Океан с изумрудными берегами

      Зазвеневший на всю комнату будильник заставил Позова хорошо проматериться сначала вслух, а потом, когда осознание, что в соседней комнате еще спят Савина и Тео, а рядом — Катя, наконец пришло — договорил про себя.       Палец нажал на кнопку "Отложить" и голова была уже готова снова рухнуть обратно на мягкую и такую желанную подушку, как взгляд зацепился на пришедшие сообщения в... беседе, где находятся всего три человека: он, Сережа и Арс. Уже давно там никто ничего не писал. У всех появилась своя личная жизнь, возникли свои проблемы. А ведь раньше в этом чате кипела жизнь: ежедневные кружочки с подъебами от Сереги, Димины нравоучения по поводу того, что его друзья — ебанутые люди, ведущие неправильный образ жизни, а также дневные молчания от спящего Арса и его вечерние включения перед работой.       Тогда все было по-другому. Собирались раз в месяц где-нибудь, обсуждали волнующие их вопросы, пили вместе и смеялись. А сейчас даже и смеяться не хочется, если честно.       Ткнув по высветившемуся окну, где часто сменялись сообщения с бурным обсуждением чего-то, во что Дима пока въехать не может, он перешел в беседу под названием: "Питерские козлы". Арс — Есть две новости: одна — хорошая, другая — ужасная. Та, которая хорошая — больше тянет на предложение 6:32 Сережкинс — Руки и сердца? 6:35 Арс — Очень смешно 6:35 Сережкинс — Осмелюсь предположить, что с Антоном опять какая-то хуйня случилась. Если что, то я пас, сори 6:36 Арс — Да нет. Сегодня, как ни странно, он ни к чему не привязан 6:36 Сережкинс — Кроме твоей кровати 6:36 Арс — Ну хватит. Разве до тебя еще весточка не дошла? 6:37 Сережкинс — Какая? 6:37 Арс — Ладно, начну с ужасной. Макар умер сегодняшней ночью 6:37 Сережкинс — Очень несмешная шутка 6:38 Арс — Я серьезно Фото* (скрин переписки с неизвестным номером) 6:38 Сережкинс — Ебааааать 6:40 Арс — Я не знаю, кто прислал мне эту весточку, но это явно кто-то из его подопечных 6:41 Сережкинс — А почему тебе валить советуют? 6:41 Арс — Я не знаю. Кажется, пришло время для моего предложения. Как вы смотрите на то, чтобы встретиться сегодня вчетвером где-нибудь? 6:43 Сережкинс — Вчетвером? Кто четвертый? 6:44

Вы

— Антон

6:45

Сережкинс — Ооо, кто проснулся 6:45

Вы

— Уж лучше бы я спал

6:45

Арс — Мне надо вам кое-что сообщить при встрече 6:46 Сережкинс — Вы с Антохой летите за границу и вступаете в брак? 6:46 Арс — Нет 6:46

Вы

— Они уже в браке

6:46

Сережкинс — Почему я не знаю? 6:46

Вы

— Потому что ты придурок

6:47

Арс — Так что на счет встречи? 6:47 Сережкинс — Я за 6:48

Вы

— Я сегодня до шести в больнице подменяю коллегу. Можно в семь встретиться, если ночные шакалы на работу не соберутся

6:49

Арс — Не соберутся. Но об этом позже. Значит, в семь всех жду в нашем ресторанчике 6:49 Сережкинс — Окей 6:49

