Перелистывая страницы, я нашел тебя (Leafing Through The Pages, I Found You)

16 лет       Встреча Адама с Дазаем была бы забавной, даже смешной, если бы Соукоку не было шестнадцать. Дазай спас Адама от солдата, на которого тот не успел среагировать, применив электрошокер, что было немного неожиданно, учитывая, что он в основном использовал настоящее оружие. Выражение лица Адама, когда он увидел своего спасителя в лице тощего шестнадцатилетнего Дазая, было бесценным, и Чуя решил подразнить Адама по этому поводу.       — Как скучно, — пожаловался Дазай, отбросив использованное оружие. — Даже с электричеством убивать людей — это просто убивать людей. Мне это надоело.       — Это все еще так странно слышать от шестнадцатилетнего парня, черт возьми, — не удержался от комментария Тачихара, и Кёка с Гин повернулись к нему и приподняли брови.       — Мне четырнадцать.       — А я начала тренироваться как убийца примерно в двенадцать, — добавила Гин, но Тачихара отмахнулся от них.       — Да, но ты не… Это не то же самое… Это просто по-другому, понимаешь? Ты делаешь это не ради удовольствия!       — Дазай тоже делает это не ради развлечения, — поправил Чуя.       — Но ему это надоело!       — Ну и что? Мне тоже? Ты хоть представляешь, сколько крови на моих руках? Это очень быстро надоедает.       — Все в мафии — психопаты? — Спросил Куникида, пристально глядя на него и усмехаясь.       — Вообще-то, Дазай-сан предпочитает называть нас всех высокофункциональными социопатами, — поправил Хироцу.       — Кроме Мори, — поправил его Ранпо.       — Кроме Мори.       — Эй!       — Помолчи, — «мило» сказала Йосано, и Мори покрылся потом.       — Приятно познакомиться, следователь-сан. Где Чуя?       — Все еще живешь в голове этого парня 24 часа в сутки 7 дней в неделю, — снова поддразнила Йосано, и Чуя просто закатил глаза. Этот комментарий уже слишком часто звучал, и теперь все просто приняли его как факт. В нем не было ничего плохого, так что не было смысла отрицать его или говорить что-то еще.       — Чуя-сама… он…       — Его уже взяли в плен? — Перебил Дазай, перешагивая через поверженных солдат. — Или, может быть, пришло то время, когда ты спас его, — саркастически сказал он, выгибая бровь при виде бедного андроида Адама Франкенштейна, который так сильно боролся, чтобы найти Чую и вызволить его из лап безумного ученого. Дазаю было бы его жаль, но он ни к кому не испытывал жалости, так что Адаму вряд ли выпала бы честь стать первым. — Это не смешно. Значит, я пропустил, как Чую пытали и он рыдал в три ручья.       — Насколько то, что произошло за эти несколько дней, соответствовало прогнозам и расчетам Дазая? — Спросила Коё, обращаясь к Мори и Чуе, поскольку сама она была в курсе только тех планов, в которых ей предстояло участвовать, и того, почему Верлен тогда представлял такую угрозу. Она определенно собиралась поговорить с Дазаем о том, что тот позволил пытать мальчика, которого она считала своим младшим братом. Они, несомненно, поговорят об этом.       — Если честно, я не знаю, — ответил за них Ранпо. — Судя по этим видениям, почти все.       — Я все еще думаю, что самое тревожное во всем этом то, что нас притащили сюда, чтобы посмотреть на это, — пробормотал Ацуши, побледнев при упоминании пыток. — Или что кому-то вообще удалось получить все эти воспоминания, чтобы показать нам.       — Это не то, с чем мы можем справиться прямо сейчас, дзинко, — заметил Акутагава, и, что ж, он был прав.       — Пытали? Чую-сама? — Пробормотал Адам.       — Я не знал, что роботы могут расстраиваться, — удивился Кэндзи. — Должно быть, он очень дружелюбный робот, да?       — Так и есть, — с ухмылкой подтвердил Чуя, которому тоже было приятно, что Адам беспокоился о его безопасности.       “Чуя-сама, говорит он... Он принудительно изменил свои протоколы, чтобы во время этой миссии уделять приоритетное внимание безопасности и благополучию Чуи, а не полученным приказам? Я должен забраться в его мозг — процессор? — в какой-то момент и выяснить, какие именно намерения у запада в отношении Чиби... И знают ли они обо мне или ней. Потому что, если знают... Кто-то из них мог быть виновен в смерти Масаоки-оссана”.       Но сейчас он не мог сосредоточиться на этом. Перед ним был высокоразвитый андроид, который разрабатывал стратегию в соответствии с параметрами, заданными его кодом, и, несомненно, думал о том, что Исповедь Неполноценного Человека станет незаменимым, бесценным козырем в борьбе с Верленом, которая неизбежно начнется.       “Простите, следователь-сан, но это мое шоу. Пожалуйста, выполни роль, которую я тебе поручил, и постарайся сберечь Чиби, пока меня нет рядом”.       — Зачем он пришел сюда, спрашиваешь ты? — Сказал Дазай, почти буквально заметив, как завертелись шестеренки в голове Адама. — Я скажу тебе. Я здесь, потому что это часть плана. Какого плана, спросишь ты? Я расскажу тебе. Все, от начала до конца событий этого инцидента с Верленом было у меня на ладони. Что ты имеешь в виду, спросишь ты? — Продолжал он, стреляя словами и с удивлением наблюдая, как он явно перегружает процессор андроида. Это было забавно: даже самый продвинутый суперкомпьютер не мог угнаться за ним. Если честно, это было немного скучно. Какой смысл в суперкомпьютере, если шестнадцатилетний ребенок может так легко его обойти? Неужели в этом мире нет ничего, что Дазай не мог бы предсказать, что могло бы его по-настоящему удивить?       Ну, кроме Чуи, но это потому, что Чуя — это просто... Чуя.       (Нет, Дазай не хочет признавать, что при определенных обстоятельствах Чуя был его слепой зоной. Потому что это не так. Дазай всегда видит Чую. Просто некоторые поступки этого нелогичного маленького Чиби не имеют для него смысла...)       — Нужно ли нам вообще это говорить в данный момент?       — Тсс, Акико. Я хочу посмотреть, как Дазай выведет андроида из строя.       — Помолчи тогда, Ранпо.       — Тише.       Йосано фыркнула.       Чуя был просто рад, что они замолчали и он может посмотреть это комедийное шоу, в котором Адам изо всех сил старался понять и не отставать от безумного гения Дазая.       — Все, буквально все — от целей Верлена, до детектива-сан и исследователя-сан — было основано на информации, которую я ему дал.       “Ну, кроме Флагов. К сожалению, это то, что Верлен сделал сам, создав настоящий беспорядок, который мне приходится убирать, а Чиби — разгребать. Какая досада”.       — Что ж, это облегчение. Если бы я знал, что Дазай стоит за смертью Флагов, я бы подвесил его за его же бинты на крыше штаб-квартиры.       — Нет, ты бы не стал, — сказали буквально все, и Чуя проигнорировал то, насколько они были правы. Потому что нет, он бы не стал.       — Другими словами, протокол его плана убийства был протоколом моего плана. Теперь ты хочешь спросить: зачем ты это сделал? — Дазай уже видел, как в голове Адама зарождаются подозрения, и ему хотелось фыркнуть, потому что неужели все так его боятся? Взрослые такие глупые. Он не мог поверить, что Чуя был единственным из них, у кого хоть что-то работало в голове! Дазай продолжил, прежде чем тот успел придумать какую-нибудь безумную теорию и, не дай бог, напасть на него. Франкенштейн мог пригодиться, так что убивать его сейчас было бы глупо, и ему пришлось бы менять свои планы, что тоже было неприятно.       Он не был в настроении объясняться с полковником или смотреть, как другие, более некомпетентные подчиненные пытаются понять приказы, которые отдает его собственный отряд.       Его окружали идиоты.       — Я его чувствую.       — Это грубо, Ранпо.       — Извини, но не извини, шачоу. Это то, чему ты меня научил.       — Это было нужно, чтобы выиграть время, прежде чем он доберется до своей главной цели. Его конечная цель — босс Портовой Мафии Мори Огай.       “И как бы мне ни хотелось иногда просто убить его, чтобы он не раздражал меня своими ужасными навыками работы с документами или тем, как он транжирит деньги на платья, которые он может просто вообразить благодаря своей педофильской способности, он все еще слишком полезен“.       — Почему Дазай-кун такой злобный! — Взвыл Мори.       — Страдай.       — Юкичи!       