Перелистывая страницы, я нашел тебя (Leafing Through The Pages, I Found You)

7-8 лет       Пока они пытались успокоиться после того, как Тэйн и Гэнэмон выпроводили своих гостей, мир вокруг них снова начал меняться. Теперь уже знакомый водоворот красок больше не вызывал ни у кого тошноты, хотя некоторые были все еще немного дезориентированы к тому времени, когда это прекратилось. На этот раз они почти сразу узнали пейзаж, поскольку наблюдали, как автомобиль проезжает по знаменитому мосту в Йокогаме, удаляясь от жилых и деловых районов в сторону промышленной зоны. Тэйн вела машину, пока Гэнэмон пытался вовлечь юного Сюдзи в игру "Я шпион", хотя семилетний мальчик не удосужился оторвать взгляд от книги, которую читал. Тэйн смеялась всякий раз, когда Гэнэмон фальшиво плакал, потому что он придумал хорошую игру, только для того, чтобы их сын проигнорировал его усилия, читая, по-видимому, какую-то книгу по философии.       — Это действительно книга для детей? — Спросил Ацуши, и Кёка только пожала плечами.       — Итак, еще один временной скачок? — Прокомментировала Наоми, и все они просто смотрели, как Тэйн наконец припарковала машину перед военной базой. Чуя немедленно вздрогнул, а Мори и Хироцу нахмурились. Остальные не были уверены, почему было так много негативных реакций. Но им показалось странным, что ребенка везут, по-видимому, на экскурсию туда, куда компания его отца была приглашена как инвестор. Гэнэмон, похоже, довольно неохотно связывался с военными, поскольку шла война, но его пригласил лично старый друг.       — Но корпорация Цусима производит пуленепробиваемое стекло, — ответил Сюдзи, после объяснений Гэнэмона, на что его отец только вздохнул.       — Да, ну, это исследовательский центр или что-то в этом роде. Я думаю, им нужно что-то, что поможет обеспечить проведение экспериментов, а также финансирование.       — Но это все еще так подозрительно.       — Мы знаем, дорогой, — заверила Тэйн, резко улыбнувшись. И, хотя можно подумать, что такое выражение может испугать ребенка, Сюдзи не отшатнулся от него, по-видимому, понимая, что оно адресовано не ему. — Вот почему нам нужно это проверить. Даже отоу-сан начинает с подозрением относиться к происходящему здесь, и, поскольку мы получили приглашение, не помешает проверить это место. Если окажется, что это что-то подозрительное, мы можем просто уйти. Я уверена, что никто не будет против.       Мальчик отреагировал подозрительным взглядом на последнюю фразу матери, но ничего не сказал. В этот момент мужчина в лабораторном халате поверх повседневной военной формы вышел им навстречу, немедленно пожав руку Гэнэмону, после чего заключил его в односторонние объятия.        —  Гэнэмон, сколько времени прошло, а?! Ты, ублюдок! Даже не пригласил меня на свадьбу!       — Кансуке-кун, если ты потрудишься вспомнить, мы не устраивали настоящую свадьбу, — весело сказала Тэйн, когда они с Сюдзи подошли к мужчинам. — Мы только пришли в здание суда во вторник и подписали бумаги.       — Да, и бедного маленького Гэнэмона приговорили к пожизненному заключению без права досрочного освобождения, — поддразнил мужчина, Кансуке, протягивая руку, чтобы взъерошить короткие волосы Гэнэмона. Кашимура Кансуке, как указано на его пропуске, был мужчиной среднего роста, ниже Гэнэмона на пару дюймов, примерно одного роста с Тэйн. У него были широкие плечи и бедра, сильные руки и ноги от активной жизни на военной базе. Из-за такого образа жизни он также довольно коротко стригся, но даже в надвигающейся вечерней темноте были видны его ярко-рыжие волосы. Самой интересной чертой в нем были его глаза, один карамельно-карий, другой небесно-голубой. У него была легкая россыпь веснушек на носу и мощная квадратная челюсть. Он держался с уверенностью человека, убежденного в своих силах и владении огнестрельным оружием, но в целом не казался самоуверенным, несмотря на то, что улыбался. На вид он был примерно одного возраста с Гэнэмоном.       — Ты говоришь это так, как будто не был первым, кто хотел жениться на ней.       — Я имею в виду, я не виню их, — небрежно прокомментировала Йосано, на что Коё стукнула ее кулаком.       — Этот новый парень тоже неплохо выглядит, — лукаво заметила Наоми. — У него интересные глаза!       — Он похож на Чую-сана, — удивила их всех Кёка своим комментарием. У многих отвисла челюсть, когда они поняли, что она действительно права. Кансуке действительно выглядел как более взрослый, высокий, широкоплечий Чуя с короткими волосами и гетерохромией. Чуя замер, уставившись на мужчину и перечисляя все сходства между ними.       — Нет... Этого не может быть, верно? — Он повернулся к своему боссу, человеку, который дольше всех имел доступ к его старым файлам, но даже Мори выглядел смущенным и удивленным. Ничего подобного этому никогда не упоминалось, особенно о Кашимуре Кансуке. Ни в каких документах, касающихся самого проекта, этого имени не было даже среди имен рабочих или помощников исследователей.       — И кто этот малыш? — Спросил Кансуке, наконец заметив Сюдзи, который смотрел на него снизу вверх с ничего не выражающим лицом. Казалось, он часто так делал, особенно в присутствии незнакомцев. Или, по крайней мере, рядом с незнакомцами, которые ему не нравились. — Ты завел себе спиногрыза, не сказав мне? Гэн! Мы были лучшими друзьями! Соучастниками преступления! Мы вместе ограбили шесть банков, но ты не можешь взять трубку, чтобы сообщить мне о пополнении в семье?       — Мы пытались, Кан, — напомнил Гэнэмон. — Но ты сменил свой номер, когда вступил в армию, и никогда не говорил мне новый.       — Ах, да. Извини за это. Конфиденциальность и все такое, — застенчиво сказал он, прежде чем подойти к Сюдзи и наклониться, чтобы их глаза были более или менее на одном уровне. Сюдзи казался совсем не впечатленным. — Привет, сопляк! Меня зовут Кансуке, я лучший друг твоего старика! Как тебя зовут?       — Цусима Сюдзи.       Кансуке поморщился от невыразительного ответа.        — Ты уверен, что этот парень не какой-нибудь робот? Я никогда не слышал более сухого ответа, лишенного такой индивидуальности. Ты уверен, что правильно кормишь ребенка?       — Если я робот, ты только что подтвердил, что я умнее тебя, так почему я должен беспокоиться о ком-то с меньшим уровнем интеллекта, чем у меня?       Кансуке уставился на мальчика, в то время как Гэнэмон пытался подавить смех. Тэйн не стала утруждать себя замечанием, очарованная дерзостью своего ребенка и всячески поощряя его.       — Ладно, он был определенно маленьким засранцем с самого рождения, — сухо заметила Йосано, в то время как несколько человек пытались не кататься по полу от смеха.       — Такой подлый, — посетовал Мори, вспоминая, как его сердце разбилось — или замерло от страха, неважно — когда Дазай сказал ему, что сжег пальто, подаренное ему Мори.       — Значит, если этот маленький мальчик — Дазай-сан, и он говорит, что он робот, это означает, что Дазай-сан тоже робот? — Растерянно спросил Кэндзи, и Гин отвела его в сторону, чтобы терпеливо и мягко объяснить, что на самом деле произошло. Кэндзи благодарно улыбнулся ей, как только понял, но этого было достаточно, чтобы действительно повергнуть всех в истерику из-за всей ситуации.       — Клянусь, этот парень говорит исключительно дикими односложными фразами, — сумел выдавить Тачихара, все еще хихикая.       — Да, смейся над этим, — проворчал Чуя. — Это будет не так смешно, когда ты встретишь его и тебе что-то от него понадобится, но он скажет тебе, что слишком занят дыханием.        Это вызвало у всех новую волну смеха, и даже Чуя невольно хихикнул, вспомнив тот конкретный разговор. Он задавался вопросом, действительно ли они увидят их с Дазаем первую встречу, или эти иллюзии / видения будут продолжать фокусироваться на его бывшем партнере. В конце концов, Дазай был создан Нацумэ ради Гэнэмона, который до сих пор был в каждом видении.       — Ну, это определенно ребенок Тэйн-сан, — заметил Кансуке, когда пришел в себя, бросив сухой взгляд на двух старших Цусима. —Тем не менее, приятно познакомиться, или что-то в этом роде, — сказал он Сюдзи, прежде чем выпрямиться. — А теперь, почему бы нам не зайти? Остальные инвесторы уже внутри, и экскурсия вот-вот начнется! Обещаю, это будет стоить вашего времени!       — Давай просто покончим с этим, — прошептала Тэйн своему мужу, и семья Цусима последовало за Кашимурой на базу. Вскоре после этого начался тур, в котором приняли участие примерно дюжина человек, в основном партнеры по текущему проекту или независимые инвесторы. Все они пытались завязать разговор с Гэнэмоном или Тэйн, поскольку эти двое были не только спутниками жизни, но и деловыми партнерами в их компании, хотя основное внимание было сосредоточено на объекте и исследованиях, которые он проводит.       — У меня плохое предчувствие по поводу этого места, — в конце концов прошептала Тэйн Гэнэмону, когда они были на середине экскурсии, и проекты начали казаться все менее и менее этичными, и это мнение исходило от пары бывших мафиози, которые раньше были по уши в крови из-за своих ролей в организации. — Все кажется слишком... идеальным. Им, должно быть, действительно нужно какое-то финансирование отдельно от правительства, если они так старательно пытаются все это продать. И это даже не говоря о проектах. Я имею в виду исследование способностей? Это ни в коем случае не этично, не гуманно и не законно.       — Я согласен, — весомо заключил Гэнэмон. — Нам нужно уходить.        Он немедленно присел на корточки рядом с Сюдзи и что-то прошептал ему на ухо. Сюдзи кивнул и начал жаловаться на то, что у него болят ноги, на то, как он устал, что ему скучно и он просто хочет домой. Гэнэмон убедительно раздраженно вздохнул, в то время как Тэйн извиняюще улыбалась остальным участникам экскурсии.       — Приношу всем свои извинения, но, боюсь, мы должны откланяться. Если мы решим участвовать в инвестировании, с вами свяжется наш финансовый директор. Спокойной ночи и спасибо за замечательную экскурсию, —и она, и Гэнэмон поклонились, прежде чем быстро уйти, пока Сюдзи продолжал ныть и скулить.       — Он всегда был убедительным актером, — нежно пробормотала Коё. Чуя, с другой стороны, фыркнул, вспомнив "игру" Дазая, когда Ширасэ приставил к нему нож в аркаде.       — Это был умный план, — размышлял Куникида. — Интересно, они взяли Дазая с собой только для того, чтобы совершить чистый побег под идеальным предлогом?       — Я бы не удивился, — пропел Хироцу. — Возможно, я никогда не встречался ни с одним из них лично, но и Гэнэмон-сама, и Тэйн-доно были довольно широко и печально известны своим остроумием. То, что они были родителями Дазай-сана, более или менее подтверждает их репутацию.       Цусимы были почти свободны, когда Кансуке догнал их, оскорбленный тем, что они собрались уйти до окончания тура.        — Хорошая часть только началась! — пожаловался он Гэнэмону, который передал Сюдзи Тэйн, чтобы свободно поговорить со своим другом. — Гэнэмон, приятель, мы сделали невозможное! Мы выяснили, как возникают сингулярности! Послушай, есть старая легенда о божественном звере...       — Позволь мне просто остановить тебя на этом, Кансуке, — прервал его Гэнэмон.       Чуя почувствовал, как его сердце бешено заколотилось в груди. Коё потянулась, чтобы взять его за руку, когда поняла, где они сейчас находятся в этих видениях.       — Я надеюсь, ты не забыл, что я не дурак. Мне все равно, что ты нашел, мне действительно все равно, продолжишь ли ты свои исследования, но я оставил свою тьму в прошлом, где ей самое место. Я теперь семейный человек, я делаю все возможное, чтобы жить честной, безопасной жизни с Тэйн и Сюдзи. Я отказываюсь быть втянутым в преступную чушь, когда я получил помилование от Портовой Мафии как один из ее руководителей. Я получил благословение, чтобы уйти. Я не буду тратить его впустую и рисковать своей семьей, особенно не для экспериментов над людьми. Я отец сейчас; что бы подумал обо мне Сюдзи-чан, если бы он знал, что я был замешан в чем-то подобном?       — Я тоже отец, Гэнэмон, — холодно возразил Кансуке. — Это меня не остановило. Война все еще продолжается. Все стороны теперь используют способности на передовой. Возможность контролировать сингулярность изменила бы историю человечества!       — Это не обязательно хорошо! — Прошипел Гэнэмон. — Кансуке, если ты сделаешь это, пути назад не будет. Это намного хуже, чем грабить банки или быть главой мафии. Это было бы преступлением против человечности. Я не буду в этом участвовать. Я бы не стал, даже если бы у меня не было Тэйн и Сюдзи-кун. Извини, но это не то, что я могу одобрить. Я могу заверить тебя, что ты не услышишь от финансового директора корпорации Цусима о каком-либо финансировании. Я хотел бы извиниться и за это тоже, но я сожалею только о том, что мне приходится отказывать другу, а не о том, от чего я отказываюсь.       Кансуке мрачно усмехнулся в ответ.        — Знаешь, из нас двоих я выбрал более нравственный путь много лет назад. Тебя вытащил из тюрьмы тот странный человек-кот, но он оставил меня там. Знаешь, что он мне сказал? Что я "плохо влиял" на драгоценного Гэнэмона. Тем не менее, я отсидел свой срок за то неудавшееся ограбление банка, а затем пошел в армию и служил своей стране. Фактически, я все еще служу. И все же ты был руководителем Портовой Мафии, ты женился на девушке, в которую мы оба влюбились, ты единственный, кто осмеливается стоять здесь, когда смог забраться на вершину. Ты всего лишь лицемер, и я ненавижу себя за то, что все еще люблю тебя как брата.       — Не делай этого, Кансуке. Уходи из проекта. Приходи работать со мной и Тэйн! Я даже увеличу твою текущую зарплату!       Но это только разозлило Кансуке, и он потянулся за пистолетом, но замер, когда Тэйн, казалось, практически материализовалась позади него, приставив лезвие к его горлу. Горько усмехнувшись, он уступил, и Тэйн оттолкнула его от них, пристально глядя на него, на человека, которым он стал. Сюдзи был где-то спрятан, чтобы не стать легкой мишенью, и у Кансуке не было шансов против пары Цусима, выступающих единым фронтом.       Вместо этого он повернулся к ним спиной и пошел обратно к своему рабочему месту. Через несколько шагов он остановился и оглянулся через плечо.        — Давай как-нибудь устроим нашим мальчикам встречу, хм, Цусима? Может быть, они поладят лучше, чем мы.        В невысказанном прощании, была горечь, но в то же время это звучало немного зловеще.       — Я бы с удовольствием, Кашимура, — грустно сказал Гэнэмон, наблюдая, как его друг исчезает, зная, что это никогда не случится. Их дружба закончилась прямо здесь и сейчас. Пути назад уже не было.       — Почему он кажется таким грустным? Разве это не должно быть хорошо? — Спросил Кэндзи, нахмурившись.       — Это было пустое обещание, — ответил Акутагава. — Они знали, что никогда больше не встретятся по-дружески, но предпочли не говорить этого, чтобы не портить воспоминания об их дружбе.       — Я хочу сказать, что это глупый способ положить конец их дружбе, но я понимаю к чему клонит Гэнемон, — грустно сказала Хигучи. — Даже Портовая Мафия никогда не потворствовала ни торговле людьми, ни экспериментам на людях.       — Но они так и не подтвердили, что это были эксперименты на людях, верно? — Спросила Наоми, на что Чуя покачал головой.       — Это определенно были они, — мрачно сказал он.       Ранпо кивнул.        — Это было повсюду. Кроме того, вы не можете исследовать или экспериментировать со способностями, не привлекая людей. Это единственная подсказка, которая вам нужна, чтобы понять, что на объекте проводились эксперименты на людях.       — Я аплодирую Гэнэмону, — честно сказал Фукудзава. — Кажется, он действительно начал жить с чистого листа.       — Это вдохновляет, — согласилась Кёка, жалея, что не знала его историю, когда сомневалась, заслуживает ли убийца 35 человек второго шанса. Она задавалась вопросом, почему Дазай не привел ей пример своего отца во время того разговора, который дал ей надежду попробовать измениться.       — Я не могу поверить, что он пытался наставить на тебя пистолет, — ворчала Тэйн, когда они шли к машине, чтобы забрать Сюдзи, куда женщина спрятала его раньше.       — Я не могу поверить, что ты так быстро приставила ему лезвие к горлу, — сказал Гэнэмон, в его голосе послышались нотки восхищения, и Тэйн подмигнула ему.       — То, что я болезненная, не означает, что я не могу по-прежнему надирать задницы и брать реванши⁓       Сюдзи в замешательстве поднял глаза на своих родителей. “Это флирт?”       — СРАНЬ ГОСПОДНЯ! — закричал Тачихара, когда это предложение прозвучало голосом маленького Сюдзи, напугав всех. — Что за черт!?       — Похоже, с этого момента мы будем слышать мысли Дазай-куна? — задумчиво произнес Мори, звуча заинтересовано.       — Не слишком ли это... агрессивно? — Спросил Ацуши, нервничая из-за вмешательства в личную жизнь своего наставника.       — Я согласен с дзинко на этот раз, но мы также не можем это остановить, — проворчал Акутагава, не уверенный, что он чувствует по поводу всей этой ситуации. Хотя он всегда хотел знать, о чем думает Дазай, он не был уверен, что действительно хочет это выяснить. По крайней мере, не так.       — Если это то место, где эта машина для бинтов научилась флиртовать, неудивительно, что он так странно к этому относится, — проворчал Куникида, потирая лоб, как будто это избавляло от головной боли, вызванной воспоминаниями о странных способах флирта Дазая.       — Я думаю, это мило, — возразила ему Гин. — Ну, не то, что Дазай-сан просит женщин совершить с ним двойное самоубийство, а то, что Цусима флиртуют. И Дазай-сан может быть довольно хорош, если действительно приложит усилия.       — Не напоминай мне, — проворчала Коё, вспомнив, как однажды Дазай влюбил в себя половину ее новых девушек менее чем за час, но оставил их с разбитыми сердцами, когда не выполнил ни одного из своих обещаний, начиная с посещения публичных домов, подконтрольных мафии, и заканчивая предварительным просмотром у Коё, поскольку на самом деле он редко бывал в районе Красных Фонарей, если только ему не нужно было там что-то расследовать.       "Взрослые такие странные".       — К этому придется немного привыкнуть, — пожаловался Ранпо, все еще вздрагивая от удивления вместе со всеми остальными, как и в первый раз.       Тем не менее, Сюдзи оставил своих родителей флиртовать и вместо этого просто небрежно наблюдал за окружающей обстановкой, когда они, наконец, добрались до своей машины. Как раз в тот момент, когда Гэнэмон собирался ее разблокировать, с базы позади них раздался сигнал тревоги, заставивший их удивленно обернуться и увидеть, как где-то в средней зоне прогремели взрывы. Гэнэмон схватил Тэйн и Сюдзи за руки и бегом потащил их к машине, когда они почувствовали изменение атмосферы. Понимая, что грядет что-то большое, Гэнэмон попытался активировать свою способность. Это был довольно сильная способность, позволявшая ему создать невидимый купол диаметром в пять метров над вещами или людьми, к которым он прикасался. Таким образом он пережил много взрывов, когда они с Кансуке изо всех сил пытались взломать банковский сейф взрывчаткой, достаточно мощной, чтобы сотрясать целые здания.       Однако, когда он попытался активировать свою способность, он обнаружил, что впервые в жизни не может этого сделать. Казалось, что он тянется в пустоту за силой, на которую всегда полагался. Тэйн широко раскрыла глаза в панике, когда их уже начала охватывать сильная волна жара, и слезы навернулись у них обоих, когда они поняли, что у них нет способа защитить себя или Сюдзи, ребенка, которого они поклялись любить и беречь. Без способностей Гэнэмона они были обречены.       Итак, как только здание позади них разрушилось, они упали на колени и обхватили Сюдзи, пытаясь прикрыть его маленькое тело своими собственными в тщетной попытке спасти его жизнь.       — Каа-чан? Тоу-чан?       — Мы любим тебя, Сюдзи-чан. Каа-чан и тоу-чан любят тебя, несмотря ни на что, больше, чем что-либо, хорошо? Просто помни это, — сказала Тэйн, стараясь не разрыдаться.        Гэнэмон только крепче обнял их обоих.       — Мне так жаль. Я люблю вас, Тэйн, Сюдзи-чан.       — НЕТ! — закричали практически все, кроме Мори, когда взрыв унес всех троих прочь. Громче всех был Чуя, рука которого тщетно тянулась к более молодой версии его партнера. Ацуши, Кёка, Кэндзи и Хигучи открыто рыдали, когда чудовищная волна огня почти мгновенно испепелил пару Цусима, так же как базу и все ее окрестности, образовав огромный кратер, который позже стал городом Сурибачи, не оставив после себя ничего.       Ничего, кроме двух светящихся точек, которые каким-то образом устояли перед разрушительной бурей.       И, конечно же, источник самой бури.       Четвероногое существо, ни капельки не похожее на человека, покрытое тьмой и пылающим огнем, бушевало из-за собственных разрушений, атакуя точку света, светящуюся ярко-желтым цветом в форме куба. Внутри стоял человек, которого Хироцу, Коё, Чуя и Мори узнали как предателя Рандо слэш шпиона Артура Рембо, сражавшегося за свою жизнь против натиска власти Арахабаки, обрушившейся на мир. Он спотыкался с каждым ударом, прямым или через гравитонные сферы, изматывавшими его и проверявшими его концентрацию и стойкость, в то время как мир вокруг него горел и рушился. В конце концов, даже он поддался давящей силе земного притяжения, потерял сознание и упал на землю, тем самым отвлекая внимание зверя.       Вместо этого он сосредоточился на другом источнике света. Яркий, насыщенный, устойчивый ледяной синий цвет, который все узнали.       Ацуши и Акутагава оба буквально разрыдались от облегчения, когда увидели, что окровавленная и покрытая синяками младшая и дезориентированная версия их наставника сумела подняться, изо всех сил стараясь удержаться на ногах, но справившись с этим. Исповедь Неполноценного Человека бросала вызов окружающему пространству, защищая мальчика как от возросшей силы притяжения, так и от жара, вызванного появлением Арахабаки, поскольку он тоже был вызван способностью.       — Что за черт, — прошептали Куникида и Тачихара, когда существо повернулось к Сюдзи и запустило, вероятно, самую большую уплотненную черную дыру, которую они когда-либо видели. Последовали новые панические крики, когда все поняли, что у раненого Сюдзи не было возможности увернуться, даже если у него не было сотрясения мозга. Вместо этого маленький мальчик просто поднял руки перед собой, как будто защищая голову, только для того, чтобы новая вспышка голубовато-белого света аннулировала атаку, сводя на нет любой урон, который она могла нанести Сюдзи.       — О боже мой, — ахнула перепуганная Хигучи, когда зверь, казалось, кудахтал от восторга, что у него есть противник, который может противостоять его атаке.       — Почему он не уходит оттуда!? — Отчаянно кричала плачущая Наоми. Кэндзи даже попытался подбежать к ребенку и вывести его из ситуации, но его руки только прошли сквозь мальчика, поскольку это было не более чем видение событий, которые уже произошли.       — Как Дазай-сан вообще выжил после этого? — В ужасе спросил себя Танидзаки, когда существо из тьмы и огня достигло Сюдзи. Его рука потянулась, чтобы вцепиться когтями, или ударить, или просто ранить, или даже уничтожить, но, как и в случае с гравитонными бомбами, в ту секунду, когда он коснулся тела Сюдзи, Исповедь Неполноценного Человека снова осветила ночь, сведя на нет способность. Внезапно гравитация вернулась к норме, воздух начал медленно остывать, постоянная температура спала. Зверь застыл, все еще касаясь Сюдзи, прежде чем то, что покрывало его тело, начало отступать, отступать, отступать, пока все это не превратилось в бледную кожу маленького, худенького рыжего мальчика с широко раскрытыми голубыми глазами, невидящими, хотя они были открыты настолько, насколько это возможно, дрожащего от высвобожденной силы, с кровью, текущей из открытых ран, его носа, рта и даже ушей. Он рухнул почти сразу, его вес и инерция, когда он врезался в шатающегося Сюдзи, сбили их обоих с ног.       На земле, лежа бок о бок, сцепив конечности, окровавленные и измученные после величайшей катастрофы, с которой когда-либо сталкивалась Йокогама, лежали двое теперь уже очень узнаваемых и удивительных мальчиков.       Дазай Осаму, только что осиротевший Цусима Сюдзи, и Накахара Чуя, только что сбежавший из лаборатории эксперимент, в первый же момент переплетают свои жизни, их судьбы неразделимы навеки под обманчиво красивой полной луной, парящей над Иокогамой.       — О боже мой, — подавленный, паникующий Чуя выдохнул с нарастающим неизмеримым ужасом. — Я убил семью Дазая... Я убил их. Я разрушил его детство!        — Чуя, успокойся, — сказала Коё, пытаясь успокоить его, пока у него не началась полномасштабная паническая атака. Она никогда раньше не видела, как с ним такое случалось, поэтому не знала, как ему помочь. — Это была не твоя вина! Это была вина Рембо и Верлена! Это были N и ученые! Не ты выпустил Арахабаки...       — Ты не понимаешь! — Причитал он. — Он мой партнер, и я чуть не убил его! Я убил его семью! Я...       Ацуши грубо прервал Чую, отвесив ему пощечину, в то время как сам он все еще хлюпал носом из-за судьбы своего наставника и замечательных людей, которые были его родителями.       — Д-Дазай-сан н-не стал бы винить тебя за э-это, — заикался он. — Т-так что тебе нужно у-успокоиться, Чуя-сан.       Удивительно, но пощечина сработала. Сам Ацуши осмелился попробовать это только потому, что помнил, насколько эффективным был болевой шок, когда у него самого была паническая атака и экзистенциальный кризис после того, как способность Кью заставила его напасть на Наоми и Харуно во время инцидента с Гильдией. Кажется, это было все, что нужно было Чуе, чтобы собраться с силами и, по крайней мере, не паниковать. Вместо этого все они наблюдали, как молодой Чуя и Сюдзи потеряли сознание и проспали всю ночь бок о бок, пока надвигающуюся луну не сменило восходящее солнце.       Чуя проснулся.       Сюдзи, однако, этого не сделал.       Издалека донеслись звуки команд по оказанию помощи при стихийных бедствиях, которые, наконец, осмелились появиться на месте происшествия, и это, по какой-то причине, активировало в Чуе что-то первобытное, реакцию борьбы или бегства. Поскольку он был слишком измотан и все еще довольно сильно ранен — хотя и не так сильно, как прошлой ночью, он был сосудом для бога, способного исцелить тело, так что он, по крайней мере, был способен двигаться, — он высвободился из объятий другого ребенка, на мгновение заколебался, прежде чем протянуть руку, чтобы взять его с собой, инстинктивно используя свои способности, чтобы помочь ему нести груз. Только для того, чтобы обнаружить, что гравитация не подчиняется, когда яркий свет вырвался из таинственного мальчика, с которым он проснулся. Не имея другого выбора, Чуя оставил Сюдзи там, где он был, и, охваченный Смутной Печалью, сбежал, чтобы позже быть найденным Овцами и стать их "Королем", печально известным манипулятором гравитацией.       Сюдзи, однако, был найден службой помощи при стихийных бедствиях и доставлен в больницу для обработки ран. Его опознали, и в больнице попытались дозвониться до его родителей, но их мобильные телефоны были недоступны. Вместо этого они позвонили в поместье и чуть не довели бедного Мацуки до сердечного приступа. Старому слуге оставалось только сообщить новости старому боссу, но он уже слышал предварительные сводки с места происшествия и, зная, что отправил свою любимую дочь и зятя, которых любил так сильно, на верную смерть, что-то внутри него сжалось. Сердце старика разбилось, и он уже никогда не был прежним.       Похороны Тэйн и Гэнэмона отложили на три недели, надеясь, что Сюдзи за это время выйдет из комы, чтобы у него была возможность погоревать, но поскольку не было никаких признаков того, что ему станет лучше в ближайшее время, старый босс приказал похоронить родителей мальчика. Это было душераздирающе. Их прошлое не влияло на то, что они были всеми любимы. Люди со всего Аомори приехали в Йокогаму, и были опустошены, узнав, что гробы пусты, поскольку хоронить было некого. Многие спрашивали о Сюдзи, но даже Мацуки, нынешний опекун мальчика, не знал ничего точного о его состоянии.       Цусима Сюдзи проснулся в свой восьмой день рождения, через 52 дня после взрыва в Сурибачи, один, в своей больничной палате, обмотанный бинтами почти с головы до ног.       — О, гребаная ирония, — горько усмехнулся Чуя.