Излом эпохи перемен

      Утренняя заря облила бескрайнее небо персиковыми и латунными красками. Ещё вчера угрожающие дождём грозные тучи растворились, сменившись рыжими лёгкими перистыми облаками. Солнце вот-вот должно было подняться, ознаменовав начало нового дня. Сяо знал, что ещё слишком рано для подъёма. Раскрыв глаза с шафрановым отливом, он глянул на часы. Половина четвёртого. Полтора часа ещё можно было поспать, но веки так и не смогли больше сомкнуться.              Размеренное покачивание маятника сопровождалось тиканьем. Длинная острая стрелка медленно совершала обход по кругу. Сяо протёр мокрое лицо и глянул в зеркало. Трещина, тянувшаяся из угла, разделила лохматые волосы. Давно можно было сообщить хозяйке о повреждении, если бы его это хоть чуть-чуть беспокоило. В примету, что запрещала смотреть в треснувшее зеркало, дабы избежать несчастий, он не верил. В трудностях винил лишь себя, а не тянущегося за ним воображаемого призрака возмездия.              Из уборной Сяо вышел, когда солнце уже ворвалось в комнату. Стало светло, но только не в душе. Осадок после кошмара до сих пор сдавливал грудь. Хотелось пройтись перед началом рабочего дня. Накинув белую рубашку и широкие штаны, он вышел на сонный этаж.              — Ни свет ни заря, — с вялой улыбкой поприветствовала его хозяйка гостиницы. — Неужто не устали после вчерашней смены?              — Усталость не влияет на качество сна, — не глядя, ответил ей Сяо и, остановившись у выхода, добавил: — В моём случае.              Утренняя прохлада обдала тёплую кожу. Длинные тени с каждой минутой становились всё короче. Взошедшее солнце с мелодичным пением встречали птицы. Новый день только начинался, многие люди всё ещё пребывали в царстве грёз, лишь пара патрульных приминала заезженную пыльную дорогу.              Когда-то одиноко возвышающаяся над Тростниковыми островами гостиница со временем обросла мелкими постройками: складами, магазинами, приземистыми домиками. Сорок лет назад торговцы почуяли жилу лёгкого заработка и, наконец, получили разрешение на строительство. Приезжающие гости из соседних регионов являлись их основной целью, оттого всячески изгалялись, лишь бы заполучить заказчика или покупателя быстрее, чем те доберутся до главной гавани.               Днём на улице бурлила шумная жизнь, по ночам же чаще разгуливала тишина. Когда Сяо выпадала вторая смена, он мог отдохнуть от мирской суеты. В последние два месяца график выстраивали словно против его желаний, отчего дежурить приходилось с утра до вечера. Патрулировать территорию, наводить порядки, разгонять шумные компании, выслеживать банды разбойников — всё входило в его обязанности как командира отряда. Рутинная работа, от которой каждый день болела голова.              Приметив выглянувшие из-за дома знакомые лица коллег, Сяо постарался свернуть за угол и вышел к широкой дороге, ведущей на север. Не любил разговаривать с утра, тем более о рабочих вопросах. Хотелось побыть наедине, отделаться от ужасов сна, снять напряжения с тела. Отличным местом для уединения являлся небольшой каменный холм с раскидистым деревом, на котором всегда гуляла жизнь. На покачивающихся кривых ветках прыгали пузатые голубые зяблики. По утрам их пение было особенно громким, словно они одни желали известить мир о новом дне. Сяо часто тут бывал, особенно когда желал отдохнуть от шума и проблем. Жизнь научила его созидать, а не стремиться к разрушению.              Гул приближающегося мотора заглушил напев озорных птах. Взгляд юноши устремился в сторону поднимающегося столба пыли. Кто-то ехал со стороны деревни Цинцэ, огибая холмистый берег. Чёрный кадиллак с откинутым верхом нёсся как в корпус ужаленный. Сяо никогда не жаловался на зрение. Товарищи по службе назвали его соколёнком ещё в военные времена за способность разглядеть врага даже в сумерках. Кому принадлежит машина, он прекрасно знал и был удивлён, что тот тоже не спит.              