Грешные души

      — Вы меня боитесь, Скарлетт? — мягко улыбнувшись, вежливо поинтересовался у нее Морт.       — А разве не стоит?       — Думается мне, что именитый бывший капитан уже во всей красе поведал вам обо мне и выставил меня главным злодеем, но стоит ли судить человека со слов других людей? Я не так плох, как может показаться на первый взгляд.       — На первый взгляд вы показались мне порядочным и интеллигентным человеком, а не… — начала было она, но резко замолкла, не решаясь дерзить столь опасному человеку.       — А не… Кем? Кем вы меня считаете, Скарлетт? Кровожадным и беспощадным главарем преступной группировки или, не побоюсь этого слова, хладнокровным и безжалостным убийцей? Впрочем, любое из этих определений действительно подойдет ко мне. Только вот… Почему вы судите односторонне?       — О чем вы? — нахмурившись, недоуменно спросила она, а затем чуть не охнула, когда Морт оторвал ее от земли и исполнил простую и коротенькую поддержку.       — Ох, неужели вы не в курсе? — притворно удивившись, спросил он. — На руках Аккермана немало крови, и я сейчас говорю вовсе не о титанах.       — Что? Что вы…       — Признаться, я удивлен, что никто не посчитал нужным поведать вам о том, с кем вам приходится жить под одной крышей. Ваш благородный и честнейший хозяин чайной лавки, по совместительству бывший капитан элитного отряда разведкорпуса и сильнейший воин человечества, когда-то был главарем неуловимой преступной банды в Подземном городе, что находится на территории острова Парадиз. Убийства, грабежи, падшие женщины, грязь и падаль знакомы Аккерману с самого детства. И если бы не Смит… Кто знает, что было бы с вашим многоуважаемым бывшим капитаном…       Услышав знакомую фамилию, которую не так давно упоминал в разговоре с ней Леви, Скарлетт остановилась как вкопанная и ошарашено посмотрела на Морта, не зная, что сказать.       — Вижу, что вы ошеломлены и напуганы. Не эту реакцию я хотел лицезреть на вашем миловидном лице…       — Откуда… Откуда вы все это знаете? И почему я вообще должна вам верить? — нахмурившись, сердито спросила она, не веря, что безупречный образ Леви, который она создала в своей голове сама, начинал трещать по швам от недвусмысленных слов Леона.       — Видите ли, я вращаюсь в таких кругах, которые бывшему капитану даже не снились. Нарыть на кого-то информацию — это минимум из того, что я могу себе позволить. Вы можете мне не верить, но никто не мешает вам тактично поспрашивать у остальных или уточнить столь личные вопросы у самого Аккермана.       Тяжело сглотнув, Скарлетт выпуталась из кольца рук Леона и отступила назад, тем самым прекращая начатый им спонтанный танец. Морт же, запустив руку в карман, выудил оттуда пачку марлийских сигарет, ловко поддел одну и взял ее в зубы, а вторую любезно протянул Скарлетт. Молча приняв из рук Леона сигарету, она тут же прикурила последнюю и глубоко затянулась.       — Я всего лишь хотел сказать, что не так плох человек, даже если его руки по локоть в крови, — выпустив клубок дыма, продолжил он. — Вы мне действительно интересны, Скарлетт, и я не желаю вам зла. Вы всегда можете обратиться ко мне за помощью, какой бы она ни была.       — Чем же я заслужила ваше расположение? — нервно отстукивая по каменной брусчатке каблуком, ненавязчиво поинтересовалась она. — Или вы хотите попросить что-то…       — Взамен? — прищурившись, продолжил за нее он. — Не сочтите меня грубым или бестактным, но я привык говорить прямо. Вы не можете дать мне того, чего у меня нет. Я состоятелен, влиятелен и имею связи не только на территории Марлии. От вас мне ничего не нужно. Можете называть это как угодно, но это бескорыстный интерес.       — Свежо предание, да верится с трудом…       — Начать кому-то доверять всегда трудно, особенно если это не самый правильный человек. Я не пытаюсь пустить вам пыль в глаза или выставить себя в лучшем свете, но и кричать на каждом углу о том, кем я являюсь, я тоже не привык. Вот скажите, Скарлетт, — сделав очередную затяжку, он устремил взгляд вдаль, где возвышались молодые яблони и декоративные вишни, — скажи я вам сразу, коим являюсь на самом деле, продолжили вы бы со мной разговор? Прошлись бы со мной до чайной?       — Нет… — тихо прошептала она, отрицательно мотая головой.       — Информацию такого рода нужно подавать постепенно, по мере сближения, Скарлетт. Разве вы никогда ничего не делали в своей жизни, что выбивалось бы из норм приличия? То, о чем прознав общество, оно бы вас непременно осудило?       — Делала, — вспомнив свое непреднамеренное убийство, призналась она.       — Но ведь это не делает из вас неугодного миру человека, которого следует посадить в клетку и кормить сухарями до конца дней. Каждый из нас выживает так, как может.       — Может быть… — прикусив нижнюю губу, неуверенно согласилась она, а затем бросила окурок в близстоящую урну.       — Вам нравится здесь? — переведя на нее взгляд, вдруг резко сменил тему он. — Знаете, как только я узнал, что господина Аккермана пригласили в поместье, то замолвил словечко о том, что было бы неплохо выделить ему еще несколько пригласительных. Мало ли, вдруг господин Аккерман возжелает взять с собой кого-нибудь еще…       — Значит… Значит это вы… — ошарашено уставившись на Леона, поняла она. — Вы поспособствовали тому, чтобы мы были на празднике.       — Я не мог позволить случиться тому, чтобы ваш день рождения прошел в более скромной обстановке, Скарлетт. Надеюсь, вам понравился мой подарок, — он кивнул на ее платье, а затем широко улыбнулся. — В любом случае, оно определенно вам к лицу.       — И это тоже вы? Но откуда… Как… — начала было бессвязно бормотать она, как вдруг поток ее хаотичных слов взмахом одной лишь руки прервал Морт.       — Как я уже говорил, Скарлетт, нарыть на кого-то информацию — это минимум из того, что я могу. А доставить подарок прямиком на ваше ложе… — он самодовольно ухмыльнулся, докуривая сигарету. — В моем подчинении есть весьма способные люди, которым не составит труда исполнить столь простое поручение. Тем более, Аккермана не было дома. Но не волнуйтесь, подобную вольность я себе больше не позволю. Я уважаю ваше личное пространство, а эта шалость была лишь вынужденной мерой.       — Я… Я не знаю, что и сказать, — глухо выдохнув, честно сказала она.       — Вам нужно переспать с этой мыслью, Скарлетт. Ничего плохого против вас я не замышляю, а…       — А против Леви? — насупившись, в лоб спросила она.       Морт загадочно усмехнулся, а его губы растянулись в лукавой улыбке.       — Скарлетт, я… — начал было внезапно появившейся в саду Аккерман, но стоило ему только завидеть Рид в компании Морта, как он тут же заскрежетал зубами.       — Какая удивительная встреча, господин Аккерман, — притворно улыбнувшись, своеобразно поприветствовал его Морт, выбрасывая окурок в урну.       — Действительно… — не сводя с него пристального взгляда, чуть ли не прошипел Леви.       — Вы ведь так и не закончили свой разговор… Что же, не буду вам мешать, — будто сделав ему одолжение, сказал Леон, а затем осторожно взял руку Скарлетт. — С днем рождения, Скарлетт. Отдохните как следует и спасибо за прелестный танец, — одарив ее обворожительной улыбкой, он элегантно поцеловал ее руку и не спеша удалился из сада, оставляя Рид и Аккермана наедине.       — Что ты забыла рядом с ним, Скарлетт? — подгоняемый гневом, недовольно начал он.       — Я…       — Разве я тебя не предупреждал? Не говорил, что он опасен? Знаешь, сколько крови на его руках? — он принялся отчитывать ее на месте, как нерадивого солдата.       — А что на счет тебя, Леви? — вспыхнув, на эмоциях выпалила она. — Разве ты не опасен? Может быть от тебя мне тоже следует держаться как можно дальше?       Нахмурив брови, он исподлобья посмотрел на нее.       — Что ты несешь?       — Почему-то о своем богатом и бурном прошлом ты решил умолчать, сместив весь акцент на Леона.       