Грешные души

      Несмотря на столь убедительные доводы Аккермана, Скарлетт долгое время не могла свыкнуться с тем, что смогла отнять чужую жизнь. Ее руки, что прежде вершили дела на благо общества, теперь были запятнаны багровой кровью, и это знание съедало ее изнутри.       Конечно, намерений убивать несостоявшегося насильника у Скарлетт не было, да и головой она понимала, что случившееся — ничто иное, как самозащита, но убиенный настойчиво являлся к ней во снах, указывая на нее окровавленным пальцем. Она вновь и вновь слышала его истошный крик и он каждый раз разрывал ее беспокойное сердце на куски.       Животный страх и мимолетная вспышка адреналина перевернули ее жизнь с ног на голову, заставляя Скарлетт сделать то, на что она бы в здравом уме никогда не решилась.       Посреди ночи она просыпалась в холодном поту, едва ли сдерживаясь от дикого крика, что так и норовил вырваться из ее груди. Вплоть до самого утра она неприкаянно ворочалась в кровати, стирая с щек горячие слезы, а по утру сбегала в ванную, желая смыть с себя невидимую кровь.       В ее душе царила невыносимая пустота, а каждая навязчивая мысль о том, что она сотворила собственными руками, толкала ее все глубже в бездну отчаяния, из которой, как ей казалось, было невозможно выкарабкаться. Если раньше перед сном она вспоминала звездное небо, свои многочисленные путешествия, закаты и рассветы, то теперь все позитивные моменты из ее жизни были перечеркнуты тенью этого непоправимого поступка.       — Что же будет дальше? — спрашивала она постоянно саму себя, стараясь смириться не просто с ошибкой, а с тем, с чем ей предстояло научиться жить дальше.       Несмотря на ее бесчисленные попытки «держать лицо», изменения в поведении Скарлетт в доме заметил каждый. Впрочем, Габи и Фалько ссылались на стресс девушки после ее отрытой стычки с Аккерманом, но только Леви знал истинную причину несвойственного ей прежде поведения.       Первое убийство… Леви до сих пор помнил того, кто первым пал от его руки. Он был еще совсем мальчишкой, когда под присмотром Кенни развязал драку в Подземном городе, из которой Леви в конечном итоге вышел победителем.       В тот же день Кенни оставил Леви совершенно одного, решив, что мальчишка усвоил все необходимые навыки для выживания и способен сам за себя постоять. А немного погодя до Леви дошли слухи, что мужчина, с которым он подрался в тот вечер, умер от полученных в ходе схватки травм.       Весь спектр эмоций, что он испытал в тот момент, невозможно было передать словами, но именно поэтому он, как никто другой, понимал, через что сейчас проходила Скарлетт.       Желая хоть немного отвлечь Рид от гнетущих мыслей, он максимально нагружал ее работой, надеясь, что это поможет вытеснить из ее головы непреднамеренное убийство. Каждое утро он раздавал ей новые задания, будь это внеплановая инвентаризация, сверка отчетов или закупка новых товаров, не оставляя ей и шанса на отдых.       Даже когда он замечал, что глаза Скарлетт тускнеют, а сама девушка теряет концентрацию, он не отклонялся от своей стратегии, все больше взваливая на нее практически непосильную ношу. Впрочем, чем больше работы она выполняла, тем меньше у нее оставалось времени на тягостные размышления и горькие сожаления.       По вечерам, когда Скарлетт возвращалась домой, на ее лице отчетливо читалась усталость, но даже тогда она уходила глубоко в себя и максимально отдалялась от остальных.       В такие моменты Леви подкидывал ей мелкие домашние поручения, на что получал от Браун весьма красноречивый взгляд и несколько бранных слов. Сама же Скарлетт, невзирая на усталость, с энтузиазмом бралась за любую работу, понимая, что это хоть ненадолго отвлечет ее от мрачных дум.       Спустя несколько недель напряженной работы и многочисленных попыток отвлечься, благодаря успокоительной настойке и безусловной поддержки Аккермана, Скарлетт постепенно начала выходить из запутанного лабиринта темных мыслей.       Вопиющий инцидент, что лишил ее спокойного сна, уступил место рабочей и домашней рутине и девушка с облегчением осознала, что несмотря на угрызение совести и бессонные ночи, ей удалось найти в себе силы жить дальше.       Леви же стал для нее отдушиной и жизненно важной опорой, ведь именно его негласная поддержка, железное терпение и неукротимое желание помочь смягчили ее душевные терзания. Он стал для нее не просто работодателем и человеком, с которым она жила под одной крышей, но и настоящим другом, что оказался рядом и поддержал ее в трудный момент.       — Ты не одна. Помни об этом, — вкрадчиво говорил он ей поздними вечерами, когда они оставались на кухне наедине.       То, что произошло со Скарлетт, стало пусть и травмирующим, но сильным толчком для развития ее личных отношений с бывшим капитаном. Ведь именно благодаря этому горькому опыту она смогла посмотреть Леви с другой стороны.

