После смерти жизнь только начинается

Утро наступило с мерзким звоном старого будильника. Вытащив руку из-под одеяла, Кристофер со всех сил ударил по нему, и тот покорно заглох. — Господь всемогущий, — проговорила Мишель, осуждающе покачав головой. — Ты ведь не собираешься вставать и сваливать отсюда, не правда ли? Однако Кристофер не мог услышать упреков в свою сторону. Снотворное подействовало слишком хорошо и теперь он не мог заставить себя подняться с постели. Каждая попытка открыть глаза заканчивалась неудачно: веки казались налитыми сталью, одеяло так удачно и так уютно обнимало его, что выбираться из этого кокона даже не пришло ему в голову. С тех пор Мишель даже не пыталась оставить его в покое, но смеха ради позволила ему проспать автобус. Когда через полчаса осознание этого электрическим разрядом ударило Кристоферу в голову, и он с бешеными глазами, метаясь по всему дому, искал свои вещи, небрежно напяливая галстук и пиджак, Мишель сидела на барной стойке, кокетливо наблюдая за происходящим. — Не забудь свой обед, милый! — крикнула она ему, но, как и ожидалось, он её не слышал. Клаус схватил дипломат и выбежал за дверь, дрожащими руками пытаясь сунуть ключ в замочную скважину. Ему удалось закрыть дверь только с третьей попытки. Кристофер спал в автобусе. Шум двигателя, разговоры пассажиров, кочки, на которых его встряхивало — ничто не отвлекало его от возможности поспать ещё хоть полчаса. В конечном итоге страх проехать свою остановку взял над ним верх и половину пути он ехал с широко раскрытыми глазами. Хотя даже так он умудрился выпасть из реальности. Все время его одолевала мысль—неужели все это было сном? Обычно он не запоминает сны, когда засыпает под снотворным, но, кажется, этот раз был каким-то исключением, ибо верить в существование потустороннего он отказывался до последнего. Сломили его уверенность только несколько удачных совпадений, произошедших до этой ночи. То проигрыватель включится сам по себе, то пластинка поменяется. Окна открываются сами по себе, даже когда нет сквозняка, падающие стаканы, ощущение, что за ним наблюдают из-за спины. Кажись, врач был прав, и он действительно начал сходить с ума и терять память. Помочь разобраться в этом могла только чашечка крепкого кофе и, возможно, специалист по устройству материального мира. — Феликс! — Твою мать, — Блэк поставил чашку на стол, чуть не грохнувшись с кожанного офисного кресла. — Мне, конечно, очень льстит, что первое, куда ты идёшь по приходу в университет, это мой кабинет, но ты можешь делать это хотя бы не так резко? Ты даже не постучался, сукин ты сын, а вдруг я здесь с женщиной? — В десять утра, в разгар рабочего дня? — Кристофер скептически приподнял бровь и снял с шеи шарф. — В твоем-то возрасте... — Чем черт не шутит. Ладно, докладывай, что так поздно пришёл? Далековато дом оказался, да? А раньше первее всех приходил, ещё и мою задницу прикрывал. — Не ёрничай, просто снотворное слишком хорошо подействовало, — отмахнулся Клаус. — Мне такой странный сон снился. Помнишь, я рассказывал про актрису, которая повесилась в этом доме? Так вот, мне кажется, я видел её этой ночью. Феликс поднялся с кресла и подошёл к буфетному шкафчику. — Ты что, шутишь, друг мой? — с усмешкой проговорил Блэк, обернувшись на коллегу. — У меня подозрение, что это был вовсе не сон. Мне не снятся сны, когда я выпиваю снотворное. Это была она, Феликс, она говорила со мной. Я на неё накричал, сказал, чтобы она проваливала и не мешала мне спать. А кто этих призраков знает, скажи мне? Их же нельзя злить—мстительные духи и все такое. Вдруг я приеду, а дом горит, как ты это объяснишь? Это был первый и, увы, не последний раз, когда Кристофер Клаус действительно сомневался в своей адекватности, особенно после долгого, почти истеричного смеха Феликса. — Криси… — протянул Феликс, успокоившись и похлопав Клауса по плечу. — Найди себе уже женщину, а? Они тебе, бедному, в кошмарах