Вы

— Буду

6:50

***

      — Тоха-а-а... Заяц мой, ты вставать будешь? — выключив очередной будильник на телефоне Шаста, Арсений отогнул верхнюю часть одеяла с паренька и пальцами прошелся по его торчащим ребрам.       — Отъебись, — резко дернувшись, Антон скукурузил недовольную мордашку, дотянулся до стянутого с его груди одеяла и вновь укутался в него, отворачиваясь от сидящего рядом брюнета.       — А вчера ты по-другому говорил, — усмехнулся Попов, утыкаясь лбом в повернутого на бок юнца. — Сегодня вечером Дима, Сережа, ты и я соберемся в ресторанчике. Есть кое-что, что я вам всем должен сообщить.       Разлепив свои сонные зеленые глаза, младший посмотрел на лежащего на нем голубоглазого самым своим строгим взглядом, сдвинув брови к переносице.       — Если это — что-то серьезное, то говори сейчас.       — Серьезное, но не настолько.       Шаст резко заерзал, развернулся на спину и приподнялся на локти, с трудом удерживая сонную голову на вису. Сердце зашлось в неимоверно быстрых ударах настолько сильно, что от этого аж затошнило.       — Ты узнал, что неизлечимо болен?       — Нет.       — У тебя кто-то умер?       — Нет.       — Ты кого-то убил?       — Нет.       — Тебе срочно нужна крупная сумма денег?       — Нет.       — Тебе угрожают?       — Нет.       — Тогда что?! — не выдержав, слишком эмоционально спросил Антон, уже бесясь от этой недосказанности.       — Я вечером все вам всем расскажу. А пока: собирайся на работу. Завтрак на столе.

╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸

      "Блять, блять, блять", — как мантру про себя повторял Антон, рассматривая последствия вчерашнего вечера. На шее с обеих сторон красовались дорожки от засосов, что одновременно вызывало панику, ведь, их надо как-то скрыть от чужих глаз, и в этот же момент внутри все содрогалось от приятных воспоминаний.       Пока руки ищут в шкафу водолазку с высоким воротом, Шаст улыбается как придурок. А все почему? Потому что... Арсений. Да, все из-за него. До сих пор поражает, как этот мужчина в любой момент может взять игру в свои руки и перевернуть все с ног на голову. К чему это? А к тому, что сначала именно Антон был сверху, именно он уложил брюнета на стол и именно ему подчинялись, но... в какой-то момент все пошло не по плану и... блять, Шасту же это нравится. Нравится, когда Арс ему поддается, с прищуром наблюдает за тем, как он пытается строить из себя альфу, а потом усмехается и резко меняет позиции. И, о Боже, как же это вскруживает голову, заводит в груди музыкальную шкатулочку, маленькую такую, невидимую для других, но мелодию этой шкатулочки Попов слышит отчетливо и ярко. Только он слышит. Всегда слышит.       Натянув на свое тело водолазку, Антон покрутил головой в разные стороны, твердо убеждаясь, что ничего случайно ниоткуда не вылезет в самый неподходящий момент. Не очень хочется получить от Сережи очередное: "Что, опять сосались?".       Черные брюки с ремнем скрыли под собой боксеры. На шею, поверх горла от водолазки повесили серебряную цепочку средней ширины. Теперь Антон похож на байкера, ну, или на рэпера.       — Боже, неужели ты решил одеться потеплее! — ехидно улыбаясь и одновременно посасывая чашечку крепкого утреннего кофе воскликнул мужчина, сидящий за местом вчерашнего происшествия.       Зеленые глаза прошлись по поверхности стола и в голове всплыли некие "зарисовки" как его вчера на нем... кхм... ну, в общем, интересно было прошлым вечером.       — Дело твоих рук, а если быть точнее, то губ, — с ноткой обиды произнес парнишка, усаживаясь напротив за тарелку овсянки, любезно сваренной любимым человечком с голубоглазым непонятливым взглядом.       По центру стола стоит та самая ваза с уже засохшими и немного скрученными осенними листьями. Почему-то Антон их не сразу заметил. Он даже как-то забыл о них за эти несколько дней, по приезде домой в тот вечер поставив их на подоконник за белый тюль.       Как удивительно быстро мы теряем интерес к чему-то, что сначала кажется нам охеренной затеей. Стоит только повозиться с этим пару часов и поставить в укромное местечко, как весь душевный напор куда-то испаряется. Или это так только у Антона? Только единственное ый у него всегда будет вызывать бешеный интерес. Это Арсений. Ебучий любимый аквамарин, сводящий с каждым днем с ума лишь сильнее.       — Кхм-кхм, — брюнет кашлянул, привлекая к себе взгляд изумрудов. — Тош, что-то не так?       — Все нормально, — Шаст моментально опустил глаза в тарелку с кашей, принимаясь есть ложку за ложкой. Вкусно. Даже очень.       Допив кофе до конца, Арсений встал и спокойно дошел до раковины. Воду включили, на губку нанесли небольшое количество моющего средство, после чего прошлись ей по кружке, тщательно отмывая остатки напитка.       Антон слышал только шум воды за своей спиной. Засовывая в рот кашу, он чувствовал, что с аппетитом вроде как все наладилось и даже такой ранний завтрак, как этот, стал желанным. Но на плечо резко и неожиданно легла рука, отчего Шаст даже немного вздрогнул, осознавая, что не услышал, как звуки воды за спиной стихли.       Подняв голову, парень увидел над собой два бушующих взволнованных океана. На лице Арсения ясно и четко написано, что он о чем-то очень хочет узнать, но не знает, как лучше спросить.       — Скажи мне пожалуйста, что случилось? — мужчина обошел юнца, упираясь одной рукой в стол, а другой в спинку стула блондина с подавленным внешним видом.       — Да все нормально, сказал же, — продолжив есть, Антон неизменно ощущал на себе пристальный голубоглазый взгляд, непонимающий причину такого странного поведения.       Какое-то время Попов подождал, дожидаясь, когда Шаст проглотит кашу, порцию которой он только что засунул себе в рот.       — Я что-то сделал вчера не так? — с распирающем в грудной клетке волнением продолжил Арсений.       — Все было супер.       — Тогда... что? Скажи мне. Просто скажи. Было больно? Неприятно? Страшно?       — Не было ничего такого! — нахмурился младший, слыша отборную чушь. Доев последнюю ложку завтрака, он подхватил тарелку и вылез из-за стола с другой стороны, целенаправленно устремляясь к раковине.       Брюнет только пронаблюдал за этим действием, тяжело вздыхая. Что-то явно не так, но признаваться ему в этом явно не хотят.       Резко выпрямившись, мужчина стремительно направился в сторону Антона, моющего свою тарелку в эту самую секунду. Рука Попова ударила по смесителю, выключая воду, и парня быстро развернули на сто восемьдесят градусов, заставляя посмотреть в глаза.       — Тогда в чем причина? — океаны упали на красивую серебряную цепь, лежащую поверх горла водолазки. — А-а-а... — догадливо, с хрипотцой в голосе, протянул старший, накрывая свои глаза ладонью в знак собственной недогадливости. — Засосы. Прости, я не думал, что ты...       — Я сам попросил об этом вчера, Арс, — прервал паренек. — Еще раз повторяю: все нормально. Засосы, оставленные тобой на моей шее, меня более чем устраивают.       — Тогда что с тобой?       — Не знаю. После секса на этих антидепрессантах у меня на второй день появляется сильное опустошение и не желание что-либо делать, — Шаст прикусил нижнюю губу, опуская взгляд в пол, но его тут же заставили снова посмотреть в глаза, поднимая голову за подбородок.       — Пообещай мне, Антон, — твердо и решительно начал диктовать брюнет. — Если что-то когда-либо пойдет не так, не важно в какой момент: будь это секс или что-то другое... ты обязан мне сразу сообщить. Здесь и сейчас. В тот самый момент, как только ты понял, что это "что-то" доставило тебе дискомфорт, я уже не говорю о боли, о которой ты должен кричать, а не говорить. И еще...       Арсений перевел взгляд куда-то за спину юнца, собрался с мыслями и снова посмотрел в непонимающие глаза.       — Говоришь мне всегда только правду. Как бы не было. Пускай она будет очень плохой. Настолько плохой, что в твоей голове я могу тебя за эту правду убить. Всегда. Правду. И только правду. Договорились?       — Я тебя никогда не обманываю и не собираюсь.       — Договорились? — вновь переспросили.       — Договорились, если это будет взаимно, а не только с моей стороны.       — Не только с твоей. Я обещаю.       Шаст осмелился посмотреть чуть ниже драгоценных голубых глаз и его тут же чуть не разорвало от смеха.       — Ой! — хихикнул он. — Кажется, сегодня не только я в водолазке на людях буду щеголять.       Попов смутился, отступил, быстро направляясь в прихожую, к ближайшему к кухне зеркалу. По бокам его шеи расцвели красивые засосы, оставленные Антоном. Эта взаимность поражает, а еще поражает тот факт, что Попов не заметил этого утром, когда умывался. Хотя, наверное, вряд ли он бы смог разглядеть то, что находится почти сзади.       — Антон, твою мать! — послышалось из прихожей, отчего Шаст чуть на атомы не рассыпался, хохоча над реакцией старшего, в голосе которого было больше игривости, чем злости.

