Перелистывая страницы, я нашел тебя (Leafing Through The Pages, I Found You)

15 лет       Противостояние между Чуей, Мори, Дазаем и Рэндо было показано вкратце, без чего-то нового или удивительного для большей части аудитории. Они веселились от раздражения Дазая из-за того, что Мори открыто подтвердил слухи о смерти старого босса, обвинив себя и Дазая, рискуя, что Чуя распространит эту информацию. Они откровенно смеялись, когда Соукоку устроил одну из своих первых многих фирменных перепалок прямо перед Мори, полностью игнорируя его авторитет.       Их заинтриговали наблюдения Дазая за всеми в комнате: от вопросительных взглядов Чуи на Мори и того, как он, казалось, заинтересовался им как лидером, до нежелания Рэндо выпускать Чую из виду... И то, как ему не понравился блеск в глазах Мори, когда тот заметил, что они так хорошо ладят.       Он также не очень-то оценил небольшую лекцию, которую Мори ему прочитал... Хотя он полностью согласился с концепцией, лежащей в ее основе. Ему просто никогда не нравилось то, что подразумевали уроки Мори.       Фукудзава и Йосано с отвращением усмехнулись, глядя на Мори, который использовал детей для шантажа других детей, но, к счастью, их общение продлилось недолго. Вскоре Дазай и Чуя шли по улицам, направляясь к дому Рэндо. Чуя тщетно пытался выяснить у Дазая, куда они идут, а Дазай игнорировал его и насмехался над его ростом, хотя у пятнадцатилетних подростков разница в росте была не такой большой, как в более позднем возрасте.       — Дазай всегда был дерьмовым ублюдком, — сказал Чуя с многострадальным вздохом.       — Вот почему Дазай никогда не отмахивался от наших объяснений, что Вооруженное Детективное Агентство занималось «сверхъестественными» делами? — Спросил Куникида со вздохом, имея в виду «охоту на призраков», на которую в прошлом Дазай и Чуя были отправлены.       Чуя, Хироцу, Коё и Мори фыркнули.       — Этот призрак — самое меньшее из сверхъестественного, с чем мы с Дазаем сталкивались, — возразил Чуя.       — Я не хочу знать.       — У меня такое чувство, что ты узнаешь в любом случае.       Куникида был в отчаянии.       Комментарий Чуи, когда он накричал на Дазая, был просто шедевром комедии. По крайней мере, так подумало Агентство, пока Дазай не добавил:       — Извини, но не мог бы ты не разговаривать со мной? Я занят дыханием.       Йосано, Ранпо и Тачихара расхохотались от такой дерзости, а Кёка и Гин восхитились тем, как Дазай увернулся от удара Чуи, когда тот прыгал по забору, словно уже читал его мысли.       — Я не понимаю, как Дазай-сан может думать, что мы с дзинко когда-нибудь сравняемся с Соукоку, — прокомментировал Акутагава, и Ацуши хотел бы обидеться, правда хотел, но на самом деле он был согласен с Акутагавой. Возможно, их собственная связь медленно развивалась каждый раз, когда они работали вместе, но Дазай и Чуя уже были почти на одной волне, хотя знали друг друга всего день. — Это все равно что просить муравейник посоревноваться в высоте с горой.       — Дазай-кун не хочет, чтобы Шин Соукоку стал новым Соукоку, — поправил Мори. — Если вы не заметили несмотря на то, что наше с Юкичи партнерство было первым в этом маленьком цикле преемственности, мы все названы в честь Соукоку, партнерства, состоящего из Дазай-куна и Чуи-куна. У каждого из нас разные партнерские отношения, но Соукоку, как сказал бы маленький преемник Юкичи, идеален, поэтому нас назвали старым Соукоку и новым Соукоку, но ни один из нас на самом деле не является Соукоку. Мы — приквел и сиквел, а не оригинал, но у каждого из нас есть своя роль. Дзенки Соукоку был назначен Нацумэ-сэнсэем. Шин Соукоку все еще работает над своим партнерством, и я пока не знаю, чего Дазай-кун хочет от вас двоих, но Соукоку? Несмотря на то, что они снова и снова объединялись для защиты Йокогамы, я всегда думал, что они созданы друг для друга. Я хотел проверить любимое высказывание Нацумэ-сэнсэя: только бриллиант может отполировать другой бриллиант, но Дазай-кун и Чуя-кун выросли.       — Мы не такие уж особенные, — без энтузиазма сказал Чуя, и Мори только закатил глаза.       — Эти видения еще раз доказывают мою точку зрения.       Прежде чем они смогли продолжить обсуждение того, для чего нужны Соукоку или Шин Соукоку, Дазай сделал еще одно заявление, которое просто невозможно было игнорировать. Маленькие Соукоку снова начали препираться из-за того, что не хотели, чтобы их видели вместе, когда Дазай просто взорвался.       — Фуфуфу, посмотри, как мы ладим, — сказал он, намеренно передразнивая предыдущие слова Мори, но он до гробовой доски будет отрицать, что следующие слова из его собственных уст не удивили его тоже. — Это то, что заставляет меня любить тебя, — сказал он, подойдя вплотную к лицу Чуи, и тот уставился на него, совершенно ошеломленный движением и словами, слетевшими с губ напарника.       В тот день Чуя покраснел и попытался спрятать лицо под шляпой. Это был один из моментов, который он никогда не сможет забыть, и он винил Дазая во многих вопросах, которые возникали у него в последующие дни, месяцы и годы.       Остальные члены Портовой Мафии и Вооруженного Детективного Агентства повернулись и уставились на Чую. Они пытались выдавить из себя сдавленное «Что?!», но были слишком ошеломлены, чтобы говорить, даже когда Чуя оттолкнул Дазая в видении, и Дазай довольно неуклюже отступил.       — Чуя...       — Не сейчас, анэ-сан!       Взрыв в видении вернул их внимание к прошлому Дазая. Они увидели, как появился член GSS, что-то угрожал и болтал, прежде чем Чуя и Дазай по-своему отреагировали на ситуацию, в результате чего солдат был избит, коммуникатор вырван из его рук и еще больше вооруженных до зубов солдат GSS прибыли, чтобы сразиться с ними.       