Перелистывая страницы, я нашел тебя (Leafing Through The Pages, I Found You)

13 лет       — Итак, мы установили, что Книга у Дазая и что он каким-то образом позаботился о том, чтобы, по крайней мере, Накахара-сан и Ацуши пережили тяжелые испытания в детстве, — заключил Куникида, поправляя очки и подергивая руками, потому что ему так отчаянно хотелось сделать какие-нибудь заметки об этих новых открытиях. — Он также каким-то образом ответственен за то, что старый босс Портовой Мафии сошел с ума... Для меня это не имеет смысла, но я никогда не понимал такого навязчивого поведения.       Тачихара наклонился к Хигучи.       — Он действительно способен поговорить о таком? Разве ты не говорила, что он одержим своими записными книжками? — Хигучи просто шикнула на него, когда подошла к Акутагаве, как только Фукудзава отпустил его и Ацуши.       Тем временем видения показывали Дазая, как он путешествует, решая, каким путем ему следует идти и где ему следует поселиться. Он отказался возвращаться в Аомори, вся префектура давным-давно перестала быть для него домом. И хотя он мог адаптироваться где-нибудь еще... Он уже знал достаточно об улицах и трущобах Йокогамы, чтобы знать, как выжить. Поэтому Дазай решил просто вернуться в Йокогаму, может быть, он даже снова увидит того кота, который всегда преследует его.       Кроме того, в больших городах, как правило, легче спрятаться, будь то бушующая Великая война, правительство или твой собственный дедушка-психопат. Дазай сомневался, что кто-либо из мафии связал бы пропавшего Цусима Сюдзи с Дазаем Осаму. Йокогама должна быть относительно безопасной... Итак, Дазай отправился в Йокогаму.       Видение снова изменилось, и теперь все определенно привыкли к этому, пропала угроза того, что кого-то стошнит или что-то еще, к тому времени, когда оно показало им Йокогаму, два с половиной года спустя. Тринадцатилетний Дазай был замечен убегающим от троих взрослых, которые были быстро опознаны как члены Портовой Мафии по татуировкам на руках. Дазай, теперь уже постоянно забинтованный, был весь в синяках от металлических труб, которыми его, похоже, били, отчего у многих людей заскрипели зубы от ярости из-за причинения вреда ребенку, особенно Дазаю, но маленький гений смог игнорировать боль — это было ничто по сравнению с побоями, которые он получал в рамках своих «тренировок» с полковником и его дедушкой — и продолжать бежать, не обращая внимания на боль, совсем немного опережая своих преследователей, несмотря на простреленные ноги. Он снова вырос, но при этом стал более худым, его волосы стали длинными и непослушными, неровными и сальными.       Он сжимал что-то в одной руке, в то время как другой время от времени останавливал ничего не подозревающих прохожих на улице перед своими преследователями, чтобы замедлить их.       — Почему никто не помогает ему? — Спросила разъяренная Наоми, наблюдая, как Дазаю приходилось преодолевать всевозможные препятствия, включая людей, но ни один взрослый не попытался ему помочь. Черт возьми, он даже пробежал мимо полицейской машины, но два офицера внутри только смотрели, потягивая кофе, как за ребенком гнались гангстеры.       — Это позор! — Воскликнул Куникида, выглядя как оскорбленный идеалист, каким он и являлся.       — Это нормально, — сообщила им Хигучи, хотя, похоже, ей тоже не понравилось, как бессердечно полицейские игнорировали ребенка, попавшего в беду. — Раньше преступный мир этого города был намного беспокойнее. Лучший способ выжить — не совать свой нос куда не следует.       — Как трусливо, — фыркнул Акутагава, и Агентство не могло не согласиться.       С другой стороны, большинство из них не совсем понимали, как выглядела война банд, особенно такая, как конфликт с Головой Дракона. Трехсторонняя война с Гильдией и недавний конфликт с Крысами Мертвого Дома были детской забавой по сравнению с ним. И они смогли достичь такого смехотворного уровня в масштабах разрушений Йокогамы только потому, что, в отличие от старых конфликтов, были Соукоку, чтобы так или иначе смягчить хаос. Сражающиеся три организации также никогда не сравнятся с криминальной войной по всей Йокогаме.       — Если мне не изменяет память, — прокомментировал Мори, позволив молодежи обсудить между собой действия полиции или их отсутствие. — Дазай-кун теперь официально ступил на территорию Портовой Мафии... Нет, он еще не совсем там...       — Что вы имеете в виду, босс? — Спросил Чуя, не отрывая глаз от молодой версии своего напарника. — Мафия держала все доки под контролем, верно?       — Так было не всегда, — поправила Коё.       Хироцу кивнул.       —Дазай-сан приложил руку к увеличению вклада мафии и ее территориальному расширению с того момента, как он официально присоединился к организации.       — Тебя тогда не держали в курсе событий, так как ты тоже только что присоединился, но ты не был так хорошо знаком с обычаями мафии, как Дазай, учитывая, что парень провел год в качестве неофициального помощника Огай-доно, — объяснила Коё, и Чуя кивнул, не удивленный. Он хорошо помнил, каким занятым был пятнадцатилетний Дазай. Он вспомнил свою первую встречу с официальным членом мафии Дазаем, и как он сказал, что армия мафии была более или менее всучена ему боссом. С пятнадцати до шестнадцати лет Дазай, без сомнения, был самым занятым человеком. Многие организации пали к его ногам, заработав ему некоторые из его печально известных прозвищ, которые по сей день заставляют людей трепетать. — Кроме того, Огай-доно, я могу подтвердить, что эта часть доков все еще была нейтральной зоной за год до того, как ты возглавил мафию, —добавила Коё, разрешая этот спор, если он вообще был.       — Что он вообще сделал, что за ним так гонятся? — Задумался Тачихара, и Мори скорчил гримасу.       — Он мог бы взять спичку, и в тот момент они бы с радостью использовали это как вескую причину, чтобы избить ребенка.       — Гребаные ублюдки, — прошипел Чуя, слишком хорошо помня те времена, когда возмездие за причинение вреда Овцам было почти ежедневной работой.       — Вернись сюда, сопляк!       — Хватай его!       — Не дай ему уйти!       — Когда ты попадешь в мои руки!..       Маленький Дазай проигнорировал все эти призывы и продолжал бежать, хотя он запыхался. Погоня была долгой и изматывающей. Он не ел пару дней и засыпать ночью становилось все труднее и труднее. Улицы города кишели мелкими преступниками, которых возглавляли банды якудза, и Портовой Мафией, которая сейчас создавала около 57% хаоса в преступном мире. Это продолжалось уже пару лет: мафия объявляла войну случайным группировкам, которые раньше были ее союзниками или просто никогда не пересекались с ней раньше. Торговля людьми шла полным ходом, наркотики продавались практически как конфеты, а кровь заливала улицы по крайней мере раз в месяц. Дазай не помнит, когда в последний раз он чувствовал доброе прикосновение или был удостоен нежного взгляда. Черт возьми, он не может вспомнить, когда в последний раз кто-то был просто равнодушен к его существованию.       Вместо этого все на улицах хотели только убить его, избить, использовать или чего похуже.       И каким бы умным и умелым ни был Дазай, насколько он знал эти улицы и как достать достаточно денег на еду и одежду, насколько он знал, как выбрать хорошее убежище на некоторое время, единственной причиной, по которой он все еще был жив, была та Книга, которую он подобрал в приюте. Он был готов поклясться, что он не сумасшедший; эта штука разговаривала с ним, как ей заблагорассудится, но обычно это очень полезно, поэтому он не жалуется, даже если он сошел с ума.       Мацуки-сан сказал ему, что человек не может умереть от своей руки, и попросил его не позволять другим убивать его ради чести его родителей и его семьи.       Дазай, несмотря на то, что у него не было особой привязанности к этому жалкому миру, прислушался к его предсмертным словам. Это меньшее, что он мог сделать для своего старого слуги.       По крайней мере, до тех пор, пока все причастные к их смерти не заплатят должную цену, кровь за кровь, жизнь за жизнь, душа за душу. Пока этого не произойдет, Дазай отказывается умирать.       За исключением того, что это могло зависеть не от него. Он слишком устал, чтобы продолжать бежать дольше. Он все еще был просто бесполезным ребенком, в то время как они были взрослыми, более крупными и выносливыми. Если так пойдет и дальше, они наверняка поймают его и-       Он охнул, врезавшись в кого-то, когда поворачивал за угол, огибая блок грузовых контейнеров, поставленных один на другой. Воздух выбило из его легких, когда он упал на землю. Тем не менее, он поднял глаза, задаваясь вопросом, повезло ли ему, возможно, столкнуться с праведным, благородным полицейским, только для того, чтобы вздрогнуть от разочарования, когда он увидел старика. У него были торчащие, пышные, седеющие волосы, вьющиеся пряди обрамляли морщинистое лицо со шрамом над губами, что придавало ему устрашающий вид, или скорее, это было бы устрашающим для нормального ребенка возраста Дазая. У него были серебристо-серые глаза, проницательные и умные под кустистыми бровями. Поняв, что он был одет в синюю униформу врача, Дазай задался вопросом, не обрек ли он только что этого человека вместе с самим собой.       — Вот он!       — Схвати его!       — Просто отдай его, и мы оставим тебя в живых, оссан.       — Пока ты знаешь, что нужно держать свой гребаный рот на замке.       Старик проигнорировал их, вместо этого опустив взгляд на ребенка у своих ног со странным выражением лица.       — Ты в порядке, гаки?       — Эй! Не игнорируй нас!       — Старый пердун!       — Почему я должен-       — Я побью тебя до полусмерти, эй!       Однако они заткнулись, когда старик сердито посмотрел на них.       — Я разговаривал не с вами. Замолчите, лающие шавки. Вам не давали разрешения говорить.       — О'кей, мне нравится стиль этого чувака, он крутой! — Воскликнул Тачихара, давая пять взволнованному Кэндзи.       Хироцу, однако, вытаращил глаза.       — Ты в порядке, Хироцу-сан? — Спросил Чуя, и Хироцу прокашлялся.       Гангстеры, конечно, решили «показать ему, кто здесь главный» и предприняли очень нескоординированную атаку, один из них чуть не попал по Дазаю металлической трубой, которая прошла совсем близко, но старик просто оттолкнул Дазая себе за спину и поймал трубу, с удивительной силой вывернув ее из рук мужчины, а затем... остановил сыплющиеся на него пули? Дазай с интересом наблюдал, пытаясь понять, что происходит, но он был осторожен, чтобы не коснуться своего импровизированного спасителя, поскольку очевидно, что он был пользователем способностей.       — Как грубо. В наши дни сопляки совсем не умеют уважать старших, — сказал старик и с этими словами разорвал реальность на части, чтобы разрушить существование гангстеров. Затем он повернулся к Дазаю, выгнув бровь от того факта, что тот остался бесстрашным перед лицом такой силы. — Теперь, мальчик, ты скажешь мне, все ли с тобой в порядке?       — Все замечательно, — убедительно ответил Дазай.       И быстро отключился.       — ...       — ...       — ...       — …Это был твой наставник, не так ли, Хироцу-сан? — Спросил Фукудзава, в то время как Мори просто наблюдал, как старик унес Дазая на руках после того, как понял, что его способность не сработала на ребенке.       — Да, — ответил Хироцу. — Масаока Шики, или Масаока-сэнсэй, как мы с Сосэки-сан называли его.       — Создатель Книги, — добавил Мори, и Хироцу кивнул в знак согласия. — Я нахожу забавным, что Дазай-кун, кажется, продолжает встречаться с такими важными игроками на протяжении многих лет, — продолжил Мори с угрожающей ухмылкой. — Это выглядит почти так, как будто это было написано заранее...       — Это глупая шутка, — вмешался Ранпо, заставив Мори свирепо посмотреть на него, хотя не было похоже, что детектива это как-то задело.       Они молча наблюдали, как Масаока отвел Дазая в какой-то коттедж, построенный на краю доков, и проверил мальчика на наличие более серьезных травм, чем уже видны, задержавшись над рюкзаком, который Дазай никогда не выпускал из рук во всех видениях, следующих за приютскими.       — Ну, разве это не интересно. Мне показалось, что я почувствовал ее рядом. Но подумать только, что она будет в руках ребенка... Сосэки-бозо на этот раз действительно облажался, да? Итак, — задумчиво произнес он, изучая ребенка, который теперь был у него в руках. — Что с тобой делать?       — Не оскорблять, не эксплуатировать и не преследовать его было бы хорошим началом, — саркастически прощебетала Йосано, и Хироцу обиженно фыркнул, заставив ее закатить глаза. — О, пожалуйста, как будто это нежизнеспособный вариант, учитывая удачливость Дазая на протяжении всей своей жизни! Клянусь Аомори было убежищем, где никто не учил Дазая быть мудаком.       — Интересно, насколько другой была бы жизнь Дазай-сана, если бы он никогда не покидал Аомори? — Прошептала Гин, и Чуя, Акутагава и Ацуши напряглись. Но ни один из них троих не был настолько эгоистичен, чтобы думать, что Дазай — или, скорее, Цусима Сюдзи — не заслужил нормальной жизни, если бы только ему ее подарили, вместо того, чтобы так рано лишиться ее.       — Честно говоря, я не думаю, что старый босс на самом деле сдержал бы обещание, которое он дал матери Дазай-куна, даже если бы родители Дазай-куна выжили. Либо это, либо их постигла бы та же участь, что и остальных членов семьи Цусима, — размышлял Мори, и все в ужасе посмотрели на босса из-за того, что случилось с остальными родственниками Дазая. Мори закатил глаза на их возмущенные лица. — О, не смотрите на меня так! Этот приказ отдал даже не я, а Дазай-кун. Он сказал, что традиционалисты постараются поддержать семью, если в семье есть законный кровный наследник, независимо от того, насколько он компетентен. Я предлагал назначить их заместителями руководителей или на другие подобные должности, но Дазай-кун привел несколько веских аргументов, и я согласился.       — Когда это было? Я не помню, чтобы когда-либо обсуждала семью Цусима, Огай-доно, — резко спросила Коё, и Мори только пожал плечами.       — После того, как Дазай-кун официально присоединился к Портовой Мафии, конечно. Ты была слишком занята тренировками и воспитанием Чуи-куна, в то время как Дазай-кун уже был по локоть в делах мафии. После недавнего «воскрешения» старого босса его беспокойство и рвение разобраться с Цусима тогда имели смысл. Теперь, с этими новыми знаниями...       — Он готовился умереть, — мрачно закончил Чуя. — Как и всегда.       Видение продолжало разыгрываться вокруг них, в маленьком деревянном коттедже, которого, как они были уверены, не существовало по документам, поскольку прошло почти целых два дня, прежде чем тринадцатилетний Дазай снова проснулся, резко открыв глаза. Масаока как раз проверял его, убеждаясь, что ему не стало хуже, промывал его раны. Дазай мгновенно украл пистолет, который Масаока спрятал где-то на своем теле, и произвел три выстрела, целясь прямо в голову старику. Агентство либо брызгало слюной, либо визжало от демонстрации мастерства, а мафия просто наблюдала, как время и пространство искажаются у них на глазах, когда Масаока перестраивал реальность, чтобы пули не долетали до него, заставляя их бесполезно падать на пол.       — Осторожнее, гаки. Этим ты действительно можешь кого-нибудь поранить, — сказал старик, удивленно выгибая бровь.       — Я знаю. Это цель, — с этими словами, чуть сдвинув ногу, чтобы она едва задела ногу мужчины, Дазай выстрелил снова. Масаока почувствовал момент, когда реальность больше не подчинялась его приказам, поэтому он знал, что нужно уклониться, восхищенно присвистнув, когда пуля задела его ухо.       — Ты хорош для того, кто впервые берет в руки оружие. Можно сказать, у тебя прирожденный талант. Скажи мне, мальчик, как тебя зовут? И почему эти дураки гнались за тобой через половину порта Йокогамы?       Дазай мгновение изучал старика, пока не перестал считать его угрозой, и даже вернул пистолет владельцу, пожав плечами.       — Меня зовут Дазай Осаму. Они преследовали меня, потому что я украл у них.       — И что именно ты украл?       