Перелистывая страницы, я нашел тебя (Leafing Through The Pages, I Found You)

11-12 лет       Следующие несколько видений были не такими... стабильными, как те, что были ранее.       В них были показаны месяцы жизни Дазая как осиротевшего беглеца, живущего на улицах, выживающего на территории мафии несмотря на то, что подразделения искали его каждый день, с утра до вечера. Он жил день ото дня, воруя в магазинах и постепенно осваивая карманные кражи, чтобы прокормить и одеть себя, живя в заброшенных зданиях или домах, выставленных на продажу, хотя было легко видеть, что последнее давало ему еще меньше сна, чем если бы он спал на скамейке в парке. Когда он не мог позволить себе купить что-то новое, после того как что-то настолько износилось, что разваливалось прямо на нем, он пробирался на задворки домов и брал несколько предметов одежды, чтобы, по крайней мере, выглядеть менее подозрительно, если зайдет в магазин, чтобы украсть еще одежды.       В какой-то момент они видят его с трехцветным котом, в котором Хироцу, Фукудзава и Мори сразу узнают Нацумэ, о чем они сообщают своим сбитым с толку товарищам, когда те не понимают значения кота. Маленький Сюдзи в течение двух дней заметил, что за ним повсюду следует один и тот же кот, и действительно начал обращать на него внимание. Они не уверены, как и почему, но однажды, когда кот-Нацумэ пришел проведать его, Сюдзи кивнул коту и прошептал «сэнсэй» в качестве приветствия, шокируя их и Нацумэ.       Хироцу не смог удержаться от ухмылки, когда понял, что Дазай своим острым умом одурачил даже Нацумэ.       Сюдзи, кажется, прекрасно справлялся на улицах, особенно когда Нацумэ начал водить его по хорошим местам, чтобы он грабил более богатых, гораздо более заслуживающих несчастья людей, и лучшим, безопасным местам для ночлега, которые помогали оставаться незаметным, особенно поздней осенью, когда начался сезон гриппа.       — Так странно видеть Дазая-сана больным, — прокомментировал Кэндзи то, о чем думало все Агентство, поскольку Дазай никогда не брал отпуск по болезни за те два года, что он работал с ними. Учитывая плохие привычки этого человека в еде, отсутствие надлежащего режима сна и склонность есть ядовитые вещества и нырять в холодные реки ради развлечения, можно подумать, что он больше всех использует свой больничный. И все же, нет! В этом отношении Дазай был, безусловно, самым здоровым в Агентстве. Как будто болезни обходили его стороной.       — Дазай-кун всегда был более склонен к травмам, чем к болезням, — сказал Мори со вздохом, вспоминая первые дни, когда Дазаю еще не было противно находиться в его присутствии дольше, чем необходимо. — Он почти ничем не заражался. Это больше, чем навык Дазай-куна. Вполне может быть побочным действием того, что он был создан с помощью Книги.       — Имеет смысл, — прокомментировал Ранпо. — Если ты напишешь, что хочешь, чтобы у твоей дорогой подруги был здоровый ребенок, это может быть что-то, выходящее за рамки родов. В конце концов, у детей, родившихся во время сложных родов, на 24% больше шансов заболеть, чем у детей, родившихся при легких родах.       Йосано согласно кивнула, с тревогой наблюдая, как больной Сюдзи, спотыкаясь, идет по улицам. Его лицо покраснело и вспотело, одежда на нем практически промокла, холодный ветер безжалостно хлестал его. Дрожь в этот момент могла быть либо от холода, либо от лихорадки. Кажется, его также тошнило от любой пищи, которую ему удавалось заставить себя съесть, и он определенно не пил достаточно воды.       "Мне нужно лекарство", была первая мысль, пришедшая Сюдзи в голову.       — Что ему нужно, так это врач, — сказал Фукудзава с озабоченным вздохом. — Он всегда ненавидит проходить осмотры, верно?       Йосано просто кивнул, глядя на Мори так, как будто это была его вина.       Мори на самом деле выглядел оскорбленным.       — Да будет вам известно, Дазай-кун уже ненавидел лечиться, когда я встретился с ним. Он всегда бросал косые взгляды на меня или любого другого врача. Какие бы другие претензии Дазай-кун ни имел ко мне, в его проблемах с врачами нет моей вины.       — Я поверю в это, когда увижу.       — Видя, как эти иллюзии работали до сих пор, — сухо сказал Акутагава, — мы вполне могли бы.       — ДАЗАЙ-САН! —В панике завопил Ацуши, заставляя всех снова сосредоточиться на упомянутых видениях, только чтобы увидеть, что Сюдзи, наконец, поддался своей болезни и, похоже, потерял сознание посреди улицы. Людям не потребовалось много времени, чтобы собраться вокруг, разговаривая между собой или фотографируя мальчика вместо того, чтобы проверить его. — Почему они не помогают ему?!       — Ацуши, расслабься, Дазай-сан жив и с ним все в порядке, — попыталась успокоить его Кёка, но даже ее глаза были прикованы к лежащему без сознания мальчику с нескрываемым беспокойством. — Вероятно, мы скоро его увидим.       Наконец, кто-то действительно протолкнулся сквозь толпу бесполезных людей и подошел проверить, жив ли мальчик, в то время как женщина, которая пришла с ним, уже вызывала скорую помощь. Они наблюдали, как прибыли парамедики и Сюдзи погрузили в машину скорой помощи. Они могли видеть, как проверили его температуру и наличие травм, прежде чем определить, что это простуда. Они начали лечение, когда Сюдзи ненадолго пришел в себя и начал бороться с ними, пытаясь сбежать, совсем как в прошлый раз, когда он был в нормальной больнице, когда врачи отдали его единственному человеку в этом мире, с которым его мать не хотела, чтобы он общался. Только на этот раз несмотря на то, что он был сильнее, старше и немного крупнее, чем тогда, он был слишком болен, слишком слаб от недоедания, чтобы должным образом сопротивляться, и его скрутили гораздо легче, чем после трагедии, обрушившейся на его семью.       