The Perfect Fit

Кэролайн выскочила из офиса About The Fit, её голова кружилась от волнения, пока она пробиралась через оживлённые улицы Бруклина. Насколько это вообще возможно — спешить из складского района в центре Бруклина в Верхний Ист-Сайд Манхэттена. Тем не менее, Кэролайн старалась изо всех сил. Она лавировала между толпами пешеходов, уличными торговцами и редкими велосипедистами, проносящимися мимо. В её голове уже начались расчёты времени на дорогу туда и обратно. Она поморщилась, когда пришла к выводу. «Чёрт, поездки будут сущим адом», — подумала она с кривой усмешкой. Даже несмотря на радость от новой работы, в её мыслях мелькали прагматичные рассуждения. Паром, метро, автобусы — маршрут из Бруклина в Верхний Ист-Сайд явно был не самым удобным. Возможно, это лето станет для неё толчком, чтобы наконец-то заняться поисками квартиры поближе к офису. Финансовые трудности, с которыми сталкивались её друзья, были ей не так уж знакомы. Если её зарплаты не хватит, отец, а скорее всего, и мать (хоть и с недовольным лицом, как всегда), точно помогут. Она сэкономит массу времени на поездках, а квартиры в Бруклине за ту же цену оказались куда просторнее. Впрочем, размышлять об этом можно было бы потом. Сейчас ей нужно сосредоточиться, ведь… Чёрт! Вот её автобус! — Кэролайн ускорила шаг к остановке, стараясь не опоздать на первый послеобеденный рейс. С тяжёлым вздохом она смотрела, как автобус отъезжает, вливаясь в поток машин. Что ж, зато теперь она хотя бы знала интервал между рейсами. Она сфотографировала расписание автобусов, прикреплённое к столбу остановки. На электронном табло над остановкой было указано, что следующий автобус её маршрута приедет через восемь минут. Провести это время, просматривая новости в телефоне, — не такая уж плохая идея. Тем более что даже в этом пиджаке апрельский день был не слишком холодным, хотя и не тёплым. Кэролайн стала печатать сообщение Кэссиди, пока ждала автобус. Её пальцы быстро порхали по экрану. «Я получила работу!» Кэссиди, вероятно, ещё спала — в Калифорнии было рано. Но Кэролайн больше не могла держать это в себе. Её переполняло волнение. Эта работа значила больше, чем просто стажировка или ещё одна строчка в резюме. Это было подтверждение её собственных заслуг. Её достижение — что-то, чего она добилась сама, несмотря на свою фамилию. Когда автобус подъехал, Кэролайн заскочила в него, мысли в её голове всё ещё бурлили. Четыре месяца на этой работе, а потом… её ждёт последний год обучения в университете, с двумя бакалаврскими дипломами на горизонте. Она упорно трудилась, чтобы успевать сдавать двойное количество курсов, зная, что это позволит ей всё лето работать на полную ставку. Эта работа была ей нужна. И теперь она у неё есть. Автобус трясся и дребезжал, продвигаясь через городской поток. Кэролайн почувствовала вибрацию телефона в руке — вызов. — Алло? — пробормотал сонный голос Кэссиди, когда Кэролайн ответила на звонок. — Ты ещё не встала? — с улыбкой поддразнила сестру Кэролайн. — У вас уже, наверное, восемь утра. Кэссиди недовольно простонала. — Поздно вернулась вчера. Шоу закончилось только к часу ночи. Зачем ты так рано звонишь? — Это ты мне звонишь. — Кэролайн… — голос Кэссиди был полон жалобы, за которой слышалось шуршание одеяла или подушки. Ладно, она будет помягче с измученной сестрой. — Я получила работу! — Кэролайн почти пискнула от радости, едва сдерживаясь, чтобы не привлекать лишнего внимания пассажиров в автобусе. — Что?! Ты правда получила? — голос Кэссиди мгновенно сменился с сонного на удивлённый. — Не кажись такой шокированной, — усмехнулась Каролина, хотя нотка обиды всё же прокралась в её голос. — Спасибо за доверие. — Нет-нет! Я просто удивлена, что тебя взяли, учитывая… ну, ты знаешь, этот конфликт с мамой. Кэролайн тяжело вздохнула, глядя в окно, где склады Бруклина сменялись более ухоженными видами Манхэттена, пока автобус ехал вдоль реки. — Это не конфликт. Сонный смех Кэссиди прозвучал в трубке. — Ну конечно, не конфликт. Просто мама даже имя Эй-Джей Сакс слышать не может без скрежета зубов. Конечно, это не