Glassy

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Ода, когда Чуя очнулся уже в палате. — Нормально, — ответил он.        Аппарат измерял пульс и пищал чётким ритмом. В руке стояла капельница.  — Врач сказал, что это был гипертонический криз, скорее всего, на почве стресса, потому что анализы у тебя нормальные.  — Угу. — Я понимаю, что это не моё дело, но если захочешь о чём-то поговорить, то я готов выслушать.  — Не хочу.  — Ладно. Я возвращаюсь обратно в офис. Дазай дождётся, пока тебе полегчает и отвезёт домой, — сказал Ода. — Выздоравливай, Чуя. — Спасибо, — вяло улыбнулся он.  — Не за что, — улыбнулся генеральный директор и ушёл из палаты.       Чуя уткнулся в потолок, залитый светом. На душе было ужасно паршиво. Даже жалко стало, что он не словил инфаркт. Возможно, тогда было бы больше возможностей разом расправиться со всеми проблемами в жизни.        Он чувствовал огромную благодарность Дазаю за то, что тот не заявился в палату и ждал видимо где-то в коридоре.        Потому что Накахаре не хотелось никого видеть. Не хотелось разговаривать. Не хотелось чувствовать ни свои эмоции, ни тело. Не хотелось думать обо всём, что произошло с утра пораньше. И этот день точно останется в его памяти, как один из худших.        Дазай не вошёл бы к нему в палату, даже если бы захотел, потому что сейчас он сидел в полном оцепенении на диване.        Он терпеть не мог больницы и всё, что с ними связано. Он ненавидел это разъедающее изнутри чувство вины. Он боялся взглянуть в глаза Чуи, потому что чувствовал свою ответственность за его состояние. Ему было жаль, что он был таким невнимательным, ведь тот говорил, что в кабинете жарко.  «Надо поставить больше кондиционеров. И отправить всех сотрудников проверять здоровье хотя бы раз в год в обязательном порядке» — думал Дазай про себя.        И ему было так стыдно, что он стал невольным свидетелем диалога Чуи с девушкой. Если можно было назвать это диалогом, учитывая, что говорил он сам. Слова Гин звучали неприятно. И, скорее всего, были для заместителя ударом под дых.        Дазай не понимал, что ему дальше делать. Он сидел и занимался самокопанием, медленно погружаясь на эмоциональное дно из-за того, какую ошибку совершил в бизнесе. Из-за того, что подставил под угрозу нового сотрудника. Из-за того, что резко вывалил на него новости. И из-за того, каким он был мудаком.        Чуя всего этого не заслужил. Он стойко принимал все пощёчины и давал отпор. Он был сильным, собранным, с крепким, как сталь, стержнем внутри. Любой мог только мечтать о таком сотруднике, а Дазай вытирал об него ноги.  — Идём? — раздался знакомый голос сверху.        Дазай приподнял глаза от пола и увидел перед собой заместителя с повязкой после капельницы на руке. Выглядел он гораздо бодрее, чем до этого, но всё равно достаточно помятым. Невольно он заглянул в синие глаза-океаны, будто пытаясь там найти ответы на все вопросы, которые его беспокоили. И получил в ответ улыбку. Ту самую, внутреннюю. От которой не дёргается ни одна мышца на лице. Только чистый свет души, отражённый во взгляде, обрамлённом длинными ресницами.  — Да, — ответил Дазай и взял с дивана сумку Чуи, чтобы передать ему.        Они подошли к стойке регистрации, где заместитель подписал выписку, а затем вышли на улицу и дождались такси в полной тишине. Никто из них не знал, стоит ли разговаривать. А если да, то о чём? Новости в мире? Погода? Какие ещё существуют нейтральные темы для малознакомых коллег?        Ситуация сложилась так, что всё общее между ними вдруг стало триггерным и болезненным, чтобы открывать рот и издавать хоть какие-то звуки.       