***

      На работу Матвиенко вырядился так, будто вечером едет на свадьбу, а не на дружеские посиделки, на которых "Арс сообщит, что они с Тохой дают по съебам и узаконивают свои узы в другой стране".       Откинувшись на подголовник своего черного кресла, сутенер ждал момента, когда к нему в дверь кто-то постучит, и вот, этот момент настал.       — Сергей Борисович, доброе утро, — на пороге появился один из охранников мужского этажа, чем сразу заставил насторожиться армянина.       — Доброе, Володь. Что на этот раз?       — Антона Андреевича еще нет, а его Егор снова бунт устроил. Вот, пришлось к Вам идти, — громадный накаченный мужчина в черной спецодежде стоял неподвижно, ожидая получить хоть какое-то распоряжение.       — Этот несносный мальчишка меня уже откровенно заебал, — вслух произнес Сергей, тут же поднимая взгляд на нахмурившегося охранника. — Я про Егора, — пришлось уточнить.       — Он снова заперся, а у него через полчаса клиент. Что делать?       В дверь снова постучали и из-за нее показался зеленоглазый настороженный взгляд.       — А вот и Антон Андреевич. Проходите, — Матвиенко махнул на себя рукой, приглашая коллегу в кабинет.       — Здравствуйте, — Шаст обошел громадину в виде неприветливого человека с правого бока и встал в двух шагах от него.       — Ваш Егор снова бунтарит по страшному. Надо бы привести паренька как-то в чувства, как думаете, Антон Андреевич? — сутенер-старший улыбнулся, видя растерянное лицо неопытного Шастуна.       — Ну... эээ... надо, конечно.       — Володь, можешь идти. Пока ничего не делайте, мы сами разберемся. А ты, останься, — взгляд перевели на собирающегося улизнуть Антона.       Охранник быстро удалился, тихо прикрывая за собой дверь, а парень прошел вперед, наконец-таки по-дружески усаживаясь в кресло напротив стола Сережи.       — Разговор есть к тебе, — прервав тишину, продолжил Матвиенко, переходя на "ты".       Устроившись поудобней на кресле, Шаст приготовился слушать.       — Не знаю, интересно тебе, или нет, но Олесю я продал, так что вопрос с ней благополучно решен.       От удивления парень даже губы слегка приоткрыл, никак не ожидая такого поворота событий. Конечно, какое-то понимание того, что она не должна тут оставаться было, но все же... кому?       — Ее выкупила Оксана, — будто услышав пронесшийся в блондинистой голове вопрос, ответил армянин.       И тут по коже пробежал мороз. Антон сглотнул слюну, будто это он толкнул девушку в руки той, от кого она так старательно пыталась сбежать. Это похоже на ситуацию, если бы человек карабкался по скалам, спасая себя от хищников, а его бы скинули обратно, вынуждая безысходно угодить в их беспощадные лапы.       — Мне проблемы не нужны... — Сережа говорил много, вроде бы даже хорошо обосновывал свое решение, но Антон будто уже его не слушал. Он винил себя. Винил за то, что забыл про нее на эти дни, за то, что так холодно отреагировал на ее чувства. И, пускай она ему не интересна как партнерша, но она действительно интересная девушка, с которой он много времени проводил вместе. Ему было хорошо тогда. Очень хорошо. И чем ты ей отплатил, Антон? Этим? — Оксана пришла ко мне и предложила хорошую сумму. Вот твоя часть, думаю, так будет правильно, — перед сутенером-младшим положили конверт, в котором находится приличная сумма денег, еле умещающаяся в пределах этой белой бумажки, окутывающей эту стопочку красных банкнот.       Антон подорвался с места, не обращая на конверт со своей половиной никакого внимания.       — Что по поводу Егора? — резко задал он вопрос, перед тем, как покинуть этот кабинет.       — Через двадцать пять минут ему надо быть у его клиента. Не хочет мальчик играть по нашим правилам, тебя видеть хочет.       — Меня?       — Да. Еще вчера все началось. Я думал, что его отпустит, но, как видишь, не отпустило.       — Я понял, — зеленоглазый кивнул, развернулся и направился к двери, но как только рука коснулась ручки, готовясь нажать на нее, сзади послышался голос, заставивший остановиться.       — А она дорога тебе, Антон, — с усмешкой произнес армянин.       Шаст прикрыл глаза и сглотнул еще раз, скрывая агрессию внутри себя. В ушах стоит такой звон, что он собственных мыслей сейчас не слышит, а это опасно. Опасно вступать в конфликт с тем, с кем приходится работать. Натуру Матвиенко не изменить, ход его мыслей тоже.       Без слов нажав на ручку, парень вышел в коридор, захлопывая дверь за собой. Быстрым шагом направившись к лестнице, он старался успокоиться, чтобы не сорваться на того, кто находится под его властью и не может ответить. Злость кипела в нем похлеще воды в котле на огне, но Антон так и не может понять на кого он злиться сильнее: на себя, на Серегу или на Олесю, которая не послушала его в тот день, когда он пришел к ней с договором, готовясь отпустить ее на свободу навсегда.

