Перелистывая страницы, я нашел тебя (Leafing Through The Pages, I Found You)

9-10 лет       Зрители притихли после этого трогательного возвращения домой, поскольку мир снова изменился, и они не знали, чего еще ожидать после всего, что они увидели до сих пор. Для многих просто узнать правду о происхождении города Сурибачи оказалось ошеломляющим, но они еще не достигли даже половины жизненного пути Дазая. И как бы ни было любопытно каждому из них узнать о таинственной загадке человека, никто из них не мог сказать, что не боялся того, что еще они могут увидеть.       В конце концов, маленькому Сюдзи, хотя и похожему на Дазая и явно являющимся им, не хватало того определенного взгляда в глазах, которым, как они знали, обладал их местный маньяк-самоубийца. Или, скорее, в его глазах все еще было что-то похожее на свет, который сегодня был в основном или искусственным, или отсутствовал полностью. На самом деле они не хотели знать, из-за чего этот маленький огонек полностью погас, но у них было чувство, что они все равно узнают, и что они не имеют права голоса в этом. То, что привело их сюда и показывало им все это, явно было вне их контроля. Даже Ранпо не был полностью уверен, как это работает. Единственное, что он мог им сказать, это то, что они могут уйти, только если все пойдет своим чередом или если Дазай аннулирует это.       Но они понятия не имели, как здесь течет время по сравнению с реальным миром. Время в реальном мире могло, так сказать, остановиться. Они могли только надеяться, что это не так.       — Все начинается сначала, — прокомментировал Акутагава без всякой необходимости, когда цвета закружились и исчезли, снова показав поместье Цусима.       Маленький Сюдзи, который на самом деле был уже не таким маленьким, выглядел немного старше, чем в последнем видении, а календарь на рабочем столе библиотеки показывал, что с момента инцидента в Сурибачи прошло около года. Он просматривал то, что выглядело как финансовые отчеты поместья, сортировал счета и документы по финансированию проектов в его родном городе и проверял почту, отправленную ему его тетей Киё, которая отвечала за корпорацию Цусима, пока Сюдзи не достигнет совершеннолетия, послушно предоставляя ему отчеты о состоянии дел, несмотря на то, что не была обязана этого делать. Из старомодного граммофона играла нежная блюзовая музыка, под иглой крутилась ухоженная пластинка, в то время как через окно был слышен злобный лай Чиби, чей-то вопль о помощи, за которым последовал одиночный выстрел.       Вскоре после этого Мацуки вошел в библиотеку с подносом чая и закусок для Сюдзи, критически осмотрел все отчеты и издал довольный звук, когда заметил, что все сделано безупречно. Возможно, это был не самый традиционный способ воспитания ребенка, но уже много лет известно, что Сюдзи был невероятно умен. В итоге Тэйн пришлось нанять ему специальных репетиторов, потому что учителя местной школы просто не могли угнаться за скоростью поглощения информации Сюдзи, и через пару месяцев у них закончились планы уроков для него. Тэйн отказалась давить на своего ребенка, заставляя его пропускать занятия, и она отказалась оставлять его в школе, потому что дети начали придираться к нему за то, что он такой хрупкий, и всегда предпочитал книги играм с другими детьми, потому что они ему наскучили. Преподаватели должным образом оценили способности Сюдзи к быстрому обучению и часто находили, что учить мальчика — одно удовольствие.       Однако после смерти его родителей они чувствовали себя неловко, обучая его, опасаясь, что могут оказать давление на скорбящего сироту. Сюдзи быстро наскучило то, как они нянчились с ним, и он уволил их. Хотя он очень тосковал по своим родителям и боялся того дня, когда он больше не будет помнить звук их голосов, его не подкосило это чувство, которое могло быть какой-то приглушенной формой горя. Это отличалось от описаний, которые он читал, и он часто задавался вопросом, что это говорит о нем, но, несмотря ни на что, отсутствие должной интеллектуальной стимуляции вызывало у него сильную скуку, на что он жаловался Мацуки.       К счастью, у Мацуки было именно то, что нужно: он не только обучал мальчика и доверил ему ведение домашних дел, налоги и финансы, но и предложил продолжить благотворительную деятельность, которую Тэйн и Гэнэмон начали в местном обществе, а также предоставил ему доступ ко всем книгам, собранным его родителями, и давал ему еще больше информации по различным предметам. Сюдзи редко нуждался в наставлениях и помощи, кроме тех моментов, когда он что-то читал, что было одновременно впечатляющим и немного пугающим для такого маленького ребенка.       — Чиби, конечно, громкий, — прокомментировал Сюдзи, с благодарностью принимая свой чай и делая медленный глоток, чтобы насладиться ароматом и теплом. Казалось, была зима, территория вокруг поместья покрыта снегом. — Охранники, похоже, тоже хорошо справляются.       — Чиби всегда будет злым с теми, кто приходит сюда с дурными намерениями, бо-чан, — легко ответил Мацуки, игнорируя легкий взгляд, которым Сюдзи наградил его за то, что он снова был таким формальным. — Охранники хорошо обучены, им хорошо платят, у них больше преимуществ, а их патрули хорошо спланированы, как ты знаешь, поскольку сам их составлял.       — Что ж, это определенно объясняет легкость, с которой Дазай брался за определенные задания и обязанности, которые ты ему поручал, Огай-доно, — прокомментировала Коё, в то время как Куникида где-то на заднем плане причитал о лени Дазая с того момента, как увидел, что ребенок послушно выполняет свою бумажную работу.       — Да, он всегда казался очень довольным, отдавая приказы, — промурлыкал Мори.       — Я не могу поверить, что Дазай-сан жил с такой злой собакой, — сказал Акутагава, немного в страхе, немного в отвращении. Кёка тоже почувствовала себя не очень хорошо после того, как услышала, как Чиби выслеживает незваного гостя, особенно когда собака вернулась и снова села перед окнами, шерсть вокруг ее рта и морды была немного окровавлена. Чиби завилял хвостом.       — Ты не любишь собак или что-то в этом роде? — Невинно спросил Кэндзи, наклонив голову и уставившись огромными глазами на Акутагаву.       — Я ненавижу их, и Дазай-сан тоже.       — Серьезно? Я просто думал, что ему нравится играть с ними странными способами, —парировал Ацуши, на что Акутагава презрительно усмехнулся, что он так мало знает и понимает их наставника.       — Возможно, это правда, Мацуки-сан, но любого можно купить по подходящей цене, —ответил Сюдзи, на что Мацуки нахмурился. — Не волнуйся, Мацуки-сан, я знаю, что для тебя "правильная цена" — это если бы это был единственный способ спасти мою жизнь.       — Мне все еще не нравятся выводы, которые ты сделал, бо-чан.       — Дазай-сан действительно так думает? — Спросила Кёка, чувствуя себя немного обиженной, потому что она думала, что Дазай доверяет им, Вооруженному Детективному Агентству, но она также помнила, как он уходил и занимался своими делами, ничего им не сказав, даже если это заканчивалось его поимкой и/или ранением.       — Я уверен, что Дазай узнал некоторые вещи о верности, — попытался успокоить ее Фукудзава, но даже он был не уверен. Ему нужно поговорить с Дазаем по этому поводу.       Сюдзи пожал плечами в ответ своему опекуну, слуге, наставнику, советнику, ближайшему личному телохранителю, отложил свою работу и просто откинулся на спинку стула, закрыв глаза. Он выглядел усталым. На самом деле, у него на лице начало появляться выражение, приличествующее Дазаю, которого они знали, страдающему бессонницей и придирчивому в еде. Он все еще был немного по-детски пухлым, так как он был еще таким маленьким, но он, кажется, похудел за год с тех пор, как осиротел. Тем не менее, он все еще казался здоровым, а поместье казалось мирным и нетронутым, несмотря на только что произошедшее нападение.       — Когда прибудут мой дядя и Бундзи? Мне действительно не хочется иметь с ними дело сегодня, но они на самом деле договорились о встрече, поэтому я не могу просто отмахнуться от них, как я обычно делаю.       — Боюсь, они прибудут в течение часа, — со вздохом ответил Мацуки, выглядя таким же измученным, как и Сюдзи, перспективой иметь дело с этими двумя мужчинами. — Я правда не понимаю, почему им так трудно понять, что ты не хочешь присоединять это поместье к владению семьи Цусима. Оно никогда не принадлежало никому другому, кроме тебя и твоих родителей. Технически, слуги, живущие здесь, имеют на это больше прав, чем кто-либо.       — Я не знаю, что тебе сказать, Мацуки-сан. Люди так сбивают с толку.       Именно в этот момент пришла служанка, чтобы сообщить, что их гостей впускают через ворота, отчего мальчик и его слуга вздохнули с общим раздражением, которое заставляло поверить, что Мацуки, возможно, больше семья для Сюдзи, чем люди, приходящие к нему в гости.       — Мне это не нравится, — тихо сказала Кёка. — Каждый раз, когда показывали других Цусима, ничего хорошего не происходило.       — Ты не ошибаешься, — нерешительно прокомментировал Танидзаки. —Я также не думаю, что это закончится хорошо.       — Только посмотри, насколько бдителен Чиби, — нахмурившись, сказал Хироцу, в то время как Чуя все еще должен был подавить свою инстинктивную реакцию ощетиниться на прозвище, которым Дазай обычно называл его.       