Наедине с тобой

      Когда Ксюша вдохнула свежий воздух морозного вечера, к горлу подступил сухой кашель, тут же оцарапавший гортань. Затхлый кумар универсамовского подвала до боли оккупировал её лёгкие, отчего она начала задыхаться, поглощая бодрящую уличную прохладу, тут же вскружившую голову.       За прошедшие часы выжидания дневной свет, побеждённый рано наступающей темнотой зимы, зализывая беспросветные раны, сгинул прочь. Девушка с волнением заметила, что потеряла целый день, а её саму, вероятно, потеряли обезумевшие от волнения родители.       Вадим заботливо придерживал Ксюшу за плечи, ведя к машине. Девушка осмотрелась, прежде чем сесть в автомобиль. У второй машины стояли четыре представителя «Дома Быта», в том числе Цыган и Лапоть, но ни Колика, ни его приметной восьмёрки она не увидела. Ксюша зябко поёжилась, почему-то сразу подумав о плохом.       – Ты как? В порядке? – Вадим аккуратно коснулся подбородка Ксюши, с беспокойством всматриваясь в её заплаканное лицо.       В темноте салона авто, подсвеченного лишь неярким светом приборной панели, было трудно разглядеть что-либо, но девушка, казалось, усмотрела заботливый небесно-голубой блеск его глаз.       Ксюша тяжело выдохнула всей диафрагмой, словно освобождая себя от страха и напряжённого ощущения балансира между беспомощностью и обречённостью.       – Я не знаю, Вадим. Я не знаю, – она неуверенно покачала головой, снова затряслась и тихонько всхлипнула, не удержав слёзы под густыми ресницами. – Я так испугалась, что ты не вернёшься за мной.       Желтый ощутил, как что-то натянутое и хрупкое с шумом разорвалось в его груди.              – Иди ко мне, – он приблизился ближе к девушке, перетягивая её к себе.       Ксюша смахнула слезинки с лица, поддавшись в сторону парня. Она с облегчением прижалась к его груди, прикрыв глаза. Жёлтый нежно перебирал пряди её волос пальцами со сбитыми в драке костяшками, невесомо оставляя лёгкие поцелуи на её макушке и висках:       – Я бы никогда так не поступил, маленькая моя. Я всегда приду за тобой, всегда буду рядом, веришь мне?       Ксюша по-детски затрясла головой, переместив свою ладонь ему на грудь. Девушка задрала голову и отвела волосы от лица, всматриваясь в глаза совершенно чужого, но уже ставшего ей родным Вадима.       Ровно неделю назад она с омерзением думала о нём, проклиная тот день, когда он переступил порог их квартиры.       Ровно день назад она с ненавистью и страхом смотрела ему в глаза, презирая всё его жестокое существо.       Ровно час назад она с выпрыгивающем из груди сердцем поняла, что, становясь жертвой нездоровой симпатии, она может быть спасена только этим мужчиной.       Желтухин медленно приблизился к ней, боясь, что ещё пара секунд – и она отвернётся в неловком замешательстве. Когда кончики их носов почти невесомо соприкоснулись, Морозова ощутила тёплое дыхание Вадима на своих губах, пытаясь не двигаться. Рука парня накрыла её ладонь, прокручивая надетое им же кольцо на её безымянный палец, а вторая нежно коснулась щеки. Дыхание обоих сбилось, стало тяжёлым и прерывистым. Ксения с волнением позволила себе обвить его шею левой рукой, совершенно не думая о том, что Вадим примет этот жест как её немое согласие. Но оно и было таковым. Продолжительно смотря друг другу в глаза, они упорно чего-то ждали. Вадим ждал её разрешения, которое получил, но в котором хотел убедиться ещё раз. Ксюша ждала его действий, полностью доверившись ему в эту минуту. Она прикрыла глаза и ощутила легкое прикосновение его влажных губ к уголку своего рта. Тысяча иголок моментально пронзило её тело, приводя в возбуждение каждый нерв. Её женское начало, пребывающее в звёздной полудрёме где-то глубоко внутри, неожиданно для неё самой пробудилось, разорвав оковы правильности и гордости. Нарастающее в низу живота вожделение, немного знакомое девушке по просмотру эротических сцен из многочисленных иностранных фильмов, с новой силой уже как-то по-настоящему захватило её тело, отдавая ритмичной пульсацией в самый центр женского естества. Вадим ощутил её чистый и неискушённый порыв, который вот-вот мог вспыхнуть неконтролируемым пламенем, и сжечь дотла их духовное единение. Понимая это, он предельно нежно и целомудренно коснулся её губ, не углубляя поцелуй, тем самым принимая на себя мучение от неистовой волны желания. Он знал, что правильнее будет дать девушке возможность прийти в себя после случившегося, и самой выбрать минуту, в которую она с горячим сердцем и холодной головой примет его ласки.       