Удар Молнии

Мы с Батлером сидели за столом у окна напротив Кристиана Аткинсона и его агента, Майкла. Свет пробивался сквозь широкие окна, мягко освещая их лица. Аткинсон выглядел безмятежно, излучая спокойствие, а Майкл... Майкл был воплощением деловой хватки. Его взгляд то и дело скользил по интерьеру ресторана с выражением легкого неодобрения, которое он даже не пытался скрыть. С тех пор как я вышла из кабинета Батлера, оставив его в том полумраке и с недосказанностью между нами, прошло два дня. Эти двое суток прошли в легком волнении, и хотя я ждала ответного удара с его стороны — саркастичного замечания или молчаливого напоминания о нашей странной игре, — ничего не произошло. Он вел себя сдержанно и даже спокойно, будто ничего не случилось. Это, честно говоря, вызывало у меня смешанные чувства: раздражение, облегчение, и, если быть честной, какое-то странное разочарование. Однако я не позволила этим мыслям занять меня полностью — впереди была важная встреча, и я бросила все силы на подготовку. Я раз за разом оттачивала свою речь, чтобы звучать профессионально и уверенно. Я распечатала изображения картин, которые идеально впишутся в концепцию ресторана, и даже набросала детальный чертеж того, как одна из них могла бы смотреться на стене. Все выглядело идеально. Кристиан был приятным собеседником, его глаза светились интересом, когда я рассказывала о том, как именно его работа сможет подчеркнуть атмосферу нашего заведения. Он улыбался мягко, искренне, иногда кивая в знак одобрения. Но его агент... Этот человек, казалось, мог чувствовать слабость за милю. Резкий, хищный, с глазами, которые, казалось, видели насквозь. Его каждое слово было продумано, каждое замечание — с намёком. Он не упустил ни единой возможности задать каверзный вопрос, и я почти физически ощущала, как он старается выбить меня из равновесия. — Почему именно эта картина? — спросил Майкл, глядя на меня так, будто проверял, насколько уверенно я держу удар. — Вы понимаете, что это одна из самых больших работ Кристиана? — Именно поэтому, — ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо. — Она идеально впишется в интерьер и подчеркнёт концепцию нашего ресторана. Мы хотим создать уникальную атмосферу, которая соединяет искусство и гастрономию. Майкл хмыкнул и бросил взгляд на Кристиана, словно ждал подтверждения. — Мисс Рейн, как вы собираетесь обеспечить безопасность картины? — резко спросил он, перебивая меня на полуслове. — У нас уже есть система охраны, включая камеры и сигнализацию, — ответила я уверенно, стараясь держаться спокойно. — Камеры — это хорошо. А как насчёт страховки? — его тон был холодным и профессиональным, без намёка на одобрение. — Мы готовы покрыть все расходы на страхование, если это потребуется, — я смотрела ему прямо в глаза, хотя внутри ощущала лёгкое напряжение. — Все условия аренды будут прописаны в контракте. Он продолжал задавать вопросы — один за другим, каждый из которых был более острым, чем предыдущий. Батлер всё это время сидел молча, слегка откинувшись на спинку стула, и наблюдал. — Аренда произведений искусства — дело затратное. Как вы планируете обеспечить сохранность полотна? Это был вызов, и я почувствовала, как сердце ускорило ход. — Мы уже связались с компанией, специализирующейся на установке и обслуживании произведений искусства. Команда профессионалов займётся как транспортировкой, так и безопасным креплением картины, — я выдержала паузу, стараясь говорить спокойно и уверенно. — Кроме того, стена, на которой мы планируем её разместить, находится вдали от прямых солнечных лучей и зон повышенной влажности. Майкл кивнул, словно признавая, что я прошла этот тест. — У вас есть точные данные о количестве посетителей вашего ресторана? Как вы планируете использовать картину для увеличения потока клиентов? Этот вопрос заставил меня на мгновение задержать дыхание, но Батлер неожиданно вступил в разговор. — Мы не просто ресторан, — спокойно сказал он, откинувшись на спинку стула. — Мы создаём впечатления. Люди приходят сюда не только ради еды, но и ради эмоций, которые они получают. А картина Кристиана — это эмоция, которая будет говорить за нас. Его уверенность придала мне сил. — Это сотрудничество выгодно обеим сторонам. Ваше имя будет связано с местом, которое ценят за стиль