Именно поэтому они оба уткнулись в окна по разные стороны заднего сидения. Каждый думал о своём, чувствуя этот большой каньон прямо посередине и не имея желания в него упасть от шага навстречу.        И когда на навигаторе водителя осталось меньше пяти минут до точки, Чуя всё же сказал:  — Дазай-сан, я мало про вас знаю. И мы совсем недавно работаем вместе, но я точно могу сказать, что вы не похожи на человека, который опускает руки от небольшой трудности. И я уверен, что она не первая и далеко не последняя. Мне не нужна ваша должность, потому что не просто так на ней находитесь вы. Надеюсь, что и вы это понимаете.        Дазай перевёл слегка удивлённый взгляд на своего заместителя. Было трудно дышать. И очень хотелось расплакаться прямо здесь и сейчас от того, насколько жалким он себя чувствовал. Будто рядом с Чуей он терял всю свою силу, оставаясь полностью беззащитным и уязвимым. Лишался контроля и власти. Разваливались все маски, оставляя вместо себя только настоящее, мягкое и ранимое нутро.        И он был к этому не готов.  — Какое бы решение вы не приняли, — продолжил Чуя. — Я не собираюсь занимать ваше место. И не уверен, что буду работать с другим человеком. Спасибо за помощь и что проводили.       Он взял сумку и вышел из машины, когда она остановилась около дома. Так и не услышав ничего в ответ, кроме тишины и сбитого дыхания своего руководителя.        Дазай вернулся в офис и тут же оказался в кабинете генерального директора. — Так ты расскажешь или нам нужно выпить всем вместе, чтобы тебе было легче? — спросил Ода. — Ты же знаешь, что ни один бар LA не переплюнет «Люпин» в Йокогаме, — с грустью в голосе сказал Дазай. Иногда тоска по дому накрывала беспощадной волной. Укладываясь сверху на аккуратную каменную пирамидку из всех возможных эмоций. Разбивая внутри окончательно.  — Слушай, я не поверю, что ты психанул так сильно из-за косяка с налогами. Да, это первая такая ситуация, но мы и похуже дерьмо разгребали. — И ты был первый в очереди тех, кто был готов вписаться решать проблемы, — добавил Анго. — Что сейчас случилось?  — Честно? Не знаю. Но я устал заниматься бизнесом, — хмыкнул Дазай. — Не могу отделаться от мысли, что это с самого начала была так себе затея, учитывая мой характер.  — Дазай, ты с нуля построил эту компанию, — сказал Ода. — Мы вместе её построили. — Нет. Всё, что сейчас есть внутри и работает, построено тобой. Каждый человек, находящийся ровно на нужном месте. Каждый налаженный процесс. Все правила и регламенты. Каждая деталь в этом офисе. Это сделал ты. — И, если не помнишь, Ода стал генеральным директором только потому, что ты не захотел нести столько ответственности на себе. Ровно так же, как и я на своей должности только для того, чтобы разгрузить тебя от вопросов, которыми ты не хочешь заниматься. Уйдёшь ты — уйдёт сердце бизнеса, — сказал Анго. — Тогда нужно продавать всю компанию и расходиться.  — Чуя может меня заменить, — ответил Дазай. — Только он не хочет. Возможно, если бы получилось его убедить… Нужно только подумать, что бы такого сделать, чтобы… — Дазай? — перебил его Ода.  — Да?  — О чём ты опять думаешь? Тебе не надоело доводить человека? Он уже даже в больницу попал, неужели мало?        И это прозвучало совсем не так, как он хотел сказать. И свою ошибку Одасаку понял в тот момент, когда после небольшой паузы Дазай молча встал и пошёл к выходу из кабинета. — Я не говорю, что ты виноват в этом! — тут же крикнул он. — В этом нет твоей вины, слышишь?! Просто сейчас не тот момент, чтобы устраивать игры разума!  — Да-да. Я знаю, что ты имел в виду, — кинул Дазай из-за плеча и ушёл.        Довёл человека до больницы своими издевательствами — вот, что Ода имел в виду. Хорошего человека. Нужного компании для развития. И так нужного сейчас Дазаю, чтобы услышать лично от него, что он не виноват.