Зоркие глаза проследили, как запыленный кадиллак пролетел по дороге в сторону гостиницы, но доезжать до неё не стал. Свист колёс достиг ушей, послышался щелчок, машина сдала назад и вскоре остановилась рядом с дорогой. Дверь скрипнула, и из потрёпанного салона вышла большая фигура.              — Не слишком ли рано для прогулок? — подобный грому бас заставил Сяо оторваться от дерева.              — То же самое могу спросить и у тебя, Босациус. Куда ездил?              Высокий и крепкий мужчина качнул головой в сторону, откуда только что держал путь.              — На вызов. Женщина рожать удумала в полночь. Тяжёлый случай. Ребёнок чуть не задохнулся. Еле откачали, — Босациус достал из кармана своего серого поношенного пальто трубку и медленно закурил, выдыхая облако серого дыма. — Солнце уже припекает. Опять жарко будет.              Сяо молча кивнул и вместе с другом уставился в покрывшуюся рябью заводь. С Босациусом он познакомился незадолго до вторжения в регион противника. Чтобы удержать границы и не дать народу пасть от набегов, Властелин горных земель призвал солдат на защиту. Юноша сам записался в армию и попал в отряд людей, которых впоследствии стал называть друзьями. Вместе они многое сделали для победы и проверили своё доверие не только на словах. Мир — дело шаткое. В человеческой природе заложена борьба. За одним противостоянием обязательно следовало другое. Лишь в последние несколько десятилетий наблюдалось затишье, но и тут оказалось не всё гладко. Почти год назад сменилась власть, и на регион обрушился кризис. Армию содержать стало невыгодно, и её начали сокращать. Кого-то распустили, а кто-то сам уволился. Из всех друзей Сяо один согласился остаться на прежнем месте, не имея представления, куда сможет податься. Босациус, как и остальные, устал от военных дел и нашёл работу, от которой получал не только маломальский заработок, но и удовольствие.               — Как рука? Ещё болит?              — Нет. Вправлять кости ты умеешь, — Сяо достал из кармана круглые часы. — Почти пять. Надо собираться.              — Не надумал ещё уйти? Меногиасу нужен доставщик.              Отрицательное мычание вырвалось из горла юноши.              — Ты ещё даже условия не выслушал, а уже отказываешься, — Босациус одной мощной рукой приобнял Сяо за плечи, а другую вскинул вперёд, очерчивая воображаемую картинку. — Только представь. Сядешь за руль какой-нибудь колымаги, заведёшь стучащий мотор и поедешь развозить шмотьё Меногиаса по адресам, пока не встанешь где-нибудь посреди дороги с дымящимся капотом. Ну разве не прелесть?              Возмущённый взгляд Сяо заставил мужчину посмеяться и пихнуть его в плечо, отчего тот чуть не вступил в воду. На фоне своего друга юноша казался хиленьким мальчишкой. Босациус за годы без службы ничуть не растерял своей впечатляющей формы, совсем не сочетающейся с его врачеванием.              — Не хочешь ли ты сам испытать это манящее предложение?              — Что ты, детка, я оставлю это тебе. Мне в своей ещё копаться.              Они отошли от берега и вернулись к дороге.       — Собираюсь поехать послезавтра в гавань. Надо запчастей купить и повидаться с Бай Чжу. Не хочешь со мной прокатиться? У тебя же там как раз выходные. Заодно и с Меногиасом поговоришь.              — Опять ты за своё? — тёмные брови сами поползли к переносице.              — Ты всё-таки подумай. Платят тебе всё равно гроши. Надо открывать новые горизонты. Ну а если не готов, то всё равно поехали. Что тебе делать в этих четырёх стенах?              