Glassy

      К десяти часам утра Чуя закончил с приведением налогов в порядок. Слегка зевая, он поднялся в кабинет к генеральному и ещё раз посмотрел вместе с ним все файлы, потому что цифры, которые у него получились и то, что просила выплатить налоговая, не совпадали. — В случае переплаты нам просто сделают возврат, — кивнул Ода. — Спасибо тебе, очень выручил. — Ага, — вяло улыбнулся Чуя. — Поеду домой. Если что, у меня на компьютере программа и все расчёты с комментариями. Документы исправлены и лежат в архиве уже. Накаджима из финансового отдела в курсе тоже.  — Тебе премию наличкой выдать? — Включите в зарплату, — ответил он, уходя из кабинета.        Он кое-как собрал свои вещи, навёл порядок на рабочем столе и вызвал такси. Уровень усталости достигал максимума, а весь организм стонал от таких издевательств. Едва оказавшись дома, Чуя разулся и упал на диван в гостиной, засыпая мёртвым сном. 

***

      Дазай так и не смог уснуть ночью, он чувствовал внутри серию ядерных взрывов, поэтому поднялся на крышу. Его всегда успокаивал вид Лос-Анджелеса с огромной высоты.        И самым логичным решением было взять паузу и затаиться внутри себя, поэтому он настрочил сообщение в чат со своими партнёрами и выключил телефон.        Он стоял на краю, в тёплом пальто и с бутылкой виски в руке. Его каштановые волосы развевались на ветру, а глаза были полны глубокой печали. Он смотрел вниз, на шумные, ночные улицы, пока мысли были далеко от этого мира.       Дазай чувствовал себя загнанным в угол, потому что воспалённый рассудок атаковал его внутри с нескольких сторон. И в этом он был таким одиноким, беззащитным, потерянным. Как будто он был островом в океане, отрезанным от всех остальных.        Ещё ни одна живая душа не могла понять его. Принять. Или хотя бы захотеть узнать ближе.        Даже его друзья и партнёры по бизнесу видели лишь верхушку айсберга. Малую часть того, что на самом деле он из себя представлял. И, видимо, им было этого достаточно.       Он сделал неторопливый глоток с горла и глубоко вдохнул грудью прохладный воздух.        Где-то там, вдалеке, сидит человек, разгребающий проблемы, которые он создал. Совершенно один. В пустом офисе.  Почему?        Дазаю очень хотелось бы залезть ему в голову и узнать ответ.        Все вокруг его боялись или ненавидели из-за требовательного и жёсткого характера.        Он будто был проклят, и он знал, что никогда не сможет быть счастливым. Его сердце разрывалось на части каждый раз, когда он осознавал, насколько же на самом деле одинок. И никому не нужен в этом мире.  Даже себе.       Он закрыл глаза, пытаясь избавиться от боли, но она была слишком сильной. Он был уязвим перед этими чувствами, и это делало его слабым.        Только сейчас он мог быть настоящим.       Когда вокруг ни единой живой души.       В этот момент можно было снять с себя все маски и перестать устраивать шоу, в котором он был главным клоуном актёром.       Сейчас его лицо выражало глубокую тревогу. Он чувствовал, как сердце сжимается от горя.        Ошибка, которую он совершил, была непростительной, и теперь он понимал, что это могло стоить ему всего. И не только ему.        Он вспоминал те моменты, когда он принимал решения, думая, что делает всё правильно. Но теперь он видел, как все планы рушатся перед глазами.  Он чувствовал себя беспомощным ничтожеством.        Дазай понимал, что теперь ему предстоит многое изменить из-за своего неверного решения. И он не был готов принять на себя все последствия своих поступков. Это делало его страдания тяжелее. Ум был полон вопросов и самоуничижения. Сплошное разочарование.        Обычно уверенный взгляд был затуманен слезами, которые он тщетно пытался смахнуть рукой между глотками виски.        Он чувствовал, как его сердце разрывается.       Он вспоминал свои предыдущие победы, но теперь всё это казалось ему пустым и бессмысленным. Он видел, как его собственная гордость и самоуверенность привели к поражению и опасности. Всё, что было раньше, не имеет никакого смысла.  Приход Чуи изменил все.        Он был таким же умным и хитрым, как и Дазай, но при этом — полон энергии и оптимизма. Он принес в их компанию свежий взгляд и новые идеи, не оставляя шанса на то, чтобы не признать его таланты.  И с появлением Чуи что-то изменилось в Дазае.        Он начал чувствовать себя скованно и потерял контроль над своими эмоциями.        Он разрушался на части каждый раз, когда видел, как Чуя справляется с любыми вопросами.       Когда он осознавал, насколько тот был пуленепробиваемым и идеальным.        И один вывод окончательно разбил все устойчивые стены внутри — его тянуло к Чуе.       Он вызывал слишком много интереса.       Дазай спускался с крыши, погруженный в свои мучительные мысли. Терзаемый своими неоднозначными чувствами к парню, которые он не мог контролировать.       Едва оказавшись в тёмной квартире, он обхватил колени руками, сжимая их так сильно, что ногти впивались в кожу через ткань брюк. Это было невозможно, неприемлемо, но он не мог продолжать отрицать.       Он не мог изменить ничего.       Не мог заткнуть чёртовы разум и сердце.        Теперь каждый день будет для него испытанием.        Он должен скрывать всё, играть роль хладнокровного и безразличного человека, чтобы сохранить свою репутацию и свое достоинство.  Или…       Дазай так резко упал на пол, что случайно ударился локтем.        Он не хотел просто ничего.        Он прижал голову к коленям и горько плакал. Это было просто невыносимо.  — И чего ты ноешь? — раздался внутренний голос. — Самому не противно? Только посмотри на себя.  — Знаешь же, что противно, — ответил он сам себе мысленно. — И что я не знаю, что с этим делать. — Он знает. — Нет. — Да. — Нет. — Ты ведь прекрасно понимаешь это.  — Я разрушаю людей.  — Тогда избавься от него.  — Это невозможно.        Он поднялся на ноги и швырнул бутылку виски в зеркало в прихожей, истошно крича на всю квартиру.        Янтарная жидкость разлилась по полу. Аккуратные ручейки поползли между кусками стекла и осколками зеркала.  Было ощущение, что душа Дазая просто сгнила.        Он не мог найти себе места, пытаясь сбежать от этого омерзительного ощущения.       Он хватался за голову и плакал, чтобы хоть немного прийти в себя.        И, захлёбываясь очередной порцией слёз между прерывистым дыханием, он увидел ещё один выход.        Телефон быстро оказался в руках.        Трясущиеся пальцы удалили предыдущие сообщения, которые были ещё не прочитаны. 