***

      Гин позвонила по видео, как только прилетела в Нью-Йорк. На фоне носились люди с чемоданами в аэропорту. Она выглядела взволнованной и уставшей.   — Привет! Как ты? Дома уже?  — Привет, бэйби. Да, всё в порядке. Просто давление сильно подскочило. Уже чувствую себя лучше, спасибо, — улыбнулся Чуя. — Ты как там?  — Прости меня, пожалуйста! Мне так жаль, что это случилось именно сегодня. Я бы тут же примчалась, но… Никто бы не стал отменять и переносить съёмки. Тем более, что некуда, все сроки сгорели, — лепетала она. — Я просто отвратительная девушка.        Конечно, Чуя знал, что Гин работает в абсолютно другой сфере, в которой своя специфика. Там нельзя просто так взять отгул или отлучиться на пару часов. Всё расписание фиксированное. Для подготовки одного дня съёмок тратятся бешеные деньги, а над самим процессом работает большая команда специалистов. Срыв работы может стоить карьеры. Конечно, если выбирать между делом всей жизни и парнем, которого уже везут в больницу коллеги, всё очевидно.       Только он бы выбрал её. Чего бы ему ни стоило это решение.        И он уже делал это много раз. В том числе поэтому он сейчас валялся в съёмной квартире в Лос-Анджелесе, а не в своём загородном домике в Токио. И работал в адских условиях, променяв на них компанию, к которой уже привык за много лет работы.        Были ли это верные решения? Возможно, нет. Но он вряд ли поступил бы по-другому, если бы вернулся в прошлое.        Какой вообще смысл в любви, если не любишь без остатка?  — Всё в порядке, дорогая. Спасибо, что позвонила, — улыбнулся Чуя. — Хорошего тебе отдыха с дороги! И жду фото-отчёт из Нью-Йорка!  — Конечно-конечно! Выздоравливай, Чуя. И не переусердствуй с работой, пожалуйста!  — Ладно, постараюсь! Я люблю тебя.  — И я тебя!  Они помахали друг другу руками, и звонок был завершён.  «Ну вот, опять не договорила» — подумал он про себя, выкидывая телефон на кровать.        Оба их диалога были ожидаемыми, но всё равно оставляли неприятный осадок где-то глубоко в душе. Потому что так ведь не должно быть, правда?        А бывает ли вообще по-другому? Или у других всё ещё хуже? Возможно, в мире вообще не существует такой любви, которая с обеих сторон одинаково сильная?       Эти рассуждения в голове угнетали, заставляя чувствовать ещё хуже после чересчур насыщенного дня. Как на зло, спать не хотелось совершенно.        Душа скулила, мечтая о любви, внимании, заботе и поддержке. Именно сейчас, когда он остался совершенно один в прохладной, тёмной квартире. Качаясь внутри на волнах северного-ледовитого океана печали.        Мысленно Чуя прикидывал варианты, что будет делать, если его отношения разрушатся, а Дазай всё же решит уйти из бизнеса. Всегда можно было вернуться домой, да? Тем более, что если очень хорошо попросить, то и на старую работу обратно возьмут. Возможно, не на такую высокую должность, но хотя бы туда, где он всех знает и чувствует себя комфортно.        И да, это звучало неплохо.        Правда если посмотреть с другой стороны, то можно прийти к выводу, что он совершенно ничего не контролирует в своей жизни. Она зависит от других людей.        Просто потому что он не уйдёт от Гин первый. Он будет стараться всё исправить до самого конца. Он будет меняться ради неё. Он будет расти. Он будет пробовать снова и снова, пока та не отвернётся и не укажет на дверь. И потому что он сам не уйдёт с работы. Она нужна ему, как телу нужен кислород. Чуя чувствует себя живым, когда приходит в офис и решает сложные задачи, придумывая каждый раз более креативный и быстрый способ. Он искренне наслаждается тем, что может быть полезен окружающим людям. Не только в рамках бизнеса, но в рамках всего мира. Каждый раз вкладывая всего в одного человека частичку своей души, он точно знает, что её перепадут дальше по бесконечной цепочке. Пока жизнь всех людей на планете не изменится в лучшую сторону. Вот ради чего он жил. И вот потому так сильно старался давать другим лучшее, что у него было. Он просто не умел иначе. На первом месте всегда были доброта, искренность и открытое сердце.        И эта стратегия ещё никогда в жизни его не подводила. Всё, что он отдавал, всегда возвращалось обратно в стократном размере.        Всегда.       Но только не сейчас.        В отношениях он не получал той же отдачи, продолжая вкладываться снова и снова. Будто они были бездонной ямой, которая становилась глубже от того, что ты в неё что-то сыплешь. И в работе он чувствовал, что каждый его шаг вперёд буквально ломает взаимоотношения с руководителем, заставляя того только больше беситься. Чуе было очень интересно, что же в нём было такого, что Дазай сходил с ума от желания его прогнать, хоть всё и резко переменилось в один момент. 

