Седьмое Небо

Ямада Хизаши считает себя достойным гражданином общества. Он любит простоту и размеренность жизни, оставляя тем самым место для созерцания и возможность подстраиваться под изменчивый мир. Он вырос в самой обычной японской семье, в своё время переехавшей в Токио в поисках лучшей жизни. Его отец работал инженером в строительной фирме, а мама преподавала уроки фортепьяно в одной из множества старших школ. У них была достойная работа и достойная жизнь. Квартира, машина, сын, поездки на Окинаву в отпуск, торт на рождество, который отец покупал после работы. Родители не были слишком строги или слишком безалаберны по отношению к своему единственному ребёнку — всего было в меру: и подарков, и наказаний. Наверное, именно поэтому никакого традиционного «бунтарства» в жизни Хизаши не случилось. Редкие скандалы и, может быть, две-три вылазки с друзьями ночью — выпить по бутылочке раздобытого всеми правдами и неправдами пива, которое на вкус было похоже на мочу, но никто не жаловался, потому что это давало им ощущение «взрослости». К выпускным экзаменам он уже точно знал, в какой университет и на какую профессию поступать, а после выпуска долго и упорно трудился, зарабатывая на квартиру, машину и ежеканикулярные поездки на Окинаву. Простая жизнь достойного гражданина общества. Ему уютно в однокомнатной квартире с крохотной кухонькой в коридоре и стиральной машинкой на балконе. Большего ему и не нужно — зачем, он же один. Его полностью устраивает среднеклассовая Субару, в которой они с Аизавой недавно поменяли свечи, масло и стартер. Куда ему разъезжать на понтовых заграничных машинах? Перед кем красоваться? И его полностью удовлетворяет его, как выразился однажды Шота, «набор первой помощи занудному одиночке, смущающемуся признаться в собственных кинках даже самому себе»: мастурбатор, средний дилдо, смазка, салфетки, — в коробке под кроватью. С названием он бы поспорил, конечно. Просто… ему, например, больше ничего не нужно. Он обычный мужчина за тридцать, слишком занятый своей работой, чтобы беспокоиться поиском партнёра, и рассматривает этот процесс не более чем необходимую ежедневную рутину. Как чистка зубов или принятие душа — зачем изощряться? Несколько минут активных движений бёдрами — и мир становится выносимым на ещё один восьмичасовой рабочий день. Иногда можно повторить всё те же движения перед сном, чтобы снять скопившееся за день напряжение. Хизаши не считает себя «занудным» или, тем более, «смущающимся самого себя». Просто ему достаточно и этого. Ему не нужны подписки на эротические сайты или всевозможные чаты с флиртом, виртом или вебкамом, чтобы чувствовать себя в жизни комфортно… Впрочем это всё ещё не означает, что его жизнь всецело подчинена строгим правилам и чёткому расписанию. Случается, что и на него порой находит особое настроение. Шота, как всегда слишком проницательный, в четверг застал Ямаду врасплох. Он не смог сказать правду о том, почему он не выспался ночью... впрочем нельзя и сказать, что он соврал обо всём. Сакэ он действительно пил — правда сам с собой. Слегка опьянел, расслабился, новостная лента соцсети подкинула несколько симпатичных фотографий широких мужских спин, руки сами потянулись к «набору первой помощи» и нашли нужное видео из избранных на порнхабе. Когда ты один, можно развлекаться как угодно. Доводить себя до предела, потом останавливаться и повторять ровно столько раз, сколько хочется. Вот только голос контролировать не всегда получается… Ямада слегка перестарался, и как результат — четыре часа сна и сиплое горло. Шота, к слову, мог бы промолчать, но, конечно, это же Аизава. Аизава… Аизава — это что-то совсем из другого мира. Его квартира похожа на какую-то пещеру сокровищ, в которой никогда не знаешь, на что наткнёшься: на полу может оказаться пустая бутылка, полная бутылка, гаечный ключ, разводной ключ, грязная масляная тряпка, шкатулка с безделушками, книга или просто одежда. И это в гостиной-то! Что творится у него в спальне, Ямада даже боится себе представить. Да и сам он… мягко говоря далёк от общеустановленного понятия «порядочного гражданина»: гулять по барам и клубам в его-то возрасте, нарываться на драки, напиваться до полной отключки, срываться куда-то на своём мотоцикле, на этом же мотоцикле колесить по стране с такими же бесшабашными… Всё это очень далеко от жизни преподавателя профессиональной этики. Не то, чтобы Ямада был совсем против этого, но… скажем так… каждому положены развлечения по возрасту. Довольно занятно привести кого-то к себе на одну ночь, когда тебе двадцать пять. Но когда тебе тридцать девять?.. Всему должно быть своё время. И ты должен меняться вместе со сменяющими друг друга цифрами на календаре. Но Шота… как будто решил, что он вне временного концепта. Точнее, что он вообще вне концепта. Ни времени, ни возраста, ни положения в обществе — словно бы всё это так... шутка, условность, которую можно и нужно игнорировать. Поэтому и пирсинги, которых всё больше, поэтому татуировка, словно бы он бывший якудза (дракон на плече — это не шутка, и как только дирекция смотрит в сторону?). Поэтому и драки, тусовки, и «бля, проснулся… чёрт знает где с каким-то парнем лет… хуй знает, двадцати двух?..». И… то есть… Ямада не должен этого одобрять. Он знает, что всё это неправильно. Но… Аизава делает это всё так… Словно бы в этом есть что-то волшебное, что-то таинственное, что-то, ради чего стоит пожертвовать своей нормальной жизнью. И… возможно… ему, совсем немного, интересно, каково это?.. А ещё в Аизаве есть и другая сторона. Та, где он мычит себе под нос, проверяя работы учеников, где он наизусть цитирует длинные отрывки из книг, где часами сидит над важным докладом, то и дело задумчиво зарываясь рукой в волосы и отпивая уже остывший кофе — и весь внезапно такой почти даже правильный, пока снова не сорвётся со своими байкерами чёрт знает куда. Шота всё делает со страстью: пьёт и ругает своих непутёвых студентов, катает на мотоцикле, забив на страх, бросается помогать самому Хизаши, не раздумывая ни минуты. Он совсем не такой, как Хизаши, но именно этим он притягивает. Ведь не зря же говорят о противоположностях, которые идеально подходят друг другу. И он чувствует это, они тянутся друг к другу, только... чего-то всё время как будто не хватает. Сначала Хизаши давал ему возможность оправиться после тяжелого разрыва с Эми, потом ему казалось, что Шота просто не решается, ведь отношения с коллегой — это очень тонкая вещь, поэтому он постарался дать понять, что совсем не против, а детали можно было бы и в процессе обсудить, но… Время шло. Они ходили в кино, в кафе, бары иногда собирались у кого-то на квартире, даже несколько раз («Come on it's gonna be fun!») ходили в гей бары (никогда не в клубы, потому что там нет возможности нормально выпить и поболтать). После кафе и кино Шота вежливо провожал его до метро или — когда совсем не было другого выхода — подбрасывал на своём мотоцикле. Из баров же, куда они ходили очень редко, Аизава обычно исчезал куда-то с друзьями, либо с новыми знакомыми — потенциальными партнёрами для ночных развлечений — драка или постель, там как душа ляжет, по выражению Аизавы. В последний раз, когда их снова занесло в гей-бар, Ямада думал, уже было, вот оно — но единственным, что они разделили в ту ночь, стала бутылка виски. Как выяснилось позже, Шота достался одному парню, что все время пялился на него издалека, пока они пили. Аизава всё время доставался кому-то ещё. И никогда Ямаде. Но сегодня… Сегодня всё должно быть по-другому. Аизаве исполняется сорок. И судя по его собственным словам, оброненным недавно за утренним кофе, он и сам уже устал просыпаться где попало с чёрт знает с кем. Сегодня Ямада сделает шаг, и он больше чем уверен, что это будет шаг навстречу новым отношениям, а не в пропасть. В «Седьмом Небе» аншлаг. Впрочем, на день рождения Аизавы всегда собирается приличная толпа. Ямада, устроившись на высоком табурете у барной стойки, крутит в пальцах влажную банку «Саппоро» и меланхолично оглядывает тусовку, вылавливая какие-то микрожесты и отведённые взгляды — старые привычки журналиста никуда не деваются. Главный зал оккупирован группами из полузнакомых и смутно узнаваемых сомнительных личностей. Кто-то пьёт, беззаботно болтая за столиками, кто-то стоит с бокалами в руках, приглушённо что-то обсуждая, кто-то бродит от одной компании к другой, хлопая знакомых по плечам, кто-то гоняет в бильярд или дартс в игровой, из которой периодически доносятся обескураженные вопли проигравших. Шотиных друзей можно разделить на два типа. Первый — это байкеры. Рокеры. Панки. Все те небритые и пропитые рожи, с которыми Ямада при других обстоятельствах не рискнул бы даже находиться на одной улице — но сейчас, ничего, спокойно один бар делит. И второй, совершенно иной: офисные клерки, наконец, вылезшие из своих чёрно-белых костюмов, профессора различных университетов и школьные учителя — часть из них Хизаши имеет честь знать, о некоторых слышал, а остальные не имеют особого значения. При обычных обстоятельствах все эти люди и не подумали бы искать какие-то темы для разговоров и в целом коммуницировать. Но сегодня особый случай. День рождения Аизавы. И все эти люди слетелись с разных концов города, а кто-то и с других концов Японии, чтобы отметить это знаменательное событие в мало примечательном баре на краю центра. Хизаши делает глоток. Он сидит тут уже минут тридцать, пиво успело нагреться в его руках. Пить особо не хочется, но не пить тут нельзя — заклюют и заставят всё равно. Суши убежал на улицу, а Оборо, со своей типичной улыбочкой, продолжает разливать пиво по бокалам, текилу по стопкам и виски по тумблерам всем прибывающим — первый напиток за счёт хозяина вечеринки. Медовый свет жёлтых ламп заполняет зал, а из колонок течёт что-то не сильно режущее слух на английском. И почему «Седьмое Небо»?.. Шота буквально живёт здесь. То «зашли пивка попить», то «новый крафт дегустировали», то «Оборо помогали», то «Хэллоуин, Новый Год, чьё-то повышение — нужное подчеркнуть — отмечали». То есть да, здесь довольно атмосферно: все эти надписи, разрисованные столы, сцена, любимая музыка из аутентичного музыкального аппарата, улыбчивый бармен с таинственным взглядом и кот. Но столько лет подряд?.. Хизаши лично был здесь раз пять — не больше. А Шота ещё до их знакомства тут праздновал. Лёгкий перебор гитары где-то сбоку от него привлекает внимание. Это Токоями уже успел разложиться за одним из столиков. Он привычно в чёрном. Его широкие штаны и кофта с расклешёнными рукавами в готическом стиле знакомо сочетаются с чёрными перьями в волосах. Рядом с ним — неразлучная парочка Даби и Ястреб. Даби в серой кофте с растянутым горлом, словно бы вышел из дома в чём было. Пирсингов на его лице стало, кажется, ещё больше с их последней встречи, и все они, как у клоуна, разных цветов. На шее висит большой серебряный череп на длинной цепочке с чёрными кристаллами в глазах, а его запястья украшены разномастными фенечками. Его парень — Ястреб — сегодня в тонком красном лонгсливе и обтягивающих синих джинсах, тоже пестрит заклёпанным лицом, только, в отличие от Даби, у него все в одном цвете — красном. Когда Ястреб улыбается, под верхней губой виднеется серебряный полумесяц. Клички вместо имён, как у группировки какой-то, даже Твайс — единственный, кто Хизаши действительно нравится из местной тусовки — тоже не обладает именем, но всех, похоже, всё устраивает. Однако это заставляет задуматься — какие скелеты похоронены в их именах?.. Впрочем, Ямада достаточно с ними знаком, чтобы не пытаться вызнать и не испытывать отвращения. На поверку и Даби, и Ястреб, и прочие, не