В то время как Чуя развлекался, играя с пулями своих врагов и уничтожая их таким образом, что это явно можно было назвать показухой, разум Дазая был разделен между несколькими потоками мыслей, которые переплетались, смешивались или сливались друг с другом, прежде чем снова разделялись на отдельные категории.       “Если одзи-сан действительно вернулся, даже если он просто зомби или призрак, то трюк с актерской игрой станет хорошей отговоркой, но у меня такое чувство, что этого будет недостаточно. Кроме того, если он действительно вернулся или даже если просто слухи дойдут до остальных Цусима или кого-то из традиционалистов, они определенно восстанут против Мори-сана и создадут множество проблем и хлопот. В то время, как я могу просто ослабить мафию настолько, чтобы вражеская организация или даже правительство смогли ее уничтожить, идея Мори-сан по управлению преступным миром Йокогамы — это не то, над чем стоит насмехаться или от чего можно отказаться. Йокогама, несомненно, выиграет от этого, и можно будет предотвратить такие вещи, как то, что случилось с моей старой группой паркура... Более того, это попахивает влиянием сэнсэя; Мори-сан никак не мог придумать это сам”.       — Дазай-кун еще грубее со мной в своих мыслях, чем вслух, — пожаловался Мори, наигранно смахнув невидимые слезы.       Дазай продолжал размышлять, когда шальная пуля задела его. Он вытер кровь со щеки и слизал ее с пальца с отстраненным любопытством.       ”То, что он поставил меня в пару с Чиби, тоже неслучайно. Конечно, он хочет, чтобы Чуя присоединился к Портовой Мафии. Такой сильный боец, как он, в руках Мори-сана... Я не уверен, что должен это допускать... Особенно с этой историей с Арахабаки... Я почти на 99,9% уверен, что Чуя был каким-то образом причастен к тому взрыву восемь лет назад... Если это так, ему может понадобиться защита со стороны правительства. А кто может быть лучше мафии? Однако Портовой Мафии понадобилось бы гораздо больше влияния и мощи, чем она имеет в настоящее время, благодаря моему идиоту-дедушке... То-чан когда-то принес славу организации... И это вроде как весело? Мне нужно вовлечь в это Чиби. Как еще я смогу защитить такого идиота, как он, который полагается только на мускулы и игнорирует потенциально полезный мозг?”       Он обдумывал варианты, даже когда заметил брошенный пистолет.       — Если ты скажешь мне, что Дазай вступил в мафию ради тебя, Чуя, я лично свяжу вас двоих и заставлю пожениться, — пригрозила Коё, и Чуя начал что-то бормотать в свое оправдание. Он не стал пытаться защитить свое странное партнерство с Дазаем, потому что услышал, как Дазай несколько раз выстрелил в светловолосого члена GSS, который уже истекал кровью и смотрел на него безумным взглядом.       Это был первый раз, когда Дазай Осаму отнял чью-то жизнь так близко, и это было совсем не похоже на то, что он чувствовал, когда убивал кого-то с помощью лезвий. Пистолет легко лег ему в руку, палец нажал на спусковой крючок, как будто Дазай был рожден только для этого, и он увидел, как эффективно один выстрел может оборвать чью-то жизнь, или как легко растекается кровь, когда он выпускает еще несколько пуль в человеческое тело... Дазай и сам не знал, что вырвалось из глубин его души в тот момент, но это было не то оцепенение, которое он чувствовал, когда умерли его родители, Мацуки, Чиби, его группа паркурщиков или Масаока. Это оцепенение было не таким оцепенением.       Это странным образом наполняло Дазая, пробуждая что-то глубоко внутри него, — держать в своих руках жизнь и смерть другого человека, иметь такой контроль после того, как его жизнь находилась в руках кого угодно, только не его самого. И обладать такой властью... Впервые он почувствовал, что, возможно, сделает что-то, чтобы люди не умирали, когда он этого не хочет.       От этого прилива сил у него, возможно, впервые в жизни так сильно забурлила кровь. Это затуманило его разум, его суждения, и он понял, что, возможно, быть в мафии может быть весело. Может ли он прижиться в таком месте? Несомненно, даже не вступив в мафию, он знал, что по праву рождения пропитан мафиозным духом. Стоит ли оно того? Его мать не хотела этого для него, но перед его глазами промелькнули рыжие волосы, и он понял, что у него, возможно, вообще нет выбора.       Если Чуя действительно был тем, кем он его считал, то Портовая Мафия, более сильная, чем сейчас, была бы единственным местом, где он мог укрыться от правительства.       И Мори был слишком некомпетентен, чтобы сделать это достаточно быстро.       Кроме того, оказывается, что рыжая вспышка, которую он видел ранее, была не игрой его воображения, а Чуей, который на самом деле подошел к нему и выбил пистолет из его руки. Это было очень впечатляюще. И странно, что Чуя сохранил чувство морали, что-то еще шевельнулось в Дазае.       ”Что за странный и удивительный человек”.       — Дазай-кун вступил в мафию ради Чуи-куна?! — Почти разрыдался в этот момент Мори.       Чуя пытался выглядеть самодовольным и высокомерным, хоть и покраснел от неконтролируемого смущения, проклиная Дазая на чем свет стоит за то, что тот заставил его так себя чувствовать.       — Это лишь подтверждает, что Скумбрия — мой.       Наверное, ему не стоило так радоваться, узнав, что Дазай так много о нем думает, ведь они едва знакомы и провели вместе всего несколько часов, большую часть из которых Чуя был без сознания из-за взрыва, который устроил Рэндо во время четвертого «появления» призрака старого босса. Но, что ж, Чуя был готов умереть за Дазая, в буквальном смысле отдать свою жизнь в руки своего напарника, так что знать, что Дазай так сильно его ценил... Да, им придется сесть и очень долго разговаривать, потому что так дальше продолжаться не может. Мир явно становился все безумнее и безумнее с каждым днем, и это лишь вопрос времени, когда Соукоку снова понадобятся для какого-нибудь апокалиптического события.       — Мы все без остановки шутим о том, что мистер Модная Шляпа живет в голове Дазая бесплатно, но, черт возьми, это действительно поразительно, когда осознаешь, что это на самом деле правда, — сказала Йосано, присвистнув, а Ранпо и Коё просто фыркнули в ответ.       — У Верлена-шишоу, наверное, есть какие-то мысли по этому поводу, — нараспев произнесли Гин и Кёка, и на этот раз Чуя фыркнул, отмахиваясь от них, совершенно не интересуясь мнением своего «старшего брата» о партнере Чуи или об их отношениях в целом.       — Это не его чертово дело.       — Мы все будем игнорировать тот факт, что Дазай-сан продолжает называть Накахару-сан «Чиби»? — Спросила Наоми, и все посмотрели на нее. Она бросила на них разочарованный взгляд за то, что они не осознали важность ее наблюдения. Ну, возможно, кроме Ранпо и, судя по всему, Хироцу, который просто хмыкнул. — Знаете, как его собаку из детства, по которой он плакал, первое живое существо, по которому он открыто скорбел? И, похоже, как единственную собаку, которую он когда-либо любил и уважал?       — Теперь, когда ты упомянула это… — неуверенно протянул Ацуши, не желая злить манипулятора гравитацией.       Чуя, со своей стороны, даже не был уверен, стоит ли ему обижаться на сравнение с собакой и насмешку над его ростом. Чиби — так Дазай чаще всего называл Чую, когда не использовал его настоящее имя, что он делал очень редко и всегда произносил так, будто это была ласка. Слизняк был на втором месте, за ним следовало множество других дразнящих прозвищ, но Чиби и более ласковое Чибико были просто... особенными. Чуя за все годы, что знал Дазая, так и не понял почему, пока эти видения не начали показывать жизнь его напарника.       Но действительно ли там был какой-то глубоко укоренившийся символизм, как предполагала Наоми? Или Дазай просто придирался к его росту?       — Возможно, Дазай-сан начал использовать это прозвище для насмешки, но со временем, по мере того, как они с Чуей-саном сближались, это превратилось во что-то более интимное и личное, — предположил Хироцу, легко перехватывая инициативу. — В конце концов, Дазай-сан очень рано заметил силу и преданность Чуи-сана даже по отношению к тем, кого он считал недостойными этого, отсюда и все эти... кхм, собачьи шутки. Но, кажется, какая-то часть Дазая-сана всегда, по крайней мере подсознательно в начале, восхищалась этими чертами Чуи-сана, потому что он сравнивал его с самым верным другом своего отца, не считая матери и Мацуки-сана. Как Танидзаки-кун-       — Можете просто называть меня Наоми, — поправила его девушка, чувствуя, что будет неловко, если она и ее брат будут гадать, к кому из них обращаются.       — Как заметила Наоми-кун, Чиби был собакой, которую Дазай-сан уважал и, возможно, даже любил. Чиби был заботливым, сильным, преданным и решительным. У Дазая-сана было не самое обычное детство, — все фыркнули от этого грубого преуменьшения, даже сам Хироцу. — Возможно, у него не было других способов искренне похвалить людей, кроме как сравнивать их с людьми и, в данном случае, с животными, которые ему нравились или которых он уважал в прошлом, — Хироцу сделал паузу и, казалось, покраснел, когда что-то понял. — Однажды он в шутку назвал меня «оссан»... Мне нужно сводить этого мальчика в другие художественные галереи и музеи, — прошептал он с нежной улыбкой.       И, что ж, никому не нужно было объяснять ни комментарий, ни улыбку. Масаока, безусловно, был человеком, которого Дазай уважал, возможно, даже восхищался им, и его смерть определенно повлияла на него.       И Хироцу, ни для кого не было секретом, всегда питал слабость к Дазаю. Осознание того, что Дазай так высоко его ценит, несомненно, грело его сердце.       — Значит, я должен быть польщен, когда он шутит, что я его собака? — Спросил Чуя с сомнением, но на этот раз ответил Ранпо.       — Я думаю, тебе придется выслушать его, когда он это скажет. Дазай всегда говорит больше, чем те слова, которые слетают с его губ. Это совершенно новый вид искусства — пытаться расшифровать истинный смысл его слов. Даже у меня иногда возникают с этим проблемы. Но я думаю, что ты, вероятно, поймешь без труда.       Чуя не сказал ничего, чтобы подтвердить или опровергнуть очевидное.       Они все просто отвернулись, чтобы посмотреть на видения, когда Дазай и Чуя вошли в особняк, в котором раньше жил Рэндо. Здание было в руинах после того, как GSS его взорвали. Рэндо, с другой стороны, чувствовал себя прекрасно, несмотря на постоянный холод, непринужденно сидя в плюшевом красном кресле и сжигая книги и документы, чтобы разжечь огонь и немного согреться.       Куникиду чуть не хватил удар, когда он это увидел, но Мори и Чуя нахмурились, что-то осознав, особенно когда поняли, что Дазай специально смотрит на стопку книг рядом со стулом Рэндо.       — Он пытался избавиться от улик? — Спросил Чуя, скрестив руки на груди и уставившись на огонь. — Какого черта?! Сколько моих файлов он уничтожил?!       “Разве нет той информационной брокерши, способность которой восстанавливать разрушенные предметы, сделанные из дерева? Интересно, смог бы я заключить с ней сделку? У меня такое чувство, что эти бумаги и файлы стоят гораздо больше, это не просто литература,”— размышлял пятнадцатилетний Дазай, пока расспрашивал Рэндо и слушал его версию событий, связанных с тем, что «старый босс вернулся из самого ада». Дазай даже не особо вслушивался в саму историю или в бессмыслицу о богах и призраках, но все же уловил одну деталь, которая разрушила доверие ко всей истории. “Море, да? Понятно”.       На этот раз Йосано не выругалась, а вместо этого повернулась к Чуе, чтобы тот объяснил.       — Сурибачи — это кратер шириной около двух километров, достаточно глубокий, чтобы в нем можно было спрятать многоэтажные здания. Если вы не стоите на краю поселения, а находитесь в кратере, то не увидите море. Рембо сказал, что инцидент произошел недалеко от центра кратера, вероятно, там, где когда-то располагалась военная база, — пожал плечами Чуя.       — Значит, он не мог видеть море! — Воскликнула Хигучи, поняв логику. — Это такая незначительная деталь, что я бы никогда не обратила на нее внимания, если бы это был просто устный отчет!       — И Дазай уже давно подозревал его во лжи, — прокомментировал Ранпо, наблюдая за тем, как Дазай заявляет, что все понял, перед двумя своими слушателями. Рэндо, казалось, был удивлен, а Чуя пытался понять, как Дазай мог вычислить преступника. — Видишь, как он ни разу не отвел от него глаз — ну, взгляд — с самого начала истории? Он отмечал свои наблюдения, определяя, что из сказанного было правдой, а что — ложью. Больше всего его внимание привлекли две вещи: упоминание подчиненных и описание Арахабаки. Я думаю, что все понял из-за их резкого контраста этих двух вещей.       — Не мог бы ты объяснить? — Проворчал Тачихара, совершенно сбитый с толку.       — Часть про подчиненных была полной, абсолютной ложью. С другой стороны, описание Арахабаки было первой правдой, которую он произнес с тех пор, как начал рассказывать эту историю. Конечно, это привлекло внимание Дазая, особенно часть про Арахабаки; в конце концов, он тоже был живым свидетелем. К тому же, его воспоминания об этом событии никогда не подвергались сомнению.       — Воспоминания — подделка? — Переспросил Кэндзи, и Мори ответил ему:       — У Рэндо-куна, как мы называли его в прошлом, был довольно тяжелый случай амнезии. Он помнил, как жить и действовать самостоятельно, даже как использовать свою способность или говорить на пяти языках, но у него не было воспоминаний о собственной жизни или даже о своей личности. Он сам выбрался из-под обломков в Сурибачи, какое-то время выживал на улицах, как умел, прежде чем его завербовали в мафию в качестве рядового во время правления старого босса. Он, конечно, никогда не рассказывал нам, когда к нему вернулись воспоминания, но, похоже, Дазай-кун понял это задолго до этих событий.       — Ты имеешь в виду, когда они познакомились? — Спросил Фукудзава, и Ранпо кивнул.       — Разве ты не помнишь? У Дазая сложилось впечатление, что этот парень, Рэндо, привык хранить секреты.       — Как вы думаете, он подозревал, что Рэндо причастен к взрыву в Сурибачи? — Спросила Коё, но даже Ранпо не знал ответа на этот вопрос. Даже зная, о чем думает Дазай, он все равно оставался для него загадкой.       — Ублюдок, — с любовью проворчал Йосано, а Чуя просто добавил все это в список того, о чем им с Дазаем нужно поговорить.       — Ха? Почему видения просто показывают, как мы вот так ходим? — Удивился Чуя, когда изображение снова сменилось и показало, как пятнадцатилетние Дазай и Чуя идут по улицам возле Сурибачи. Чуя ворчит на Дазая, который предложил им поиграть в ближайшем игровом центре вместо того, чтобы, ну, сосредоточиться на миссии. — Я был уверен, что они сразу покажут игровой центр!       — Аркадные игры? — С подозрением спросила Коё, но Чуя отказался отвечать.       Тем временем у Дазая, по-видимому, снова в голове пронеслось несколько мыслей. Некоторые из них были безумными расчетами для вечеринки и розыгрыша, в которых никто не хотел бы участвовать и за миллион лет, если бы мог этого избежать, хотя Чуя и зарычал, когда понял, о чем были эти мысли, когда несколько раз услышал свое имя в них. Другие были подозрительными и касались Мори, Рэндо, Чуи его отношений с Овцами, несмотря на то, что Дазай еще не встречался ни с кем из них. Какие-то другие мысли крутились в его голове, когда он вспоминал ту ночь восемь лет назад, пытаясь связать ее с этими, казалось бы, безумными разговорами об Арахабаки и о том, действительно ли это был Чуя, мальчик, который потерял себя в Звере. Он понимал, что мальчика могло давно не быть, что его могло забрать правительство или, возможно, даже убить во время того инцидента с рыжеволосым мальчиком пару лет назад, во время правления его бесполезного, сумасшедшего деда.       Но было что-то в Накахаре Чуе, что не давало Дазаю выбросить его из головы, как он поступал со многими другими случайными знакомыми, которых встречал на протяжении многих лет. Он застрял в его мыслях так же, как и тот мальчик из прошлого...       Совершенно другая, изолированная часть разума Дазая также переживала что-то вроде экзистенциального кризиса, поскольку он тоже, наконец, заметил, как он иногда обращается к Чуе.       "Почему я столько раз называл его «Чиби»? Он совсем не похож на Чиби! Чуя вспыльчивый, жестокий, громкий и недостаточно умен, чтобы его можно было сравнить с Чиби. Он просто глупый пес, который не понимает, что его, вероятно, использует кучка отморозков, которые слишком увлеклись властью, которую дает Чуя. Им повезло, что они нашли такого могущественного пользователя способности, но один пользователь способности не сравнится с целой организацией. Даже двух пользователей способностей обычно слишком много для одного. Именно боевой инстинкт Чуи помешал нам с Хироцу-саном победить и, возможно, убить его, если бы это было нашей целью... Но инстинкты Чиби тоже были безупречны... И он был защитником, верным и ценным помощником в обеспечении безопасности поместья... Черт возьми, Чуя не такой, как Чиби! Во-первых, он никогда не вырастет!"       — Эй!       "Но он стал бы отличным приобретением... И у меня плохое предчувствие по поводу всего этого. Я не могу понять, в чем дело, но здесь явно что-то не так, и у меня такое чувство, что этот рыжий идиот может быть в опасности".       — Ладно, чувствую, что он заботился обо мне, но иди к черту, Дазай!       "Если он был каким-либо образом замешан в инциденте в Сурибачи..." — Дазай вспомнил этого человека, бывшего друга своих родителей, Кашимуру Кансуке... — "Он похож на Чую... Мне это не нравится. Более того, несмотря на все его тявканье, Чуя веселый... Был ли я когда-нибудь рядом с ребенком моего возраста в течение длительного периода времени, когда обе стороны осознавали это и несли ответственность за это? Вот что значит иметь друзей?"       — О...       "Полагаю, мне придется это выяснить. Игровой зал — хорошее место, чтобы оценить и сделать еще несколько выводов. Если мои наблюдения за ним верны, я смогу легко подтолкнуть его к глупому спору с неблагоприятными для него шансами. Кажется, он довольно ловко разоблачает меня, когда я лгу или несу чушь, но заметит ли он обман? Возможно, он заметит, ведь он, кажется, довольно хорошо меня понимает? Но он, вероятно, станет настолько конкурентоспособным, что будет думать, что сможет победить в любом случае. Из-за такой мощной способности тактика, стратегия, хитрость и коварство, не связанные с многочисленными способами использования гравитации, отодвигаются на второй план... Или же он привык получать приказы и инструкции от кого-то другого, кого волнуют только конечные результаты... Но он же «Король», верно? Интересно... Он лидер... Или он просто ширма? Как интригующе, Овцы. Как бесит".       На лице Дазая появилось мрачное выражение.       — Что это было, ублюдок?       — Я сказал, что ты раздражаешь своим ростом.       — Эй! Только за это я надеру тебе задницу как следует, слышишь меня!       — Все, что я слышу, — это как какая-то чихуахуа тявкает на меня... Ха. Чуяхуахуа.       — УБЛЮДОК!       — Некоторые вещи никогда не меняются, — вздохнул Хироцу.       В наши дни Чуя на самом деле не стеснялся выходок своего юного «я». Эй, они были просто детьми, которые пытались понять свое место в жестоком мире и наконец встретили того, кто относился к ним как к детям и не убегал от их странностей. Чуя не стыдился выходок своего пятнадцатилетнего «я». Он немного стеснялся того, что делал или переживал в свои шестнадцать лет, но шестнадцать лет были странным, беспокойным годом для Соукоку, так что он должен был получить карт-бланш и на этот раз. Шесть лет назад жизнь была просто странной.       — Дазай-сан довольно явно саботировал эту игру, — сухо заметила Кёка, и Чуя покраснел от смущения. Оглядываясь назад, можно сказать, что Дазай действительно был очевиден, по крайней мере, по своим обычным меркам. Особенно по своим обычным меркам, на самом деле. Он просто отослал Чую купить им жетоны — на деньги мафии, так как Дазай не пытался взять у него денег на их испытание, вероятно, чтобы Чуя отвлекся и он смог сделать свой ход, — а потом купил газировку в автомате и вылил ее на панель управления, после чего протер ее, чтобы она не была липкой.       — Напомните мне никогда не делать ставки против Дазая, — пробормотал Ранпо скорее себе, чем кому-то еще. — У меня такое чувство, что он может выиграть любой спор, в который вступит.       — Конечно, любые споры, касающиеся физических навыков, были бы проигрышными для такого человека, как Дазай, — возразил Куникида, а затем чуть не получил от Акутагавы по лицу за оскорбление Дазая, но Чуя схватил Акутагаву за воротник пальто, прежде чем тот успел до него добраться.       — Да, нет, споры, касающиеся физических навыков, тоже не являются верной победой над Дазаем, — возразил Чуя. — Он скользкий, манипулятивный, умный маленький ублюдок, который знает, как обойти большинство физических трудностей, на самом деле не слишком напрягаясь, — объяснил он, без особых усилий удерживая Бесшумного Адского Пса Портовой Мафии от нападения на Куникиду. — Он на самом деле сильнее и быстрее, чем вы думаете, мы, наверное, увидим это здесь, — он указал на видения, которые теперь показывали судьбоносный матч, в котором Чуя проиграл.       — Ты был таким драматичным подростком, Чуя-сан, — поддразнил Тачихара, но Чуя не улыбнулся и никак не отреагировал, только нахмурился. Тачихара в замешательстве нахмурился и повернулся к Хигучи. — Я что-то не то сказал?       Но Хигучи лишь пожала плечами, тоже в замешательстве, потому что видения, которые они смотрели сейчас, выглядели вполне нормально. Просто два пятнадцатилетних подростка спорят из-за пари, возможно, немного более эмоционально, чем это сделали бы обычные подростки, учитывая, что Чуя полулежал на игровом столе, который использовал, чтобы проиграть это пари, и кричал гораздо громче, чем осмелилось бы большинство людей, опасаясь, что их выгонят из любого заведения. Но учитывая, что это был Чуя, и буквально никто не мог одолеть его и выгнать...       — Так вот откуда берутся комментарии про собак? Я всегда задавалась этим вопросом, — призналась Гин, и Чуе захотелось снова врезаться лицом в ту аркадную игру.       — Но, если я выиграю, ты будешь моей собакой на всю жизнь, — самодовольно заявил пятнадцатилетний Дазай с самой самодовольной из всех самодовольных улыбок. И, честно говоря, никто из них не мог винить подростка Чую за то, что он попался на это, поскольку у большинства из них было желание стереть это слащавое выражение с его лица. То, что пятнадцатилетний Чуя этого не сделал, было настоящим чудом...       — Теперь, когда я об этом думаю, — внезапно прокомментировала Хигучи. — Кажется, я впервые вижу, чтобы Чуя-сан так себя вел?       — Это было нормально, — возразила Акутагава, не добавив, что еще четыре года назад так думали все члены Портовой Мафии, кроме нее и Тачихары.       — Эй, Акутагава, то, как ты это сказал, звучит очень грубо, знаешь ли.       — Мои извинения, Чуя-сан.       — Черт, хотелось бы, чтобы это звучало более искренне, но я не какой-то там Дазай, так что большего я не могу просить.       — О-о-о! Кто это, мистер Модная Шляпа? — Взволнованно спросил Кэндзи, в то время как большая часть Агентства, Тачихара и Хигучи совершенно не обратили внимания на вопрос Дазая о совершенно ином стиле боя молодого Чуи, в котором он не использовал руки. — Они выглядят довольно круто! Я никогда раньше не видел людей с розовыми волосами!       Йосано оценивающе оглядела Юан и Ширасэ.       — Они выглядят как хулиганы.       Тем временем Коё яростно смотрел на двух новичков, а пятнадцатилетний Чуя прятался за игровой приставкой, пытаясь скрыться от своих собратьев-Овец.       — Что случилось? — Спросил Дазай, немного озадаченный внезапной сменой поведения Чуи.       — Я вывел его из себя?! — Возмущенно закричал Чуя из настоящего.       — Заткнись на секунду, черт возьми, — прошипел Чуя-подросток Дазаю, натянув капюшон на голову и скрыв свои очень заметные волосы. Дазай повернулся к двери, куда до этого смотрел Чуя, и заметил двух членов Овец, узнав их по синим браслетам.       “А, так они смогли проследить за маленькими подсказками и слухами, которые я распускал, понятно. Значит, ничто из того, что происходит в Сурибачи или вокруг него, не может остаться в тайне... Полезно знать, на будущее”.       — Погоди, он это спланировал?! Кого я обманываю, конечно, он это спланировал! — Фыркнул Чуя, скрестив руки на груди и глядя на то, что произошло дальше.       — Эй! Накахара Чуя-кун! Нам нужно работать! Босс приказал, ты же знаешь! — Пропел Дазай.       Ранпо, Йосано и Тачихара снова расхохотались, когда Дазай закричал так, чтобы было слышно на весь зал, несомненно, привлекая внимание Овец. Они катались по полу от смеха, когда Чуя спросил Дазая, не сумасшедший ли он, пытаясь говорить громким шепотом, но в основном крича. Тем временем Хироцу, Мори и Коё потирали переносицы, снова и снова наблюдая за неприкрытыми, оригинальными выходками Соукоку, до того, как Мори превратил Дазая в марионетку мафии, а Коё начала свою в основном успешную трансформацию гангстера Чуи в джентльмена-мафиози Чую.       Хигучи поразилась тому, как по-детски ведет себя тот, кого так боялись, Куникида разрывался между сочувствием к Чуе и потиранием собственной головы, а президент просто вздохнул, вспомнив про выходки своего подчиненного. Кёка и Ацуши наблюдали за ними с веселой, слегка нежной улыбкой, радуясь, что эти двое могут вести себя как дети, а Акутагава просто внимательно смотрел, как его наставник общается с его нынешним начальником. Кэндзи вибрировал от возбуждения во время игры, в то время как брат и сестра Танидзаки... Ну, чем меньше о них сейчас говорят, тем лучше. Они, очевидно, заскучали — или, по крайней мере, Наоми — и были... заняты.       Ширасэ и Юан, как Чуя представил их, когда Кэндзи спросил, подбежали и доложили Чуе о ситуации, поначалу полностью игнорируя Дазая, который просто стоял в стороне и наблюдал за происходящим. Кто-то менее умный мог бы принять их за «друзей», и обычно Дазай не претендовал на экспертность в этой области, но он все же знал определение дружбы, и это было не совсем оно.       “Девчушка влюблена в Чую; какой плохой вкус, он явно не интересуется ею или совершенно не замечает ее флирта”.       — О боже мой, — простонал Чуя, чувствуя, как краснеют его щеки. И, к слову, он прекрасно знал о чувствах Юан к нему... Просто он не отвечал ей взаимностью. Черт, он был уверен, что даже если бы они остались друзьями по сей день, он никогда не воспринимал бы ее иначе, чем как сестру. То же самое касается Ширасэ и всех остальных в Овцах. На самом деле, очень мало кто интересовал его тогда или сейчас. Это была даже не его вина; он всегда был рядом с кем-то гораздо более привлекательным.       "Не то чтобы ее чувства были на 100% искренними. Точно так же, как подпевала лидера вон там, она часть более масштабной схемы манипулирования. Однако этот парень... Он эгоцентричный идиот".       — О, вау, он на самом деле их подкалывает, да? — Пробормотал Тачихара. — Что у него за проблема с ними? Почему такая внезапная враждебность? Обычно ему, кажется, на все плевать, но вдруг он начинает лезть в их дела... Что происходит?       — Парень легко догадался, что они манипулируют Чуей, и ему это не понравилось, —объяснила Коё. — Дазай всегда немного ревновал Чую... Полагаю, мы скоро узнаем почему, — поддразнила она, но Чуя застыл на месте, осознав, что у него будет возможность пересмотреть тот момент, когда Дазай впервые с момента их встречи сбросил фальшивую маску и показал свой истинный гнев. В последующие годы он мог по пальцам одной руки пересчитать случаи, когда Дазай действительно злился на кого-то или на что-то, но Чуя помнил это взаимодействие так, словно оно произошло вчера... Потому что это был один из первых случаев, когда в глазах Дазая промелькнула настоящая, искренняя эмоция, за исключением их пари и позже, во время их схватки с Рембо.       "Их тактика манипулирования настолько ребяческая и жесткая, что я готов расплакаться. Что еще хуже, они вообще-то умудряются давить на чувство вины Чуи... Чиби не легковерный, он может видеть сквозь ложь или ложные сведения, которые я распространяю, так почему же он позволяет им командовать собой? Понятно”.       — Пошел ты.       — Мы понимаем, Йосано, но не могли бы вы воздержаться от этого?       — Ничего не обещаю, шачоу.       Фукудзава вздохнул.       Дазай продолжал размышлять и пришел к осознанию.       “Он у них в долгу... Он аутсайдер. Если он действительно тот мальчик восьмилетней давности, в чем я все больше и больше уверен... Тогда у него ничего не было, и они провели разведку и завербовали его в трудную минуту, предложив ему место, которому он мог «принадлежать»... А потом они продолжили использовать его как оружие против своих врагов”.       Это вызвало в Дазае вспышку чего-то, что он так редко чувствовал в своей жизни, что почти не узнал этого чувства.       Раздражение.       В конце концов, Дазай кое-что знал о планах других людей использовать кого-то, на кого они имеют влияние, в качестве оружия. Как-никак, его дед планировал сделать то же самое с ним, если бы Дазай не сбежал. Несомненно, остальные члены семьи его матери, за исключением тети Киё, тоже попытались бы это сделать, если бы не были так напуганы и раздражены его существованием и одержимостью главы клана Цусима. У него есть ощущение, что Масаока и сэнсэй в какой-то степени тоже строили на его счет похожие, хотя и менее гнусные планы, учитывая, что он владеет Книгой и может ее уничтожить. Однако Мори определенно попытается его использовать... Если бы только Дазай не был таким суицидальным и опасным для него.       