***

      После нескольких часов сна, которые Чуе всё же удалось получить у своего взбунтовавшегося организма, он приехал на работу, зевая и допивая кофе из пекарни около дома.  — Доброе утро, — сказал Дазай, встретившись с ним на первом этаже. Он стоял около стойки секретаря и о чём-то с ней разговаривал, тут же отвлекаясь, как только заметил краем глаза знакомую фигуру в костюме. — Доброе утро, Дазай-сан, — слегка удивился Чуя от того, что с ним поздоровались.  — Давай проведу тебе экскурсию по офису, — это звучало как предложение, от которого нельзя отказаться.        Поэтому заместитель кивнул и подошёл к нему, чтобы вместе пройтись по всем этажам и познакомиться с сотрудниками.        То, как они шарахались от одних шагов Дазая по коридору, было сложно не заметить. И, кажется, Чуя выглядел для них не менее грозным, потому что даже близко в голове у подчинённых не укладывалось, что новая правая рука дьявола может иметь другой подход к работе. Даже его лучезарная улыбка и добрые глаза не спасли ситуацию.        Когда они оказались на своём этаже, Дазай открыл ключом одну из дверей и пропустил Чую вперёд. Это было небольшое, но просторное помещение, которое сейчас использовалось в роли небольшого склада для оборудования, мебели и канцелярии.  — Можешь обставить здесь всё так, как захочешь. И косметический ремонт сделать под себя. На неделе поставят кондиционер, — сказал исполнительный директор.  — Это… Мой кабинет? — тихо спросил Чуя. — Будущий, — посмеялся Дазай. — Но если ты хочешь поработать в таких условиях, сидя на полу вокруг коробок и диванов, перемотанных плёнкой, то я не против.       В голове заместителя было слишком много вопросов, которые он хотел задать, но не стал. Лишь поблагодарил за уделённое время и за то, что у него появится собственный кабинет. Да, это было логично с самого начала, но он уже смирился с тем, что будет вечно сидеть вместе с Дазаем в углу его тёмной обители.  — Я не люблю, когда нарушают установленные в компании правила. Врут. Высказывают своё мнение, если не спрашивали. Ведут себя вызывающе, спорят, переходят границы. Задают глупые вопросы. И, как я говорил раньше, считаю такими все вопросы, — продолжил Дазай. — Ещё не люблю, когда прыгают через голову, пытаются подлизаться или хитрить. Это всегда видно. Не люблю шум, безответственность и стукачей. И просто ненавижу, когда с работой мешают личные отношения. Это для меня сразу красный флаг и повод для увольнения.  — А? — не понял Чуя. — Ты спрашивал, что тебе нужно знать, чтобы мы поладили.  «Ага, в первый день. Ещё бы через год рассказал» — посмеялся про себя он, делая многозначительный кивок в качестве благодарности.