конфликт. Кэролайн вздохнула глубже. — Ладно, пусть это сложно. Но это не как с Анной Винтур. — Нет, — согласилась Кэссиди. — С Анной она хотя бы ладит. А тут всё куда жёстче. Сёстры на секунду замолчали, каждая из них, похоже, погрузилась в воспоминания. Они думали о том, как их мать, Миранда Пристли, с ненавистью говорила об Андреа Сакс. О том, как она вспыхивала каждый раз, когда Андреа появлялась на экране телевизора, как звучали её едкие комментарии или как в ярости иногда летел пульт, если канал не переключался достаточно быстро. — Кэсс, я позвонила, чтобы отпраздновать, — сказала Кэролайн, смягчив голос. — А не для того, чтобы вспоминать прошлое и портить себе настроение. — Прости, — быстро извинилась Кэссиди. — Правда, я очень рада за тебя, Каро. Я знаю, как много для тебя значила эта работа. Ты справишься на ура. Кэролайн откинулась на спинку сидения, уставившись на потолок автобуса. — Правда? — Ей хотелось поверить в это, но груз ответственности и неизбежная реакция матери уже начали давить на неё. — Без сомнений, — ответила Кэссиди с уверенностью. — Ты произведёшь впечатление на Эй-Джей Сакс. Кэролайн тихо рассмеялась, представляя, как бы Андреа отреагировала, если бы услышала эту шутку. — Я начинаю завтра. В девять утра. Кэссиди присвистнула. — Ого. Ни секунды на раскачку. Это не мешает твоему учебному расписанию? — Нет, у меня остался только один вечерний курс. Они сказали, что я могу уходить раньше в первые пару недель. Голос Кэссиди стал мягче, в нём слышалась нотка гордости. — Похоже, у вас там отличная команда. — Именно так, — Кэролайн снова почувствовала волнение. — У них потрясающий офис открытой планировки в переоборудованном складе, а ещё есть детский сад для сотрудников. Настоящая командная атмосфера. — Ты всегда любила такое, — поддразнила её Кэссиди. — Командный дух. Ты и твои спортивные увлечения. Кэролайн закатила глаза, хотя сестра этого и не видела. — Ты тоже любила спорт, пока не сломала запястье. Кэссиди простонала. — Потому что это чуть не погубило мою музыкальную карьеру! — Знаю, — голос Кэролайн стал мягче. — Просто мне не хватало игры с тобой после этого. — Мне тоже… — тихо сказала Кэссиди, её голос оборвался. На мгновение между ними возникла редкая, но тёплая уязвимость. Несмотря на расстояние и разные пути, их связь оставалась нерушимой. Кэролайн улыбнулась при мысли, что этим летом Кэссиди вернётся домой. Впервые за много лет обе сестры окажутся в Нью-Йорке, в их родительском доме, на целое лето. — Когда ты прилетаешь обратно? — спросила Кэролайн. — В воскресенье через неделю. Последний урок в четверг, последнее шоу в пятницу. — Значит, в субботу будешь собираться? Кэссиди рассмеялась. — Ты меня слишком хорошо знаешь. — А как иначе, — Кэролайн улыбнулась, но её тон стал серьёзнее. — Слушай… Когда ты вернёшься, ты поможешь мне рассказать маме про работу? На линии повисло молчание. — Ты ей ещё не сказала? — голос Кэссиди стал резким от недоумения. — Конечно, нет, — вздохнула Кэролайн. — Я же не глупая. — Боже мой, Кэролайн, — простонала Кэссиди. — Ты сошла с ума. А что бы ты делала, если бы я не приезжала? Врала бы о том, где работаешь? Молчание Кэролайн выдало её с головой. — Кэролайн! — возмутилась Кэссиди. — Мы уже не дети. Ты не можешь врать маме. Она ведь всё равно узнает. Ты же знаешь, она как гончая, когда дело доходит до лжи. — Я знаю! — резко ответила Кэролайн, в её голосе прозвучало раздражение. — Просто… я не хочу её разочаровать. Кэссиди долго молчала. Обе знали это чувство — страх разочаровать женщину, которая выстроила империю. Женщину, которая пожертвовала так многим, чтобы дать им всё, что у них есть. Эти ожидания, и высказанные, и невысказанные, тяжёлым грузом лежали на их плечах. — Я понимаю, — наконец сказала Кэссиди мягко. — Правда, понимаю. Но, Каро… ты должна ей сказать. Ты работаешь у Эй-Джей Сакс. Это невероятно. — Знаю, — тихо ответила Кэролайн. — Просто… я должна понять, как это сделать. Снова повисло молчание. Когда Кэссиди наконец заговорила, её голос звучал нерешительно. — Слушай, я тоже, наверное, была не совсем честна с ней в