И действительно, собаке посетители тоже не понравились, она встала и внимательно посмотрела в сторону ворот. Мацуки и Сюдзи тоже заметили это, и Мацуки сказал Сюдзи оставаться в библиотеке, заперев за ним дверь. Сюдзи нахмурился и нажал кнопку под столом, отчего на окнах начали закрываться ставни. Сюдзи подбежал к стеклянной двери, и позвал Чиби, прежде чем закрылись ставни. Через несколько секунд после того, как он это сделал, после того, как Чиби оказался в безопасности внутри, на них обрушился град пуль, рикошетящих от защиты и заставляющих Чиби вздрагивать, лаять и рычать, когда собака встала перед Сюдзи, защищая его. Сюдзи просто потянулся к телефону на рабочем столе и попытался позвонить, но линия была отключена, вероятно, с самого начала нападения.       — Черт, — выругался Тачихара, наблюдая, как все больше и больше пуль дождем сыплются на защищенные окна, снаружи были слышны новые выстрелы, но не направленные в укрытие Сюдзи. Чиби в этот момент тарахтел, как двигатель, но Сюдзи почти не волновался. Он совсем не казался напуганным, хотя и казался обеспокоенным.       "С Мацуки-саном все в порядке? Слуги добрались до безопасных комнат? Сработала ли сигнализация, чтобы сюда приехала полиция? Мне нужно добраться до спутникового телефона!"       — Нет, он должен просто оставаться там, — прошипела Коё, наблюдая с редким выражением паники на лице, как Сюдзи подошел к дверям и с привычной легкостью открыл замок. Чиби последовал за ним, как верный пес, которым он и был, хотя сначала он пытался оттащить его от двери, но приказ Сюдзи заставил его немедленно остановиться. — У этого парня всегда была манера усложнять вещи больше, чем следует.       — По крайней мере, мы знаем, что он выживет после этого, верно? — Сказал Тачихара в шутку, но Коё и Хироцу не нашли это забавным, они посмотрели на Мори, который покачал головой.       — Я нашел Дазай-куна, когда ему было четырнадцать, после неудачной попытки самоубийства. Нам еще слишком рано встречаться. Вероятно, я все еще был на передовой, когда это случилось.       — Я не хочу представлять тебя вместе с девятилетним Дазаем, — ядовито сказала Йосано, бросив взгляд в сторону бывшего военного доктора, которого только позабавила ее враждебность.       Как только Сюдзи вышел из библиотеки, их встретило леденящее душу зрелище: коридоры, полные мертвых тел нескольких слуг поместья и других сотрудников службы безопасности, которых он нанял. Затем появились захватчики, одетые в отглаженных черных костюмах и галстуках, некоторые в черных солнцезащитных очках, несмотря на пасмурную погоду на улице. Сюдзи даже не нужно было досматривать их в поисках документов, чтобы понять, что эти люди, без сомнения, были членами Портовой Мафии. Его дядя и двоюродный брат действительно пришли убить его, чтобы претендовать на поместье и компанию его родителей. Стрельба за пределами библиотеки также стала громче, и возвращаться внутрь теперь было бесполезно, поскольку у Сюдзи не было ключа.       Но он покинул комнату не только потому, что не знал, как избежать опасности; на самом деле, совсем наоборот. Эта комната наверняка могла бы стать его могилой, если бы он остался там. В конце концов, обычные меры безопасности ничего не значат для пользователей способностей.       — Его дядя и двоюродный брат пользователи способностей? — Спросил Куникида со страхом, побледнев, когда он понял, что у этих людей не было ни единого шанса.       — Черт, — выругался Чуя, проводя рукой по волосам в напряжении. Конечно, он знает, что его напарник вышел из этой ситуации живым, но не может быть, чтобы эти события не повлияли на него. Он был всего лишь ребенком, черт возьми! Даже Чуя не видел смерть из-за Овец в первый год с ними. Убийства стали необходимы только тогда, когда более крупные банды попытались их уничтожить.       — Куда он сейчас направляется? — Спросил Акутагава, наблюдая как Дазай несется по коридорам, словно адские гончие гнались за ним по пятам. Чиби побежал за ним, на этот раз без лая, но шаги собаки были намного громче, чем шаги Сюдзи в носках. Мальчик, казалось, направлялся туда, где шли все бои, украдкой избегая нескольких бойцов, которые пережили перестрелку и вместо этого либо грабили, что могли, либо искали выживших и, без сомнения, Сюдзи. На данный момент самый молодой Цусима в резиденции был уверен, что никого из его слуг или телохранителей не осталось в живых. Он вел мысленный подсчет и пока нашел восемнадцать человек. Оставшуюся дюжину людей вряд ли ждала более добрая судьба. Однако, за кого он беспокоился, так это за Мацуки.       