снятся. В такие моменты Кристоферу чертовски сильно хотелось его ударить, но он держался во имя своего честного и благородного джентльменского происхождения. В лучшем случае, когда дело доходило до таких разговоров с приятелем, Клаус читал ему лекцию, что только один он относится к женщинам как к кускам мяса, за что регулярно выслушивал контраргументы, с которыми было трудно спорить. А в худшем — Кристофер собирался вызывать Феликса на честную дуэль, но духу хватало только на то, чтобы неодобрительно фыркнуть и перекратить сеять зерно раздора. На этот раз читать лекцию было бесполезно. — Трижды женатый бездомный романтик… — бездумно пробормотал он, намереваясь «уколоть» Блэка в самое больное место. — Так что там с твоей актрисой? — перебил, не выдержав, Феликс. — Я говорю, — он сделал глоток горячего крепкого кофе, — может я с ума схожу, и мне это все мерещится? Или она действительно существует? — А врач что говорит? — Ты смеёшься надо мной, да? Феликс действительно смеялся. Смеялся с бедного Кристофера, в который раз убеждаясь в том, что его друг не от мира сего. Хотя, возможно, в этом и была его изюминка. — Слушай, если ты так переживаешь, что смог обидеть бесплотный сгусток энергии или, того хуже, своё собственное разыгравшееся воображение, просто приди и извинись перед ней. В конце концов, ты ничего не потеряешь. — В последний раз, когда я последовал твоему совету, я развёлся, Феликс. — Ладно, вызови тогда охотников за привидениями, — отмахнулся Блэк, лениво усаживаясь в кожаное кресло. — Ту-ту-ту-ру-ту-ру Гостбастерс! — пропел он заглавную песню фильма. — Бред собачий. *** Вернувшись домой, Клаус не обнаружил никаких изменений в обстановке, в том числе нигде не пахло гарью и даже любимые винтажные занавески были в целости и сохранности. Кристофер несколько раз обошёл весь дом, но никого не обнаружил. Стоит сказать, что это крайне его огорчило, ведь тогда он запросто мог бы считать себя сумасшедшим. Однако что-то в общей атмосфере помещения казалось ему тревожным; его то и дело пробирала дрожь, словно от холода, но холодно ему не было. В конечном счёте, бесцельно побродив по дому туда-обратно в поисках потустороннего, он все же решил, что проще будет считать произошедшее сном и пошёл разбираться с неубранным чердаком. Чердак поразил своими размерами. Куча старых ящиков была свалена в углу под крышей, пахло сыростью и каким-то смрадом от гниющей органики. Разумеется, Клаус не имел ни малейшего понятия о том, что все эти годы чердаком пользовался самый первый жилец дома — Мишель. Чужеземец, пробравшийся в её неоскверненные человеческой рукой покои, надел на руки резиновые перчатки и приготовил мешок для мусора, но его вдруг что-то осенило. По своей старой археологической привычке, Кристофер принялся «раскапывать» ящики в поисках старинной посуды, оставшейся со времен первой хозяйки, старых картин, которые она могла здесь хранить, и других интересных исторических находок. Сдавать все это в музей ему не хотелось, хотя хранить дома не было нужды, ведь никто не ходит к нему и показывать всё это добро, увы, некому. Мишель стояла в стороне, сложив руки на груди, и наблюдала со стороны за уборкой её комфортного места. Кристофер работал быстро: переставлял ящики, складывал понравившиеся ему безделушки на кусок постеленного рядом брезента, бережно смахивая с них пыль археологической кисточкой, в общем, развлекался как мог. Чье-то присутствие и взгляд в спину безусловно могли его смутить, но он был так увлечен процессом, что не замечал вокруг себя ничего. Ящики все опустошались, вскоре им были обнаружены катушки с пленкой, на которой, видимо, были отрывки с кинопроб — он нахмурился, рассматривая их, а затем сложил в отдельную коробку, — потом он дошёл до альбома со старыми фотографиями первой владелицы, который он тоже решил отложить; старые вазы, письма и даже дамские шляпки — ничего из этого ему и в голову не пришло выкидывать. Но