носящие имён, оказались приличными и порядочными людьми… насколько Ангелы Ада могут быть приличными и порядочными. Хизаши переводит свой блуждающий взгляд на пустую сцену и на компанию рядом с ней. Там, привалившись спиной к стене, держит высокий бокал с чем-то тёмным виновник торжества. Шота совсем не похож на именинника. То есть, в представлении Ямады, именинник должен выглядеть... празднично, чтобы у гостей не было сомнений, чтó именно они приходят праздновать. Тем более что у него сегодня юбилей. Знаменательное событие в жизни любого человека, который стоит выделить отдельно, провести его так, чтобы запомнить, выглядеть так, чтобы тебя запомнили: «А вот он на свой юбилей...» — но Аизава… Да он с похмелья на работе выглядит порой куда более презентабельнее, чем сейчас. Серый кардиган из тонкой ткани небрежно накинут на плечи так, будто Шота выудил первое, что нашел в куче одежды на своем диване. Под ним — белая футболка с черепом и невнятной надписью «Live fast... or don't», глубокий вырез не скрывает татуировку — изумрудная чешуя на шее словно бы сильнее выделяется рядом с белой тканью. Грязно-синие джинсы же и вовсе смотрятся так, будто в них ползали в гараже не один год: на коленках огромные дыры, совсем не похожие на фабричные, на ляжках протёртости. В таком виде Шота сливается с толпой, размывается в ней, становится незначительным. Да что там — Даби на его фоне кажется куда более важным человеком на этом празднике жизни. Разве что над причёской его коллега действительно постарался — по бокам головы — несколько мелких косичек с вплетённысми тонкими синими ленточками, которые сливаются сзади в низкий хвост, закреплённый бантом из этих ленточек. А из украшений, на которые обычно Шота не скупится, сегодня только увесистое серебряное кольцо в виде черепа с двумя чёрными кристаллами в глазах — как и у череп у Даби на подвеске. Ну разве так люди обычно празднуют свой юбилей? Ямада бы надел хотя бы рубашку и целые штаны. Но Шота — не Хизаши. Они только и успели перекинуться парой слов, когда Хизаши пришёл, прежде чем его внимание было украдено новым гостем. Как и всегда, впрочем. Во что бы Шота ни был одет — он всё равно остается в центре внимания. Притягивает взгляды. Вот уже минут тридцать поток людей вокруг него не прекращается. Хоть и на главном входе висит табличка «Закрыто», знающие находят окольный путь через курилку. Кто-то приходит и тут же убегает, потому что работа/семья/дела, кто-то приходит, дарит подарок: «ну что ты, я же просил не надо» и «да какой это подарок, это так… старый долг» — и уходит. Кто-то приходит, чтобы остаться. Как внезапно появившийся непонятно откуда Твайс, который без обиняков вытягивает Шоту из толпы и стискивает в объятиях. Ямада радостно улыбается — наконец-то будет с кем побеседовать! С Твайсом Хизаши познакомился тогда же, когда и с Шотой. Аизава часто звал их обоих в бары. Твайс высок и широкоплеч, обладает суровым взглядом и длинным грубым шрамом, рассекающим лоб — настоящий преступник на первый взгляд, но если вы пообщаетесь с ним поближе, то узнаете, что он склонен находить в любых людях положительные черты и тянуть за них, пока перед ним не окажется тот самый человек, которого он представил в своей голове. Ямаде всегда хочется быть лучшей версией себя рядом с ним. Несмотря на эту удивительную способность Твайс довольно простодушен и общителен — хотя вообще, если припечёт, может и промеж глаз зарядить свои широким кулаком. Только вот припекает ему редко. Шота по сравнению с ним — несносный мальчишка, ввязывающийся в драки по поводу и без. Сегодня Твайс облачён в штаны цвета хаки и коричневую кожаную куртку, его русые волосы торчат короткими колючками. «Шота!» — радостно басит Твайс и смыкает свои огромные лапищи за спиной Аизавы. Ямада с лёгкой улыбкой наблюдает за тем, как Шота жалостливо хлопает друга по плечам. Они совсем разные. Как день и ночь, и ведь не скажешь, что друзья с университета. — Ямада-сан? — вдруг окликает его бармен, отвлекая от собственных размышлений. — Всё хорошо? Ещё пива? — Нет, спасибо, — Хизаши покачивает полупустой банкой, — у меня есть. Ширакумо кивает и тут же отвлекается на подошедшего к стойке Твайса. — Твайс, какие люди! Как новая работа? Как жена? — в который раз Ямада поражается, что Оборо как будто бы знает всё обо всех. Ни разу, за всё то время, что Ямада за ним наблюдает, не перепутал ни имени, ни событий, происходящих в жизни того или иного гостя. Даже осведомился о недавной проблеме Ямады с машиной. Шота что ли ему рассказать успел?.. — Тога на улице, она встретилась с Полночью, сейчас подойдут, — голос у Твайса тяжёлый и глубокий, он сильно хрипит, словно бы только недавно выздоровел. — Привет, Ямада-кун! — Полночь здесь? — Оборо ныряет под барную стойку, так что Хизаши не видит выражения его лица, но что-то такое мелькает в его голосе… — Тебе стаут? Лагер? Твайс задумчиво мычит, покачиваясь на пятках. Его тяжёлые армейские берцы топают об пол. — Есть случайно что-то безалкогольное? — его тонкие губы растягиваются в смущённой улыбке. — Мы с Тогой пока не пьём. — Правда? — Ширакумо выныривает обратно с бутылкой безалкогольного пива с забавной розовой этикеткой. — Поздравляю! И уже известно, кого вы ждёте? — Нет, ещё рано, что ты! Хизаши хмурится. Что? — Тога… беременна? — осторожно уточняет он, делая глоток своего уже совсем тёплого пива. Фу, какая мерзость. — Да, — Твайс проводит рукой по ёжику своих коротких волос. — Уже полтора месяца. — Вау, давненько мы не виделись, — он хлопает Твайса по плечу. — Рад за тебя. Твайс отличный мужик. Приземлённый, с порядочной работой, машиной и женой. Всё как у людей, хоть и тоже катает на мотоцикле. Из всех близких друзей Шоты Ямада симпатизирует ему больше всех. Дело ли в том, что он не суетится, не распыляется по мелочам, ставит себе цели в жизни и идёт к ним уверенными шагами? Его приоритеты просты и поняты — собственный дом, стабильная работа, семья. Или в том, как легко и просто он всегда общается с людьми? От него не ожидаешь какого-то подвоха или удара в спину. «Ямада-кун» с первой встречи, вот так просто. Но в его устах это не звучит как панибратство или оскорбление. Просто он вот такой — свой в доску, но одновременно вызывающий уважение. Всегда говорит то, что думает. — Как дела, Ямада-кун? Как на работе? Шота не доставляет проблем? — Твайс взбирается на высокий барный стул, удобно устраиваясь. — Да так, ничего нового, — Хизаши смущённо зарывается в свои волосы ладонью. — С Шотой всё по-прежнему… да ты и сам должен знать. — Мы с ним давно толком не общались, он всё с Даби, а у меня сам понимаешь, работы полно — займ нужно выплачивать, — Твайс салютует своей бутылкой в сторону неугомонной троицы, прежде чем сделать глоток. — Сейчас, народ подтянется весь, тогда можно будет вылавливать Шоту. Ямада кивает, он тоже об этом думал. Выловить Аизаву для себя, утащить его на улицу и... За их спинами раздаётся дружное мужское «эгей!». Твайс и Оборо одновременно устремляют свои взгляды на чёрный вход, Ямада слегка запаздывает. Их двое. Тога в свободном светлом платье и… королева... — Не смей даже пытаться отказаться, Аизава Шота, я его два месяца делала! — громко и властно заявляет черноволосая женщина в кожаном плаще. Она впихивает Шоте объёмный красный свёрток и проходит к одному из диванчиков у сцены, куда все скидывают куртки. Миниатюрная Тога, стоящая за ней, чмокает Аизаву в щёку и направлется к бару. — Всем привет! — радостно приветствует их девушка — женщиной её назвать не поворачивается язык. То ли из-за светящихся глаз, то ли из-за хрупкого телосложения. — Привет, — Хизаши вторит Оборо, хотя его внимание направлено на вторую гостью, которую уже обступили байкеры в кожаных жилетках. Он не упускает несколько пристальных долгих взглядов, которые они на неё бросают, впрочем никто не позволяет себе лишнего. Тога что-то лепечет, забирая свой сине-зелёный коктейль, видимо, безалкогольный, и они с Твайсом удаляются, освобождая место для… Неё. Высокая длинноволосая женщина с большой грудью, лишь номинально спрятанной под блузой из полупрозрачной тёмной ткани с узорам на рукавах и тканевым чёрным корсетом, золотящимся в свете ламп, чёрные облегающие штаны обтягивают округлые бёдра. Тонкие каблуки её высоких сапог глухо стучат по деревянному полу, когда она подходит к бару. — Оборо, сколько лет! — улыбается она, облокачиваясь на стойку. Тонкие пальчики с длинным чёрным маникюром игриво постукивают по лакированной поверхности. Её пышная грудь, выгодно подчёркнутая корсетом, оказывается так близко к бармену, что у него нервно дёргается кадык. — Полночь! — Ширакумо откашливается, заправляя выбившуюся из-под красной банданы белоснежную прядь, и его широкая улыбка становится словно бы чуть натянутой, как будто бы он нервничает. Но это ведь невозможно, да? Ямада ни разу не видел ни одной эмоции на лице этого мужчины, кроме полной самоотдачи и готовности обслуживать своих гостей. — Давненько ты не заходила. Как дела в магазине? — Тону в заказах, впятером уже не справляемся, — её пухлые губы в тёмно-коричневой помаде расплываются в томной улыбке. Глубокий, бархатистый голос приятно ласкает уши, обволакивая и успокаивая. Правда, похоже, на Ширакумо он скорее действует, как экстази. Она красива — Ямада понимает это не только по опыту общения с различными женщинами, но и по странному ощущению внутри — словно бы его на несколько мгновений схватили за лёгкие. Её красота чем-то схожа с красотой Аизавы. Её длинные чёрные волосы, достающие практически до копчика, украшены чем-то вроде диадемы — Хизаши не очень в таких вещах — изящный ободок из серебряного кружева венчает ее голову, а на лоб спускается тонкая цепочка с каплевидным кристаллом. Сзади таких цепочек несколько, и все они длинные — сияющие капельки на их концах путаются в её угольно-чёрных волосах, словно звёзды на полуночном небе. — Позволь угостить тебя коктейлем, который поможет забыть о работе на оставшуюся ночь, — Оборо, наконец, справляется со своими эмоциями, и лукавая улыбка возвращается на его розовые губы. — От твоих коктейлей не только о работе можно забыть, — фыркает Токоями, приваливаясь к стойке с другой стороны от женщины. — Привет, Полночь, поздравляю с победой на конкурсе. Вблизи перья в его волосах оказываются разной длины и отлива: голубого, изумрудного, золотистого, — а его левая рука украшена кожаным браслетом с каким-то оккультным символом, неизвестным Ямаде. — Я рискну, — улыбается Полночь, и, наконец, обращает внимание на Хизаши. — Кажется, мы не знакомы? — Хизаши Ямада, — представляется он, поправляя очки на носу. И, наученный опытом, добавляет, чтобы потом не было вопросов. — Я коллега Аи… Шоты. Его имя всё ещё немного непривычно на языке. Пару раз за неделю он сбивался и называл его знакомым Аизава-сан, но Шота продолжал звать его Хизаши, и… глупо обращаться к человеку по фамилии, если собираешься предложить ему встречаться, не так ли? — Полночь, — представляется женщина, одаривая его улыбкой. Когда она улыбается, он внезапно понимает смущение Оборо. Её красота за гранью. В ней есть что-то дикое, неукрощённое, дыхание самой природы... Звёзды в её глазах сияют ярче, чем полная луна. По сравнению с ней все рядом выглядят так, словно выбежали в магазин на две минуты за лапшой быстрого приготовления, даже сам Хизаши в своём тёплом белом свитере — потому что вечер обещает быть холодным — и чёрных зауженных брюках кажется себе простаком, который схватил что-то первое попавшееся, а не торчал два часа перед шкафом. И даже его зачёсанные с боков волосы, прихваченные тонкой резинкой, чтобы не мешали, совсем не спасают положение. — Мы с Шотой старые