Тачихара и Хигучи неловко переглянулись, потому что это было похоже на вторжение в личную жизнь, ведь они даже не были хорошо знакомы с этим парнем. Черт, Хигучи хотя бы трижды разговаривал с Дазаем, а Тачихара даже не встречался с ним и понятия не имел, что он вообще здесь делает, если честно. Фукудзава погладил Кэндзи по волосам, пока они с Чуей просто смотрели и слушали, как Дазай в дурашливой манере заказывает напитки на основе отбеливателя.       Затем появился Сакагучи Анго и отчитал Дазая за его поведение, а Одасаку — за то, что он это допустил.       — Дазай-кун сходит с ума, потому что ты никогда его не останавливаешь.       — Боже, почему я вдруг почувствовал, что они его родители? Ода — снисходительный папа, а Сакагучи — тревожная, властная мама? — Комментарий Тачихары поднял настроение, все рассмеялись над тем, насколько это верно, пока Анго продолжал ругать своих друзей, присоединившись к ним у барной стойки и заказав томатный сок. Он сел по другую сторону от Дазая и отложил сумку. — Это был плохой день, — сказал он, когда Дазай спросил его об этом.       Дазай заметил несколько вещей, как он всегда делал в отношении окружающих. Это привычка, которая закреплялась каждый раз, когда Чуя пытался скрыть, насколько сильно пострадал от Порчи.       “Мокрые ботинки, промокшие брюки... Он что, припарковался так далеко? Когда я приехал, там было много свободных мест... Хотя прошло уже несколько часов, так что это возможно. Плохой день, да? Он не кажется слишком вымотанным..."       — На покупку контрабанды ушло слишком много времени. После того, как я торговался до восьми утра, все, что я могу показать в качестве результата своих усилий, — это эти старинные часы, — объяснял тем временем Анго, демонстрируя часы, пока Дазай рассматривает остальное содержимое сумки.       “Похоже, это довольно мокрый зонт”.       — Черт, наверное, на улице шел дождь, — проворчал Тачихара и получил за это мощный удар от Акутагавы.       — Ранпо? — Спросила Йосано, ожидая пояснений, но тот лишь пожал плечами. Он тоже ничего не мог понять без контекста. В конце концов, он не знал, шел ли дождь в какой-то случайный день четыре года назад.       — Это составляет около 74% транзакций за этот квартал. Если я учту 8% существующих организаций, с которыми у нас никогда не было транзакций, то наша прибыль превысит прошлогоднюю на 34%. Возможно, это благодаря нашему самому молодому руководителю за всю историю организации.       — Да, именно так, так почему же он дает Дазаю этот отчет? — Фыркнул Чуя. — Я видел, как он получал такие отчеты от всех остальных отделов. Для него это не новость. Он ежедневно имел дело с этим дерьмом, а очкарик не подлиза, несмотря на все свои преступления против человечества и против меня.       — Это действительно глупо, когда видишь, как кто-то пытается рассказать Дазаю-куну о работе мафии и тому подобном, как будто он не был ответственен примерно за половину прибыли Портовой Мафии за те два года, что он официально был руководителем, — с иронией ответила Коё.       — Дазай-сан устраивал пикники посреди перестрелок, когда вокруг него свистели пули, — со вздохом добавил Хироцу. — Та битва с первым отрядом Мимик, с которым мы столкнулись, была по-настоящему отважной и безрассудной. Они напали на нас без единого пользователя способности, только с автоматами и ракетницами, которые Дазай-сан конфисковал для Портовой Мафии, когда мы закончили.       — А ты был идиотом, который решил прогнать его, — сказал Ранпо Мори, который на этот раз просто закатил глаза.       — Значит, Анго тоже облажался со своей работой, — поддразнил Дазай после того, как Анго закончил разглагольствовать о своей миссии.       — Облажался? — Анго выглядел растеряно.       — Если подумать, прошло много времени с тех пор, как мы впервые стали друзьями по выпивке. Но я никогда не слышал, чтобы ты жаловался на работу, Одасаку.       Теперь даже Анго был заинтригован. В конце концов, Ода не был особо разговорчивым, если только вы действительно не заставляли его разговориться.       — Вам бы только и оставалось, что слушать мои истории, как самого низкорангового члена организации.       — Он что, имеет в виду это буквально? Он был самым низкоранговым членом? — Не удержался от вопроса Танидзаки.       — Он говорит это буквально, — ответил Мори. — Учитывая, что он отказался убивать, он мог быть только «разнорабочим», шестеркой. Его способность была особенно полезна для опасных доставок на вражескую территорию или для поиска бомб на минном поле.       — Да, не сомневаюсь, — хмыкнул Куникида. — Способность видеть даже на несколько секунд вперед и реагировать соответствующим образом — это мощная способность, как бы просто она ни звучала.       — Учитывая, что ему удалось перехитрить меня, будучи всего лишь мальчишкой, и что он, по сути, был целой организацией, состоящей из одного человека, я могу согласиться с тем, что это действительно мощная способность. Не просто мощная, а еще и чрезвычайно полезная, — добавил Фукудзава, ошеломив всех, кроме Ранпо, новостью о том, что Ода, по-видимому, в какой-то момент фактически победил его.       — Ты снова скрытничаешь, — пожаловался Дазай. — Чем ты занимался в этот раз?       И, конечно, Ода никогда бы в этом не признался, но у него было особое слабое место — Дазай.       — Я наказал мальчишку, укравшего что-то из магазина в торговом районе, который платит нам за защиту. Я выступил посредником в напряженном противостоянии между любовником и женой одного из руководителей нашей подставной компании. Наконец, я избавился от неразорвавшегося снаряда, который нашли за одним из офисов.       В этот момент Дазай практически сиял, глядя на своего друга, в то время как Анго дрожал и потел, как будто ему пришлось все это делать, а не Одасаку.       — ...У вас есть люди, которые делают такие вещи? — Спросил Ацуши.       — У нас есть люди, которые делают такие вещи? — Спросила Хигучи, которая никогда не встречала человека с таким низким статусом.       — Что такое неразорвавшийся снаряд? — Спросил Кэндзи.       — Эй, Одасаку! — Воскликнул слишком взволнованный Дазай. — Давай поменяемся местами!       — ЧТО?! — Все, даже Мори, закричали от неожиданного предложения, которое восемнадцатилетний Дазай, самый могущественный из руководителей, произнес вслух. И не кому-нибудь, а низкоранговому мафиози.       — Я тоже хочу избавиться от неразорвавшихся снарядов!       Анго выглядел еще более напуганным, ему пришлось поставить бокал на стол, чтобы не уронить его и не испачкать одежду.       — Ты бы не справился с этим. По крайней мере, у Оды есть его способность Безупречность, которая спасает его в последнюю секунду!       — Да, тебя бы разорвало на части, — согласился Ода, надеясь, что это разубедит Дазая.       Но, конечно, это был Дазай, так что эффект был совершенно противоположным.       — Взорвусь?! — Он повернулся к Анго, как взволнованный ребенок, который услышал, что в этом году Рождество наступит раньше. — Эй, ты слышал, Анго? Он сказал «разорвет на части»! Я бы взорвался!       “Какова вероятность, что взрыв сразу же уничтожит и Книгу? Мне нужно это рассчитать!”       — О боже мой, — простонал Чуя с бледным лицом. Взрыв не был тем, о чем ему приходилось беспокоиться, когда Дазай совершал попытку самоубийства. Тут же у него появился новый страх.       — Кстати, вы двое сегодня договаривались встретиться? — Спросил Анго, пытаясь успокоить Дазая и не дать ему заговорить о самоубийстве. Анго не хотел, чтобы Дазай говорил о самоубийстве, опасаясь, что мальчик действительно сделает это, а они узнают об этом, когда будет слишком поздно. Они занимали слишком низкое положение в иерархии, чтобы их вообще допустили на похороны, так что их последними воспоминаниями о живом, дышащем Дазае вполне могли быть его предсмертные речи, а ни один из них не хотел этого. Анго просто взял на себя роль строгого начальника, чтобы пресекать подобные разговоры.       — ...Знаете что? Не думаю, что я так уж сильно злюсь на очкарика. Напомните мне угостить этого человека выпивкой, когда мы выйдем отсюда. Он ведь до сих пор терпит выходки Дазая, верно?       — Недавно он попал в автомобильную аварию, чтобы заключить сделку с Кёкой-чан, — сообщила Йосано Чуе, и Коё сделала мысленную пометку, чтобы тоже отправить ему цветы.       Куникида только дернулся от этого напоминания.       — Дазай просто оказался здесь, когда я вошел, — первым ответил Ода.       — У меня было предчувствие, что я столкнусь с вами двумя, если приду сюда сегодня вечером, — ответил Дазай так же мягко и мелодично, как играющая музыка на фоне. Полная противоположность его прежнему настроению.       — Тебе что-то нужно от нас? — Спросил Анго.       — На самом деле, ничего, — Дазай снова щелкнул своим бокалом, издавая ту высокую ноту, которая резонировала. — Я просто подумал, что сегодняшний вечер мог бы стать обычным, если бы я пришел. Вот и все.       Анго и Ода не задали ему вопросов. Они и даже бармен уже знали, что Дазай никогда не говорит бесполезных вещей, никогда ничего не делает без причины и никогда не объясняет причину, если в этом нет крайней необходимости, иначе наступит конец света, и даже тогда можно ожидать, что половина из этого будет выдумкой или откровенной ложью. Они оставили все как есть. Тем временем Дазай поднял свой бокал, как будто произнесил тост.       — За что мы будем пить? — Спросил Анго.       — Подойдет что угодно, — ответил Дазай. — Мне не нужна причина.       Ода задумался, прежде чем поднять свой бокал рядом с бокалом Дазая.       — За бродячих псов.       Неожиданно, ни с того ни с сего, Ацуши внезапно начал рыдать. Он фактически согнулся пополам и упал бы на пол, если бы Акутагава и Кёка не подхватили его и не удержали, пока он трясся. Неважно, кто спрашивал его о его внезапном срыве, он просто качал головой и прикрывал рот руками в попытке заглушить рыдания.       Анго и Дазай присоединились к этому тосту, звонко чокнувшись бокалами.       — За бродячих псов.       Дазай заметил, что сэнсэй обнюхивает сумку Анго, и ему в голову пришла идея. (Несколько идей пронеслись у него в голове, и после этого пути назад уже не было.)       — Эй, Анго, у тебя в сумке случайно нет фотоаппарата? — Спросил он, как будто не заметил каждую пылинку и соринку в сумке Анго, когда тот показывал ему часы.       — Да, хотя это и для работы.       — Давайте сфотографируемся на память, — тут же предложил он, чем ввел в замешательство своих друзей, которые видели в нем ребенка и только ребенка, даже несмотря на то, что позволяли ему пить, хотя он еще не достиг совершеннолетия. Но возрастное ограничение — едва ли самое серьезное преступление, которое он совершил, так что какая разница? — Чтобы помнить, что сегодня мы собрались здесь все вместе.       — Но мы втроем всегда пьем здесь, — отметил Ода.       — О, это действительно добром не кончится, да? — Прокомментировала Хигучи. Это был не вопрос, поэтому никто не ответил.       Анго по-прежнему потакал ему.       — Как пожелает руководитель, — с юмором сказал он, доставая фотоаппарат из сумки.       Они сделали несколько снимков, сначала каждый из них по отдельности — или настолько по отдельности, насколько это возможно, пока Нацумэ в кошачьей форме фотографировал их, — прежде чем Анго установил камеру на свой стакан с томатным соком и включил таймер.       — Почему они просто не попросили бармена сфотографировать их? — Спросила Гин, и в ее словах был здравый смысл.       — Может, они не хотели его беспокоить? — Предположил Кэндзи, и все, что оставалось остальным, — это пожать плечами, потому что откуда им было знать?       — Почему ты вдруг захотел фотографии? — Спросил Ода, который знал Дазая чуть дольше и чуть лучше, чем Анго, и гадал, что взбрело в голову Дазаю, что он вдруг захотел вспомнить, когда они довольно часто встречались, чтобы выпить и поболтать.       — Я просто чувствую, что если мы не сделаем это сейчас, то потом будет не будет доказательств, чтобы показать, что мы так хорошо провели время.       ПРИБЛИЖАЕТСЯ-ОПАСНОСТЬ-ПРИБЛИЖАЕТСЯ-ОПАСНОСТЬ-ПРИБЛИЖАЕТСЯ-ОПАСНОСТЬ       “Ты никогда раньше не ошибалась, но разве ты не можешь ошибиться хоть раз?”       — Одасаку, камера, — скомандовал Дазай, и Ода повернулся как раз вовремя, чтобы камера сделала снимок, а кот-Нацумэ, сидящий позади нее, посмотрел с пугающим интеллектом, которым не может обладать обычный кот, как будто это он сделал снимок.       — Конечно, именно Книга предупредила его о чем-то странном, — выругался Чуя.       — Черт, я почти забыла, что у него вообще она есть, о ней не упоминали довольно давно, — сказала Наоми, задумчиво потирая подбородок.       “Я никогда раньше не ошибался... Но хоть раз... позволь мне ошибиться”.       — Он не, — испортил все Мори. — Вскоре после того, как снимки были сделаны, по моим подсчетам, один из них умер, а другой оказался предателем.       — Мы знаем, — резко сказала Коё, заметив перемену в настроении Чуи, когда Мори заговорил об этом. Она не хотела, чтобы прямо сейчас произошел инцидент. Она не хотела, чтобы Чуя столкнулся с последствиями, когда они вернутся.       Видение изменилось, и перед ними предстал яркий солнечный день в порту, хотя это было не очень приятное зрелище, если присмотреться. В конце концов, там были мертвые тела, на которые должен был смотреть подросток-руководитель, взваливший на свои юные плечи слишком много, несмотря на то, с какой грацией он нес груз такой ответственности.       — Позаботьтесь о том, чтобы полиция ничего об этом не узнала, — приказал Хироцу из прошлого, и Гин с Тачихарой обрадовались его новому появлению в видениях. — Вызовите уборщиков. Они заберут тела. Узнайте, есть ли у этих троих семьи. Если есть, я с ними свяжусь. Кроме того, вскоре здесь будет Исполнитель.       — Эй, дедуля, обычно ты не делаешь столько всего в одиночку, — прокомментировал Тачихара, и Хироцу легонько ударил его по голове в качестве наказания.       — Я делал все возможное, чтобы уменьшить нагрузку на Дазая-сана, где мог. Кроме того, Дазай-сан никогда не связывался ни с одной из семей членов мафии. Мало того, что это всегда было ниже его уровня, он всегда был слишком занят для этого, так что даже если бы захотел, то опоздал бы на два дня с сообщением семьям о смерти их близких к тому времени, когда смог бы уделить им минутку.       — Доброе утро всем! — Бодрое приветствие восемнадцатилетнего Дазая было явно неуместно в такой мрачной обстановке и сразу же привлекло всеобщее внимание. Эти люди не подчинялись напрямую Дазаю, поэтому им потребовалась секунда, чтобы узнать мальчика-подростка, игравшего в портативную игру, сидя на одном из бетонных блоков. — Подождите-ка. Я вот-вот пройду этот сложный уровень, — ему было все равно, когда Хироцу и подчиненные склонили головы, заложив руки за спину, в знак уважения, он сражался за свою жизнь в игре.       — Он такой легкомысленный, — Коё напряглась, но все равно с любовью улыбалась такому детскому поведению. — Я почти завидую тому, каким милым он может быть с тобой, Хироцу-сан.       Хироцу лишь нежно усмехнулся.       — О, черт! Он впереди! Прими эту атаку! Черт, он увернулся!       — Дазай-сан, спасибо, что нашли время, чтобы прийти сюда, — сказал Хироцу в качестве приветствия, по-прежнему не поднимая глаз, привыкший к такому поведению гения. — Наши охранники оружейного склада были убиты.       — Прошло много времени с тех пор, как кто-то осмелился напасть на оружейный склад Портовой Мафии, — легко ответил Дазай, хотя большую часть внимания он уделял игре.       — Каждый из них умер на месте после того, как в него попало от десяти до двадцати девятимиллиметровых пуль, — доложил Хироцу, не обращая внимания на то, сколько внимания уделяет ему начальник, и уже зная, что у Дазая, вероятно, будет даже больше информации, чем у него, несмотря на то, что он только что прибыл на место. — Оружие было изъято из оружейной комнаты.       — Тогда я пойду посмотрю, — заявил Дазай. — Займись этим, хорошо?       И это было все, что успел услышать бедный Хироцу, прежде чем бросился ловить консоль Дазая, в то время как сам Дазай с легкостью приземлился рядом с телами и присел на корточки, чтобы осмотреть их.       — Я… я не знаю, что делать прямо сейчас!       Дазай хмыкнул, не обращая внимания на то, что причиняет человеку боль, просто отдавая ему управление своей все еще продолжающейся игрой.       — Столько выстрелов, которые прошли насквозь...       — К-к-какие кнопки мне нажимать?!       — Это означает, что стреляли из пистолета-пулемета с близкого расстояния.       — О боже мой, — воскликнула половина наблюдателей, не зная, смеяться им или жалеть Хироцу из-за ситуации, в которую его только что поставил Дазай. Другие подчиненные, несмотря на то, что не подчинялись напрямую Дазаю, все же подчинялись Хироцу, и эти двое работали вместе достаточно часто, чтобы они даже глазом не моргнули, увидев, как снисходительно Хироцу относится к своему молодому начальнику.       — Нападавшие были довольно опытными. Я возлагаю на них большие надежды.       — Этот маньяк-самоубийца, — раздраженно вздохнул Куникида.       Удивительно, но Чуя никак не показал, что согласен. На самом деле эти ярко-голубые глаза были устремлены на Хироцу, который все еще боролся с игрой.       — У нас есть записи с камер наблюдения со склада? — Дазай протянул руку, и ему тут же передали то, что он просил, демонстрируя, насколько он привык получать то, что хочет, и насколько Портовая Мафия привыкла отдавать ему это. Он бегло просмотрел полученные записи. — На первый взгляд они похожи на бродячих собак, но, должно быть, это хорошо обученные солдаты. Они стараются прикрывать друг другу спины. И все же зачем им так выглядеть?       Примерно в это же время Хироцу закончил свой маленький танец цыпленка, пытаясь победить в игре, но, похоже, проиграл.       — Черт возьми, я так и знал! — Внезапно закричал Чуя, напугав всех. — Черт возьми, я так и знал, что этот дерьмовый Дазай не смог бы так плохо играть, даже если бы у него были сломаны обе руки! — Затем он бросил огорченный взгляд на своего реального соперника в этой игре. — Простите, Хироцу-сан.       Хироцу просто отмахнулся от него.       Его прошлое «я», огорченное и стыдящееся своего поражения в видеоигре, повернулось лицом к Дазаю и поклонилось, как будто совершило серьезную ошибку, например, продало важную информацию.       — Мне нечего сказать в свое оправдание.       — Ты почти так же снисходителен к нему, как Ода Сакуноскэ, — упрекнул Мори, но Хироцу лишь пожал плечами.       — Он был ребенком. Я решил, что не повредит, если он немного повеселится.       — Если вы дадите мне еще один шанс, я обязательно…       — Вы узнаете этот пистолет? — Спросил Дазай, чтобы скрыть свое веселое удивление от того, как сейчас ведет себя Хироцу. Честно говоря, это почти напомнило ему Мацуки, а такие мысли лучше оставлять при себе, когда он на задании.       И, честно говоря, теперь Хироцу был определенно польщен!       Хироцу из прошлого по крайней мере сосредоточился на текущей задаче, не подозревая об огромном комплименте, который он только что получил в мыслях Дазая.       — Это старая модель. Она старше меня.       — Что ж, теперь я понимаю, почему вы были любимчиком Дазая, — с юмором заметил Ранпо, а Дазай едва сдержал смешок.       — Я думаю, это «Граугейст». Старый европейский пистолет.       — Я видел этот пистолет прошлой ночью... Это значит, что они напали на меня прямо перед тем, как проникнуть в оружейную. Должно быть, это было отвлекающим маневром. Это интригует, — сказал Дазай с ухмылкой. — Они гораздо интереснее, чем я думал. Хироцу-сан, они проникли в одно из лучших хранилищ Портовой Мафии. Они использовали официальный пароль, чтобы войти. Это известно только членам, которые являются заместителями руководителей и выше.       — Может ли это означать, что у нас есть предатель? — Спросил Хироцу, и Дазай сразу же вспомнил об Анго и предупреждениях Книги. — Разве мы не знаем, кто стоит за этими нападениями?       “Возможно...”       — Мои подчиненные пытали заложника, чтобы заставить его говорить, но он воспользовался возможностью и покончил с собой, проглотив таблетку цианида, спрятанную в его зубе. Однако нам удалось узнать кое-что. Организация называется Мимик.       Видение снова изменилось. Цвета кружились и кружились, пока не остановились, возможно, через несколько недель после последнего события. Мори приказал Оде найти пропавшего Анго, и тот отправился в гостиничный номер, где Анго жил в городе. Там было пусто, но как только Ода обнаружил маленький сейф, в котором могла быть подсказка, Безупречность предупредила его о снайпере, который целился в него через огромные окна.       Ода вышел из отеля и через несколько минут оказался на улице, делая единственное, что пришло ему в голову: набирая номер Дазая.       — Черт, даже его друзья ничего не могут сделать без того, чтобы он не держал их за ручки. Дазай и принтеры чинил в Портовой Мафии? — Спросила Йосано, и смущенный кашель Коё, который она услышала в ответ, определенно удивил ее.       — Это устройство почти поглотило мои рукава, ясно?       Дазай, конечно же, взял трубку, когда увидел номер Оды, даже несмотря на то, что он был на полпути к докам, наблюдая за тем, как транспортный корабль Портовой Мафии уходит в закат с грузом краденых предметов искусства, предназначенного для Америки.       — Дазай?       — Это редкость — получить от тебя звонок.       — В меня стрелял снайпер. В комнате Анго, — объяснил Ода, продолжая бежать с сейфом в руках в погоне за преступниками. — Сейчас я иду за снайпером. Он стрелял из здания напротив.       Дазай встал, предупредив своих людей, стоявших в нескольких метрах позади него, что они собираются уходить.       — Значит, ты хочешь, чтобы я отрезал ему путь? — Легко предположил он.       — У меня есть Серебряный Оракул.       — У него есть что?! — Недоверчиво переспросили Чуя, Коё и Акутагава.       — Единственным человеком, которому ты давал Серебряного Оракула с тех пор, как стал боссом, был Дазай, — заметила Коё, озадаченная таким поворотом событий.       — Что такое Серебряный Оракул? — Спросил Кэндзи.       — По сути, это доказательство того, что босс поручил вам важное задание и что вы можете приказывать всем и каждому, независимо от вашего или их ранга, включая руководителей, — объяснила Гин. — Они встречаются крайне редко. Я никогда не встречала никого, у кого был бы Серебряный Оракул.       — Я встречал всего один раз, — признался Хироцу. — Это действительно был Дазай-сан.       — Так почему же он говорит об этом Дазаю-сану? — Спросил Ацуши, который теперь был спокойнее.       — Я думаю, — начала Кёка, — что он не хотел, чтобы у Дазая-сана были проблемы, если что-то пойдет не так.       — Если тебе нужно, я...       — О, в этом нет необходимости, — оборвал его Дазай, уже разворачиваясь, чтобы командовать своими войсками. — Не слишком напрягайся, пока я не доберусь до тебя.       — Что ж, это очень мило, — с улыбкой сказала Наоми.       — Ну, чего вы ждете? — Сказал Дазай своим верным подчиненным. — Двигайтесь, есть место, где нам нужно быть. Кроме того, всем вам следует помнить, что человек, который сегодня не достанет свою цель, упустит свой шанс продлить срок действия подписки, — он зашагал прочь, его люди последовали за ним, не дрогнув при виде его вполне реальной угрозы. Они бы не промахнулись. Нет, если бы хотели жить или, по крайней мере, умереть быстрой, безболезненной смертью.       Найти Одасаку было довольно просто. Дазай знал Йокогаму как свои пять пальцев, поэтому мог предугадать, по каким улицам и переулкам кто-то будет бежать или прятаться. Как он и предсказывал, он перехватил снайпера и его помощника в переулке, когда они окружили Одасаку, который целился из пистолета в парня с ножом, в то время как настоящий снайпер целился из пистолета в голову Оды.       Как будто Дазай собирался это допустить.       — Одасаку, пригнись!       Ода немедленно выполнил приказ, и град пуль просвистел над его головой из пулеметов Портовой Мафии, изрешетив две фигуры в плащах. Дазай был очень доволен, что ни одна пуля не попала в его друга.       — Ты настоящий нарушитель спокойствия, Одасаку, — поддразнил он, имея в виду фальшивых полицейских, с которыми они впервые встретились, а затем Шибусаву во время конфликта с Головой Дракона. Он подошел и протянул Оде руку, чтобы помочь ему подняться. — Ты мог бы легко убить этих парней в мгновение ока, если бы захотел, — конечно, он просто так сказал это. Он никогда бы не заставил Одасаку пойти против его принципов и больше не убивать. Однако у Дазая нет никаких угрызений совести, чтобы делать все необходимые убийства за него. К этому моменту Дазай уже привык. С его стороны это не требовало никаких усилий, но сохраняло сон его друга.       — Ты их убил? — Задал Одасаку ненужный вопрос, поскольку убийца его уровня, вероятно, мог сказать и так.       — Не то чтобы мы получили бы какую-то информацию, если бы взяли их в заложники, — сказал Дазай, пожав плечами. — В конце концов, им нравится вкус таблеток с цианидом.       Либо это была стандартная процедура, что указывало на своего рода формальную подготовку, которую можно было бы ожидать скорее от военных, чем от какой-либо организации, которая просто время от времени занимается преступной деятельностью. Даже шпионы и информаторы Портовой Мафии не использовали таблетки. Осознание того, что если они сдадут организацию, то лучшим наказанием, на которое они могут надеяться, будет откусить себе язык, гораздо лучше сдерживало их от продажи информации, чем любая фанатичная преданность, потому что до того, как они откусят себе язык, они с гораздо большей вероятностью попадут в руки Дазая, а никто не хочет этого. Репутация Дазая — это то, что держит Портовую Мафию в узде.       — Я знаю. Ты не об этом спрашивал. Но они — обученные военные, — сказал он Оде, заметив странное выражение его лица и тишину, которая вскоре воцарилась между ними. — Даже ты не смог бы их не убить.       Это могло показаться жестоким, это могло показаться оправданием, но это не так. Просто иногда Одасаку нужна была проверка реальностью, нравилось ему это или нет.       Возможно, он стал всего лишь шестеркой Портовой Мафии, потому что именно на эту должность Дазай поставил его, чтобы он оставался в безопасности и не убивал, но это не значит, что вокруг него нет крови. Это не значит, что он на самом деле в безопасности. Особенно учитывая его отказ убивать.       — Да, я бы умер, если бы ты не пришел.       Губы Дазая дрогнули в улыбке.       — Ода Сакуноскэ, — Ода поднял взгляд на странное, редкое обращение по имени, да еще и от Дазая. — Странный член Портовой Мафии, который отказывается убивать. Из-за этого неудобного убеждения организация использует тебя как посыльного, несмотря на твои значительные способности.       — Я слышал эту жалобу миллион раз, — отрезал Одасаку, и Дазай чуть не рассмеялся.       — Но постойте, разве не Дазай-сан, как он только что признался, поставил его в такое положение? — Спросил Ацуши и ненадолго вспомнил реакцию Дазая, когда тот рассказал ему о том, что Акутагава не убивал в течение шести месяцев. Он задумался, могло ли это пари повлиять на положение его напарника-соперника, но затем вспомнил, что Акутагаве, вероятно, было все равно. Признание Дазая было всем, чего он хотел, и он по-прежнему был, без сомнения, чрезвычайно полезен. Одна его репутация вселяла страх в сердца врагов Портовой Мафии, а Расёмон по-прежнему может нанести большой ущерб, не нанося решающего удара.       — Дазай-сан часто жаловался на нежелание Оды-куна присоединяться к орде тех, кто готов убивать ради повышения, потому что более высокая должность в мафии позволила бы ему иметь охрану, — рассказал Хироцу. — На том месте в иерархии, на котором он был, Дазай-сан не мог обеспечить ему охрану, хотя я сомневаюсь, что Ода-кун стал бы ходить с ней. Может быть, ради детей? И только если Дазай-сан их одобрит, конечно.       — Скорее всего, он оказался бы в охране Дазая, — добавил Чуя.       — Дазай-кун на самом деле просто мягкий, да? — Прокомментировала Хигучи.       — Не уверен, что это зашло бы так далеко, — фыркнул Чуя. — Дазай просто... Ну, думаю, можно сказать, что у него есть приоритеты. Он нашел в себе силы заботиться о стольких людях, что, вероятно, пошел бы на мировое господство, чтобы защитить их.       — Это касается и тебя, парень, — заметила Коё, но Чуя лишь усмехнулся.       — О чем ты говоришь, ане-сан? Я бы был рядом с ним и помог бы этому случиться. Мне не нужна защита.       — Ну, Дазай, кажется, думает иначе, — заметил Куникида, и Йосано охотно кивнула в знак согласия. В конце концов, ей было слишком весело наблюдать за тем, как Дазай явно запал на Чую.       — Что еще важнее, об этой атаке, — продолжил Ода свой разговор с Дазаем, возвращая всеобщее внимание к видению. — Кто они?       — Посмотри на его пояс, — скомандовал Дазай, и Ода сделал, как он сказал. — У него на поясе старый пистолет, видишь?       Фукудзава моргнул.       — Не думаю, что я когда-либо видел, чтобы кто-то всерьез носил с собой такой пистолет.       — Он называется «Граугейст». Учитывая, что это старый европейский пистолет, у него низкая скорострельность и точность. Так что он годится только для предупредительных выстрелов в таком узком переулке. Этот пистолет, вероятно, служит своего рода эмблемой, указывающей на то, кто они такие.       — И кто они такие?       — Мимик.       — Такое дурацкое название, — пожаловался Тачихара. — Почему у большинства банд, с которыми сражается Портовая Мафия, такие дурацкие названия?       — А Портовая Мафия, расположенная по большей части в порту Йокогамы, — разве это не глупое название? — Спросил Ранпо, приподняв бровь.       — Корни Портовой Мафии уходят в глубокую древность по сравнению с другими организациями, — отметил Хироцу. — Мы унаследовали это название.       — Кроме того, оно отражает суть, — добавил Мори. — Это не заигрывания с тем, за что мы выступаем, что мы делаем и где мы это делаем, так что держитесь подальше от нашей территории, если не хотите иметь с нами дело. Это удерживает большинство более разумных организаций подальше от доков и порта, и нам приходится иметь дело только с идиотами, что значительно сокращает количество ресурсов, которые нам пришлось бы тратить.       — Сколько лет на самом деле Портовой Мафии? — Спросил любопытный Ацуши.       — Ну, она не настолько старая, — отмахнулся Мори. — В конце концов, я всего лишь восьмой босс, а боссы мафии редко доживают до старости, как мой предшественник. И он прожил так долго только потому, что его поддерживала целая семья, может быть, даже клан. Я никогда как следует не изучал Цусима, учитывая, что Дазай-кун воспользовался первым же шансом, чтобы уничтожить их. Они больше не представляли угрозы, так что, думаю, мне было все равно, кроме того факта, что старый босс не собирался оставлять Портовую Мафию своим некомпетентным отпрыскам.       — Причина, по которой старый босс прожил так долго, заключалась в том, что он прибрал к рукам Гэнэмона-саму, по крайней мере, так говорили некоторые из старших членов Портовой Мафии, — добавил Хироцу, и Коё кивнула. — В конце концов, до Дазая-сана он был рекордсменом во всем.       — Гэнэмон-сама, а также младшая и старшая дочери старого босса, — добавила Коё.       — Мимик.       — Я все еще изучаю детали, — сказал Дазай Оде, осматривая обмякшие тела. Его люди молчали, больше напоминая декорации, чем живых дышащих людей, просто стояли и ждали дальнейших указаний. Дазай отчасти гордился тем, как хорошо он их обучил. — Но, может быть, мы что-нибудь выясним из-за того, что они приставили снайпера к комнате Анго, — что, безусловно, было подозрительно, и в голове Дазая зазвенели тревожные звоночки, говорящие ему, что он с самого начала не должен был доверять Анго.       — Они хотели забрать этот сейф, — сказал Ода, наконец привлекая внимание Дазая к маленькой металлической коробке, которую он таскал с собой, пока они гонялись друг за другом, играя в кошки-мышки с членами Мимик.       — Сейф? — Он был заинтригован.       — Это было в комнате Анго. Но там не было ключа, и я не могу его открыть.       — Ах, это? — Что ж, пришло время Дазаю блистать! Одасаку, в конце концов, прекрасно знал, что никакие замки не выдержат магического прикосновения Дазая! Он тут же вытащил кусок проволоки средней жесткости, скручивая ее в одном известном ему порядке. — Давай посмотрим. Дай я попробую, — он не спрашивал, просто немного наклонился, чтобы оказаться на одном уровне с сейфом, который держал Ода. Ода, конечно, позволил ему повеселиться, протянув ему коробку, когда тот прижал ее к уху и несколько раз повернул свой импровизированный инструмент для взлома. Он услышал, как щелкнул замок.       — Он похож на самодовольного кота, — хихикнула Наоми, и Кёка серьезно кивнула, потому что была согласна.       — Открыл его, — пропел Дазай.       Одасаку был должным образом впечатлен, несмотря на то, что уже много раз видел, как разные замки ломались, когда вставали на пути Дазая. Но когда Дазай открыл сейф и обнаружил то, чего искренне не ожидал, все хорошее настроение покинуло их обоих.       — Что? Почему? Ты сказал, что этот пистолет был их эмблемой, верно? Знаком того, кто они такие... Если у Анго есть такой, это значит...       — Это само по себе ничего не доказывает, — сказал Дазай, прежде чем Ода успел заговорить, потому что он уже слышал, как подавленно звучит его голос.       — Чушь! Ты знал это с того момента, как встретил его! — Воскликнули Тачихара и Чуя, не веря своим глазам, а Мори просто покачал головой. Одна из причин, по которой он знал, что Дазаю нужно уйти, заключалась в том, что он становился слишком мягким для своих друзей. Он больше не подходил для того, в чем нуждался Мори.       — Анго мог забрать у них пистолет, а может, они подбросили его, чтобы обвинить его.       Одасаку заметно расслабился.       — Ты прав, — вероятно, он даже почувствовал себя глупо из-за того, что поспешил с выводами.       — Но, Одасаку, — продолжил Дазай, не в силах встретиться взглядом с Одой. — Я скажу тебе одну вещь, которую я заметил. Вчера, когда мы пили в баре, Анго сказал, что возвращается со сделки, помнишь? Скорее всего, это ложь.       "Нет, определенно так и было. Я уверен в этом... Но вот в чем вопрос, какова была настоящая правда..."       — Что? — Ода снова выглядел подавленным, возможно, даже больше, чем раньше, при мысли о том, что Анго лгал им в лицо. Этого и следовало ожидать. В конце концов, между Анго и Одой все это время что-то назревало. Они слишком часто объединялись, чтобы сохранить Дазая в целости и сохранности, как обеспокоенные родители, и это ни к чему не привело. Анго даже сделал несколько попыток, но Ода не обратил на это внимания.       Раньше Дазай находил это забавным.       Однако он не уверен, что ему еще хочется смеяться.       — Ты ведь видел его сумку, да? — Спросил он, закрывая сейф и снова глядя на Одасаку, но не встречаясь с ним взглядом. Он не хотел видеть боль, которая отразилась бы в его глазах. Это заставило бы его убить Анго собственными руками. — В ней лежали сигареты, складной зонтик, фотоаппарат и его трофей — старинные часы.       Ранпо кивнул, тоже это заметив, а Мори хмыкнул, пока остальные пытались понять, насколько это важно, а Чуя просто наблюдал за работой блестящего ума своего напарника, даже если на этот раз это причиняло ему боль. Возможно, именно потому, что на этот раз это причиняло ему боль, он всегда видел правду, как бы люди ни пытались ее от него скрыть.       — Зонтик был использован и завернут в ткань. А его работа была в Токио, где шел дождь.       — Откуда он узнал такой случайный факт? — Спросил Танидзаки, и даже Мори и Чуя пожали плечами.       — Пока я знал его и то, как он работал с подчиненными, Скумбрия заставлял их писать ему всевозможные бессмысленные отчеты. Я спросил об этом только один раз и больше не возвращался к этой теме, потому что Дазай был придурком.       — Я предполагаю, что либо для такой же дедуктивной работы над различными делами, которые я отправлял ему на протяжении многих лет, либо ради его планов и интриг, — добавил Мори, пожав плечами. — Даже мне, который учил его думать в надежде, что его можно будет предугадать, трудно понять, как работает разум Дазая-куна. И его подчиненные никогда не раскрывали никаких секретов, которым их научил Дазай-кун. Поэтому, когда я получаю сводку погоды на свой стол, я просто принимаю это как должное.       — Что думаешь по этому поводу, Ранпо? — Повернулась Йосано к своему лучшему другу, надеясь, что он что-нибудь подскажет, но Ранпо тоже лишь пожал плечами.       — Он просто хотел узнать погоду, вот и все.       Все напряглись.       — Значит, его зонт был мокрым, потому что там, куда он пошел, шел дождь, — заключил Ода, пытаясь понять ход мыслей Дазая. — Что в этом странного?       — Да, видишь ли, я тоже пытаюсь это понять, — сказал Тачихара, раздраженно проведя рукой по волосам.       — Анго, предположительно, поехал туда на своей машине, — заметил Дазай. — Когда же он тогда воспользовался зонтиком? Это было не до сделки, потому что зонт лежал на часах. И не после сделки тоже.       — Тогда когда?! — Фыркнула Наоми.       — Что заставляет тебя так говорить? — Спросил Ода теперь уже в замешательстве, пытаясь понять слова Дазая, не говоря уже о его мыслях.       — Зонтик был настолько мокрым, что им не пользовались всего две-три минуты. Должно быть, он пробыл под дождем добрых полчаса или около того. Но, несмотря на то, что он якобы так долго был под дождем, его ботинки были сухими. Если его сделка была в восемь, а мы встретились в баре в десять, то двух часов не хватило бы, чтобы его ботинки и брюки высохли.       — Мне нужно будет расспросить парня о его знаниях о тканях, — размышляла Коё. — По какой-то причине он кажется довольно осведомленным.       — Может быть, он переоделся.       — Это возможно, но я сомневаюсь, — тихо заметила Кёка, прищурившись и пытаясь все понять, прежде чем Дазай раскроет свой трюк.       — Он отвез меня домой на своей машине, но я не видел никакой сменной одежды или обуви.       “И я бы знал, где они спрятаны, учитывая, как часто он заставлял меня переодеваться после купания в реке или прогулок под дождем без зонта, потому что я никогда не утруждал себя его покупкой”.       — И теперь я знаю, что подарить Дазаю-сану на день рождения, — обрадовался Ацуши. Зонтики были такими дешевыми, что он, наверное, мог бы купить своему наставнику целых пять, не разорившись!       — Ты такой идиот, дзинко.       — Ты просто злишься, что не подумал об этом раньше!       — Пофлиртуете потом, — прошипела Гин. — Я хочу это услышать.       — Мы не флиртуем! — Синхронно закричали Ацуши и Акутагава, покраснев до корней волос. Им никто не поверил.       — Я думаю, что Анго не пошел на сделку. Он встретил кого-то под дождем, разговаривал с ним около тридцати минут, а потом убил какое-то время, прежде чем вернуться. Офицеры разведки, такие как Анго, иногда выбирают дождливую дорогу для тайных встреч. Это безопаснее, чем закрытое помещение для секретных переговоров.       — Анго — секретный сотрудник разведки Портовой Мафии, — возразил Ода. — Конечно, у него есть одна или две встречи, о которых он никому не может рассказать!       — Тогда он мог бы просто сказать, что не может рассказать нам, — указал Дазай. — Если бы он сказал, ни ты, ни я не спрашивали бы дальше. Ты не согласен?       “Кроме того, я знаю все, что происходит в этой организации. Фактически, мы с Мори-саном оба. И мне это не нравится. Это значит, что он должен был что-то знать. Этот старый чудак гораздо больше похож на лису, чем он позволяет другим думать... Я что-то упустил? Нет... Я что, параноик?"       Паранойя никогда раньше не была чем-то плохим в его жизни... Его бы сейчас не было в живых, если бы он не был таким параноидальным ублюдком. И все же... И все же, он даже выдумал алиби. Почему он пошел на такие ухищрения, чтобы скрыть эту встречу? Знал ли он, что Дазай знает обо всем, что происходит? Знал ли он, что у Дазая есть шпионы в каждом крупном городе Японии?       Их разговор был прерван прежде, чем они успели прийти к какому-то выводу или прежде, чем Дазай успел решить, стоит ли ему прямо сейчас умыть руки и бросить Анго. Одасаку ахнул, и Дазай обернулся, чтобы увидеть, что один из членов Мимик встал и направил на них пистолет. Ценный пистолет, который они все носили как символ, и ничего больше. Он дрожал, явно находясь при смерти и испытывая боль, но все равно направил пистолет на Дазая и Одасаку.       Дазай не совсем уверен, что произошло. Это было похоже на щелчок выключателя. Его разум сосредоточился только на одной вещи, только на одном направлении мыслей.       “Анго — предатель. Мой друг — предатель. И лжец. Может ли предатель вообще быть другом? Могу ли я быть другом?”       Он не мог, не так ли? Не Анго — они оба были лжецами, — не Одасаку и не Чуе.       Была ли потеря одного из его первых друзей наказанием за то, что он сделал? То, как он обращался с Акутагавой в наши дни? Наказание, которое он назначил Кью в прошлом году? Нож, который он вложил в руку Гин? Шесть мертвых друзей и подчиненных Чуи? Невозможность найти убийцу Масаоки?       "Книга у меня в нагрудном кармане".       Если этот мужчина выстрелит ему в сердце... Будет ли этого достаточно, чтобы испортить Книгу, если не уничтожить ее полностью?       — Что ж, у тебя сильный дух. По правде говоря, я испытываю к тебе благоговейный трепет. Ни одной другой организации не удавалось встретиться лицом к лицу с Портовой Мафией, — по крайней мере, с тех пор, как он стал руководителем, с тех пор, как был сформирован Соукоку.       “Где Чуя, когда он мне действительно нужен. Такой плохой пес”.       Дазай скользнул вперед, не обращая внимания на протянутую руку Оды и почти отчаянный крик, когда тот его не заметил. Дазай оказался в пределах досягаемости потенциального стрелка, его люди были начеку, и он почти чувствовал, как они вспотели от этой опасности, в которую он себя ввергал. Это было бы не в первый раз... Но он догадался, что это тоже случилось впервые, как...       — Надеюсь, ты видишь радость в моих глазах. Одним легким движением пальца ты можешь дать мне то, чего я желаю больше всего.       “Не так! Это слишком высоко!”       — Эта идиотская Скумбрия! — Прогремел Чуя, и было похоже, что еще чуть-чуть и он призовет свою способность в этом пространстве, где нет способностей, только силой воли.       Ацуши вцепился в Акутагаву, который выглядел очень удивленным этим внезапным прикосновением.       Остальные смотрели, не смея даже дышать, хотя и знали, что Дазай жив и, вероятно, находится далеко за пределами этого пространства, наполненного видениями из его прошлого.       — Я боюсь только одного: что ты промахнешься.       — Он ведет себя как чертов псих, какого хрена? — Прошептал Тачихара, и Хигучи кивнула в знак согласия, испытывая неловкость.       — Но ты не выстрелишь, — заявил Дазай, бесстрашно глядя в дуло пистолета. — Ты же снайпер, да?       — Дазай, — снова позвал Ода, все еще в отчаянии, но стараясь сохранять спокойствие. На этот раз у него почти ничего не получалось. Когда на твоих глазах друга держат под прицелом, это не идет на пользу плану по сохранению его жизни.       — В любом случае, тебя убьют, — люди Дазая не позволят ему уйти отсюда живым, не после того, как он наставил пистолет на Дазая. Даже если он умрет, его люди изрешетят этого маленького солдата в плаще пулями. — По крайней мере, постарайся убить одного из вражеских руководителей, прежде чем умрешь, — насмехался он.       — Прекрати, Дазай, — была готова умолять Коё.       — Пожалуйста, забери меня с собой, — сказал Дазай, как когда-то ответил на вопрос Мори, спросив, есть ли смысл в жизни. На мгновение на его лице появилась что-то вроде спокойной улыбки. — Разбуди меня из этого мира грез...       — Дазай! — Закричали Ода и несколько зрителей, когда в переулке раздались выстрелы.       Затем солдат Мимик вскрикнул от боли, схватившись за поврежденное плечо, а Дазай остался стоять, неподвижный и спокойный.       Люди Дазая без колебаний открыли огонь, когда их босс оказался не прямо перед их целью, а у них уже было разрешение по умолчанию. Они стреляли из автоматов в тело потенциального убийцы Дазая, пока тот не упал и больше не поднялся, окруженный лужей собственной крови.       Ни одна из их пуль даже не задела Дазая или его одежду.       — Извини, что шокировал тебя, — сказал Дазай, сам выходя из состояния, похожего на транс, и чувствуя, как проясняется голова. Он повернулся к Оде и попытался сделать вид, что ничего не произошло. В конце концов, его другу не нужно было беспокоиться о нем вдобавок к тому, что он только что узнал об Анго.       — Хоть раз подумай о себе, маньяк! — Закричала Хигучи, и Йосано полностью с ней согласилась.       — Это была отличная игра, не так ли?       — Игра? — Ода, который сделал идеальный выстрел, чтобы спасти Дазая от пули в голову, опустил пистолет.       — Я знал, что он промахнется. На его левой щеке был отпечаток от снайперской винтовки. Другими словами, он левша. Он использовал свою не доминирующую правую руку, и его так шатало, что он едва мог стоять. И с этим старым пистолетом? — Объяснял Дазай, чувствуя, как повязка на его глазу быстро пропитывается горячей свежей кровью от царапины, которую успел оставить на нем снайпер Мимик. Только царапина, потому что Ода вмешался, рискуя своими желаниями ради недостойной жизни Дазая. — У него бы ничего не вышло, если бы он не приставил пистолет прямо к моему лбу. Я знал, что ты что-нибудь предпримешь, если я выиграю достаточно времени разговорами, чтобы он устал держать руку поднятой.       Они внезапно получают краткий взгляд на мысли Оды, где видят, как он подумывает о том, чтобы просто дать Дазаю пощечину за то, что тот чуть не довел его до сердечного приступа своим трюком, но Безупречность предостерегает его от такого поступка, ведь люди Дазая могут сразу же застрелить его за то, что он поднял руку на их руководителя. И Безупречность хорошо помогала ему предугадать, куда не стоит идти, если в него полетят несколько пуль, но даже он не знал, сможет ли он увернуться от целого шквала выстрелов.       — Просто прекрати это, Дазай. Этого достаточно, — все что он в итоге сказал, вместо того, чтобы ударить друга, а затем завернуть его в одеяло, как он делал, когда они только познакомились.       — Я бы заплатил, чтобы увидеть, как Ода даст Дазаю пощечину, — злобно сказал Чуя. — Может, тогда он перестал бы совершать эти глупые, самоубийственные поступки!       — Впрочем, одеяло-буррито, вероятно, было бы лучшим способом привести его в чувства, чем пощечина, — отметил Фукудзава.       Ода повернулся, чтобы уйти, но Дазай окликнул его.       — Одасаку... Пожалуйста, найди Анго, — сказал он, тоже повернувшись спиной к другу. К тому моменту он уже знал, что вероятность того, что Анго не предатель, практически равна нулю, но Одасаку еще не знал об этом. У него все еще была надежда... И, несмотря на собственные инстинкты и логику, Дазай тоже надеялся.       Как бы то ни было, даже если Анго был предателем... он все равно оставался другом Дазая.       Дазай не будет пытаться заставить его остаться в мафии и не выдаст его Мори, если только не узнает, что Анго распространял по-настоящему секретную информацию. И в зависимости от того, чьим шпионом он является, Анго может быть полезен. Дазай всегда ищет новые шахматные фигуры, и он считает, что превращение из друга Дазая в шахматную фигуру — идеальное наказание...       Но позже Дазай может разозлиться или разочароваться в Анго... В конце концов, для этого он должен быть жив.       Он оставит это на усмотрение Одасаку.       — Да, я знаю, — Одасаку тоже был готов вернуть своего друга и выяснить, где он находится, позже, когда они будут уверены, что он жив.       Поэтому их пути разошлись, и они продолжили свои собственные расследования.       Видение немного затуманилось, но не сильно, потому что, судя по всему, они перенеслись на следующее утро, где первое, что они увидели, — это как Ода открыл дверь в дешевом, похожем на мотель местечке у моря и зашел в комнату, где пятеро детей, казалось бы, занимались своими делами, но тут же набросились на него, как пять очаровательных гремлинов с веселыми и задорными боевыми криками.       — Ну что, Одасаку? Сдаешься? — Самодовольно спросил парень в солнцезащитных очках и оранжевом жилете поверх белой рубашки, очевидно, лидер этой компании, когда они все сели на бывшего убийцу, чтобы якобы удержать его.       — По-видимому, мне придется показать вам, насколько страшна настоящая мафия..., — невозмутимо сказал Ода, прежде чем поменяться ролями с детьми, связать их, а затем подвергнуть пытке щекоткой, пока они не начали визжать и хохотать.       — О боже мой, это так чертовски мило! — Воскликнула Наоми, тряся брата в своих объятиях и визжа. — Так очевидно, что он их любит, и что они тоже его любят! А-а-а-а!       — Приятно видеть, что девочка хорошо оправилась после конфликта с Головой Дракона, — прокомментировал Фукудзава, имея в виду Сакуру, чье спасение они действительно увидели.       — О, смотрите! Там Дазай-сан! — Кэндзи указал на Дазая, который следовал за Одой в небольшой ресторанчик с карри под комнатами, где жили дети. Дазай, на этот раз без пальто, как и в «Люпине», сидел и пытался съесть любимое острое карри Оды, приготовленное его любимым шеф-поваром, владельцем комнат, которые он сдавал детям.       — Горячо, очень горячо. Это слишком горячо, — пожаловался Дазай повару, когда Одасаку присоединился к нему. — Ты что, добавил лаву в качестве секретного ингредиента или что-то в этом роде? — Он знал, что ведет себя драматично, но у него никогда не получалось есть слишком горячие или слишком острые блюда. Он предположил, что они ему просто не нравятся. Дело не в том, что он не мог терпеть остроту или пряности, он же специалист по пыткам, и в любом случае еда на его языке в основном ощущалась как пепел, так что это не должно было сильно повлиять на него, но он просто предположил, что ему не нравилось.       — Ода-чан постоянно это ест, — похвастался повар, прежде чем повернуться к упомянутому мужчине. — Как дети?       — Как обычно, — ответил Ода, по-видимому, это был их обычный диалог.       — Это все дети, которые потеряли своих родителей во время конфликта с Головой Дракона два года назад? — Спросил Дазай, по сути, без необходимости, потому что, в отличие от Анго, он действительно встречался с маленькими гремлинами, которые переворачивали мир Оды с ног на голову. Тем не менее, это всегда было хорошим поводом для поддразнивания. — Ты — Ода Сакуноскэ. Член мафии, который никогда не убивает, не заинтересован в продвижении по службе и заботится о сиротах. Ты определенно странный, — но именно поэтому Дазай так сильно его любил. Это то, что выделяло его, делало ярким пятном в этом унылом мире, в котором Дазай был вынужден жить. — Ты самый странный человек в Портовой Мафии, — сказал он с игривой, любящей ухмылкой.       “Ну, не считая Чуи, Верлена-сан и меня. Даже натренированный убийца, который отказывается убивать и вместо этого собирает сирот, как коллекционные карточки, не может сравниться с тремя человекоподобными существами вроде нас, хотя Чуя определенно человек, просто он в то же время является сосудом бога. Верлен-сан и я — совсем другая история”.       — С этого момента я буду приветствовать Дазая словами «Ты человек», — раздраженно заявил Куникида.       — Эй, а это неплохая идея! — Воскликнула Йосано, уже согласившись, потому что, может быть, это помешает Дазаю постоянно творить глупости. Конечно, это всего лишь мечта, но можно надеяться.       — Не такой странный, как ты, — возразил Одасаку, и Дазай чуть не фыркнул от того, насколько верным было это наблюдение. Однако Ода сосредоточился на чем-то другом, а именно на том, чтобы передать повару-владельцу заведения конверт с деньгами. — Вот деньги на содержание детей на ближайшее время.       — Ты уверен? Я не против помочь, — сказал старик, и Дазай поразился доброте некоторых людей в этом мире.       — Я уже благодарен тебе за то, что ты даешь им место для ночлега, — Дазай продолжал есть, просто чтобы не ляпнуть, что купит Оде любой дом, который тот захочет, если только тот попросит. Дазай почти ничего не делает с деньгами, которые он зарабатывает. Они просто хранятся на его многочисленных счетах, он давно отделен от мафии, потому что у него нет намерения когда-либо зависеть от этой или какой-либо другой организации в плане дохода. Это не жадность и не паранойя, это просто логично. Дазай даже не из тех, кто гонится за материальными благами; он был вполне доволен тем, что оставался в своем грузовом контейнере, но его вытащили оттуда и привели в квартиру, в которой, как он уверен, больше никто не живет, потому что он точно знает, что Акутагавы выселились из квартиры на верхнем этаже. — И пока я могу есть здесь карри, когда захочу, мне больше ничего не нужно.       — Горячо... Так горячо...       — Почему он такой милый? — В отчаянии спросила Йосано, потому что это казалось ей несправедливым! — Кроме того, ему, наверное, не стоит это есть, если он не привык к острой пище. Это может быть вредно для его кишечника.       — С таким же успехом его кишечник мог бы быть сделан из армированной нержавеющей стали, — многозначительно сказал Мори. Никто не стал уточнять. Они не уверены, что смогли бы — ой, каламбур — это переварить.       — И ты пришел сюда сегодня из-за этого дела, верно? — Спросил Ода, на этот раз обращаясь к Дазаю, чтобы у того наконец появился повод отказаться от слишком острого карри.       — Да... — в мгновение ока, ребенок исчез, и вместо него на его месте рядом с Одой сидел респектабельный руководитель. — Я пришел к выводу, что это организация, объединяющая нескольких пользователей способностей из-за рубежа. За ними гонялось Организация Одаренных из Англии под названием Орден Часовой Башни…       "С которым у Верлена-сана были взаимные претензии... Вообще-то, с кем у меня могли бы быть разногласия... Я все еще не совсем решил..."       — Пожалуйста, не ссорься с Орденом Часовой Башни, — попросил Куникида, нервно подрагивая. — Они уже однажды пытались сжечь Йокогаму дотла! Нам не нужно, чтобы они пытались сжечь нас во второй раз!       — …и они пришли из Европы в Японию…       — И зачем эти ребята проделали весь этот путь до Японии? — Прозвучал вполне разумный вопрос.       — …Они бежали в чужую страну. Так что, возможно, что-то уже было здесь...       — Это возможно. Но меня в этом беспокоит одна вещь, — задумчиво произнес Ода.       — Ты хочешь сказать, что солдаты были слишком опытными, верно?       — Ага.       — Они бывшие солдаты... По моим сведениям, глава этой организации — могущественный пользователь способности, который, по-видимому, использует их, чтобы командовать опытными солдатами.       Даже это было непросто выяснить. Сбор информации о новых иностранных группировках, только что прибывших в Йокогаму, может быть утомительным и в большинстве случаев бесполезным, пока они не заявят о себе в преступном мире, но Дазай не зря учился у лучших из лучших, чтобы вообще не иметь никакой информации.       — Мощная способность? — Переспросил Ода. — Босс знает об этом?       — Я доложил ему об этом. Затем он приказал мне разработать стратегию борьбы с Мимик и командовать фронтом, — тени внезапно показались слишком зловещими на лице Дазая, и свет за его спиной совсем не помогал. — Я уже расставил несколько ловушек.       — Я собираюсь спросить кое-что довольно банальное, но, если это международная преступная организация, в которой есть одаренные, разве это не дело государственных служб?       — Он имеет в виду вас, ребята? — Спросила Хигучи, и члены Агентства могли только пожать плечами.       — Ты имеешь в виду Специальный Отдел по делам Одаренных? Они не появятся, пока ситуация не станет критической, — черт возьми, они даже не явились на происшествие с Верленом и появились только тогда, когда Портовая Мафия уже собиралась навести порядок, пока Дазай разрывался между заботой о Чуе после Порчи и последствиями мини-войны против одного человека, которая затронула не только Портовую Мафию, но и весь преступный мир Йокогамы. В конце концов, Портовая Мафия — страж ночи. Конфликт с Головой Дракона вообще смог начаться только потому, что на какое-то время Мафию сочли ослабленной, несмотря на то, что это было началом правления Дазая в качестве Демона Вундеркинда. Именно это привело к росту напряженности, пока все не пошло наперекосяк и не начался конфликт, который перерос в полномасштабную войну и стал еще хуже, когда в дело вмешался Шибусава. Кстати, Специальный Отдел по делам Одаренных в то время тоже не вмешивался. Они прятались в тени «правосудия». Именно они отправили Шибусаву в отставку, что привело к эскалации конфликта. К сожалению, они обладают большой властью над всеми без исключения одаренными личностями и тем более над организациями одаренных. — Потому что для внешнего мира они технически даже не существуют, — они гораздо более сомнительны, чем можно подумать. Ими было бы легко манипулировать. Есть так много ниточек, за которые можно дергать!       — А что насчет Анго? — Спросил Ода.       — По сути, было подтверждено, что именно Анго слил пароль от хранилища, которое было очищено, пока на меня нападали, — поделился Дазай. — Анго предал организацию? Если исходить из этого, то все встает на свои места.       В этот момент у Дазая зазвонил телефон, и он ответил.       — Это я. Понял, — на его губах растянулась довольная мрачная улыбка, а глаза сверкнули, как у хищника, почти красные, несмотря на то, что свет падал не под тем углом, чтобы они действительно меняли цвет. — Мышь попала в одну из моих ловушек.       — Как и ожидалось от Дазая-куна, — проворковал Мори, вспоминая те дни, когда он приходил в восторг, когда Дазай заходил в его кабинет с последним отчетом. В конце концов, Дазай никогда не приносил плохих новостей. Можно даже сказать, что слово «неудача» не было в его словаре!       Им на мгновение показали, как Ода просматривает книги и записи Анго в его кабинете, прежде чем видение перенесло их в странную, тускло освещенную комнату, которую, конечно же, узнали все члены Портовой Мафии.       Акутагава поморщился, осознав, что им предстоит увидеть. Должно быть, это был самый глупый, самый безрассудный момент в его жизни, включая выход на бой с Гильдией, когда он еще не оправился от серьезных ранений, или ночь, когда они с Дазаем впервые встретились.       — Я бы хотел объяснений… — тихо произнес Дазай, глядя на представшую перед ним картину. Мертвые солдаты Мимик, пойманные специально для допроса и, при необходимости, пыток, — мыши, которых Дазай так тщательно ловил, чтобы поиграть с ними и получить нужную информацию. Его люди, переминаясь с ноги на ногу, напряженные, встревоженные, прекрасно понимали, что в глазах их начальства это будет расценено как провал, потому что их предупредили, что эти парни не побоятся убить себя ради сохранения секретов их организации. Им были даны четкие инструкции. И все же вражеские солдаты были мертвы.       — Мы схватили авангард Мимик, который напал на казино, — осмелился доложить один из старших членов отряда Дазая, зная, что если они не объяснятся, то все станет только хуже. — С помощью усыпляющего газа, как и планировалось. Один из них покончил с собой, но мы привели сюда остальных троих. Мы планировали заставить их рассказать о других. Мы даже извлекли яд, спрятанный в их зубах.       — Эй, разве это не тот парень, которого привели вместе с мистером Модной Шляпой? — Спросила Йосано, указывая на мужчину, который докладывал. — И те парни с ним тоже!       — Да, они были одними из лучших людей Дазая, — ответил Чуя.       — Были? — Неуверенно переспросила она. Чуя кивнул с мрачным видом. — О.       — Ага.       — Я знаю, — сказал Дазай чуть резче. — Потому что все это было частью моего плана. Я хочу знать, что произошло после этого.       Собравшиеся подчиненные сглотнули.       — О-один из солдат проснулся раньше, чем мы ожидали. Прежде чем мы успели надеть на него наручники, он украл одно из наших ружей и, скорее всего, застрелил своих товарищей, чтобы они не могли говорить. Он также напал на нас...       — Почему вы не надели на него наручники раньше? Насколько вы глупы, что у вас украли пистолет? Я готовил вас всех к таким ситуациям! Почему их вообще держали вместе? И в подземельях, и в пыточном отделении полно места!       — Я думал, что эти ребята должны быть компетентными, — усмехнулся Тачихара.       Гин фыркнула.       — О, пожалуйста. Только на прошлой неделе ты десять минут тянул на себя дверь, на которой было написано «От себя».       — МЫ ДОГОВОРИЛИСЬ, ЧТО ТЫ НИКОГДА НИКОМУ ОБ ЭТОМ НЕ РАССКАЖЕШЬ!       — Вы оба заткнетесь? — Прошипел Акутагава. — Как будто мне и так не стыдно, а вы еще спорите об этом!       — Что?       Вместо ответа появился шестнадцатилетний Акутагава.       — Поэтому я решил позаботиться об этом, — ответил он, уверенно подходя к своему наставнику. Остальные подчиненные отошли в сторону, освобождая место для Молчаливого Бешеного Пса Портовой Мафии, личного ученика Дазая. Дазай не повернулся к нему, уже чувствуя, что этот разговор будет утомительным. — Есть проблемы?       — Понятно… — сказал Дазай почти со вздохом. Сегодня он был не в настроении читать лекцию. — Нет, ничего страшного, — продолжил он, как будто на самом деле не был немного раздражен. Очередное проявление неповиновения… Да еще и прилюдное. Единственная причина, по которой его люди до сих пор не схватились за оружие, заключалась в том, что это был Акутагава, его ученик, и они уже знали, что тоже облажались. Они бы не осмелились дышать без его разрешения по крайней мере несколько недель после такого грандиозного провала. Но сейчас ему не о них нужно беспокоиться, не так ли? — Ты победил грозного, непоколебимого врага и защитил наших товарищей, Акутагава-кун. Это просто великолепно, — некотором смысле, в его словах даже не было сарказма, учитывая, каким он был в прошлом. Акутагава не убивал своих людей, что было улучшением, но незначительным. — Если бы не твоя сила, они не смогли бы победить такого могущественного врага в одиночку одним ударом, — он, наконец, повернулся к нему лицом, хотя еще не смотрел на него. — Ни больше ни меньше от моего подчиненного.       — Это довольно... жестокая интерпретация его обычного дерьмового поведения, — сказала Коё с неприятной ухмылкой. Из-за того, насколько полезными и благими были некоторые из этих видений, было легко забыть, каким жестоким был восемнадцатилетний Дазай.       — Не могу поверить, что ты так поступил без разрешения, Акутагава-кун, — сказал Хироцу с глубоким вздохом, почти с упреком, но помня о своем месте.       — Я прекрасно понимаю, что я... размяк, спасибо, — агрессивно фыркнул Рюноске, хотя на его щеках и выступил румянец смущения.       — Благодаря тебе все враги, которых мы схватили, мертвы, — продолжил Дазай, наконец-то переходя к сути вопроса. — Солдаты, ради которых я так старался устроить засаду, чтобы просто сохранить им жизнь... Теперь у нас нет зацепок. Если бы хотя бы один из них был жив, мы могли бы узнать их штаб-квартиру, мотивы, происхождение их командира, его имя и силы, которые он использует для управления организацией... Мы могли бы получить всю эту важную информацию.       В конце концов, не было ни одного случая, когда кто-то не пел как птичка, когда Дазай задавал вопросы. Но мертвые не рассказывают сказок.       Однако такие вещи, похоже, не проникают сквозь толстую черепную коробку его подопечного.       — Информация? Как будто я бы...       В тот момент, когда Акутагава надменно и медленно моргнул, Дазай двинулся, взмахнул кулаком и отбросил подростка на середину комнаты. Похоже, некоторые тренировки, которым они уделяли время, не прошли даром, по крайней мере, потому что он перевернулся в воздухе и приземлился на ноги, хотя и скрючился на полу.       Агентство снова испытало ужас, столкнувшись с тем, во что превратились отношения Дазая и Акутагавы, в то время как члены Портовой Мафии лишь поморщились. Гин держала брата за сжатую в кулак руку, пытаясь заставить его отвести взгляд, но он отказывался. Это был урок, который Дазай пытался преподать ему, урок, который, как он думал, он никогда не усвоит, и он до сих пор не уверен, что усвоил. Его воспоминания об этом событии искажены чувствами, которые только этот мужчина может пробудить в нем с такой силой. Теперь, когда у него есть второй шанс усвоить урок, ему нужно обдумать все с ясной головой, чтобы в следующий раз пройти тест.       — Тебе, должно быть, показалось, что я жду какого-то оправдания, — громко и отчетливо произнес Дазай, не повышая голоса, проходя мимо своих подчиненных, которые расступились перед ним, как Красное море перед Моисеем. Только это было черное море, расступившееся перед демоном, пропитанным кровью до мозга костей, а не перед каким-то святым пророком. Он даже не вздрогнул, когда из носа и рта Акутагавы брызнула кровь от прямого удара в лицо. — Прости, что дал вам неверное представление. Дайте мне пистолет, — сказал он, обращаясь ко всем в комнате, но требование было немедленно исполнено ближайшим подчиненным, хотя все они следили за тем, в какую сторону протягивается забинтованная рука, чтобы знать, кто должен будет отдать оружие. Они просто наблюдали за двумя подростками, понимая, что лучше не пытаться вмешаться. — Один мой знакомый присматривает за сиротами... Если бы Одасаку забрал тебя из трущоб, я уверен, что он бы тебя не бросил. Он бы терпеливо и твердо направлял тебя.       Акутагава наконец-то отдышался настолько, что смог поднять голову и посмотреть на Дазая.       — Вот что такое праведность, — Дазай взвел курок. — Однако я — человек, которого ненавидит праведность, — сказал он с мертвым взглядом, в котором все же промелькнула искра гнева, который он смог выдавить из себя из-за того, что этот идиотизм помешал расследованию. — Такие люди, как я... Делают это со своими бесполезными подчиненными.       Это было все предупреждение, которое кто-либо получил, прежде чем Дазай безошибочно направил пистолет на голову Акутагавы и сделал три выстрела. Гильзы упали на землю, как звенящие колокольчики, а Гин, Хигучи и Ацуши закричали.       Куникида и Йосано выглядели потрясенными, Танидзаки и Тачихара были напуганы, а Наоми даже немного дрожала, потому что никогда не видела, чтобы Дазаю было все равно, когда он в кого-то стрелял, ни в одном из видений, которые они видели до сих пор. Кёка выглядела подавленной, а Кэндзи был обеспокоен, в то время как Фукудзава, Ранпо, Чуя, Коё, Хироцу и Мори просто наблюдали. Ранпо и Чуя стиснув зубы и сжали кулаки.       Акутагава просто смотрел на юное лицо своего наставника, и в тот момент, когда Расёмон появился, чтобы поглотить пространство, через которое должны были пролететь пули, чтобы добраться до него, у Акутагавы перехватило дыхание. В этот момент тишины, когда Акутагава пытался дышать, а никто не осмеливался взглянуть на лицо Дазая, в его красновато-карих глазах промелькнули одобрение и гордость, удовлетворение и что-то вроде облегчения, но так быстро, что даже Чуя, Ранпо и Мори почти не заметили этого.       Но не Акутагава, который сейчас наблюдал за этим воспоминанием. Не тогда, когда он так отчаянно желал получить хоть крупицу одобрения и признания от своего наставника, что был в высшей степени осведомлен об этом, когда это произошло.       Он ругал себя за то, что упустил это тогда. Для него это было бы очень важно.       — О? — Одобрение было даже слышно, когда Дазай опустил пистолет, наблюдая за движением, которое он пытался заставить Акутагаву сделать в течение месяцев. И вот наконец-то у него получилось.       “Наконец-то! Возможно, это заставит глупого мальчишку перестать вести себя как оружие и понять, что он способен на большее, чем просто наносить удары. Полагаю, можно научить старых собак новым трюкам, и Чиби не был исключением”.       — Он не хотел, чтобы я был оружием? — Ошеломленный Акутагава бесстыдно таращился, широко раскрыв глаза.       — Это то, на чем ты сосредоточился?! Чувак, он мог убить тебя! — Закричал Тачихара, потому что, несмотря ни на что, Черные Ящерицы, Акутагава и Хигучи все еще были друзьями, верно?       — Когда мы вернемся, я врежу этой чертовой Скумбрии, — устало сказал Чуя, потирая лицо.       — Пожалуйста, не надо, Чуя-сан, — взмолился Акутагава. — Никто из вас не поймет, но мне нужно было все, что дал мне Дазай-сан.       — Это абьюз, Акутагава, — неуверенно сказал Ацуши, но тот только покачал головой.       — Тебе нужна была добрая рука, которая протянулась бы и приласкала тебя. Мне нужен был кто-то, кто смог бы сделать меня сильнее и независимее. Я просто... Я упустил другие уроки, которым Дазай-сан пытался меня научить. Это наша общая вина.       — По крайней мере, ты готов возложить часть вины на Дазая, — размышляла Коё. — Возможно, ваши отношения исцеляются по-своему, в своем собственном темпе.       — Видишь? Ты можешь это сделать. Сколько раз я тебе говорил? — Спросил Дазай, когда способность аннулировалась и пули упали на пол. — Не только резать несчастных заложников — это все, на что ты способен.       — Высокая похвала от Дазая-куна, — проворчал Мори, особенно в свете всего того, что Дазай думал о нем.       — Ты также должен уметь использовать свои силы для защиты.       — До этого я никогда не мог сделать это успешно, — сказал Акутагава и в настоящем, и в прошлом, из-за чего Ацуши и Хигучи забеспокоились еще больше, хотя он и не обращал на них внимания.       — Но ты только что это сделал.       — Это не освобождает тебя от ответственности за то, что ты стрелял в несовершеннолетнего! — Закричал Куникида, обращаясь к Дазаю, как будто это сообщение могло дойти до него, несмотря на то, что это произошло четыре года назад.       — Разве это не здорово? — Акутагава посмотрел на Дазая сердитым взглядом, не то чтобы Дазай был напуган. — В следующий раз, когда ты облажаешься, — предупредил он, глаза, наконец, блеснули тем красивым, но ужасным красным светом. — Я ударю тебя дважды и выстрелю пять раз. Понял?       — Я понимаю, почему его так боялись, несмотря на юный возраст, — размышлял Фукудзава. — В нем есть что-то такое. Интересно, как ему удавалось скрывать это от нас так долго. Даже находясь здесь, с разницей в четыре года, я чувствовал его намерение убить.       — Ты всегда можешь увидеть только то, что парень хочет, чтобы ты увидел, — ответила Коё. — Не больше.       — Итак, — Дазай снова повернулся к насущной проблеме, больше не обращая внимания на Акутагаву. Позже ему придется помочь своему подопечному тренировать скорость активации его способности. — Давайте осмотрим их трупы. Может, что-нибудь найдется.       Один из его подчиненных практически бежал за ним, как щенок.       — Да... Что нам нужно проверить на трупах?       — Все, — небрежно ответил Дазай. Как будто это было очевидно. — Мы собираемся найти любые следы их убежища, какие сможем. Подошвы их обуви, ворсинки из карманов, все, что прилипло к их одежде... Все это улики. Черт возьми... Очевидно, все мои подчиненные думают, что забивать наших врагов до смерти — это единственное, что делает мафия, — вздохнул Дазай. Он был окружен идиотами. Он был не в том настроении, чтобы окружать себя идиотами. — С такими темпами Одасаку может сам во всем разобраться.       — Мне кажется, или Дазай-сан больше походит на детектива, чем мафиози? — Вслух размышлял Дзюнъитиро. — Я имею в виду, он использует детективные уловки, чтобы распутывать дела, так что, очевидно, он больше подходит на роль…       — Прикуси язык, — огрызнулся Мори, но Наоми просто показала ему язык, крепко держась за брата.       — Дазай-сан может быть тем, кем Дазай-сан хочет быть, —пожал плечами Хироцу. — Я думаю, что то, что мы узнали о его жизни, доказывает это.       — Я тоже знаю этого человека, — сказал Акутагава. — Хоть он и член мафии, ему не хватает смелости убить человека.       Молодой Акутагава определенно уделял слишком много внимания бесполезным, неточным сплетням.       — Я вообще не могу представить, что он может быть с вами связан, Дазай-сан.       — В те времена все так считали, — задумчиво произнесла Гин, которая тоже слышала эти слухи.       — Ты совершил две ошибки, — почти сразу же возразил Дазай. — Смелость не имеет ничего общего с тем, можешь ли ты с кем-то общаться или нет. А вторая — это предупреждение, — он повернулся к своим подчиненным, сидя на корточках перед одним из трупов. — Тебе лучше не злить Одасаку... Никогда. Если бы он действительно разозлился от всего сердца, все в этой комнате были бы мертвы прежде, чем кто-либо из нас успел бы выхватить оружие. Когда Одасаку не сдерживается, он страшнее любого члена Портовой Мафии.       “Не считая Чую, конечно, или Верлена-сан... Или ане-сан, потому что кто, черт возьми, настолько глуп, чтобы злить ане-сан?”       — Молодец, парень, — с удовлетворением промурлыкала Коё.       — Я бы также хотел добавить в список самого Дазая-куна, поскольку он намеренно не упоминает себя, — прощебетал Мори, хотя его голос звучал далеко не так жизнерадостно, как ему хотелось бы.       — Почему мне кажется, что это предзнаменование? — Спросила Кёка, прищурившись.       — Акутагава-кун, ты и за сто лет не смог бы победить Одасаку.       — Я действительно поверил в это после того, как увидел, как он уклонялся от атак, — размышлял Акутагава, и это стало потрясением века для всех, кто его знал.       — Ладно, возвращаемся к работе, — небрежно сказал Дазай, роясь в плаще убитого в поисках улик. — Я знаю, что у врага проблемы, но нам нужно поторопиться и разобраться с этим. Иначе появится Специальный Отдел по делам Одаренных и создаст еще больше проблем.       — Вам не очень идет хмурится, Акутагава-сан, — сказал Кэндзи, улыбаясь, отчего Хигучи возмущенно вскрикнула. — Я думаю, вам стоит чаще улыбаться! Вы очень красивый, а с улыбкой будете еще красивее! Даже если у вас нет бровей!       Акутагава выглядел так, будто хотел, чтобы земля разверзлась под ним, и все невольно рассмеялись.