Океан с изумрудными берегами

      Под темным петербургским небом Арсений неспешно вел свою машину, пока рядом тихо сопел Антон, укутанный в куртку своего брюнета. Еще час назад Попов готов был вынести не только двери, но и мозги тем, кто по глупости решил подсыпать Шасту в бокал что-то, отчего тот моментально поплыл. И голубоглазый бы точно это сделал. Сделал бы, если бы по приходу в этот ночной клуб его не встретила девушка по имени Олеся. Именно она вела переговоры с разъяренным киллером, держащим в руке пистолет, снятый с предохранителя. В любой момент это «шоу» могло завершиться печальным концом… Около получаса назад…

Попов вылетел из BMW, несясь к двери, ведущей внутрь места, где сейчас находится его Антон. Как только сообщение поступило на его телефон, так сердце сразу содрогнулось, заставляя закончить все свои дела моментально и кинуться спасать того, на кого не все равно.

Арсений не знает насколько все плохо, он не знает, кто его ждет, не знает, что хотели те люди сделать с Шастом, а может что-то уже и сделали, намеренно подсыпав в его стакан какую-то дрянь. Потому рука моментально влезла в кобуру, доставая верный пистолет, который всегда рядом. Большой палец сиюсекундно снял его с предохранителя, а указательный лег на спусковой крючок, готовясь открывать огонь на поражение.

Быстрыми, но очень тихими шагами брюнет проник внутрь. Он заглядывал за каждый угол, продвигаясь все дальше и дальше, пока не прошел через дверь в огромный зал, где уже никого не было. Музыка стихла, гости ушли и даже барменов за стойкой не видно.

— Извините пожалуйста, — откуда-то взялся женский голос, и киллер тут же повернулся на девушку с темными волосами, стоящую в нескольких метрах от него с вытянутыми вперед руками, пытающимися предупредить о своей безоружности. — Меня зовут Олеся. Прошу Вас, выслушайте, прежде чем примите какое-либо решение.

— Где Антон? — строго произнес мужчина, держа незнакомку на прицеле.

— С ним все хорошо, он спит.

— Пока я сам в этом не убежусь, я не восприму эти слова всерьез. Веди меня к нему.

— Конечно, пойдемте со мной.

Попов спешно пошел за девушкой, не расслабляясь ни на секунду и готовясь к тому, что в любой момент откуда-то могут появиться люди, в схватке с которыми будет только один выход — стрелять.

Олеся старалась вести себя спокойно, но достаточно сложно оставаться хладнокровной, когда тебе в спину чуть ли не тычут дулом пистолета. Она провела Арсения за сцену, они прошли по длинному коридору с большим количеством дверей, пока перед одной из них черноволосая красотка не остановилась. С опаской еще раз посмотрев на губителя душ, она произнесла:

— Он тут.

В этот самый момент сердце киллера готово выпрыгнуть из груди. Попов нажал на ручку и толкнул дверь, осматривая комнату. Одинокая кровать, стоящая по центру сразу бросилась в глаза, потому что именно там лежит укрытый одеялом Антон. К нему и кинулся Арсений. Он подлетел к спящему человеку со скоростью света, щупая пульс на запястье.

— Тош, — тихо произнес брюнет, поглаживая тонкие пальцы в кольцах. — Тоша…

— То, что произошло — ужасно, — Олеся медленно вошла в комнату, боясь нарушить спокойствие киллера и толкнуть саму себя в опасность. — Я не думала, что бармен решит устроить самодеятельность и подсыпит ему веселящего порошка в напиток. Это не наркотик, если что, так что не переживайте. Просто в комплексе с алкоголем он вызывает достаточно приятные ощущения. Бармен, допустивший такое, новенький. Хотел угодить моему новому другу, но переборщил. Я, как хозяйка заведения, прошу у вас обоих прощение за подобное. Ничего серьезного с Антоном не случится, просто ему надо поспать.

Два рассерженных голубых глаза пристально посмотрели на девушку, затыкая ее. Сжав целюсть, Арсений еле сдержался, сбавляя обороты костра, пылающего внутри.

— Мы едем домой, — пистолет одним движением сунули обратно в кобуру, а затем осторожно подняли спящего человека на руки, унося его отсюда. Голова Антона расслаблено повисла с предплечья мужчины, впрочем, как и все его конечности.