Настойчивый стук в водительское стекло разом прервал сконцентрированный в воздухе идиллический жар страстного запала, заставив Вадима с Ксюшей оторваться друг от друга. И, признаться, Жёлтый даже был этому рад.       Он прочистил горло, поджав губы, а покрасневшая Ксюша отвернулась к окну и мазнула кистью по лицу, стирая с себя следы поцелуев.       – Чего? – Вадим кивнул стоящему на улице Лаптю, постучавшему в окно.              – Да спросить хотел – че, мы едем или как? – парень отбросил окурок в сугроб, спрятав руки в карманах куртки.       – Едем, – согласился он, поднимая стекло.       Так и не сомкнув глаз, Ксюша вслушивалась в шумную вибрацию колёс, со скрежетом сцепляющихся своими шипами со скользкой снежной дороге. Все её мысли сейчас были о поцелуе, о нарастающем желании, о Вадиме, который был таким серьёзным и сильным, но таким нежным с ней. Сама того не желая, она вдруг начала романтизировать произошедшее с ней за последние сутки, на корню гася любые вспышки здравого рассудка.       Вадим молчал, следя за дорогой, и лишь изредка кидал взгляды на Ксюшу.       – У тебя нос разбит, кровь. Тебя ударили? – больше не выдержав душераздирающего молчания, спросила девушка, оторвав спину от сидения.       – Пустяки, – Вадим мазнул кистью по носу, убедившись, что кровь остановилась, и, предприняв то же самое ещё раз, замолчал.       – Больно, наверное? – задала глупый вопрос Ксюша, не представляя насколько может быть больно от удара в нос. – Нужно посмотреть, чтобы не было перелома и обработать, – добавила Морозова, кивнув в его сторону. – А ещё лучше сделать снимок.       – Щекотно, – отмахнулся парень, меньше всего сейчас он хотел думать о разбитом носе, что было частым последствием драк, хотя и в драках-то он уже участвовал не так часто, то есть вообще почти не участвовал.       – Что там было? – поинтересовалась девушка, имея в виду разборки с группировкой «Разъезд».       – Ничего, просто прояснили ситуацию, – невинно пожал плечами Вадим, сбавив скорость на повороте, не отрываясь от дороги.       – А что тогда вы так долго дел… – девушка развернулась к Желтухину, вложив одну холодную ладонь в другую.       Вадим не раздумывая перебил её, давая понять, что не будет обсуждать с ней свои дела:       – Это тебя не касается, не задавай лишних вопросов. Тебе достаточно того, что всё улажено, всё в полном порядке.       Морозова в одночасье разозлилась, хмыкнув. Ксюша с нервной усмешкой шумно выдохнула, протянув:       – М-м-м, значит, всё в полном порядке! И оттого всё в порядке, что у тебя нос разбит. А где Колик? Тоже с разбитым носом?       Вадим промолчал, поджав губы, а потом с шумом втянул воздух и неодобрительно покачал головой. Он продолжал держать напряжение своим молчанием, с упорством смотря на дорогу.       – Не молчи, пожалуйста, – со спокойной интонацией терпеливо попросила Ксюша, смотря в упор на Жёлтого. – Он же в порядке?       – Что, переживаешь за него? – Вадим напрягся и помрачнел, кивнув в сторону Ксюши.       – Да, я переживаю, он мне друг, – девушка с замешательством согласилась, но, когда Вадим не отреагировал снова, она требовательно и громко добавила. – Так что с ним? Где он?       – Да нормально всё с твоим Коликом, с пацанами остался. Немного подлатают его и будет жить-поживать, да добро наживать, – с раздражением в голосе выплюнул Жёлтый, дёрнув челюстью.       Ксюша промолчала, но немного успокоилась, не раз уже видев Рому с побоями и разбитым лицом, да и вряд ли Вадим стал бы ей врать, точно не после того, что между ними произошло.       