***

      До ресторана Шаст добрался на такси самостоятельно. На телефон поступило короткое сообщение от Арса: "Спускайся вниз и жди меня там, я скоро буду. На входе назови номер 511".       В подобных ресторанах парень еще не был. Это место кишит людьми, одевающимися в бутиках, здесь стоит аромат дорогих парфюмов, перемешивающихся с вкусным запахом еды. Сделав буквально несколько шагов внутрь этого заведения, Антон увидел милую девушку, стоящую за стойкой.       — Здравствуйте. 511.       Красотка в мини-юбке, но с достаточной скромностью в поведении кивнула и пригласила пройти за ней. Оказалось, в этом местечке собираются разные люди: есть те, кто готов слушать шум и гам посторонних, такие спокойно себе сидят на первом этаже в общем зале за своим столиком, а есть те, кто хочет уединиться со своей компанией, не видеть никого лишнего на горизонте, такие спускаются вниз и скрываются за дверью в заранее забронированной комнатке.       "А тут уютно", — подумал про себя Антон, расстегивая куртку. Девушка что-то спросила и вроде бы что-то было похоже на вопрос: "Вам принести меню?", но Шаст со своей загруженной после работы головой даже толком ничего не понял, потому просто сказал: "Нет, спасибо".       Повесив верхнюю одежду на красивую вешалку, располагающуюся при входе в комнату, Антон посмотрел на администратора, спешащего оставить его одного и закрыть дверь, после чего произнес короткое, но быстрое: "Не закрывайте пожалуйста". Не хочется ему здесь в одиночестве за закрытой дверью сидеть.

18:32

      "Блять, как же рано я сюда приперся...", — пронеслось в мыслях, когда зеленоглазый уселся за красивый и даже немного празднично накрытый стол. Рука прошлась по собственным подстриженным волосам, которые наконец-таки приобрели родной цвет. Это сюрприз для Арсения. Он будет в ахуе.       На фоне играет какая-то танцевальная музыка, не бьющая по ушам. В верхнем углу подвешен большой телек с танцующими девушками. По стенам спускаются гирлянды с теплым желтым цветом. И, знаете что? Уютно. Тепло как-то.       Сложив руки "полочкой" на столе, выполненном из темного массивного дуба, Антон уткнулся в них лбом, прячась от всего того, что сегодня было. Хотелось уснуть от усталости, закрыть глаза и погрузиться в мир, где не будет всего, что причиняет дискомфорт, где мозг не будет снова и снова прокручивать то, что успело заставить усомниться в том, что эскорт-индустрия — это не его: Несколько часов назад.       Безуспешные долгие разговоры под дверью. Выслушивание плача и едких обвинений по поводу того, что парня с гетеро ориентацией лишил девственности какой-то дед-пидорас. Антон выслушивал все. Каждое слово, вылетающее из рта Егора, ревущего за дверью собственной комнаты.       И, наверное, не было бы так печально, если бы не было всего того, через что Шаст прошел сам. Зная, что чувствует человек по ту сторону двери, сутенер-младший был готов умереть по другую. Он взглядом уткнулся в небольшую щель, образованную между дверью и полом, и видел, как кто-то по ту сторону мается от душевной боли, качаясь вперед-назад.