одном вопросе. Кэролайн нахмурилась. — Что ты имеешь в виду? — Я не рассказала ей о Грейс. — В смысле, она не знает, что ты с ней встречаешься? — Это звучало странно. Кэролайн припомнила, как мама по телефону упоминала о «молодой леди», говоря с Кэссиди. — Она знает, что у меня кто-то есть, — быстро уточнила Кэссиди. — Но она не знает, что всё серьёзно. И что Грейс из Калифорнии. Кэролайн поморщилась. Ах, вот в чём дело. — Ты боишься, что мама с ума сойдёт, если подумает, что ты можешь остаться там навсегда? — Именно. Обе замолчали, разделяя страхи, которые могли понять только близнецы. — Может, ты могла бы привезти Грейс домой этим летом? — мягко предложила Кэролайн. — В таунхаусе места полно. Кэссиди горько рассмеялась. — Да, конечно. Как будто мама когда-нибудь это одобрит. Одно дело — приводить друзей, которые могли пожить у них пару недель летом. Совсем другое — предложить пригласить девушку или парня в дом. Не то чтобы их мать не знала, что у дочерей есть личная жизнь. Обе уже не раз обращались к ней за советом, и до, и после первых отношений. Кэролайн до сих пор краснела при воспоминании о том, как мама вручала ей упаковку презервативов разных размеров, на случай, если она не знала, что подойдёт её парню, чтобы избежать любых рисков. — Теперь ты взрослая. И ты принимаешь взрослые решения. Я прошу лишь одного: будь разумной в своих решениях и осторожной. Мне важно знать, что с тобой хорошо обращаются. Если ты захочешь поговорить об этом — со мной или с отцом… хотя да, пожалуй, не с отцом. Но я здесь. Я всегда рядом для тебя, Кэролайн. Всегда. Кэролайн улыбнулась воспоминаниям. Её сердце смягчилось, когда она вспомнила, какой нервной была её мать, сидя рядом с ней, когда они обсуждали её первые серьёзные отношения. Кэролайн невольно поморщилась, вспоминая, как она вернулась домой и провела выходные с матерью после того, как Адам с ней расстался. Причём сделал это жестоко. Настолько жестоко, что Миранда даже подумывала отомстить ему. Кэролайн вспомнила тот момент: Адам пришёл извиняться после её возвращения в школу неделю спустя. Он был бледным, явно напуганным. Его извинения звучали искренне, но, возможно, чуть натянуто. Он настаивал, чтобы Кэролайн рассказала всем, что он извинился, чтобы все знали, что он признаёт свою слабость и то, что вёл себя как подонок. Глаза Кэролайн защипало от воспоминаний об Адаме, но её сердце согрелось при мысли о том, как её мать отменила все планы на неделю и осталась с ней. Она потакала её желаниям: мороженое, углеводы, любой вредной еде, какую Каролина хотела. Единственным условием было питьё большого объёма воды, так как Миранда беспокоилась о том, сколько дочь плакала. Несколько дней они провели только вдвоём, прежде чем Миранда организовала перелёт Кэссиди домой на самолёте Донателлы, когда стало ясно, что одной её поддержки недостаточно, чтобы утешить разбитое сердце Кэролайн. Её мама была потрясающей. С этими воспоминаниями Кэролайн ответила сестре. — Может быть, если ты расскажешь ей, как много это для тебя значит. Кэссиди замолчала, обдумывая её слова. — Я подумаю, — наконец сказала она. — Но вернёмся к тебе. Что ты собираешься делать, пока я не приеду домой? Кэролайн смотрела в окно автобуса, где сверкающий горизонт Манхэттена уже поднимался за рекой. Она приближалась к причалу, где ей нужно было пересесть на паром до Верхнего Ист-Сайда, откуда можно будет дойти пешком домой. Погода была достаточно приятной для прогулки. Летом, конечно, будет жарко и душно, но об этом она подумает позже. Квартира в Бруклине на лето казалась всё более привлекательной идеей. Волнение, которое вело её через весь день, теперь смешивалось с тревогой. Она получила работу — ту самую работу, о которой мечтала. Но мысль о том, чтобы рассказать матери? Это было не просто тревожное чувство. Это был грызущий, постоянный страх. — Я не знаю, — снова сказала она, на этот раз тише, под тяжестью этого признания. — Ты ведь понимаешь, что не сможешь скрывать это вечно, — сказала Кэссиди, её голос был мягче, без привычных ноток поддразнивания. — Рано или поздно она спросит. И