вот его взгляд упал на дно ящика и он достал то, от чего у Мишель загорелись глаза — доска Уиджи для спиритических сеансов. В последний раз эта штука выгнала сразу троих непослушных соседей из её дома, а значит, справится и с этим. Где-то в том же ящике лежала и планшетка, если этот умник догадается её найти и испробовать, дабы проверить не сошёл ли он с ума, Мишель сможет славно повеселиться. Гадать об этом долго не пришлось. Мысль пришла обоим в голову почти одновременно: Клаус бросил уборку в тот же миг и спустился с чердака с доской в обнимку. Накинув на плечи халат и усевшись за стол, Кристофер протёр доску. «Нет, определённо в этом есть какой-то смысл» — подумал он. В конце концов, кто мог увидеть, чем он здесь занимается? Он долго не решался прикоснуться к доске и задать вопрос, поэтому задумчиво сидел несколько минут, втягивая в лёгкие табачный дым трубки. Мишель села напротив него в ожидании. По прошествии десяти минут, Клаус все же отложил трубку и положил руки на планшетку. — Давай же, старый хрыщ, хватит посиделок, докажи что ты не трусишь! — воскликнула Мишель и положила призрачные руки поверх рук Клауса. — Здесь кто-нибудь есть? — неуверенно проговорил он. — Поверить не могу, что делаю это, о святая Дева Мария… За окном барабанил дождь и время от времени гремел гром, а молния кидала отблески на стены. Атмосфера настоящего Хэлоуина, если бы на дворе не стояла середина октября. Страх пробирал его как по накатаной, до самых кончиков волос. А что если сработает? Неужели придётся продавать этот дом и бежать куда глаза глядят? Мало ли что эта женщина ещё может выкинуть в его присутствии. Мишель загадочно взглянула на его напряженное лицо и провела планшетку на слово «Нет». — Нет? Да ты издеваешься надо мной? — Без понятия как ты стал профессором с такой смекалкой, — пробормотала Мишель и сдвинула планшетку на слово «Да». — Что ж… — протянул Клаус. — Другое дело. Ты Мишель Сандерсон, верно? Мишель усмехнулась. Этот диалог мог быть действительно весёлым для неё. Она сдвинула его руку на слово «Да». — Ох, хм… Как бы сформулировать вопрос… Зачем ты пришла ко мне ночью? Мишель долго думать не стала и провела планшетку по цепочке букв, которые сложились в слово «веселье». — Ладненько… — Кристофер сжал губы, — Ты злой и агрессивный призрак или будем существовать как хорошие соседи? Понимаешь ли, у меня сейчас совсем нет денег на новый дом, а я тут уже, можно сказать, обжился… Мишель закатила глаза и прервала его объяснения, передвинув планшетку с буквы «З» на букву «Л», а потом и на «О». — Зло… — Кристофер посмотрел сквозь неё на спинку стула. — Я знаю, что ты… — он сделал глубокий вдох, — не такая, какой хочешь казаться. — О, Господи… — Мишель взяла его за руку и передвинула планшетку на сочетания букв, точно описывающие её мысли. — И…иди.на. нахрен… «Иди нахрен», серьёзно? У тебя явные проблемы с манерами, девочка. «Идиот» — прочитал он следующее послание. — Уяснил? В этот момент свет замигал, раздался оглушительный удар грома и сверкнула молния. Кристофер вздрогнул. — Ладно-ладно, я идиот так и быть! — он убрал руки с планшетки и откинулся на спинку стула. — Не буянь. — Я здесь ни причём, как по-твоему я должна управлять погодой? В дверь позвонили. Кристофер напрягся ещё больше и встал из-за стола. — Санитары приехали? — усмехнулась Мишель. Клаус подошёл к входной двери, но сначала заглянул в окно, через которое из-за налипших капель ничего не было видно. Собравшись с мыслями, он повернул ключ и открыл дверь. Чёрное бесформенное существо, чуть ниже его ростом, с белой, как снег, кожей смотрело на него большими голубыми глазами. Чем дольше Кристофер смотрел на этого странного человека, тем сильнее ему хотелось схватиться за сердце и упасть замертво как опоссум. — Что вам нужно? — дрожащим голосом спросил он, но чёрный человек только улыбнулся белоснежными зубами, обрамленными чёрной помадой и похлопал пушистыми ресницами.