Чтобы друг не продолжил настаивать, Сяо обещал подумать. На самом же деле, как бы трудно ни было, как бы всё ни надоело, он не стал бы менять устоявшийся уклад. Все проблемы, с которыми приходилось сталкиваться, были привычными. Нехватка денег, гостиница, соседи — всё оставалось прежним изо дня в день.              В гостинице Сяо и Босациус разошлись. Впереди юношу ждала предсказуемая смена. Накинув белую майку с высоким воротом, чёрную броню и затянув всё красным кожаным ремнём, он прихватил изумрудное копьё и вышел из комнаты. До обеда ему предстояло находиться на вершине гостиницы и взором патрулировать территорию, а после проделывать привычный путь до границы и обратно.              В последнее время его работа стала слишком рутинной. Днём разбойники и остатки недружелюбной цивилизации не осмеливались открыто нападать на людей. Они лишь строили ловушки на дорогах, чтобы проезжающие машины прокалывали колёса и попадались на их удочку. Но днём такое проделать было гораздо сложнее. Миллелиты обнаруживали разбросанные шипы и убирали прежде, чем кто-то пострадает. Преступникам оставалось довольствоваться мелкими грабежами или выжидать ночи. Автомобили могли позволить себе либо зажиточные люди, либо служащие. С таких владельцев разбойники могли получить куда больше заработка, чем с обычных рабочих, перемещающихся в паланкинах, рикша, в повозках, запряжённых лошадьми или ослами.              Взмокший от солнцепёка Сяо и ещё двое его напарников медленно шагали по пыльной обочине. Их обожжённые солёным потом глаза высматривали ловушки, которые однозначно где-то прятались. Несмотря на установившуюся жару, им нельзя было снимать с себя элементы защиты и терять ровную осанку. Приходилось много пить, лишь бы не погибнуть от жажды.               — Когда уже закончится это пекло? — Хуан протёр сырой лоб припасённой тряпочкой.              — Говорят, неделю ещё точно продержится, — также измученно ответил ему Хуацин.              — Если бы не долги, уволился бы, — продолжил страдальческую тираду Хуан.              Сяо покачивал в руке копьё, стараясь не вслушиваться в их разговоры. Ему без лишней болтовни было тошно. Голову напекло, майка прилипла к сырой спине, стопы сопрели в чёрных сапогах, ладони скользили в перчатках. Если утром он наслаждался погодой, то теперь мечтал поскорее снять с себя эту плотную обязательную униформу и вымыться в каком-нибудь прохладном источнике. На дежурстве от него не требовалось ничего, кроме как поддерживать порядок. Пока ноги шагали вперёд, голова была занята мыслями. Вопрос о новой работе Сяо не планировал рассматривать, а вот к предложению прокатиться и навестить друзей всё же приглядывался. Если с Босациусом он виделся довольно часто, так как жил в одной гостинице с ним, то с остальными давно не встречался.              — Планируешь завтра залиться вином?              Напарники продолжали поддерживать друг с другом беседу, не обращая внимание на молчаливого командира. Они давно привыкли к его отстранённости, которая уже ничуть не смущала.              — До посинения, — с энтузиазмом ответил Хуан. — И плевать, что скажет моя дорогая жёнушка. Я так устал за эту неделю, что имею право отдохнуть. Предлагаю тебе тоже не…              Их беседа прервалась вытянутым копьём. Древко врезалось им в грудь, заставив остановиться и замолчать.              — Лучше под ноги смотрите, иначе вечером окажетесь не за столиком, а на больничной койке, — в своей привычной ровной манере изрёк Сяо.              Его совсем молодые товарищи опустили взгляд. Заметить выглядывающие из пыли острые шипы можно было с большим трудом. Дорога, на которой установили ловушку, вела к Мондштадту.              