Дазай снова пожал плечами, как будто представлял угрозу, какой он и был.       — О, всего лишь горсть бриллиантов.       — Простите, он украл что?! — Куникида и Наоми разинули рты.       Йосано присвистнула.       — И все же, где бы он их продал? — Задумался Тачихара, а Чуя перечислил десять мест, с которыми ему приходилось иметь дело, когда он отвечал за торговлю драгоценностями.       — Бриллианты, которые вы потратили, между прочим, — продолжил Дазай тихим и спокойным голосом, но также слегка удивленным и немного обвиняющим.       — Конечно, я их продал, — усмехнулся Масаока. — Я едва свожу концы с концами, даже живя в этой лачуге. Ты жил за счет моей еды, воды и отопления, поэтому, конечно, я собирался взять с тебя за это плату. И я буду продолжать это делать, если ты планируешь остаться здесь, Осаму-гаки! Мне все равно, честные это деньги или кровавые, ты должен оплатить свое пребывание!       — Что за придурок, заставлять его так работать, — проворчала Йосано. — Как будто ребенок должен оплачивать свои счета только потому, что у него не сложилась жизнь.       Хироцу хмуро посмотрел на нее, но у него не было шанса защитить своего сэнсэя.       Дазай усмехнулся.       — Вы информационный брокер; вряд ли вы просто «сводите концы с концами», если только вы не хреново справляетесь со своей работой, оссан.       Масаока выгнул бровь, глядя на ребенка.       — Ойя-ойя, и как ты до этого додумался?       Маленький Дазай закатил глаза. Тем не менее, он начал загибать пальцы, пока Масаока наблюдал за ним с едва скрываемым восхищением.       — Вы живете недалеко от порта; я чувствую запах моря и топлива в воздухе, а также слышу корабельные гудки, так что не утруждайте себя ложью. Вы живете недалеко от порта, переодетый рабочим, в доме, или лачуге, или дачном домике, или что бы это ни было, но это настолько захудалое место, что никому и в голову не придет обыскивать, нападать или грабить, поэтому это идеальное место, чтобы спрятаться. Работа и проживание в доках, тем не менее, позволяет легко получать доступ к свободному потоку свежей информации и сплетен. Вы также можете видеть происходящие сделки, следить за отгружаемыми или пришвартованными товарами, — второй палец опустился вниз. — У вас есть несколько карт Йокогамы с различными местами, обведенными кружком, подчеркнутыми или иным образом отмеченными, включая маршруты, соединенные булавками и резинками...       — Я мог бы быть детективом или полицейским под прикрытием, — прервал Масаока со смешком, но Дадзай просто невозмутимо посмотрел на него и загнул третий палец.       — У вас сильная способность, своего рода перемещение во времени, — седая бровь почти коснулась линии роста волос старика, теперь он был по-настоящему впечатлен, —и никто на улицах не знает об этом, а это означает, что вы, как информационный брокер, держите руку на пульсе сплетен и общего распространения информации из уст в уста в городе. Полицейский под прикрытием, даже из Военной полиции или Специального отдела по делам Одаренных, не стал бы этого делать, у него нет необходимого опыта уличной жизни, чтобы думать, что это важно отслеживать. И, наконец, — четвертый палец был загнут. — У тебя на столе больше одноразовых телефонов, чем выставлено в магазинах электроники. Ты информационный брокер. Я раскрыл дело.       — Он действительно хорош для ребенка, — сказал Ранпо с широкой улыбкой, пока Мори ворковал о навыках, из-за которых он обычно боялся Дазая.       — Не думаю, что я бы понял это, даже имея все эти подсказки, — посетовал Ацуши.       — Это потому, что ты тупой, дзинко.       — Заткнись нахуй, эмо!       — Как ты меня только что назвал...       — Мальчики, — резко сказала Коё, и оба знали, что не стоит злить ее, поэтому они просто фыркнули и резко отвернулись друг от друга, скрестив руки на груди.       Чуя фыркнул.       — Вы двое слишком много времени проводите с Дазаем.       Куникида и Гин только раздраженно потерли лбы, чувствуя, что начинается мигрень.       — Ну, разве ты не умный маленький мальчик, — сказал Масаока с усмешкой. — Немного грубоват, но, безусловно, умен и, по-видимому, хорошо образован. Я почти уверен, что ни один двенадцатилетний ребенок...       — Мне тринадцать.       Масаока отмахнулся от него.       — И все еще слишком молод, чтобы понять, что я сделал, используя свою способность. Однако я скажу тебе, что перемещение в пространстве и времени — это не моя способность...       — Конечно, это не так, — снова перебил его Дазай. — Ваша способность связана с реальностью, пространство и время просто подпадают под нее.       —...Ты действительно умный. Возможно, слишком умный для твоего же блага, —задумчиво произнес Масаока, подняв руку, чтобы потереть подбородок, пока он думал. — Я не могу позволить тебе вернуться на улицу в твоем состоянии, особенно с тем, что ты только что узнал, вдобавок с такой способностью, как у тебя. — Дазай немного напрягся при упоминании о своей способности, но Масаока отмахнулся от него. — Вот что я тебе скажу, малыш. Ты явно сирота, живущий на улице, более или менее успешно и безбедно. Почему бы тебе вместо этого не остаться здесь, со мной? Это немного, но у меня есть вторая раскладушка, так что мы оба сможем спать спокойно. Однако, — он наставительно поднял палец, — тебе придется зарабатывать на жизнь. Как информационный брокер, я не просто продаю информацию, я должен ее еще и покупать, вот почему, как ты можешь понять, мне нужен постоянный доход. В этом месте есть электричество и вода, потому что я оплачиваю счета, так что это сокращает и мой доход, не говоря уже о еде. Если ты согласен зарабатывать на жизнь, ты волен оставаться здесь столько, сколько захочешь, и делать все, что захочешь, пока это не включает в себя убийство или причинение мне вреда любым способом, в любой форме. Мы договорились?       