Мафии и Агентству оставалось только наблюдать, как лекарства заставили его снова заснуть, и он был доставлен в больницу.       На этот раз, похоже, он не просыпался пару дней, пока полностью не выздоровел. Когда он это сделал, на этот раз он не пытался сбежать или бороться со своими медсестрами, которые настороженно смотрели на него, будучи проинформированными о его первоначальной реакции. Вместо этого он выглядел так, словно вся борьба покинула его.       Чуя прищурился.       — Что-то здесь не так. Дерьмовый Дазай никогда просто так не сдается.       "Эти лекарства вызывают у меня сонливость. Я не могу позволить себе снова погрузиться в искусственный сон. Так я оказался со стариком. Притворяясь перед ними покорным и испуганным, мне будет намного легче выбраться отсюда".       — Так и знал.       — Поэтому он ненавидит использовать даже обезболивающие? — Задумалась Йосано. — Потому что он не хочет, чтобы это затуманивало его разум?       — Я уверяю тебя, что сейчас это было бы невозможно, Йосано-кун. Тело Дазай-куна полностью невосприимчиво к наркотикам, — как медицинским, так и... «рекреационным» — алкоголю и ядам, и так было с тех пор, как ему исполнилось около шестнадцати лет. Это одна из тех вещей, которые сделали его потрясающим разведчиком, даже когда он находился в плену.       — Так он втайне просто мазохист? — Спросил Куникида, выгнув бровь.       — Я не понимаю, о чем вы, говнюки, говорите, — фыркнул Чуя. — Дазай иногда принимает обезболивающие, когда получает серьезные травмы. Но он ненавидит использовать их, потому что это удобный метод самоубийства. Если Дазай утруждает себя приемом лекарств, это потому, что он считает обязательным оставаться в живых достаточно долго, чтобы закончить то дерьмо, которое он начал. Прием обезболивающих в определенных дозировках может вызвать привыкание или привести к летальному исходу, а из-за его устойчивости к наркотикам идиоту требуется гораздо большая доза, чем рекомендовано. На самом деле, у него больше шансов получить передозировку, чем заглушить боль. Вот почему ему не нравится использовать обезболивающие, когда он действительно на чем-то сосредоточен.       — Разве мы все не рады, что у нас есть Дазай-переводчик, который поможет нам лучше понять мальчика, который станет Дазаем? — Дразняще спросил Ранпо, но Чуя просто бросил на него сердитый взгляд, прежде чем снова сосредоточиться на детской версии своего партнера, взаимодействующего с врачом, полицейским и социальной работницей.       — Как тебя зовут, приятель? — Спросила социальная работница с милой улыбкой на губах, стараясь не пугать уже «испуганного» мальчика.       "Мое настоящее имя — не вариант. Даже если я просто сменю фамилию, "Сюдзи" не такое популярное имя в наши дни. У Портовой Мафии есть связи в системе здравоохранения и полиции. Одно упоминание о "Сюдзи" заставит их дышать мне в затылок, прежде чем я смогу сбежать. И я все еще недостаточно здоров, чтобы снова совершить что-то подобное снова. Я бы, наверное, просто позволил себе умереть... Итак, новое имя. Могущественное имя... Имя, соответствующее достоинству и грации моих родителей и Мацуки-сана... Имя, например..."       — Дазай. Меня зовут Дазай Осаму.       И почему-то это казалось ему более правильным, чем когда он был Цусимой Сюдзи.       — Честно говоря, да, — пробормотал Ацуши. — Было так странно четко узнать Дазая-сана, но слышать, что его называют Сюдзи.       — Я полностью согласен, — неожиданно сказал Мори. — От имени Цусима у меня мурашки по коже.       Коё и Хироцу с достоинством скривили лица. Им тоже не нравилась эта фамилия. С ней всегда было связано слишком много страданий, и, увидев, через что прошел Цусима Сюдзи, они были рады, что Дазай Осаму наконец появился.       Социальная работница облегченно улыбнулась.       — Это очень красивое имя. Скажи, Осаму-кун...       — Я бы предпочел Дазая, — прошептал мальчик, и женщина кивнула.       — Тогда, Дазай-кун. Ты можешь сказать мне, почему ты оказался на улице с такой высокой температурой? Где твои родители? Или какая-нибудь другая семья?       — Мертвы, — ответил маленький Дазай, даже не солгав. — Последние пару месяцев я был на улице, выживая, следуя за бездомной кошкой, чтобы посмотреть, где она добывает еду.       — О, этот умный ублюдок, — сказал Чуя со злобной ухмылкой. — Он действительно всегда знал, как пустить пыль в глаза каждому, да? Играет в маленького испуганного ребенка, когда он буквально спрыгнул с семидесятого этажа всего несколько месяцев назад.       При этих словах лицо социальной работницы вытянулось, жалость быстро заполнила ее глаза. Дазай боролся с желанием скорчить гримасу. Он не нуждался в жалости. Ему просто нужно было держаться подальше от лап своего гнилого дедушки.       — И тебе больше не с кем остаться? Нет остальной семьи? Друзей семьи?       — Я не из Йокогамы.       Наконец заговорил офицер полиции.       — Ты знаешь, откуда ты? Где твой дом?       Дазай только покачал головой.       — Где-то, где поздней осенью и зимой много снега?       — Он не хотел возвращаться в свой родной город? — Спросил Кэндзи в замешательстве.       — Конечно, нет. Увидев, насколько способен Сюдзи, старый босс, без сомнения, послал бы людей следить за всей префектурой Аомори, не говоря уже о городе, из которого он родом, — объяснил Ранпо, и Кэндзи понимающе кивнул.       Они задали мальчику еще несколько вопросов, прежде чем оставить его отдыхать. Дазай подумывал о побеге через окно, но знал, что его лицо будет мелькать во всех новостных репортажах и на первых полосах, если он сейчас уйдет. Кроме того, в больнице было намного теплее, чем снаружи. Поэтому он остался, думая о том, что ему делать дальше. Он не спал той ночью. Он притворялся спящим, когда медсестры осматривали его, медленно выясняя, как управлять своим сердцем, чтобы пульсометр не выдал его. Он не мог делать это слишком долго, только в течение одной минуты, но этого было достаточно.       — Черт возьми, Дазай может контролировать свой пульс? Я определенно собираюсь проверить его на это, когда это дерьмо закончится.       Чуя усмехнулся изумлению Йосано.       — Это? Это ничто. Этот скользкий ублюдок в наши дни может отбивать азбуку Морзе только ударами сердца.       — ЧТО ЗА ЧЕРТ?! — Воскликнули взволнованная и заинтригованная Йосано и испуганный и травмированный Тачихара одновременно.       Чуя выглядел слишком самодовольным, хвастаясь своим (бывшим?) партнером.       Утром социальная работница вернулась с новостями о том, что Дазая поместят в детский дом, пока они не подыщут ему жилье получше. Но поскольку Йокогама была большим городом, все приюты были заполнены до отказа, и Дазай, наконец, снова покинул Йокогаму.       "Скатертью дорога".       Ацуши вздрогнул от горькой мысли, вспомнив, как Дазай поздравил его со спасением Йокогамы и сказал, что теперь это его город. Тогда он определенно не расстроился, но, похоже, ребенок-Дазай был обижен. Понятно, учитывая, что до сих пор все его воспоминания, связанные с Йокогамой, были ужасны.       А затем Ацуши вздрогнул совсем по другой причине, когда мир вокруг них снова изменился, переместив их во времени всего на пару недель и миль, пока они не оказались в месте, которое Ацуши, к сожалению, слишком хорошо знал.       — Почему в видениях показан мой старый приют? — Спросил он в ужасе, заметив маленького Дазая, сидящего в той же библиотеке, в которой он часто сидел сам, читая одну из книг. Он определенно читал гораздо более сложную книгу, чем Ацуши читал в его возрасте, но впервые за очень долгое время он казался довольным.       Однако это продолжалось недолго, поскольку дверь в библиотеку резко распахнулась, и быстрым шагом вошел директор школы, заложив руки за спину в знак превосходства над сидящим ребенком, с суровым выражением лица. Ацуши дрожал несмотря на то, что знал, что это не реально, по крайней мере, не в настоящем, что этот человек мертв, что с Дазаем все в порядке — насколько это вообще возможно для такого человека, как он, — и несмотря на выражение, что, по-видимому, дорога в ад действительно вымощена благими намерениями, учитывая все рассуждения директора приюта, с которыми Ацуши приходилось сталкиваться. Реакция Ацуши привела остальных в замешательство, особенно членов Агентства, которые имели хоть какое-то представление о том, что директор делал с Ацуши. Кёка взяла его за руку, и Кэндзи, благослови его господь, сделал то же самое. Он даже не поморщился, когда хватка Ацуши стала сильной настолько, будто сломает ему кости; Кэндзи еще не обедал, поэтому был голоден и, следовательно, обладал сверхъестественной силой. В свою очередь, Кёка сжала руку Ацуши посильнее, чтобы заземлить его.       Самым большим сюрпризом стал Акутагава, который подошел и положил ладонь ему на затылок, вырывая его из любых воспоминаний и флэшбэков, позволяя ему сосредоточиться на разворачивающейся перед ними сцене.       С ужасом Ацуши наблюдал, как его старый обидчик приближается к более молодой, более уязвимой, более слабой версии его наставника и спасителя, и желчь подступала к его горлу от собственной беспомощности. Потому что это уже произошло. Это было вне их контроля, так же, как в ночь гибели пары Цусима, так же, как при нападении на поместье, так же, как когда Сюдзи спрыгнул со штаб-квартиры Портовой Мафии-       — Ты был только обузой с тех пор, как тебя привели сюда, мальчишка, — сказал директор, стоя прямо над мальчиком, который даже не потрудился оторвать взгляд от своей книги. — Ты не выполняешь порученную тебе работу по дому. Ты не приходишь на обед, когда тебя вызывают. Ты не появляешься на дисциплинарных заседаниях, которые заслужил своим дерзким поведением. Ты не ходишь на занятия. Ты не уважаешь авторитет других воспитателей. Ты не сообщаешь о плохом поведении других детей. Ты не появляешься, когда приходят потенциальные родители. Ты не разговариваешь с социальными работниками...       — У меня нет желания играть в ваши игры с коррупцией, «преступлениями и наказаниями», — заговорил Дазай спокойным, тихим голосом, который Портовая Мафия сразу узнала как тот, что он использовал почти 80% времени, когда он был мафиози. В этом голосе не было никаких эмоций, никакой особой интонации, просто скука и незаинтересованность. Дазай даже не поднял глаз на взрослого, к которому обращался. — У вас нет жизни, нет настоящей цели, нет реальных интересов и нет авторитета или доверия где-либо там, в реальном мире, поэтому вы, все вы, вымещаете это на беспомощных детях, которые слишком напуганы или слишком бессильны, чтобы противостоять вам. Вы оскорбляете их и промываете им мозги, если можете, чтобы они были боксерскими грушами общества, и вы утверждаете, что это для «высшего блага», — Дазай поднял взгляд, и все резко ахнули от того, какими пустыми выглядели его глаза. Такого взгляда никто не видел четыре года. Это было так, как будто ты смотришь в холодную, темную, бесконечную пустоту, которая могла поглотить тебя целиком в одно мгновение. — У вас искаженный и запутанный, ядовитый комплекс спасителя, но вы слишком трусливы, чтобы на самом деле спасти кого-то самому, поэтому вы надеетесь, что ваше жестокое обращение сделает из этих детей хороших людей. Или, по крайней мере, людей, которых вы можете сломать. Вы обнаружите, что вы едва ли самый большой монстр, с которым я когда-либо сталкивался, но ваше лицемерие может сделать вас самым уродливым.       