Коё смущенно прикрыла лицо рукой, и Йосано успокаивающе похлопала ее по плечу, прежде чем смело взять ее за руку и сделать свой ход, потому что почему бы и нет. Она мысленно порадовалась, когда Коё не убрала руку.       Чуя и Ранпо наблюдали за ними и закатывали глаза, глядя на бесстыдный флирт своих сестер.       С другой стороны, Танидзаки снова взялись за старое, так что никто не мог быть более бесстыдным, чем они.       И даже Куникида сдался, уже не прикрывая глаза Кёки, Кэндзи или Ацуши, когда происходило что-то скандальное.       — Изначально Мори-сан должен был стать первой жертвой, но я подтасовал информацию так, чтобы он был последним в списке.       “В конце концов, если бы я позволил Верлену-сану просто убить его, я был бы слишком занят бардаком в самой мафии, как правая рука, которая теперь имеет дело с обезглавленной организацией, чтобы разбираться с Верленом-саном, не говоря уже об ученом N и, возможно, Кашимуре, хотя я еще не нашел доказательств его причастности к этому второму исследовательскому центру... Он не вернулся к проекту? Или ему просто повезло, что у него выходной? Как жаль, что мне придется разбираться с ним отдельно”.       — Благодаря времени, которое я выиграл, подготовка к убийству Верлена почти завершена. Но прежде нам нужно внести последние штрихи, — сказал Дазай с улыбкой, протягивая руку, чтобы помочь Адаму встать. Он оказался не таким тяжелым, как он себе представлял, для человека, состоящего из механических деталей. — Такими темпами Чуя убьет N, и если это случится, он перестанет быть человеком.       “Я не позволю этому случиться с ним, глупый Чиби”.       — Но я хочу, чтобы Чуя страдал как человек. Так что давай остановим его, — закончил Дазай.       — К черту все это дерьмо, я куплю Японию для него, когда мы выберемся отсюда, — заявил Чуя, проведя руками в перчатках по волосам и яростно покраснев. Его сердце бешено колотилось в груди, готовое разорваться от нежности к своему напарнику, которого он явно сильно недооценивал все эти годы, да и сейчас тоже.       “Я так сильно обязан ему за весь тот ужас, через который он прошел из-за меня... И за все то жестокое дерьмо, которое я говорил ему на протяжении многих лет. Черт возьми, как он вообще может находиться со мной в одной комнате, не говоря уже о том, чтобы по-прежнему заботиться обо мне в своей манере Дазая?!”, — недоумевал он про себя.       — Видишь? — Добродушно сказал Хироцу, похлопывая Чую по плечу. — Мы же тебе говорили. Дазай-сан действительно не считает тебя монстром несмотря на то, что ты, к сожалению, приложил руку к смерти его родителей. На самом деле, он явно ценит твою человечность так же, как и ты сам. Ах, если бы он только дорожил своей собственной... — старик вздохнул, и в глазах Чуи внезапно появился решительный блеск.       — Мы убедим Дазая-сана, что он человек, — опередила его Кёка со своим заявлением, и Вооруженное Детективное Агентство и Портовая Мафия, за исключением Мори, одобрительно зашумели, и Чуя ухмыльнулся от злорадства и удовлетворения, что к концу этих видений Дазаю будет нечего скрывать, и им будет слишком легко доказать, что он действительно человек, со всеми его недостатками.       Дазай повел Чую к Ширасэ и даже не остановился, когда они обнаружили, что Ширасэ лежит без сознания в комнате для хранения оборудования. Он едва нашел время, чтобы пожалеть, что так торопится, и не может как следует поиздеваться над этим членом Овец, но это вряд ли входило в его список бесконечных приоритетов в этом деле. Поэтому он просто позволил Адаму запереть его в комнате, чтобы они — Адам и Чуя — могли забрать его позже, поскольку Дазаю было все равно.       — Хорошая работа. Следующий — Чуя.       — Пожалуйста, подождите, Дазай-сан, — окликнул его Адам, но Дазай продолжил идти. — Когда вы говорили о Чуе-сама, вы сказали «как человек». Вы знаете, является ли Чуя-сама человеком?       Дазай сделал паузу, услышав странную надежду в голосе Адама, когда тот посмотрел на него, явно ожидая, что у Дазая есть ответы на все вопросы во вселенной. Что было абсурдно, учитывая, что они даже не так много знают о глубинах своих океанов, не говоря уже о том, что происходит за пределами атмосферы их планеты. Кроме того, не могли бы люди, пожалуйста, перестать ожидать, что у Дазая будут ответы на все вопросы? Он сейчас немного перегружен работой!       — Теперь, когда я об этом думаю, я понимаю, что Дазай-сан никогда не брал ни выходных, ни отпуска, — прокомментировал Акутагава, чем спровоцировал сердитые взгляды от Агентства на Мори, в то время как другие члены мафии могли лишь отвести взгляд, потому что им и в голову не приходило предложить Дазаю уменьшить нагрузку. Он был Демоном Вундеркиндом, и все они ожидали, что он будет работать сверх обычного человеческого предела.       Что он и делал... И он победил и преуспел... Но это не было правильным.       — Я заставлю Дазая взять отпуск на месяц после того, как все закончится, — решил Фукудзава. — В последнее время он тоже работал как проклятый. Я уверен, что Агентство будет в надежных руках Ранпо, пока наш стратег отдыхает.       — Да, что ж, в любом случае удачи, потому что я точно заставлю его отдохнуть, — прокомментировал Чуя, и никто не стал возражать ему.       “И все же, как ответить на этот вопрос... Потому что, по правде говоря, у меня есть только моя интуиция и никаких материальных доказательств. Пока нет. Мне нужно найти того «другого Чую». До лаборатории действительно был один Чуя... Но тот ли это Чуя, что сегодня, с точки зрения тела? Вот в чем реальный вопрос. Человечность Чуи сама по себе не подлежит обсуждению. В конце концов, человек — это нечто большее, чем просто биология”.       — Это... Это имеет смысл, — осмелилась сказать Наоми. — В конце концов, если бы это была просто биология, что бы отделяло нас от других приматов, с которыми у нас общие предки?       Итак, на самом деле, что касается физических аспектов, был только один правильный ответ, который мог дать Дазай. «Я не знаю». И, действительно, в любой другой ситуации ему было бы либо неприятно говорить так много, либо забавно наблюдать, как вся эта надежда внезапно исчезает. Как ребенок, которому впервые сказали, что Санта-Клауса не существует.       — Санта не настоящий?! — Воскликнул Кэндзи, и на его глаза навернулись слезы.       — ...Черт возьми, Дазай!       — И N, и Верлен говорили, что Чуя не был человеком. Я не думал, что это так, поэтому я прочитал эту тетрадь, заметки Рембо... Можно сказать, что весь этот инцидент начался из-за нее, — сказал он, показывая старую кожаную тетрадь, которую носил с собой с тех пор, как Верлен объявился в стране. Это, безусловно, было интересное чтиво, полное государственных тайн, которые Дазай постепенно внедрял в свои долгосрочные планы на случай, если западные страны снова придут за ними. Дазай был очень осторожен, когда доставал остатки тетради из камина Рэндо и восстанавливал с помощью некоторых пользователей способностей, а также информационных брокеров. Он продал некоторые из своих самых ценных секретов, чтобы вернуть этот блокнот в первозданный вид, и он, безусловно, пригодился не только для хранения государственных тайн.       — Как тебе удалось ее заполучить? — Последовал предсказуемый вопрос Адама, и на самом деле Дазай ни за что бы не продал такой ценный ресурс.       — Ты можешь попытаться выяснить это, но, что бы я ни сказал, это будет ложью. В конце концов, я лжец, — сказал он с загадочной улыбкой, хотя практически чувствовал, как Адам использует свои сканеры, чтобы следить за его состоянием.       “Как будто это сработает со мной. Контролировать дыхание и сердцебиение — это самое простое, чему я научился”.       — Что сказал Дазай-сан? — У Ацуши отвисла челюсть, как и у Йосано и Мори.       — Это возможно?! — Закричали Хигучи и Наоми.       Куникида и Чуя просто потерли лбы: один — потому что понял, что ему, возможно, придется иметь дело с чем-то еще, что нарушит его расписание, а другой — потому что знал — конечно, знал — и слишком часто вспоминал, как такой трюк был необходим для осуществления последней безумной затеи Дазая.       — У нас нет времени устраивать чаепитие и болтать, — небрежно сказал Дазай, как будто все это время он не общался с андроидом. — Сначала нужно найти Чую.       — Да, да, я понял, мы знаем, — перебил Чуя, прежде чем Йосано или Коё успели снова его подразнить.       — Как мы это сделаем? — Спросил Адам, теперь более охотно следуя за Дазаем после того, как увидел, на что способен призрак Портовой Мафии.       — Найти Чую всегда легко, — пропел Дазай. — Если ты пойдешь туда, где громче всего, он будет там.       Это было точно. Все вокруг тряслось, и все это исходило из одного направления, хотя ритм разрушений, который слышал Дазай, не совсем соответствовал привычному. Он пришел к выводу, что Верлен, должно быть, действовал в соответствии с его ожиданиями и пришел спасти Чую и разобраться с ученым N раз и навсегда. Однако Дазай не мог этого допустить по нескольким причинам. У N было слишком много ответов, которые искал Дазай. Все больше людей пыталось сбежать, и Дазай вызвал свой отряд: ученых нужно было взять живьем, а охранников — уничтожить на месте. К счастью, все лаборанты были в типичных лабораторных халатах, так что их было легко отличить от бронированных и вооруженных солдат, что ограничивало уровень некомпетентности, который потенциально мог проявить его отряд. Хотя он должен был признать, что все они значительно улучшили свои навыки, и он мог быть уверен, что они не облажаются без его помощи.       Пока они продолжали двигаться к месту назначения, прежде чем Адам успел расспросить его подробнее, Дазай снова заговорил.       — Нет никаких доказательств того, что Чуя — человек, но нет и доказательств того, что Чуя не человек. Верлен, так сказать, чужак, который хотел украсть Чую. Он не подтвердил напрямую, что Чуя — искусственно созданная способность. Что касается N, то он вполне мог лгать, — Дазай был почти уверен, что так оно и было. В конце концов, Дазай знал то, чего не знал никто другой.       Он знал о существовании Кашимуры Кансукэ. Он знал о его участии в проекте. Он знал, что у него был сын, которым он добровольно пожертвовал ради науки. Он знал, что его сын был объявлен умершим во всех официальных правительственных документах.       Он также знал, что за этим проектом стоит правительство.       Он знал, как много правительство лгало, насколько оно было коррумпировано.       В конце концов, Дазай зарабатывал себе на жизнь этой коррупцией.       Лучше всего Дазай знал, что юный Кансукэ поразительно похож на Чую.       Итак, он знает, что ученый N лжет, когда говорит, что он отец Чуи. Он не отец Чуи в той же степени, в какой Мори не был отцом Дазая. Таким образом, без доказательств того, что «другой Чуя» — подделка, шансы на то, что тело Накахары Чуи является биологическим, естественным образом созданным, как и все остальные живые существа, или искусственным, с внедренным в него сознанием Чуи, чтобы способность могла укорениться, по-прежнему 50 на 50.       В конце концов, способности не могут существовать без человеческих душ.       И что-то настолько сильное, как Смутная Печаль, не могло уместиться в пустой, искусственной душе. Способность была слишком могущественной, чтобы не принадлежать столь же могущественной душе, которой был Чуя и только Чуя.       В одном Рэндо был прав, если не во всем остальном. Чуя действительно был силен сам по себе, а не только как сосуд Арахабаки, и независимо от того, что жило внутри него, он все равно был Чуей. Этому рыжему идиоту просто нужны были доказательства. Дазай получит эти доказательства, даже если это будет последнее, что он сделает.       Так что ему просто нужен этот чертов «другой Чуя».       — Я бы хотела, чтобы у меня был партнер, который был бы готов доказать мою человечность и право на существование, — насмешливо и тоскливо вздохнула Гин, но в ее словах была доля правды.       — Дазай-сан действительно устанавливает стандарты. Верно, братик?       — Эй, Наоми!       — Тебе следует поторопиться, Фукудзава-доно.       — И зачем мне это?       — ...Это больно, Фукудзава-доно.       — Хорошо.       — Эй, по крайней мере, теперь у нас есть экспертный совет о том, как выследить Чую-сана, несмотря ни на что! — Пошутил Тачихара, но в ответ получил лишь невозмутимые взгляды абсолютно всех присутствующих. — Что?       — Ты гребаный придурок, Тачихара, мы все это уже знали.       — Гин! — Возмущенно выдохнул Акутагава. — Что бы сказал Дазай-сан?!       — Хорошая работа по воспитанию безнадежных?       Хироцу фыркнул.       — О, да, а почему Дазай-сан не ругается? — Спросил Ацуши, и Портовая Мафия дружно пожала плечами, даже Чуя, после чего они повернулись к Ранпо, который тоже пожал плечами.       — Судя по всему, он мамин сынок.       — Ооо, — нараспев произнесли они все.       — Верно. Тэйн ненавидела, когда при ней ругались, так что она, вероятно, не хотела бы, чтобы Скумбрия тоже ругался.       — И ее воспитание объясняет, почему иногда он говорит так напыщенно.       — Но разве он не прожил на улице дольше, чем в роскоши своего поместья, где прошло его детство?       — Никто не забывает уроки, которые преподала Тэйн-сама, — синхронно сказали Коё и Хироцу, завершая дискуссию как раз вовремя, чтобы увидеть, как Дазай инструктирует Адама о том, как наиболее успешно взломать системы объекта и заставить все здание делать то, что они хотят. Тот факт, что Дазай просто давал указания и не утруждал себя тем, чтобы сделать это самому, заставил их всех вспотеть. Особенно с учетом того, что он выглядел так, будто хотел взять попкорн и посмотреть, как гравитационные «братья» дерутся после того, как Чуя отказался убить N, пока тот был еще полезен.       — Сначала возьмите под контроль систему распределения топлива. Исследовательские материалы здесь в конечном итоге будут сожжены, чтобы уничтожить улики, как только персонал покинет объект. Именно поэтому система подачи топлива будет работать до самого конца. Захватите весь объект, используя это как точку опоры.       И Адам сделал, как было сказано, в то время как Дазай молча оплакивал тот факт, что пользовательницу способности, связанной с деревом, убили всего месяц назад, ведь все было бы намного проще, если бы она все еще была доступна. Он был уверен, что какие-нибудь секреты Европола или другого европейского государства, из какой бы страны они ни были, будут достаточно ценными, чтобы расплатиться с ним.       — Интересно, все ли будет в порядке, — сказал Адам сам себе, но Дазай услышал и спросил, что он имеет в виду, заинтригованный беспокойством андроида. — Верлен. Когда мы найдем Чую-сама, я уверен, что Верлен будет ждать нас, чтобы сразиться. Интересно, сможем ли мы победить его.       — Кто знает, — последовал беспечный ответ. — Конечно, я могу придумать способ победить…       “Только не в таких условиях... Или даже в таких условиях... По большей части яд должен сработать... Исповедь Неполноценного Человека будет слишком рискованной в долгосрочной перспективе”.       — …но для него это не будет настоящей победой, если мы просто умрем. О Верлене я могу сказать только одно…       "Ну, это единственное, что я хочу, чтобы знал агент Европола”.       — …нет ни одного человека в этом мире, кто может победить Верлена в простом рукопашном бою.       “Пока нет, по крайней мере”.       — Ах да, в этом отношении вы с Верленом в наши дни примерно равны, да? — Спросила Коё Чую, который лишь пожал плечами, как будто это не имело никакого значения. Гин и Кёка недоверчиво уставились на него, слишком хорошо зная, насколько силен их сэнсэй.       Понять Верлена Дазаю было легко после того, как он осознал, что может понимать Чую так, как не понимает других людей, поэтому, когда Адам спросил, он ответил, ссылаясь на записи Рембо, а не на собственные наблюдения во время двух их коротких встреч, в течение которых Верлен был с ним довольно искренен.       — Он обладает способностью манипулировать гравитацией, а также шпионскими навыками. У него пугающая сила, и у него нет слабых мест. Но ему есть чего бояться: он сам, — Дазай посмотрел на Адама с всезнающей улыбкой. — Точно так же, как у Чуи есть Арахабаки, внутри Верлена существует сингулярность, которая находится вне его контроля. Если она выйдет из-под контроля, он и все вокруг него перестанет существовать. Это будет похоже на кошмар в городе Сурибачи.       Но было и кое-что похуже. Дазай хорошо помнил Сурибачи. Он сомневался, что забудет взрыв, даже если все остальное каким-то образом стерлось бы из его памяти. Высвобождение сингулярности, настоящего бога разрушения, реального или нет, было разрушительным, но сингулярность Арахабаки и Верлена — это не одно и то же.       