Олеся отступила в сторону и решила больше ничего не говорить. Ситуация слишком напряженная, да и слухов об Арсении Попове она наслушалась достаточно, чтобы сейчас просто отступить в сторону и проводить этого человека взглядом.

Сейчас.       Пробки. Дурацкие пробки! Какого черта все выперлись ночью? Куда они едут? Явно же сейчас не час пик. Так куда они все едут?!       Арсений прикусил щеку, когда встал на очередном светофоре. Все ужасно раздражает, в особенности то, что Антон снова едет в его машине не в сознании, хоть и спит. Вроде.       Снова зеленый и снова движение. Повернув на перекрестке вправо, Попов боковым зрением увидел шевеление сбоку, а потом услышал тяжелый вздох и чмоканье.       — Ааарс, — лениво протянул парень, поворачивая голову на брюнета. — Ты забрал меня? — пьяной интонацией спросил он.       — Конечно забрал, — сдержано ответил Попов, не отвлекаясь от дороги.       — Куда мы едем? Домой?       — Да, Тош, домой.       — Я плохой, Арсений… Я очень плохой… — пьяная речь мгновенно сменилась на слезы. — Прости меня… Я плохой…       — Тош, — голубоглазый кинул взгляд на кудрявого шатена, стирающего с щек крупные градинки слез. — Поспи. Скоро домой приедем.       — Я не могу…       — Почему?       — Потому что мне плохо…       — Что-то болит?       — Нет.       — А что тогда?       — Плакать хочется…       — Это алкоголь на эмоции пробивает, — рука мужчины перешла с коробки передач на колено младшего, слегка сжимая его.       — Ты любишь меня? — прервав молчание и поток своих собственных слез, спросил Антон.       — Конечно люблю, — тепло произнес брюнет, где-то внутри усмехаясь подобному вопросу.       Через несколько минут машина вновь погрузилась в тишину. Шаст засопел, а на его щеках все еще были видны мокрые дорожки, отражающие в себе фонари ночного города.

***

      Утро. Тяжелое утро. Как открыть глаза, когда голова раскалывается на части? Что делать, чтобы виски не взорвались от малейшего движения глазных яблок?       Антон решил не торопиться и для начала исследовать кровать на наличие спящего тела рядом с собой. Хлопнув рукой по второй части постели, он распахнул глаза моментально, напрочь забывая про то, что чувствует себя после вчерашнего не очень.       Холодная подушка и откинутое одеяло — стало каким-то кошмаром, после того самого утра, когда Арсений пытался уйти навсегда. Теперь это каждый раз заставляет грудь вздыматься чаще и тут же начинать поиски пропажи.       Нажав пальцами на виски, парень сел и понял, что с него сняли все, кроме боксеров и даже успели переодеть в белую оверсайз футболку. Шаст попытался вспомнить, чем вообще вчера закончился день, но последним кадром в голове висел недопитый коктейль, стоящий на барной стойке.       Покачиваясь из стороны в сторону, держась обеими руками за голову, зеленоглазый побрел на кухню, желая залпом залить в себя стакан прохладной воды из-под крана. Сейчас она казалась каким-то спасением.       В квартире стояла тишина, а потому стало ясно, что Арса нет дома. Это также подтвердила и записка, оставленная на кухонном столе. Взяв ее в руки и принимаясь читать написанное рукой Попова послание, Антон параллельно открыл кран с холодной водой и подставил под струю прозрачный граненый стакан.

«Доброе утро. Я не знаю, что вчера было за выступление, но надеюсь поговорить с тобой об этом сегодня вечером. На тумбочке в нашей комнате я оставил таблетку, выпей, снимет головную боль. Сегодня весь день работаю, постараюсь вернуться к шести»