друзья, но редко видимся — в отличие от этих алкоголиков, у меня чертовски много работы. — Слышал, ты машину купила? — Оборо ставит на небольшую подставку высокий коктейльный стакан с чем-то розово-красным, украшенный вишней и зонтиком. — Да, пришлось — слишком дорого на такси разъезжать с этими заказами… — её пальцы изящно обнимают бокал. На среднем блестит тонкий обод золотого кольца. Её чувственные губы смыкаются на трубочке, и Хизаши, ловя очередной тяжёлый взгляд, которым её одаривает Токоями, впервые чертовски его понимает. Ещё никогда не испытывал он подобных ощущений рядом с женщиной. Прочистив горло, он просит у Оборо ещё пива. — Может, я смогу искусить вас крафтом, Ямада-сан? Тот лагер вам в прошлый раз понравился. Ямада чуть склоняет голову, задумываясь. Почти весь крафт бьёт в голову, а ему бы хотелось остаться в трезвости, чтобы с Шотой всё вышло гладко. С другой стороны, они тут надолго, так что надо бы что-то тянуть… Нет, пожалуй, пока стоит сделать перерыв. — Я пока обойдусь простой газировкой, есть что-нибудь не сильно сладкое? — он протягивает свою карточку. Оборо кивает и молниеносно удаляется к холодильнику — Эй, Полночь! — Ястреб, взявшийся из ниоткуда, крепко обнимает девушку со спины, и это может показаться достаточно хамским поведением, если не знать кто такой Ястреб. Полночь разворачивается, чтобы стиснуть его в своих объятиях, и слегка поджатые губы Токоями говорят о том, что он бы совсем не против оказаться на месте хищной птицы. Хизаши получает свой напиток, и, оставляя его на стойке, возвращается к созерцанию остальных гостей. Он находит взглядом Аизаву, который опрокидывает шот с невысоким пухленьким бородатым мужичком в типичном кожаном байкерском прикиде, старше самого Аизавы лет на двадцать точно. ‌— К слову о машинах, — продолжает Полночь, обращаясь к Токоями. — Чья это синяя BMW седьмой серии на парковке? Блестящая, как будто только что из салона. С каких пор Шота водит дружбу с президентами? Токоями ухмыляется. Ястреб тоже. — Разве что с вице-президентами. Это может быть только наш новый… ну, то есть, наш с Даби новый, но хорошо известный, так как Шота о нём не затыкался, а Токоями — старый, то есть дело не в возрасте и не сам Токоями… — Хизаши спрыгивает с табуретки и направляется к Шоте, чтобы не слушать запутанные объяснения Ястреба. У него есть предположение (то есть опасение) насчёт того, кто бы это мог быть, и ему хочется уточнить. Аизава как раз заканчивает болтать с очередным сомнительным типом и встречается взглядом с Хизаши. — Эй, как ты тут? — весело спрашивает он, поправляя косичку на плече. — Смотрю тебя оккупировали со всех сторон, — улыбается Ямада в ответ. Шота разводит руками, в одной из которых пустой пивной бокал — и когда только успел? — Я если честно не ожидал, что так много народу придёт, видимо, именно в эту субботу все резко свободны, — он смеётся и кладёт свободную руку Хизаши на плечо. — Ты… Он осекается на полуслове, когда дверь чёрного входа с силой распахивается. — Хэй, да у тебя тут целый королевский приём! — знакомый низкий голос с язвительными нотками заставляет Ямаду вздрогнуть. За спиной Шоты появляется парень, которого он видел лишь однажды, но запомнил навсегда. Яркие пронзительные глаза и наглая ухмылка на сияющем лице. Хитоши Шинсо. Вице-президент Cerberus Security, человек, не обременённый рамками вежливого общения и… бывший Шотин ученик, который одним своим броским заявлением в интервью выбил Аизаву из колеи на полдня... Что он тут делает?! — Для королевского приёма тут не хватает короля, — Шота отвечает тут же, становясь вполоборота, чтобы поприветствовать гостя. — Опаздываете, ваше высочество! Он делает шаг к парню, от Ямады не укрывается как он подаётся вперёд, словно бы намеревается обнять гостя, но тут же будто одёргивает себя, отступая назад и скрещивая руки на груди. — My bad, sen-sei, не выставляй меня за дверь пожалуйста! — Шинсо зарывается рукой в свои тёмно-каштановые волосы, разлохмачивая их, и самодовольно скалится. Его нахальный тон совсем не сочетается с вежливым обращением. Ямада хмурится. Шинсо не произвёл на него положительного впечатления с самой первой встречи. Появился из ниоткуда, разговаривал непочтительно, бросил что-то непонятное на английском и утащил Аизаву — тот потом ещё полдня сам не свой ходил. Вот только если в прошлый раз он хоть выглядел прилично, то сейчас его щёки покрывает недельная щетина, а вместо пиджака на нём какая-то объёмная куртка и простые тёмно-синие джинсы, слегка протёртые на карманах. То есть… он выглядит… как и все тут собравшиеся. Смотря на него, даже не подумаешь, что он успел мелькнуть на обложке журнала «Форбс» — и судя по всему как раз о нём сейчас и рассказывали Полночи Токоями и Ястреб. — У меня была уважительная причина, — паясничает парень и жестом фокусника вытаскивает из внутреннего кармана куртки чёрную прямоугольную коробочку, похожую на упаковку конфет или некий пенал с красными буквами на крышке, и протягивает ее Шоте. — Что это? — Аизава неохотно принимает подношение. Оглядывает скептически, но не откладывает в сторону, как остальные. Большим пальцем он оглаживает выступающие над поверхностью красные буквы «Dare you». — Я, кажется, предупреждал о подарках. — Подарок? Это? — парень разводит руками, белозубо скалясь. — Just a little bribe. Шота хмурится, тянет за золотистый язычок, чтобы распаковать коробочку, и откидывает крышку. На красном бархате в слотах лежат несколько одинаковых крохотных бутылочек из тёмного стекла, украшенных белыми наклейками с какими-то надписями. Каждая на два-три глотка — не больше. Ямада вглядывается, пытаясь понять, что это такое может быть, но беглый осмотр не даёт ему ни малейшего представления о возможном содержимом. — Алкоголь? — Шота хмурит брови — кажется, он начинает злиться. Хизаши недовольно поджимает губы. Припёрся, мало того, что ведёт себя нахально, так ещё и настроение имениннику портит. — Тебя жизнь ничему не учит, парень? — добавляет он, практически рыча. Но парень, ничуть не смущаясь, наклоняется ближе, и добавляет вполголоса, так что Ямада едва слышит: «..зал, что это алкоголь, сэн-сэй?». Шота чуть отклоняется назад и отводит взгляд, словно бы ему немного некомфортно в такой близости от парня. Недовольство на его лице сменяется недоумением, и он поднимает одну из бутылочек, чтобы рассмотреть на свет. — Это daredevil kit, — улыбается парень, не отстраняясь, но опираясь одной рукой на стену, и словно бы совсем чуть-чуть нависает над Аизавой. — Тебе придётся испытать судьбу. Мужчина фыркает, убирает бутылочку в коробку, захлопывает крышку и небрежно бросает подарок на ближайший столик, где уже скопилась небольшая куча «не подарков». Шинсо, похоже, это только веселит. Он собирается ещё что-то сказать, но замечает Хизаши и прищуривается, словно бы стараясь припомнить, где они виделись. Уголки его губ ползут вниз. — Ямада-сан, не так ли? — наконец холодно произносит он, коротко кивая и однозначно давая понять, что почтительного отношения к старшему от него ждать не придётся. Ямада лишь кивает в ответ, стискивая зубы. Каков нахал! — Ах да, вы же виделись, — Аизава спохватывается, словно бы тоже только что вспомнил о присутствии друга. — Хизаши, ты помнишь?.. — Угу, — Ямада холодно кивает в ответ. У него нет совершенно никакого желания расшаркиваться с этим выскочкой. Аизава правильно сказал, с первого взгляда его сложно полюбить. Да и со второго тоже. Но куда важнее, что он тут делает? Зачем он пришёл? Не то, чтобы они с Аизавой были близкими друзьями, не так ли? Он всё испортит! Пока Ямада недовольно прикидывает варианты причин прибытия Шинсо, Аизава расспрашивает парня о прошедшей неделе, которая, очевидно, была у него выходной. — Смотрю, круги под глазами слегка посветлели. Обкатал свою обновку? — Шота вздёргивает бровь с пирсингом и вопросительно склоняет голову на бок. — Жизнь определённо становится лучше, когда спишь в сутки больше четырёх часов… Хизаши не особо вслушивается в ответ, зачарованный движениями Аизавы. Он то и дело поправляет свои волосы, то касается серьги в ухе, то постукивает пальцами по бокалу. Он… чёрт… он нервничает? Рядом с этим?.. Нет. Скорее всего, ему просто не очень комфортно. Всё-таки это не очередной друг-байкер, а серьёзный бизнесмен, который, хоть и младше по возрасту, но значительно превосходит его по статусу. Зачем Шота позвал его? Это просто вежливость? Шинсо пригласил его на приём, а Шота в ответ на свой праздник? Но... чем ему вообще может быть интересно подобного рода мероприятие? Разве это вечеринка его уровня?.. Или… Или между ними есть что-то ещё? В первую встречу Ямады с Шинсо тот пришёл, чтобы отдать ему резинку для волос… Как часто ты забываешь свои вещи у кого попало?.. Шота, в какую передрягу ты ввязался на этот раз? Шинсо снова тянется, чтобы что-то прошептать ему на ухо, но Аизава отстраняется, заметив, что какой-то мужчина в красном машет ему рукой. — Так, проваливай к бару, первый напиток за мой счёт. — Это не обязательно… — начинает было парень, но его плечо внезапно стискивают. — ...или я запихну тебе деньги за такси в глотку. Через задницу, — последние два слова Шота буквально цедит сквозь зубы. Ямада… теряет челюсть… Какое такси?.. Что происходит между ними?.. Шинсо смеётся и поднимает руки, сдаваясь. — My ass can take a lot of things, sure, but cash isn’t one of them. You might want to consider another offer. Судя по вытянувшемуся лицу Аизавы, что бы ни сказал ему парень, это было неожиданно даже для него. — I’m considering to bite your tongue off! — впрочем, кровожадная ухмылка тут же растягивается на его лице, и красный шарик пирсинга в языке дразняще выскальзывает на мгновение, и теперь уже очередь удивляться Шинсо. — Эй! Тоши! Тащи свою задницу сюда! — окликает его Токоями, и парень машет ему рукой. — Увидимся, — он стягивает свою куртку, оставаясь в простой чёрной кофте с круглым горлом и рукавами чуть ниже локтей. На одной из рук — «умные» часы с чёрным сейчас гладким циферблатом. Шота, которому сигнализируют уже двумя руками, кричит, что сейчас подойдёт. Ямада бросает короткий взгляд на идущего к бару вице-президенту CS, потом на высокого блондина, зовущего Аизаву. Что делать ему?.. Возвращаться на бар не очень хочется, но и влезать в разговор Шоты тоже… Взгляд падает на пустой бокал, который Шота всё ещё держит в руке. — Шота, давай я тебе ещё пива принесу? — находится он. Аизава, хмурясь, смотрит на свою руку. — Чёрт, да, спасибо, Хизаши, — он протягивает бокал ему. — А вообще, передай пожалуйста Оборо, чтобы он готовил шоты. Пора уже начинать. Моя карточка у него. — Ты где будешь? — Э… Я сам подойду за ними, через несколько минут. Ямада кивает и возвращается к бару, где Шинсо, бесцеремонно привалившись к стойке, как прежде Полночь, затирает что-то бармену. Токоями, следящий за ними, сдерживает смех. — ...