и качество, а мы получим уникальную возможность рассказать историю вашего творчества нашим гостям. Майкл слегка усмехнулся, словно был готов что-то ответить, но Кристиан поднял руку, останавливая его. — Очень хорошо, — сказал агент, его тон стал чуть менее жёстким. — Мы всё обдумаем и свяжемся с вами. Когда встреча закончилась, я вежливо проводила Кристиана и Майкла к выходу, попрощавшись с широкой улыбкой, которая с трудом скрывала усталость. Сделка практически у нас в руках, и это должно было радовать, но стоило закрыться двери за художником и его агентом, как я почувствовала, как мой телефон вдруг завибрировал в кармане. В который раз за последний час. На экране мигало несколько пропущенных звонков. Мама. Внутри всё сжалось. Каждый пропущенный вызов был словно укол иглы. Я так старалась держать себя в руках весь день, а теперь эта привычная боль снова заполняла голову. Воспоминания, которые я так старалась оставить позади, вдруг ожили в мыслях: её раздражённый голос, вечные обвинения… И ещё что-то более глубокое, темное, что я похоронила в себе, надеясь никогда больше не столкнуться с этим. Вместо того чтобы ответить или хотя бы задуматься о причинах её настойчивости, я выключила экран и сунула телефон обратно в карман, будто таким образом могла спрятаться от её звонков. Мне и так хватало стрессов за день. Я зашла в кабинет, закрыла дверь и бросила телефон на стол, чувствуя, как эмоции подступают к горлу. Моя челюсть слегка сжалась. — Ты не выглядишь как человек, который только что провернул успешную сделку, — раздался рядом низкий голос Батлера. Я вздрогнула, обернувшись к нему. Он стоял в дверном проёме моего кабинета, его руки были сложены на груди, а в глазах читалась настороженность. — Всё в порядке, — ответила я, отложив телефон на край стола и стараясь говорить как можно более ровным тоном. Но он не двигался с места, его взгляд будто пытался пробить стену, которую я стремительно возводила между нами. — Ты расстроена, — мягко произнёс он, его голос прозвучал тише, но настойчивее. — Я ожидал, что ты будешь прыгать от счастья. Я быстро покачала головой, избегая его взгляда. — Все нормально. Я просто знатно понервничала после допроса Майкла, это было словно у прокурора. Джейсон не выглядел убеждённым, но не стал настаивать. Он задержался ещё на мгновение, его взгляд коротко остановился на моём телефоне, прежде чем он выпрямился и повернулся к выходу. Когда дверь за ним закрылась, я снова посмотрела на экран. Имя "Мама" пульсировало на экране как напоминание о прошлом, от которого я так отчаянно пыталась убежать. Стены, которые я выстраивала годами, она пыталась разрушить. Мамины звонки были как горький запах детства, от которого я не могла избавиться. Она всегда находила способ вмешаться, даже если я старалась держать дистанцию. Я снова посмотрела на экран и, не колеблясь, отправила короткое сообщение: "Я занята, поговорим позже." Я почти почувствовала облегчение, когда, не дав себе времени на раздумья, убрала телефон обратно в сумку. Вот она, эта порочная привычка — отключить все, что напоминает о том, чего я так старалась избегать. Сделка с Кристианом, которая только что почти была заключена, казалась теперь далёкой и не такой важной. Вместо удовлетворения я ощущала пустоту. Я не могла избавиться от ощущения, что она снова пытается влезть в мою жизнь, несмотря на всё, что случилось в прошлом. Я злилась. Это не было просто раздражением — это был отклик на десятки лет болезненных воспоминаний, на все те моменты, когда она была не тем человеком, которым должна была быть для меня. Я пыталась погрузиться в работу, чтобы отвлечься. Весь день я металась между залом и складом, проверяя накладные, контролируя заказы, помогая официантам. У Бри был выходной, и её отсутствие оставило заметный след в моей рутине. Но сколько бы я ни старалась загрузить себя делами, внутри оставался тихий голос, который напоминал мне о том, от чего я пытаюсь убежать. Ближе к вечеру зазвонил телефон. Я мысленно вздохнула, увидев имя сестры на экране. Наши разговоры всегда шли долго и свободно, словно компенсируя расстояние между нами. Я рассказала ей о выставке Аткинсона, о том, как Ник ворвался в мою жизнь со своей дерзкой улыбкой и букетом цветов. Сара слушала с интересом, добавляя свои комментарии, которые