Пока солдаты вырывали из земли будущую неприятность для водителей, Сяо отошёл. Если был капкан, значит, где-то прятались охотники. Огнестрельное оружие, по слухам, только начали изобретать, оттого ничего роднее копья у него не имелось при себе. Сжав древко, он скрылся за грядой каменных холмов. Пахло сухой травой и пылью. Под ногами метались потревоженные ящерицы. Командир шагал тихо, осторожно, прислушиваясь к любому подозрительному шороху. Всё тело натянулось подобно электрическому проводу, пуская по мышцам интуитивные импульсы. Любое действие Сяо было чётко отработано, ему не приходилось уделять этому внимание.              Шуршание пожухлой травы за густыми кустами замедлило шаг юноши. Блестящие глаза сузились, по шее скатилась очередная солёная капля. Острый слух выцепил чей-то вздох. Никто не заметил приближения патрульного, оттого незнакомцы не спешили предпринимать каких-либо действий. Сквозь переплетённые ветки Сяо сумел разглядеть троих мужчин, развалившихся на тёплой земле. Рядом с их сумками лежали ножи и пара копий. Разделаться с ними он и сам был в силах.              Пользуясь своим преимуществом, Сяо одним резким рывком срезал кусты и переполошил отдыхающих мужчин. Прежде чем противники схватились за оружия, прыткий юноша тупым концом копья сбил одного ударом по лицу, второго пригвоздил ногой к земле, а третьему, самому крупному, положил остриё Коршуна на грудь.              — Ты кто такой?! — завопил мужчина, стараясь глубоко не дышать, чтобы копьё не вонзилось ему в тело.              — Вы задержаны, — выдохнул Сяо и глянул на второго противника, что уже положил глаз на оставленное в стороне оружие. — И не думай. Я вырублю тебя быстрее, чем ты до него дотянешься.              — Ты рехнулся, парень?! — придерживая кровоточащий нос, прогнусавил первый. — Да знаешь, что с тобой будет, когда узнают, что ты напал на отдыхающих путешественников?              — Встали! — скомандовал солдат. — Пойдёте со мной. Выясним, откуда путешественники с таким количеством оружия и без провизии держат путь. Если вы без злых намерений, бояться вам нечего.              Мужчины переглянулись между собой и согласно кивнули. Держа руки на видном месте, они поднялись.              — А как же наши вещи? — спросил большой незнакомец, и его тёмные глаза злобно блеснули. — Ты ответишь за то, что ворвался в наш покой.              Он был далеко не первый, кто так говорил. Угрозы стали сродни приветствиям. Для Сяо они не имели больше значения, чем жужжание мухи. За его плечами дела куда страшнее, чем обычные нелестные слова.              — Вещи тут останутся. Их заберут Миллелиты.              — Вот так, значит, Ли Юэ встречает путников, — прошипел мужчина со сломанным носом.              Крохотная мушка сомнения проскользнула в мыслях Сяо. Если бы они действительно были преступниками, то поступили бы так же, как и все прочие до этого. Не стали бы соглашаться и сразу набросились. Эта ошибка может стоить ему немалых средств. С жалованием придётся попрощаться.              Трое мужчин выстроились в ряд и под присмотром копья перешагнули через срубленные стволы кустарника. Упругие палки выгибались под их ногами, путались. У самого высокого и худого мужчины стопа подогнулась, и он неудачно рухнул на цепкую подстилку. Сяо отвлёкся на него лишь на секунду, но этого вполне оказалось достаточно. Искры посыпались из глаз, когда шагавший позади всех крупный подозреваемый с разворота ударил юношу по лицу защищённым чем-то твёрдым предплечьем. Столкновение было таким сильным, что Сяо пошатнулся и едва не упал из-за провалившейся между сучьями стопы. Думать было некогда. Не успели красные круги развеяться, как он взмахнул древком. Ударивший его противник уклонился, а остальные двое схватили по копью.              — Ну что, плешивая скотина, ответишь сейчас за мой сломанный нос, — прорычал невысокий и самый молодой мужчина.              — Нет, уходим, — тут же скомандовал увернувшийся от удара бандит.              — Бросьте оружия, если хотите добраться до заключения целыми, — пригрозил юноша, вытягивая блестевшее на солнце копьё.              Как это обычно и бывало, никто не стал его слушать. Схватив вещи, они побежали. От удара у Сяо немного кружилась голова, но он смог догнать долговязого. Сбил его замахом древка по ногам и предотвратил дальнейший побег воткнутым в голень кинжалом. Оставшимся двум перегородили путь прибежавшие на шум напарники. Подозреваемые нутром чувствовали слабость новых противников, оттого бросились врассыпную.              Подобрав гудевшие от жара ноги, Сяо побежал за самым крупным, а мужчину со сломанным носом предоставил двум своим напарникам. Если бы его цель была устранить противника, то тот бы уже лежал в луже крови. Теперь его методы поимки считались практически безвредными, как того требовали законы. Лишь в крайних прописанных случаях разрешалось идти на более грубые меры.              Догнать подозреваемого в грабежах Сяо удалось, но свалить получилось не сразу. Мужчина хорошо владел копьём, мастерски уворачиваясь от ударов. Если бы не отточенные с ранней юности навыки, Сяо бы пришлось лишь надеяться на победу. Ему понадобилось не меньше девяти изощрённых атак, прежде чем ранить противника в плечо и выбить у него оружие. Когда мужчина повалился, из-под его рукава выглянули наручи, которыми он и огрел юношу по лицу. Связав кисти брыкающемуся задержанному, солдат пригрозил ему копьём и под пристальным надзором вывел на дорогу.              — Вот ведь гадёныши, — фыркнул Хуан в сторону мужчин. — Наконец-то вас выловили.              У всех троих задержанных были скованы ладони. Приставленные к их спинам копья не позволяли вновь пуститься в бега.              Как только виски перестали пульсировать от возбуждения, Сяо почувствовал привкус солёного железа во рту и тянущую боль на скуле. Щека медленно набухала, простреливая голову, в уголке губ загустела кровь. Ничего такого, на что следовало обратить хоть чуточку внимания. Обычные профессиональные издержки.              Добравшись до окрестностей постоялого двора, трое солдат передали поникших и незначительно раненных задержанных паре Миллелитов, дежуривших в специальном изоляторе досудебного задержания. Да и изолятором серое здание с облупленной алой краской трудно было назвать. Больше походило на сарай с укреплёнными стенами и парой маленьких окон. На внешний вид строения все давно махнули рукой. Существовали проблемы и посерьёзнее.              Оставшийся день Сяо с напарниками провёл без приключений. Доложили лидеру подразделения об инциденте, коротко написали отчёт, разогнали толпу чего-то не поделивших и провели оставшееся время у границы постоялого двора.              Пусть работа не всегда была рутинной, она не приносила какого-то удовольствия, но и не являлась мукой. Куда сильнее по сердцу била потерянность. В одни дни всё казалось правильным, единственно возможным, а в другие хотелось перемен. Вернувшись в душную комнату каким-то сильно уставшим, Сяо содрал с себя пропитавшуюся солёным потом одежду и отнёс её в местную прачечную. К счастью, стирка военной формы не требовала оплаты. Хоть на этом он мог сэкономить.              Когда остатки монотонного дня смылись с прохладной водой в сырую канализацию, Сяо встряхнул мокрыми волосами и невольно взглянул на себя в зеркало. Скула опухла, слегка посинела и горела пламенем. Юноша знал, если вовремя не остановить процесс, к ночи он станет похож на питбуля. Приложив прохладное сырое полотенце к лицу, Сяо рухнул в кровать.              