Не потому, что он был особенным, а потому, что он был явно предан этой маленькой ветви семьи Цусима. С прошлого года он был предан только Сюдзи, и только Сюдзи, и другие Цусима знали это. Вот почему они определенно пытали бы его, даже если это было просто для развлечения. Но это будет не просто забавы ради; Мацуки управлял этим поместьем и всеми финансами, которые в него вкладывались. Он был практически главным законным опекуном Сюдзи, а его тетя Киё была второй. Киё был слишком ценна, чтобы ее убить, но у Мацуки все еще был доступ к большей части наследства, которое Сюдзи должен был получить по достижении совершеннолетия. У него была законная власть, которую они хотели бы получить.       Мацуки был в такой же опасности, как и Сюдзи, и Сюдзи не собирался оставлять его на произвол судьбы.       Однако он опоздал.       Внизу, в фойе, он наблюдал, как голова Мацуки была окутана водяной сферой, и он был подвергнут пытке водой способностью Бундзи, в то время как его дядя стоял в стороне и наблюдал, явно ожидая, когда старик сдастся. Когда стало ясно, что он скорее утонет, чем предаст своего молодого хозяина, Бундзи отпустил его, только для того, чтобы дядя всадил в него три пули. Мацуки с изяществом принял эти пули и рухнул на пол, не издав ни единого звука, но именно в этот момент он заметил Сюдзи. Шум, который он издал затем, смесь предупреждения и паники, предупредил двух старших Цусима о присутствии Сюдзи.       — Беги, идиот! — Закричали Йосано и Куникида одновременно, а родственники Сюдзи жестоко улыбнулись, увидев его.       — Так, так, так! Смотрите, кто у нас здесь! Маленький Цусима-доно собственной персоной, а? — Издевался Бундзи. — Знаешь, мне действительно нравилась Тэйн-сан. Она была хорошей тетей. Но самой большой ошибкой, которую она совершила в своей жизни, был ты. Я не могу поверить, что Гэнэмон-сан тоже был таким глупым. Ему следовало остаться. Он был великолепен. Может быть, он даже стал бы следующим боссом. Одзи-сану он определенно нравился.       — Заткнись, Бундзи. Мы здесь не для того, чтобы дразнить сопляка, — рявкнул дядя, направляясь к мальчику. — Мы здесь, чтобы исправить ошибку, которая стоила жизни моей сестре. Да, она была раздражающей, но она все еще была моей имото. Она не должна была умирать, чтобы ты жил. Но я позабочусь о том, чтобы ее настоящее наследие продолжало жить, как только я избавлюсь от тебя...       Чиби, стоявший позади Сюдзи, увидев, что мужчина подошел слишком близко и снова начал поднимать пистолет, сделал выпад, повалив Цусиму на землю, и безжалостно схватил его за руку, заставив выпустить пистолет. Пуля скользнула по комнате, поскольку предохранитель был снят, но вряд ли это был самый ужасающий звук, эхом отозвавшийся в комнате. Нет, это был звук рычания Чиби, переходящий в стоны боли, когда свободная рука дяди выпустила огонь, стоило ему попытаться оторвать от себя собаку. Чиби все еще не отпускал, даже когда его мех и кожа горели. Бундзи выглядел так, словно борется с тошнотой, когда запах дошел до него, но Сюдзи смотрел широко раскрытыми от ужаса глазами, когда Чиби перестал хныкать и ослабил хватку, от слишком сильной боли или, возможно, уже пребывая без сознания, чтобы продолжить держаться. Дядя пинком сбросил с себя собаку, отправив ее в том же направлении, куда полетел пистолет. Раздался отвратительный щелчок, когда сломанный клык упал на пол, но собака даже не заскулила.       — ЧИБИ! ЧИБИ! — закричал Сюдзи, и это был первый звук отчаяния, который они услышали от мальчика, пока он бежал за своим верным питомцем. К счастью, оба старших Цусима были слишком заняты, пытаясь позаботиться о кровоточащей и обожженной руке дяди, поскольку, похоже, он не был невосприимчив к жару своей собственной способности. Сюдзи опустился рядом с собакой и дрожащими руками нерешительно коснулся его головы. К счастью, Чиби приземлился на поврежденный бок, так что ребенок не был покрыт всей этой кровью, но собака, без сомнения, умерла, сражаясь до конца, чтобы защитить своего юного хозяина.       — Ты глупый пес! Зачем тебе нужно было это делать! — Резко ругался Сюдзи, голос был хриплым, и, хотя на его лице не было слез, в его обычно тусклых глазах была боль. Его руки были до боли нежными, когда он гладил собаку так, как гладил всего один раз в жизни, и он сожалел, о, как он сожалел, что не делал этого чаще.       Голоса его покойных родителей звучали в его голове отчетливее, чем он мог вспомнить их за последние месяцы.       "... тебе действительно стоит попробовать быть немного более открытым для Чиби, ты знаешь? Ты ему действительно нравишься ".       "... он всего лишь пытается защитить тебя".       — Ты отлично справился, Чиби. Теперь можешь отдохнуть.       