И он написал новый текст:

«Я выхожу из бизнеса. Хочу продать свою долю и уехать»

***

      Чуе снился странный набор из кучи цифр, юридических формулировок и программных кодов. Его мозг, перенасыщенный количеством информации, просто вскипал, пытаясь обработать её во сне.        И, естественно, выспаться с такими приколами не получилось, поэтому он проснулся полностью разбитый. Тело ныло уже не только от того, что он просидел много часов в неудобных позах, не спал больше суток и вместо нормальной еды залил в себя несколько энергетиков, но и от того, что он вырубился на самом неудобном диване в мире.        Гин заботливо укрыла его пледом, видимо, когда вернулась с работы.        Было темно и тихо, а значит, она уже спала.        Чуя нащупал под собой телефон и взглянул на время — два часа ночи. Проспал больше четырнадцати часов. Неплохо.        И почему-то он чувствовал себя очень тревожно.        Спросонья он не разглядел уведомления, да и они мало его интересовали. Нужно было поесть, принять душ, переодеться и лечь дальше спать. Только уже в мягкую постель и в объятия любимой девушки.       И именно поэтому телефон оказался на зарядке, а Чуя сделал все свои дела по списку и лёг доспать оставшиеся несколько часов до будильника.        Правда не до своего, потому что Гин просыпалась на съёмки раньше. И сегодня было то редкое утро, когда он чувствовал себя достаточно бодрым, чтобы встать вместе с ней, позавтракать и поболтать.  — Дорогая, твой омлет просто божественный!  — Чуя, ты же прекрасно знаешь, что я его не готовила, — посмеялась она. — Нужен особый талант, чтобы вкусно разогреть готовую еду, — улыбнулся он. — Скучала без меня?  — Было непривычно засыпать одной два дня подряд, — ответила Гин. — И ты выглядел просто ужасно, когда я вернулась. Будто вагоны разгружал.  — Ага, вагоны документов, — посмеялся Чуя. — Но всё уже хорошо, я решил проблему.  — Как Дазай перенёс ситуацию?  — Ну… думаю он больше страдал от того, что был вынужден попросить меня о помощи, чем от возможных последствий.  — Я понимаю, что видела его всего раз, но мне он действительно не кажется плохим человеком. По крайней мере, не настолько, как ты описываешь, — сказала Гин. — Он специально вёл себя так при тебе. — При чём здесь его поведение, Чуя? Я хорошо знаю этот взгляд. У нас с Рю раньше был точно такой же. Потерянный, тяжёлый и очень болезненный, — ответила она. — Мы сбежали от своего прошлого. Возможно, он сделал то же самое? — Не думаю, что Дазай тоже провёл часть жизни в приюте. Иногда мудаки — это просто мудаки. Не потому что у них что-то произошло.  — Просто не относись к нему так предвзято, ладно? Я знаю, что ты бываешь очень грубым, когда тебе что-то не нравится.  «Или просто не рассказывай мне о том, что происходит у тебя на работе» — фыркнул про себя Чуя.        Больше всего его в людях раздражала эта черта. Когда они считали нормальным влезать не в своё дело и давать советы. Ему было бы интересно посмотреть, как бы заговорила Гин, если бы провела на работе с Дазаем хотя бы часик. Он умудрился вывести Чую из себя с первой минуты. А ведь он был очень терпеливым человеком. — Хорошо, — ответил он ради того, чтобы эта тема была закрыта. — Когда ты улетаешь в Нью-Йорк?  — В три часа дня. — Жаль, что мы не смогли устроить свидание перед твоим отъездом. — Всё в порядке. Я понимала, что у тебя сложная работа и ответственная должность, когда начинала встречаться с тобой, — ответила Гин. — И у нас будет ещё много возможностей провести вместе время. Я уезжаю всего на неделю, а потом вернусь к тебе. — Уже скучаю по моей малышке, — с грустью в голосе сказал Чуя. — Иди ко мне?  — А собираться кто будет, м?  — Ну пять минуточек, — ответил он и подошёл к ней сзади, чтобы обнять.  — Знаю я твои «пять минуточек», не приставай, — посмеялась она.  — Ладно, деловая женщина. Так и быть, — Чуя мягко поцеловал её и выпустил из объятий, чтобы Гин смогла встать со стула и пойти собираться. — Но учти, что я запомнил!  — Я позвоню тебе вечером по видео-связи! — крикнула она из комнаты.  — Лучше никуда не уезжай. И увольняйся. — Не-а, мне нравится моя работа! И я не хочу превратиться в глупую курицу, которая целыми днями ходит по спа и магазинам!  — В мудрую курицу, Гин.  — Я слишком молода для такой скучной жизни! Даже не мечтай!        Чуя выдохнул. Конечно, он уже много раз поднимал эту тему. И ответ всегда был одинаковый. С одной стороны было очень здорово, что его девушка была самодостаточной, проявленной в мире и хорошо зарабатывала, но с другой… хотелось иметь больше мотивации что ли? Наверное, проблема была не в ней. Она и не должна его зажигать на работу и новые победы. Просто этого очень хотелось.        Какой-то банальной радости от того, что он не просто так зарабатывает деньги. Но ни подарки, ни поездки, ни свидания не вызывали у Гин восторга, потому что она прекрасно всё это организовывала сама себе уже много лет. А ещё она любила купить Чуе без повода что-то неприлично дорогое, поставив в неловкое положение. Или платить за всё сама, даже за общие покупки или отдых, если парень не успевал уследить за ней.        Иногда он чувствовал себя не на своём месте, невольно задумываясь о том, нужны ли ей отношения. И если да, то для чего? Чуя надеялся на то, что с возрастом что-то изменится. Всё же у них была разница в целых шесть лет.  — Ну всё, Чуя, я поехала! — раздался голос Гин, когда она вышла из комнаты вместе с чемоданом на колёсиках и модной сумкой.  — Провожу тебя до такси?  — Нет, я сама, — недовольно ответила она.  «Как обычно» — подумал про себя Чуя и подошёл, чтобы попрощаться.  — Удачи тебе, моя супер-героиня, — сказал он и поцеловал её в подставленную щёку, потому что на губах была помада, которую нельзя было размазать, иначе ей снова придётся выводить идеальный контур и потратить на это час. — Я люблю тебя. — И я!        Когда за ней закрылась дверь, Чуя в очередной раз задумался о том, в чём сложность сказать полностью. Будто людям выдают ограниченное количество слов на день, а потом начинают бить током.       Возможно, для кого-то нет разницы между «Я люблю тебя» и «Я тоже», «И я», «Взаимно», но для него — была. Он и сам не до конца понимал, какая, но в этом будто было меньше чувств? Меньше ценности? Меньше уважения к партнёру? Не было баланса?        Он глянул на время и пошёл собираться в офис. Настроение было так себе, поэтому сегодня тотал блэк — чёрная рубашка, укороченные классические штаны и лоферы. Часы и ремень. Никакого чокера. И только одна пуговица сверху расстегнута. Немного парфюма. Солнечные очки. Сумка. Можно выезжать. 

