За час до рассвета

26 мая 1978 год Хогвартс Pov. Анна Бенуа Стоило шатенке выйти из шатра чемпионов, как незримая пелена, что, подобно щиту, отгораживала ее от окружающего мира, вдруг спала. Со всех сторон звучали голоса и смех. Заходящее солнце окрашивало все вокруг нежным багрянцем. Редкие облака лениво плыли по небу, словно каждое из них тоже хотело взглянуть на финал Турнира Трех Волшебников. Вдохнув поглубже, Анна поморщилась, ощутив горечь во рту, как если бы только что залпом выпила бодроперцового зелья. Желудок протестующе скрутило, так невовремя напоминая о себе. Складка между бровей стала глубже. Поесть сегодня совсем не удалось. Этот день, день ее рождения, обычно наполненный улыбками и объятиями самых близких друзей, всегда проходил настолько стремительно, что каждый год хотелось, протянув руку суметь ухватить убегающую секунду, час, да хоть мгновение, лишь бы оно осталось рядом с ней подольше. И только сегодня, будто в насмешку, Вселенная решила исполнить каждое загаданное ею желание, замедляя ход времени. Вот только… Теперь хотелось другого. Крепко зажмурившись, вооружиться всеми метлами в замке, что есть силы разметая секунды в разные стороны. Раскидать по белу свету, чтобы больше никогда не вспоминать ни одну из них. Она обернулась как раз вовремя, чтобы заметить игривую, по-детски задорную усмешку небесного светила, подглядывающего за ней меж трибун поля для квиддича. Изрядно пострадавшее во время прошлых испытаний, оно было совершенно непригодно для финала. Поэтому с приходом весны лучшие сотрудники Министерства магии, при помощи сторонних специалистов, расчищали прилегающую к нему территорию, чтобы построить нечто совершенно новое. Соорудив несколько палаток, они жили здесь все это время, дабы все закончить к назначенному дню. Им удалось построить нечто весьма выдающееся за столь короткий срок. Традиционные шатры чемпионов, вместе с медпунктом перенесли, скромно расположив чуть левее места испытания, чтобы не отвлекать внимание гостей турнира от самого главного. Снедаемые любопытством обитатели замка гадали, что же скрывает огромный, так похожий со стороны на мыльный пузырь, купол, который появился в тот же день, что и загадочные, молчаливые волшебники и волшебницы в темно-серых мантиях. Мысль о нем вызвала дрожь по телу, вперемешку с десятками кусачих мурашек. То, что рассказали мародеры после своей «миссии», наводило на мрачные мысли. Кем были те люди? Какое отношение ко всему этому имеет директор Дурмстранга? Что находится внутри? Усмехнувшись собственным, таким бесполезным сейчас, размышлениям, девушка повела плечом, пытаясь сбросить напряжение. Впрочем, безуспешно. Хриплое, чуть прерывистое дыхание шедшего за ней Крауча отчего-то вызывало желание ускорить шаг. Чемпионка запретила себе оглядываться. Запретила искать в толпе знакомые лица. Опустив голову вниз, девушка не сводила напряженного взгляда с мысков своих высоких кожаных ботинок, плотно обтягивающих шнуровкой тонкие щиколотки. Грубая, чуть шершавая ткань темно-серых школьных штанов отзывалась успокаивающим покалыванием на ладонях, напоминая о Доме. Ощущая привычную, даже родную, тяжесть ножен, она вновь попыталась унять крепнущую внутри тревогу. По мере приближения, какофония звуков становилась громче. Хотелось уйти, но, вместо этого Анна Бенуа подняла голову, встречая насмешливо-снисходительный взгляд Баглана Уэннели. Парень выглядел так, словно уже победил. Сколько эмоций человек может испытывать одновременно? Каким образом в одно и то же мгновение внутри умещаются страх, злость и беспокойство? Победить хотелось лишь затем, чтобы стереть самодовольную усмешку с лица болгарина. Чемпионы, вместе с их наставниками, стояли в широком проходе… между чуть изогнутыми трибунами, так похожими на… Амфитеатр! Они построили огромный амфитеатр, разделив его на две части. И теперь каждая из них была переполнена зрителями. Трехступенчатый, четко разделял всех зрителей. Первая отводилась для Министра и гостей Министерства, в том числе представителей высшего эшелона волшебной аристократии. Вторую занимали преподаватели и обитатели Хогвартса. На третьем, самом высоком, уровне расположились прибывшие со всей магической Великобритании (и не только) волшебники и волшебницы. Разномастная публика не стеснялась в выражении своего восторга, громко улюлюкая. И лишь авроры, молчаливые и серьезные, резко контрастировали со всеобщим весельем. По трое, они стояли на двух концах каждого из уровней амфитеатра, внимательно наблюдая за происходящим. — Ну же, мисс Бенуа, — нарочито ласково произнес глава Отдела Магического Правопорядка, все же нагнав девушку. Тяжело положив руку ей на плечо, мужчина расплылся в отеческой улыбке. — Смелее. Сотни людей пришли в том числе чтобы увидеть вас… Поравнявшись с остальными, шатенка боковым зрением заметила Анну Мороз. Выражение лица волшебницы можно было считать отсутствующим, если бы не цепкий, пронзительный взгляд изумрудных глаз, которым она одаривала всякого, кто решит повернуться в ее сторону. — Ради меня? — одними губами переспросила Бенуа, провожая взглядом уже вышедшего вперед мракоборца. — Едва ди… Они начали движение неожиданно. Или так казалось только ей? Неспешно шагая вперед, девушка ощущала себя так же, как два года назад на балу Дебютанток, когда сотни приглашенных (за что «большое спасибо» отцу), точно так же не сводили с неё взглядов, когда Бенуа спускалась по мраморной лестнице усадьбы Шереметевых. Минчум, изо всех сил выжимая из себя уверенность, терялся на фоне расточавшего улыбки Крауча. Тот сдержанно, но приветливо несколько раз помахал рукой зрителям. Шатенка ощущала каждый камешек наскоро насыпанной дорожки, что вела аккурат к круглому помосту, на котором их уже ждали. Всеобщее ликование, словно порывы осеннего ветра, подгоняли ее, заставляя переставлять враз одеревеневшие ноги. — Бенуа! Хозяйка Медной горы шла рядом с девушкой, тогда как остальные наставники вышли вперед, вставая по обе стороны от Министра магии. Чемпионка улыбнулась, бросая короткий взгляд на женщину. Пружина внутри, недовольно скрипнув, чуть ослабила хватку, разжимаясь. — Я бесконечно рад приветствовать вас, дорогие гости… — Уэннели! Дорога к помосту отчего-то напоминала путь на эшафот. — …на финальном… Баглан Уэннели не отказывал себе в удовольствии махать толпе, чем лишь усиливал ее ликование. — Акерли! — …третьем испытании… — Бенуа! — Мороз! Мороз! Мороз! Услышав фамилию главы академии Колдовстворец, что с каждой секундой звучала все громче, Харфанг Мантер обернулся. Выглядевший нездоровым, он впервые за все время турнира отчетливо хромал, опираясь на трость. Его серый костюм лишь сильнее подчеркивал бледность лица. — …Турнира… Девушка слышала скрип тонкой древесины под ногами, поднимаясь на укрытый красным ковролином помост. Лишь оказавшись в самом центре она позволила себе поднять взгляд, лицом к лицу встречаясь с толпой. — …Трех Волшебников!!! Очередной вдох застыл комом где-то в легких. Отсюда амфитеатр казался еще выше, массивнее, словно нависая над ними. Девушка физически ощущала каждый испытующий, любопытный взгляд. Казалось, кокетливые пряди у лица трепал отнюдь не ветер, а зловонное дыхание толпы, в которой каждый стремился разорвать ее грудную