Половина зрителей более или менее бесстыдно рыдали, наблюдая, как Сюдзи закрывает собаке глаза и пасть, чтобы не было похоже, что ей больно в последние мгновения, гладит ее в последний раз, прежде чем убрать свою маленькую бледную ручку и признать, что он только что потерял последние обрывки воспоминаний о его родителях. Ацуши, Наоми, Танидзаки, Куникида, Кэндзи и Хигучи подходят под эту категорию людей. Другая часть зрителей отвернулась, пытаясь проявить твердость перед лицом такого горя, которое редко бывает у такого человека, которым стал Дазай Осаму. В эту группу входили Гин, Коё, Тачихара, Йосано и Фукудзава. Возможно, они утерли несколько слезинок. Акутагава, Кёка, Ранпо, Хироцу, Мори и особенно Чуя, однако, наблюдали за моментом, отдавая ему должное, потому что он подарил им драгоценного человека, которого они встретили позже в жизни.       Чуя, Ранпо и Акутагава просто задавались вопросом, как Дазай смог так сильно возненавидеть собак, когда стало ясно, что он полюбил Чиби.       Эмоциональный момент был прерван, когда Сюдзи произнес свои следующие слова.       — Я позабочусь о враге.       Прежде чем кто-либо успел запаниковать из-за идиотизма такой мысли, воздух застрял у них в горле, когда они увидели глаза Сюдзи. Даже больше, чем в той больничной палате, когда он смотрел на Кашимуру сверху вниз, это были глаза Демона Вундеркинда, которые узнала Портовая Мафия. Нет, это было даже хуже, чем это.       К тому времени, когда Дазай получил какое-либо прозвище в мафии, включая звание исполнителя, он нашел некоторые вещи, которые делали жизнь сносной, помогая прожить еще один день. У Демона Вундеркинда было двое друзей и напарник, на которого он мог положиться. Вместо этого, это была разъяренная версия глаз, которые Мори и Чуя видели, когда Дазаю было пятнадцать, и он просто хотел покончить со всем этим.       Вполне возможно, это было даже страшнее, чем разъяренный взгляд Демона Вундеркинда.       Акутагава почти согласился с этим.       — Просто иди и разберись с этим сопляком, — рявкнул дядя в этот момент, и Бундзи неохотно подошел туда, где Сюдзи все еще стоял на коленях рядом с Чиби, все это время бормоча себе под нос о том, что старший Цусима теряет самообладание с возрастом и что Бундзи явно заслуживает наибольшей добычи от их набега.       — Пора встретиться со своими родителями, сопляк. Приятного путешествия к жемчужным вратам- ААААААХХХХХХХХХ! — Он прервал свою насмешку криком, когда Сюдзи повернулся к Бундзи, оказавшемуся в пределах досягаемости, и особым образом схватил его за колено, так что он тянул и отталкивал одновременно, вывихнув колено своего двоюродного брата одним отработанным движением. Очевидно, уроки самообороны с Мацуки, бывшим офицером военной полиции, оказались более чем кстати, потому что в следующую секунду Сюдзи держал в одной руке выброшенный ранее пистолет, а другой крепко сжимал шею Бундзи, прижимая пистолет к его виску. Дядя вскочил на ноги, чтобы спасти своего сына.       — Ты крыса! — Прошипел старший Цусима, но он не осмелился пошевелиться, когда Сюдзи демонстративно взвел курок, показывая, что знает как может убить Бундзи. — Ты думаешь, что сможешь победить нас? И наших людей? Не обманывай себя, коротышка! Я руководитель мафии!       — Если ты вообще заботишься о своем сопляке, ты сделаешь в точности так, как я скажу, и я оставлю его в живых, — сказал Сюдзи холодным голосом, слишком высоким, чтобы соответствовать тому, который он использует в наши дни, когда ведет серьезные переговоры или угрожает слэш шантажирует врага или невольного союзника, но идеально подходящим по тону. Атмосфера в фойе накалилась так быстро, и ощущение холода в воздухе не имело никакого отношения к открытым дверям, которые впускали зимний воздух и снег. Вот почему никто не мог найти в себе силы позабавиться слову, которым Сюдзи описал своего кузена. — Я хочу, чтобы ты использовал свои способности, чтобы поджечь поместье. Прямо сейчас.       — Ты с ума сошел!?       — Просто сделай это, — проворчал Бундзи сквозь стиснутые зубы, который не осмеливался пошевелиться, поскольку слишком дорожил собственной жизнью. Не говоря уже о том, что одна из его ног была совершенно изуродована, так что он все равно мало что смог бы сделать. Он даже встать не мог! — Я потушу это, без проблем!       — Они не знают о его способности, — озвучил Акутагава всеобщую мысль со злобным выражением лица.       И, как было замечено, дядя верил, что Бундзи сможет остановить распространение огня. Он не знал, что Исповедь Неполноценного Человека всегда активна, что позволяет Сюдзи очень легко помешать Бундзи выполнить свою часть "сделки". Огонь быстро распространился, и из глубины дома послышались панические крики. Сюдзи на всякий случай держал ухо востро, но, не узнав ни одного голоса, он достал портативную "тревожную кнопку" и нажал на нее, изолируя все помещения в доме. Двери, окна, вентиляционные отверстия, даже дымоход. Единственным местом, которое не было опечатано, была входная дверь, поскольку, похоже, мафиози, сопровождавшие двух неприятных гостей, повредили датчики, когда ворвались внутрь.       