В опустевшем кафе «Снежинка» было всё также темно и тихо. Ксюша с шумом рылась в аптечке, которую она нашла за барной стойкой, откладывая ненужные бутыльки́ и шуршащие пластинки с таблетками в сторону. Выудив перекись водорода и запакованный стерильный бинт, девушка схватила ножницы и умело нарезала длинную марлевую полоску на небольшие квадратики, которые торопливо сложила в двуслойные салфетки бахромой внутрь – этому она научилась у своей мамы, прошедшей тернистый путь от санитарки во время учебной практики до врача.       – Не нужно ничего обрабатывать, всё нормально, – Вадим покачал головой, заняв стул за одним из столов ближе к простенку между окнами. Ксюша подошла к Желтухину, поставив на столешницу блюдце с самодельными салфетками и бутылочку перекиси.       – Нет, дай я лучше посмотрю, это может быть опасно, правда, – с искренней заботой Ксюша легонько коснулась ладонью его чисто выбритого подбородка, аккуратно прощупывая переносицу холодными пальчиками. – Так больно? А тут?       Вадим безотрывно смотрел ей в глаза, слегка моргая:       – Нет, – тихо ответил он, шикнув.       – Значит больно всё-таки, но перелома вроде бы нет, – Морозова убрала руки от лица парня, принявшись смачивать марлевые салфетки в перекиси. – Но всё равно лучше приложить холод, – девушка почти невесомо коснулась влажной салфеткой его носа, сразу услышав запузырившийся треск перекиси, соприкоснувшейся с почти незаметными каплями крови.       – До свадьбы заживёт? – спросил Вадим с лёгкой улыбкой.       Девушка улыбнулась, заботливо подув на место обработки, чтобы повреждённый участок кожи не щипало:       – Перейдёт в хроническую форму, – задиристо заявила она.       Поменяв салфетку, Ксюша ещё раз проделала все те же действия, наклоняясь к лицу Вадима. Его осмелевшие руки аккуратно обвили её талию и потянули девушку куда-то вниз, от чего она, не сопротивляясь, села к нему колени. Жёлтый молчаливо отвёл руку Ксюши от своего лица, разжав её кисть, из которой выпала влажная салфетка, оставившая небольшой пощипывающий ожог на подушечках её пальцев, и в молчаливом нетерпении прикоснулся к её губам уже более серьёзно, чем в прошлый раз, зная, что она позволит.       Морозова, не сомневавшаяся на этот раз в своих ощущениях, ответила на его поцелуй, вплотную прижавшись к мужской груди. Ладонь Вадима неторопливо достигла бедра девушки, оглаживая его через джинсу́ платья. Забыв о всех других физиологических инстинктах, Ксения с воодушевлением целовала Вадима, запуская пальцы в его мягкие русые волосы. Это невинное расслабление было недолгим.       Ровно в тот момент, когда Жёлтый прикоснулся своими влажными губами к её шее, девушка издала чуть слышный стон, отдавшийся по всему её телу мурашками. Вновь настигший Ксюшу подъём возбуждения отдался знакомой ритмичной пульсацией в самые недра её непрерванного девства, что внешне выдавало её неискушённость. Ксюша с томным вздохом запрокинула голову, позволяя губам парня оставлять горячие лихорадочные поцелуи под мочкой уха, спускаясь ниже, продолжая рукой сжимать её бедро, на котором поднималась ткань платья. Пальцы девушки вцепились его сильные плечи, погружая ногти в мягкую ткань свитера, как бы вторя́ чувственным мужским прикосновениям к её спине и волосам. Задыхаясь и прикрыв глаза, Ксюша с силой сжала ноги, пытаясь усилить первобытные инстинкты, сопровождающиеся нормальными телесными реакциями – тёплой влагой, ещё больше распаляющей и подготавливающей к предвкушающим телодвижениям.       Небрежно откинув пряди волос от лба, Ксюша с дрожанием в голосе прошептала ему на ухо:       – Поехали к тебе!       Вадим тяжело выдохнул, словно приходя в себя. Он замедлил поцелуи, сократив их количество, но не убрал руку с бедра девушки, неторопливо касаясь кончиками пальцев синтетической ткани колготок под платьем, подол которого достаточно высоко поднялся от его решительных ласк.       – Нет, – он поджал губы и отрицательно покачал головой. – Не так и не сейчас. Ты пока что сама не понимаешь, о чём просишь.       