У Арахабаки было достаточно чего-то вроде осознанности, чтобы сосредоточиться на конкретных целях. Он нацелился на Дазая, и это в конечном счете спасло Йокогаму и самого Чую от дикой, необузданной версии Смутной Печали.       В нескольких заметках Рембо о Гивре, сингулярности внутри Верлена, говорилось, что он жаждал не только испытаний, которые приносили разрушение, но и просто уничтожал все, что попадалось ему на пути, не сосредотачиваясь на одной цели. Он не пытался связаться с Дазаем, как это делал Арахабаки. Вместо этого Дазаю пришлось бы отправиться к нему, чтобы попытаться нейтрализовать способность. И, судя по заметкам Рембо, это было бы непросто. Это было бы настоящим самоубийством... Но, возможно, это была бы слишком быстрая смерть, чтобы Книга была уничтожена вместе с ним.       Сегодня, по-видимому, был не тот день, чтобы умирать.       Кроме того, Дазай впал в уныние, когда заметил, что скелет, «другой Чуя», которого он надеялся препарировать или как-то иначе исследовать, начал сражаться с Верленом и Чуей.       “Пора спасать Слизняка. Тьфу”.       Танидзаки бросил тревожный взгляд на Чую и сглотнул.       — И-и это даже не самая безумная часть года?       — О, да, нет. Это даже не самая безумная часть дня. Подожди еще пару часов. Будет еще безумнее, — Танидзаки в ужасе уставился на Чую.       — КАК?! — Воскликнули Тачихара и Ацуши, удивленные, обеспокоенные и напуганные.       — Что может быть безумнее, чем это?! — Ошеломленно спросила Кёка, указывая рукой на тревожную схватку, к которой теперь бежали Дазай и Адам. И Ширасэ, но, кроме Чуи, он буквально никому не был нужен.       — Ну, да, похоже, что в том году я сражался с призраком.       — ЧТО?!       — Он имеет в виду Сибусаву Тацухико.       — От этого не становится ни яснее, ни лучше, Ранпо!       — Эх.       — И когда нам было по семнадцать, поскольку мы буквально постоянно балансировали на грани жизни и смерти из-за суицидальных наклонностей Дазая и того, что Порча оставляет меня в таком состоянии, — и, по-видимому, потому что мы оба являемся своего рода проводниками чего-то сверхчеловеческого, я полагаю, — мы на самом деле встретились с Жизнью и Смертью.       — Парень, что? — Переспросила Коё.       — Я думаю, что Дазай, возможно, даже обнаружил кого-то, кто настолько близок к русалке, насколько это вообще возможно.       — Ладно, теперь даже я хочу подробностей, мистер Модная Шляпа!       — Жаль, что она теперь мертва, но Дазай думает, что то, что напало на него в воде, пока он добивал ее, могло быть той самой сверхъестественной мерзостью, о которой писал Лавкрафт.       — Прости, Чуя-кун, но что?!       — Да, кажется, это было примерно в восемнадцатый день рождения Дазая. И, ну, позже, очевидно, мы не сражались вместе четыре года, но потом мы сражались с Лавкрафтом, который, как я уже сказал, был чем-то вроде мерзкого чудовища с щупальцами.       — Братик, мне страшно.       — Мне тоже, Наоми.       — А еще была та драконья сингулярность пару месяцев назад, когда мне пришлось играть в ролевую игру с Белозаем, чтобы спасти Йокогаму-       — Я хочу быть таким, как ты, когда вырасту, — сказали Кэндзи и Кёка, один с горящими глазами и восхищением, а другая с невозмутимым видом и благоговением.       — Итак, давайте проясним, — начал изнуренный Куникида, пытаясь все перечислить. — Вы с Дазаем... сражались с зомби, клонированным человеком, кем-то вроде Годзиллы, призраком, русалкой, монстром с щупальцами из жутких кошмаров, драконом... вдобавок к знакомству с настоящим андроидом и, очевидно, Жизнью и Смертью?!       — Да, в общем-то, это все. Безумие, да? — Чуя снова пожал плечами.       — ...Простите, но как Нацумэ-сэнсэй вообще посмел подумать, что мы можем быть в каких-либо отношениях с этими двумя? — Спросил Фукудзава у Мори, который лишь пожал плечами.       — Дазай-сан ожидает, что мы справимся с этим?! — Челюсть Ацуши упала на пол.       — Именно поэтому тебе нужно привести себя в форму, бесполезный дзинко.       — Да пошел ты, Акутагава, трахни себя палкой.       — Эй, погоди! Успокойся, Ацуши! Где ты научился так выражаться?       — Очевидно, не от Дазая.       — Вообще-то, от Куникиды-сана.       — КУНИКИДА! ПОЗОР ТЕБЕ!       — Ты маленький стукач!       Видения вокруг них продолжились, показывая события, в которых Ширасэ помогает Чуе против «другого Чуи», будучи его слабым — или это хороший инстинкт выживания? — «я», исчезающим скелетом. Дазай был не очень рад узнать об этом и записал это на «счет» Ширасэ как одно из его самых раздражающих и бесполезных деяний.       — Честно говоря, он просто пытался помочь.       — Дазай-кун так бы не сказал.       — Блин.       Забавный вопрос Адама «Здесь что, динозавр бесчинствовал?» вызвал смех, несмотря на опасную ситуацию, в которой он оказался, когда Верлен был на грани убийства. Появление самого Дазая, несомненно, привлекло внимание Короля Убийц.       — Вы ничего не добьетесь, если заберете его домой и будете пытать, Верлен-сан.       — Почему он так удивился, увидев Дазая-сана? — Спросила Кёка, и Чуя пожал плечами, поскольку он был единственным из присутствующих, кто знал подробности этих событий, помимо того, что было сказано в официальном отчете.       — Я думаю, он просто не думал, что Дазай придет мне на помощь или кому-то еще, если уж на то пошло. Тогдашняя и нынешняя Скумбрия — это не один и тот же человек... Хотя, возможно, мне придется пересмотреть свою точку зрения после того, как все это закончится.       — Хорошо, что ты это сделал, — сказал ему бывший убийца, и Чуя вспотел. — Дазай-кун...       Дазай почти остановился.       “Неужели я действительно задел его чувства? Ну, он действительно отчитал меня за то, как я живу... Это просто взрослые штучки? Они же понимают, что я, вероятно, способен позаботиться о себе лучше, чем они, верно? Жизнь с Масаокой-оссаном доказала это, если уж на то пошло”.       — Похоже, что с этого момента я возьму на себя роль официальной взрослой фигуры в жизни Дазая.       — Теперь держись, Юкичи...       — Это не подлежит обсуждению.       — Пошел ты, Фукудзава-доно.       — Мечтай.       Ранпо чуть не вырвало прямо на месте.       Йосано тоже немного побледнела.       — Флиртуйте где-нибудь в другом месте!       — Привет. Какое совпадение, что мы встретились в таком месте, — продолжил Дазай, подходя к Адаму, как будто это место принадлежало ему... На самом деле, оно, наверное, могло бы. Он уверен, что у него все еще достаточно связей в Цусиме, чтобы это произошло...       — То, что ты пришел сюда, должно означать... Я понимаю. Значит, меня предали.       — Черт возьми, он действительно задел его чувства!       — Людям тяжело слышать, что их предали. Я был на этой стороне с самого начала.       — «Эта сторона»? Такие люди, как ты, вообще знают, что означает «эта сторона» и «та сторона»?       Черт возьми, Верлен даже не был злым или снисходительным. Он, очевидно, полностью забыл об андроиде и безумном ученом, которого он пытался убить всего минуту назад, когда он... подшучивал над Дазаем.       — Фух... Я знал, что с вами будет весело поговорить, — сказал Дазай с неопределенной и бездонной улыбкой. Хотя внутренне он закатывал глаза при виде Верлена.       "Конечно, я знаю разницу в сторонах! На этой стороне моя собака, а на той стороне N и Кашимура, люди, которых я хочу убить самым болезненным, мучительным способом из всех возможных... У меня уже есть планы, и я даже забронировал один из пыточных залов!”       — У этого парня проблемы с головой.       — И тебе доброго утра, Колумб.       Верлен ответил Дазаю улыбкой, и Адам несколько мгновений неловко наблюдал за их молчаливым противостоянием, размышляя о том, как разрешить эту ситуацию. А затем произошла внезапная перемена, которую Дазай почувствовал всем своим существом.       — Ах, Верлен-сан, — начал он со вздохом, потому что на самом деле Верлен нравился ему больше, чем он думал. Им придется разобраться с его проблемой с Чуей, но Дазай считает, что на самом деле сможет терпеть Верлена так, как редко мог терпеть кого-либо еще. Именно поэтому он предупредил его. — На вашем месте я бы пригнулся.       