когда это случится… — Я знаю, — быстро перебила Кэролайн, проводя большим пальцем по краю телефона, её привычка в моменты волнения. — Просто… я не знаю, как ей сказать. А если она решит, что я её предаю? Кэссиди тяжело вздохнула, и Кэролайн почти могла представить её лицо на другом конце линии. — Ты её не предаёшь, Каро. Ты просто принимаешь работу, которая полезна для твоей карьеры. У мамы могут быть проблемы с Эй-Джей Сакс, но это её конфликт. Не твой. Кэролайн откинулась на спинку сиденья, закрыв глаза и слушая приглушённый шум автобуса. — Это не так просто, и ты это знаешь. Я не хочу её разочаровывать. Она так много сделала, так много построила для нас. А если она воспримет это как отказ от всего, чему нас учила? На линии наступила пауза. Когда Кэссиди снова заговорила, её голос был осторожным и взвешенным. — Я думаю… думаю, мама будет больше удивлена, чем разочарована. И, возможно, она не скажет этого, но где-то глубоко внутри она будет гордиться тобой за то, что ты идёшь к тому, чего хочешь, даже если это значит работать на того, кого она не любит. Кэролайн сомневалась, что сможет в это поверить, но ей было приятно, что Кэссиди старалась её успокоить. — Ты правда так думаешь? — Я знаю это, — твёрдо ответила Кэссиди. — Ты умная, Каро. Ты целеустремлённая. Маме может не понравиться твой выбор, но она в конце концов примет его. И, кроме того, — добавила она с лёгким смешком, — она будет уважать тебя больше, если ты будешь честна с ней. Кэролайн поморщилась. Вот к чему она точно не была готова — к полной честности с матерью. Дело было не только в работе. Дело было в том, как Миранда Пристли держала всё под контролем. Она с самого детства внушала Кэролайн и Кэссиди важность пробовать новое, рисковать, если это оправдано, и принимать решения, осознанно обдумывая их последствия. И хотя она всегда говорила, что ошибки — это нормально, если они приводят к урокам и новому росту, в её словах всегда читались ожидания. Конечно, мама говорила, что ошибки допустимы. Но страх потерпеть неудачу был постоянным спутником Кэролайн и Кэссиди. — Я не хочу, чтобы она думала, что я провалилась, — призналась Кэролайн, прежде чем успела сдержать эти слова. Тон Кэссиди тут же смягчился. — Ты не провалилась, Каро. Никогда. Ты пахала, чтобы оказаться там, где ты сейчас, и эта работа — доказательство. Если мама этого не видит… ну, это её проблема, а не твоя. Кэролайн слабо улыбнулась, благодарная за неослабевающую поддержку сестры. — Ты всегда знаешь, как меня утешить. — Это моя работа, — поддразнила Кэссиди, но её слова звучали с теплом. — Через две недели я буду дома. Расскажем ей вместе, хорошо? Каролина с облегчением выдохнула. — Хорошо. Спасибо, Кэсс. — Не за что. И постарайся не слишком переживать из-за мамы. У тебя всё получится. Они попрощались, и Кэролайн убрала телефон в сумку, наслаждаясь знакомыми видами Верхнего Ист-Сайда, которые мелькали перед ней, пока она стояла на верхней палубе парома. Солнце согревало её кожу. Она вставила в уши наушники, включая музыку, чтобы успокоиться, насколько это возможно. Когда лодка пришвартовалась, Кэролайн закинула сумку на левое плечо и присоединилась к небольшому потоку пассажиров, покидающих паром. Её ноги, словно на автопилоте, вели её к дому, где она выросла. Элегантные таунхаусы и дорогие бутики выстроились вдоль улиц — полный контраст индустриального очарования Бруклина. Здесь она выросла, в окружении богатства и привилегий, но даже спустя годы ей всё ещё казалось, что ей нужно что-то доказать. Таунхаус, который она называла домом столько, сколько себя помнила, высился впереди. Четырёхэтажный особняк с безупречным фасадом и идеально ухоженным садом напоминал ей о жизни, в которой она родилась. О жизни, из которой она хотела вырваться, чтобы вернуться на своих условиях. Она замерла у двери, её рука на мгновение зависла над отполированной латунной ручкой. Небольшая часть её хотела развернуться и вернуться в Бруклин, туда, где работа дарила ощущение свободы. Но другая часть — та, что унаследовала от матери упорство и решимость, — заставила её сделать шаг вперёд.