Приоткрыв от удивления рот, он в неверии уставился на нее.       — Откуда ты… — начал было он, пока до него не сошло озарение. — Морт… Сукин сын…       Считав реакцию Аккермана, Скарлетт поняла, что Леон поведал ей чистую правду. Как оказалось, она ничего не знала о Леви, и понимание этой простой истины причинило ей сначала боль, а затем подняло с глубин ее души сиюминутное негодование, что отразилось нескрываемым отвращением на ее лице.       — Так хаял Морта, когда у самого лицо в пушку? — окинув его презрительным взглядом, ядовито выплюнула она. — Скольких ты убил, Леви? Скольких ограбил? А сколько беспринципных подстилок ты вертел на своем…       — Замолчи!       Его тон хлестнул ее подобно длинному кожаному кнуту, заставив тело Скарлетт вытянуться по струнке. Таким злым Рид видела его впервые. Желваки на его острых скулах напряглись, и он, сжав руки в кулак, двинулся вперед, отчего Скарлетт сначала вся сжалась от страха, а затем попятилась назад.       — Леви, я не…       Быстро схватив ее за кисть правой руки, он запустил свою вторую руку в карман и, выудив оттуда небольшую бархатную коробку, вложил ее в раскрытую ладонь Скарлетт.       — С днем рождения, Скарлетт, — выдавил из себя он, а затем развернулся и удалился прочь.       Опустив глаза вниз, она увидела мирно покоившуюся на ее ладони ту самую коробку, которую она еще вчера волей случая обнаружила в его комнате.       — Браслет… — поняла она, приоткрыв рот. — Этот подарок был для меня…       — Леви, постой! — подняв глаза, крикнула было она, но Аккермана уже не было в саду.

***

      Весь оставшийся вечер Скарлетт провела в компании Габи и Фалько, периодически окидывая просторное поместье господина Лемана пристальным взглядом в надежде отыскать Леви. Ребятам она решила не рассказывать про вспыхнувший между ними очередной конфликт, коротко соврав, что Аккерман отлучился куда-то по своим делам.       Саму же Скарлетт изнутри пожирала проклятая совесть, а подаренный им браслет, казалось, и вовсе обжигал ее кожу, настойчиво напоминая ей о ее непозволительном проступке. Она стыдилась своего поведения и искренне сожалела о том, что наговорила мужчине. Леви дал ей работу, крышу над головой, помог освоиться в новом для нее мире и поддержал в самый трудный для нее момент, а она в «благодарность» будто вылила на него ведро помоев, вдобавок обвинив его во всех смертных грехах.       — Идиотка… Какая же я идиотка… — думала про себя она, отчаянно ища его глазами. — Мы только нашли общий язык, а я все испортила…       Изысканные закуски и дорогие холодные вина самых разных сортов стали ей поперек горла. С трудом дождавшись, когда, наконец, прогремит праздничный салют, означающий завершение торжественного приема, Скарлетт, Габи и Фалько, предварительно найдя извозчика, отправились домой.       По возвращении домой она сняла с себя платье, подаренное Мортом, и надела длинную рубашку, что издалека можно было бы принять за своеобразное домашнее платье. Безмолвно слоняясь по комнате из угла в угол, она то и дело прикусывала нижнюю губу, стараясь подавить жуткое волнение и растущую в геометрической прогрессии тревогу в ее груди.       Нет, она еще в поместье господина Лемана решила наверняка, что по возвращении домой обязательно извинится перед Леви, но сейчас, сжимая пальцы до побеления костяшек в кулак, она пыталась подобрать правильные слова для предстоящего разговора.       Спустя полчаса Скарлетт, найдя в себе силы, но так и не подобрав нужных слов, понурив плечи, направилась в спальню к Леви, словно на эшафот. Замерев напротив его двери, она глухо выдохнула и осторожно постучала костяшками пальцев по деревянной поверхности.       Ответом ей была тишина.       В том, что сейчас Леви не хочет ее видеть, Скарлетт не сомневалась, но девушка не собиралась так быстро сдаваться. Отворив без разрешения дверь, она, подобно юркой мышке, проскользнула внутрь, тут же закрывая за собой.       — Леви, я…       — Я не разрешал тебе входить, — холодно отрезал он, не поднимая на нее глаз.       Он сидел в гордом одиночестве в едва освещенном помещении, сгорбившись над письменным столом, внимательно вчитываясь в броские строчки каких-то новостных заголовков. Всем своим видом Аккерман открыто демонстрировал ей, что даже не собирается начинать с ней разговор.       После смерти близких ему людей и товарищей, того кошмара, что ему довелось пережить, он был уверен, что больше ничто не способно ранить его душу, но почему-то именно Скарлетт смогла задеть его за живое.       Он принципиально не рассказывал ей о своем прошлом. Леви боялся ее спугнуть. Боялся, что Скарлетт начнет его сторониться, избегать или, что еще хуже, и вовсе разочаруется в нем. Отчего-то ему не хотелось, чтобы она видела в нем того монстра, которого он видел перед собой каждый божий день, стоя напротив зеркала.       Он не желал бередить старые раны, не привык изливать кому-то душу. Жалость… Как же он не хотел, чтобы она испытывала по отношению к нему жалость.       — Пусть лучше ненавидит, презирает… Считает ублюдком и лжецом… — твердо решил он.       Леви ждал, когда она сдастся, опустит руки, развернется и покинет его покои, громко захлопнув за собой дверь, но разве могла так поступить с ним Скарлетт?       Простояв истуканом в его комнате в абсолютной тишине около пятнадцати минут, она все же сдвинулась с места, но стоило ей только ступить шаг, как она снова услышала его леденящий душу голос и одно единственное слово, которое прозвучало для нее как приговор:       — Уходи.       Громко выдохнув, Скарлетт отрицательно помотала головой и в мгновение ока оказалась рядом с ним, присаживаясь возле него на корточки.       — Я та самая идиотка, которой нужно отрезать язык, потому что он работает быстрее мозга. Я не хотела тебя оскорбить или обидеть. Я очень ценю все то, что ты сделал для меня и тебя самого. Ты один из самых светлых людей, что я когда-либо встречала в своей жизни. Мне плевать, что ты делал в прошлом, ведь на то оно и прошлое. Я не хотела бы, чтобы все то хорошее, что произошло между нами, перечеркнули мои гнусные слова. Но если ты сейчас скажешь мне уйти, то я сделаю так, как ты велишь, уважая твое решение, — как на духу выпалила она, ненавязчиво положив свою ладонь на его колено.       Медленно опустив взгляд на ее небольшую ладонь, он тихо выдохнул и прикрыл глаза. В словах Скарлетт он чувствовал искренность, а смесь из жгучей горечи и мучительного сожаления можно было отчетливо прочитать в ее щенячьих глазах.       — Прости меня… — с отчаянием прошептала она, прикусывая нижнюю губу.       В его комнате ненадолго воцарилась напряженная тишина, прерываемая лишь ее тяжелым дыханием. Скарлетт с немой мольбой пыталась заглянуть ему в глаза, а он, в этот момент, отчаянно боролся с самим собой. Его прежде непоколебимое желание выставить ее за дверь мгновенно испарилось, а его непробиваемая броня, казалось, дала слишком глубокую и большую трещину.       — Забыли, — потерев переносицу, сдался он.       — Спасибо, Леви… Я такая идиотка…       — Что на счет моего прошлого… — с заминкой начал он. — Я родился…       — Не нужно, — слегка сжав его колено, перебила его она. — Расскажешь тогда, когда посчитаешь нужным, а я подожду.       С благодарностью посмотрев ей в глаза, он согласно кивнул, и Скарлетт, отняв от его колена руку, резко поднялась.       — Что читаешь? — кивнув на покоившуюся на его столе газету, спросила она и ступила вперед, чтобы рассмотреть новостную сводку поближе, как вдруг неуклюже споткнулась о ножку деревянного стула.       Полетев вниз, Скарлетт уж было смирилась с новыми синяками, как вдруг Леви ловко обхватил девушку за талию и дернул ее на себя, не позволяя ей упасть.       