***

— Доброе утро, Дазай-сан, — сказал Чуя, входя в кабинет и видя директора на рабочем месте.  — Доброе, Чуя, — ответил он. — Скажи пожалуйста, тебе интересно было бы занять мою должность?  — А? — он не удивился, он просто ахуел от такого заявления.  — Должность исполнительного директора. Тебя интересует? Можешь остаться наёмным сотрудником, а можешь получить часть компании.  — Я не понимаю, — ответил он, всё ещё стоя у двери. Слова Гин по поводу Дазая обрели новый смысл. И одно Чуя понимал точно — его внутри очень сильно трясло, а сердце колотилось с бешеной скоростью. В его взгляде читался ужас, а ноги едва стояли на полу. Он забыл, как дышать?  — Чуя?        Он не слышал, как Дазай встал со своего места и подбежал к нему, потому что ровно в этот момент перед глазами всё поплыло, и он потерял равновесие.        В кабинете точно было очень душно.        Организм точно свихнулся от резких переработок.        Такие приколы точно нельзя вываливать в самом начале рабочего дня.  Дазай.  Хочет.  Уйти. Из своей компании. Которую строил с нуля семь лет. Потому что появился Чуя. Это он виноват.  Довыёбывался.        В голове пронеслась огромная цепочка мыслей с такой же скоростью, с какой летают в космосе астероиды.        Чуя постепенно приходил в себя и хлопал глазами, лёжа на диване в приёмной. Рядом стояла Хигучи и видимо считала пульс, потому что её пальцы крепко сжимали запястье заместителя, а взгляд был направлен на часы.  — Дыши, — сказала она.       Он пытался. Но получалось так себе, потому что в середине груди что-то ныло и будто мешало сделать полный вдох. Воздух не хотел проходить внутрь, поэтому Чуя дышал урывками.  — Дазай, пульс больше сотни. — Скорая уже едет, — сказал он, подходя ближе из дверей приёмной. — Чёрт, губы синие. Чуя, ты здесь? Что у тебя с сердцем?  — Ничего? — промямлил он. — Дышать больно.  — Что случилось? — в приёмную влетел Ода, а следом за ним и Анго. Теперь над Чуей стояли уже четыре человека. Точнее их силуэты, потому что мозг отказывался обрабатывать поступающую информацию, видимо, все силы бросив на попытки добыть немного воздуха. — Надо спустить его вниз. Дазай, принеси вещи из кабинета.       Он кивнул и ушёл за сумкой Чуи, которая так и осталась лежать на полу у двери, где недавно был и он сам. Ода аккуратно подхватил рыжего на руки, будто он весил, как пушинка, и направился с ним к лифту. Дазай и Анго вошли следом. Вчетвером они спустились на первый этаж и вышли из здания на свежий воздух. В этот момент приехала скорая. Чую аккуратно уложили на каталку в машине. — Кто-то поедет с ним в больницу? — спросил медбрат.  — Анго, ты за главного, — ответил Ода и направился к машине. — Дазай?  — Да, — сказал он и последовал за ним.        Над Чуей проводили какие-то странные манипуляции, пока они мчали по дороге. Он невнятно просил позвонить Гин. Дазай достал его телефон и разблокировал, поднося к лицу, а затем набрал номер и поставил на громкую связь. С третьего раза она взяла трубку. — Что случилось? Я занята, еле отпросилась на перерыв, — сказала она. — Гин, привет, это Дазай. Мы едем с Чуей в больницу, он упал в обморок. — Возможно, это был инфаркт, — сказал врач. — Ну он же в порядке, да?        Дазай и Ода переглянулись с удивлённым выражением лица.  — Нет, он не в порядке. Говорю же, мы едем в больницу.  — Поняла, держите в курсе, — ответила она.  — Гин, ты приедешь? — промямлил Чуя.  — Дорогой, у меня работа, а потом самолёт. Держись, ты справишься, — ответила она. — Всё будет хорошо. Мне пора бежать, пока!        В трубке раздались гудки, разбивающие гробовую тишину в машине. Ни директора, ни медицинский персонал даже близко не могли представить, как сейчас себя чувствовал Чуя. Он закрыл глаза и снова отключился.