Шота будет совсем не в восторге, — качает головой Оборо, ставя на стойку бокал виски со льдом. Шинсо пожимает плечами и протягивает ему свою чёрную пластиковую карточку с золотыми цифрами на ней. — Поэтому я не показываю фокус с картами ему, я показываю его тебе. — Если он узнает, что ты, господин волшебник, подменил ваши карты… — Он голову вам обоим оторвёт! — не выдерживает Токоями, разражаясь хохотом. — Ну, это уже будут мои проблемы, не так ли? Тем более, для того, чтобы это сделать, ему придётся оказаться в непосредственной близости. Всё одно… — он замолкает, заметив Ямаду. — Я просто скажу, что не смог устоять перед гипнотической властью платиновой кредитки, — Оборо всё же выхватывает карточку, зажатую между чужих пальцев. Совсем не вежливый способ подачи карты! Неужели, он действительно считает, что раз у него есть деньги, то ему можно позволять себе такое хамское поведение? Но… что куда важнее, почему все остальные так спокойно к этому относятся? Неужели у этих «не живущих по правилам» и всегда говорящим, что они думают, резко теряются все их принципы при виде денег?.. — Ямада-сан? — Оборо разбирается с картами, и поворачивается к нему. — А… да, Шота просит сделать шоты, — кивает Хизаши, усаживаясь за свой стул. Его полупустой бокал с газировкой уже запотел и покрылся конденсатом, маленькие капельки стекают вниз на чёрно-голубую картонную подставку с логотипом бара. — Тоши, а что BMW на парковке и правда твоя? — спрашивает Токоями. — Шота вроде сказал, у тебя Тесла… — Уже всё разболтал? — смеётся парень, делая глоток из своего бокала. — Да, BMW тоже моя, только она больше не на парковке, я отпустил водителя — не торчать же ему тут. — Даби сожрёт тебя, если не увидит её. — Я учту. Ямада наблюдает за тем, как в высокие тонюсенькие колбы наливается прозрачная текила. — Шота сам придёт? — уточняет Оборо, уже привычный к этой процедуре. — Ага. — Они заказывают шоты и играют во что бы они там не играли. В прошлом году был дартс, а в этом…? Кто знает? Ямада сразу и навсегда отказался принимать участие, в основном, из-за шотов. Он не пьёт настолько крепкие напитки в таких количествах. Но он видел эти игры несколько раз: тот, кому не везет в своём ходе — пьёт. То есть, если Шота промазывает в дартс три раза подряд — шанс, что он попадёт в четвёртый, становится практически равен нулю. Наверное, именно поэтому Аизава всегда довольно быстро накидывается на свой день рождения, и потом... — Пошли уже, Даби вон заждался! — Токоями уводит Хитоши, добавив, что все они очень рады, что Шота пригласил его, а Даби не мог перестать говорить о том, что ждёт некой партии между ними. Партии?.. Так это парень всё же… часто общается с Аизавой? По крайней мере, он знаком с его ближайшими друзьями: Даби и Токоями, но… Как это возможно, если они недавно только снова встретились — разве нет? Когда он успел так плотно затесаться в круг Шотиного общения?.. За его спиной раздаётся радостное «Тоши!» хриплым голосом Даби, который за этот вечер уже кричал так много и так часто, что не ясно, как ещё совсем не сорвал голос. Хизаши, которому вообще-то не интересно, но… разве что совсем чуть-чуть… разворачивается боком к стойке, чтобы краем глаза наблюдать за происходящим. За столиком, где ранее сидели закадычные шотины друзья, сейчас и Полночь, и Шинсо, и ещё какой-то мужчина европейской внешности, которого Ямада не знает. Даби и Ястреб по очереди обнимают Хитоши, словно бы именно его они тут ждали всё это время. — Йоу, чувак, что у тебя там за тачка?! — слышит он Даби. Конечно, покажи этому человеку открытый капот и всучи гаечный ключ — и можно забыть о его существовании на несколько часов. Даби странный. Со всеми его пирсингами и татуировками, стилем жизни, и местом обитания… Ямада ничего о нём не знает, кроме прозвища и о том, что он сам-себе-босс — имеет собственную крохотную автомастерскую, где занимается в основном нехитрой починкой железных коней своих знакомых. О Ястребе, который пытается утащить хоть кого-нибудь покурить, отчаянно дёргая Токоями за плечо, он знает ничуть не больше: работает пирсером, живёт с Даби. А уж о Токоями вообще почти ничего: занимается татуировками. И он знаком с ними уже сколько? Года три?.. Однако этот Шинсо — чёрт знает, как давно он с ними общается — кажется, знает в три раза больше. «Надеюсь, сегодня ты не побежишь напяливать ту куртку со стены и испытывать судьбу», — подначивает он Даби. И «Слушай, Ястреб, Руми просила твой номер, чтобы договориться по поводу пирсингов, и ты же вроде шьёшь на досуге, я правильно понял? Она что-то для мужа хочет…» И «Тень... чёрт, Токоями, прости бро, старые привычки, я Изуку рассказал»… Почему такой солидный человек, как вице-президент Cerberus Security болтает с какими-то панками и неформалами, как с равными?.. И почему тогда с Хизаши он обходится так грубо?.. Внимание Ямады привлекают две фигуры, выруливающие в обнимку из-за угла. Аизава и Твайс. — Эй, Оборо, шоты готовы? — басит Твайс. Бармен кивает и выставляет на стойку несколько подставок с тонкими высокими колбами. — Достань мне, пожалуйста, ещё этого потрясающего безалкогольного пива. Удивительно, что только у тебя оно не мерзотное. — Это называется клиентоориентированность, мой добрый друг, — низким, назидательным голосом отвечают ему. — Хизаши, ты точно не хочешь с нами сыграть? — предлагает Аизава, осторожно принимая одну из подставок. Судя по голосу, он уже успел выпить достаточно, чтобы войти в раж.— Сегодня карты, так что мы почти не пьём. Ямада ненавидит карты. — Могу помочь с доставкой, — улыбается он, кивая на вторую подставку. Он, в целом, совсем не против снова посидеть рядом с Шотой, понаблюдать за игрой, но навязываться как-то не хочется. — Твайс уже вызвался добровольцем… — Шота хлопает мужчину по плечу и улыбается. А потом вдруг спохватывается и внезапно спрашивает друга: — О, ты же помнишь Шинсо? — Тот твой наглый пацан, который звал меня стариканом и дул мой кальян? Конечно помню, а что? — усмехается мужчина. — Да вот он, собственно. — Аизава кивает в сторону, где его друзья общаются за столиком с Шинсо, и Твайс тут же окликает его. — Hey, Shinsou! Парень, что-то на пальцах объясняющий незнакомому Ямаде европейцу, оборачивается. Его брови взлетают вверх, а на губах прорезается смущённая улыбка. — Твайс?! — он в момент забывает о своей беседе и подлетает к ним, чтобы заключить Твайса в объятия. — I’dn’t say I missed ya. Хизаши с трудом воспринимает английский на слух, особенно беглый, а потому он понимает только «скучал». Шота оскаливается довольно, как сводник, пока Твайс сжимает Хитоши в ответ своими внушительными лапищами. Так они знакомы?.. — Вот это ты вымахал, парень! Уже почти выше меня! — говорит мужчина, отстраняясь и осматривая его. — Как летит время! — Да это ты просто усох, старикан, — скалится Шинсо, и Ямаду передёргивает от этого обращения. Но Твайс даже бровью не ведёт. Видимо, его вполне устраивает, как Шинсо называл его раньше когда бы это раньше ни было. — Слышал, ты женился. А что у тебя с головой? В последний раз, когда мы виделись, всё было целым! — Хизаши, не пособишь? — обращается к нему Шота, указывая на барную стойку с шотами, — кажется, этим двоим есть о чем поболтать. Ямада кивает и подхватывает вторую подставку, спрыгнув со своего стула. Если Шинсо знал Твайса до аварии, то последний раз они виделись… больше шести лет назад? Ведь именно тогда страшная авария заставила Твайса понять, что каким бы предусмотрительным и законопослушным ты ни был, дорога — это всегда риск, особенно если ты с ветром один на один, не защищенный ни подушками безопасности ни прочным кузовом автомобиля. Кроме тебя на дороге есть и другие люди. Засыпающий водитель грузовика не заметил мотоцикл на дороге и зацепил его. Бесконечная череда бессонных ночей на обезболивающих, любимая девушка ни на секунду не отходящая от больничной койки не смотря на усталость, долгая реабилитация… Всё это Ямада знает, потому что общался с Твайсом лично об этом во время одного из множества походов в бары. Когда Шота ещё встречался с Эми, он часто звал Ямаду и Твайса посидеть в пятницу вечером. Пока в его жизни не появился Даби (мальчишка тогда ещё, сколько ему тогда было? двадцать пять? двадцать семь?). Интересно, расскажет ли всё это Твайс этому вице-президенту?.. — Слушай, — осторожно уточняет Хизаши, следуя за Аизавой. — А откуда Твайс знает Шинсо? — Когда я был его учителем, было дело, что мы зависали втроём или в общей компании. Шинсо… — Шота бросает на Хизаши лукавый взгляд и улыбается, видимо, вспоминая то время, — вообще-то они с Твайсом не особо ладили поначалу. Твайс считал его ребёнком, а тот в отместку называл его стариканом. Было довольно забавно… Он останавливается возле входа в малый зал и серьезно смотрит на Ямаду. — То, что я тогда тебе сказал тебе о нём… Он и правда тот ещё выпендрёжник и часто не видит личных границ. Но вообще-то он классный, и, когда привыкнет к тебе, показывает свои лучшие стороны. Как кот, знаешь?.. И он оглядывается, словно в поисках Суши. Хизаши пожимает плечами, проходя вслед за Шотой к сдвинутым столам, за которыми уже сидят шестеро. Он не знает. Он любит собак. Милых пекинесов, или корги, или сиба-ину. Он не очень ладит с котами. Пока они опускают подставки с шотами на стол, с Ямадой здороваются несколько смутно знакомых лиц, кажется, это друзья Аизавы со старшей школы, в которой он работал прежде, чем перевестись в университет. Довольно интересное деление получилось: с одной стороны преподаватели и, кажется, это Ямагучи-сан, работник банка, с другой два байкера в футболках и банданах на головах, и девушка довольно неформального вида — судя по кожаным штанам, тоже байкер?.. — Присоединитесь, Ямада-сэнсэй? — спрашивает Ямагучи-сан, если Хизаши правильно помнит, и Шота выжидающе смотрит на него, согласно кивая, мол, давай, ну что ты. — Твайс слегка проебался, — отвечает мужчина на вопросительно поднятую бровь единственной девушки за столом. — Встретил старого знакомого, думаю, это надолго. И он снова улыбается. Очень странной, некой мечтательной улыбкой, самодовольной — но в тоже время по-настоящему счастливой. То ли так рад, что показал Шинсо Твайсу, то ли… То ли просто рад, что Шинсо здесь. Зато у Хизаши, похоже, появился шанс побыть с Шотой?.. Ради него можно и испытать судьбу — он же не собирается проигрывать, так?... Ямада всё-таки в итоге сдаётся и садится за стол. Игра правилами напоминает Блэк-джек, только без ставок. Тот, кто набирает больше 21 по окончанию каждой партии, пьёт. Тот, кому удаётся набрать ровно двадцать один, считается победителем, и… тоже пьёт. Ямада уверенно останавливается на пятнадцати или семнадцати, и не везёт ему лишь однажды, когда он, отвлекается на чей-то громкий хохот в большом зале и случайно берёт ещё одну карту. Мерзкий обжигающий вкус текилы прокатывается по его горлу, и он морщится, стараясь не выплюнуть это. В животе взрывается вулкан, как только жидкость попадает в него, но, к счастью, у девушки находится закрытая баночка колы. Тёплой уже, но всё лучше, чем позорно бежать в туалет. — Ненавижу текилу, — шипит Ямада. Игра тут же превращается в увлекательное занятие «заставь Ямаду выпить» и… не то, чтобы Хизаши был в восторге, но Аизава не сводит с него лукавого взгляда и, окей, можно выпить пару-тройку шотов сегодня, ничего с ним не сделается… так? А потом на правах «победителя или проигравшего» утащить Шоту с собой, может, даже на улицу, чтобы проветриться, и… Один из байкеров-энтузиастов даже отправляется на бар за несколькими банками газировки и еще одной порцией шотов, а, вернувшись, радостно сообщает, что «там это, Даби и какой-то пацан армрестлингом занимаются — похоже, у Даби нет особых шансов». И взгляд, который бросает Аизава на выход из зала в этот момент заставляет желудок Ямады болезненно сжаться. Это тот самый взгляд, который говорит о том, что больше всего ему хочется оказаться там. Хизаши говорит себе, что ему просто кажется, но тяжёлое раздражение опасным водоворотом начинает скручиваться внутри. Этот Шинсо… Как он умудряется всё чёртово время перетягивать внимание на себя?! Игра становится скучной. Аизава то и дело теряется в каких-то своих мыслях и всё чаще проигрывает. Его пальцы то теряются в волосах, то теребят массивное кольцо, то мучают пирсинги в ушах, а зубы —закусывают колечко в нижней губе. Кто-то тут же шутит, что Шота разучился держать «покерфейс», тот оправдывается, что уже порядком пьян, но