Бундзи и дядя начали паниковать, так как огонь действительно распространился и двигался к единственному оставшемуся выходу. Бундзи был особенно напуган, поскольку его способность не работала по непостижимой для него причине. Дядя кричал на Бундзи, чтобы тот что-нибудь сделал, но замер, как только заметил выражение лица Сюдзи. Чуя мог описать это только как ту же безумную улыбку, которую он видел на лице Дазая, когда тот продолжал стрелять в того солдата GSS, несмотря на то, что человек уже умер от первой пули. У старшего из присутствующих Цусима, похоже, возникли воспоминания о противостоянии с родителями Сюдзи и их репутации, потому что он начал пятиться и выглядел готовым бежать.       У него не было шанса, потому что до тех пор забытый, но все еще живой Мацуки прыгнул на него сзади и с удивительным количеством силы, оставшейся в его пожилых конечностях, свернул мужчине шею, заставив его упасть на пол. Бундзи был по-настоящему в панике, особенно когда Мацуки на шатающихся ногах добрался до Сюдзи, взял пистолет, закрыл Сюдзи глаза и выстрелил в его двоюродного брата. Кровь все еще заливала лицо и одежду Сюдзи, но он не дрогнул. На самом деле, его вообще не волновали мертвые тела, вместо этого он пытался поймать Мацуки, прижимая руки к зияющим пулевым ранам в груди и животе.       — Бо-чан... Нет, Сюдзи-кун... Тебе нужно уходить, — сказал Мацуки, кашляя кровью, кожа его была слишком бледной и холодной, учитывая, что они находились посреди горящего дома. Где-то далеко все еще могли слышать, как люди умоляют сохранить им жизнь, но Сюдзи не отпускал их. Вопрос был в том, мог ли он вообще это сделать. Они могли либо умереть от вдыхаемого дыма и недостатка кислорода, либо сгореть, если им не повезет. — Тебе нужно бежать... Тебе нужно выжить...       — Но ты умираешь...       — Ничего... тебе следует сделать это сейчас, — продолжил кашлять Мацуки. Сюдзи помог пожилому человеку сесть, но это не помогло нисколечко. — Они мертвы... они все мертвы... Поэтому тебе нужно выжить... Тебе н-нужно ж-жить... Прежде чем к-кто-нибудь другой п-пр-придет, чтобы у-убить тебя...       — Но тогда я тоже умру, и мы все предположительно будем вместе...       — Нет, — прервал его Мацуки, поднимая руку, чтобы погладить мальчика по волосам так, как он никогда не осмеливался делать раньше. Это было неприлично, но теперь это больше не имело значения. — Позволить им убить тебя — значит позволить им п-победить. После... всего... т-ты не можешь п-позволить им получить это у-удовлетворение...       — Тогда кто-то другой может убить меня. Или, может быть, я смогу убить себя... — начал Сюдзи, но Мацуки, по-видимому, очень хорошо умел перебивать его, слабо качая головой.       — Т-ты не можешь у-умереть в одиночестве... Я- Это н-невозможно...       — Он... Он лжет ему? — Нерешительно спросила Гин, не уверенная, правильно ли она понимает всю ситуацию.       — Я не думаю, что они знали, как склонен к суициду Дазай-кун, — ответил Мори, единственный, кто не был эмоционально подавлен последней сценой видений, свидетелями которых они стали. Черт, это даже не было серией видений. Это было просто одно адское видение, которое, кажется, никак не хочет заканчиваться.       — П-просто живи... Сюдзи-кун... Живи для нас... и сделай... нас... горд... — рука Мацуки упала с головы Сюдзи, глаза оставались гротескно открытыми, когда поместье вокруг них застонало, огонь ослабил опорные балки, угрожая снести все одним махом. Сюдзи остался там, где был, волосы закрывали ему глаза, он склонился над Мацуки, которого он знал как третьего родителя, который был больше семьей, чем его фактически оставшаяся плоть и кровь, прежде чем он осторожно протянул руку и закрыл глаза старика так же, как он сделал с Чиби. Затем он встал, схватил Мацуки под мышки и начал вытаскивать его на холод, оставляя на снегу свежий кровавый след. Несмотря на то, что его тревожил сильный снегопад, что следы, оставленные захватчиками, были почти полностью засыпаны свежим белоснежным снегом, — все это только усиливало контраст.       Как только он убедился, что тело находится на безопасном расстоянии от дома, если он рухнет, Сюдзи вернулся внутрь, несмотря на то, что явно был достаточно уставшим, чтобы просто упасть и вырубиться на несколько дней подряд. Зрители с разбитыми сердцами наблюдали, как он вынес Чиби, осторожно положив верную собаку рядом с верным слугой.       