Поломанные

Бруно проснулся с первыми лучами солнца, но встать так и не решился. Он лежал в своей постели и мысленно уверял себя, что нужно спуститься на завтрак, нужно показать своей семье, что он их не ненавидет. Ночной разговор с племянником ясно дал понять: как его видят со стороны и это печально. Не для этого он вернулся в семью. Сделав над собой огромные усилия, Бруно приподнялся на локтях и прошёлся взглядом по своей новой комнате. На зелёных обоях с узором песочных часов висели бра. Они же и разбавляли мрак своим приглушеным светом. Его кровать стояла прямо по центру, по обе стороны и над ней стояли стеллажи и полки с книгами. Отдельно, уже у самого входа, стоял небольшой шкаф с табличками. Там же весела и не многочисленая одежда. Его единственное окно было постоянно зашторенно тяжёлыми темнозелёными шторами. А вдоль другой стены стоял небольшой стол и одинокий стул. На полу, вместо ковра, был рассыпан песок. Сам вход тоже перекрывал бесконечный пескопад, от чего его шелестящий звук никогда не покидал эту комнату. За этой ширмой и до дверей вели небольшие ступеньки. Предсказатель сел и спустил босые ноги на мягкий тёплый песок. Ходить в обуви, в этой комнате, гиблое дело. Песчинки так и норовили забраться в ботинки, что потом их не вытрусишь. Бруно потянулся, разминая затекшие мышцы и потёр глаза. После запустил пальцы в запутанные кудри и «расчесал» их. После потянулся к быльце и взял свою одежду. Быстро одевшись, он поднялся на ноги и шурша пошёл к выходу. Спустившись по ступеням и, уже, взявшись за ручку двери, как он отдернул руку, словно обжегся. Внутри вновь начала наростать тревога и, он уже хотел развернуться и подняться назад, но в голову снова вернулся вчерашний разговор с племянником. Нет уж, раз начал, то нужно хотя бы попробовать, прежде чем сдаться. Он мотнул головой, зажмурившись, толкнул дверь, от чего та тихо заскрепела. Открыв глаза он не увидел ничего, что могло бы спугнуть и нерешительно переступил через порог. Он шёл по коридору второго этажа постоянно оглядываясь. Сердце в груди стучало так громко, что заглушало его же шаги. По пути он никого не встретил. Хотя, если бы ему на глаза попалась Мирабель, то было бы лучше. Бруно осторожно спустился по ступеням и остановился возле самой лестницы. Он держался за поручни, не решаясь сделать дальше и шагу. Наверное, он бы простоял так до самого обеда, пока самой Касите это не надоело. Она подхватила провидца и, волной, понесла его к самой кухне. Первой у двери его встретила Мирабель, она держала в руках тарелку и очень удивилась, завидев дядю, переменающего с ноги на ногу и не решавшого даже поднять взгляд. — Tio Бруно! — Она развела руки и широко улыбнулась, кинувшись к нему с объятиями. — Ты спустился к завтраку? Наконец-то! Да только ты рано. Ещё не все проснулись. — Быстро затараторила она, совсем позабыв о тарелке, которую все ещё держала в руке. — Я… — Начал было он, улыбаясь уголками губ, как его плеч, со спины, мягко коснулись чужие руки. — Бруно. — Мягко сказала Джульетта. Обернувшись на голос, он встретился с добрым взглядом старшей сестры. Женщина стояла, вытирая руки о свой фартук и внимательно смотрела на брата. Он хотел было открыть рот, чтобы поздороваться, как на него с объятиями кинулась, в этот раз, сестра. — Я так рада тебя здесь видеть. — Тихо прошептала она сильнее сжимая брата в объятиях. Мирабель отступила в сторону, оставив их, не на долго, наедине. — Джульетта, задушишь. — Тихо прохрипел Бруно. Он все ещё стоял не зная куда деть руки? Стоит ли обнять в ответ? — Ой, прости. — Сестра ослабла хватку и заглянула ему в глаза, после потянулась губами ко лбу и оставила лёгкий поцелуй. — Ты спустился позавтракать? — Отпустив его окончательно, она отошла к плите. — Не только. — Бруно опустил взгляд на подол своего пончо. — Я… Я бы хотел… ну… наладить отношения. — последнее он произнёс совсем тихо. — Наладить отношения? — Голос, в дверном проёме прозвучал раньше, чем его обладательница появилась на кухне. Долорес скрестила руки на груди и внимательно посмотрела на дядю. — С чего бы это? — Я… — Бруно кинул короткий взгляд и снова сник. Под внимательным взглядом племянницы было совсем не комфортно. Она смотрела так вызывающе, что его снова охватила паника. " Мадригаль! Вон он! Держите его! — Голоса горожан из прошлого преследовали его долгие годы. — Убирайся из Энканто! Ты только приносишь одни беды!» Бруно больше не мог выдавить из себя ни единого