клетку, чтобы заглянуть в душу, а, вытащив сердце наружу, распотрошить его на потеху ликующей публики. С первого ряда (конечно же) за ней внимательно наблюдала мать. Сидя рядом с четой Малфой, аристократка лениво обмахивалась веером, всем видом демонстрируя скуку. Словно бы она делала всем большое одолжение, находясь здесь. Стало противно. — Если вдруг кто-то с нами впервые и не знает, что здесь происходит, напомню, — знакомый голос Ведущего звенел от радости и воодушевления. — Участие в Турнире Трех Волшебников в этом году принимают три школы: институт Дурмстранг во главе с выдающимся Харфангом Мантером, — волшебник играл своей речью подобно искусному пианисту, играючи акцентируя внимание на том, что нужно именно ему. — И его чемпион — Баглан Уэннели! При упоминании своего наставника, часть трибун второго ряда, на которой расположились гости из Болгарии, и те, кто поддерживал их, взорвалась бурными овациями. Перебивая друг друга, волшебники скандировали имя своего фаворита. Кто-то пустил в воздух сноп красных искр. Ликование лишь на долю секунды уступило растерянности и даже возмущению, когда бдительные авроры уводили с трибуны «любителя салютов». Многие держали над головой плакаты. На них Баглан Уэннели, ослепительно улыбаясь, приветственно махал, то и дело важно оправляя ворот пиджака. Именно эта колдография украшала «Ведьмин еженедельник» в прошлом номере. Бенуа непроизвольно нахмурилась, в очередной раз отмечая странное состояние главы института Дурмстранг. Прежде державший трость исключительно для вида, сейчас Мантер держался на ногах исключительно оттого, что опирался на нее. Яркий свет волшебных факелов, расставленных вокруг помоста, отчетливо подсвечивал испарину на лице мужчины. Стоя чуть позади своего воспитанника, он то и дело оттягивал ворот рубашки, не имея возможности расстегнуть. Девушка видела — его руки мелко дрожали. — Какой жаркий прием! — восхищенный голос Ведущего звенел в ушах. — Уверен, вы с неменьшим пылом поприветствуете главу всеми любимой, дорогой сердцу Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс под управлением профессора Альбуса Дамблдора, — окончание фразы слилось с шумом на трибунах. — и наш чемпион Стюарт Акерли! С трудом подавив желание заткнуть уши, Анна впервые обратила внимание на человека, чей голос был знаком ей с самого первого испытания. «Голос Турнира Трех волшебников» — именно так прозвали приземистого, не выше второкурсника, слегка полноватого мужчину. Держа палочку у шеи, он обводил амфитеатр взглядом полным неподдельной, практически детской радости. Несмотря на сетку морщин в уголках глаз, волшебник имел приятное лицо с мягкими чертами. Ярко-зеленая, расшитая блестящими камнями мантия необыкновенно ему шла, подчеркивая светло-русые волосы. Игриво наклоненная влево остроконечная шляпа в тон мантии делала его похожим на гнома-волшебника из сказок немагов. Было видно, он получает искреннее удовольствие от происходящего… Волшебники и волшебницы старательно выкрикивали имя когтевранца, в то время как он, смущенно опустив голову, скрывая за длинными волосами не только шрамы, но и покрасневшие в смущении щеки. Отеческая улыбка самого могущественного волшебника магической Британии оказывала гипнотическое воздействие на окружающих. Оглядев трибуны, Дамблдор примирительно поднял руку, призывая к тишине. Шорох его лиловой мантии стал единственным громким звуком, прежде чем Ведущий вновь заговорил. — Уверен, чемпионам приятно ощущать такую поддержку, — задумчиво протянул мужчина. — Ведь как бывает? За всю жизнь человек может услышать одно-два добрых слова в свой адрес, а тут… Столько обожания и это только за один вечер, — встрепенувшись, он вдруг коротко рассмеялся. — Впрочем, об этом и не только они нам расскажут сами в завтрашнем специальном выпуске «Ежедневного Пророка». Не упустите утренний, свежий номер! — недвусмысленное покашливание Министра магии лишь на секунду умерило пыл волшебника. — Нет-нет, не думайте, что я мог забыть про жемчужину! Не побоюсь этого слова, взбитую пенку в кубке… К горлу Бенуа неожиданно подступил горький ком. Чужое внимание ни на секунду не ослабевало, напротив, с каждым словом ведущего становясь все навязчивее, налипая на кожу вторым, третьим, десятым слоем. Не сдержавшись, она сделала крохотный шаг назад. — Не думала, что тебя может напугать кучка дикарей, — тихо заметила Хозяйка Медной горы. Теперь женщина стояла вплотную к воспитаннице. В голосе, вопреки обыкновению, слышалось веселье. — Они уж точно не страшнее старика Горыныча. Он, кстати, лютую обиду затаил, говорит, новая голова глупее предыдущей в два раза. Всех коз пожрал со злости, ирод. — Что с Мантером? — вдруг спросила шатенка. — Он выглядит… Нездоровым. Ладонь волшебницы привычно легла на плечо девушки. — Я разберусь. — Но… Пальцы сжались, причиняя боль. — Но ведь… Короткий разряд тока прошелся вдоль руки, и, замерев на кончиках пальцев, растаял с очередным порывом ветра. –… со свежесваренным сливочным пивом, — еще более многозначительное покашливание, теперь уже от главы ОМП, помимо смеха зрителей, вызвал легкий румянец на округлых щеках волшебника. — Да-да, простите господин Крауч, что поделать, гены! — он с деланым сожалением пожал плечами. — Моя привлекательность, вкупе с любовью к сливочному пиву это пламенный привет от моей дражайшей прабабки Агнес и ее исключительной избирательности в мужчинах, — Мечтательность в его голосе отчетливо соперничала с ностальгией. — Вот так раз — и твой прадедушка гном. А они, как водится, народ смешливый… Матушка говорила, я весь в него… — смех на трибунах звучал все громче, а недовольство на лице Крауча проступало все отчетливее. — Так, о чем это я… Конечно! Мы с вами имеем удовольствие стать свидетелями исторического события… От собственного лица рябило в глазах. Её колдографии разных размеров улыбались с трибун. На некоторых рядом изобразили Хозяйку Медной горы (к большому неудовольствию последней). Глядя на безумство толпы, её воодушевление и предвкушение, всё, чего хотела сейчас Анна Бенуа — уйти. Оказаться в кольце рук одного безбашенного гриффиндорца и больше никогда их не покидать. Взгляд замер в одной точке, когда девушка поймала себя на попытке найти друзей среди зрителей. Но кого именно она искала? Ставшее враз таким чужим и далеким прошлое или туманное, неопределенное, но столь желанное будущее? Стало страшно. Что, если среди бесчисленных попыток найти верное направление она вдруг поймет, что потеряла себя? Жаль, что карта Мародеров не могла показать маршрут её жизни. –…а именно участие в Турнире Трех волшебников русской академии Колдовстворец, под чутким руководством госпожи Анны Мороз и её воспитанница, третья чемпионка — Анна Бенуа! Новая волна оваций, вспышек колдокамер и неожиданно одобрительный взгляд Альбуса Дамблдора лишь усилили желание бросить всё. Сделав шаг вперед, шатенка вдруг… присела в глубоком, изящном реверансе. Небо вновь озарили ярко-красные вспышки. Стараясь скрыть нервозность за улыбкой, она всё же нашла знакомую копну рыжих волос. Лили Эванс радостно размахивала… её собственным шейным платком ярко-красного цвета. Рядом хлопал в ладоши всегда сдержанный Римус Люпин. Даже Джеймс Поттер улыбался, наблюдая за искренней радостью своей