      Шаст поднес стакан к губам и залпом практически осушил его, оставляя немного воды для того чтобы запить таблетку. Ее он нашел на обещанном месте — на тумбе, рядом со светильником, когда-то подаренным Арсом в качестве первого подарка. Эта прелесть до сих пор радует глаз каждую ночь.       Чувство обеспокоенности заставляло настроение падать с лестницы вниз. Между строк отчетливо читалось, что вечером его ждет достаточно серьезный разговор. Если бы Антон еще хоть что-то помнил… Все, за что его будут отчитывать — это то, что он ну никак не вспомнит самостоятельно, да и несамостоятельно, наверное, тоже не вспомнит.       На Олесю легла какая-то обида что ли… Но все это перекрывал страх и вопрос: «Что было со мной после того, как я отрубился?». Если бы насиловали — то явно что-то где-то бы ныло и болело. Если бы хотели убить — убили бы. Хотели бы похитить — запросто сделали бы это. Что-то здесь не сходилось, и Шаст решил не гадать, а дождаться страшного часа и возвращения Попова, который наверняка все расскажет. Даст пизды и расскажет.       Зажмурившись и запив таблетку оставшейся водой в стакане, Антон не придумал ничего лучше, чем направиться обратно в постель. Возможно, лучшее, что он может сейчас сделать — снова заснуть или хотя бы полежать с закрытыми глазами, чтобы не провоцировать головную боль, которая может заставить встать на колени перед унитазом.       Положив тяжелый затылок на мягкую подушку, шатен укрылся одеялом и закрыл глаза...

╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸

      Из сна выдернул хлопок входной двери, который был не таким громким, больше неожиданным. Шаст дернулся и тут же посмотрел на настенные часы, показывающие шесть часов вечера.       «Пизда-а-а», — первое, что пронеслось в мыслях, когда он подлетел как ошпаренный, замирая возле кровати как нашкодивший кот. Изумруды забегали по уставшему лицу нахмурившегося брюнета, который очень неодобрительно смотрел на него в ответ.       Стоит, такой весь красивый, с зачесанной черной челкой, в самом своем официальном костюме... Такой важный и строгий, такой взрослый и рассудительный, такой заботливый и переживающий…       Тоска… У Антона в груди появилась тоска… Он будто как маленький ребенок захотел накинуться и обнять, но чувство вины за вчерашнее заставляло стоять на месте. Хотя он и не знает, что вообще вчера происходило, и как он дома оказался, но по виду Арсения можно было понять одно — ничего хорошего вчера не было.       — Ты проголодался, наверное… Я сейчас… наложу тебе чего-нибудь, — сжав губы в тонкую линию, шатен быстрым шагом прошел мимо брюнета, направляясь в кухню.       В холодильнике еще осталась курица с рисом, которую они еще позавчера запекали в духовке. Загремев столовыми приборами, парень принялся накладывать для Попова ужин.       — Антон, — голос за спиной заставил зеленоглазого вздрогнуть прямо с тарелкой в руках и чуть не отправить это все на пол. — Дай мне ее сюда, — Арсений самостоятельно взял еду и поставил на столешницу, дыша младшему в плечо.       — Арс, я…       — Антон, — перебил старший, беря парня за бока и резко разворачивая к себе лицо, пятой точкой заставляя вжаться в столешницу. — Ты ел сегодня?       — Я… — изумруды растерянно забегали, пытаясь скрыться от настойчивых океанов, которые намеренно заглядывали в них.       — Антон, ты ел? — вопрос повторили, упираясь руками в мебель по обе стороны от юнца.       — Нет.       — Мгм, — Попов слегка кивнул, расстроенно прикусывая губу. Он отступил от парня, беря тарелку и ставя ее в микроволновку.       Металлический ящик зажужжал, подогревая ужин, а брюнет в это время провернул барашек на плите и подсветил чайник голубым пламенем. Но, кажется, пламя разожглось не только вокруг конфорки, но и вокруг Антона. Только никакое это сейчас не пламя страсти.       — Арс, пожалуйста, перестань на меня давить. Я вообще не помню ничего, что было вчера, но чувствую ужасную вину, сам того не осознавая за что, — не выдержав напряжения, сказал Шаст.       — А тогда зачем ты ходишь по каким-то клубам и пьешь в компании с незнакомцами какие-то коктейли, раз после подобного ничего не помнишь? — вновь подойдя ближе, тихо, но строго спросил Попов.       — Просто я думал…       — Каждый раз, когда ты «просто думаешь», мне приходится ехать за тобой и везти домой, и чаще всего ты в такие моменты без сознания. Твое веселье заканчивается для меня сильной нервотрепкой. Твое счастье, что Олеся мне рассказала все, как было, но я больше не советую тебе туда ездить и принимать эти коктейли с веселящим порошком.       — С порошком? — нахмурился младший.       Микроволновка запикала и Арсений снова отошел, доставая тарелку, чтобы поставить ее на стол.       — Да, порошок. Мне слабо верится, что к наркотикам эта дрянь не относится, но так меня уведомила твоя новая знакомая, чей бармен по ошибке сыпанул тебе в бокал слишком много. И, так, Антош, тебе совет на будущее: пей только в тех компаниях, где знаком с каждым человеком, и только в тех местах, которые принадлежат тебе или твоим друзьям. А теперь садись за стол и ешь, — сняв чайник с плиты, мужчина заварил любимый Антоном зеленый чай и поставил к тарелке на стол.       — Но это же тебе?       — Антон, сядь и ешь. Я себе наложу.       — Я не голоден, правда. Можно я чуть позже поем?       — Антон!