иногда заставляли меня смеяться, иногда закатывать глаза. Но разговор в итоге свелся к тому, от чего я пыталась убежать весь день. — Она волнуется за тебя, — мягко начала Сара. — Может, стоит хотя бы ответить? Ей явно что-то нужно. Я замерла, чувствуя, как в груди снова поднимается волна раздражения. Мама. Всегда мама. Даже когда её нет рядом, она находит способ пробраться в мою жизнь, как вода, просачивающаяся через трещины. — Мне не о чем говорить с ней, Сара, — твёрдо сказала я, стараясь держать голос ровным. — Меня тошнит от этих пустых показательных разговоров в стиле заботливой матери. Сара ненадолго замолчала, и я услышала, как она тяжело вздохнула. — Сиерра, я понимаю, как тебе сложно. Но ты ведь знаешь, она старается. Она... Она просто не знает, как это делать правильно. — И это не моя проблема, — отрезала я. — Это её ответственность, её обязанность. И никакие её звонки или извинения не сотрут того, что уже произошло. Говоря это, я чувствовала, как напрягаются плечи, а в горле встаёт привычный ком. Я знала, что Сара говорит из лучших побуждений. Она всегда была мягче меня, способна прощать то, что я не могла даже забыть. Сара на несколько секунд замолчала. Я представила её лицо: мягкий взгляд, чуть поджатые губы, как будто она хочет что-то сказать, но не знает как. — Ты заслуживаешь быть счастливой, Сиерра, — наконец произнесла она. — Не из-за неё, а ради себя. Я положила телефон и закрыла глаза, облокотившись на спинку стула. Эмоциональное истощение накрыло меня волной, как будто этот короткий разговор снова заставил пережить всё, что я старалась оставить за дверью своей памяти. Рабочий день подошёл к концу, ресторан постепенно замирал. Официанты убирали столы, звук хлопающих шкафчиков на кухне стихал, и тишина стала обволакивать пространство. Я задержалась, проверяя отчёты и дописывая несколько заметок для завтрашнего собрания. Когда закончила, в ресторане была гробовая тишина. Собирая сумку, я почувствовала, как усталость сковывает тело. Эмоции сегодняшнего дня тяжёлым грузом осели на плечах, и хотелось лишь оказаться дома, скрыться от всего. Выходя из кабинета, в коридоре я почти столкнулась с Джейсоном. Он стоял, прислонившись к стене, руки были скрещены на груди. Его взгляд был спокойным, но изучающим. Будто он уже давно ждал меня здесь. — Ты задержалась, — негромко сказал он, убирая руки и выпрямляясь. — Немного, — ответила я, стараясь придать голосу лёгкость. — Проверяла бухгалтерию. — Что-то случилось? — его вопрос прозвучал неожиданно, но без давления, будто он просто констатировал факт. Я задержала дыхание, стараясь не показать, что вопрос задел меня. Внутри всё скручивалось от напряжения, но я быстро выдавила ответ. — Нет. Просто день был... длинным. Джейсон кивнул, но я почувствовала, что он мне не поверил. Ещё пара секунд молчания, и он вдруг предложил: — Пойдём на кухню. Я подняла на него взгляд, не совсем понимая, к чему это. — Зачем? — Я готовлю блюдо, которое ты выбрала. Думаю, тебе стоит попробовать. В его голосе не было ни тени насмешки или провокации. Он говорил спокойно, сдержанно, и почему-то от этого мне стало легче. На мгновение я колебалась, размышляя, стоит ли соглашаться. Моё настроение было далеко не подходящим для общения. — Хорошо, — тихо согласилась я, кивнув. Его губы едва заметно дёрнулись, словно в намёке на улыбку, но он ничего не сказал. Просто развернулся и мы зашли на кухню. Пространство было почти пустым: пара поваров дежурной смены убирали столы, а остальные уже разошлись. На одном из рабочих столов были разложены ингредиенты, и в воздухе витал знакомый аромат еды. Батлер раскладывал ингредиенты, включил плиту, ловко переворачивал сковороду, создавая аромат, от которого желудок сразу напомнил мне, что я ещё не ужинала. Когда Джейсон начал готовить, я поняла, что просто стоять и смотреть на него — странное занятие. Его уверенные движения, сосредоточенное выражение лица и та лёгкость, с которой он управлялся с ножом и сковородой, будто усиливали неловкость. Мне казалось, что я просто мешаю, хотя он, казалось, совершенно меня не замечал. Я слегка переминалась с ноги на ногу, чувствуя, как тишина между нами становится почти ощутимой. Решив разрядить обстановку, я неуверенно спросила: — Ты всегда хотел стать поваром? Он коротко взглянул на