невесты. Бенуа нашла Сириуса Блэка в проходе. Натянутый словно тетива гриффиндорец не сводил с нее напряженного взгляда. Весенний ветер играл с отросшими прядями, то закрывая, то открывая окружающими застывшее выражение его лица. Она успела заметить, как к нему, с трудом протискиваясь сквозь возмущенных студентов, спешила Эванс. После секундного сомнения, она крепко обняла напряженные плечи… Ощутимый толчок наставницы заставил девушку отвести взгляд. Как же сейчас она была благодарна подруге. Тем временем, Гарольд Минчум уже заканчивал свою речь. — … От лица Министерства… и от… от себя лично, — министр говорил сбивчиво. Взгляд его блуждал, снова и снова возвращаясь к главе ОМП справа от него, будто в поисках поддержки. — Хочу пожелать удачи всем участникам испыт…турнира… Барти Крауч, важно одернув мантию, медленно приставил палочку к шее, выходя вперед. — А я напоминаю, победит тот или та, кто первым прикоснется к Кубку Огня, — он обвел взглядом стоявших на помосте чемпионов. — Наградой будет денежный приз в размере трех тысяч галлеонов, — зрители одобрительно загудели, кто-то закричал, но слов было не разобрать. — И специальный приз от Министерства. Какой? Одержите победу в турнире и непременно узнаете. Мракоборец важно кивнул куда-то в сторону… Купол, прятавший ото всех третье испытание, моргнув на прощание, исчез. Лопнул, как и подобает мыльному пузырю. Вздох удивления волной прокатился по трибунам. В глазах заплясали разноцветные мушки от череды ярких вспышек колдокамер. Ничуть не уступая по виду и лишь немногим ниже башен Хогвартса, над зрителями возвышалась сплошная каменная стена. Румяные лучи заходящего солнца будто обходили стороной монументальное изваяние, ничуть не меняя его цвет. — Должен признать, на этот раз организаторы турнира превзошли даже самые смелые ожидания, — ведущий выглядел не менее ошеломленным. — Итак, на этот раз нашим чемпионам предстоит увлекательная вечерняя прогулка по лабиринту! — Сам бы и прогулялся, умник, — зло процедил Уэннели. Скрестив руки на груди, он не сводил скептического взгляда с…места испытания. Анна не сдержала усмешку, согласно кивнув. — Испугается костюмчик испортить. Дальнейшие события разворачивались стремительно. Спустившись с помоста, они «торжественно» подошли ближе к стене. Гул толпы за спиной из ликующего с каждой секундой превращался в боевой клич средневековых воинов перед кровавым сражением. Всем хотелось зрелища. Всем хотелось поскорее узнать кто победит. Имена чемпионов, отдельные возгласы одобрения, сливались воедино, обретая физические, все более реальные черты. Анна чувствовала холод камней. Безразличный. Надменный. Все в лабиринте демонстрировало… Пустоту? Оставалось только гадать что именно было уготовано каждому из них. Темно-серая глыба давила. Место входа обозначили шестью флагштоками, по три с обеих сторон. И на пике каждого сейчас развевался флаг с гербом волшебной школы-участницы. Стараясь не обращать внимания на успевшие изрядно надоесть вспышки колдокамер, шатенка на мгновение зажмурилась, медленно выдыхая. Громкий хруст, затем треск. Новый, ошеломленный выдох толпы. Ветер сменил направление, отчего уголок одного из флагов прикоснулся к волшебному факелу, установленному чуть ниже, тут же загораясь. Переломившись пополам, флагшток опасно накренился влево, аккурат в сторону тотчас разбежавшихся журналистов. Пара особенно смелых (или глупых), не сдвинулась с места. Камеры, казалось, намертво приклеились к их лицам, неистово щелкая затвором, они старались запечатлеть каждое мгновение. Как двое авроров в темных мантиях с нашивками министерства, оказавшись рядом, несколькими отточенными движениями волшебных палочек погасили огонь, возвращая опустевший флагшток в исходное положение. Она не хотела знать, знамя какой школы сейчас медленно тлело, превращаясь в серый кусок ткани посреди ярко-зеленой травы. — …Я предлагаю нам с вами, дорогие гости, — хорошее настроение Ведущего, казалось, ничто не могло испортить. Звонкий голос эхом расходился по территории волшебной школы, сливаясь с ветром лишь на границе Запретного леса. — Дать обратный отсчет к началу финального, решающего испытания Турнира Трех волшебников! Разве могла и без того не смолкающая толпа звучать громче? Оказалось, вполне. Каждое слово, слетавшее с губ мужчины открывало в ней новое дыхание. Он медленно обернулся к участникам лицом, сияя широкой улыбкой. — Мы восхищаемся вашей смелостью, — торжественно произнес он, с отеческой гордостью смотря на юных волшебников. — Мы немного даже завидуем вашей самоотдаче, крепкой воле и… Желаем удачи каждому. Вы уже доказали, что выбор Кубка Огня был как никогда верным. Вы уже вписали свое имя в историю турнира. Так давайте же допишем последнюю, финальную главу! Резкий разворот и вот уже кончик палочки указывал куда-то наверх. Под аплодисменты зрителей, аккурат над их головами в небе возникла цифра десять. — Десять! Почему-то именно в это мгновение Бенуа было жизненно необходимо найти Его в толпе. — Девять! Наплевав на зрителей, на турнир, на всех, кто мог неправильно истолковать ее поведение, девушка обернулась. Она искала. Лихорадочно искала Сириуса Блэка среди сотен чужих лиц. — Восемь! В груди нестерпимо жгло. Когда был последний вдох? — Семь! Ладони вспотели. Подавив желание вытереть их о штаны, облизнула пересохшие губы. — Шесть! Ничего. Его нет. Их нет. Никого нет. Где… Где они? — Пять! Почему сейчас казалось, что все эти люди запустили обратный отсчет ее жизни? — Четыре! На плечо легла ладонь Хозяйки Медной горы. Или она была там всегда? Тонкие пальцы больно сжались, когда девушка вздрогнула от неожиданности, наконец, поворачиваясь лицом к наставнице, встречая неизменно-пронзительный взгляд. Ладонь женщины медленно скользнула ниже, к предплечью, чтобы… — Три! …В следующее мгновение притянуть чемпионку к себе в первом для них обеих объятии. — Два! Опустив голову на грудь наставницы, вдыхая цветочно-пряный запах, Бенуа посмотрела вперед, на министерскую ложу. Нарцисса Малфой задумчиво, слишком серьезно смотрела на неё. Светлые брови сошлись к переносице, когда молодая колдунья встретила ее взгляд. Мгновение и вот она… Кивнула. Кивнула, словно тоже желала удачи. Словно понимала лавину эмоций, в которой сейчас неистово барахталась чемпионка академии Колдовстворец, отчаянно пытаясь справиться, найти выход. И победить. — Один… Раздавшийся за спиной гул вперемешку со скрежетом разорвал ставшее сейчас таким нужным прикосновение. Отстранившись, шатенка расширившимися от удивления глазами наблюдала, как, еще секунды тому казавшаяся сплошной стена стремительно покрывалась тонкими трещинами. Словно вены, они расползались во все стороны, уходя вверх. Медленно открывался узкий проход. Резкий порыв ветра опалил ледяным дыханием лабиринта. Дрогнувшее на ветру пламя факелов тонуло в полумраке. Словно то, что жило внутри поглощало любые источники тепла. Способно ли оно поглотить жизнь? Последняя цифра, замерев в небе еще на несколько секунд, рассыпалась вереницей золотых искр, венчая всеобщее ликование. Резко ухватив девушку за подбородок, Мороз вынудила ее смотреть себе прямо в глаза. Невидящий взгляд окончательно растерявшейся, напуганной чемпионки едва ли улавливал знакомые черты. Голос