***

      С самого утра, пока остальные жильцы дома отправились в чайную лавку Аккермана, Скарлетт направилась на почту по личному поручению бывшего капитана. Она должна была отправить ответ на информативное письмо о переносе сроков поставки новому поставщику - господину Де Фризу.       Порядком задержавшись на почте из-за непредвиденного форс-мажора, Скарлетт с охапкой документов в руках спешила на работу, минуя уже привычные ей улицы и кварталы.       Приветливо здоровалась с хозяевами других торговых лавок и таверн, она вымученно улыбалась тем, кто желал ей хорошего дня.       — Чего-чего, но хорошего дня у меня точно сегодня не будет. Леви сдерет с меня три шкуры, если я не вернусь в лавку хотя бы к обеду… — думала про себя она, шагая по неровной дороге. — И ведь мне сначала придется выслушать его пламенную тираду, прежде чем я смогу объяснить ему, что…       Не успев закончить свою мысль, Скарлетт споткнулась о небольшую кочку и стремительно полетела вниз. Приземление оказалось не самым удачным: ее колени встретились с жестким асфальтом, столкновение с которым вызвало резкую пронзительную боль в ушибленном месте, а до этого мерно покоившиеся документы в ее руках разлетелись в разные стороны, подобно опавшим листьям.       — Вот дьявол… — сморщившись об боли, выругалась она.       — Сильно ушиблись? — вдруг послышался вкрадчивый, почти ласковый голос с левой от нее стороны.       Повернув голову в сторону говорящего, Скарлетт увидела высокого статного мужчину, что присел на корточки рядом с ней.       Его взлохмаченные волосы средней длины были подобны первому снегу в утреннюю пору, а из полуприкрытых длинных ресниц на нее смотрели два кристально чистых озерца. Чертами лица он напоминал ей античного героя или главного антагониста из остросюжетного фильма, что ненароком приковывал к себе взгляды: четкий волевой подбородок, острые скулы, идеально пропорциональный нос и в меру пухлые губы, что были изогнуты в мягкой улыбке.       А его весьма привлекательную внешность подчеркивала строгая, но дорогая одежда: белоснежная рубашка, под которой перекатывались твердые мускулы, деловой угольный костюм в тонкую белую полоску, черный галстук и лакированные туфли того же цвета.       Она словно зачарованная внимательно скользила по нему взглядом, не в силах оторваться от столь пленительной и в то же время пугающей красоты.       — Мисс? — бархатистый голос позвал ее вновь.       — Все… Все в порядке, — словно очнувшись ото сна, тихо прошептала она и вытянула руки вперед, намереваясь подобрать разбросанные документы, как вдруг мужчина протянул ей уже собранную стопку бумаг.       — И когда он только успел? — вскинув брови вверх, поразилась она. — Неужели я так долго на него пялилась? Боже… Какой позор…       — Ваши документы.       — Спасибо, — неловко улыбнувшись, она поблагодарила его и забрала свои бумаги, едва коснувшись его рук.       — У вас своя чайная лавка? — невозмутимо поинтересовался он, а когда заметил удивление на ее растерянном лице, поспешил объяснить. — Извините, случайно прочитал несколько строчек из накладных.       — Нет, что вы. Я простой рядовой работник, — поднявшись и отряхнув ушибленные колени от пыли и грязи, отозвалась она.       — Вот как… В большинстве случаев именно такие рядовые работники и выполняют всю необходимую работу, когда их наниматели получают все деньги и лавры. Не считаете это несправедливым? — поднявшись следом за ней, продолжил беседу он.       — Считаю, но хозяин лавки, в которой работаю я, совсем не такой. Он делает куда больше, чем должен.       — Что же… Это большая редкость, особенно в послевоенное время. Сколько ни встречал таких хозяев, и все под стать одному. Вам несказанно повезло.       — Да… Наверное, — как-то неуверенно протянула она, заправляя выбившуюся каштановую прядь за ушко. — Извините, но я уже и так неприлично задержалась. Спасибо за помощь, но мне…       — Если вы не против, то я бы с удовольствием составил вам компанию, — осторожно перебив ее, предложил он. — На одном из писем я краем глаза увидел адрес вашей чайной и нам с вами по пути.       Недолго думая, она согласно кивнула и, предусмотрительно положив документы в сумку, шагнула вперед, теперь уже более внимательно смотря себе под ноги.       