слова. Его начало мелко трясти и стало как-то зябко. Он обхватил себя за плечи и згорбился, делая себя визуально ещё меньше. Его взгляд метался из стороны в сторону, пытаясь зацепиться хоть за что-то. Обеспокоеные голоса трех родственниц доносились словно через длинный тунель. Их касания отдаются болью в каждом мускуле. — Мне… мне очень жаль. — Бормочет он, так и не подняв взгляд. — Я… я не хотел. Не хотел, не хотел, не хотел. Он срывается с места, и чуть не сбив с ног Пепу, выбежал из кухни. Пепа крикнула ему что-то в догонку, но он уже ничего не слышал. Стук его сердца перекрыл все наружные звуки. Он несся не оглядываясь и не останавливаясь прямо к общей ванной. Захлопнув за собой дверь. Он подошёл прямо к большому умывальнику и обперся об керамику обоими руками. Ванная комната была больших размеров, рассчитанная на все семейство Мадригаль. Вдоль одной стены протягивался ряд из душевых кабинок, дверь, каждой из них, была подписана, а на крючке висели полотенце и халат. Параллельно каждой из них находились дверцы туалетов. Это было нововведение в новой Касите, ибо в старой им приходилось ютиться в маленькой ванной с одним душем и туалетом. Единственные, что остались в одном экземпляре — умывальник и большое зеркало над ним. Бруно тяжело дышал то ли от быстрого бега, то ли от накрывшей его панической атаки. Он открыл холодную воду и, набрав воды в ладони, умыл лицо. Прохлада немного помогала, но стоило ему поднять взгляд на свое отражение, как воспоминание вновь эхом раздалось в голове, только теперь их голоса становились только громче и отчетливее. Когда же в дверь с той стороны постучались, на него это сработало слишком резко. Он метнулся к своей душевой и включив воду, сел, прямо в одежде, на пол, поджав к груди колени. Бруно уткнулся носом в промокшую ткань и стал раскачиваться из стороны в сторону. По ту сторону послышались чьи-то шаги и остановились возле двери. Голос звучал глухо из-за шума воды и Бруно не раслышал ни слова. — Я не хотел. Не хотел. Не хотел. — Словно мантру, снова и снова повторял Предсказатель. Неизвестный постоял ещё какое-то время и, не дождавшись ответа, ушёл, закрыв за собой дверь. Сколько мужчина просидел вот так? Он не знал. Он насквозь промок и продрог. Последнее заставило его все же выключить воду и, пересилив себя, выйти из своего укрытия. В коридоре, к его счастью, никого не оказалось и он поспешил скрыться в своей комнате… Весь день Камило провел в городке. Как и было обещано, он поиграл с ребятней в футбол, превращаясь то в одного малыша, то в другого, когда кого-то из них родители звали домой. К концу игры он уже вовсе вымотался из сил. Уже собираясь домой, его перехватила молодая пара с маленьким ребёнком на руках. Женщина попросила Лицидея подменить её, пока они с мужем сходят на свидание. Отказать в помощи Камило не решился. В конечном итоге, обратно в Каситу парень вернулся уже поздно вечером. Уже подходя ближе к дому он заметил одинокую фигуру. Бруно вновь занял свое любимое место и молча любовался новыми цветами, которые днем посадила Изабелла. Он казался ещё мрачнее чем вчера. Заприметив его Камило вновь вспомнил старые фото и рассказы мамы и тёти. Внутри снова начал разжигаться костёр негодования. — Ах, вот ты где? Не удивлён. — Подросток свернул с пути и подошёл к мужчине вплотную. — Ты то мне и нужен. Бруно поднял на него взгляд и этого хватило, чтобы Камило «взорвался». — Подлый трус! Лицимерный лжец! — Он размахивал руками, бурно жестикулируя. — Говоришь, что любишь семью, а сам бросил нас совершенно одних! Ты же и сам знал: как был нужен нам, бабушке, мне. — Последнее слово он сказал уже спокойнее и тише. Вся усталость насыщенного дня давало о себе знать. Да и выплеснуть эмоции тоже полезно. — П-прости. — Начал оправдываться Бруно. Слова племянника больно резанули по сердцу. Все это он и сам повторял себе все время заточения, но с чужих губ это слушать было больнее. — М-Мирабель… Я должен был… Другого пути не было. Я не хотел. — Не делай вид, что тебе действительно не плевать хотя бы на кого-то, кроме себя. — Выпалил подросток. Бруно протянул к нему руку, чтобы коснуться его руки, но Камило отдернулся, словно от огня. — Не трогай меня. Мне мерзко, от того, что в детстве я действительно любил такого как ты. — Он кинул на него презрительный взгляд. После развернулся и молча ушёл. Поднявшись в свою комнату, Камило устало доплелся до своей кровати и, не переодевшись, завалился спать…