Дазай обдумал это, еще не взяв протянутую ему руку для пожатия.       — Сколько я должен заплатить тебе, чтобы ты «забыл» о моем существовании для посторонних?       Масаока злобно ухмыльнулся.       — У взрослых развязываются языки рядом с детьми. Расскажи мне что-нибудь интересное, что ты узнаешь, когда выйдешь из дома, и твое существование никогда не будет раскрыто.       "Значит, он с самого начала не планировал наживаться на мне".       — Еще один вопрос: где мои вещи?       Масаока выгнул бровь, указывая в угол, где стояла потертая кожаная сумка. Дазай вскочил с кровати, на которой он спал, и подошел, присев на корточки, чтобы проверить, все ли на месте. Помимо нескольких безделушек, которые он хранил, чтобы жить на улице, самая важная вещь действительно была на месте и казалась нетронутой. Книга весело светилась, и Дазай выгнул бровь, удивленный отсутствием реакции мужчины на вид светящейся книги.       "Понятно. Так вот как это бывает".       — О, да ладно! — В отчаянии простонала Йосано. — Просто скажи нам, о чем ты думаешь, хоть раз!       — Он понял, что Масаока-сенсей — создатель Книги, — усмехнулся Хироцу, слишком привыкший к тому, что люди расстраиваются из-за отсутствия объяснений от Дазая в подобных ситуациях.       — Я принимаю твое предложение, оссан. Однако, если ты окажешься каким-нибудь подонком, в следующий раз эти пули попадут точно в цель.       Масаока только усмехнулся.       Так начался период совместного проживания Дазая и Масаоки. Масаока дал Дазаю полностью оправляться от пережитого испытания, прежде чем выгнать его обратно в мир, чтобы они оба могли заработать немного денег. Первые несколько недель Дазай просто занимался тем, чем обычно занимался раньше, мелкими кражами и прикарманиванием фотографий, а теперь также внимательно следил за любой информацией, распространяемой на улицах, чему он никогда не уделял столько внимания, как раньше. Масаока всегда ждал его возвращения в маленьком коттедже с едой и готовностью слушать. Он определенно наслаждался полученной информацией больше, чем крохами денег, которые Дазаю удавалось добыть. Дазай хмурился, заметив это, особенно когда однажды увидел, как Масаока подсчитывает заработанные деньги, а затем деньги, которые ему нужно было потратить, чтобы получить какую-то другую информацию. Так что Дазай воспользовался случаем, вламываясь в дома, учась отключать сигнализацию в магазинах и избегать камер наблюдения, принося больше вещей. Иногда просто еду, чтобы запастись, иногда — драгоценности.       Масаока запретил ему заходить на территорию банд, чтобы воровать в определенных местах, поскольку он не всегда будет там, чтобы защитить его, но в остальном сказал ему, что он может даже ограбить банк, если у него получится.       Учитывая, что Гэнэмон был одним из самых успешных грабителей до встречи с его матерью, Дазай думал, что он сможет это провернуть, но это было бы слишком рискованно и, вероятно, потребует больше средств, чем он должен был принести, так что он отклонил идею. Вместо этого, пару месяцев спустя, его каким-то образом втянули в паркур после того, как он увидел, как группа выполняет несколько трюков, и он попробовал их самостоятельно, более успешно, чем мог бы сделать любой любитель его возраста. Они неплохо зарабатывали на своих видео, которые размещали или продавали на разных сайтах, так что в сочетании со своим обычным доходом от карманных краж Дазай принес Масаоке солидную сумму, которая произвела на того впечатление.       Тем временем Масаока сделал все возможное, чтобы научить Дазая некоторым вещам.       Удивительно, но хакерство было одним из них.       Масаока также научил его нескольким карточным играм, которые лучше всего использовать для сбора информации.       Он также подарил Дазаю читательский билет, при условии, что он не будет брать книги домой. Дазаю это скорее понравилось, и его не волновало ограничение. Он и так прочитывал по несколько книг в день, и, если ему когда-нибудь не удавалось закончить что-то до закрытия, он всегда помнил, на чем остановился, поэтому просто заканчивал это в следующий раз, когда приходил. Милые пожилые библиотекари любили его и дарили сладости, а те, что помоложе, даже покупали ему тетради и карандаши для «школы», вероятно, думая, что у него плохое финансовое положение, учитывая состояние его одежды и, вероятно, зная легальную работу Масаоки, которая определенно плохо оплачивалась.       В конце концов, библиотека также стала источником дохода для Дазая; он охотился на студентов всех возрастов, полов и комплекции, у которых были проблемы с изучением определенных предметов. В основном он помогал с математикой и смежными предметами, сначала изучив статистику, а затем физику, прежде чем понял, что выполнение домашних заданий других людей или даже репетиторство может принести ему много денег, поэтому он начал энергично читать не только учебники, но и списки литературы из них. Он стал довольно известен в этой библиотеке как вундеркинд, который мог заставить вас сдать любой тест за три учебных занятия или меньше.       