Затем он прислушался к словам Мацуки, повернулся и покинул поместье. Или попытался. Он рухнул примерно в дюжине шагов от ворот, рядом с машинами, на которых приехали его теперь уже убитые родственники и их соратники. К счастью, пожар наконец привлек внимание местных жителей, и кто-то нашел Сюдзи, вызвав спасателей, чтобы они потушили огонь и послали за несколькими машинами скорой помощи. Люди, которые нашли Сюдзи, отвезли его в больницу на обычной машине.       Видение не сопровождало Сюдзи в его новую больничную палату, где он приходил в себя от жара, дыма и общего напряжения, которому только что подверглось его молодое тело. Вместо этого оно осталось в усадьбе Цусима, который рухнул прежде, чем пожарные смогли что-либо сделать с бушующим пламенем. Дом рушился, когда на место происшествия прибыли черные безликие машины, явно принадлежащие мафии, а несколько полицейских просто пропустили их.       — О, видение должно показать это, — задумчиво произнес Хироцу, и все разинули рты, когда поняли, что один из появившихся мафиози был не кто иной, как сам Хироцу помоложе. Он был там с мужчиной примерно его возраста, который, очевидно, был его напарником, пытаясь собрать информацию о том, что произошло.       Хироцу, однако, отвлекся на человека, который выделялся на фоне людей в костюмах. Он подошел, и это был первый раз за многие годы, когда Рюро и Сосэки увидели друг друга лично.       — И что у вас здесь за дело, Сосэки-сан? — спросил Хироцу.       — Это не широко известный факт, но мы с Гэнэмон-бозо были друзьями. Близкими друзьями. Я крестный отец его сына.       — Подожди, что!? — Воскликнули все, за исключением самого Хироцу, услышав заявление Нацумэ.       — Так ты здесь из-за мальчика, который предположительно все это сделал? — Спросил Хироцу, настороженно глядя на другого мужчину.       Нацумэ только пожал плечами.       —Неужели ты думаешь, что девятилетний мальчик сможет сделать все это самостоятельно?       — Если то, что я слышал о его родителях, было правдой, — начал Хироцу с долгим, глубоким вздохом, испытывая желание закурить, но отказываясь от этого, пока работа не будет выполнена. —Я бы не удивился.       — Все это правда, старый друг. Гэнэмон-бозо и Тэйн-чан были вершиной истинных мафиози. И все же они выбрали мирную жизнь, когда поняли, что способны на большее, чем разрушение, влюбившись. Сюдзи-кун — результат и воплощение этой перемены в их сердцах. Он — все, что осталось от моих дорогих юных друзей, и я не позволю мафии наложить на него лапы.       — Это зависит не от меня, — ответил Хироцу. — Я даже не знаю, где мальчик. Парамедиков и пожарных гораздо труднее подкупить, когда на карту поставлена жизнь ребенка, чем полицию.       — Это тревожно, — прокомментировал Куникида, все это время свирепо глядя на членов мафии. Они все проигнорировали его. Он уже должен был знать, что их стандарты морали чертовски низки, и им было все равно в любом случае. Они были мафиози. То, как они получали информацию или занимались своим бизнесом в целом, было не совсем законным или праведным.       Нацумэ отвел взгляд от зрелища, за которым наблюдал — парамедики застегивали молнию на теле Мацуки, и люди обсуждали, что делать с останками собаки, — чтобы вместо этого сосредоточиться на своем бывшем напарнике.       — Рюро-сан, ты действительно думаешь, что мафия — хорошее место для ребенка? Ему еще нет и десяти. Его родители тщательно удерживали его от такого образа жизни и ограничивали его общение с большинством своих родственников, поскольку хотели иной жизни для него. Оба из них. Цусима Сюдзи слишком легко был бы поглощен тьмой мафии и либо растворится в ней, либо погибнет.       Хироцу прищурился, глядя на него.       — Кажется, ты слишком заботишься о том, чтобы оказать услугу своим мертвым друзьям. Что ты теперь натворил, Сосэки-сан?       У Нацумэ было довольно оскорбленное выражение лица при этом — законном — обвинении.       — Что заставляет тебя думать, что я что-то сделал?       — Ты никогда так сильно не увлекаешься.       Нацумэ просто отвел взгляд в сторону дома, который он посещал много раз в обоих своих обличьях, оплакивая отсутствие той живости в своей жизни, которая навсегда пропала теперь до конца его дней.       — Я действительно просто не хочу, чтобы Цусима Сюдзи оказался в руках твоего босса. Вот и все.       — Я предполагаю, что он говорил правду. Он не хотел, чтобы мальчик попал в руки старого босса. Но я думаю, никто из нас не понимал, сколько еще всего стояло за всем этим. Тогда мы определенно не знали об Исповеди Неполноценного Человека. Я не уверен, что даже старый босс знал... И никто из нас не знал, что мальчик был создан благодаря Книге. Хотя, мне действительно интересно, знал ли когда-нибудь наш сэнсэй?       — У вас с Нацумэ-сэнсэем был наставник? — Спросил Фукудзава, впервые слышавший о подобном. Конечно, должны были быть люди, которые направляли и учили человека, который сделает то же самое для него и Мори, но он никогда не думал, что у их наставника есть партнер, не говоря уже о его собственном конкретном наставнике. Это было сюрреалистично, как если бы маленький ребенок узнал, что его учителя на самом деле живут не в школе, в которой они преподают.       Хироцу посмотрел на него с усталым раздражением.       — Конечно. Создатель самой Книги.       Услышав вздохи и, без сомнения, неозвученные неминуемые вопросы, Хироцу поднял ладонь в останавливающем движении, чтобы предотвратить поток слов, который мог обрушиться на него.       — Я мало что знаю об этой Книге. Сосэки-сан был выбран на роль хранителя, и ему было позволено любыми способами сохранить ее и этот город в безопасности. Таким образом, Сосэки-сану пришлось уйти в подполье, и поэтому мы потеряли связь. Я видел его только время от времени, вплоть до сегодняшних дней. На самом деле, я думаю, что в последний раз я видел Сосэки-сана через пару недель после того, как Дазай-кун ушел из мафии.       — Это имело бы смысл, если бы вы были друзьями, и он знал, что ты любишь этого парня, — сказала Коё с легкой улыбкой одному из немногих мужчин в мафии, которого она могла искренне и безоговорочно уважать. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что она говорила, даже если это было расплывчато. Хироцу просто кивнул, теперь, когда он знает о связи Дазая со своим старым партнером по работе, это имело смысл. Хотя, эти двое когда-нибудь встречались или говорили нормально? Хироцу хотел бы узнать.       В конце концов, Нацумэ крайне редко сталкивался с кем-то равным по интеллекту и хитрости. И, что ж, ему интересно посмотреть, сможет ли Нацумэ угнаться за Дазаем.       Сцена изменилась, хотя только местность, не время. Вместо сгоревшего поместья Цусима, они снова оказались в больничной палате, в которой находился Цусима Сюдзи. Если считать день, когда он родился, это был третий раз, когда они видели его в больнице, и вряд ли последний, учитывая образ жизни Дазая. В отличие от дома его семьи, который был единственным другим местом, показанным такое же количество времени, которое теперь исчезло навсегда. Осознание этого было очень удручающим, и все они задавались вопросом, как Сюдзи отреагирует теперь, когда все закончилось.       Однако вместо Сюдзи первым, кого они действительно видят, является сам старый босс мафии, заглядывающий в комнату, где Сюдзи, находящийся без сознания, был подключен к различному медицинскому оборудованию, которое помогало его легким избавиться от дыма. Слушая отчет врача о состоянии мальчика, старик пристально смотрел золотистыми глазами на самого Сюдзи со сложным выражением лица. Словно почувствовав пристальный взгляд, Сюдзи медленно и неуверенно проснулся, но, похоже, быстро осознав, где находится, сел, прежде чем медсестры успели заверить его, что он в безопасности. Он почти встал с кровати, когда они попытались уложить его обратно, но как только кто-то прикоснулся к нему, он достал ручку из кармана и приставил ее к горлу медсестры. Крики сопровождали пролитую кровь, медбратья и охрана поспешили к месту происшествия, в то время как старый босс широко раскрытыми глазами наблюдал, как Сюдзи освобождается от капельницы и других различных трубок и кабелей, успешно уклоняясь от тянущихся рук, пытающихся схватить и удержать его. Сюдзи ломает еще одну руку и еще одно колено, прежде чем замечает своего дедушку, и удивление от этого шокирует его ровно настолько, чтобы рослый медбрат осторожно, но крепко схватил его и безопасно поднял в воздух, чтобы другие могли зафиксировать его конечности, чтобы кто-нибудь мог ввести успокоительное. Адреналин бурлит в его маленьком теле, и требуется удвоенная доза, чтобы он, наконец, уснул и обмяк в палате.       Все это время старый босс наблюдал за происходящим с болезненным ликованием, понимая, что все это время был прав: Сюдзи был слишком похож на Тэйн и Гэнэмона. Его способность пережить атаку, в результате которой погибло более семидесяти человек, включая двух пользователей способностей, уже была достаточным доказательством, так же, как и интеллект, который он демонстрировал с юных лет. Но видеть его в действии...       — Я подписываю форму об освобождении, — сказал он врачу, заставив его замолчать, пока тот мямлил, пытаясь заверить, что обычно такого не происходит и что лечение не причиняет вреда мальчику. Врач не посмел протестовать, не тогда, когда увидела безумный блеск в глазах старика.