волшебницы звучал как всегда уверенно, надломившись лишь в самом начале произнесенной фразы. — Что бы ни случилось, помни, тебе не нужен свет, ты — есть огонь. Не говоря ни слова, чемпионы Турнира Трех Волшебников ступили в полумрак финального испытания. Проход закрылся с тем же скрежетом, отрезая от внешнего мира. Тишина, контрастируя с шумом людей, в первые секунды оглушила их. Заложило уши. Поморщившись, шатенка ударила по ним несколько раз, пытаясь унять протяжный звон. Темнота не была непроглядной, все трое отчетливо видели друг друга. Еще несколько секунд растерянного молчания и переглядываний. Оценивающих. Осторожных. Теперь никто не знал, чего ждать от другого. Теперь они были соперниками. — И что дальше? — хмыкнув, спросил Уэннели. Акерли флегматично пожал плечами, опустив руки в карманы черных спортивных штанов. Такая же темная водолазка с нашивкой факультета Когтевран надежно прятала его шрамы, доходя до подбородка. Откинув волосы назад, огляделся по сторонам. — Очевидно, нужно выбрать куда идти. Впрочем, было легче сказать, чем сделать. Коридоры лабиринта шириной были метра четыре. Более, чем достаточно, чтобы идти втроем. Измерять высоту стен, даже приблизительно, никто не решился. Уходя высоко к небу, изнутри они смотрелись куда выше, чем на первый взгляд еще несколько минут назад. Оказавшись посередине, чемпионы стояли посреди своеобразного перекрестка. Слева и справа дорога уводила вглубь лабиринта. Примечательно, дальше десятка шагов видимость становилась нулевой, словно скрытая матовой серой мглой, мешая рассмотреть дальнейший путь. Стена перед ними так же разделялась на две части, давая возможность пойти вперед. Но все трое замерли, не решаясь сделать первый шаг. И каким он будет? Стоит разделиться или идти всем вместе? И, если идти, то как далеко? Сколько понадобится времени, чтобы найти Кубок Огня? Все эти вопросы, невысказанные, но очевидные, повисли в воздухе. Не раз и не два посмотрев друг другу в глаза, они упорно продолжали молчать. Будто бы это могло еще хотя бы на мгновение отсрочить неизбежность выбора. Интересно, карта Мародеров сработала бы здесь? Ведь, технически лабиринт находится на территории Хогвартса, а карта показывает всё и всех… Наконец, Акерли, хмыкнув, сделал шаг вперед, одаривая остальных колючей усмешкой. — Не знаю как вы, а я пошел, — шутливо отсалютовав соперникам, направился вперед. — Удачи желать не буду. Ветер. Пронизывающий, обжигающе-ледяной ветер обдал их своим дыханием, стоило парню сделать еще несколько шагов. Когтевранец замер, доставая волшебную палочку. Шорох. Шаги? Шаг. Шаг. Шаг. Шаркающий, тяжелый звук шагов в глубине заставил его оглянуться на остальных. — Вы слышите? Шаг. Шаг. Треск. Шаг. Кто-то медленно приближался. Акерли отступил. — Люмос! Загоревшийся на конце палочки огонек, мигнув несколько раз серебристым светом, погас с очередным порывом ветра. — Это, блять, что еще за… Вой. Протяжный вой. Волна ужаса сковала тело, прибивая к земле. Вмиг налившиеся свинцом ноги отказывались повиноваться. Часто задышав, Бенуа могла лишь напряженно смотреть, как все вокруг застилает густой белесый туман. Протяжный вой сменил пронзительный женский крик, наполненный невысказанной болью и страхом. Кто-то сделал еще несколько шагов, позволяя чемпионам увидеть… Себя. — Это… Быть не может… — хрипела Бенуа, прижимая сжатую в кулак ладонь к груди. Издевательский смешок стоявшего рядом Уэннели был слишком… Слишком чуждым на фоне звенящего ужаса, смешиваясь с очередным воплем. В сизой дымке перед ними стоял… Дух. Белоснежные длинные волосы до поясницы, худощавую фигуру практически полностью скрывал длинный серый плащ поверх бледно-зеленого, местами истлевшего, оборванного, платья. Костлявые руки припали к испещренному морщинами лицу старухи. Искаженное ужасом лицо, широко раскрытый в ужасающем крике рот. Пустые глазницы смотрели вперед. Остановившись, высушенная старуха истошно завывала. Отрывистые всхлипы смешивались с криком, от которого уже начинала болеть голова. Шатенка заткнула уши, заглушая звук. — Не слушайте! Не слушайте ее! Болгарин рассмеялся, скептически вздернув бровь. — Ты испугалась привидения? Уэннели, с сомнением покосившись на девушку, медленно повиновался, прижимая ладони к ушам. — И ты туда же? — издевательски протянул блондин. Его голос звучал глухо, слов было почти не разобрать сквозь плотно закрытые уши. Медленнее обычного, парень все же сделал несколько шагов, доставая свое волшебное древко. Он несколько раз взмахнул палочкой, отчего с кончика сорвался сноп алых искр заклинания. Резко сорвавшись с места, полупрозрачная старуха рванула вперед, прямиком на болгарина. Не ожидавший этого Баглан отшатнулся, заваливаясь назад. Лицо старухи искажалось, стремительно меняя все более уродливые, полные ужаса, выражения лица. Неистово размахивая худощавыми руками, она обрушилась на парня, но, в момент столкновения превратилась в туман, рассыпаясь на десятки сизых завитков, роняя его на землю. — Ты совсем идиот?! — отнимая руки, прокричала Бенуа. — Ты хоть понимаешь, что наделал?! Рывком поднимаясь на ноги, парень угрожающе наступал на шатенку. — Не смей так со мной разговаривать, ты… — Кто это был? Голос Акерли, звучавший слишком спокойно, подействовал на них отрезвляюще, подобно ушату ледяной воды. Отступая на шаг, блондин оправил темно-синюю толстовку, отряхиваясь от мелких сухих веток и песка. — Банши — предвестница, — нехотя ответила Анна, смерив болгарина презрительным взглядом. — Призрак, предсказывающий смерть. Когтевранец нахмурился. — Это типа грим? Брови девушки вздернулись в немом вопросе. Переведя непонимающий взгляд с одного чемпиона на другого, она все же спросила: — Кто? — Грим, — поморщился Уэннели. — Демон в виде большого черного пса. Тоже вроде как смерть предвещает и всякое такое. С губ непроизвольно слетел короткий смешок. В памяти сам собой возник образ лохматого черного пса с вечно спутанной шерстью на кончике мохнатого хвоста. Послышался его заливистый лай, так отчетливо похожий на смех. И сероглазый гриффиндорец с отросшими волнистыми прядями, вальяжно сидевший в глубоком кресле гостиной, закинув ногу на ногу. Сердце тоскливо заныло при мысли о Сириусе Блэке. — И что теперь? — повысил голос болгарин. — Уж не хочешь ли ты сказать, раз я решил приласкать бабулю парочкой заклятий, то теперь обречен на мучительную смерть? — Не думаю, — покачала головой шатенка, удобнее поправляя ножны. — Появление Банши можно трактовать в том числе как смертельную опасность и как см… Ладонь парня взлетела вверх, останавливая. — О, нет-нет, избавь меня от подробностей. Ни слова больше об этой страхолюдине. Прочистив горло, Акерли вновь вышел вперед. — Ладно, вы вполне можете остаться здесь, — прежнее равнодушие вернулось к юноше. — А я тупо хочу выбраться нахрен отсюда. И, чем скорее, тем лучше. Чао! Силуэт худощавого когтевранца поглотила пелена, скрывая из вида. Вновь воцарилась тишина. Анна переводила задумчивый взгляд с блондина рядом на коридор и обратно. Медленный глубокий вдох сменился протяжным выдохом, прежде чем девушка, развернувшись, уверенно зашагала влево. — Эй, ты куда пошла? — Баглан звучал как обиженный подросток. В сущности, именно им он и был. Подростком. Как