Конечно, Верлен засомневался, когда увидел, что Дазай опустил голову почти до уровня груди, но в следующий момент крупный обломок пролетел мимо него и Адама, как пушечное ядро, пронесся прямо над головой Дазая и разлетелся на две части, одна из которых врезалась прямо в руку Верлена и отлетела в сторону.       — Что, черт возьми, ты делаешь, Дазай?! — Раздался знакомый сердитый голос Чуи. — Не смей появляться перед моими глазами без моего разрешения!       — Эй, Чуя! Как прошла твоя пытка? — Прощебетал Дазай, глядя на приближающегося Чую. — Я собирался прийти и спасти тебя, но передумал, потому что это было скучно… — он чуть не подавился собственной слюной, когда понял, что что-то пошло не по плану, несмотря на то, что он знал, что Чую будут пытать.       И вот почему: Чуя был без рубашки.       То есть, совершенно без рубашки. Дазай ни разу не видел Чую без рубашки. На самом деле, единственными людьми, которых он видел без рубашки, были его жертвы, но они едва ли воспринимались его мозгом как нечто большее, чем куски мяса для избиения. Они были проектом, миссией, работой или просто совершенно бесполезной тратой времени.       Он определенно не позволял своему взгляду скользить по четко очерченным мышцам, по случайным веснушкам и родинкам, по следам крови, пота и какой-то другой жидкости странного цвета, а затем запечатлевать эти образы в своем сознании. Он определенно никогда не задавался вопросом, была ли кожа такой же гладкой, как казалось, или мышцы такими же твердыми, какими их всегда описывали.       У него уж точно никогда не было сексуального кризиса посреди опасной для жизни миссии!       "Самый подходящий момент, чтобы ты снял свою долбаную рубашку, Чиби! Когда, черт возьми, у него появился этот пресс?! Зачем я вообще смотрю?! О, черт возьми, почему у меня горит лицо? У меня не было желания снимать повязки с шеи или лица с тех пор, как я начал их носить, почему они вдруг стали душить сейчас?! И я вспотел? И мое сердце учащенно бьется?! Я умираю?! Неужели я вдохнул какой-то ядовитый газ и не заметил этого? Сейчас не самое подходящее время для смерти! Неужели я сейчас впадаю в панику из-за своей ориентации?!”       Йосано, Ранпо, Наоми, Коё и Таxихара расхохотались.       Кёка, Ацуши, Гин и особенно Чуя покраснели от услышанных мыслей.       Мори маниакально хихикал, бормоча что-то о Соукоку, бриллиантах, судьбе и тьме, чего никто толком не понимал.       Хироцу глубоко вздохнул, словно позволяя своей душе покинуть тело, чтобы больше не иметь с этим дела.       Куникида с таким же успехом мог упасть в обморок.       Хигучи и, что удивительно, Танидзаки и Фукудзава ворковали над «детской гей-паникой Дазая».       Кэндзи и Акутагава просто стояли в стороне и наблюдали: один улыбался, радуясь за своих друзей, а другой размышлял, признал бы Дазай его силу, если бы у него тоже был рельефный пресс, как у Чуи.       Тем не менее, им всем пришлось поздравить Дазая с тем, что он не показывал внешне, что нервничает, держал в себе панику из-за своей ориентации и откладывал сексуальное пробуждение на потом, вместо этого сосредоточившись на продолжающемся дерьмовом представлении. Было нетрудно сосредоточиться на проблемах реального мира, когда Накахара Чуя кричал на него, а Верлен изучал их, пока на его лице не появилось понимание.       — Понятно. Значит, это вы, ребята.       Чуя и Дазай стояли бок о бок, как единое целое, сосредоточив все свое внимание на Верлене. Выражения их лиц были на удивление одинаковыми, позы дополняли друг друга, прикрывая слабые места и слепые зоны друг друга, как будто они делали это миллион раз. Наблюдая за тем, как они противостоят, возможно, самому могущественному человеку в мире, Адам не мог не подумать, что в этих двоих есть что-то близкое к совершенству.       — Потому что они Соукоку, — прокаркал Мори, довольный тем, что его вклад в общество наконец-то был должным образом оценен после того, как его высмеяли в половине видений, в которых он вообще это упоминал.       — Не присваивай чужие заслуги, Огай.       — Я не, Юкичи.       — О боже, да флиртуйте уже где-нибудь в другом месте! — Огрызнулся Ранпо, и оба лидера покраснели, на их лицах отразилась еще более сильная внутренняя гей-паника, чем у шестнадцатилетнего Дазая.       — Я слышал, вы вдвоем убили Рембо, без чьей либо еще помощи.       — Вы хотите отомстить, Верлен-сан? — Неверно предположил Дазай, изучая Верлена и слегка хмурясь из-за едва заметных деталей, которые он подмечал. Крошечные признаки эмоций и искренности. Он изучал самого смертоносного убийцу в мире, как ребенок изучает лягушку на уроке анатомии в старшей школе.       — Нет, — ответил Верлен, и Дазай сразу же подумал, что он лжет, особенно учитывая отстраненный взгляд Верлена. Дазай почти хотел дать ему совет по поводу лжи, настолько он был плох в этом.       “Все же лучше, чем Чиби”.       — Он был мертв для меня задолго до того, как вы, ребята, убили его; девять лет назад, в ту минуту, когда я выстрелил ему в спину.       И это тоже была ложь, разумеется, но эта ложь заставила Дазая немного... разозлиться. Потому что ему нравился Рэндо, совсем чуть-чуть, и он оказал влияние на Чую, чтобы тот не сомневался в своей драгоценной человечности. Верлен не только наплевал на это, приехав в Японию, но и теперь открыто плюет на самого этого человека.       Дазай сделал шаг вперед.       — Знаете ли вы, зачем я пришел сюда, Верлен-сан? — Спросил он, не ожидая ответа, но наслаждаясь удивлением, которое его тон вызвал у Адама, Ширасэ и даже у самого Верлена. — Потому что мне удалось выиграть для нас время. Вы умрете за то, что сделали из Портовой Мафии врага, — сказал он, не угрожая, а обещая.       Верлен просто пожал плечами в ответ на угрозу холодной смерти, не приняв ее всерьез, как и все остальные, когда Дазай получит смертоносное прозвище «Демон Вундеркинд».       — Посмотрим. Мне уже много раз угрожали, но в конце концов я всегда выходил сухим из воды, — он сделал движение, словно собираясь сбежать вместе с N, но тихий голос Дазая остановил и его, и пистолет, который Адам направил на него.       — Твоя способность сильна, но я в общих чертах понимаю, что она собой представляет. Все, что нам нужно сделать, — это раздавить тебя чем-то более мощным.       “Ну, или нарушить законы физики с помощью других сил притяжения. Кроме того, нужно не забыть, что нужно обучить Слизня продвинутой физике и другим смежным областям науки. Думаю, пришло время, чтобы этот маленький глупец наконец-то понял, что он делает”.       — Я должна была догадаться, — сказала Коё с раздраженным вздохом. — Хотя, если я не ошибаюсь, ты неплохо справлялся с учебой.       Чуя пожал плечами.       — Дерьмовый Дазай — несправедливо хороший наставник. Мы даже опробовали несколько теорий ради забавы. Многие из них не очень хороши для поля боя, а некоторые могут сработать только во время Порчи, так что это было бесполезное занятие, но было весело, и я многому научился.       Куникида начал жаловался на единственный экзамен, который он провалил в школе, потому что упустил возможность учиться у «чудо-репетитора» до того, как тот исчез вместе с разрушенной библиотекой во время землетрясения.       Верлен рассмеялся, радуясь тому, что кто-то, очевидно, понял его способность. Он даже оспорил заявление Дазая, прежде чем использовать эту способность, чтобы по-настоящему исчезнуть вместе с N, оставив огромную дыру в потолке здания и открыв путь к отступлению. И хотя Адам был немного потрясен всем этим хаосом, Дазай и Чуя не сдвинулись ни на дюйм, оставаясь бок о бок, а свойства их способностей обеспечивали безопасность каждого из них. Они смотрели в потолок — или в то, что от него осталось, — раскрыв рты. В этих видениях своих шестнадцатилетних «я» они еще никогда не выглядели такими детьми, как сейчас.       — Эй, дерьмовый Дазай. Ты сказал, что у тебя есть общее представление о его способности? — Спросил Чуя с детским восторгом, как будто увидел что-то крутое. Черт, в тот момент они оба выглядели немного взволнованными, осознав, что перед ними стоит более сложная задача, чем они думали.       — Да, — ответил Дазай, пока ветер слегка трепал его волосы и пальто, висевшее на его плечах.       — Но... ты действительно понимаешь? — Спросил Чуя довольно скептически, и даже Адам, казалось, сомневался в словах Дазая, но Дазай?       Дазай был восхищен.       Потому что он только что осознал, что некоторые из его теорий были правильными.       “Уроки физики с Чиби будут такими забавными”.       — ...Так ли это было, на самом деле, Чуя-сан?       Чуя бросил на Тачихару яростный взгляд.       — Да, они были. Немного жесткие, и мне, наверное, было бы сложнее понять все это дерьмо, если бы не Скумбрия, но это было весело. И очень, очень полезно.       — ...Может, нам просто заставить Дазая тренировать новобранцев?       — Нет, — тут же вмешался Акутагава, сердито глядя на Ранпо за то, что тот вообще это предложил. Ранпо лишь закатил глаза, но не стал настаивать.       Следующая сцена, которую они увидели, несправедливо комична по сравнению с ужасами лаборатории, раскрывающими, как мало люди, за исключением Дазая, знали об истинной силе Верлена, и мучительном, трагическом прошлом некоего Накахары Чуи. Другими словами, они увидели, как Чуя мстит Дазаю за его интриги, подвесив его вверх ногами на уличном фонаре и вращая его, пока Адам и Ширасэ наблюдали за их спором и одновременно обменивались информацией и тактическими приемами. Это было безумие, и ни Адам, ни Ширасэ не могли понять, что происходит, но в будущем это будет просто называться «обычными выходками Соукоку».       Когда Адам выразил свое недоумение их занятием, Дазай объяснил, что это нужно для экономии времени, потому что Чуя был зол на него, а он не мог допустить, чтобы Чуя злился на него, когда им нужно было полагаться друг на друга в его планах. Поэтому Дазай позволил себя подвесить, чтобы Чуя мог выплеснуть свой гнев. Месть была безболезненной, поскольку Дазай все еще был нужен здоровым, но в конце концов его стошнило, и этого было достаточно.       Ширасэ, если это было возможно, еще больше запутался и, вероятно, принял их за инопланетян.       Дазаю и Чуе было по-прежнему наплевать.       — Я никогда раньше не пытался подставить Дазая, — задумчиво протянул Куникида, и Чуя с Акутагавой повернулись к нему с таким убийственным намерением, что ему ничего не оставалось, кроме как отступить.       — Не слишком ли много способов отомстить — 190? — Осмелился спросить Ацуши, и Чуя фыркнул.       — Пожалуйста! У этого мерзавца 27 блокнотов, заполненных «обидами», которые он на меня затаил! 190 вариантов мести — это не так уж плохо.       — Они одержимы друг другом, — невозмутимо сказала Йосано смущенной Коё, которая могла только подтвердить это.       — А все здесь говорят, что мы с братиком плохие! — Надулась Наоми.       Никто не потрудился объяснить ей, почему то, что она делает со своим братом, ненормально; к этому моменту все уже сдались.       — Можем ли мы согласиться с тем, что медленно кормить кого-то ядом нельзя ставить в один ряд с тем, чтобы давать ребенку конфету? Да? Хорошо, теперь мы все ладим гораздо лучше! — Саркастически воскликнул Тачихара, и Танидзаки даже дал ему «пять».       Следующая сцена началась совсем не так, как предыдущая: Верлен силой остановил поезд, выследил Мори, попытался убить его, но обнаружил, что это был двойник, когда Увядающие Камелии выбросили его через окно на затхлые листья, и он покатился по земле, пока не остановился у дерева, а затем поднялся.       — Неплохо, — похвалил он.       Гин, Чуя и Тачихара приветствовали Хироцу, а Акутагава и Хигучи даже похлопали.       Дазай эффектно появился как раз в тот момент, когда Верлен размышлял о том, что кто-то разгадал его планы по убийству Мори.       — Эй, Верлен-сан!       Верлен снял шляпу и посмотрел на маленькую фигурку шестнадцатилетнего подростка, сидящего на краю перевернувшегося поезда.       — Дазай-кун, — ответил он на приветствие. — Я слышал фразу «Интеллект не зависит от возраста», но... Прошу прощения, ты меня пугаешь.       Дазай слушал его, с удивлением отмечая, что, несмотря на сказанное, Верлен явно не относился к категории взрослых, которых пугают чрезвычайно умные дети. На самом деле он явно относился к группе заинтригованных, но при этом признавал, что такого, как Дазай, стоит опасаться.       “Как интересно. Он был бы хорошим подспорьем для мафии, а также для того, чтобы в конце концов выследить Кашимуру и разобраться с ним в последний раз. Есть над чем подумать... Я поговорю об этом с Мори-саном позже, когда он перестанет мочиться в штаны в задней части вагона...”       У Дазая почти возникло искушение оставить Верлена себе.       — Конечно, он уже тогда замышлял вербовку Верлена, — сказал Чуя, фыркнув и скрестив руки на груди, пока Мори снова жаловался на подлость Дазая по отношению к нему.       — Ты сам себя подставил, — сухо ответил Дазай. — На этот раз ты слишком поддался своим чувствам. Я знал, что ты так поступишь. Почему ты так зациклен на Чуе?       — А разве он имеет право спрашивать? — С бледным лицом спросила Хигучи. — Разве он не одержим Чуей-саном практически с момента их встречи? Впервые девять лет назад?       — Честно говоря, Чуя-кун так же одержим им, как и Дазай-кун, так что все в порядке, — рассудил Мори, но тут Фукудзава ударил его по голове. — Юкичи!       — Хватит ныть, ты позоришь себя и меня.       Небольшой разговор тет-а-тет продолжился тем, что Верлен поднял тему «братьев», на что Дазай довольно равнодушно ответил:       — На самом деле это очень странно. Во-первых, что заставляет тебя всерьез полагать, что Чуя — твой младший брат?       — Наконец-то! Кто-то сказал это! — Драматично воскликнула Йосано, и Чуя только закатил на нее глаза. Он часто это делал, как он заметил. Ему следует показаться врачу после того, как все закончится, просто чтобы убедиться, что он ничего не перенапряг.       — Что? — Озадаченно и растерянно спросил Верлен, прищурившись, но Дазай, как всегда, был невозмутим.       — Ты тоже это видел, верно? Они экспериментировали с «оригиналом» Чуи. Он превратился в скелет и умер, — объяснил он, болтая ногами, как маленький мальчик, сидящий на скамейке в парке, а не как один из самых опасных личностей в истории Йокогамы, пропитанный кровью по самую макушку. — Они выглядели практически одинаково. Их способности были ужасно похожи. У них есть и много других общих черт. Что, если вместо этого этот скелет был искусственно созданной одаренной формой жизни, а живой Чуя, единственным спасающим фактором которого является его жизнеспособность, был оригиналом? — Кое-что, что Дазай подозревал и хотел доказать, только для всех этих идиотов, включая Чиби, которые сорвали его планы, позволив этому скелету распасться. Дазай был так близок к тому, чтобы пустить пулю в лоб Ширасэ, когда увидел это на записи с камеры наблюдения. Он до сих пор испытывал искушение. — Можешь ли ты просмотреть ограниченные документы о его прошлом как человек, не принимавший в этом личного участия?       Верлен, конечно, отрицал это.       Дазай задумался, стоит ли ему жалеть его, так отчаянно нуждающегося в общении.       “Не так уж и отличается от тебя, эй, дерьмовая Cкумбрия? Поэтому ты пощадил его, когда нашел живым?”, подумал Чуя, откладывая в сторону еще одно доказательство того, что Дазай был более человечным, чем он думал. Ему понадобятся все эти запутанные кусочки пазла, чтобы вбить эту мысль в голову своего дерьмового напарника, когда все закончится.       — Если вы вникните в это, то сразу все поймете, — небрежно сказал Дазай. — К счастью, на этот раз люди из исследовательского центра могут продемонстрировать, как переписать цепочку уравнений внутри Чуи. Если бы я поймал исследователя, используя силу мафии, я бы с радостью рассказал вам, что означает это уравнение. Тогда мы бы действительно узнали, что такое Чуя. К счастью для вас, у нас много времени…       — Ты говоришь так, будто убежден, что Чуя — человек, — насмешливо сказал Верлен.       Дазай вздохнул.       — Я убежден.       Чуя из настоящего вытаращил глаза.       Все остальные осуждающе смотрели на него, потому что они говорили ему об этом все то время, пока знали о его дилемме, особенно о том, как это видел Дазай.       Затем Дазай рассмеялся. Это был любящий, но в то же время самоуничижительный смех.       — Искусственная цепочка уравнений не смогла бы создать того человека, которого я так сильно презираю, — Верлен начал тяжелыми шагами приближаться к Дазаю, устав от игр, и угрожающим тоном спросил, где Мори. — Другими словами, тебе не нравится сдаваться?       — Конечно, нет.       — Вот как... Тогда это твоя вина, — сказал он с искренним сожалением.       Снайперская пуля попала Верлену прямо в голову, заставив его пошатнуться и упасть с холма, на который он только что взобрался, чтобы подойти к Дазаю. Трижды перекатившись, он остановился и бросил суровый взгляд на Дазая, слегка вздрогнув, когда заметил, что луна на заднем плане делает глаза Дазая похожими на светящиеся красные драгоценные камни в ночи. Как будто демон смотрел прямо ему в душу.       — Снайпер?       Еще одна пуля попала в него, отскочив от лба, когда он был наготове, но все равно чуть не сбила его с ног.       — Твоя способность работает только тогда, когда ты прикасаешься к цели, — сказал Дазай бесцветным и пустым голосом, глядя на свою последнюю жертву. Свою добычу. Самого Короля Убийц. — То есть пуля обязательно попадет в тебя. Только ты остановишь ее сразу же, верно? Вот почему, если мы выстрелим в тебя из крупнокалиберного снайперского оружия, которое в несколько раз быстрее обычной пули, ты все равно будешь ранен в ту же секунду, как остановишь ее своей гравитацией. И… — он поднял руку, и по его команде со всех сторон, с вершины холма, из-за опавших листьев, с деревьев, все пятьдесят снайперских пуль одновременно устремились к Верлену, идеально синхронно, как и вбивал им в головы Дазай, готовя их к этой засаде.       Все пули попали в цель, и Верлену пришлось вскрикнуть. Затем произошло странное явление: Верлен попытался сбежать от нападавших, направляясь к деревьям в надежде прийти в себя и восстановить равновесие. Но пули продолжали попадать ему в спину, и он не мог не восхититься тем, как быстро сюда добрались пятьдесят снайперов. К этому моменту его одежда была порвана, пули впивались в кожу, оставляя синяки и ссадины. Выстрелы звучали все чаще и чаще, и все, что Верлен мог сделать, — это прикрыть голову.       Гин и Кёка были поражены тем, каким маленьким казался их наставник, когда пытался защитить свое тело от натиска.       — Вы выбрали не того врага, Верлен-сан. Мои контрмеры против вашей гравитационной способности надежны. В конце концов, сплю я или бодрствую, я постоянно придумываю, как досадить Чуе, — пропел Дазай с легкой улыбкой.       Среди зрителей можно было услышать стрекотание сверчков, кто-то перешептывался, кто-то смущенно откашливался.       — Итак...       — Заткнись.       — Хорошо, да.       Верлен, конечно, пытался дать отпор. Ключевое слово — пытался. Он выдержал град пуль и попытался схватить и использовать ближайшее дерево, чтобы бросить его, но его изрубили на куски, и, что ж, никто не смог сдержать радостного возгласа, когда они узнали Коё.       — Хм, если присмотреться, то ты действительно похож на моего подопечного, — прокомментировала Коё шестилетней давности, когда они с Золотым Демоном появились в видении. — Но ты просто эгоистичный старший брат, который хочет так бесцеремонно забрать нашего мальчика. Я прощу тебя, как только ты будешь выбираться отсюда с отрезанными конечностями.       — Сексуально, — промурлыкала Йосано, на что Коё лишь кокетливо улыбнулась.       Чуя разрывался между нежностью к своей старшей сестре, которая его опекала, и отвращением из-за того, что ему приходилось наблюдать, как она флиртует и с кем флиртует.       Когда Верлен попытался напасть на Коё, выяснилось, что она была далеко не единственной представительницей мафии со способностью, которую Дазай вытащил в лес ради этой ерунды. Или, скорее, ради самой зрелищной засады в современной истории. Потому что ноги Верлен начали проваливаться в землю, выдавая причастность полковника. Куда бы Верлен ни пыталась бежать, земля была вязкой.       — Ха! Беги, беги, малыш! Такие молодые, как ты, нужны этому старику для развлечения! Пора умереть от обезглавливания! — Весело воскликнул полковник, появляясь из темноты в тандеме с Коё, такой же огромный, каким он был, когда Дазай был Сюдзи, и когда босс Цусима использовал его для «обучения» своего внука.       Теперь Верлен был занят тем, что старался не потерять голову, не слишком сильно погружаясь в разжиженную землю, и следил за тем, чтобы снайперы мафии не попали в него слишком метко, что могло бы означать для него конец игры.       А потом Верлен встретил двух пользователей способностей, которых Дазай завербовал в свой отряд. Первый из них замедлил восприятие Верлена, из-за чего ему стало сложнее реагировать, и он пропустил больше ударов. Верлен попытался вырваться из-под действия способности, используя одну из своих пуговиц в качестве пули, которая весила на десяток килограммов больше, чем на самом деле, но часы, символизирующие способность, не сломались.       — Ты не сможешь их сломать, — сказал меланхоличный молодой человек, сидящий на земле, свернувшись калачиком и выглядящий несчастным, несмотря на всю власть, которая была в его руках. — Это бесполезно. Эта тварь следит за всеми, включая нас двоих. В какой-то момент, до самой нашей смерти, она найдет нас и будет преследовать. Время пришло. Враг всех нас, — сказал Ловец, который нашел утешение в том, что обнаружил в Дазае живое существо, на которое не действует его способность, и продал свою жизнь подростку, глядя на Верлена пугающим взглядом.       Из-за того, что восприятие времени у Верлена было нарушено, земля обвилась вокруг его ног. Сразу после этого в него выстрелили из снайперской винтовки, и он упал. Когда Верлен осознал весь масштаб плана Дазая, его впервые бросило в холодный пот.       Тем временем Дазай наблюдал за тем, как его план разворачивается именно так, как он и ожидал: выстрелы и сверкающие клинки освещали лес, который он выбрал для этой битвы.       — Такова логика мира, — прочирикал он, гадая, услышит ли его кто-нибудь, и не заботясь об этом, если честно. — Абсолютная истина, распространяющаяся на все явления в природе во все периоды времени — в этом мире группа сильнее отдельного человека. Пользователь способности сильнее группы. И, — он улыбнулся, когда взрывная волна достигла его, лаская его щеки, как будто это был приятный ветерок. — Группа пользователей способностей сильнее, чем один пользователь способности.       Агентство не могло не наблюдать в ужасе за тем, как продолжается бой, за безжалостностью и беспощадностью плана Дазая, который предугадывал каждое движение Верлена и противодействовал ему. Верлен попытался отступить и перегруппироваться, но его кожа начала кровоточить из-за второго пользователя способности, которого Дазай лично завербовал. Это была Карен со способностью Охлаждение Атмосферы, которую она использовала, чтобы понизить температуру настолько, что кожа Верлена замерзла и прилипла к одежде, так что любое его движение вызывало травму и кровотечение. Не настолько сильную, чтобы причинить боль, но заметную, чтобы сбить его с толку.       — Давай обнимем нашу замерзающую любовь. Давай обнимем друг друга, пока замерзающие цветы увядают! — С каждым вдохом Карен ее окружение становилось все холоднее. Если бы он остался там, то вскоре замерз бы до костей.       Более того, ее способность замораживала предметы без физического контакта, так что Верлен не мог защититься от ее атаки.       Пуля попала в плечо Верлена, застряла в его коже и позволила постоянно снижающейся температуре проникнуть в рану, в его тело, разъедая плоть, мышцы и нервы.       В разгар такой синхронной атаки Верлен встретил еще одного из верных подчиненных Дазая, хотя и не того, кого он сам завербовал.       — Какое милое личико у тебя, приятель! — Он захихикал. — Эй, только между нами, если ты слезно извинишься, я отпущу тебя тайком, хорошо? — Предложил пользователь пространственной способности, прячась в своей способности, приближаясь к Верлену, насмехаясь над ним и прыгая вокруг, чтобы избежать его атак. — Да, это я! Я наблюдаю за тобой.       Он был одними из самых ненавистных подчиненных Дазая, как из-за своей способности, так и из-за того, что он чуть ли не одержимо следовал за ним повсюду при каждом удобном случае. Он также был по-настоящему неуравновешенным, и Дазай не удивился бы, если бы он захотел выпить его кровь или что-то в этом роде, чтобы «выразить свое восхищение» лидером партизанского отряда, призраком мафии, который был скорее мифом, чем реальностью за пределами их собственных рядов.       