меня, как будто немного удивлён, что я решила заговорить, но сразу продолжил свою работу. — Не совсем. Когда был подростком, думал, что стану архитектором. — Архитектором? — удивилась я, нахмурив брови. — Что же заставило тебя передумать? Джейсон ненадолго отвлёкся от блюда, вытер руки полотенцем и обернулся ко мне. — В какой-то момент я понял, что мне нравится создавать не только здания, но и что-то более... живое. Еда — это тоже конструкция, только в неё добавлены вкусы, эмоции, ощущения. Всё это требует той же внимательности и гармонии, что и архитектура. Но в ней больше человечности. Я задумалась, как интересно это звучало. Создавать не просто еду, а настоящие переживания. Это мне не приходило в голову. — А ты? — спросил он, не поднимая глаз. — Ты когда-нибудь хотела управлять рестораном? Этот вопрос заставил меня усмехнуться. — О, нет. Это была случайность. Я никогда не мечтала об этом. Просто так сложилось, меня поставили перед фактом, — сказала я. — Я училась на экономиста потому-что это давалось мне легко, и я знала, что смогу попасть так в любой бизнес. — Не поверю, что у тебя не было плана, — с усмешкой заметил он, мельком бросив на меня взгляд. — Ну, может, у меня и был план, но он менялся так часто, что я сама уже не помню, каким он был изначально. Мы обменялись несколькими ещё фразами, обсуждая как нас жизнь приводила сюда, к этому моменту. Всё, что было неясным, постепенно становилось понятным, и наш разговор начал быть легче, непринуждённее. Я заметила, что Джейсон тоже расслабился и стал смотреть на меня с гораздо большим интересом. Я почувствовала, как напряжение, скопившееся за весь день, начало отпускать. Сначала это было едва заметно, как будто кто-то ослабил слишком туго завязанную ленту, но с каждой минутой, проведённой на этой кухне, я становилась всё более спокойной. Звонки мамы, которые ещё недавно терзали меня и заставляли чувствовать себя разбитой, теперь казались не такими важными. В этой атмосфере было что-то почти терапевтическое. Даже само присутствие Джейсона рядом успокаивало. Он не пытался ни о чём расспрашивать, не давил, не лез в мою личную жизнь, а просто был здесь, сосредоточенный, уверенный, спокойный. Я смотрела, как он аккуратно раскладывает ингредиенты, проверяет температуру на сковороде, добавляет специи. Его движения были размеренными, точными. — Может, мне чем-то помочь? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. Джейсон поднял бровь, будто раздумывал, стоит ли мне доверять кухонный нож. Но затем кивнул, протягивая небольшую доску и нож. — Ладно. Нарежь вот это, — он положил передо мной пучок свежей зелени. — Только мелко. Я усмехнулась, взяла нож и принялась за работу. Сначала всё шло хорошо, но я заметила, как он остановился позади меня, даже не видя, я знала, что он стоит близко. — Мельче, — спокойно сказал он, голос звучал так низко и близко, что я слегка вздрогнула. — Ну, извините, шеф, — я скосила взгляд через плечо и усмехнулась. — Не у всех такие навыки, как у вас. — Понятно. На кухне неподготовленный ученик, — пробормотал он, но в его тоне проскользнули нотки веселья. Прежде чем я успела ответить, его руки медленно опустились на столешницу по обе стороны от меня, замыкая пространство. Мой пульс едва заметно ускорился, но я не двинулась с места, не позволила себе даже вдохнуть глубже. — Покажу, чтобы больше не было претензий, — произнес он тихо, и я услышала улыбку в его голосе. Моя рука с ножом замерла, когда его пальцы накрыли мои, направляя их. Джейсон придвинулся настолько близко, что я почувствовала его дыхание у себя на виске. Я старалась сосредоточиться на том, что он показывал, но это было почти невозможно. — Смотри, нужно нож немного приподнять и чуть-чуть сильнее надавить, — его голос стал ниже, будто нарочно. Его пальцы слегка направили мои, и нож скользнул по зелени, нарезая её тончайшими полосками. — Так? — спросила я, стараясь звучать спокойно, хотя сердце отбивало какой-то сумасшедший ритм. Мы вместе сделали несколько движений ножом, и я не могла не заметить, как его тело слегка прижимается к моему. Я постаралась не выдать того, что на самом деле чувствовала — внутри у меня был сильный и незнакомый жар. — Уже лучше, — он наклонился чуть ближе, и его губы на мгновение оказались рядом с моим ухом. — Ещё пару тренировок — и ты сможешь готовить как я. — Не уверена, что хочу быть такой же одержимой идеалом, как ты, — пробормотала я с усмешкой, пытаясь вернуть контроль над ситуацией. Он тихо рассмеялся, и этот звук, такой низкий и глубокий, разлился внутри меня теплом. — Может, и не надо. Ты и так справляешься лучше, чем думаешь. Его рука была тёплой и уверенной, пальцы слегка сжали мою, направляя движение ножа. Я чувствовала, как он почти полностью окружил меня, но его движения оставались плавными, как будто он делал это с непринуждённой естественностью. — Ты часто так обучаешь своих поваров? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, но чувствовала, как он слегка дрогнул. — Нет, — коротко ответил он, наклоняясь чуть ближе. — Это эксклюзивное предложение. Я почувствовала, как моё лицо начинает гореть. Его пальцы слегка сжали мои, а затем он наконец отступил, дав мне немного пространства. Батлер отошел и склонился над тарелкой, аккуратно раскладывая кусочки идеально обжаренной курицы. Она золотилась на свету, обрамлённая жареными орехами, которые он тщательно распределял вокруг, словно художник, доводящий картину до совершенства. В центре тарелки он сделал аккуратный мазок густого медово-горчичного соуса, добавляя финальный штрих. — Тебе нравится твоя работа координатора и аналитика в офисе? — внезапно спросил он, не отрываясь от своего занятия. Я удивилась и пару мгновений молчала, думая, как правильно ответить, чтобы не показаться слишком откровенной. — Когда я только начала работать в офисе в Атланте, мне казалось, что я потеряла себя, — ответила я, подбирая слова. — Честно говоря, сначала я чувствовала себя некомфортно, особенно, когда была единственная девушка в отделе. Но со временем я привыкла. Поняла, что нужно уметь балансировать между разными задачами и принимать их, как есть. И в какой-то момент я стала хороша в этом. Джейсон слегка приподнял брови, удивлённо взглянув на меня. — Так ты из Атланты? — спросил он. Мне стало немного неловко, но я постаралась не показать этого. — Да, — пояснила я, немного скривив губы в легкой улыбке. — Переехала сюда всего три года назад из-за перевода в местный офис. Работа была основным мотивом. Но со временем... город стал домом. Он задумчиво потёр подбородок, его взгляд стал немного более сосредоточенным, и, казалось, он действительно размышлял над моими словами. — Интересно, — протянул он, чуть наклонив голову. — Когда я переехал из Филадельфии в Париж, у меня такого не случилось. Этот город мне совершенно не понравился. Тулуза оказалась куда более приятным местом, но назвать Францию своим домом мне было сложно, хотя я прожил там довольно долго, учился и работал. А вот с Чикаго всё сложилось совсем иначе. Я наблюдала за ним, почувствовав странную смесь любопытства и лёгкой грусти в его словах. Это было немного неожиданно. Батлер казался уверенным, спокойным, но в его рассказе сквозила нить разочарования, как будто все эти города оставили в нем какой-то недосягаемый след, который так и не был стерт. И это заставило меня задуматься о том, что для него значит вообще "дом". Мы продолжали беседовать, пока он заканчивал оформление блюда. Время текло спокойно, и мне не хотелось его нарушать. Всё происходило так естественно, что я почти забыла о том, что еще совсем недавно между нами витала напряженность, — Ну что, как тебе, — сказал он с лёгкой усмешкой, наблюдая за мной, как я внимательно рассматриваю тарелку. — Очень красиво, — я улыбнулась. — Это... ну, точно не выглядит, как что-то, что я бы смогла приготовить сама. Он рассмеялся, весело подняв брови. Я взяла нож и вилку и осторожно нарезала кусочек. Вкус оказался потрясающим — сочетание хрустящей корочки с мягкой курицей, орехи добавляли текстуры, а сладкий соус с медом и горчицей привносил удивительную глубину. Я не могла не улыбнуться от удовольствия. — Вау, — сказала я с удивлением, взглянув на него. — Это очень вкусно! Мне нравиться острота и сочетание, я такое люблю. Ты правда мастер своего дела. Он усмехнулся, но в этом смехе было что-то игривое, как будто он знал, что его кулинарные способности вызывают у меня искреннее восхищение. — Ты слишком много хвалишь, но я рад, что тебе понравилось.