Из всех предметов, которые он изучал, самыми интересными для него были продвинутая физика и литература, но он также обнаружил, что незаслуженно хорош в бизнесе и политологии. Больше всего ему нравилось просто читать. Его мозг требовал стимулов, поэтому ранним утром он начал часто бывать в парках, где находил мужчин на пенсии, играющих в шахматы. Иногда он играл с ними; во-первых, было трудно «заслужить» эту привилегию, многие из них были слишком высокомерны или просто слишком сварливы, чтобы потакать ребенку. Но вскоре он также заработал себе репутацию практически непобедимого. Они почти перестали играть с ним, особенно в игры, где ставились деньги. Что было обидно. Примерно неделю это тоже было хорошим источником дохода. Но теперь он просто играл ради того, чтобы хоть немного пощекотать себе мозги.       В какой-то момент он подумывал о том, чтобы самому заняться информационным брокерством, но он знал, что ребенок-информационный брокер с его очевидным талантом и настойчивостью прикрывать свои шрамы бинтами слишком быстро станет печально известным, и такая информация не только дойдет до Портовой Мафии, но и заинтригует его дедушку. Дазай предпочел бы никогда больше не видеть этого человека, если это в его силах, и в следующий раз он предпочтет видеть его мертвым. Это меньшее, чего заслуживал старый дряхлый дурак.       Агентству пришлось содрогнуться от порочности подобных мыслей, особенно в тот период жизни Дазая, который, казалось, наконец-то заставил его вести менее жестокий и мрачный образ жизни. Несмотря на то, что Дазай работал и платил арендную плату, у него каждый день была еда на столе — хотя многие были немного обеспокоены тем фактом, что консервированные крабы были основным источником питания, которое потребляли Масаока и Дазай, которые были вполне довольны этим; Дазай выглядел счастливее, поедая консервированных крабов, чем когда они наблюдали как он ел какие-либо сытные, полезные, изысканные блюда в своем семейном доме — у него была крыша над головой и кто-то, кому на самом деле было не наплевать на его самочувствие, поскольку Масаока не отпускал его гулять, когда шел дождь. Масаока даже нашел группу паркурщиков, чтобы предупредить, чтобы они не слишком наседали на Дазая. Подросткам постарше и молодым взрослым мальчик действительно нравился, поэтому у них не было намерения злоупотреблять его талантами, что было приятно.       В любом случае, пока это продолжалось.       Дазаю грубо напомнили, что в подпольном мире Йокогамы и на ее улицах все еще продолжается война, когда однажды он пошел встретиться с группой паркурщиков для съемки видео, только чтобы обнаружить, что произошла стрельба. Все деньги, которые у них были с собой — для оплаты участникам последних съемок, которые произошли несколькими днями ранее, — были украдены, как и большая часть их оборудования. Дазай ничего не мог для них сейчас сделать... Кроме как отомстить за них, найдя виновных.       Это было первое настоящее испытание его навыков информационного брокера, и он сказал бы, что прошел его с честью, потому что, когда он позвонил в полицию и анонимно сообщил о месте преступления, у него также было достаточно доказательств, чтобы направить их на преступников. И просто чтобы убедиться, что они не могут быть подкуплены взяткой и это сойдет им с рук, он связался с несколькими таблоидами, а также с каналом на национальном радио, представился женщиной-полицейской — его голос все еще был слишком высоким для взрослого мужчины — и дал краткий отчет, который составила «полиция», и попросил их прибыть на место преступления для короткого совещания. Излишне говорить, что полиции пришлось выполнять свою работу.       — Как я скучаю по моему коварному Демону Вундеркинду, — сокрушался Мори, заставляя Фукудзаву послать ему злобный взгляд, который он намеренно проигнорировал.       — Я могу понять, почему он был так хорош в своем деле, — прокомментировала Хигучи, наконец, понимая некоторые вещи, которые она нашла в деле Дазая Осаму. Если тринадцатилетний ребенок обладал такой дальновидностью и пониманием того, как работает коррупция, то неудивительно, что он был таким успешным руководителем.       — Я ошеломлен, что у Дазая никогда не было формального образования, но он смог помочь студентам выполнить их работу, — вздохнул Куникида, все еще как бы зацикливаясь на этом, за что получил сердитый взгляд от Кёки и Ацуши, которые были больше обеспокоены тем фактом, что Дазай потерял еще больше людей, о которых он мог бы заботиться.       — Тебе не следовало вмешиваться, — сказал Масаока Дазаю, когда тот вернулся в их маленький дом в тот день. — Одно неверное движение, и они могли выйти на тебя.       Дазай посмотрел на него мертвым взглядом.       — Это было правосудие.       Масаока только вздохнул.       — Правосудие — это всего лишь инструмент. Оно может причинить вред, но не защитить или спасти других. Чем раньше ты это поймешь, тем легче тебе будет жить в этом несправедливом мире.       — Как будто жить в этом мрачном, разрушительном мире грез когда-нибудь будет легко, — ответил Дазай с ядом, который члены Агентства не привыкли слышать от него. Однако Портовая Мафия поморщилась от его слов. — Ничего интересного не происходит. Ничто не превосходит моих ожиданий. Все люди ведут себя одинаково, все животные ведут себя одинаково, нет ничего, чего я не мог бы предсказать. Иногда мне даже не нужно пытаться. Жизнь скучна, существование изматывает, иногда у меня едва хватает воли встать утром. Никто не понимает, насколько все это утомительно... Я просто хочу прекратить... Единственное, что останавливает меня от того, чтобы позволить кому-то застрелить меня, это либо то, что они слишком лицемерно трусливы, чтобы стрелять в ребенка, либо просто тот факт, что я постоянно слышу голос Мацуки-сана в своей голове, говорящий мне, что никому другому не позволено лишать меня жизни, если они не достойны чести и наследия моих родителей и моей семьи. Как будто я когда-нибудь найду кого-то достойного этого, — сказал он с усмешкой, но Масаока только выгнул бровь.       — Если ты так склонен к самоубийству, почему бы тебе просто не сделать это самому?       — Простите, что он только что сказал чертовски депрессивной тринадцатилетке?! — Зарычала Йосано, а Чуя определенно был в шаге от активации Порчи, если бы у них был доступ к своим способностям. Даже у Мори и Хироцу глаза вылезли из орбит от предложения старика, особенно у Хироцу. Он не ожидал, что когда-нибудь узнает, что его старый наставник фактически довел ребенка до самоубийства!       — Самоубийство? — Повторил Дазай, нахмурившись при виде нового(?) слова, которое он только что выучил(?), на что Масаока просто кивнул.       — Да, самоубийство. Ты знаешь, самоубийство своими собственными действиями. К сожалению, люди делают это постоянно, когда не могут найти смысл в своей жизни или желание жить дальше, причину продолжать жить. Некоторые делают это, когда влезают в долги, которые не могут выплатить, или когда бизнес терпит крах. Или некоторые даже делают это в том случае, если они связались с якудза, или мафией, или какой-то другой бандой, а затем подставили их, намеренно или нет, чтобы покончить с этим самим, прежде чем их могут подвергнуть пыткам.       — Но Мацуки-сан сказал, что покончить с собой невозможно, — прошептал Дазай, и старик посмотрел на него с жалостью. — Мацуки-сан солгал мне?       — О, черт возьми! — Взревел Чуя, бросив убийственный взгляд на Масаоку.       На этот раз никто даже не попытался отчитать его за грубый язык. Они тоже были злы на Масаоку.       На этом разговоре видение закончилось, но в новом, несколько дней спустя, они увидели, как Масаока подарил Дазаю, к сожалению, очень знакомую книгу с красной обложкой. Чуя и Куникида на самом деле пытались задушить иллюзорного Масаоку, но только зарычали в бессилии, когда оба прошли прямо сквозь старика. Ацуши и Акутагава, похоже, тоже были готовы убивать, но сдерживали друг друга.       Жизнь Дазая немного изменилась после этого случая. Люди в библиотеке заметили, что он стал более мрачным, чем раньше, и некоторые из них обратили внимание на странную книгу, которую он начал носить с собой, иногда читая ее вместо бесчисленных книг в библиотеке. Однако он позаботился о том, чтобы они никогда не видели названия. В других случаях он просто вяло смотрел в стену или в окно, размышляя, что ему делать теперь, когда он знал, что существует так много способов свести счеты с жизнью. Это было нереально... Это должно было бы угнетать, но это заставило его почувствовать себя лучше, чем раньше.       От осознания того, что выход существует, становилось легче дышать.       — ...О!       Никто из них никогда не думал об этом вот так.       У Дазая появилось больше свободного времени без его тренировок паркуру, и он, наконец, обратил свое внимание на Книгу, которую он украл из потайной комнаты в приюте.       Это, конечно, сразу привлекло всеобщее внимание. Они не видели большую часть Книги, несмотря на то, что Дазай постоянно держал ее под рукой. Даже когда он выполнял случайную мелкую работу, чтобы заработать денег на «аренду», книга была при нем, в том самом рюкзаке, в котором он украл ее из приюта. Пока единственное, что они действительно знали о Книге, это то, что она обладала способностью переписывать реальность, что она приложила «руку» к созданию Цусимы Сюдзи, который сейчас является Дазаем Осаму, что ее создателем был Масаока Шики, тот самый человек, с которым Дазай в настоящее время жил, и что ее хранителем был Нацумэ Сосэки, и что Книга, по-видимому, общалась с Дазаем и только Дазаем, насколько они знали. Только чтобы узнать больше о Книге, Фицджеральд и Достоевский были готовы разрушить густонаселенный город.       Книга искренне сбивала Дазая с толку. Большинство ее страниц были пустыми, и единственное, что в ней было написано, что имело какой-то смысл, — это часть о его «чудесном зачатии». Остальные две страницы, на которых было что-либо написано, были несущественными и казались скорее прерванным началом, чем чем-то конкретным, не похожим на последовательное описание того, как стало возможным существование Цусимы Сюдзи. Это, честно говоря, сбило его с толку, но он ничего не мог с этим поделать. Писать в Книге было более чем возможно с помощью любого пишущего средства, но он обнаружил, что стереть написанное было не так-то просто.       На самом деле, только Дазай, точно водящий пальцем по надписи, может стереть то, что было ранее написано в Книге.       Как необычно.       — Подождите, что? Серьезно? — Спросил Тачихара, вытаращив глаза.       