***

      Выйти на свободу спустя продолжительный промежуток времени — счастье, которое вряд ли кто-то сможет понять. Аню и Тёму вели под руки прямо до большого джипа, выданного Сергеем Борисовичем для «торга», которому не суждено произойти. И хоть дорога от клуба до машины состояла всего из пяти шагов, два невольных человека успели вдохнуть полной грудью этого теплого летнего воздуха и испытать эйфорию.       Заднюю дверь резко открыли и заставили торопливо влезть в салон. В огромном джипе на задних сиденьях было много места, а потому Аню и Тёму прижали с двух сторон крепкие парни, работающие охраной на хозяина.       — Наконец-то по-настоящему добрый день, правда? — Антон обернулся назад, с улыбкой рассматривая своих перепуганных верных друзей. — А вы че такие напуганные? Случилось что-то?       — Все так резко и неожиданно произошло: пришли, схватили, вывели, затолкали, — ответила девушка, недоверчиво поглядывая на двух здоровяков, прижимающих их с обеих сторон.       — Так я же предупредил вроде, разве нет?       — Антон, ты бы знал, как нас вывели, — сказал Тёма, поправляя на себе взъерошенную кофту, которая спала с плеч, пока их тащили сюда.       Шаст строго посмотрел на одного из охранников, сводя брови к переносице:       — Я же попросил нежнее! — строго рыкнул он. — Неотесанные грубые шкафы, — выругался шатен себе под нос, прекрасно понимая, что по-другому эти парни не умеют, работа у них такая: они обязаны предотвратить побег.       Охранник виновато опустил глаза, молча слушая обоснованные обвинения.       — Ладно, расслабьтесь. Больше вас обоих никто не будет мучить и гонять. Уже через несколько часов станете свободными людьми со своими планами на жизнь.       — Расслабьтесь… — повторил Тёма за Антоном. — Звучит как-то по-сутенерски что ли, — усмехнулся кареглазый.       — Ахах, ну, да… Извините, — зеленоглазый сел ровно и кивком дал команду водителю по поводу начала движения.

╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸╸

      Пулковский аэропорт стал чем-то родным и знакомым, хоть и находится Шаст здесь второй раз. Еще недавно он испытывал в этом здании жуткую панику и стресс, а сейчас идет спокойно, уверенно провожая двух людей на стойку регистрации.       Антон долго думал куда лучше всего отправить Аню и Тёму, чтобы там им было хорошо и спокойно. Выбор пал на Финляндию, поэтому теперь в паспортах у друзей лежат билеты до аэропорта в Хельсинки.       — Ну что, вы как? — присев на кресло в зале ожидания, поинтересовался Шаст, запахивая на себе пиджак.       — Потеряно, — поджала губы Аня, крутя в руках поддельный паспорт с новым именем и фамилией.       — Понимаю. Вот вам номер вашего общего счета, — Антон протянул бумажку с цифрами и новую карту. — Там деньги на первое время. Должно хватить и на жилье и на все необходимые хотелки, — шатен посмотрел на Тёму. — Береги ее и ее безгранично доброе сердце. И себя береги. Ты тогда жизнь мне спас, таща с крыши к себе в номер и отогревая, а потом очень много важных советом давал. Я все помню и очень вам за все благодарен. Поэтому устроитесь на работу, заживете спокойно и мирно. И… ты прости меня, Тём, что с тобой практически не общался все это время. И так всем известно о моих отношениях с Арсом, не хотел, чтобы слухи по всему клубу расползлись. Всем известно, что девушки не в моем вкусе, а вот парни… — Антон усмехнулся, вызывая улыбку на лицах друзей.       Громкий голос объявил посадку и все трое резко встали, понимая, что пришло время прощаться.       — Антон, спасибо тебе за все, — Тёма пожал руку высокого парня. — Я рад, что мне посчастливилось с тобой подружиться. У меня еще никогда таких друзей не было. Ты классный.       — Антош, — на глазах девушки проступили слезы, и кареглазый приобнял ее за плечи, подбадривая. — Ты не просто самый лучший друг… Ты очень хороший и добрый человек. Береги в себе эти качества. Я рада, что теперь у тебя все хорошо, ты потихоньку встаешь на ноги и можешь позволить себе делать такие дорогие подарки своим друзьям, как: перелет в другую страну, покупка жилья и многое другое. Не потеряйся в этой страшной профессии. Сутенерство, оно как киллерство — затягивает с головой и топит в деньгах. Люди становятся черствыми, похабными и гордыми. Прошу тебя, пообещай остаться таким же лучезарным, приятным и чувственным, пообещай, Антош… — Аня вытирала льющиеся слезы рукой, рыдая взахлеб.       — Обещаю, — тепло улыбнулся шатен, и в его грудь тут же влетела красивая девушка с болотистыми глазами и роскошными локонами, спускающимися по ее плечам.       Шаст еще долго смотрел друзьям вслед, махая рукой. Сердце скулило и ныло, как больной зуб, напоминающий тебе, что ты еще жив, раз можешь что-то чувствовать. Тяжело расставаться с людьми навсегда. Тяжело прощаться с теми, кто когда-то не отвернулся от тебя, а помог, забывая о своих собственных печалях.

***

      Август. Он всегда наступает неожиданно и ощущается как вечер воскресенья. За этот месяц ты пытаешься насладиться последними теплыми днями, хоть в Питере это сделать уже и проблематично, особенно, когда ты работаешь изо дня в день, но все же попытка — это не пытка. Наверное.       На самом деле все не так красочно, как это видят оптимисты. Антон — самый настоящий реалист, который уже замечает желтые листочки, мелькающие на темно-зеленых деревьях, видит людей, которые уже не так широко улыбаются, гуляя по центральным улицам.       Его дни смешались в серую краску, где каждый день происходит одно и то же за исключением двух дней: субботы и воскресенья. Вставая утром, Шаст быстро собирается и прыгает в такси, которое увозит его в клуб и оставляет там до вечера в делах. Именно в клубе его встретит Сережа, который в очередной раз поведует о каком-нибудь богатом клиенте с изощренными желаниями и предпочтениями, а потом парень просто закроется в кабинете и утонет в груде бумаг. Иногда происходят встречи, много встреч и много знакомств. Это нескончаемая паутина порой начинает подбешивать, но чаще всего Антон просто тешит себя мыслью, что скоро он к подобному привыкнет.       Самое ужасное, что сделал август, так это то, что Арсений стал появляться дома практически ночью. Макар утянул его в свои сети, умоляя поработать у него несколько месяцев неким «телохранителем с пистолетом». Криминальный мир — это хроническая болячка, которая время от времени выходит из стадии ремиссии и воспаляется. Тогда приходится прибегать к тому, чтобы рядом ходил самый опытный киллер в этом городе. С такой обязанностью Попов справляется хорошо, но работать одному ему было куда приятнее. От отказа останавливает лишь одно, а точнее один. Один человек. Макар. Ему пока перечить вряд ли получится. Почему? Потому что это можно расценивать как предательство, за которым последует наказание. Важно точно знать, где можно сказать «нет», а где лучше быть умнее.       — Сделайте, пожалуйста, музыку погромче, — прервав тишину, попросил Антон таксиста.       Водитель послушно прокрутил колесико на магнитоле, позволяя невыспавшемуся человеку проснуться. По крайней мере, так думал таксист, но не Шаст. Зеленоглазый всеми способами пытается заглушить свои идиотские мысли и тоску по единственному человеку, которого уже две недели видит исключительно перед сном и ранним утром. В отличие от Антона, у Арсения всего один выходной и в этот день он спит без задних ног, а парень сидит рядом и печально думает о том, куда катятся их отношения.       Не может же за месяц произойти столько перемен? Может. Квартира из теплого гнездышка превратилась в холодные стены и пол с потолком. Разговоры стихли, и стихли они из-за того, что у обоих едва ли хватает сил обмениваться несколькими словами хотя бы утром. Ласка пропала, внимание тоже. Все стало бытовым и однообразным.       Машина остановилась, и Шаст вышел, быстрыми шагами направляясь в клуб. Совсем скоро он погрузится в работу с головой и ни о чем не вспомнит. Вранье. Обо всем будет помнить, всем будет добивать себя изнутри, заставляя с каждым часом все сильнее тосковать и убиваться.