— сказал он с серьёзным видом, хотя в глазах его всё равно искрился смех. — Поешь все, я знаю, что ты не успела поесть сегодня. Ты, наверное, голодная. Я смущённо кивнула, но внутренне поняла, что он прав. Мой день был перегружен задачами, и мне даже не удалось нормально поесть. Я продолжала есть, но теперь, после его слов, ощущение лёгкого стыда не покидало меня. Однако внезапно я заметила нечто странное: он сам так и не попробовал своё блюдо. Я задумалась на мгновение, потом, поддавшись импульсу, подняла вилку с куском курицы в соусе и аккуратно поднесла её к его лицу. — Ты сам не попробовал, — сказала я, а голос вдруг стал тише, почти шепотом. Батлер на мгновение замер. И вместо того чтобы просто взять её, он медленно положил свою ладонь поверх моей руки, заставив меня слегка вздрогнуть от неожиданности. Его прикосновение было уверенным, почти нежным, и от этого в животе закружилась лёгкая вуаль волнения. Затем, не отрывая взгляда от моих глаз, он притянул вилку к своим губам, и медленно попробовал блюдо, не отводя глаз от меня. — Что ж, неплохо, — сказал он наконец, едва заметно улыбнувшись, но его взгляд не покидал моего лица. — Ты сделала хороший выбор. Его голос был низким и насыщенным, а его глаза не сводились с моих, как будто каждое его движение было намеренно замедлено, чтобы усилить этот момент. Я стояла, все ещё чувствуя его руку, охватывающую мою, и этот прикосновенный момент был каким-то невероятно близким. Джейсон продолжал держать мою руку, словно не собирался отпускать её. Его пальцы слегка сжали мою ладонь, а взгляд переместился на мои губы, удерживая меня в напряжённой тишине. Он сделал небольшой шаг вперёд, сокращая и так минимальное расстояние между нами. Теперь я могла почувствовать его дыхание на своей коже. Мой пульс участился, и я не могла отвести глаз от его лица. Он наклонился ближе, так близко, что казалось, ещё секунда, и наши губы встретятся. Но в этот самый момент мой телефон, лежащий в заднем кармане джинс, громко издал звук уведомления. Я вздрогнула от неожиданности, будто меня окатили холодной водой. Джейсон замер, его лицо остановилось буквально в нескольких сантиметрах от моего. На долю секунды он закрыл глаза, будто пытаясь справиться с разочарованием, а затем слегка отстранился. — Думаю, это тебе, — хрипловато произнёс он, его голос всё ещё звучал низко. Я резко отступила, быстро вытащила телефон, надеясь, что это что-то важное. На экране высветилось имя, которое я совершенно не хотела видеть сейчас. Мама. Я уставилась на экран телефона, чувствуя, как во мне поднимается волна раздражения. Злость разливалась внутри, горячая и обжигающая. У меня не было сил ни отвечать на сообщение, ни говорить об этом, но я понимала, что Джейсон заметил мой резко изменившийся настрой. — Всё в порядке? — его голос прозвучал мягко, но настойчиво. Я подняла на него взгляд. Джейсон стоял напротив, его брови слегка сдвинуты, глаза изучающе блестели. — Семейные проблемы, — коротко ответила я, убирая телефон обратно в карман. — Они всегда найдут способ преследовать тебя, даже если ты в другом городе. Его молчание было тяжелым, но не осуждающим. Я чувствовала, как он хочет задать вопрос, узнать больше, но из вежливости сдерживался. Мои руки невольно сжались в кулаки, пальцы заныли от напряжения. Я начинала закипать. Не столько из-за самого сообщения, сколько из-за того, как легко моя мать могла разрушить даже самые редкие моменты покоя в моей жизни. И тут, внезапно, я почувствовала, как мой гнев находит новый выход. Я подняла глаза на Джейсона, который всё ещё стоял передо мной, наблюдая за мной с каким-то бесконечным терпением. — Ты всё ещё хочешь меня поцеловать? — неожиданно выпалила я. Он моргнул, растерянность на миг мелькнула на его лице, но быстро сменилась чем-то более глубоким. Он не ответил сразу, его взгляд задержался на моих глазах, затем на губах. — А если хочу? — его голос был низким, почти шёпотом, но в нём звучала открытая уверенность. Я сделала шаг вперед, оказавшись настолько близко к нему, что могла слышать, как он тихо дышит. Его взгляд не отрывался от моего лица, цепляясь за каждую мелочь — за сомнение в моих глазах, за едва заметную дрожь в пальцах. Я подняла руки и аккуратно положила их на его щеки. Его кожа была тёплой, немного шероховатой из-за щетины. — Слушай, — начала я, стараясь говорить ровно, хотя голос слегка дрогнул. — Я должна