Солнечные лучи, что настойчиво пробирались через густую листву деревьев, создавали на дороге причудливые узоры из тени и света, прохладный ветерок приятно холодил кожу прохожих, а нежный аромат, что доносился из близ стоящих цветочных лавок, казалось, заполонил все свободное пространство вокруг.       В уютной тишине девушка ступала по дороге, воистину наслаждаясь последней неделей лета.       Скарлетт не любила осень.       Несмотря на завораживающую красоту осенних пейзажей, всю картину, по мнению Рид, портили слякоть и грязь, дождливая погода и холодный ветер. Она отдавала предпочтение солнечным и знойным дням, поэтому в своем мире с наступлением осени она покидала родные края и отправлялась в новое незабываемое путешествие по жарким странам.       — Вы приезжая? — спустя несколько минут тишины подал голос мужчина. — Не сочтите меня бестактным, но на местную вы совсем не похожи.       — Не похожа? — изогнув правую бровь, недоуменно переспросила она. — И как же вы отличаете местных от приезжих?       — Все просто. Местные более враждебно настроены к иностранцам и не спешат заводить с ними новые знакомства, а марлийские девушки имеют неоднозначный характер.       — Вот уж не поверю, что его отшила какая-то марлийка. Да и откуда ему знать, какой у меня характер? — скосив на него взгляд, подумала она, а в слух лишь произнесла:       — А вы, значит, тоже приезжий?       — Верно. Я живу в Либерио уже третий год и неплохо изучил менталитет и местную культуру. Люди здесь весьма своеобразны.       — И откуда же вы будете?       — Из Каласа. После гула земли большая часть наших земель была уничтожена и я окончательно перебрался в Марлию, — произнес он так, будто сидел в кафе за чашечкой ароматного кофе и обсуждал погоду за окном, а не рассказывал о том, что его страну практически стерли с лица земли.       — Мне… Мне очень жаль… — с полным сочувствием в глазах ответила ему Скарлетт. — Должно быть вам было тяжело покинуть родные края…       — Отнюдь. Я никогда не был «прикован» к родной земле. К тому же за пару дней до гула земли я прибыл в Марлию в свою первую командировку и только благодаря этому остался жив.       — Интересное стечение обстоятельств…       — Судьба порой преподносит нам бесценные подарки. А вы откуда?       — С острова Парадиз, — как и было оговорено ранее, ответила она, заведомо готовясь к тому, что незнакомец отрицательно отреагирует на ее «признание».       — Элдийка, значит, — усмехнувшись, понял он. — Марлийцы вас не жалуют.       — А вы?       — До нас, конечно, доходила молва о страшных островных дьяволах, что грезят уничтожить весь мир. Только вот я не привык воспринимать чужие слова всерьез, если на то нет неопровержимых доказательств. А ведь по иронии судьбы именно эти островные дьяволы, а не «доблестные» марлийцы остановили гул земли и оставили чуть более двадцати процентов населения в живых. Мне безразлично, к какому народу принадлежит тот или иной человек. Куда важнее то, что он сам из себя представляет.       — Мудро… — заслушав его речь, удовлетворенно ответила она.       — Все в этом мире имеет несколько граней, и смотреть только на одну из них, слепо принимая ее за истину - удел недальновидных и скудных мозгами людей. Ведь любой объект становится куда интереснее, если взглянуть на него с разных ракурсов и сторон, — подмигнув ей, заключил он.       — Умен не по годам… А ведь на вид ему не больше двадцати семи… — подумала она, украдкой поглядывая на него.       — Кстати, а я ведь так и не представился вам и не узнал вашего имени. Мое упущение, прошу меня простить. К слову… Меня зовут Леон, а вы…       — Скарлетт, — сдержанно улыбнувшись, ответила она.       — Приятно познакомиться, Скарлетт, — практически промурчал он, обнажая ряд белоснежных зубов. — Должен сказать, что у вас очень диковинные глаза… Признаться, вы первая на моей памяти, кого я встречал здесь с подобным феноменом.       — Да… Разноцветные глаза действительно редкость, но и ваша внешность не менее уникальна. Я даже сначала подумала, что вы альб… — начала было она, но резко запнулась, понимая, что только что чуть не сболтнула лишнего.       — Твою мать, Скарлетт! Откуда ему знать, кто такие альбиносы? Идиотка… — чуть ли не взвыв вслух от отчаяния, бранила себя она. — Леви мне голову открутит, если узнает, что я так подставляюсь…       — А-л-ь-б? — по буквам повторил он, нахмурив густые брови. — Кто это?       — Кхм… Прошу прощения, что-то язык сегодня с самого утра заплетается, да и ноги не слушаются… — пустив истеричный смешок, попыталась перевести все в шутку она. — Аристократ… Я имела в виду аристократа…       — Ах, вот что… Да, благородные корни действительно имеются, но я начинаю об этом уже забывать, — словно не заметив в ее оговорке ничего странного, спокойно продолжил он. — Я лишился семьи довольно рано и воспитывался бабушкой с отцовской стороны. Когда бабушка серьезно заболела, мы были вынуждены продать фамильное поместье и переехать в дом поскромнее. Все накопления и сбережения ушли на ее лечение. Правда… Несмотря на старания врачей, протянула она не долго.       — Мне очень…       — Все в порядке, — махнув рукой, прервал ее он. — Это было много лет назад и я уже давно не маленький мальчишка. Каждый человек в этой жизни кого-то да терял. Смерть ходит по пятам за каждым из нас, смиренно ожидая нашего часа.       — Как же он прав… — с горечью подумала она, глухо выдыхая.       Не найдя, что ему ответить, она запустила правую руку в карман брюк и выудила оттуда пачку марлийских сигарет и коробок спичек. Достав сигарету, она намеревалась убрать пачку обратно, как вдруг Леон снова обратился к ней.       — Не угостите? — он кивнул на ее сигареты. — Как назло забыл свои сегодня дома.       — Конечно, — без раздумий ответила она, тут же протягивая ему одну.       — Благодарю, — выразив благодарность, он тут же прикурил сигарету и блаженно прикрыл глаза, делая первые затяжки. — Хм… Какие интересные сигареты… Никогда прежде здесь такие не видел… — задумчиво протянул он, начав разглядывать цветной фильтр. — Привозные?       От осознания случившегося Скарлетт словно прошибло током. Сердцебиение участилось, ей стало трудно дышать, а ноги и вовсе будто стали ватными. Делая нервные беспрерывные затяжки, Скарлетт инстинктивно ускорила шаг и судорожно пыталась придумать очередную отмазку.       — Идиотка… Какая же ты идиотка, Скарлетт… И как я только додумалась дать ему сигарету из своего мира…       С первого дня пребывания Скарлетт в Либерио Леви уничтожил все ее предметы, что были написаны на неизвестном для них языке. В список «на уничтожение» попали и яркие упаковки из-под сигарет с многообещающей надписью «Курение убивает» на ее родном языке. Правда… Сами сигареты Скарлетт оставила себе, ссылаясь на то, что марлийские махорки пришлись ей не по вкусу.       Купив несколько пачек здешних сигарет, Скарлетт предусмотрительно вынула оттуда несколько местных «расслабляющих палочек» и вложила на их место парочку своих сигарет.       — Если кто-то спросит сигаретку, то со спокойной душой достану марлийскую махорку, — твердо решила она, но сегодня что-то явно пошло не так.       — Не могу знать, меня угостили… — едва слышно прошептала она, чувствуя, что ее сердце сейчас пробьет грудную клетку и выскочит из груди.       — Угостивший вас знает толк в хорошем табаке. Правда… Вкус какой-то странный… Словно отдает каким-то фруктом…       — Блять… Блять… Блять… — только и твердил голос в ее голове, пока она судорожно пыталась придумать новое оправдание.       — Возможно фильтр чем-то пропитан, — придав своему голосу невозмутимости, естественно пожав плечами ответила она. — Мне тоже поначалу показалось это странным.       — Хм… Интересно… — словно под микроскопом он изучал диковинную находку, то и дело вертя ее в руках. — А впрочем неважно…       — Штирлиц еще никогда не был так близок к провалу… — облегченно выдохнув, подумала она.       Никак иначе, боги смиловались над Скарлетт, ведь при желании Леон мог углубиться в столь занимательный вопрос и рано или поздно докопался бы до правды. К тому же именно в самый неудобный для нее момент они, наконец, оказались возле чайной.       Выкинув окурок в урну и повернувшись к мужчине лицом, Скарлетт натянуто улыбнулась.       — Спасибо, что составили мне компанию. Была рада с вами поговорить.       — И я был безмерно рад скоротать с вами время за приятной беседой. И спасибо за это, — он кивнул на окурок, а затем отправил его туда же, куда отправила с пару секунд назад свой бычок Скарлетт.       