она. Как Стюарт. Но почему тогда им приходится проходить отнюдь не детские испытания? — А попрощаться? — Au revoir, — не глядя махнула рукой шатенка. Впрочем, услышав, как парень нагоняет ее, не стала скрывать удивления. — Ты вроде бы пытался угрожать мне минут пять назад, забыл? Болгарин рассмеялся. Приходилось признать — парень был красив. Не зря же добрая половина Хогвартса исходила слюной и теряла остатки ума от одного его вида, стоило тому показаться в поле зрения. — Слишком уж уверенно ты пошла вперед, — пожал плечами он. — А мне нравятся уверенные в себе девушки. Теперь уже они оба смеялись. — Ты же знаешь, что тебе ничего не светит? — А недоступные, — парень игриво повел бровями. — Нравятся мне еще больше. Встречая скептический взгляд голубых глаз, блондин примирительно поднял ладони вверх. — Ладно, будем считать, меня до усрачки напугала старуха в балахоне. Pov. Стюарт Акерли Едва остальные чемпионы скрылись из вида, он остановился. Подойдя к ближайшей стене, припал спиной к шершавой поверхности, прерывисто выдохнув, будто все силы разом покинули его. Вытащив из карманов руки, рывком сорвал с одной из них перчатку из драконьей кожи, с ненавистью смотря на пустующие фаланги. Руки ощутимо подрагивали. Тонкие, длинные пальцы казались особенно бледными в полумраке. Заметив небольшое чернильное пятно на ребре ладони, принялся неистово тереть, тереть, тереть… Вот только от чего на самом деле он пытался избавиться? С губ вновь сорвался шумный выдох. Запустив пятерню в волосы, привычно отбросил длинную челку назад, прикрывая глаза. Когтевранец не понимал. Не понимал, что делает здесь. В этой гребаной школе, на этом идиотском Турнире, победа в котором была лишь способом поскорее все это закончить… Снова и снова прокручивая в голове произошедшее за этот год, не мог избавиться от мысли, что именно он, Стюарт Акерли, заплатил самую высокую цену за участие в том, что ему, по сути, никогда не было нужно. Казалось, другим слишком легко и играючи дается то, что ему обычно приходится буквально выгрызать у судьбы зубами. Злился ли он? Поначалу — да, а после пришло смирение. После — безразличие, апатия если хотите. Потому, отойдя от стены, парень огляделся. — Мда… — протянул он, доставая волшебную палочку. — Люмос! Видимость была не самой лучшей, а уж ему, в чуть запотевших очках, было видно еще меньше. Огонек заклинания чуть подрагивал, его света едва хватало, чтобы рассмотреть все вокруг на расстоянии вытянутой руки. Осторожно ступая, когтевранец сделал пару шагов в сторону. Слева, всего в нескольких метрах от него, оказался тупик. Глухая темно-серая стена, увитая редким плющом. Досадливо поморщившись, свернул вправо. Несколько минут он шел вперед. Никто и ничто не пыталось напасть или хоть как-то помешать двигаться дальше. — Тишина, — ошарашенный внезапной мыслью, парень резко остановился. Прислушался. Ни ветерка, ни шороха. Ничего, кроме звука его собственных шагов. Если бы кто-то сказал ему, что здесь как минимум находятся еще двое волшебников и Мерлин-знает-какие-еще-твари, Стюарт рассмеялся бы, не поверив. Может ли туман заглушать звуки? Неожиданно для него самого, слева оказался проход в другую часть лабиринта. Не переступая границы коридора, осторожно выглянул, посветил вперед волшебной палочкой. Ничего нового. Те же высокие шершавые стены, та же матовая дымка. Только под ногами вместо песка помесь земли, клочков травы и небольших камней, которыми была усыпана дорога в Хогсмид. Вернувшись обратно, он сделал несколько шагов вперед. Прежний коридор делал резкий поворот влево. Нужно выбирать. Если бы кто-то только знал, как сильно Стюарт Акерли ненавидел не знать, что делать, куда идти, какое решение принять. Как же сильно он ненавидел неведение. Он чувствовал себя идиотом. Идиотом с волшебной палочкой, застывшим на месте посреди гребаного лабиринта. Громко, искренне и совершенно грязно выругавшись, когтевранец практически ворвался в ближайший проход. А, сделав десяток быстрых, широких шагов, остановился. — Блять, я, по-вашему, сюда так, погулять вышел?! — закружившись вокруг своей оси, зло прокричал он. — Если это все, что вы хотите мне сказать, то можно я просто съебусь отсюда наконец?! Пнув ближайший камень, Акерли что есть силы стукнул кулаком по стене. Волна злости, столь внезапно сменившая прежнее безразличие, клокотала внутри. Требовала выхода. Еще десяток шагов. И вновь ничего. Те же стены. То же серое небо. Та же тишина, от которой постепенно закладывало уши. Почему ничего не происходит?! Неужели даже им (и неважно кто именно) тоже все равно на него, Стюарта Акерли?! Неужели даже здесь его присутствие настолько неважно, что за всю дорогу он так и не встретит… Никого? В пару шагов достигнув ближайшей стены, принялся сбивать костяшки, нещадно избивая холодный, безразличный камень. Стоп. Внезапное озарение пригвоздило парня к месту, заставив замереть с занесенным кулаком, по которому уже текла кровь. Глаза за толстой оправой очков расширились в удивлении. Что, если это и есть его испытание? Кто-то совершенно точно счел бы его сумасшедшим, но в эту минуту когтевранец испытал ни с чем не сравнимое облегчение. Радость распахнула для него свои объятия. Закрыв лицо руками, парень упал на колени. По щекам потекли слезы. Когда сил не осталось, ладони уперлись в землю, пальцы срывали редкие травинки. Он плакал. Плакал как никогда в жизни. Плакал и впервые совсем этого не стыдился. Он не знал, сколько прошло времени. Не знал как далеко и насколько успешно проходили лабиринт остальные. Окончательно потеряв чувство времени, Стюарт привалился спиной к стене. Слезы высохли, оставив после себя лишь влажные дорожки на щеках. Прошло еще… Сколько-то времени, прежде чем… Что-то влажное коснулось его лба. Ударилось о стекло очков. — Только дождя мне еще и не хватало, конечно, — не открывая глаз, негромко произнес парень. Привыкший к тишине, собственный голос сейчас казался излишне громким и…каким-то чужим? Лишь когда редкие капли сменились уверенным, но пока еще не слишком навязчивым дождем, русоволосый парень открыл глаза. И обомлел от охватившего ужаса. Все вокруг покрывала густая кровь. Багровые ручьи медленно стекали по стенам, а, доходя до земли, укрывали молодую траву кровавой росой. Тяжело сглотнув образовавшийся в груди ком, он медленно поднес руки ближе к лицу. И закричал от ужаса одновременно с первым раскатом грома. Или это был рёв? Каждый сантиметр его тела был покрыт кровью. Новый громовой раскат и вот уже Стюарт бежит вперед, пытаясь стереть кровь со стекол очков. Но, будто в насмешку, дождь становился лишь сильнее, снижая видимость до нуля. Теперь уже совсем дезориентированный, он метался по коридору, ударяясь о стены, спотыкаясь о возникшие откуда-то кочки и коряги. Насквозь мокрая одежда и обувь противно скрежетала и хлюпала при каждом движении. Хотелось снять ее с себя, но он не мог. Не мог прикоснуться к себе, не испытав животного ужаса. Дыхание сбилось от бега. В приоткрытые губы попадали алые капли. От металлического привкуса тошнило. Хотелось вывернуться наизнанку, лишь бы не ощущать всего этого. Десяток шагов спустя, его все же вырвало недавним ужином. Вытирая рот рукавом, лишь сильнее размазал кровь по подбородку. — Па… Па… — губы