Ацуши вытаращил глаза, остальная часть Агентства уставилась в шоке, Хигучи и Тачихара были впечатлены и встревожены, в то время как остальная часть мафии либо поморщилась, либо просто не удивилась, учитывая, что это был талант, которым широко известен Дазай, способность находить чьи-то слабые места и давить, и давить, пока они не сломаются, так или иначе.       Директор отреагировал слишком предсказуемым образом, намереваясь злобно пнуть ребенка, который так легко и смело сопротивлялся, оскорблял и видел его насквозь, прибегая к насилию, чтобы попытаться выбить из мальчика это отношение. Но Дазай ничего этого не хотел, не с теми тренировками, которые он получил. Он уронил книгу, поймал приближающуюся ногу и повернул, пока что-то не хрустнуло. Директор взвыл от боли и упал, и Дазай просто позволил себе вернуться к книге, в то время как другие воспитатели вбежали и смотрели, как их начальник пытается отползти от маленького мальчика. Женщина, которая всегда больше всего поддерживала директора, когда он словесно или физически оскорблял Ацуши, подошла ближе и замахнулась, как будто хотела дать ему пощечину, но Дазай просто посмотрел на нее.       При таком освещении, теперь, в отличие от предыдущего, его глаза казались красными. Как будто демон наблюдал за тобой из темного угла комнаты, готовый наброситься и сожрать твою душу. Взгляд все еще был холодным и расчетливым, и настолько пустым, что женщина отпрянула, застыв на месте. Она не осмеливалась приблизиться.       — Ты! Ты неполноценный человек, если когда-либо им был, мерзкий изверг! Демон! Порождение самого ада! — Закричала она, но быстро убежала с остальными, как только они забрали директора.       Дазай просто наклонил голову, по-видимому, задумавшись.       "Неполноценный человек? Это все? Эта фраза... Она кажется правильной. Да... Исповедь Неполноценного Человека… Я думаю, что это может быть просто названием моей способности. Неудивительно, что я не понял этого раньше. Я никогда не сомневался, человек ли я... Возможно, мне следовало…"       — Все, я иду в твой приют и убиваю эту суку, — прошипел Чуя. Если бы у них был доступ к их способностям, он беспокоился, что в своей слепой ярости мог активировать Порчу, то, что ему удалось совершить только однажды, когда он был эмоциональным шестнадцатилетним подростком после того, как Сибусава спровоцировал его, насмехаясь над его мертвыми друзьями. Им повезло, что их способности не были доступны здесь; они все были бы обречены, если бы Дазай не остановил его. — И директора тоже. Пошел он на хуй.       — Директор мертв, — ошеломленно произнес Ацуши, все еще не веря своим глазам, глядя на сидящую фигуру детской версии своего наставника. Дазай, который лишь недавно вышел из больницы, увидевший гибель всех, кому он был хоть как-то небезразличен, который был избит и многократно накачен наркотиками, недоедающий и проведший несколько месяцев на улице, который выглядел настолько маленьким по сравнению с директором школы, смог отбиться. Словесно и физически сопротивляться. Обидные слова, которые они бросали в его адрес, ничего для него не значили. На самом деле, он казался более сосредоточенным на размышлениях о своей способности и о том, почему все пользователи способности просто инстинктивно знают ее название, либо услышав его от кого-то, либо понимая это вскоре после первого использования.       — Так вот как пользователи способностей называют свои способности? — Спросила Хигучи. — Это просто... приходит вам в голову?       — Около двадцати лет назад было проведено интересное исследование, — ответил Мори. — Пользователи способностей действительно инстинктивно знают название своей способности. Способность — это нечто, по-видимому, укоренившееся в самой душе человека. Вот почему очень редко способность оказывает физическое воздействие на своего пользователя. Так что да, где-то глубоко внутри каждого одаренного скрыто название его способности. Просто приходит ли имя к ним или они узнают его, услышав или прочитав где-то, как в данном случае, — варьируется от пользователя к пользователю. Например, я узнал название своей способности во время учебы в медицинском университете, когда мы начали изучать латынь.       — Точно так же я узнал название своей собственной способности, читая интересную книгу о долгой и утомительной истории борьбы за права людей, — добавил Фукудзава.       — Я думаю, что узнала название своей, когда я шутила с солдатами, пока лечила их, — прокомментировала Йосано.       — Я просто, э-э, осознал это, когда понял, что на самом деле я и есть тигр, который, как я думал, охотился на меня, — застенчиво сказал Ацуши.       — Я также просто знал с того момента, как использовал Расёмон с определенной целью, — присоединился Акутагава к признаниям.       — Я узнала имя Снежного Демона от моей матери.       — А как насчет тебя, Чуя-сан? — Спросил Тачихара, но Чуя только пожал плечами. Он даже не уверен, стоит ли его включать в этот список. Большинство из этих людей знали жизнь до того, как обрели способности. Чуя не знал.       — Нии-сама узнал имя своей способности во время прогноза погоды по телевизору, — защебетала Наоми, от чего все с жалостью посмотрели на Танидзаки. Это просто прозвучало немного обидно...       — Я узнал от мальчика, пытавшегося запугать меня.       — Я узнал, когда Сосэки-сан-купил у меня цветы, — сказал Хироцу, и мгновенно все внимание было сосредоточено на нем. Все заинтересовались, были ли эти двое чем-то большим, чем они видели; но мир снова изменился. В библиотеке было темно, только лунный свет обеспечивал некоторый свет. Дазай, казалось, прочитал за это время пять книг, и теперь ему было скучно, он просто прислонился к книжной полке, когда внезапно показалось, что она прогибается под ним.       — Ха? — Произнесли все в замешательстве, включая озадаченного Дазая.       — Дзинко...       — Я не знаю, — ответил Ацуши, прежде чем Акутагава мог даже закончить свой вопрос.       — Это жутко, — прошептала Хигучи Тачихаре несмотря на то, что это касалось ее драгоценного Акутагавы-сэмпая.       Хироцу подслушал их и задался вопросом, какой будет их реакция, если им покажут какие-либо выходки Соукоку. В конце концов, Шин Соукоку были просто младенцами по сравнению с ними.       "Этот книжный шкаф может двигаться... Нет, не весь книжный шкаф, только этот раздел. Здесь есть секретный тоннель, которым не часто пользуются", — заключил маленький Дазай, решив, что, поскольку ему все равно было скучно, он мог бы также исследовать это.       Он изо всех сил толкнул сдвинувшуюся секцию книжного шкафа, и вскоре она поддалась, позволяя ему открыть маленький вход, как будто едва достаточный, чтобы не вызвать клаустрофобию у кошки или маленькой собаки. Дазай прищурился. Судя по отсутствию каких-либо отпечатков ног и пыли в воздухе и на полу, он был прав в своем предположении. Никто не пользовался этим тоннелем по крайней мере год.       "Но зачем случайному сиротскому приюту секретный тоннель в библиотеке, недостаточно большой, чтобы вместить даже самых худых и низких взрослых? И почему никто не нашел это раньше?"       И снова доказав, что он определенно Дазай, без какого-либо страха или чувства самосохранения, которые могли бы удержать его, Дазай заполз внутрь, испытывая любопытство. Интересно, что тоннель был коротким, быстро и внезапно он превратился в коридор, внутри которого мог легко встать высокий человек. Однако сам коридор не был длинным. Примерно через минуту ходьбы Дазай наткнулся на тупик.       — Это было какое-то убежище? — Задумался Тачихара, и Гин посмотрела на него как на идиота. — Что? Это возможно!       Гин просто закатила глаза, чтобы передать сообщение "Ты идиот", прежде чем снова переключить свое внимание на видение. Дазай также казался несколько смущенным своей находкой, подойдя с протянутой рукой к стене, перегораживающей коридор. Однако в ту секунду, когда кончики его пальцев коснулись твердой поверхности, Исповедь Неполноценного Человека осветила узкое пространство, и стена исчезла, открыв комнату, похожую на лабиринт.       — Так это была иллюзия, — выдохнул Танидзаки. Он делал подобные вещи Мелким Снегом в прошлом, но стена была твердой, пока ребенок не дотронулся до нее.       — Этот лабиринт кажется подозрительным, —прищурился Ранпо.       Дазай, похоже, тоже так думал, потому что он осторожно ступал, вытянув одну руку перед собой, а другой касаясь стены, когда подошел к началу лабиринта. И точно так же, как стену, Исповедь Неполноценного Человека снова уничтожила иллюзию(?), показав, что, хотя, да, своего рода это был лабиринт, также это была всего лишь полоска твердой земли, совершенно не совпадающая с дорожками самого иллюзорного лабиринта. С двух сторон от тропинки была темная бездна и обрыв, которому не было видно конца.       Люди, наблюдавшие за всем этим, не могли не содрогнуться от осознания того, что любой из них умер бы прямо здесь и сейчас.       Дазай только прищурился.       — Что, черт возьми, кто-то защищает, если устроил такую ловушку?       — Защищает? — Эхом повторил Куникида, с беспокойством наблюдая, как Дазай легко балансирует на доступной ему тонкой дорожке. Она была недостаточно узкой, чтобы требовалось ставить одну ногу прямо перед другой, но достаточно, чтобы, если бы его нога соскользнула, он тут же упал.       — В этом есть смысл, — сказала Коё в ответ на не совсем вопрос. — Я сомневаюсь, что кто-то стал бы изо всех сил чинить столько препятствий просто ради удовольствия.       — Она права, — добавил Ранпо. — Секретный тоннель-коридор, поддельные стены, спрятанный фальшивый лабиринт, который скрывает реальный проход... Все это требует слишком больших усилий, чтобы не иметь конкретной цели сохранить что-то в тайне. И я думаю, что знаю, что именно охраняется.       Хироцу кивнул, узнав стиль Нацумэ в ту же секунду, как был обнаружен скрытый лабиринт.       — Это дело рук Нацумэ-сана.       — С Дазаем-саном скучно не бывает, — прокомментировала Кёка, заработав несколько смешков.       — Тем не менее, мне придется обсудить с ним его безрассудство, — сказал Фукудзава со вздохом, больше для себя, чем для кого-либо другого, но Мори услышал его.       — Пожалуйста, сделай это, старый друг. Я бы так не хотел, чтобы Дазай-кун умер, когда он еще так много может сделать для Портовой Мафии и Йокогамы.       — Мне жаль разочаровывать тебя, старый друг, но Дазай к тебе не вернется.       Мори просто улыбнулся, как всегда не убежденный в том, что Дазай навсегда останется в стороне, но, к счастью, на этот раз они не спорили и не дрались по этому поводу. Может быть, в другой раз...       С Исповедью Неполноценного Человека, разрушающей иллюзию, Дазай легко перебрался на другую сторону комнаты, пройдя через дверной проем и оказавшись в темном коридоре. Он был не таким длинным, и в конце его была дверь, примерно в пяти-шести метрах от него. Тем не менее, Дазай ступал осторожно, держась рукой за стену на случай, если там еще остались ловушки, расставленные способностями. Это был хороший ход, так как в этом тоннеле от Исповеди Неполноценного Человека исходило постоянное свечение, окружавшее все тело Дазая и освещавшее ему путь в качестве бонуса.       — Так это все иллюзия? — Спросил Танидзаки, но Чуя покачал головой.       — Нет. Исповедь Неполноценного Человека ведет себя так, только когда что-то витает в воздухе. Например, как Дыхание дракона, — объяснил он, наблюдая, как только несколько человек из Агентства, казалось, понимали, о чем он говорит, среди них Ранпо, Фукудзава, Ацуши и Кёка. — Хотя, похоже, он вел себя так же, когда проходил через пожар, вызванный способностью, как в поместье. Единственный другой способ заставить Исповедь Неполноценного Человека засветиться так, — это если бы кто-нибудь постоянно использовал свою способность на Дазае постоянно, но это невозможно так как все способности аннулируются и остаются недействительными до тех пор, пока есть контакт.       — Значит, в воздухе здесь могло быть что-то смертельное или, по крайней мере, просто вредное для кого-либо, кроме Дазая? — Нахмурился Фукудзава, и Чуя пожал плечами.       — Скорее всего. Иллюзии разрушаются вокруг Дазая, как вы видели, так что это единственное правдоподобное объяснение.       — Способности Дазая-сана — это нечто, — прокомментировал Кэндзи, пока они наблюдали, как Дазай открывает дверь в очень знакомую комнату. — Разве это не то место, которое мы видели в первом видении?       И это действительно было так. Ничего не изменилось с тех пор, как они впервые увидели комнату, она была так же скудно обставленна, как и раньше, только более пыльной и заплесневелой. Казалось, что здесь очень давно никого не было.       — Это не похоже на Нацумэ-сенсея так долго оставлять что-то настолько изменчивое и опасное без защиты и контроля, — нахмурившись, заявил Мори, и Хироцу с Фукудзавой согласно кивнули, столь же озадаченные таким поворотом событий. — Но я полагаю, что защиты, которую он установил, было бы достаточно, чтобы справиться с кем угодно, кроме Дазай-куна. Хотя это всего лишь стандартный опыт Дазая Осаму.       — Подождите, так это значит, что Книга у этого парня? — Спросил Тачихара, заставив всех напрячься от этого открытия.       — Я имею в виду, он мог просто оставить ее себе, верно? — Неуверенно сказала Хигучи, но даже она не казалась убежденной в собственном предположении. — Я думаю, это действительно многое объяснило бы.       Вместо этого они наблюдали, как светящаяся Книга, казалось, притягивала Дазая. Или, может быть, это просто случайная книга, излучающая неземное белое свечение в секретной пыльной комнате под случайным детским домом, а Дазай — любопытный ребенок. Все они молча наблюдали, как Дазай осторожно поднял крышку, защищающую Книгу, которая больше не искрилась сверхъестественным светом, указывая на то, что там тоже была установлена защита, основанная на способности, но оказавшаяся бесполезной перед десятилетним ребенком.       В ту секунду, когда Дазай коснулся Книги, ее свечение испарилось, оставив мальчика в темноте секретной комнаты, недоуменно уставившегося на Книгу.       — Что это, черт возьми?       Он положил ее, и она снова загорелась, но белый свет исчез, когда Дазай вновь прикоснулся к ней. На лице мальчика появилось хмурое выражение.       "Так это способность? Я сомневаюсь, что неодушевленный предмет может обладать способностью сам по себе, но является ли это привязкой к чьим-то способностям? Нет... Это побочный продукт".       — Как, черт возьми, он так быстро это понял? — Задумался Тачихара, но в ответ получил только пожатие плечами и: "Он — Дазай".       Дазай оставил Книгу на рабочем столе рядом с подставкой, позволив Книге освещать комнату, пока не нашел что-нибудь, чтобы зажечь свечи, которые он заметил. Порывшись в ящиках стола, он достал несколько спичек, так что вскоре в потайной комнате рядом с Книгой зажегся свет. Закончив с этим, Дазай вернулся к Книге, открыв ее, чтобы посмотреть, что в ней такого особенного, только для того, чтобы найти ее пустой.       — Это странно.       Он продолжал переворачивать страницы, пока, наконец, не нашел исписанную страницу.       — О.       — О? — Эхом отозвались все, озадаченные странным тоном в этом единственном звуке, который издал Дазай.       Любопытный Кэндзи подошел и заглянул через плечо Дазая. Они знали, что ничего приятного не было в том, что он увидел, когда его лицо вытянулось.       — Это о рождении Дазая-сана.       — Итак, он узнал, как был создан, — заключил Мори и на этот раз не знал, как к этому относиться. Обычно он использовал бы такую явную слабость, чтобы настроить против себя или манипулировать, будь то присутствующие здесь люди или, позже, его бывший протеже, но он не уверен, что даже он был настолько мудаком, чтобы затронуть что-то подобное. Вместо этого он подошел и тоже начал читать через плечо маленького Дазая, не обращая внимания на то, как Йосано встала в защитной позе над иллюзией ребенка, также читая то, что написано на страницах.       — Итак, Цусима Тэйн была бесплодна, неудачные гены, которые распространились на половину женщин семьи Цусима, таких как ее старшая сестра Киё, но «каким-то чудом, которое случается один раз на четыре миллиона случаев, Тэйн все же забеременела». Вот как это произошло.       — Все это странно, — прокомментировала Йосано. — Похоже, этому посвящены целые параграфы. Похоже, Нацумэ-сэнсэй действительно провел свое исследование, прежде чем заняться этим. Он мог бы просто написать, что Тэйн забеременела и благополучно доносила ребенка до срока.       — Возможно, это как-то связано с самой Книгой, — задумчиво произнес Ранпо, поворачиваясь к Хироцу, который мог только пожать плечами.       — Я далеко не так хорошо разбираюсь в силах Книги, как Нацумэ-сан. Видите ли, наш старый сэнсэй сильно сожалел, что вообще позволил Книге появиться на свет. Когда он решил, что я вряд ли останусь надолго, он рассказал подробности только Нацумэ-сану. Я никогда не возражал, потому что знал, что не смогу играть в их игры. Таким образом, я не могу сказать вам, как следует использовать Книгу.       — Одно чудо на четыре миллиона, да? Что за шутка, — прошептал Дазай, снова привлекая их внимание к себе. — Кажется, я все-таки не человек. Просто ряд символов в волшебной книге, — он горько усмехнулся, и Чуя почувствовал себя так, словно его ударили под дых. — В любом случае, теперь, когда я нашел это, оно больше не может здесь оставаться. Способности не настолько уникальны, как их любят представлять люди; кто-то другой, обладающий способностями, которые похоже на Исповедь Неполноценного Человека, мог бы легко взять это и сделать бог знает что.       Он посмотрел на горящие свечи.       "Должен ли я просто уничтожить это?"       Затем он что-то слышит. Что-то, что могло бы быть шепотом ветра, если бы только воздух здесь не был таким спертым, даже при открытых дверях. На самом деле ему даже не показалось, что он что-то слышит, нет. Вместо этого ему показалось, что звук возник прямо в его мозгу. Дазай нахмурился, опустив взгляд на Книгу.       "Ты разумна?"       Он не получил вразумительного ответа. Однако это не значит, что его не было. Шепот, черт возьми, не прекращался.       — Понятно. Так вот как это бывает.       Он определенно не оставит эту Книгу здесь сейчас.       — О боже, что теперь? — Раздраженно спросил Куникида, страшась ответа.       — Она... Книга... Поговорила с ним? — Осторожно спросил Тачихара.       — Она может это делать? — Также спросила Хигучи, озадаченная одной только идеей.       — Это связано с Дазаем, конечно, это возможно, — проворчал Чуя.             — Дазай-сан просто потрясающий, — кивнул Акутагава.       Мори, Коё и Фукудзава смотрели на Хироцу в ожидании объяснений, но он выглядел таким же взволнованным.       — Для меня это тоже новость. И я почти уверен, что для Нацумэ-сана и сэнсэя это тоже было бы неожиданно, потому что я уверен, что я никогда не слышал, чтобы кто-либо из них упоминал, что Книга достаточно разумна, чтобы общаться в какой-либо форме.       — Может быть, это действительно Дазай? — Предположила Наоми. — Я имею в виду, учитывая, что технически он создан с помощью Книги? Или с помощью ее способности?       Тем временем юный Дазай нашел старый, потрескавшийся кожаный рюкзак и засунул в него Книгу, направляясь к той же двери, из которой он вошел, когда снова услышал тот же шепчущий звук.       — Не в ту сторону, да?       Прислушиваясь к шепоту, Дазай снова оглядел комнату, пока его взгляд не упал на одинокую книжную полку.       "Если потайная дверь за книжной полкой привела меня сюда..."       Он подошел ближе, толкнул полку, но ни одна ее часть не сдвинулась. Тем не менее, когда он прижался к ней ухом, Дазай готов был поклясться, что услышал легкий ветерок. Он присел на корточки, чтобы осмотреть пол вокруг полки, проводя пальцами по толстому слою пыли.       "Слой пыли здесь не тоньше, чем в остальной части комнаты... Но здесь... На ощупь пол чуть более грубый, чем остальной... Понятно".       Он встает и подходит к одной стороне шкафа, ближе к углу комнаты, где взрослый человек едва может поместиться. Впрочем, более чем достаточно места для долговязого почти одиннадцатилетнего ребенка.       — Он неплох для ребенка, — с усмешкой говорит Ранпо, когда они наблюдают, как Дазай отодвигает полку, открывая еще один темный коридор.       — Дазай-сан, конечно, потрясающий, — выдохнул Ацуши, и Танидзаки кивнул в знак согласия.       На этот раз, когда Дазай касался стены и шел по полу коридора, Исповедь Неполноценного Человека не активировалась, что указывало на то, что не было использовано никакой другой способности, чтобы скрыть этот коридор, по крайней мере, не эту часть, и в воздухе определенно ничего не было, в отличие от первого коридора.       "Этот путь ведет прямо наружу? В таком случае, он должен быть еще более защищенным. Что означает, что на самом деле он ведет в другую часть приюта".       С этими мыслями он продолжал идти, вероятно, целых пять минут, прежде чем ему пришлось пригнуться и снова ползти.       "Понятно. Эти комнаты были созданы кем-то либо достаточно маленьким, либо способным уменьшаться, чтобы соответствовать размеру. Определенно, способность, которая наделяет его силой и достаточной ловкостью".       — Ха? — Произнесли нараспев Танидзаки, Кэндзи, Ацуши, Хигучи и Тачихара, не понимая последней фразы.       — Посмотрите вперед, — говорит Хироцу в качестве объяснения, указывая туда, где тоннель, кажется, заканчивается другой стеной, только эта сделана из кирпича. Но слабый свет, кажется, проникает сквозь какие-то трещины. — Эта стена не сплошная. Это просто кирпичи, поставленные один на другой.       — О, вау, я бы никогда этого не заметил! Спасибо, мистер! — Воскликнул Кэндзи, а Хироцу только усмехнулся.       — Тесная работа с Дазаем-саном научит тебя нескольким трюкам, — говоря это, он посмотрел на Чую, который вторым заметил фальшивую стену, только Ранпо оказался быстрее.       — Интересно, где он теперь окажется, этот наш беспокойный парень, — сказала Коё с раздраженным вздохом, но не сводила глаз с ребенка, пока тот осторожно сдвигал сначала только один кирпич, опасаясь свидетелей. Когда он не услышал ничего, кроме глухого удара кирпича с другой стороны, он сбил остальные кирпичи и выполз наружу.       Ацуши чувствует, что готов упасть в обморок, когда узнает это место.       — А... подземелье? — Обеспокоенно спрашивает Кёка, но все они замолкают, услышав свирепое рычание. Маленький Дазай разворачивается как раз вовремя, чтобы увернуться от удара большой белой когтистой лапы. Белый тигр не следует за ним дальше, он пятится, стальные прутья сдерживают его. За исключением того, что животное излучало мягкое свечение, и Дазай немедленно прищурился. Храбро или глупо, он вернулся в зону досягаемости, протянув руку к тигру, когда тот снова вознамерился вцепиться в него когтями.       — ДАЗАЙ-САН! — отчаянно закричал Ацуши, снова забывшись, только для того, чтобы замереть, когда белый мех соприкоснулся с бледной кожей, и ночь озарилась прекрасным светом Исповеди Неполноценного Человека, ярче даже лунного, который вызвал трансформацию.       — Значит, я был прав, — размышлял Дазай, когда тигр снова превратился в мальчика, маленького и истощенного, возможно, даже более, чем был Дазай до того, как попал в больницу. Блестящие красные глаза сосредоточились на все еще заживающих ранах беловолосого мальчика, уставившись на синяки, свидетельствующие о том, что его ступни были сломаны, вероятно, пронзены большим неподатливым предметом, следы ожогов на его теле, которые прямо у него на глазах превращались в шрамы, и другие случайные синяки и порезы на коже. Ему не могло быть больше шести.       — Этот грязный ублюдок, — прошипел он себе под нос, жалея, что не поступил хуже с директором. — Пустая трата кислорода. Бесполезное существо, от которого лучше отказа-       Громкий звук голодного желудка остановил поток злобных оскорблений, и Дазай уставился на спящего мальчика. Снова раздалось бурчание.       — Хорошо, я принесу тебе что-нибудь поесть, только не разбуди весь приют, черт, — проворчал маленький Дазай, оставляя свой рюкзак в темном углу и пробираясь на кухню и кладовую приюта. Нахмурился, глядя на скудный выбор, но пожив как осиротевший уличный мальчишка сам Дадзай знал, что никто не был очень разборчив, когда был очень голоден. Он также знал, что должен захватить что-то, что в конечном итоге останется незамеченным бесполезными смотрителями, поскольку он был уверен, что это было единственной вещью, о которой они заботились должным образом. Пока он был там, он взял пару фруктов и бутылки с водой для себя, прежде чем согреть немного воды и отнести найденное им чазуке быстрого приготовления в определенно незаконные подземелья под приютом.       — Мне кажется, или эта планировка ощущается... знакомой? — Осторожно спросила Кёка, опасаясь, что может спровоцировать Ацуши, но мальчик был слишком занят, вытаращив глаза после того, как узнал, что его наставник встретил его на годы раньше, чем он думал, и Ацуши ничего об этом не помнил.       — Это почти идентично планировке подвала штаб-квартиры Портовой Мафии, —согласился Мори, прищурив глаза. — Планировка, которую создал сам Дазай-кун.       — Но наш подвал больше этого? — Указал сбитый с толку Тачихара, и Гин покачала головой.       — Они имеют в виду всю планировку, от скрытой комнаты с двумя секретными выходами до части подземелья. Планировка такая же, как и на плане нашего подвала: библиотека — это место, где проходят тренировки ассасинов, подземелье — это наше подземелье, а секретная комната — это безопасное помещение, где мы спрятали босса. Не отставай, Тачихара-бака.       — Ты мне нравилась больше, когда я думал, что ты немая.       — Если честно, то же самое, — достаточно оправился Ацуши, чтобы согласиться, глядя на старшую Акутагаву. Акутагава Рюноскэ только хмуро посмотрел на него. — Кроме того, это официально означает, что технически я знаю Дазая-сана дольше, чем ты!       — Прикуси язык, дзинко! — Закричал Акутагава, бросаясь на своего соперника, а остальные просто оставили их кататься по полу, наблюдая, как Дазай доставляет еду все еще находящемуся без сознания Ацуши. Мальчик зашевелился, когда до него донесся запах, но Дазай уже собрал вещи и был готов уйти.       Он оставался достаточно долго, чтобы дать совет едва находящемуся в сознании Ацуши.       — Если тебя не кормят, воруй блюда быстрого приготовления, такие как чазуке, соба или рамэн. Их труднее заметить, когда они пропадают.       — ...Спасибо? Мистер-невидимка?..       Дазай фыркнул на это и с легкостью выбрался из приюта, снова отправившись в мир. Однако на этот раз, с бременем, которое, как он задавался вопросом, возможно не стоило ему вообще брать на себя в первую очередь. Он задумался об этом беловолосом мальчике. Был ли он заперт там из-за своей способности? Тот тигр тоже был странным. Он смотрел на него всего секунду, но Дазай мог поклясться, что увидел в его глазах некую форму разумности... И теперь, когда он задумался об этом...       Он ведь отправился за рюкзаком, не так ли?       "Понятно. Так вот как это бывает".       — Я начинаю ненавидеть эту фразу, — проворчала Йосано. — После нее мы никогда не получаем объяснений.       — Вступай в клуб, сестра, — проворчал Чуя, а Куникиде и Хироцу оставалось только страдальчески вздохнуть и кивнуть.       — Я думаю, Дазай-сан понял, что тигр предположительно может выследить Книгу, — Ацуши, как ни странно, был первым, кто ответил несмотря на то, что он и Акутагава все еще боролись на земле, пытаясь повалить друг друга, чтобы закончить бой. — Фицджеральд говорил, что до него дошли какие-то слухи или что-то в этом роде о том, что моя способность может отслеживать Книгу? Дазай-сан, такой умный и хитрый, вероятно, тоже это понял.       — Ага, — это было все, что сказал Ранпо, чтобы подтвердить подозрения Ацуши.       — Ищейка на случай, если кто-то в конечном итоге украдет Книгу, и, конечно, в виде могущественной кошки, не меньше, — хмыкнул Мори.       — Да, это действительно похоже на то, что сделал бы Нацумэ-сэнсэй, — согласился Фукудзава, подходя к Шин Соукоку и оттаскивая их друг от друга, схватив за загривки, как непослушных котят. — Вы двое, хватит. Ведите себя прилично. Что подумает Дазай?       Акутагава и Ацуши оба напряглись при упоминании своего наставника, в то время как Гин, Хироцу, Чуя, Мори, Коё, Ранпо и Йосано просто вспотели, прекрасно зная, что Дазай нашел бы большое удовольствие в их потасовке.       Ну, если только он не попросил их напрямую работать вместе.       Тогда он определенно вкинул бы какую-нибудь эмоциональную манипуляцию, чтобы заставить их сотрудничать. Дазай был именно таким. И временами, как сейчас, это было невероятно полезно.