Она только было открыла рот, чтобы ответить ему, как позади нее вдруг раздался хлопок, а затем послышались торопливые шаги. Развернувшись, она увидела вышедшего из чайной лавки Аккермана, стремительно приближающегося прямо к ним.       Ее сердце чуть ли не ушло в пятки, и она, опасаясь за то, что ее новый знакомый может сболтнуть лишнего, тяжело сглотнула и приготовилась к самому худшему.       — Добрый день, господин Аккерман, — одарив последнего широкой улыбкой, поприветствовал его Леон.       — Добрый, — нахмурив брови, сухо поздоровался с ним Леви, а затем обратился к стоящей рядом Скарлетт. — Ты задержалась.       — Да, на почте оказалось слишком много люд…       — У нас очень много работы. Приступай немедленно, — оборвав ее на полуслове, приказал он.       Кивнув, она уж было намеревалась направиться в чайную, как вдруг услышала сбоку насмешливый голос Леона.       — Вы слишком суровы со своей подчиненной, господин Аккерман. Все же она не военнослужащая, да и вы, как мне помнится, уже несколько лет как не капитан. Человеческий фактор в данной ситуации имеет место быть. Скарлетт спешила на работу так, как только могла и я тому свидетель.       С одной стороны, Скарлетт было приятно, что Леон заступился за нее, с другой, ей хотелось провалиться сквозь землю, дабы избежать гнева Аккермана, что так или иначе обрушится на нее.       Мало того, что она опоздала на работу, так еще вдобавок притащила за собой невесть кого. Впрочем, сейчас Скарлетт больше переживала не за себя, а за своего нового знакомого.       — Сейчас начнется… — подумала она, немного отходя в сторону.       За все свое время, проведенное в Либерио, Скарлетт уяснила точно одно — у Леви весьма скверный и сварливый характер.       Со слов Габи и Фалько, в прошлом Аккерман неоднозначно решал вопросы с недругами, не чурался унижать и провоцировать тех, кто его раздражал и открыто демонстрировал пренебрежение даже к тем, кто стоял у власти.       И сейчас Скарлетт готовилась как минимум к тому, что Аккерман выплюнет в лицо Леона парочку язвительных фраз, однако, к ее большому удивлению, Леви лениво перевел на него взгляд и равнодушно ответил:       — Спасибо за наставления, господин Морт, но мы как-нибудь сами разберемся.       — Не сомневаюсь, — широко улыбнувшись, подобно чеширскому коту, Леон быстро потерял к Леви интерес и переключил свое внимание на Скарлетт. — Спасибо за чудесную беседу. Хорошего вам дня и до скорой встречи, Скарлетт, — элегантно поцеловав ее руку, он коротко кивнул Аккерману и не спеша удалился прочь.       Леви, казалось, был готов прожечь в спине Леона зияющую дыру и только когда фигура Морта затерялась в потоке прохожих, Аккерман повернулся к Скарлетт.       — Держись от него подальше. Поняла?       — Что? — вскинув брови вверх, ошарашено переспросила она.       — Ты меня поняла? — отчеканив каждое слово, властно повторил он.       Нахмурив густые брови, Скарлетт судорожно пыталась понять истинную причину столько категоричного решения Аккермана. Да, она задержалась на почте и опоздала на работу, но при чем здесь был Леон? В задержке на почте не было ни ее вины, ни Леона, ведь так просто сложились обстоятельства.       — Они точно знакомы, ведь каждый из них обратился друг к другу по фамилии. К тому же, судя по реакции Леви, между ними будто пробежала черная кошка. Что-то не поделили? Или это просто взаимная неприязнь? — принялась рассуждать она, погружаясь глубоко в свои мысли.       — Я не слышу ответа, — вдруг послышался сердитый голос бывшего капитана.       — Леви, я не совсем…       — Да где ты, черт возьми, вообще его нашла? — нервно дернув плечами, раздраженно спросил он. — Тебе не хватило приключений на свою задницу? Захотелось острых ощущений?       — Да в чем дело?! Я ничего не понимаю! — сорвавшись, выпалила на одном дыхании она, устремляя на него пытливый взгляд.       — Только ты, Скарлетт, можешь спокойно стоять средь бела дня и беспечно ворковать с главарем одной из самых крупных марлийских банд, — процедил он сквозь зубы, а затем развернулся и направился в чайную, заканчивая на этом разговор.       Скарлетт же, оторопев, стояла посреди улицы с широко раскрытым ртом, глядя на его удаляющуюся фигуру.