А еще были двое других... Таинственный ученый и Кашимура Кансукэ... Дазай знал, что они хотели использовать его и его способность для дальнейших экспериментов над людьми, связанных со способностями... Так что да, Дазай определенно знал кое-что о тех, кто хотел воспользоваться им или его способностью. Но он никогда не позволял этому случиться.       Чуя, однако, повернулся сразу по команде.       “Прямо как собака”, — с отвращением подумал Дазай, но на этот раз его мысли были направлены не на собак или Чую, а на Ширасэ и Юан, которые пришли требовать, чтобы Чуя вышел и использовал свою способность, чтобы сражаться за них в их мелких битвах. Поэтому Дазаю было больно видеть сходство между Чуей и Чиби... И Чуей и Мацуки... Они оба были верны до конца, но их верность своим хозяевам была заслуженной. Гэнэмон, Тэйн и Сюдзи Цусима относились к ним с достоинством и уважением, даже если Сюдзи всегда сердился, когда Чиби становился слишком возбудимым рядом с ним, и никогда не играл с ним или редко гладил его. Мацуки и Чиби оба умерли за Сюдзи... За Дазая.       "Лояльностью так легко воспользоваться. И все же..."       — Как интересно! — Прощебетал Дазай, и фальшивая веселость в его голосе привлекла внимание Чуи к нему, в то время как само его присутствие удивило Овец. Он спросил о слухах об Арахабаки, которые они собрали, подтвердив одну из своих теорий, и постарался не скривиться от отвращения, когда Ширасэ спросил, не является ли он потенциальным новым членом банды. Аж пять раз! Мори раздражал, и с каждым днем быть его жилеткой для слез становилось все скучнее, но у мафии были ресурсы, которые, как знал Дазай, понадобятся ему, если его теории окажутся правдой.       “Все так, как я и думал”.       К несчастью для его постепенно ухудшающегося настроения, последовали более грубые манипуляции, а Чуя просто принял это как побитая собака, поджав хвост, а затем начался спор, и Дазай понял, насколько чертовски глупыми, высокомерными и надменными были Овцы, потому что Чуя был им предан и защищал их.       Выполнял свой долг, как человек, обладающий превосходством?       Вытворять такое дерьмо после их идиотского поступка, из-за которого они в первую очередь попали в плен к людям Мори?       Если бы Дазай был их лидером, то, несмотря на численное превосходство противника и наличие одаренных, он бы разобрался с каждым идиотом, который был замешан в этом бардаке.       Неужели они не понимали, что поставили Чую в опасное положение, позволив такому опасному человеку, как босс Портовой Мафии, заполучить «драгоценных» заложников? Удивительно, что эти сопляки до сих пор живы, с Чуей или без.       “Больше всего я ненавижу таких высокомерных и наглых сопляков, как они”.       Они слишком сильно напоминали ему Бундзи или кого-то из его высокомерных кузенов и других родственников.       — О черт, он был безумцем, — понял Чуя, широко раскрытыми глазами наблюдая, как чувства его напарника разрастаются и превращаются в отточенное лезвие, готовое сразить его врагов в мгновение ока. Чуя не мог не почувствовать себя тронутым. Он добавил это к тому, что им с Дазаем нужно обсудить, потому что Дазай слишком часто манипулировал Чуей ради своих собственных планов... Но Чуя никогда не осознавал, насколько это отличалось от того, как с ним обращались Овцы.       У Дазая не было проблем с использованием других людей в качестве оружия, инструментов, расходного материала... Но Дазай никогда не делал ничего подобного с Чуей. И это... Это изменило ситуацию. Конечно, он знал об этом и раньше, но когда ему так откровенно об этом сказали... У него было такое чувство, что к тому времени, когда эти видения закончатся и все странности его напарника, касающиеся их, выйдут наружу, он уже не сможет злиться на Дазая.       Дазай прервал дальнейшие обсуждения Ширасэ и Чуи как раз в тот момент, когда Ширасэ и Юан попытались уговорить его уйти вместе с ними, медленно и саркастически хлопая в ладоши. Пятнадцатилетний Чуя подозрительно посмотрел на него, отметив еще одну перемену в поведении Дазая, которую он либо не заметил, либо лишь мельком видел раньше. Было ясно, что он еще не знал, как относиться к этому Дазаю.       — Интересно. Вы, ребята, действительно интересные, — сказал Дазай, и его голос резко контрастировал с улыбкой на лице. Если это вообще можно было так назвать. Это было выражение, которое могло бы разрезать стекло... А взгляд, возможно, даже алмазы. — Любитель сражений, сильный и могущественный Чуя похож на волка, на которого смотрит стадо овец, — насмешливо сказал он, заметив, что Ширасэ злится сильнее, чем Чуя. Чуя, казалось, больше опасался Дазая, чем был раздражен его словами. Неужели он уже понял... И все же остался? Воистину, такая преданность достойна восхищения. Если бы это не стоило ему жизни, учитывая, что он даровал ее неуклюжим отродьям, которые не только не были преданы ему в ответ, но даже не доверяли ему. Вопрос был в том, доверял ли он им?       — Хотел бы я сказать, что ненавижу его за то, как легко он все понимает, — пробормотал Чуя, не обращая внимания на взгляды, которые все бросали на него, пока они смотрели начало финала Короля Овец.       Дазай, конечно, еще не закончил.       — Кажется, находиться во главе организации сложнее, чем я думал, — саркастически продолжил он. — Мне нужно будет сделать Мори-сану массаж позже.       — Он...       — Да, — перебил Мори, отвечая на бестактный вопрос Кэндзи.       Коё и Хироцу удивленно посмотрели на своего босса.       — Серьезно?       — Да, правда, — со вздохом ответил Мори. — Это длилось всего пять секунд, именно столько времени ему потребовалось, чтобы найти пучок нервов, из-за которого я буквально обмяк, лег на стол, и едва не потерял сознание из-за того, что он с силой вытеснил все напряжение из моего тела, даже обычное напряжение мышц, необходимое для того, чтобы тело оставалось в вертикальном положении. Я не мог пошевелиться около часа.       — Это было в тот раз, когда вы опоздали на совещание руководства, и полковнику пришлось забрать вас из кабинета? — Спросила Коё, и Мори кивнул. — Полагаю, это объясняет, почему вы были не в себе... Постойте, а что тем временем делал Дазай? Я отчетливо помню, как полковник упомянул, что Дазай был в вашем кабинете и читал какие-то документы, когда вернулся с вами...       Мори пожал плечами, хотя и не выглядел таким невозмутимым, как ему хотелось бы.       Фукудзава нахмурился.       — Кажется, я начинаю понимать, почему ты боялся этого мальчика.       — Боюсь, Фукудзава-доно, — поправил Мори. — Настоящее время.       — ...Верно.       Сцена в игровом зале продолжалась. Дазай утверждал, что им с Чуей нужно идти, поэтому Чуя не может разбираться с мелкими конфликтами Овец, а Ширасэ злился на Чую из-за его работы с мафией, а потом Ширасэ еще больше разозлился, узнав, что Дазай из мафии, и наставил на него нож.       — Эй, мне кажется, или он...       — Похож на тот мем, где кошке угрожают ножом, но она ведет себя совершенно невозмутимо? Ага.       — Приятно знать, что я не один такой.       — Там есть мем с котом?       — Мы покажем тебе позже, шачоу.       — Он такой задира, — сказал Тачихара, едва сдерживая смех, когда Дазай очень притворно «испугался».       Мори заворчал, когда зазвонил телефон Дазая. Он всегда задавался вопросом, как выглядел собеседник на другом конце провода, потому что Дазай говорил так, будто злорадствовал, и от его тона у Мори волосы на затылке вставали дыбом. До этого момента Мори не подозревал, что его маленький сообщник способен на настоящую ярость. Это определенно выводило его из себя, особенно после того, как Дазай официально присоединился к мафии. Он так и не понял, что послужило причиной этого, поскольку с тех пор он не видел его до их воссоединения во время разгрома Гильдии... Но теперь он знает.       Он сделал мысленную пометку впредь не переутомлять Чую.       — Он отпустил заложников? — Озадаченно спросил Ацуши. — Зачем ему это делать? Разве заложники не нужны для того, чтобы иметь рычаг давления на врага?       — Вы действительно сделали это, просто так? Потому что вам сказал об этом подросток? — Куникида не мог не спросить об этом самого босса Портовой Мафии.       Мори и Чуя одновременно фыркнули.       — Это был расчетливый ход со стороны Дазай-куна, — отмахнулся Мори от Куникиды. — Кроме того, мне было интересно посмотреть, что он будет делать. Пока мы смотрим эти видения, вы увидите, что с каждым часом все меньше и меньше сомневаются в словах Дазай-куна.       — Вы также достаточно скоро поймете, почему он освободил заложников, — добавил Чуя. — Это был очень хороший план, чтобы заставить Овец показать, как мало они мне доверяют.       Ширасэ и Юан, конечно, не разглядели подвоха в действиях Дазая, когда членов Овец выпустили, и вместо этого подумали, что могут просто выйти из торгового центра вместе с Чуей. Однако Чуя не сводил глаз с Дазая с тех пор, как тот стал активным участником этого... «спора».       — Ты... Что ты задумал?       — Это в знак нашей дружбы, — ответил Дазай с сияющей улыбкой, самой фальшивой из всех, что Чуя видел у него в тот день. И это о чем-то говорило. — А теперь пойдем. Нам нужно закончить работу.       Ширасэ засмеялся, а Юан прижалась к Чуе, когда они сказали, что он никуда не пойдет с Дазаем, раз у того больше нет рычагов давления. Но Чуя не мог отвести взгляд от Дазая, а Дазай ни на секунду не прерывал зрительный контакт. На самом деле он отстранился от своих товарищей, когда они попытались увести его, что привело к очередному спору. Чуя не стал ничего объяснять или оправдываться.       — Сначала Арахабаки.       Дазаю пришлось сдержаться, чтобы на его лице не отразился интерес.       “О? Значит, дело не только в том, что они не доверяют ему... Он не доверяет им... Не в этом... Теперь мне действительно интересно, почему Чуя так настаивает на том, чтобы узнать больше об Арахабаки и о том, как он замешан в этом деле”.       Конечно, упоминание об их пари и о том, что Чуя сосредоточился на Дазае так же, как Дазай сосредоточился на Чуе, что они оба практически жили в своем собственном мире, даже несмотря на то, что в игровом зале полно детей, наблюдающих за драмой, только еще больше разозлило Ширасэ. Или, возможно, дело было в том, что Чуя впервые открыто и искренне игнорировал его «указания». Как будто он имеет право приказывать «лидеру», «королю». Как будто у него есть право, власть заставлять кого-либо, не говоря уже о таком сильном человеке, как Чуя, использовать свои способности так, как ему заблагорассудится.       Что ж, Дазай любит ставить людей на место, когда они делают что-то невероятно глупое в его присутствии.       — Отстань от него уже. Это личное решение Чуи, как он хочет использовать свою способность.       Это, конечно, ошеломило этих идиотов, даже самого Чую. Неужели ему никогда не говорили, что он может использовать свою способность так, как захочет?       — Даже пятилетний ребенок знает об этом, — с этими словами Дазай развернулся и уверенным шагом направился к двери. Он не сомневался, что Чуя последует за ним.       Он, конечно, был прав, потому что через несколько секунд Чуя догнал его, и они вместе вышли из торгового центра. Разочарованные крики и вопли Ширасэ остались позади, когда они снова сосредоточились друг на друге, погрузившись в свой собственный мир.       "Ну что ж. Пусть игра начнется".