быть честной. Он не двигался, ждал, давая мне возможность продолжить. — Все эти эмоции, все, что происходит... Я не знаю, что с этим делать. И если я действительно хочу поцеловать тебя, то это не из-за чувств или чего-то глубокого. Это связано с тем, что я просто хочу снять напряжение. Я замолчала, чувствуя, как тишина в комнате становится почти невыносимой. Его губы едва заметно дрогнули, а затем растянулись в лёгкой, почти ленивой усмешке. — Использовать меня, да? — мягко спросил он, чуть наклоняя голову ближе к моим рукам. — Звучит заманчиво. Я моргнула, растерянно пытаясь понять, серьёзно он это или просто подыгрывает. — Ты же понимаешь, что это неправильно, — добавила я, чуть убирая руки, но он тут же поймал мои запястья, не давая отстраниться. — Неправильно? Возможно. — Его голос стал чуть ниже, почти интимным. — Но ты думаешь, меня это волнует, если это то, чего ты хочешь? Его взгляд цеплял, не давая возможности отвести глаза. Казалось, он видел меня насквозь, все мои слабости, страхи. — Я не против быть использованным, Сиерра, — его тон стал чуть глубже, мягче, но в нём было столько уверенности, что я вдруг почувствовала себя одновременно неловко и в безопасности. — Если это поможет тебе почувствовать себя лучше, то используй меня сколько захочешь. Его слова выбили меня из равновесия. Они были слишком простыми, слишком честными. Я чувствовала, как мои пальцы слегка сжались на его щеках, а сердце забилось быстрее. Он действительно это имел в виду? Или он просто играл со мной, как я, возможно, пыталась играть с ним? Джейсон не дал мне шанса ответить на его слова, он просто наклонился и его губы коснулись моих. Всё вокруг будто растворилось. Он целовал меня мягко, словно я была чем-то хрупким, дорогим. Его губы скользили по моим медленно, и каждый его прикосновение было продуманным, делая мой пульс не быстрее, а наоборот — замедляя его. Но мои эмоции кипели. Всё, что я пыталась скрыть весь день, нахлынуло волной. Я пыталась взять больше, стремясь к этому эмоциональному освобождению, углубляя поцелуй, но он словно читал мои мысли и не поддался этому хаосу. Его губы двигались медленно, так невероятно нежно, будто он хотел не просто поцеловать, а успокоить. Его рука легла на мою талию, другая — на затылок, удерживая меня в мягких, но уверенных объятиях. Этот почти убаюкивающий темп сбивал меня с толку, выбивал почву из-под ног. Я чувствовала, как напряжение внутри меня медленно тает, превращаясь в тепло, растекающееся по всему телу. Я пыталась ускорить темп, поглотить его, но он ловко и не спеша сбивал моё ритмичное стремление, не позволяя мне доминировать. Он был уверен в своих действиях, и это, странно, успокаивало меня. Когда мы отстранились друг от друга, я ощущала, как плавлюсь в его руках. Наши взгляды встретились, и я заметила, как его глаза блестели, как будто он был все еще поглощён этим мгновением. — Не спеши, — его голос был мягким, почти шепотом. Джейсон наклонился ниже, и его губы, едва касаясь, прошлись по моей шее, словно пытались изучить каждый изгиб, каждый участок моей кожи. Его дыхание ощущалось на моём теле, создавая лёгкие волны тепла, которые пронизывали меня изнутри. Я чувствовала себя совершенно уязвимой, но в то же время защищённой его вниманием. Его рука скользнула по моему боку, задержавшись на моей талии, и я почувствовала, как он прижимается ко мне ещё ближе. Я стояла с закрытыми глазами, наслаждаясь каждым его движением и слегка задыхалась, потому что ощущала его прикосновения так остро, так чувствительно. Джейсон снова притянул меня к себе, и его губы нежно скользнули по моим, обжигая своим теплом. Это было мягко, но глубже, чем прежде. Его поцелуи затягивали, наполняли каким-то странным спокойствием, от которого мне становилось одновременно легче и тяжелее дышать. Мои руки, будто не в силах сопротивляться, обвили его шею крепче, а пальцы чуть коснулись его волос. Я чувствовала, как его ладонь скользнула ниже по моей спине, аккуратно прижимая меня к нему еще ближе. Между нами оставалось так мало места, что я ощущала, как его грудь движется в такт с моим тяжелым дыханием. Сердце колотилось так громко, что мне казалось, оно сейчас вырвется наружу. Но я не хотела, чтобы он остановился. Я хотела утонуть в этом моменте, забыть обо всем, что терзало меня. Его