Ямада понимает, или скорее, чувствует: всё это — о Шинсо. Ему безумно интересно, что он делает там, без него, с его друзьями, и кажется, он даже волнуется… Когда четвертый шот обходит Ямаду стороной и отправляется прямиком в глотку Аизавы, тот сдаётся, откладывает карты и откланивается под предлогом проветриться. Ямада сжимает кулаки. Если он сейчас уйдёт вслед за ним, это будет невежливо — во-первых, во-вторых, слишком уж слишком очевидно. Поэтому ему остаётся только улыбаться и считать карты. — Ещё, — говорит он девушке, которая играет за диллера и перебирает. Чёрт! Отсидев ещё несколько партий для приличия и выпив два шота, Ямада тоже откланивается. В голове уже стелется алкогольный туман, и нужно, действительно, выйти на воздух, а потом, видимо, взять себе безалкогольного пива, чтобы совсем уже не выглядеть белой вороной. Хизаши снимает очки, чтобы они не запотели от перепада температуры, и выходит на улицу. Холодный воздух обжигает лёгкие и опаляет щёки. Ночь уже высыпала на небо звёзды, так что крохотный закоулок, куда вместе с ним выходят несколько байкеров покурить, освещён очень скудно, но он сразу замечает и Аизаву, и Твайса, и… ну да… Шинсо. Они стоят чуть поодаль и смотрят какое-то видео на телефоне Шоты. Белый свет подсвечивает его покрытое щетиной лицо, и глаза кажутся блестящими, отражая экран. Шинсо курит, предусмотрительно отводя сигарету от чужого лица, Твайс, которому, судя по всему, пришлось бросить курить из-за беременной жены, просто стоит, сложив руки на груди и переминается с ноги на ногу. Он без куртки, а на улице довольно прохладно. Шинсо, впрочем тоже без куртки, и подходя к ним — Ямада и сам не знает, зачем — он с удивлением обнаруживает эту куртку на плечах Аизавы. И руку с загорающимися при приходе очередного оповещения Apple Watch у него на плече. То есть, Шота вот так просто позволяет ему не только накинуть свою куртку на себя, но и положить руку ему на плечо? Вот так просто касается его при всех? Что за нахальство! Хизаши чувствует, как злость в груди становится обжигающей. Этот пацан… Да он в два раза младше Аизавы, как Шота это терпит? Нет, тут точно что-то нечисто. То есть… не будь Шинсо его бывшим учеником, возможно, в этом не было бы ничего такого, но Ямада точно знает, что его коллега не одобряет заигрывания даже своих студентов. И дело совсем не в возрасте, конечно, потому что его ничего не останавливает снимать в клубах и барах каких-то двадцатилеток. Тем более, нынешний статус Шинсо просто не может позволить ему подобной нахальности в окружении людей. Вдруг кто-то сделает фотографию и сольёт в сеть? Каково будет тогда и его репутации, и репутации Шоты? —... теперь он может брать все триста пятьдесят? — басит Твайс, тыкая пальцем в экран. Аизава утвердительно мычит. И Ямада откашливается, привлекая их внимание. — О, Ямада-сан, тоже покурить вышли? — голос Шинсо кажется издевательски-насмешливым, словно бы он знает, что о нём сейчас думает Ямада. — Подышать, — выдавливает из себя он. — Игра закончилась? — спрашивает Шота, бросая на него короткий взгляд. — Тебя не сильно напоили? — Я был довольно удачлив, — пожимает плечами он. — Кто настоящий король удачи, так это этот пацан, — Твайс хлопает Шинсо по плечу. — Когда мы резались с ним в карты, он делал нас обоих, даже накуренный в хлам. «Король удачи» хихикает. — Это вы были слишком накурены, чтобы заметить, как безбожно я читерю. — Ну однажды тебя всё-таки спалили, — вставляет Аизава, ухмыляясь. — Тогда ты чуть не подрался с Джоном, помнишь? — А, это… — Шинсо смущенно утыкается в пол. — Да, тогда я был довольно беспечным. Теперь-то я понимаю, почему вы меня тогда остановили. Аизава хмыкает. — I always knew you were trouble, — добавляет Твайс, и Ямада в этот раз очень хорошо понимает его фразу. Если Шинсо был проблемным, то почему же они с ним сейчас так хорошо общаются? — Я? — он докуривает и выщёлкивает горящий пепел, так что только окурок остается в его пальцах. — А сам-то! Шота, помнишь, как мы оттаскивали эту тушу от чужой машины, когда он решил преподать урок неправильно припарковавшемуся водителю? Аизава смеётся, и теперь уже очередь смущаться Твайса. — Я сейчас, — Шинсо отходит, чтобы выбросить окурок в урну. — This kid… — зачарованно выдыхает Твайс. — Кто б знал, что он вырастет в такого мужчину, а? — Somewhat, — Шота убирает телефон в карман и поправляет куртку на плечах. — Still a dick sometimes. — I’ll take that as a compliment, — Шинсо скалится, возвращаясь. — Love that you see me for what I am. Though, it’s just a part of me. A decent one, — Твайс разражается хохотом, а Аизава цыкает. Ямада не совсем улавливает шутку. — Ну так чё, мы идём? Не жарко, вообще-то. — Нехрен было играть в джентльмена, — фыркает Шота и делает попытку скинуть куртку с плеч. Но парень его останавливает. — Ну не я же валялся трупом с температурой в июне! — назидательно говорит он, подталкивая Шоту к двери. — Really? When are you gonna forget that?! — рычит Аизава, вырываясь. — When I won’t be the one taking care of you, Shouta, — в голосе парня что-то ломается, когда он называет чужое имя. Нахальные нотки исчезают, превращаются в нечто тёплое… нечто личное… однако ухмылка на его лице становится только самодовольней. Аизава внезапно не отвечает ничего, открывая дверь. — Ты как, Ямада-кун? — спрашивает Твайс, обращаясь к мужчине. — Идёшь? Могу остаться и составить тебе компанию. — М… если не сложно, — вежливо кивает Хизаши. — Эти двое... — Твайс кивает на дверь, улыбаясь. — Столько лет прошло, а они все выясняют: у кого язык острее. Шоте пора бы уже о семье задумываться. Не всё же время жить от пятницы к пятнице, чтобы провести время в компании. — Кто б ему это сказал, — фыркает Ямада в ответ. Судя по довольному лицу самого Аизавы, он ещё лет десять готов на мотоциклах разъезжать да по клубам шляться. — Вообще он и сам это понимает, — вздыхает Твайс, потирая замёрзшие ладони — надо бы всё же внутрь зайти и не мучить человека. — Думаю, ему просто нужен кто-то… благоразумный. Кто-то, кто остановит его от безумств, но не будет сажать в клетку. «Я бы смог» — хочет сказать Ямада, но конечно же, молчит. Отпускать Шоту в бар по пятницам, позволять кататься на своём… железном коне, будь он неладен… Всё это можно и пережить, ради спокойных будничных вечеров и совместной готовки. — Но я, конечно, чертовски удивлён, что Шинсо тут, — продолжает Твайс свою какую-то мысль. — Выходит, вы втроём раньше часто проводили время вместе? — Осторожно пробует Ямада. Ему вдруг очень любопытно, что это за странные отношения между Аизавой и этим нахалом, и возможно, Твайс может ему рассказать. — Я бы так не сказал, — Твайс с охотой бросается в воспоминания. — Когда Шота меня с ним познакомил, они уже зависали вместе какое-то время. Как он тогда объяснил… чёрт… я даже не знаю, насколько эта информация личная…, — вдруг осекается он. — Шота рассказал мне, что Шинсо был… проблемным, — помогает ему мужчина. — А, ну да... Собственно, чтобы держать его от проблем подальше, Шота позволял ему проводить выходные у себя. Кажется, я с ним познакомился в июле. Пацан был чертовски наглый, практически не говорил на кэйго и обращался и ко мне, и к Шоте на «ты» — я знатно охренел, когда впервые услышал, — он смеётся. — Но вообще-то парень занятный. Умён, подкован в разных сферах и умеет мыслить нестандартно… Понимаешь, о чём я? — Ямада кивает. — Ну так вот. Мы пили несколько раз. Сначала мне было как-то стрёмно — не привык я глушить пиво с малолетками. Но потом я и сам как-то забыл о его возрасте, не знаю. Шинсо не казался мальчишкой, хоть мы с Шотой часто его так называли, чтобы поумерить его пыл. А он в ответ огрызался, называя меня стариканом. С Шотой он себе такого, конечно не позволял. Аизава держал парня в ежовых рукавицах, не стесняясь залеплять подзатыльники. Твайс снова хихикает, что в его случае похоже на нервный кашель. — Сейчас такому поди залепи подзатыльник. Хотя... — он замолкает. — Кажется, у Шоты всё ещё есть какой-то особый подход к нему. — И… тебя никак не смущало, что он сын миллиардера? — вопрос вырывается сам, и Ямада нервно хватает себя за руку, словно бы стараясь остановить. Привычки журналиста — копать вглубь. — Я не знал. Это сейчас он сказал, что какой-то там президент… — Вице-президент, — на автомате поправляет Хизаши. — Ну да, какая-то шишка, в общем. Тогда он был просто шкетом, знаешь. Никогда не хвалился своим положением или деньгами. Хотя, я конечно понимал, что у него были эти деньги. Он часто покупал что-то нам. Но это было… как-то... просто по-товарищески. Однажды он даже притащил прототип очков виртуальной реальности. В общем… думаю, они были действительно очень близки с Шотой. Он всегда так смотрел на… Дверь бара открывается, и фигурка Тоги появляется в жёлтом свете. — Твайс! — зовёт она. — Пошли с Полночью в настольный футбол сыграем? — Идём тогда, Ямада-кун? Они возвращаются в зал, и Твайса уводят практически за обе руки нетерпеливые женщины. Ямада же решает пойти на бар, взять безалкогольного пива и поискать Шоту. Может, у них всё же получится поговорить. Но вместо этого у стойки он находит Шинсо чёртового Хитоши, который, дописав что-то в своём смартфоне, вдруг изъявляет желание с ним поговорить. — Составите мне компанию, Ямада-сан? — он приглашающе кивает на свободный стул рядом. — Нам так и не выпало возможности познакомиться поближе. С чего бы ему знакомиться с ним «ближе»? Видимо, выражение лица Ямады случайно выдало его, потому что Шинсо тут же добавляет: — Мы ведь оба довольно тесно общаемся с Шотой, не так ли?.. Аизавы в главном зале нет, как нет ни Даби, ни Ястреба, ни Токоями с его гитарой. Возможно, они все где-то вместе сейчас… Почему бы и нет. Надо дать этому мажору понять, что Шота не в его весовой категории. Он заказывает себе того же пива, что и Твайс, садится и внимательно смотрит на парня. Нельзя сказать, чтобы Шинсо был некрасивым. Его черты лица довольно приятные, а глаза — большие, глубокие, с необычным интригующим цветом. Но в его улыбке и его взгляде есть что-то властное, доминантное, словно бы указывающее на твоё место в обществе. Это раздражает. — Что вы преподаёте? — спрашивает Шинсо с любопытством склоняя голову на бок. — Вы делите один офис с Шотой, работаете на одной кафедре? Мне кажется, как-то так обычно, я не прав? — Я преподаю профессиональную этику, — голос Ямады, помимо его воли, становится холодным. Шинсо пытается взять поводья в этой беседе, но у Хизаши совсем другие планы. — Господин Шинсо, довольно необычно видеть человека вашего статуса здесь. Парень хмурится. — В каком плане? — Ну… — Ямада неопределённо разводит руками. — Вы довольно известная личность, мало ли кто вас тут увидит… Шинсо усмехается. — Я не суперзвезда какая-нибудь, чтобы за мной следили папарацци двадцать четыре на семь. К тому же, моя репутация может пострадать только в одном случае — если информация, находящаяся под защитой CS, окажется в сети. А так... думаю моим партнёрам глубоко насрать, с кем я хожу в бары и делю кровать, — он подмигивает многозначительно. Хизаши вцепляется в свою бутылку. Вот жеж... — Однако... вы тоже кажетесь здесь не совсем к месту, не так ли? — парень снова берёт инициативу, болтая в пальцах свой нетронутый бокал. — То есть, вы выглядите так, словно бы вам тут неуютно. Я не прав, Ямада-сан? Часто вы тут бываете? Су-ка. Хизаши стискивает челюсти. Он прочитал его. Прочитал его, как открытую книгу. Взгляд тёмных фиолетовых глаз заставляет мужчину нервно поправить свои очки. — Нередко, — уклончиво отвечает он, скрещивая руки на груди, словно бы пытаясь заставить себя сидеть спокойно. Ну да, как же. Он был-то тут от силы раз пять. — Чаще мы с Шотой пьём кофе вместе, в той милой кофейне рядом с нашим университетом. Вам удалось там побывать? И тут же, словно бы запоздалая мысль посещает его, добавляет: — Конечно, вы должны были там быть, Шота, кажется, всех туда водит. Шинсо цыкает и поджимает губы в недовольстве. Разумеется, Хизаши знает, что ему так и не случилось там оказаться с Шотой. — Зачем мне ходить куда-то ради кофе? — впрочем он очень быстро восстанавливает невозмутимость на лице. — Лучше меня его никто не готовит. — Откуда у вас такая уверенность? – хмурится Ямада. — О, это мнение моих друзей-кофеманов… и Аизавы в частности. — Парень прячет нахальную победную улыбку в очередном глотке. Ублюдок. Ямада поражается сам себе. Он позволяет себе так крепко выражаться только в исключительных ситуациях, даже в своей голове. Но этот парень… Выворачивает его наизнанку. — А вы, я так понял, снова начали общаться с Шотой совсем недавно? — сдаваться, впрочем, он не собирается. Из какой бы шкатулки Пандоры это существо не вылезло, Ямада не собирается жертвовать своим «долго и счастливо». — Относительно, — теперь очередь Шинсо недовольно хмуриться. — Однако теперь, когда мы возобновили наши отношения… — он делает акцент на этом слове, и Ямада наконец понимает, к чему весь этот цирк. Он знает. Неясно как, но он знает, что Хизаши нравится Аизава, и очевидно… боже… ему он нравится тоже. Приходится сделать смачный глоток своего безалкогольного пива, чтобы не заорать в голос. Хитоши Шинсо, глава Японского отделения CS, положил глаз на человека не только чуть ли не вдвое старше себя, но и своего учителя в прошлом! Какой был бы заголовок, а! Жаль, Ямада никогда не был фанатом грязных сенсаций. — ...