Тем не менее, какими бы надоедливым он ни был и каким бы безумным ни было его поведение, он фанатично преданно относился к Дазаю по какой-то причине и был готов на все, чтобы угодить ему, и Дазай этим воспользовался. Его способность пространственной связи была чрезвычайно полезна для этой засады, и Дазай бесстыдно воспользовался этим.       — Ха, это тебе подарок! — Пропел пользователь пространственной способности. — От Портовой Мафии с любовью!       И Верлен был окружен розовыми лепестками цветов, прежде чем все вокруг взорвалось яркой, оглушительной белой вспышкой. Дазай видел это со своего наблюдательного пункта, когда Хироцу присоединился к нему, сняв маскировку Мори. Хироцу отчетливо видел, насколько Дазай доволен ходом своего плана.       — Как все идет, Дазай-сан?       — Как вы можете быть таким спокойным? — С благоговением спросила Гин, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Хироцу из настоящего. Хироцу вздохнул, как будто ему хотелось закурить. — Дазай-сан в шестнадцать лет одолел Верлена-шишоу. Хироцу-сан, это потрясающе. Это внушает благоговение. Это ужасно. Как вы могли быть таким спокойным?       — Это не был мой первый рейд с Дазаем-саном, — заметил Хироцу. — Я также видел последствия пары миссий Соукоку до того, как они стали Соукоку. Вообще настоящий сюрприз ждет нас вскоре после этого. Вот это удивительно.       — Там еще есть? — Пискнул Танидзаки, и Хироцу пожал плечами.       — Конечно, есть. Гивр еще не был выпущен на свободу.       — Как видишь, все идет хорошо. На самом деле, так хорошо, что я нахожу это скучным, — хныкал шестнадцатилетний Дазай, даже когда неподалеку от них прогремели взрывы.       — Как вы и ожидали, — подытожил Хироцу из прошлого.       Дазай фыркнул.       — Конечно. В конце концов, я с трудом выбил для нас достаточно времени только на эти приготовления, — он элегантно скрестил ноги, как будто присутствовал на светском ужине с элитой общества, а не на засаде на самого могущественного убийцу и пользователя способности в мире. — Было тяжело, когда мы с Чуей сражались с Рэндо-саном в одиночку. Итак, на этот раз я подготовился. 422 бойца мафии и 28 пользователей способностей собрались здесь, чтобы убить Короля Убийц Европы. Это вся коллективная сила, которую Портовая Мафия может противопоставить прямо сейчас.       А с учетом относительно простой стратегии Дазая в сочетании со второй частью, в которой должны были участвовать Чуя и Адам, это была верная победа для Портовой Мафии. Даже без второй части, если бы Верлен был обычным человеком, а не кем-то вроде Чуи, все это было бы односторонним уничтожением.       — Мы можем продолжать эту битву всю ночь напролет, — размышлял Дазай, обращаясь к себе и к Верлену, которого он в этот момент очень жалел. Такой могущественный человек, испытывающий чувство беспомощности и вынужденный признать собственную смертность? Это просто дополнительный психологический эффект. Вишенка на торте. — Верлен-сан. Вы идеальный убийца. Вы обладаете выдающимися навыками и, вероятно, никогда раньше не совершали подобных ошибок, чтобы вас так быстро нашли и загнали в угол. Именно поэтому у вас нет опыта пребывания в окружении такой организации одаренных, как наша. Рэндо-сан тоже сомневался в этом опасном совершенстве. Мне жаль вас, Верлен-сан.       Дазай положил руку на книгу, которую он нашел и в которую никто, кроме него, не заглядывал, — заметки Рембо о самом существовании Верлена.       — Я не скорблю о вашей смерти, — продолжил он. — В конце концов, смерть была бы благословением по сравнению с этим жестоким миром. Я скорблю о вашем рождении. Никто не горевал из-за вашего рождения, так что все это время вы были один. Это ваш мотив для борьбы... Я думаю, вы потрясающий. Вы ненавидите себя за то, что родились, ненавидите свою силу и ненавидите мир. Только так вы сможете принять свою бессмысленную жизнь. Это удивительный подвиг. У меня нет такой смелости, и именно поэтому я хотел поговорить с вами подольше. Но... Это прощание.       Зрители не могли сдержать щемящее чувство в сердце. Возможно, даже Мори было жаль Дазая, мальчика, которого он так бессердечно бросил во тьму, еще более глубокую, чем та, в которой он уже жил. Сомнительно, что он сожалел об этом, но он был не лишен жалости.       Чуя, напротив, закрыл глаза и вдохнул через нос, чтобы успокоиться. Он стиснул зубы, осознав, что Верлен и Дазай тоже смогли прийти к взаимопониманию за несколько минут после знакомства, как и они с Дазаем. Только Верлен не побоялся посмотреть на Дазая и указать на сходство.       И Дазай нашел в Верлене достаточно, чтобы увидеть в нем себя.       Ни один из них не был благословлен своим рождением, несмотря на то что другие могли считать это благословением. Ни один из них не мог повлиять на власть, которой они будут обладать, или на роль, которую они будут играть. Ни один из них не мог полностью слиться с этим миром, в котором они были такими же чужаками, как и любой инопланетянин, который когда-нибудь может приземлиться на космическом корабле.       Но в них были и различия, которые, по-видимому, сблизили их. Верлен, очевидно, понимал, что Дазай не мог найти в себе силы искать смысл жизни, ненавидя мир, который был к нему так жесток. Вместо этого Дазай искал смысл в людях вокруг себя, но все они продолжали его избегать. Даже Чуя, которому Дазай невольно посвятил себя с восьми лет. Возможно, именно поэтому Ода стал так дорог Дазаю: он был единственным, кто никогда не избегал Дазая, не так ли?       Чуе было за что извиняться, и у него было чувство, что в ближайшее время они, без сомнения, станут свидетелями еще большего количества событий.       Дазай встал, повернулся спиной к открывшемуся перед ним полю боя и пошел прочь. Он услышал, как Хироцу окликнул его, но не обернулся и не остановился. Он увидел все, что хотел.       — Доложите мне, когда закончите.       Он ненавидел себя за то, что на мгновение его голос прозвучал беспомощно, как у ребенка, но он взял себя в руки и продолжил идти.       Конечно, именно тогда у Верлена самого случилось небольшое озарение, и он открыл свои Врата, высвободив свою силу, когда вокруг поля боя начали вздыматься черные волны, темная материя, целые мини-вселенные появлялись и исчезали, а невероятные объемы энергии сотрясали воздух. Раздался рев Верлена, и Дазай сразу же почувствовал нарастающую гнетущую атмосферу и приказал своим подчиненным по рации найти укрытие, пока их всех не уничтожили. Он увидел ее: кошмарную фигуру, воплощение войны, ужаса и бедствий, порожденное самыми больными умами человечества. К сожалению, когда это существо появилось, многие из людей Дазая погибли.       — Что это? — В ужасе спросил Акутагава, побледнев. — Это... Это совсем не похоже на Порчу... Это намного хуже, — выдохнул он, широко раскрыв глаза и наблюдая, как кожа Верлена покрывается черными узорами, тело его парит в воздухе, а кожа, кости и плоть уступают место той форме, которую он пытается принять, одежда рвется, а его смех холодит воздух. Пространство вокруг него хаотично открывалось и закрывалось, выпуская что-то вроде черных снежинок.       Затем Верлен сформировал и выпустил первую гравитонную бомбу — сгусток черной дыры, который всасывал в себя атмосферу, затрудняя дыхание, а затем выстреливал и уничтожал все на своем пути. Дазай едва успел увести Хироцу в укрытие. Хироцу окаменел, никогда прежде не видев ничего подобного, но Дазай снова и снова вспоминал ту ночь восемь лет назад.       — Что... Что это?.. — Хироцу изо всех сил старался не паниковать, но не мог даже составить нормальное предложение.       — Это то же самое, что и раньше, — сказал Дазай, и его лицо застыло, — когда он сбежал из лаборатории, он одним махом вырыл туннель от подвала до поверхности. А два дня назад Чуя разрушил целый квартал.       “А девять лет назад Чуя взорвал военный исследовательский центр, создав город Сурибачи”.       — Оба раза он говорил, что открыл Врата. Это результат того, что находится за этими Вратами. Взгляните хорошенько, Хироцу-сан... Это невероятно.       “И это сила, которую могу укротить только я”.