Но ты же сутенер, ты должен заставить...

Соберись, Антон...

Ты не можешь спустить это ему с рук...

Проявишь слабость, тебя больше никогда серьезно не воспримут...

Надо, Антон, надо...

      — Егор... — в очередной раз произносит Шаст, но слышит сильный удар по двери, точно такой же, как и несколько подобных до этого. Парень никого не желает слышать, он наотмашь бьет кулаком, заставляя всех заткнуться.       Вы заставляли кого-то делать то, что человек делать не хочет? Родители часто заставляют детей учиться, порой силой усаживая малышей за стол, вынуждая доделать домашнее задание. Арсений заставляет Антона пить лекарства и вовремя питаться. В школах заставляют участвовать в самодеятельностях, часто выдавая это дело за "добровольное". На работе начальник заставляет сдавать необходимое в срок. Но это... это другое. Вы когда-нибудь заставляли человека заниматься с кем-то сексом? Изо дня в день. Насильно. Через слезы. Через крики. Заставляли?       Кто-то относится к этому как к обычной работе. Дал по шее и заставил. Они же не люди. Не люди, правда?       Свободно свисающая с шеи цепь начала душить. Неужели не смог привыкнуть? Неужели не справился? Сейчас.       На плечи легли знакомые руки. Они сжали мышцы не сильно, но достаточно ощутимо, отчего Антон резко вернулся в реальность, поднимая голову.       — Кажется, кто-то сегодня очень устал, — рядом стоял Арсений. Искренняя улыбка на этом человеке все чаще и чаще появляется просто так, отчего холод в его взгляде будто и вовсе пропал.       Мужчина нежно разминал своими руками затекшие плечи парня, стараясь не создавать дискомфорта, но и придать хоть какой-то бодрости.       — Я не... просто день был тяжелым, — Шаст прикусил губу, прикрывая глаза.       "Как же... приятно, Арсений...", — мысленно про себя раз за разом повторял Антон, расслабляясь от того, что рядом — он. Голубоглазый брюнет.       — Поделишься? — зазвучал голос с хрипотцой где-то сверху.       — А можно мы не будем о плохом? — со взглядом, переполненным надеждой Шаст вновь посмотрел на стоящего над собой мужчину.       — Конечно можно, — губы нежно поцеловали мальчишку в стриженную макушку, а затем, перенесясь к уху, шепнули. — Как же я люблю твой естественный цвет волос.       Ну вот. Снова они. Ебучие, но такие приятные бабочки в животе, от которых хочется подпрыгнуть на месте.       — Может, подвинешься? — уже обыденным голосом произнес Попов, прекращая массаж.       — А... ты... Я думал, ты сядешь напротив, — Антон почему-то растерялся, но тут же отсел подальше, позволяя Арсению усесться рядом.       — Мог бы, конечно, и напротив, но места тут всего четыре. Тогда Дима или Сережа бы...       — Нет! — перебивая поток слов выкрикнул младший, отчего Попов хихикнул.       На красивом мужчине красуется водолазка, почти такая же, как и на самом Антоне. Они оба сегодня умело маскируют вчерашние засосы, и, кажется, оба без ума от того, что поставили их друг другу.       — Я не слышал, как ты подошел, — попытался как-то объяснить свою растерянность шатен, не сводя глаз с профиля Арсения, пододвигающего к себе столовые приборы, ранее отодвинутые его чудом в сторону чтобы было удобнее лежать на столе.       — Да, я умею беззвучно передвигаться, — старший улыбнулся и перевел взгляд на зеленоглазого, тут же теряясь от такого пристального внимания. — Такое ощущение, будто у нас первое свидание...       — Есть такое, — подтвердил Антон, наконец опуская глаза в свою пока еще пустую тарелку.       — Раз уж разговор зашел о свидании и как раз пока еще нет лишних ушей, то ты особо не расслабляйся. После ужина поедем кое-куда.       — Куда?       — Кое-куда.       — Ну, Арс!       — Что, Тош?       В дверях показался Серега, громко заявивший о своем присутствии:       — Ну, зрастье! — армянин прервал череду коротких фраз, прикрывая за собой дверь. — Уже воркуете, голубки?! — с усмешкой произнес Матвиенко, снимающий с себя верхнюю одежду.       Антон тут же закатил глаза, мгновенно вспоминая о сегодняшнем разговоре в кабинете сутенера-старшего, а после и такое тяжелое разрешение ситуации с Егором, о котором парень все-таки очень хочет рассказать Арсу, но немного позже.       Рука брюнета скользнула по бедру Шаста натыкаясь на его руку, которую сразу же взяли в свою и крепко сжали. Холодные пальцы выдавали шатена, прямо кричали о том, что у него невероятная буря из плохих эмоций внутри прямо сейчас. Но несмотря на это Попов выглядел достаточно уверенно, немного прикрывая грустящего паренька своим плечом, чтобы тому не приходилось лишний раз натягивать подобие улыбки.       — Где Дима? — пожав руку друга, Сережа развязано плюхнулся на диван напротив, будто специально не смотря в сторону сутенера-младшего.       — Еще нет семи. Думаю, скоро будет, — оживленно сообщил Попов, поглаживая нежную кожу на запястье Антона.       Дверь снова распахнулась и на пороге появился Позов. Веселый, довольный, даже почти не уставший.       — Мать моя женщина, какие люди пожаловали! — воскликнул армянин, подрываясь со своего места с полным желанием поскорее поприветствовать друга, которого не видел уже слишком долгое время.

╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸

      Время шло, разговоры за столом продолжались. Кажется, за полтора часа они успели обсудить все: то, как выросли дети Димы, как сильно увеличился доход Сереги, как долго они не собирались в таком составе. На удивление Антона все сегодня пили очень мало. Хотя, пили только Матвиенко и Позов. Арсений сказал свое категоричное: "Нет", поддерживая своего Шаста, сидящего на антидепрессантах.       — И все же, пора бы затронуть кое-что, о чем Сенька утром интригу завел, — прерывая оживленный разговор Арсения и Сережи, встрял Поз.       — Дим, — кашлянул Попов, немного меняясь во взгляде. — Ты же знаешь...       — Да-да-да, ты не любишь такую интерпретацию собственного имении, прости, — быстро извинился врач, наигранно ударяя себя по лбу, будто запамятовал.       — А ты от разговора не уходи, давай, выкладывай, че там у тебя, — усмехнулся армянин, наливающий в свой стакан очередную небольшую порцию коньяка.       Арсений облизнул губы и тут же их поджал. Веселье с его лица растворилось, он покосился на смотрящего на него Антона, а затем тяжело и рвано вздохнул, будто собирается сказать о чем-то действительно страшном.       — Да, кажется, для этой новости пришло время, — брюнет сел ровно, оправился и слегка повернулся в сторону парня. — Мой киллерский путь окончен.       Три пары глаз в полном молчании уставились на Арсения и только рядом с собой мужчина услышал напряженный глоток, сделанный Антоном.       — То есть... как? — нахмурился армянин, ставя стакан с коньяком, который до этого он хотел поднять как тост за что-то действительно радостное, обратно на стол.       — Вот так. Макар этой ночью умер. На его место пришел его неродной сын — Ваня. Сегодня у меня было несколько встреч с людьми, которые бок о бок работали все эти годы с Ильей, и кому как не им знать о том, что будет происходить дальше. Этому парню не так много лет, но это не помеха для огромных денег, ведь, именно на него все и переписали. Этим утром он уже успел набрать собственную команду, нанял свою охрану и желает найти нового лучшего киллера Петербурга. Ожидаются кровавые бои, в которых я участвовать не желаю. Последний заказ, который мне поступил через Макара стал точкой в этом деле. Я понял, что больше никого не желаю убивать.       И пока два его друга открыли в безмолвии рты, Арсений слегка натянул на себя улыбку, встал из-за стола, потянув за собой застывшего от шока Антона, и быстро направился к выходу, снимая с вешалки куртку Шаста и свое пальто.       На столе остались лежать несколько пятитысячных купюр, оставленные за оплату всего этого пиршества.