ваши товарищеские отношения, вы имеете в виду? — улыбка на его лице становится шире, когда он замечает крадущегося к Шинсо Аизаву, который многозначительно прикладывает палец к губам. Сейчас он выведет парня на чистую воду прямо перед... — Господин Ямада, — сталь слышится в чужом голосе, когда Шинсо подносит бокал к губам, чтобы сделать короткий глоток. — Мы… Но договорить он не успевает. Шота подкрадывается к нему, замирает на долю секунды, словно готовясь напасть, а зачем в один длинный выпад толкается грудью в спину парня и... кладёт голову ему на плечо. Вот так просто. — Тоши-и, — мурлычет он на ухо замеревшему от неожиданного Шинсо. Парень осторожно отставляет бокал, видимо, чтобы не уронить. Руки Аизавы накрывают его талию, пальцы на животе переплетаются в замок. — Сэнсэй? — выдыхает парень, и его внезапно огромные зрачки и высоко вздымающаяся грудь говорят Ямаде слишком много. — Курить идём, м? — игриво продолжает Шота, белозубо скалясь. — Извините нас, Ямада-сан, — Шинсо накрывает запястья мужчины ладонями и расцепляет их подчёркнуто медленно — то ли для того, чтобы Хизаши точно увидел, что происходит, то ли потому что не хочет, чтобы это мгновение заканчивалось. Он оборачивается к Шоте. На один короткий миг их лица непростительно близко, а потом Аизава отстраняется. — Зажигалка есть? — Ты опять свою потерял? Тебе на цепочку её повесить? — фыркает Шота. Его ладонь ложится Шинсо на плечо, пальцы чуть сжимаются, словно мужчина хочет пожурить парня за невнимательность, но тут же исчезают, соскальзывая вниз. — Мы ненадолго, Хизаши. Шота одаривает его такой же широкой улыбкой на последок. If thine is the glory then Mine must be the shame You want it darker We kill the flame Низкий тяжёлый голос басит незнакомые иностранные слова, и единственное, что Ямада улавливает, бессмысленно пялясь на свою бутылку безалкогольного пива: «Мы погасили пламя». Выпивая, Шота всегда становился очень тактильным, и раньше его прикосновения доставались Хизаши. Всегда он просил Хизаши выйти с ним покурить, то есть просто постоять за компанию… И все его улыбки были адресованы Хизаши… А теперь... Чёртов Шинсо Хитоши. Он буквально… уводит его Шоту, галантно придерживая за плечо одной рукой, и сжимая свою куртку в другой.. Су-ка. There's a lover in the story But the story's still the same There's a lullaby for suffering And a paradox to blame Ямада делает первый осознанный глоток своего безалкогольного пива. На вкус очень странно. До этого его знакомство с безалкогольными напитками ограничивалось лишь соками и газировками, а пиво... Пиво на вкус… чуть лучше мыла. Как вода с намешанным чем-то для горькости и плотности. Неужели это лучшее из безалкогольных напитков?.. По крайней мере, Твайс так считает. Hineni, hineni I'm ready, my lord Он устраивается поудобнее на своём стуле. Сейчас уже начало одиннадцатого, Ямада думал, что они будут тут часов до двенадцати, но судя по ещё вполне трезвому состоянию Аизавы, скорее всего дольше. О, он не собирается никуда уходить. Он останется, чтобы убедиться в том, что Шота не будет творить никаких глупостей, в частности, связываться с этим мажором… Черти его дери. К стойке приближается шумная компания, Ямада отрывается от созерцания розовой этикетки с кроличьим силуэтом, когда мозг распознаёт из множества других голосов голос Даби. Пьянющий голос Даби. Закадычная троица и Полночь подходят к стойке. Даби пафосно провозглашает «Пиво на всех!» и разражается хохотом. — Он продул, — поясняет Токоями, привалившись к стойке. — Так что раскошеливается. — А где Шота? — Полночь оглядывается вокруг. — Он же вроде к бару шёл? — Курит с Шинсо, — с готовностью объясняет ей бармен. Начищенный бокал, который он мусолит уже какое-то время — Ямада видел боковым зрением — снова подвергается тирании тряпки. — Тебе тоже пиво? Или ещё коктейль? Я тут новый недавно придумал, думаю, тебе должно понравиться... Нет, серьёзно, этой женщине достаточно улыбнуться, и все, так или иначе заинтересованные в женском поле, встанут перед ней на колени. До этого Ямада, откровенно говоря, считал Оборо слегка не-человеком. Слишком уж он закрытый и всезнающий, и улыбается всегда так загадочно. Но, нет, ничто человеческое ему, похоже, не чуждо. Либо чары Полночи распространяются даже на не-людей. — С удовольствием попробую, Оборо, — улыбается Полночь, изящно подпирая рукой подбородок. Внутри Ямады что-то снова ухает. Её улыбка — это улыбка Аизавы. Её глаза — чёрные — глаза Аизавы. Её движения… Они похожи, как близнецы — и оба недоступны. — То есть, ещё недавно они друг другу глотки готовы были перегрызть, а теперь уже бегают курить вдвоём? — уточняет Ястреб, получая свою порцию пива. — А, ты же почти ничего не видел тогда, — Токоями ухмыляется. — Я тебе так скажу, сэмпай, я знаю Шинсо давно — пускай мы и долго не виделись — но если этот парень задумал что-то, то он гору Фудзи по камушкам разберёт, а потом обратно её так же точно и сложит, лишь бы заполучить своё. Он был младше нас с Мидорией, но практически всегда мы делали то, что он хотел. С большим удовольствием. — Кто вообще этот Шинсо? — спрашивает Полночь, не отрывая взгляда от работающего Оборо, который уже разлил всем тёмный крафт по бокалам и теперь трудился над коктейлем. — Он какой-то Шотин новый знакомый? Ямада закатывает глаза. Сейчас снова польются хвалебные речи... — Да заноза он в заднице, вот кто! — коротко подводит итог Даби. И под многозначительное непонимающее мычание друзей объясняет. — Когда мы с Аизавой только начали общаться… — он делает паузу для глотка, — я звонил ему в свои особо херовые дни и просил нести какую-нибудь чушь, чтобы меня отвлечь. И он всегда говорил о нём. Будто никаких других охуительных историй за всю его жизнь не набралось. Мы с Хитоши то, мы с Хитоши это... Шинсо — тот ещё ублюдок, это с ним мы раньше болтали по полночи… Ямада удивлённо хлопает ресницами. Что?.. Это заходит намного дальше, чем просто «наставление ребёнка на путь истинный». Что же за отношения у них были раньше и почему за столько лет Шота ни разу при нём не упоминал о Шинсо?.. Ни. Разу. Даби, увлечённый своей пламенной речью о былом, вдруг замолкает посреди фразы, отводя взгляд, его хриплый голос становится тихим и как будто надломленным. — …смешно, потому что я из того времени почти ничего не помню, я же сам не свой был. А разговоры помню. И как голос у Шоты менялся, когда он о нём говорил. Меня он всегда успокаивал. Ястреб вдруг подныривает под его руку, чтобы обнять. Что бы там ни было у Даби в жизни, то время принесло какую-то серьёзную травму — это видно по осунувшимся вдруг лицам. — Так, ну-ка прекратили сопли разводить, — прерывает их Оборо, ставя на стойку коктейль для Полночи. Это… чёрт, это красиво. Высокий тюльпановидный бокал, наполненный чем-то чёрным и густым, внутри которого сотни крохотных золотистых блёсток — словно звёзды. Или это что-то прозрачное просто отражает свет лампы? Бармен внимательно смотрит на женщину, ожидая её реакции. — Вау, Оборо, что это? — влезает Токоями, придвигаясь к Полночи поближе, чтобы лучше рассмотреть. — Не видел этого раньше. — Потому что он новый, — в голосе Ширакумо мелькает лёгкое раздражение. Но он тут же широко улыбается и обращается к Полночи. — Как тебе? Женщина аккуратно поворачивает бокал, рассматривая. — Что в нём? — осведомляется она своим глубоким красивым голосом. — Секрет, — ухмыляется бармен. — Попробуй, не понравится, сделаю что-то ещё. И он так слегка поводит плечами, выдавая себя с головой. Если женщине это не понравится, он скорее всего, разочаруется в себе как в создателе напитков навсегда. Она грациозно берёт бокал за ножку и приподнимает, чтобы обхватить тёмно-коричневыми губами широкую трубочку. Весь зал, кажется, задерживает дыхание. Ямада, по крайней мере точно. И Оборо, и Токоями, который находится ближе всех к ней. Сделав глоток, Полночь смакует его и блаженно улыбается. Зал выдыхает. По крайней мере Ямада, и Оборо, и Токоями. — Вкусно, — снисходит она. — Как назвал? Оборо краснеет. То есть, никто, из столпившихся скорее всего этого не заметил, потому что его ухо может видеть только Ямада, так как Ширакумо стоит к нему боком, а спереди его лицо прикрывает прядь волос. Кончик уха самого таинственного бармена, которого когда либо знавал Ямада, розовеет. —… ночь, — выдаёт он. Видимо полночь, раз это потребовало ему такое количество времени, чтобы сказать. Хизаши улыбается. Что ж, всем нужна своя муза. Почему бы ей не быть и у Оборо. Хлопает дверь. Мужчина оборачивается, чтобы застать возвращающихся Аизаву и Шинсо. Шота спотыкается на пороге и падает на четвереньки. Он смеётся, пока парень поднимает его за талию, сам не переставая хохотать. — Have you, for real, just said that to Bakugou? How are you still alive?.. — выхватывает навостривший уши Ямада кусок разговора. Их лица красные то ли от холода, то ли от хохота. — I have my ways with dangerous species, — ухмыляется парень, снимая свою куртку с Шоты. — Ты бы притормозил с этими шотами, иначе я тебя опять на себе потащу. — И что тебя не устраивает? — спрашивает Шота, когда они подходят к бару. Он старается надменно изогнуть бровь, но получается у него это откровенно плохо, особенно, в сочетании с довольным оскалом и рукой на плече Шинсо. — I’m not complaining, — уточняет парень, помогая Шоте усесться на один из табуретов рядом с Ямадой. — I’m warning. И судя по согласному кивку Аизавы — что бы там ему ни сказали — звучит для него убедительно. — Шота, ты будешь пиво? Я проиграл! — Даби оказывается рядом с лучшим другом, влезая между стульями, на которых уселись вновь прибывшие. — Тоши, могу и тебя угостить. — Я сегодня по виски, — меланхолично отнекивается он. — Тогда виски нашему Тоши! — громогласно требует Даби. — А Шоте пива, ибо нефиг! — и бухает свою карточку на стойку. Ямада думает крамольно, не сказать ли Шоте о том, что за него тут всё время платит Шинсо. Аизава ух как не любит подобные подачки. Он точно