Ровный ход часов говорил, что ничто в этом мире не стоит на месте. Лёжа в постели, юноша прислушивался к нестихающей жизни гостиницы. За стенкой жила молодая пара, любившая шумные посиделки и танцы до полуночи. Насколько ему было известно, они прибыли из Мондштадта в поисках новой жизни и увязли в «Ваншу». Прошло три месяца, как Сяо обзавёлся соседями, которые не спешили окунаться во взрослую жизнь и искать работу. Откуда парочка берёт деньги на существование, он и помыслить не мог. Напротив его комнаты жила женщина лет сорока. Молчаливая, сутулая. Провалившиеся щёки и тусклые глаза Ши Янь говорили о тяжести существования лучше, чем любые слова. Заселилась женщина ещё год назад. Поначалу вела разгульный образ жизни, как и любая свободная личность. Много пила и продавала себя гостям за гроши. Когда о её деятельности стало известно Миллелитам, с запрещённым заработком пришлось покончить. Теперь она мыла полы в гостинице и не имела возможности накопить хоть что-то, чтобы съехать. Продолжала ли она тайно заниматься незаконной деятельностью или нет — для Сяо не имело значения. Жалоб от ревнивых жён не поступало, сама не была поймана с поличным, а выслеживать её не было никакого желания.              Взгляд юноши метнулся к запыленной старой люстре. Он вдруг задумался, а как давно стал единым целым с этой комнатой. Складывалось такое ощущение, что вся его жизнь текла бурной рекой именно к этому озеру желанного постоянства. Ранняя молодость, о которой он почти ничего не помнил, не была беззаботной и счастливой. Его родина вовсе не в этих горных краях. Место, где он прожил в рабстве невообразимое количество лет, исчезло с наводнением, чему оставалось только радоваться. Волнения бушевали на теперь преобразившихся землях задолго до падения. Лишившаяся рассудка правительница не вызывала доверия у общества. Ситуация сильно обострилась, когда она захотела отобрать у соседнего региона богатую железом жилу, чего так не хватало для процветания. Надеялась откупиться от гнева Владыки каменных холмов шелками, но он не принял её предложение, не простив посягательство на свои земли и смерти невинных. Ситуация накалялась и впоследствии переросла в открытое наступление. Сяо вынужден был сражаться за безумную правительницу, выполняя её страшные приказы. Лишь когда обезумевшую властительницу свергли, Сяо смог обрести полноценную свободу и остался на победившей стороне, чтобы расплатиться за свои грехи. С тех пор так и живёт в регионе, полном руды и чайных плантаций.              Шум за дверью сбил его с мысли. Двое мужчин не поделили счёт в местном ресторанчике и принялись ругаться на весь коридор. У Сяо после солнцепёка и так болела голова, и резавшая слух брань только усугубляла его состояние. Оры били по голове, как топор по брёвнам. Медленно по крупицам бросали щепки на его терпение. На этаже, где он снимал комнату, обычно тихо, но в последнее время гости стали всё более раздражительны. Затевали скандалы, шумели или напевали песни, а порой умудрялись всё перемешать в одну единую какофонию. На счастье Сяо, ругань быстро стихла, завершившись сомнительным примирением.               Какая-то непривычная тишина обрушилась на юношу, будто его комната провалилась в бездонный одинокий колодец. Большинство гостей шастало на улице, работало или проводило время в ресторанчике на самом нижнем этаже. Сяо поднялся и глянул на часы. Половина девятого. Слишком рано, чтоб нырять в сон. Не зная, чем себя занять, он прошёлся из угла в угол, выглянул на улицу. По дороге разъезжали велосипедисты и чёрные машины. Все куда-то торопились, поднимая столбы пыли. Странное чувство стянуло его голову. Глядя на шастающих по улице людей, он вдруг ощутил себя музейным экспонатом, который взирал на мир, но не предпринимал никаких действий, чтоб слиться с вечным суетливым потоком. Его жизнь словно застыла.              «Разве не этого я хотел?» — сомнительная мысль пронеслась по пульсирующей голове.              