дрожали как в лихорадке. Слова давались с трудом. — Палочка… Гд-де… Теперь уже от испуга, он вновь закричал. Волшебная палочка осталась где-то там, в глубине лабиринта. На земле. Стюарт Акерли остался совершенно один. В крови. И без оружия. Pov. Анна Бенуа Коридор лабиринта закончился неожиданно, вынуждая свернуть направо, теперь чемпионы медленно продвигались вперед. Уэннели зажег огонек на кончике волшебной палочки, и, выставив руку перед собой, старательно вглядывался в окружающее пространство. Но ничего не происходило. Начавшееся столь пугающе третье испытание, теперь вызывало недоумение. Бенуа не понимала, зачем болгарин пошел вместе с ней, почему не захотел разделиться… Было бы как в той сказке «направо пойдешь…». Отставая на пару шагов, девушка то и дело одаривала его спину задумчивым взглядом. Хотел ли он победить? И, если да, то на что готов был пойти ради этого? В конце концов, сейчас не только бродивший где-то Стюарт Акерли, не только притаившиеся в глубине лабиринта твари стояли на его пути к победе, но и она, Анна Бенуа. — Хоть у меня нет глаз на спине, — спустя еще несколько минут, произнес блондин. — Но я знаю, что ты пялишься на мой зад. Твой косматый не заревнует? Хмыкнув, девушка ускорила шаг, поравнявшись с парнем. — Твой плоский зад — последнее, на что я стала бы пялиться… Он коротко рассмеялся, бросив быстрый взгляд на шатенку. — Тогда откуда ты знаешь, что он плоский? Ладонь юноши осторожно прикоснулась к стене лабиринта. Пальцы медленно очертили только одному ему известный узор, оставляя дорожку из смазанной пыли и каменной крошки. Замедлившись, он вдруг сорвал маленький зеленый лист с одной из многочисленных веток плюща. Приглушенный хруст оказался слишком громким среди давящей тишины. — Ты хочешь победить? — вдруг спросила Бенуа, наблюдая, как он медленно крутит лист между пальцев. Не ожидавший такого вопроса болгарин чуть нахмурился, так же как она, неотрывно следя за танцем молодой зелени. Пальцы разжались и он, покачиваясь, полетел на землю, укрывая собой пару маленьких камушков. — Мантер хочет, чтобы я победил, — серьезно ответил Уэннели, возобновляя движение. Огонь на конце палочки, моргнув, исчез и он спрятал волшебное древко в карман. — А ты сам чего хочешь? Развернувшись, юноша смерил чемпионку презрительным взглядом. — Я сам хочу, чтобы ты не совала свой нос куда не просят, ясно? Короткий щелчок пальцев и в ладони колдуньи уже мерно горело небольшое пламя, как если бы кто-то зажег масляную лампу. Несмотря на грубость, девушка не злилась. Окинув блондина задумчивым взглядом, она, обогнув по дуге, вышла вперед, через десяток шагов скрываясь из вида. Pov. Баглан Уэннели Раздражала. О, как же его раздражала эта девка. Сначала она умничает, разглядев в призраке высушенной лет сто назад старухи (которых по Хогвартсу бродит не один и не два) Банши (откуда только берутся такие названия?!), а теперь задает идиотские вопросы. Будто бы ей вообще есть до него хоть какое-то дело. Будто бы ей не насрать. Блядский турнир. Но он. Всегда. Был. Один. Точка. Едкий смешок вырвался сам по себе. — Далеко собралась, эй? — словно опомнившись, прокричал Уэннели, ускоряя шаг. — Поранишься еще, что твой патлатый скажет? Смеясь, он шел дальше по коридору. Страх перед неизвестностью, что овладели им еще утром, отступил и парень начинал откровенно скучать. Скучать и злиться. Что это за финал, когда они уже хрен знает сколько времени, просто прогуливались по жуткого вида лабиринту? Несмотря на то, что стены здесь не меняли своего положения, Бенуа удалось каким-то образом уйти далеко вперед, окончательно разделяя троих чемпионов. Раздраженно поведя плечом, он еще больше ускорился. Одному Мерлину ведомо как далеко удалось пройти Акерли. Быть может, угрюмый когтевранец уже сжимает в руке Кубок Огня, а через пять минут в его кармане будут звенеть призовые галлеоны? Уж кому-кому, а этому неудачнику проигрывать хотелось меньше всего. Окончательно расслабившись, блондин опустил руки в карманы толстовки. Если уж ничего не происходило так долго, то, может единственная их задача была лишь в том, чтобы найти выход? А бабка? Что бабка? Кто знает, какие призраки еще бродят по Хогвартсу? Погруженный в свои мысли, он не сразу понял… Глубокий вдох. Болгарин едва сдержал рвотный позыв. Жутко воняло каким-то болотом, тиной и почему-то протухшим мясом. Утробный рык раздался где-то…над головой? Звук повторился. Еще. И еще. Что-то громко треснуло. Удар. Удар. Визг? — Анна? Видимость ушла куда-то в минус, от поднявшегося в воздух облака пыли он едва ли мог рассмотреть собственные руки. — Анна! Снова рык. Звуки удара. Хрип? Болгарин застыл. Он не знал куда идти. И стоит ли вообще приближаться? В конце концов, это соревнование, финал. Каждый сам за себя. Девичий крик. …Или нет? — Аня! — Уэннели бежал на звук. Раздавшийся совсем рядом рык подгонял его не хуже плети, что подстегивает ретивую лошадь. — Аня! Ты где? Рык совсем близко. Удар. Что-то тяжелое ударило его сбоку, сбивая с ног. Не ожидая нападения так скоро, не успел вытащить волшебную палочку. Рык. Хрип. И снова звук удара. Перед глазами мигали разноцветные мушки. Видимо, кто-то хорошенько ударил его по голове. Прижатая ко лбу ладонь оказалась в крови. Это совсем не похоже на испытание для ебаных школьников. Девичий крик подействовал отрезвляюще. — Аня! Да где ты, чтоб тебя! — поднимаясь на ноги, вновь крикнул Баглан. — Люмос Максима! Через несколько шагов, он увидел его. В два, а то и три человеческих роста, покрытый зеленой толстой кожей, сплошь усыпанный фурункулами, из которых тонкой ниточкой тянулось что-то зловонное. В изодранной набедренной повязке, лысый… тролль? В одной руке он сжимал ствол дерева, видно служивший ему оружием, а в другой неистово извивалась изрядно помятая Бенуа. Взлохмаченная, местами раненная девушка обжигала уродца каким-то заклятьем, что делало ее ладони раскаленными. Ужасно воняло паленой плотью. Зверь выл от боли и злости, разжимая пальцы. Шатенка явно не в первый раз падала на землю. Кожаного пояса не было, все еще перекинутые через плечо ножны пустовали. Что она делала? Почему не отрежет ему голову, как сделала это на первом испытании? Чудище принялось неистово размахивать дубиной, не давая ей подняться на ноги. Все, что могла девушка — кататься по земле, раздирая кожу, подобно ужу на сковороде. Пальцы лишь крепче обхватили волшебную палочку. Но отчего-то Уэннели не мог сдвинуться с места. Сделать хоть что-то. Слишком крупный и высокий для узкого коридора, тролль был неуклюжим, то и дело задевая большими руками каменные стены, что злило его лишь сильнее, раззадоривая. Но и для Бенуа небольшое пространство, и без того занятое чудищем, не давало возможности уворачиваться до бесконечности. Очередной размашистый удар пришелся точно в цель. Девушку подкинуло, отбросив к ближайшей стене. Хриплый выдох. Она упала на землю подобно тряпичной кукле, потеряв сознание. Тролль, занеся оружие в ожидании очередного удара с ее стороны, замер. Принюхавшись, медленно опустил руку. Несколько секунд ожидания венчались удовлетворенным рыком. Зверь плотоядно облизнулся, делая медленный шаг к чемпионке. — Да вы, блять, издеваетесь, — процедил Уэннели, выходя вперед. — Variari virgis! Заклинание