Девушка с болезненным истошным вздохом закусила нижнюю губу, вздымая налившуюся грудь. Она приблизилась к его губам, пытаясь заверить в обратном:       – Но я хочу этого… с тобой, – Ксюша снова поцеловала его, притягивая к себе ладонями за шею.       Желтухин нежно ответил на поцелуй, но быстро прервал его, находясь в паре миллиметров от лица Ксюши:       – А я хочу уберечь тебя от сожаления об этом, – заботливая интонация в его голосе резанула разгорячённое желание девушки, разозлив.       – Я не пожалею об этом, – с немой мольбой она смотрела ему в глаза, снова целуя в губы.       – Гм-гм, – несильный и настолько же неправдоподобный кашель прервал молодых людей.       Ксюша поспешно вскочила с коленей Вадима, натянув джинсовое платье на бёдра до приличной длины, и отвернувшись, встала за спиной парня, потирая предплечья.       Вадим решительно привстал со стула и сел в более удобную позу, расслабленно прижавшись к спинке. Он закинул ногу на ногу и положил руку на столешницу, вопросительному кивнув Цыгану.       – Жёлтый, там походу Колику реально больничка нужна, он совсем плохой, – группировщик немного смутился, но приложил максимум усилий к тому, чтобы его голос этого не выдал. Цыган мотнул головой и спрятал руки в карманы куртки.       – Что с ним? Где он? – Морозова сразу же обернулась, не успев заметить, как испарился весь её пылкий настрой.       Девушка подорвалась за Цыганом, который растолкал роившихся суперов́ и других представителей старших своего возраста и подошёл к той самой каморке с диваном, отодвинул мешающие проходу грозди бамбуковых штор, пропуская Ксюшу вовнутрь.       На диване лежал окровавленный Рома, он всё ещё был в сознании, но заторможенная реакция и трудность в произношении слов свидетельствовали о серьёзной травме.       – Мой хороший, ну как ты так, а? – с сожалением в голосе Морозова присела на корточки рядом с диваном. – Где болит? – заботливо спросила она, поддерживая ладонями его лицо. – Что с ним произошло? – попутно бросила она Цыгану.       – Голову больно, очень больно, – еле двигая губами, парень медленно договорил и прикрыл глаза, тяжело дыша.       Жёлтый с пассивным гневом посмотрел на Цыгана, а тот – вопросительно на своего старшего, но ответил:       – Да только отвернулись, а его двое хуя…херачат, ну Лапоть их оттащил, и Колик вроде бы ничего, встал, а потом уже в машине начал отключаться.       Вадим сложил руки на груди, прижавшись к дверному проёму, и краем глаза кинул взгляд на старших своего возраста, с недовольством покачав головой.       – Нужно положить ему что-нибудь под голову, – задумчиво произнесла Ксюша, терпеливо продолжая держать голову друга на весу. – Ну дайте хоть что-нибудь, ну не стойте! – она с претензией обернулась на столпившихся за её спиной парней.       – Лапоть, дай ей свою куртку с шарфом, – сказал Жёлтый, кивнув на Ксюшу, но тот помедлил и вопросительно сощурил глаза. – Я сказал, дай ей куртку! Давай!       – Вот так, аккуратно, молодец, – девушка с яростью вырвала из рук Лаптя его же куртку и свернула в несколько слоёв, накрыв шарфом, чтобы подложить под голову Колика. – Только не отключайся, родной, слышишь? Всё будет хорошо, как раньше. Будешь в отличной форме, – Ксюша с резью в глазах сдержала слёзы, коснувшись его окровавленной щеки. Она торопливо схватила с тумбочки, стоявшей напротив дивана, оставшиеся самодельные салфетки и перекись, чтобы очистить кожу от яркой запёкшейся крови и понять весь масштаб увечий.       – В спортивной? «Adidas», как у тебя? – в полудрёме с жалким подобием улыбки еле ворочающим языком спросил Колик с закрытыми глазами, морщась от пощипывающих прикосновений бинта.       Ксюша нервно хихикнула, откидывая окровавленные салфетки на пол:       – Ага, прям как у меня, с полосками, – с горькой усмешкой кивнула она. – Т-ш-ш, потерпи, Ромочка, всё будет хорошо, я рядом.       Домбытовские, до сих пор молчаливо стоящие около каморки, с непониманием в глазах бросали друг на друга взгляды, пытаясь понять о чём шла речь.       