Больше не было той борьбы за жизнь, не приходилось решать виртуозные задачки, чтобы вырваться из болота мук. Наконец-то к нему пришло спокойное постоянство. Его жизни почти ничего не угрожало, не нужно было изнурять себя тяжёлой работой, чтобы заработать корку сухого хлеба. Он был свободен, обрёл друзей. Всё так, как и ему когда-то страстно хотелось. Волен был сам решать свою судьбу, пойти куда только захочет, вот только он никуда не хотел. Больше не желал терзаться переменами, но и не мог полноценно довольствоваться стабильностью. Находился на середине моста, связывающего два противоположных берега.              Бросив на стол полусухое полотенце, Сяо вышел из тесных стен. Не заметил, как ноги принесли его к нужной двери. Он несколько раз постучал костяшками пальцев, но никто ему не открыл. Когда дело приближалось к вечеру, Босациуса редко можно было застать в комнате, оттого юноша сразу отправился к следующему пункту.              Прокуренный ресторанчик витал в лёгкой дымке. Пахло гарью. Похоже, снова ученик Янь Сяо что-то спалил. Полупустые столики плавали в этом сером мареве, как островки в тумане. Беглый взгляд юноши быстро обнаружил широкую спину. Он был не один. За столиком с другом сидел Ранзан. Местный картёжник, славившийся своими долгами. Поговаривали, что в Сумеру он проиграл большую сумму какому-то не последнему человеку, оттого покинул родину и спрятался в Ли Юэ.              — Гляньте, кто пришёл, — хлопнув Сяо по плечу, громко провозгласил Босациус.              Над их столиком блуждал довольно резкий мускусный запах шаоцзю. Купленная бутылка огненной воды была уже наполовину распита. Привычный обряд для пережившего непростые времена Босациуса. Как только приближалась ночь, он не мог встретить её в ясном рассудке.              — Выпьешь с нами? — вежливо предложил Ранзан, подёрнув жидкими усиками.              — Нет, не сегодня, — Сяо сел за стол и закинул в рот небрежно нарезанный кусок копчёной колбасы. Хотелось хоть как-то сгладить своё резкое появление.              — Как тебя разукрасили. Талантливый, видимо, художник попался, — кивнув в сторону распухшей скулы юноши, заметил Босациус.              Сяо равнодушно пожал плечами, словно речь шла не о его неприятной стычке, а о чём-то малозначительном.              — Я по делу. Помнишь, что сказал мне утром?               Мужчина тут же оживился. Поставив только что поднятую стопку на стол, он с нескрываемым удивлением повернулся к Сяо. Его глаза цвета хорошо заваренного зелёного чая из-за принятого алкоголя блестели, словно изумруды.              — Вот и отлично. С Меногиасом не составит труда договориться. Тебе надо бы только навыки вождения подтянуть.              — Да я не про работу, — отмахнулся юноша. — Я надумал с тобой прокатиться до гавани.              Босациус фыркнул и вновь взялся за стопку, наполненную прозрачной, как горное озеро, жидкостью.              — Я уже позвонил им и сказал, что мы завтра приедем.              — Мы? Ты знал, что я соглашусь? — удивился юноша.              — Ты же обещал подумать, — мужчина на выдохе влил в себя шаоцзю и поморщился. — Знал, что сегодняшняя смена дастся тебе нелегко. Жарко уж слишком. Наверняка захочешь развеяться.              — Что верно, то верно, — подхватил Ранзан. — Как в жаровне. Чуть солнечный удар не схватил, пока искал подработку. Трудно что-то с этим.              — А бывало легко? Всегда есть что-то, что вызывает трудности. Мы люди простые. Либо миримся со сложностями и наслаждаемся моментом, либо изводим себя сломанными завышенными ожиданиями. Каждый выбирает свой путь. Нет ничего плохого ни в том, ни в другом, как и хорошего. Мы сами решаем, как на это смотреть. Жизнь слишком тонка, чтобы загонять себя несущественными проблемами.              — По-твоему, остаться без гроша за пазухой — это несущественная проблема? — жидкая бровь Ранзана дрогнула над тёмными глазами.              Босациус вальяжно откинулся на спинку отчаянно скрипнувшего стула, что из последних сил стойко держал его фигуру, и выудил из кармана курительную трубку.              — Нет, конечно, это действительно проблема. Но посуди сам. От того, что портишь такой прекрасный вечер мрачными мыслями, никому не станет легче. Такие вопросы надо решать с утра на ясную голову, а вечер создан, чтобы отдыхать и благодарить всевышних, что ещё один день прожил живым и свободным, — мужчина подлил в полупустую стопку огненной воды и пальцем, покрытым шрамами, придвинул к собеседнику. — Лучше выпей и оставь своё горе до утра.               Говорить хорошо, непринуждённо Босациус мастерски умел. Его взгляду на различные, даже самые малоприятные вещи могли позавидовать заядлые оптимисты. Сяо казалось, что не существует такой проблемы, из-за которой его друг бы отчаялся. Меногиас говорил, что тот лишь держит заявленную планку, а на деле просто скрывает то, что роится в его сознании. Недаром он выпивал по вечерам.               — Уважаемый Янь Сяо, это место может посоревноваться с кладбищем, — увидев промелькнувшего на кухне повара, крикнул Босациус. Его бас был такой мощный, что могли задрожать столы, примись он с кем-нибудь ругаться.              — Чего это вдруг? — красная от жара голова выглянула из окошка раздачи.              — Тишина замогильная. Заведи хоть какую-нибудь пластинку и выходи к нам. У нас праздник.              — Конечно, уважаемый Босациус, сейчас всё сделаем, — блестевшая от пота голова вновь скрылась на кухне, и уже оттуда послышались команды: — Куда ты снова делся? Опять рыбу спалить хочешь?              Спрашивать, что за праздник, Сяо не стал. Он откинулся на спинку стула и привычно сложил руки на груди. В комнату возвращаться почему-то не хотелось. Как и сказал друг, в вечере действительно таилось что-то необычное. Пока Босациус и Ранзан спорили, какая техника распития спиртного наиболее правильная, Сяо поглядывал в окно. Оно как раз выходило на закат. Небо быстро окрашивалось в сочный, подобный спелой клубнике, алый оттенок. Солнце уже скрылось, а его свет по-прежнему обнимал этот мир. Дальний хребет гор тянулся к пылающему огнём куполу, как садовник к созревшим яблокам.              — Что празднуем? — вопросил вышедший с кухни Янь Сяо.              Его когда-то белая льняная рубашка пряталась за множественными масляными пятнами, что островками красовались на старой ткани, выдавая главного повара гостиницы. Бывший военный не снимал своей формы, даже когда выходил к гостям. Издержки профессии заставляли его никогда не терять бдительности и быть готовым срочно скрыться в своих владениях, чтобы приготовить что-нибудь съестное, а не тратить время на смену одежды.              — А разве нечего? — весёлый тон Босациуса привлекал внимание других столиков. — Ты посмотри, какой сегодня потрясающий закат! Такой, что глаз не оторвать.              Чёрный диск пластины опустился в патефон, и о прежней тишине пришлось забыть.              — Твоя правда, — подтвердил Янь Сяо и с энтузиазмом принял наполненную стопку. — Ваше здоровье, господа. Пусть мир будет в ваших сердцах.              — Хорошо сказано, — подключился Ранзан, и короткий звон стекла положил начало длинному вечеру.              Сяо пить не хотелось, как бы товарищи не уговаривали. После алкоголя у него болела голова, а сны превращались в ужасные кошмары. Да и щека так ныла, что только замороженный кусок мяса уговорил боль стихнуть.              В комнату юноша вернулся уже за полночь. Голова перестала болеть, даря благодатную возможность насладиться отдыхом.