невидимого хлыста вышло отличным. Мантер гордился бы им. Повинуясь движению волшебной палочки, пространство вокруг озаряли яркие вспышки, знаменуя достигший цели удар. Хлопок. Хлопок. Хлопок. Блондин видел, как на теле создания появляются глубокие продолговатые раны, из которых тут же потекла кровь. Бурая, она казалась практически черной в полумраке. Тролль не сразу понял, что случилось. Но в следующее мгновение, озарив все вокруг оглушающим ревом боли, рванул в его сторону, неистово размахивая бревном, явно намереваясь наказать обидчика. — Да еб вашу… Обрис! Теперь уже ему приходилось уворачиваться от ударов рассерженного создания. Заклинание, которое должно было закопать тварь под землю, заключило в свой плен лишь одну из…ног (?), зарывая в грунт по щиколотку. Не имеющий возможности сдвинуться с места, раненный, тролль вновь зарычал, не сводя с болгарина маслянистого, влажного взгляда бесцветного глаза, не оставляя попыток все же достать его своим оружием, нанося хаотичные удары. Тем временем, Уэннели, оградив себя щитом, продвигался вдоль стены, стараясь как можно скорее оказаться рядом с Бенуа. Из многочисленных ран на теле девушки медленно сочилась кровь, пачкая одежду. Произнесенное им Остолбеней лишь немного замедлило создание. Но этого оказалось достаточно, чтобы дать возможность, подхватив шатенку на руки, скрыться в пелене тумана и клубов поднявшейся от сражения пыли. Закашлявшись, он бежал до тех пор, пока рык разозленного противника не стих окончательно. Уложив Бенуа на землю, принялся осторожно осматривать раны, насколько позволял сумрак коридора и пропитавшаяся кровью одежда. Взгляд упал на собственные руки — он тоже был в крови. Память услужливо, но совершенно невовремя подкинула воспоминания из далекого прошлого. Когда он вот точно так же. Стоял на коленях перед девушкой, пока одежда пропитывалась ее кровью. Волшебная палочка выпала из враз ослабевших пальцев. Смех. Кто-то смеялся. Нет. Это Она. Это Её смех. Отшатнувшись, блондин упал, отползая как можно дальше от шатенки. Лишь когда спина упёрлась в стену, замер, запрокинув голову назад. Закрыв глаза, попытался успокоиться. Впрочем, безуспешно. В попытках подсчитать сколько времени прошло после начала испытания, не сразу понял, что все вокруг теперь застилала пелена молочно-белого тумана. Скрывая ноги, белоснежное облако медленно продвигалось вглубь коридора… Малыш скучал по мне? Сердце пустилось в галоп, заставляя рывком подняться на ноги. Он сам себе напоминал загнанного в угол зверя, что мечется в клетке из стороны в сторону. Взгляд блуждал, в надежде найти источник этих звуков, но были только холодные, увитые плющом стены и кружево тумана, что сгущался у ног. Этого не может быть. Просто не может быть. — Этого не может быть, — хриплый полушепот сорвался с губ вместе с выдохом. Что это? Он сходит с ума? Опустившись на землю, болгарин сосчитал до четырехсот восьмидесяти, прежде чем Анна впервые пошевелилась. Восемь минут, показавшихся маленькой, персональной вечностью. Вечностью, в которой он не мог заставить стихнуть этот смех в своей голове. Пальцы зарылись в волосы, больно оттягивая назад шелковистые пряди. — Баглан? — хриплый голос чемпионки заставил вздрогнуть от неожиданности. Болгарин медленно поднялся, на негнущихся ногах приближаясь к девушке. Она смогла приподняться, одну руку прижимая к голове. Другая рука опустилась ниже в поисках заветного ремешка. Отсутствие последнего заставило ее тихо выругаться, поморщившись от боли. — Как ты? — тихо спросил парень, опускаясь рядом. — Я видела. Болгарин нахмурился, внутренне напрягшись. — Ты хотел бросить меня там. — Нет. — Да. Баглан смерил ее возмущенным взглядом. — Я, блять, жизнь тебе спас! Эта тварь уже планировала сожрать тебя! Девушка зашипела от боли, медленно поднимаясь на ноги. — А, знаешь, мне плевать, чего ты хотел или не хотел, — поправляя пустующие ножны, тихо произнесла она. — А про спасение жизни расскажи кому-нибудь другому, например очередному журналисту для очередной дешевой газетенки, которые ты так любишь. Вытянув руку в сторону, Бенуа замерла на несколько секунд, прежде чем рукоять волшебного меча не оказалась зажата в ладони. — Надеюсь, ты сможешь жить с этим, Баглан Уэннели. Вспыхнув, блондин поднялся на ноги, оказавшись вплотную к девушке. — Не смей, — шипел он. — Не смей говорить то, о чем, блять, понятия не имеешь… Многочисленные раны на лице колдуньи кровоточили, придавая ей еще более измученный, усталый вид. Изрядно потрепанная одежда местами порвана, ладони испачканы кровью. Но то, как прямо и уверенно держала себя эта девушка, на долю секунды вызвало в нем нечто, отдаленно напоминающее уважение. Или даже восхищение. — Оставайся, — неожиданно ласково произнесла Анна, проведя ладонью по плечу парня, словно стряхивая невидимые пылинки. — Отдохни, Баглан. Уверена, ты уже так устал. Глядишь, испытание закончится как-нибудь само, а ты просто постоишь в сторонке. У тебя ведь это получается лучше всего. Pov. Стюарт Акерли Дождь закончился так же внезапно, как и начался. Стоило зайти за поворот, как он просто… Остановился. Оставляя за собой кровавые следы, когтевранец осторожно ступал дальше, пугливо озираясь по сторонам. Отсутствие волшебной палочки порождало внутри чувство абсолютного, глубочайшего бессилия, которое крепло и прорастало все сильнее с каждой секундой. Что он будет делать, если кто-то решит напасть? Кто знает, что еще приготовили безумцы из Министерства? О, в том, что все они там абсолютно чокнутые, парень больше не сомневался. Все происходящее на этом турнире мало походило на испытание для школьников. В обстановке всеобщего воодушевления и предвкушения все как-то позабыли, что они, пусть и были совершеннолетними, но все же детьми. Успевшая высохнуть кровь покрывала кожу шершавой коркой, от которой чесался каждый сантиметр тела. Стюарт устал. Устал от этой бесконечной борьбы. Устал от необходимости вечно что-то кому-то доказывать. Родителям, что он уже давно не ребенок и вполне способен самостоятельно решить, чего хочет от жизни. Однокурсникам, которые весь год бросали на него то сочувствующие, то любопытные взгляды в попытке как следует рассмотреть шрамы на лице или «случайно» снять перчатку с руки. Будто бы это так «весело». Не говоря уже о многочисленных «поклонниках», что регулярно присылали ему письма с… По телу пробежали мурашки от воспоминаний. Кто-то предлагал пересадить ему свои пальцы, кто-то даже предлагал драконью чешую, чтобы он пересадил ее вместо обожженной кожи. Но никто. Ни разу. Не спросил, что на самом деле думает и чувствует когтевранец с самого начала треклятого турнира. Насколько глубоким может быть людское безразличие? Акерли замер посреди коридора. В паре метров от него голые каменные стены оказались сплошь увиты толстым плющом до самого верха. Даже землистая дорожка, на которой он сейчас стоял, оказалась покрыта молодой листвой. Но даже не это удивляло больше всего. Аккурат посередине кто-то поставил деревянный стол, возведя на нем самый настоящий алтарь. Напольные подсвечники зажглись, стоило ему сделать еще несколько шагов вперед, позволяя как следует рассмотреть большую резную шкатулку. Украшенная россыпью драгоценных камней, она завораживала своим