Дазай предположил, что причина, по которой надпись было так трудно удалить, что это можно было сделать только при одном определенном условии, заключалась в том, что сама Книга была практически неразрушимой. Дазай пытался застрелить ее, утопить, раздавить и сжечь, но на Книге не было ни царапины, в то время как пули либо чудесным образом останавливались в миллиметре от Книги, либо просто рикошетили от ее поверхности. Огонь мог долго тлеть, в то время как Книга даже не была опалена, и вода не повредила ни надписям, ни страницам Книги. И камень, которым он пытался раздавить Книгу, фактически раскололся надвое при соприкосновении с ней...       Однако Дазай обнаружил, что он может легко повредить Книгу. Все, что требовалось, — это одно прикосновение, и он мог легко вырвать страницы, если бы захотел, и любой из других методов разрушения внезапно стал бы намного эффективнее.       Книга давала некоторые очень странные намеки на роль, которую Дазай мог иметь благодаря связи с Книгой, намеки, которые, он не был уверен, что ему нравились.       Еще одна вещь, которую он узнал об этой Книге, — это то, что у нее были правила.       — В этом есть смысл, — задумчиво произнес Куникида. — Представьте, что у чего-то подобного не было бы ограничений или правил относительно того, как это должно использоваться.       Во-первых, Книга не может просто материализовать что-то из воздуха, если вы просто напишете для этого слово на одной из страниц.       — О, так это не похоже на способности Куникиды-сан, — прокомментировал Ацуши с чем-то похожим на облегчение.       "Это требует повествования", размышлял Дазай, перечитывая абзацы, которые позволили ему родиться. "Это не может быть что-то вроде «Это только что произошло чудесным образом», исходя из того, сколько деталей было написано, чтобы указать на единственное открытое окно возможностей для моего зачатия. Здесь рассказывается о неделях биологических изменений в организме человека и кратко упоминается каждый месяц беременности. Это очень мощный инструмент в руках человека с большим воображением и умением обращаться со словами".       — Настолько смертоносный в руках кого-то вроде Дазая, — озвучила Коё то, о чем думали многие из них.       — Или Достоевского, — добавил Чуя, свирепо сузив глаза.       Еще одна вещь, которую Дазай обнаружил, пытаясь разобраться в Книге, заключалась в том, что в ней не хватало страницы.       Это, конечно, заставило аудиторию застыть в тревоге.       — Черт, это не к добру, — без всякой необходимости заметил Тачихара, заставив Гин и Хигучи закатить глаза.       Старик не мог сказать ему, что случилось с пропавшей страницей, поскольку не он был тем, кто ее вырвал.       — Однако страницу можно использовать, — предупредил Масаока, заставив Дазая сердито посмотреть на него. — Эй, не смотри на меня так!       — Зачем ты вообще создал эту Книгу, если собирался просто выбросить ее у черта на куличках? — Спросил Дазай, и Масаока мог только пожать плечами.       — Моя способность была просто слишком сильной, чтобы я мог справиться со всем этим в одиночку, — ответил он. — Ни одно человеческое существо не должно быть способно сдерживать то, что в основе своей является бесконечной мощью, сингулярностью, силой, способной изменять законы природы. Люди просто не способны на это.       Услышав это, первое, что пришло в голову Дазаю, был все более размытый образ мальчика, которого он встретил той роковой ночью, и Зверя, который исчез от одного прикосновения Дазая. Он вспомнил огромную силу, образовавшую большой кратер, он вспомнил, как никто, кроме него самого, не пережил ни жара, ни давления. Он вспомнил те разрушительные сферы, которые просто уничтожали все на своем пути, кроме одного Цусимы Сюдзи, который теперь был Дазаем Осаму.       Чуя снова весь напрягся, как тогда, когда узнал, что стал причиной смерти пары Цусима.       Но Дазай удивил его, как и всегда, потому что следующей мыслью Дазая было то, что, несмотря на всю свою силу, Арахабаки — тогда юный Дазай еще не знал его имени — явно разрывал рыжеволосого мальчика на части. Он вспомнил о ранениях, вспомнил, как подумал, что другой мальчик должен был быть в больнице, как и он сам, когда очнулся. Он вспомнил, каким уязвимым было настоящее божество разрушения и хаоса, лежавшее рядом с ним.       Сравнивая это с тем, что только что сказал Масаока, Дазай вынужден был согласиться.       Такой силы было слишком много для одного человека.       И все же в случае с Дазаем сила была под контролем, точно так же, как Масаоке удавалось контролировать свою способность, проявляя большую ее часть в объекте, не связанном с ней.       Чуя глубоко вздохнул, его глаза расширились, и слезы угрожали пролиться, когда он осознал суть мыслительного процесса Дазая, хотя ему не понравился подтекст последней части, где Дазай подразумевал, что он был для Чуи и его Смутной Печали тем же, чем Книга была для Масаоки. Дазай не должен считать себя бесчеловечным.       …С другой стороны, с той ограниченной информацией, которую он получил, и со слов Масаоки, Дазай, когда у него под кожей постоянно гудела Исповедь Неполноценного Человека, действительно был единственным человеком, который мог справиться с сингулярностью, со всей этой мощью, в одиночку.       …Неудивительно, что Дазаю было так трудно признать то, что он человек.