разозлится. И точно пошлёт этого зарвавшегося недоноска куда подальше… Но… Этика не позволяет. — Полночь, что это у тебя за художество такое? — Аизава кладёт руки на стойку и роняет на них голову так, чтобы смотреть на бокал женщины. Женщина улыбается, рассказывая что-то о задумке бармена, но Ямада перестаёт вслушиваться. Внезапно ему очень хочется оказаться подальше от них всех, подальше от этого бара, где все ведут себя как попало, общаются с незнакомцами, как с лучшими друзьями и через слово вставляют английские фразы. Hineni, hineni I'm ready, my lord Кажется, кто-то попросил поставить песню на повтор, и низкий вибрирующий голос выбешивает его ещё сильнее. Он спрыгивает со стула, бросает Шоте короткое «я сейчас» и уходит в игровую. Там Твайс и Тога — люди, с кем можно спокойно пообщаться. А если их там не будет, можно взять книгу и залипнуть в неё. Вообще, конечно, можно бы и домой поехать, но… Но. В игровой всё также многолюдно. Твайс с женой и тем же незнакомым иностранцем, которого Хизаши видел ранее за столиком Даби, играют в дартс. Знакомая компания по игре в блэкджек — девушка-байкерша, Ямагучи-сан и ещё двое преподавателей — играют в бильярд. На небольших скамеечках тоже сидят, просто болтая, или дожидаясь своей очереди поиграть. Он подходит к Твайсу. — Эй, Ямада-сан, присоединишься? — Тога первая замечает его и протягивает свои дротики. — Я устала, пойду воды возьму на баре. — Конечно, — он благодарно кивает. — Я Мартин, — просто представляется незнакомец на очень хорошем японском. Мартин, значит? Ямада тоже представляется. Мартин высок и русоволос, а глаза его напоминают Ямаде о полях цветущего риса — такие они пронзительно-зелёные. И ямочки на левой щеке от улыбки. Между широкими бровями и на лбу залегли морщины. Хизаши тут же уточняет возраст своего нового знакомого, чтобы не промахнуться в обращении. Тридцать семь — почти ровесники. — Так вы тоже преподаёте? — спрашивает Мартин, примериваясь для броска. — Было дело, я подрабатывал тут учителем в начальной школе, чтобы свести концы с концами. — А кем вы работаете теперь? Чужой дротик летит точно в цель. — Я музыкальный продюсер. Средней руки, пожалуйста не надо так на меня смотреть. Я не супер-звезда или что-то такое… Ямада пожимает плечами, кого только не встретишь в кругу общения Аизавы… — В своё время Шота нахлебничал у Мартина на квартире в Накано, — добавляет Твайс. — Что ты в итоге с ней сделал? — Продал эту дыру к чёртовой матери! — смеётся мужчина. — Ямада-сан, вы бывали в том районе? Сейчас он приличнее, чем был раньше... Хизаши качает головой и бросает свой дротик. Игла вонзается в один из внешних кругов. Ему вдруг становится интересно. — Как это, — спрашивает он, — вы позволили Шоте жить в вашей квартире бесплатно? — Да, — Мартин снова улыбается. У него очень красивая улыбка, нужно признать. В ней определённо что-то есть. — Он присматривал за ней и за моим фикусом. Как он там его назвал?.. — Рик. Он до сих пор у Шоты живёт, — помогает Твайс. — Составляет ему компанию с похмелья. Ямада наслышан о Рике. — А вы, Ямада-сан, ухаживаете за каким-нибудь растением? Или у вас есть домашнее животное? Хизаши позволяет себе отвлечься на светскую беседу. Мартин забавный, куда более вежливый в поведении, чем Шинсо, и не такой обескураживающе-прямолинейный, как Аизава. И голос у него довольно приятный, ну да не удивительно, он, как выясняется, сам когда-то пел. И играл на солидном количестве инструментов. Мартин рассказывает о путешествии по Азии, когда в узкий проход с улюлюканьями втискивается Даби. — Свалили со стола! — командует он. — Грядет битва титанов! Игроки непонимающе хмурятся, но вслед за Даби в игровую входят Ястреб, Токоями, Полночь и Аизава, всё так же опирающийся на плечо Шинсо. — В этот раз, у тебя не будет дже шнс уда-ррить! — гордо восклицает Шота, и судя по тому как он трижды оговаривается, Ямада боится, что самому Шоте даже не представится возможность встать прямо, чтобы прицелиться. Однако Шинсо — сама поддержка — ухмыляется и что-то шепчет ему на ухо. — А, это тот самый реванш, о котором тут Даби нудел полвечера? — предполагает Твайс, вставая рядом с Ямадой. Мартин решает, что ему смотреть не интересно, и откланивается вместе с вытесненными со стола игроками, а все остальные размещаются по помещению, чтобы узреть воочию эту «битву». Хизаши должен признать, что ему любопытно. Он играл тут с Шотой пару раз, и ни разу не выигрывал Насколько же хорош этот Шинсо? — Шинсо просто монстр! — Даби просвещает толпу, приняв на себя роль конферансье. — Он сделал даже меня! По комнате прокатывается шепоток. Видимо «сделать» Даби дано не каждому. Шоте, как имениннику, позволяют открыть стол. Удивительно, но встать прямо ему всё-таки удаётся. На пару мгновений. Потом он описывает некий круг почёта, обходя стол — и зачем-то держа свой кий, как посох — возвращается на место, примеривается, наклоняясь так, что едва ли не падает в зелёное сукно носом, и снова встаёт. Толпа зачарованно наблюдает за этим действом, словно зрители в цирке за канатоходцем. Упадёт или дойдёт до конца? Мужчина снова примеривается для удара... но тут же морщится, выпрямляется и стягивает с пальца своё массивное кольцо. Долго решает, куда бы его пристроить, хлопая себя по карманам, пока, наконец, просто не подходит к Шинсо и вкладывает украшение в руку своего оппонента. — Не проеби, — пьяно заклинает он, и лишь убедившись, что кольцо скрывается в кармане джинсов парня, возвращается к игре. Ямада совсем перестаёт что-либо понимать. Он столько лет подбирался к этому мужчине, мягко пытаясь намекнуть, что совсем не против перейти из разряда друзей в нечто большее, а какому-то наглому пацану потребовалась всего пара встреч, чтобы стать надёжной личностью в глазах Шоты?.. Что вообще происходит?! Шота же времени даром не теряет, продолжая нависать над столом. Нетерпеливая толпа начинает посвистывать и подбадривать его, но Даби быстро затыкает всех, чтобы не мешали. Наконец, он прицеливается и бьёт точно по белому битку. Каким-то чудом (учитывая все его пьяные ужимки на меткость надеяться не приходится), он попадает в пирамиду и шары раскатываются по столу. — Поло-атые, — заплетающимся языком мямлит он, когда один из шаров падает в самую дальнюю лунку. Хитоши только коротко кивает, отвлекаясь от своих часов, куда он только что смотрел. — Пятнадцатый, луза… какая-нибудь, — уверенно объявляет Шота и обходит стол под снисходительное хмыканье толпы. Снова примеривается, потом поднимается — снова обходит стол, примериваясь уже под другим углом. Хмурится, отставляет кий в сторону и выпутывается из кардигана, обнажая зелёную чешую дракона и рельефные мышцы рук. Приваливается к столу полубоком, опираясь о край бедром, так что острая коленка выглядывает из дырки в джинсах. Снова примеривается. — You’re playing like a girl in a road bar, — фыркает Шинсо, пристально наблюдая за каждым движением мужчины, и Ямада замечает, что взгляд его нацелен в одну конкретную часть тела Аизавы — ту, что соприкасается со столом. — That’s dirty, sen-sei. — Right back at you! — огрызается Шота, прежде чем чертыхнуться, поняв, что и так не попадёт. Тогда он оглядывает замершую толпу, ухмыляется и… заползает на стол целиком. — Эй! — вскрикивает Ястреб. — Что ты творишь?! — Шинсо сначала хмурится, а потом начинает ржать, наблюдая за чужими нелепыми движениями — ползать по ворсистому сукну видимо та ещё задача. — Иду… ползу… к победе! — хрипит Шота, и вооружившись битком, принимается ползать по столу и загонять свои шары в лунки. Хохот Шинсо моментально подхватывают все остальные, даже Твайс. Ямада позволяет себе лишь лёгкую ухмылку. Так, всё, пора везти его домой! Сейчас, он закончит… Аизава как раз заканчивает с полосатыми, и сгребает со стола «восьмёрку». — Средняя луза! — и он, вытянув руку, просто опускает шар в цель. Даби разражается аплодисментами, которые тут же поддерживают его друзья. Тога, вытирая слёзы от смеха, комментирует: «Нет, мы видели много игр Аизавы, но чтоб вот так, любой ценой...» Твайс, отсмеявшись, соглашается, что такого шоу наблюдать ему еще не приходилось. — Я победил! — заявляет Шота, свешивая ноги со стола, и неловко опираясь на руки за спиной. Он смотрит из-под полуприкрытых ресниц и довольно скалится. — Что скажешь на это, лига Гарварда? Его оппонент, отставив так и не пригодившийся кий, подходит к нему и встаёт прямо между чужих широко расставленных ног. — Я скажу, что это было фантастическое завершение вечера, — говорит Шинсо, смахивая большим пальцем выступившие слёзы. — Думаю теперь победителю пора домой, праздновать победу. И словно в подтверждение этих слов его рука нагло ложится на Шотино бедро. Ямаду аж передергивает от злости. Да что этот выскочка себе позволяет! Трогать Шоту так, да ещё и при всех! Сам он ни за что бы не позволил себе такое, уж тем более перед такой толпой. Он стискивает зубы. Ненависть застилает его глаза красноватой пеленой, а ногти с такой силой впиваются в ладони, что голову пронзают несколько острых вспышек боли. Он хочет подойти и оттащить этого зарвавшегося юнца за шиворот. Прошипеть ему на ухо, чтобы катился подальше со своим непростительным поведением и мажорскими повадками. — Эй, Ямада-кун, ты в порядке? — Твайс хлопает его по спине. Хизаши вздрагивает. В порядке ли?.. Собственные мысли пугают его. Вообще-то, он не агрессивный. Он улыбается товарищу и кивает, делая глубокий вдох. Это, видимо, алкоголь. Выпитые шоты совсем спутали его создание. Или всё дело в этом парне… Он буквально вытягивает людей на эмоции. Су-ка. В который раз мысленно матерится мужчина. И все так спокойно на это реагируют? Неужели они ничего не видят?! Даже Даби, который обычно чуть ли руку не откусывает тем, кто позволяет себе слишком много с Шотой, сейчас… одобрительно кивает?.. Тем временем Шинсо продолжает свою агитацию, ладонь короткими движениями наглаживает бедро Шоты. — And now I’m gonna take you home, as my humble gift for such an outstanding… — его белозубая улыбка кажется заискивающей, — performance. Okay? Аизава задумчиво склоняет голову набок, мычит, о чём-то думая, его рука — видимо на каком-то автопилоте — зарывается в волосы парня и бесцеремонно лохматит их, превращая и без того растрёпанную причёску в настоящее воронье гнездо. И опять никакой реакции окружающих. — Ладно, — наконец решает Шота и устраивает руки на чужих плечах. — Take me home! Он спрыгивает со стола, опираясь на плечи Шинсо, и практически наваливается на него, всем свои весом, заставляя парня сделать шаг назад, чтобы удержать равновесие. — Wow, полегче, ты тяжёлый! — смеётся Шинсо, приобнимая его одной рукой за спину и позволяя спрятать лицо в свою шею. Шота мычит в ответ что-то неразборчивое. — Ну это уже слишком, — вырывается из горла Ямады помимо его воли. — Что? — переспрашивает Твайс. — Это? Да нет, обычное дело. Они всегда себя так вели. — Таскать на себе своего учителя и раньше входило в список планов на вечер Шинсо Хитоши? — он прикусывает язык слишком поздно. Чёрт, да что с ним такое?! — Ну, — Твайс издаёт короткий смешок. — можно и так сказать. Таскать друг друга, пихать пяткой в рёбра, складывать ноги, делить косяк… Дурачились тогда, дурачатся и сейчас. Ямада закатывает глаза. Сейчас это мало походит на дурачества. Особенно эта улыбка на лице парня. Широкая, наглая и собственническая. Когда Хизаши снова вливается в реальность, Токоями как раз предлагает вызвать такси. — Не переживай, я уже предупредил своего водителя. Будет тут через пару минут, — отвечает ему Шинсо, не переставая слегка поглаживать Аизаву по спине. — Надо бы с гостями попрощаться, — добавляет Даби. — Эй, Шота, пошли! Он