мерцанием. Откинутая назад тяжелая крышка открывала ему свое содержимое. Из шкатулки выглядывала золоченая рама необыкновенной красоты зеркала. Шаг. Шаг. Шаг. И вот уже когтевранец мог увидеть в нем свое отражение. Глаза расширились от ужаса. Искаженное от испуга лицо, искривившийся в немом крике рот оказался точь-в-точь как у той… Банши, что они встретили еще в самом начале. — Мерлин… Приблизившись практически вплотную, парень принялся что есть силы тереть лицо в безуспешной попытке стереть кровь. И тогда он взял зеркало в руки, не в силах отвести взгляд. Пальцы пачкали раму, но это его совсем не беспокоило. Несколько секунд юноша смотрел в глаза самому себе сквозь кровавые отпечатки. Завороженный, принялся вести пальцем по зеркальной поверхности, очерчивая, как ему казалось, жизненно-важный рисунок. Вот, он сейчас закончит узор и тотчас найдет ответы на все вопросы. Избавится от мучивших проблем. Обретет свободу. Найдет путь к себе, поднявшись на самую верхнюю ступень. Ступень? Лишь когда собственное отражение, дрогнув, оскалилось, когтевранец разжал пальцы, роняя зеркало. Он не помнил, как начертил лестницу. Не понимал, что это значит. Зачем это было нужно? Но совершенно отчетливо видел в нем свое лицо, хотя оно никак не могло там быть. Больше не могло. Шаг назад… Не удался. Щиколотки оплетали толстые зеленые ветви. Смех. Листья шелестели, но не от ветра. Когтевранец в ужасе наблюдал, как ожившее растение, стремительно ускоряясь, оплетало его колени. Волшебной палочки нет. Он один. Совершенно один. Без волшебной палочки. Послышался треск разбившегося стекла. Над роскошной рамой, постепенно обретая все более осязаемые черты, появлялась прекрасная дева в черном. Ее распущенные волосы цвета вороньего крыла развевались будто от ветра. И глаза. Угольная темнота хищно блестела, изучая безоружного Акерли. Дева вновь холодно рассмеялась, осознавая свое превосходство. Натиск растения становился все более уверенным, сдавливая грудь. И тогда она сделала первый шаг ему на встречу, осторожно прикоснувшись к щеке парня. — НЕТ!!! — вдруг закричал он, попытавшись вырваться. — ПОЖАЛУЙСТА НЕ НАДО!!! Она рассмеялась, явно забавляясь его запоздалой попыткой спастись. Холодные пальцы опустились ниже, смыкаясь вокруг шеи. — НЕТ!!! КТО-НИБУДЬ!!! ПОЖАЛУЙСТА!!! ПОМОГИТЕ!!! Леденящий душу смех вновь озарил пространство лабиринта. Pov. Анна Бенуа Болгарин все-таки пошел за ней. Отставая на несколько шагов, молчаливой тенью шел где-то сзади, не теряя из вида. Она не знала, сколько прошло времени после встречи с жутким троллем, не знала, что происходит за пределами лабиринта. Как далеко им придется зайти, чтобы, наконец, найти выход? С кем еще предстоит сразиться за никому не нужный титул победителя? Обернувшись через плечо, шатенка посмотрела на угрюмого болгарина. Тот был явно чем-то напуган, но спрашивать об этом не было ни малейшего желания. Раны по всему телу ужасно саднили, ни на секунду не позволяя забыть о себе или хоть немного расслабиться. Пропитавшаяся кровью одежда застыла, превращаясь в нечто, похожее на шершавую чешую поверх кожи. Тишина больше не давила, скорее наоборот. Теперь она была естественнее любых звуков. Даже собственные шаги, шорох одежды хотелось заглушить. Обожженные кисти рук ужасно болели. Так было всегда после применения огненной магии. Вспоминать о недавней встрече с Верлиокой не хотелось, но его зловонное дыхание словно преследовало, угрюмой тенью следуя по лабиринту. Никто из них больше не осторожничал. Не озирался по сторонам, опасаясь внезапного нападения. Уставшие, чемпионы просто шли. И каждый надеялся как можно скорее покончить с этим. — Стой! — приказал болгарин, дернув девушку за руку. Встречая вопросительный взгляд шатенки, Баглан указал куда-то вперед. — Смотри, там кто-то есть. Приглядевшись, Анна не поверила собственным глазам. Посреди сгустившегося тумана стоял ее отец. Николай Бенуа смотрел прямо на нее. Облаченный в черное, он вытянул руку вперед, показывая им… свиток пергамента? — Что здесь делает твой отец? — неуверенно протянул Уэннели, с сомнением разглядывая силуэт мужчины. Ужас напополам с паникой охватили тело и душу колдуньи. Ей не нужно было приближаться, чтобы понять, что именно сжимал в руках мужчина. Одинокая слеза покатилась по щеке, обжигая. Покачав головой, она попыталась сказать хоть что-то, но все слова застыли в горле, вырываясь лишь хриплыми звуками. В груди сдавило. — Мистер… Бенуа? — осторожно произнес блондин, переводя недоуменный взгляд с девушки на ее отца и обратно. — Господин Бенуа, что вы здесь делаете? Мужчина молчал, продолжая испепелять дочь взглядом полным мрачного торжества. Тонкие губы искривились в злой усмешке. Секунда и пергамент в его руке вспыхнул, в несколько мгновений превращаясь в пепел. Аристократ не обращал никакого внимания, когда пламя почти коснулось пальцев, опаляя остатки бумаги. Сердце неистово стучало. Билось о грудную клетку подобно напуганной птице, рвущейся на волю. Слез больше не было. Хриплые всхлипы сотрясали хрупкую фигуру, чье предплечье до сих пор сжимала рука недоумевающего болгарина. — Ты не уйдешь, — бросил Николай, прежде чем сделать шаг им на встречу. — Ты. Не. Уйдешь. Туман сгустился, скрывая аристократа из вида, но лишь затем, чтобы вновь показаться, уже совсем близко. Теперь он был не один. Короткий взмах руки и клубы тумана чуть рассеялись, чтобы показать им что-то у его ног. Блестящий ботинок из дорогой кожи брезгливо пнул бездыханное тело Сириуса Блэка. Мертвенно-бледное лицо гриффиндорца красноречиво говорило о том, что он был мертв. И она побежала. Pov. Баглан Уэннели Шатенка, сорвавшись с места, рванула вперед, кажется совсем не разбирая дороги. Невооруженным глазом было видно — она до усрачки напугана. — Эй! Ты куда опять?! — кричал парень, побежав за ней следом. — Я уже заебался бегать за тобой, слышишь?! Ничего. — Больше я не буду спасать твою жопу, поняла меня?! Тишина. Блондин не понял, куда исчез Николай Бенуа, куда испарилось тело этого гриффиндорца. Вокруг не осталось ничего кроме белоснежного покрывала тумана. Он вновь остался один. Смех. Снова Она смеялась. Она снова пришла, чтобы свести с ума. Она снова пришла, чтобы убить Его. Чтобы сделать с ним то же, что и он когда-то сделал с ней. — Ничего не выйдет, слышишь?! — срывая голос, орал Уэннели. — Нихрена у тебя не получится!!! Но она лишь засмеялась. В узкий проход вошли три чемпиона Турнира Трех Волшебников. Но вот, в который раз болгарин остался один. Как всегда один. — Малышу одиноко? Казалось, волосы на голове зашевелились, как если бы кто-то шептал ему на ухо. Закружившись вокруг своей оси в попытке найти источник звука, он резко замер. Он увидел Её силуэт. Там, в самом конце коридора. На плечи словно повесили огромный камень, прибивая к земле. Стало тяжело дышать. Она не двигалась. Больше не говорила. Не смеялась. Но он точно знал — это Она. Его первая и единственная любовь. Дочь лучшего друга отца. Девочка, ставшая его первым другом. И первой, кого он убил. Смех снова заставил кровь в жилах застыть. И теперь уже он сорвался на бег. Точно так же, как чемпионка академии Колдовстворец несколько минут назад. Можно попытаться убежать от чего угодно, но разве возможно сбежать от самого себя?