***

      «Да ёб твою мать!», — выругался про себя Антон, закатывая глаза от собственной неуклюжести. Вот как можно со стола уронить пачку бумаг, которая разлетится по всему кабинету?       Тяжело вздохнув, понимая, что все равно все придется поднимать самостоятельно, парень встал и принялся собирать все это чудо с пола. Как назло кто-то вечно не вовремя решает заявиться в кабинет, стуча по ту сторону в ожидании, что его выслушают.       — Да, войдите, — терпимо произнес шатен, по-прежнему наклоняясь за очередными листами бумаги.       — Здравствуйте, Антон Андреевич.       Знакомый женский голос вызвал достаточно приятные воспоминания, даже интересные воспоминания. И пускай в тот день все закончилось не очень, эмоции будто все равно побеждали в схватке с разумом. Медленно подняв взгляд на девушку, Шаст молча встал, собрав последние листки с пола, и безэмоционально направился за свой стол.       — Здравствуйте, — все же поздоровался он, садясь на кресло, пододвигаясь к рабочему месту.       — Я прошу прощение за такое вторжение, но не могу все оставить на плохой ноте. В прошлый раз мы с Вами расстались не очень хорошо и в этом есть моя вина... Не доглядела за своим подопечным. Извините меня, пожалуйста.       — Видимо тот вечер был действительно не очень, раз теперь Вы говорите со мной на вы, — слабо улыбнулся молодой сутенер.       — Извини, — быстро исправилась девушка.       — Прекрати извиняться. Присядь, Олесь, — указав носом на пустующее перед столом кресло, парень дождался, пока знакомая в элегантном приталенном синем платье усядется и закинет ножку на ножку.       — Твой Арсений очень хороший человек. Приехал за тобой, убить меня хотел.       — Да, это на него похоже, — зеленоглазый опустил свой опустошенный взгляд в пол, вспоминая, насколько охладели их отношения.       — Что-то ты грустный какой-то, все нормально?       — Да, все в порядке. Устал просто.       — Тогда есть предложение. Я могу подождать тебя до того времени, как закончится твой рабочий день и мы вместе сгоняем в мой клуб, там сегодня репетиция проходит. Заодно выпьешь чего-нибудь расслабляющего. Обещаю тщательно проследить за тем, что будет находиться в твоем стакане.       — Я сам себе хозяин, Олесь. Могу приехать, когда хочу, могу уехать, как только мне вздумается. Но, в целом, уже семь вечера так-то. Можно закончить с этой бумажной волокитой.       — Тогда, поедем?       — Конечно.