Замерев и затаив дыхание, она смотрела на лицо бывшего капитана, что находилось в непозволительной близости к ней. Его сильные руки по-хозяйски легли на ее тонкую талию, а сама Скарлетт, что от неожиданности вцепилась в плечи Аккермана, сейчас в буквальном смысле восседала на нем, подобно опытной наезднице, что оседлала строптивого жеребца.       — Да так… Новости, — тяжело сглотнув и сцепив зубы, ответил он, обдавая ее губы горячим дыханием.       Приоткрыв рот, она внимательно скользила по его лицу взглядом, чувствуя, как все ее естество неистово рвется наружу. Тут ей вспомнились и яркие сны с его участием, которые упрямо не покидали ее головы, и невесть откуда взявшиеся фантазии, в которых главным объектом вожделения был он.       — А ведь он красив не только душой… — подумала она, всматриваясь в небольшие мимические морщинки вокруг его глаз. — Даже несмотря на возраст и все эти шрамы… Он все равно прекрасен…       Ведомая хлестким, почти неконтролируемым импульсом, она оторвала свою ладонь от его правого плеча и осторожно коснулась шрама на его лице.       Вздрогнув, он тут же обхватил тонкое запястье Скарлетт рукой и устремил на девушку напряженный взгляд.       — Что ты делаешь?       — Хочу потрогать… — тихо прошептала она, прикусив по привычке нижнюю губу.       — Зачем? Никогда не видела обезображенных…       — Ты прекрасен… — завороженно прошептала она, не сводя с него глаз.       Двумя самыми обычными словами Скарлетт словно выбила из его груди весь воздух и заставила сердце Аккермана сжаться. Она смотрела на него так, как никто и никогда прежде не смотрел на него. И от одного этого взгляда ему одновременно стало и нестерпимо больно, и донельзя приятно.       — Он нравится… Правда нравится мне… — наконец призналась себе Скарлетт, устав лгать самой себе. — Ни один мужчина не вызывал во мне тех чувств, что вызывает во мне Леви…       — Позволишь? — слегка дернув рукой, обратилась к нему она.       С пару секунд помедлив, он коротко кивнул и отпустил ее руку.       Мягко улыбнувшись, Скарлетт снова поднесла свою руку к его лицу и почти невесомо коснулась его кожи. Точно по линии шрама, она провела указательным пальцем косую дорожку от его острого подбородка до тонкой брови. — Ты прекрасен, — повторила она, желая, чтобы мужчина ее услышал. — Знаешь… Даже печаль в твоих глазах намного красивее обаятельных улыбок остальных…       Он смотрел на нее с широко раскрытыми глазами, впервые не зная, что сказать. Почему-то он не мог поверить в свое счастье. Не мог поверить в то, что его чувства к Скарлетт взаимны.       Пауза затягивалась, вместе с ней на шее Скарлетт затягивалась и невидимая тугая удавка. Неправильно истрактовав его молчание, она прикусила нижнюю губу и разочарованно выдохнула.       — Прости… Я, наверное, тебя смутила и как всегда ляпнула что-то лишнее… — неловко улыбнувшись, быстро протараторила она, приподнимаясь с уж больно подозрительно притихшего Леви. — Увидимся завтра…       Она только было хотела перекинуть свою ногу через его бедро, как вдруг Леви осторожно потянул ее вниз, вынуждая Скарлетт вернуться в прежнее положение.       — Или сейчас, или никогда… — подумал он, возвращая свои руки на ее талию.       На секунду замерев, они вдруг оба неторопливо потянулись друг к другу. Потянулись так, как тянуться друг к другу утопающие, надеясь на эфемерное спасение. Так, как тянется к свету одинокий мотылек в кромешной тьме.       Они тянулись друг к другу…       — Я не знаю, что будет завтра… Пусть оно просто будет и там будешь ты… Большего мне не нужно… — прошептала она ему в губы, прежде чем он успел накрыть ее уста своими.       Он целовал ее нежно, долго, самозабвенно и до невозможного сладко. А она, отчаянно цепляясь за его плечи руками, с упоением отвечала ему на столь долгожданную ласку.       Ее чувства к нему оказались намного больше, чем простое мимолетное влечение, в котором она на протяжении долгого времени убеждала сама себя. Его чувства оказались намного глубже, чем обычная человеческая привязанность, ссылаясь на которую он пытался отречься от нее.       Они тянулись друг к другу…