поцелуи становились чуть глубже, но всё ещё сохраняли ту нежность. Я крепче обняла его, чувствуя, как мои пальцы сжимаются на его плечах. Его рука скользнула под мой свитер, и я вздрогнула от неожиданности. Ладонь, тёплая и сильная, обхватила мою талию, словно запечатывая прикосновением все мои сомнения. Ощущение его пальцев на моей коже было почти обжигающим. Я закрыла глаза, не в силах сдержать глубокий вдох, и ощутила, как его дыхание стало ближе, теплее. Он замер, его губы были совсем рядом с моим ухом. — Сиерра, — его голос был тихим, но глухим, едва слышным в этом тяжёлым дыхании. Он остановился, его пальцы слегка сжали мою талию. — Пожалуйста, не позволяй мне этого делать. Его голос звучал почти умоляюще, но я не могла вымолвить ни слова. Его ладонь медленно двигалась по моей талии, словно изучая. Я подняла глаза на него, пытаясь найти ответ, но наткнулась на его взгляд полный желания и уязвимости. Я кивнула, чувствуя, как внутри меня всё ещё отдается эхо его прикосновений. Он сделал шаг назад, не отпуская моих рук, словно боялся, что я исчезну, как только расстояние между нами станет слишком большим. — Только не убегай, — тихо сказал он, заглядывая мне прямо в глаза. — Подожди меня. Его голос был спокойным, но в нем звучала скрытая настойчивость, как будто он прекрасно знал, что я могу в любую минуту найти повод уйти. Я слегка прикусила губу, раздумывая. Бежать было легче, привычнее. — Хорошо, — ответила я, едва слышно. Он наконец отпустил мои руки, и я почувствовала, как тепло его пальцев исчезает. Джейсон задержался на мгновение, словно проверяя, действительно ли я собираюсь остаться, а затем кивнул, развернулся и вышел из кухни. Я осталась одна, прижимаясь спиной к холодной столешнице и глядя на полупустую тарелку, оставшуюся после нашего ужина. Сердце все еще стучало быстрее, чем следовало, и я попыталась сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Когда Джейсон вернулся, я уже выпила два стакана воды. Он переоделся в черные брюки и черную водолазку, и я не могла не заметить, как его образ стал более строгим, но при этом не менее привлекательным. В руках он держал пальто, и, несмотря на его расслабленное поведение, я вдруг поймала себя на мысли, что он чертовски красив. Мы вышли на парковку, и в тишине ночи было лишь два автомобиля — его и мой, стоящие рядом. Вокруг не было ни души, только слабое освещение и холодный воздух, проникающий под одежду. Мы оба стояли, не зная, что сказать. Атмосфера стала немного неловкой, хотя между нами все еще витала та неясная связь, оставшаяся после всего произошедшего. Я окинула взглядом его машину, а затем вернулась к нему. Джейсон тоже не знал, что делать, его глаза скользнули по мне, и я почувствовала, как он ждал какого-то движения с моей стороны. — Может, я подвезу тебя? — сказал он, немного склонив голову, как будто переживал, что его предложение может быть неуместным. — Я понимаю, что ты можешь поехать на своей, но мне бы хотелось это сделать. Я невольно посмотрела на свою машину, затем на его, и какое-то мгновение тянущееся между нами сделало меня сомневающейся. Но я знала, что мне нужно сделать шаг назад. — Спасибо, но, наверное, будет лучше, если мы поедем отдельно, — сказала я, сдержанно улыбаясь. — Так будет правильнее. Я увидела, как он немного напрягся, но молчал. Мы оба стояли, ощущая пустоту между нами. Его глаза задержались на моих, и в них я заметила какую-то тень — может, удивление, может, сожаление. Я сделала шаг назад, направляясь к своей машине, но перед тем как открыть дверь, обернулась и посмотрела на него. — Все, что произошло между нами — это… просто момент, который не должен иметь никакой важности, — произнесла я тихо, стараясь звучать уверенно. — Просто одна ночь, одно решение. Не стоит придавать этому смысла. Эти слова я произнесла с твердостью, как будто убеждала сама себя, а не его. Я видела, как его взгляд менялся, как будто его что-то обожгло. Он не ответил, только кивнул, и я поняла, что, возможно, не смогла объяснить то, что на самом деле ощущала. Но я не могла больше оставаться рядом. Я села в свою машину, а он так и остался стоять, немного растерянный. Я завела двигатель, и, не сказав больше ни слова, уехала, чувствуя, как мое сердце сжимается от этой ситуации, которую я только что создала.