бесцеремонно сгребает мужчину за руку и вместе с Токоями, и они утаскивают его, по дороге что-то бубня в его уши. — Подарки Шоты возьмёшь? — спрашивает Ястреб, подходя к парню. — Там вроде немного, но если у тебя нет места… — Эй, я что по-твоему, на кей-каре езжу? — Шинсо скрещивает руки на груди. — Это даже немного обидно. — Я не Даби, я в этом не силён, — отмахивается блондин. — Окей, я пойду соберу его барахло. Полночь, ты со мной? — Иду! — отзывается девушка. Твайс снова хмыкает. — Как всегда, Шота заваривает кашу, а разгребают её остальные. Хизаши пожимает плечами. Он смотрит на Шинсо. Как тот снова что-то проверяет в своих умных часах, как он проводит рукой по голове, приводя в порядок растрёпанные волосы, и как довольно он улыбается. Кот, сожравший хозяйскую курицу, а не человек. Только не облизывается, разве что… Коротко извинившись перед Твайсом, Хизаши возвращается на бар, чтобы попросить воды. Главный зал уже порядком опустел, а из малого доносятся громкие возгласы — видимо с Шотой прощаются там. — А, Ямада-сан? — Оборо улыбается ему своей типичной улыбкой чеширского кота, но его глаза кажутся слегка уставшими. — Вы с Аизавой сегодня вместе? — уточняет он, выставляя запрошенный стакан с водой. — Надо ему карточку отдать. — Эм… — он бы очень хотел сказать, что да, но... — Просто я смотрю, он уже со всеми прощается. Вы уезжаете? Ямада закусывает губу. — Yeah, that would be us, — его передёргивает от этого голоса. Сколько ещё Шинсо будет стоять у него над душой?! — I’m taking sensei. — Оу, — Ширакумо тянет удивлённо и кивает. В уголках его губ — или Хизаши кажется — прячется улыбка. — Тогда, забирайте ваше добро, господин волшебник. Ему возвращают его чёрную пластиковую карточку. — А это Шоты, держи, — вторая карточка с принтом мотоцикла на ней тоже оказывается у Шинсо. Парень достаёт телефон из кармана куртки и прячет обе в чехол. Ямада безуспешно старается пропихнуть воду в горло. Но пить ему уже не хочется. Ему хочется рычать… Он вздыхает и поднимает очки на лоб, чтобы потереть пальцами уставшие глаза. А сколько уже, к слову? Он планировал посидеть тут до двенадцати… — И что, у Шоты всегда вот так проходят дни рождения? — лениво спрашивает парень, снова поглядывая на свои часы. — В плане? — уточняет бармен. — Ну, толпа народу, Шота нахерачивается в хлам и тратит все свои деньги? — он неопределенно пожимает плечами. — Вроде того, — Оборо отвлекается, чтобы рассчитать подошедшего к стойке байкера. — Пока, Кит. — А вы на многих присутствовали, Ямада-сан? Хизаши стискивает челюсть. Что ему надо на этот раз? Он не может заставить себя проронить ни слова. — В тот год, что я учился в школе, — впрочем Шинсо, по ходу, не ждёт ответа. — он меня не пустил. Сказал, слишком много возни. Теперь-то я понимаю. Если бы я оказался в подобной компании восемь лет назад, меня бы попытался избить каждый… Оборо, пристроившийся рядом, чтобы послушать историю, фыркает. — Ну может тогда это научило бы вас манерам, — прерывает его воспрянувший Ямада, поднимая уверенный взгляд. — Разве с ними что-то не так, Ямада-сан? — нагло растянутые в улыбке губы говорят, что всё-то он прекрасно понимает. И это бесит ещё сильнее. Ямада собирается ответить, но шум за углом становится громче. Виновник торжества, поддерживаемый своим верным другом Даби, возвращается в главный зал. Они подходят к стойке и Шота, улыбаясь, как образцовый пьяный идиот, выдаёт невнятную прощальную речь своему другу Оборо, которого он любит и ценит и… — Забирай его уже, господин волшебник, — Оборо закатывает глаза, похлопывая Аизаву по плечу. — Э-э-э… — начинает что-то возражать Шота, но остальные слова выходят совсем неразборчивыми. — Поехали, машина уже здесь, — соглашается парень, разворачиваясь к выходу. — Мы с Ястребом дотащим его манатки, а ты тащи его, — Даби растирает плечо. — Тяжёлый, блин! Шинсо с коротким смешком сгребает Шоту за талию и перекидывает его руку себе через плечо. — Эй! Я ещё с Хизаш-щи не попр-щался — возражает Аизава, резко вырываясь из чужой хватки. Равновесие, как необходимая часть шагового механизма у пьяных людей часто отсутствует, а потому Шота падает, но вовремя опирается руками о табуретку. И поднимает совершенно пьяный взгляд на Хизаши. — Попрощаемся на улице, — Ямада понимает, что потом он скорее всего вообще передумает уходить — знаем, плавали — и коротко вздохнув, тоже встаёт, протягивая Шоте руку, чтобы помочь принять вертикальное положение. Аизава тут же сгребает его плечо, нагло перекладывая вес всей своей внушительной тушки на Ямаду. И правда тяжёлый, чёрт. Сколько они пили вместе, таскать Аизаву в таком состоянии ему ещё не приходилось. Мужчина недовольно поджимает губы. Ну и пьянь! Твайс верно говорит, ему пора уже сойтись с кем-то, кто сможет его контролировать. — Я же тебя не удержу, эй! — шипит он, стараясь поставить Аизаву ровно. С другого бока его подхватывает Шинсо и плечам становится легче. — Я заберу, — улыбается он и добавляет самодовольно. — A burden of your own choice is not felt. Хизаши понятия не имеет, что это означает, а потому молча скидывает с себя руку Аизавы, передавая его в полную ответственность Шинсо. — Пошли-пошли, машина ждёт. — подбадривает его парень, направляясь к выходу. Аизава покорно волочит за ним ноги. Ямада следует за ними. То есть… вот это тело Шинсо спокойно на себе держал ещё в школе? Да ладно! А с виду и не скажешь, что он намного сильнее Ямады... Ястреб и проковылявший к нему Даби, который, к слову, тоже особо не выглядит трезвым, судя по изгибающейся траектории шага — но на фоне Шоты это даже не заметно — берут сложенные стопками подарки. Твайс держит дверь для всей процессии. Ямада, следующий в конце, видит, как хмурится лицо мужчины, когда мимо него проходят Шинсо с Аизавой, который пьяно нашёптывает что-то в чужое ухо. На улице, кажется, стало ещё холоднее. Шота тут же громко сообщает об этом миру, и Хитоши приходится остановиться, чтобы накинуть на него свою куртку. Твайс хмурится сильнее, наблюдая за их вознёй. Аизава то норовит скинуть куртку, то пытается схватить Шинсо за лицо. И только когда парень сгребает мужчину за воротник своей куртки и дёргает его на себя, прижимаясь лбом к его лбу, и шепчет что-то едва слышное, Аизава успокаивается. — Я ему голову оторву, — шипит Твайс рядом, и не совсем понятно — кому из них двоих, но Ямада, у которого уже глаз дёргается от этих выходок, надеется, что обоим. Интересно, вдруг понимает он, а Шинсо же тоже пил?.. И совсем не пиво. Он что, не опьянел? Или… или всё это тоже лишь пьяное кривляние? Не все же теряют черты прямоходящего, когда напьются… Тогда… все эти оскалы и откровенные подкаты?.. Может ли быть так, что, как и говорил Твайс, для них пьяных это нормальное поведение?.. — Совсем уже… Договорить он не успевает — перед ними останавливается тёмный седан с зажжёнными фарами. Если это то самое BMW, на котором Шинсо приехал сюда, её цвет должен быть синим, но в жалком свете парковочных огней этого не видно, а фары отсвечивают, не позволяя разглядеть логотип, чтобы уточнить марку. — Ох, бля! — вскрикивает Даби, подходя ближе. — Тоши, она охуенная! Кажется, он в отличие от Ямады, как раз прекрасно знает, что перед ними за машина. — Знаю-знаю, — отмахивается Шинсо, подводя Аизаву к автомобилю. — Только под капот не лезь. Не до того сейчас. Из машины выходит солидный мужчина с серьёзным лицом, чтобы, низко поклонившись, открыть дверь для Шинсо и Шоты. Гладко выбритые щёки, причёска, лежащая волосок к волоску, идеально сидящий на нем деловой костюм с галстуком — именно так в представлении Ямады и должны выглядеть бизнесмены. Поставь рядом его и этого наглого 26-летнего пацана и спроси Хизаши, кто же из них двоих командует ситуацией — и он, не раздумывая бы, ткнул пальцем именно в водителя. Но как оказалось, представления Ямады о том, как быть должно, далеко не всегда соответствуют реальности… — Таро-сан, откройте, пожалуйста, багажник, — вежливо просит Шинсо, и мужчина с коротким поклоном возвращается в машину. То есть… с подчинёнными он разговаривает как положено? Даже, скорее, вежливо, учитывая подчёркнутую просьбу. Очень интересно. Ямада фыркает, складывая руки на груди. Сзади к нему кто-то подбегает. — Чёрт! — восклицает Токоями, держа в руках серый кардиган Шоты, видимо, оставленный им в игровой. — Я вас потерял! — ...ля, какие диски! — продолжает восхищаться Даби, присев на корточки и что-то трогая у заднего колеса, пока его не перебивает Ястреб. — С Шотой попрощайся сначала, — загрузив подарки и бросив к ним кардиган, который подаёт Токоями, командует он, закрывая крышку багажника. Даби ковыляет до своего друга, который ради прощания даже отлип от Шинсо, и крепко обнимает его. — Да пребудет с тобой сила, джедай! — орёт он, и Шинсо, стоящий рядом разражается смехом. Затем он обнимает Шинсо и похлопывает его по спине: «Take care of him for me, aigh?» Всё те же самые манипуляции проделывает Ястреб, а вслед за ним и Токоями, только с Шинсо они прощаются, ударившись кулаками. Потом наступает очередь Ямады, и Шота стискивает его в своих объятиях так, что на секунду лишает дыхания. — Хиза-а-щи, — мурчит он в самое ухо. — Спасибо, что пришёл. Хизаши морщится от резкого запаха алкоголя, но улыбается и поглаживает мужчину по плечам. Пожалуй, это первый раз на его памяти, когда Шота так напивается. Он продолжает что-то говорить — что-то пьяное и совсем не важное, но Ямада замечает, как Твайс подходит к Шинсо. Положив ему руку на плечо, он слегка приобнимает парня и принимается шептать ему что-то на ухо. Шинсо расплывается в широкой улыбке и отмахивается от него полушуткой. Из-за бормотания в своё ухо Аизавы, Хизаши не слышит что конкретно он говорит, но похоже, Твайсу это не нравится — его объятья становятся похожи скорее на боксерский захват — мягкий, но уверенный. Улыбка тут же слетает с наглого лица. Парень пытается вырваться, схватившись рукой за локоть мужчины, но Твайс, кажется, вовсе не обращает на это внимания, продолжая ему что-то говорить и только сильнее сжимая чужую шею. Шинсо выглядит... нашкодившим котёнком, которого прихватили за шкирку. Наконец, Твайс замолкает, вопросительно смотрит на него, будто ожидая реакции. — Я понял, — сдавленно кивает Шинсо, и только тогда его отпускают, размашисто хлопая по спине напоследок. Ого! Ямада впервые за вечер видит, чтобы Шинсо вот так легко поставили на место. Интересно, о чём они говорили?.. — Шота, хватит мучать Ямаду-куна, дай мне с тобой попрощаться! — Твайс улыбается Ямаде и заключает друга в крепкие объятия. — Будь рассудителен, ладно? — говорит он, — насколько это сейчас возможно… Ответ Ямада не разбирает. Взъерошенный Шинсо очень ловко усаживает Шоту в машину — видимо, и правда большая практика — а потом садится сам, бросив на Твайса какой-то загнанный взгляд, и захлопывает за собой дверь. — Всё бы ему в игрушки играть, — шипит Твайс, но скорее сам себе, нежели Ямаде. — Ни хрена не понимает, что творит. О Шинсо он или об Аизаве — Хизаши не ясно. Чужая машина выезжает с парковки и скрывается в темноте. Возвращаясь в бар вместе с друзьями Шоты, Ямада думает о словах Твайса. Шутки это всё, игры… Конечно, Шинсо играется, никак иначе. В противном случае, что ему ещё тут делать? Шота птица совсем другого полёта. Он поймёт это сам, решает Хизаши. Аизава не дурак и не мальчишка. Если что-то между ними и происходит — всё это лишь, как выразился Твайс, дурачество. В конечном итоге, их миры слишком разные. чтобы найти там место друг для друга. Шоте нужен кто-то его статуса, кто-то более надёжный, нежели мажор-недоносок. Он сам это осознает. Нужно только подождать. И у Хизаши полно времени. Ему некуда торопиться.