***

      Закулисье. Сюда попадает не каждый, но каждый с радостью был бы готов понаблюдать за этим невероятным процессом. Люди ходят туда-сюда, что-то обсуждают. Кто-то смеется, кто-то кричит, а кто-то плачет. Артисты отрабатывают свое шоу настолько тщательно, что осечки будто бы даже в мыслях произойти не может.       Шаст сидел на краешке сцены и качал ногами из стороны в сторону. Его дорогущий пиджак не брезговал лежать рядом. Олеся смеялась, посасывая через трубочку что-то алкогольное, а вот Антон не спешил заливать в себя горячительный напиток, который он сейчас греет в руках, размешивая лёд соломкой.       — Антон, что с тобой? Ты сам не свой. Еще у тебя в клубе заметила что что-то не то. Что случилось? — прервав свои смешные истории, происходящие на репетициях, девушка мгновенно стала серьезной.       — Да все нормально, правда, — Шаст безэмоционально смотрел на собственные ноги, обутые в кроссовки.       По его мнению, деловой стиль отлично сочетается со спортивной обувью, а именно: с такими излюбленными белыми кроссами, которые они когда-то выбирали вместе с Поповым.       — В душу лезть не хочу, да и неправильно это. Просто расскажу про свою жизнь, может это подтолкнет тебя открыться и освободить этот балласт, тянущий тебя эмоционально на дно, — Олеся снова сделала глоток и начала свою историю. — Появилась я у всех на виду не так давно. И вот представь: какая-то девушка сразу открывает приличный ночной клуб, который начинает пользоваться спросом у большинства влиятельных людей, хорошая машина, квартира, большие суммы, крутящие вокруг меня... Что обычно принято говорить про таких дам, как я, Антош, есть предположения?       — Ну... наследство? — неуверенно протянул парень.       — Ахаха, ты как всегда думаешь о самом лучшем, — хихикнула хозяйка. — По городу расползлись слухи, которые дошли и до меня. Как-то на одной тусовке ко мне подсел один мой знакомый и донес до меня информацию такого плана: "Олесь, а ты знаешь, что все говорят, будто ты на все свое достояние насосала?".       Антона прорвало на смех. Он свернулся конвертиком, даже сам от себя не ожидая такой бурной реакции.       — Вот, Антош, смешно тебе, а я никак не могла понять, почему все думают только о мужчинах. Тогда я повернулась к своему знакомому и сказала правду.       — Какую? — сквозь смех спросил Шаст.       — Ну, что не насосала, а нализала, — Олеся нежно обхватила соломинку губами и сделала несколько глотков, пока шатен, замерев, молча смотрел на нее в шоке.       — Что?       — Ну, не только ты из кучи красоток выбрал себе одного черноволосого мужика. Я в свое время остановила выбор на девушке.       — Ты серьезно?       — Разве похоже, что я шучу? Любовь дело такое. Так что не обязательно кому-то сосать, чтобы чего-то добиться. С Оксаной мы познакомились на сайте знакомств, ну, и все завертелось. Потом оказалось что она из обеспеченной семьи. Окси помогла мне поднять этот бизнес, при этом сама конечно тоже является его частью.       — Это она подарила тебе всех этих людей?       — Именно она. Она вкладывается финансово, а я — физически.       Шаст снова резко поник, вспоминая о Попове. Наверное, стоит поделиться своими переживаниями, а не держать их у себя внутри? Наверное, стоит сейчас послушать чей-то совет? Люди всегда весьма эгоистичны, а потому порой стоит услышать чужое мнение на ту или иную ситуацию.       — В последнее время у нас с Арсением происходит что-то странное... Его работа стала полностью зависеть не от него, а от человека, который стоит на голову выше. Арс пропадает там целыми днями шесть дней в неделю, а в воскресенье пытается восполнить свой недосып, который приобретает уже что-то хроническое. Сначала я ждал его дома, возвращаясь часов в шесть вечера. До его прихода успевал навести порядок, приготовить что-то, придумать какое-то занятие. Но потом понял, что все это бесполезно. Арсений устает, очень сильно устает, и я это вижу. Он приходит домой часов в одиннадцать, целует меня и падает без сил на кровать. Все планы на вечер рушатся, вся приготовленная еда остается нетронутой, как и я сам. Мне стало его очень не хватать...       Шаст почувствовал, как к горлу подошел ком, который невозможно проглотить. Пришлось все же сделать глоток напитка, все время находящегося у него в руках. Может от него действительно станет лучше?       Олеся смотрела на своего знакомого с сочувствием и пониманием. Ее тихие кивки и грустные глаза говорили об искренности. Нет. Они не говорили... Они кричали.       — Понимаешь, когда человек для тебя становится смыслом жизни, когда ты любишь его настолько сильно, что иногда даже забываешь делать вдох, то в такие моменты, как сейчас, бывает невыносимо больно. Вы незаметно становитесь чужими, и шлагбаумом в отношениях, как ни странно, является работа, — Антон поджал губы. — Я сижу ночами и сквозь слезы смотрю на то, как он спит. Потом прижмусь к нему, почувствую, как его рука притянула меня к себе поближе, и засыпаю. И так почти каждую ночь. Каждую, Олесь.       Девушка молча выслушала монолог и, дождавшись тишины, позволила себе вставить несколько слов:       — Антон, отношения — это действительно очень сложная наука. Многие считают, что цветочно-букетный период длится вечность, но это далеко не так. Арсений вообще человек достаточно холодный к миру, но теплый к тебе, как я заметила. Он меня разносил в щепки одним своим взглядом, но так ласково смотрел не спящего тебя... Пока между вами есть любовь и чувства, вы все вытяните. Пока вода пойдет ровно по руслу реки ей потребуется для этого время. Сначала она будет выходить из берегов, и затоплять все вокруг, а потом будет течь слишком узко, и ее берега будут пересыхать, образуя трещины. Но со временем она приноровиться, и потечет ровно: берега — будут влажными и без трещин, а все вокруг не будет затоплено. Я верю, что Арсению тоже сейчас нелегко. Он все-таки киллер, а эти люди привыкли работать сами на себя. Рано или поздно, думаю, ему снова дадут свободу, и ваши отношения вернутся в прежнее русло. Мы с Оксаной тоже долго не могли настроить свои отношения из-за работы. Обе работаем, но в разных сферах. У нее — автомобильный бизнес, у меня — клуб и люди, а ты сам знаешь что это такое. Скандалили. Я даже как-то уходила. Но все потом устаканилось, пришло в норму. Сейчас времени хватает на все: и на работу, и на наши с ней отношения.       От слов Олеси легче не стало, но стало будто чуточку приятней от осознания, что любовь никуда не делась, она осталась, она даже не перешла в режим ожидания. Она борется, борется за свое счастье и надеется снова вспыхнуть фейерверком.

***

      Оперившись рукой о подъездную стену возле входной двери, Шаст перебирал связку ключей, пытаясь найти нужный. И откуда все это разнообразие, если у него всего один дом? Половина из этих ключей вообще неясно как оказалась на этой связке и для чего они вообще?       Максимально медленно провернув ключ в двери, Антон тихонько нажал на ручку, стиснув челюсть, будто это как-то поможет.       Перешагнув порог, он медленно разулся и по стеночке дошел до ванной комнаты. Включив яркий свет, больно ударивший по глазам, зеленоглазый уставился на себя: вполне довольное лицо, блестящие глаза, правда, немного уставшие, но все же. Жизнь прекрасна!       Вымыв руки с мылом и омыв прохладной водой лицо, Шаст двинулся по плывущей квартире дальше. На кухне он всосал два стакана жидкости из-под крана и тихонько пошел по темноте в спальню.       Антон остановился в дверном проеме, тепло проходясь взглядом по спящему спиной к нему брюнету. Укрытый по шею человек сопел, наверное, видя уже третий сон. Под потолком тусклым фиолетовым цветом горит светодиодная лента, а на тумбочке сверкает тот самый шар-ночник. Вряд ли все это было так необходимо Арсению, скорее всего он просто ждал возвращение шатена домой, который должен был вернуться несколько часов назад.       Расстегнув ремень, пуговицу на штанах и ширинку, Шаст снял с себя низ, вешая на спинку стула. Следом туда же полетела рубашка и пиджак. В тонкой майке и боксерах парень с уже растрепанными кудряшками медленно залез под общее одеяло, сладко прикрывая глаза.       Человек на второй половине зашевелился и уже через секунду Антон почувствовал на своих губах поцелуй. Практически засыпая, он глупо улыбнулся, но не открыл глаза.       — От тебя зубной пастой пахнет, — тепло улыбнулся Шаст.       — А от тебя алкоголем, — в полголоса произнес Попов, подпирая голову рукой, пытаясь рассмотреть потеряшку.       — Да, я выпил немного, — хихикнул Антон, наконец, открывая глаза и замечая на себе строгий взгляд, который в его голове был совершенно не таким: он был искаженным и почему-то смешным.       — Я тебе писал и звонил.       — У меня телефон сел... — пробормотал уже засыпающий человек.       Шаст отключился быстро. Попов укрыл его одеялом, любя поправляя спавшие на лоб младшего кудряшки.       Полночи Арсений просидел на кухне с сигаретой в руках. Самое ужасное чувство — это когда ты сам все прекрасно осознаешь, видишь и понимаешь, но сделать ничего не можешь. В такие моменты ты сомневаешься даже в самом себе, не то чтобы в другом человеке. Научиться совмещать профессии — то, к чему они оказались не готовы. Одного дома нет целый день, а другой решил затыкать пустоту в душе веселым времяпрепровождением в ночном клубе, где мысли благодаря какому-то порошку покидают твою голову, и становится похуй абсолютно на все.