Напряжённый Желтухин всё так же безмолвно подал им знак уйти, в результате чего остались только старшие – он сам, Лапоть и Цыган, которым тоже досталось во время разборки.       – Вызывайте скорую, ему срочно нужна медицинская помощь! – протараторила Ксюша себе за плечо. Ответа не последовало.              Морозова развернулась, резко встав с колен.       – Отойдите отсюда! Ему и так нечем дышать! Отошли! – с жгучим негодованием вскрикнула она, оттолкнув Лаптя и Жёлтого, зашедших в комнатушку.       – Ксюш, успокойся! Пойдём, тебе не нужно на это смотреть, сейчас парни разберутся, всё уладят, всё будет хорошо, – холодная интонация голоса Вадима разгневала девушку своим равнодушием. – Пойдём, у тебя руки в крови, – он подошёл ближе и с силой взял её за запястье, попытавшись заставить выйти в коридор.       – Я сказала скорую вызывайте! Вы глухие? Не стойте как истуканы, он же может умереть! Он потерял много крови! – громко взвизгнула она, сопротивляясь тянущему её за руку Жёлтому. Ксюша обернулась на тихо стонущего Колика. – Дверь откройте, мать вашу, тут задохнуться можно! Я никуда от сюда не уйду, я не оставлю его! – девушка попыталась убрать руку старшего со своего запястья.       Лапоть сосредоточенно посмотрел на Желтухина, до сих пор не отпустившего Ксюшу, а тот положительно кивнул ему.       – Жёлтый, она реально дело говорит, у Колика фляга свистит, тянуть уже некуда, фиг знает, довезём сами или нет, – Цыган был единственный, кто не стал молчать, поддержав Ксюшу.       Морозова с презрением посмотрела на безучастного Вадима, с отчаянием покачав головой:       – Хоть кто-то в вашей сраной банде дело говорит! – Жёлтый отпустил руку девушки, с ещё большим раздражением обнажив впадинки на щеках, заострившие скуловые мышцы.       – Ксеня, ты поедешь со мной? – тихо спросил Рома, шикнув от боли.       – Ну, конечно, как же я тебя оставлю, – Ксюша обернулась к другу и взяла его за руку, с беспокойством довольствуясь тем, что она, всё ещё горячая, с силой сжимает её холодные пальцы.              Девушка немного выдохнула, когда убедилась, что за исключением ссадин и гематом лица других внешних серьёзных повреждений костей свода черепа не было, что скорее всего указывало на внутреннюю травму головы.       – Хорошо, я сама позвоню в скорую, где телефон? – Ксюша вскочила с коленей и прошла мимо сурового молчащего Желтухина, намеренно задев его плечом.       – Ксения! Подожди! Да стой! Ты не понимаешь – мы не можем вызвать скорую сюда, с такими травмами медики обязаны будут обратиться в милицию и у нас буду проблемы, – разъярённый всей этой ситуацией Вадим нагнал девушку и до боли схватил за плечо, прижав к плиточной стене в паре метров от барной стойки.       – Это ты не понимаешь – мне насрать на ваши проблемы, Роме нужна помощь и это для меня куда важнее. Отпусти! – Ксюша с силой упёрлась ладонями ему в грудь. – Руки убрал от меня, я сказала! Отпусти меня, мне больно! – покачав головой, Ксюша дёрнула плечами и с неприязненным блеском глаз раздула ноздри, исподлобья смотря на Жёлтого.       Он сглотнул, очертив выступ адамова яблока простым физиологическим действием, и разжал пальцы, убрав от Ксении руки.       – Ты не так поняла, я имел в виду, что, конечно, мы его отвезём в больницу, но без скорой, – терпеливо и снисходительно приступил к объяснениям Вадим, из всех сил пытаясь не потерять её доверие, когда подошёл к барной стойке.              Морозова повернула к нему голову, с разочарованием и болью посмотрев в его глаза:       – Ты – чудовище, а я – дура, и ведь поверила же тебе, всерьёз подумала, что ты хороший и благородный! А ты такой же, как и все! Ты ничем не лучше этого пиздливого Кащея, беспредельщики вы ху́евы, только и делаете, что беспокоитесь о собственной заднице!       – Ксюша, послушай, я… – Вадим в примиряющем жесте вскинул руку, смотря на ладони девушки.       – Нет, я больше не буду тебя слушать! – она с тревогой обратила внимание на свои пальцы, перепачканные тёмно-бордовыми разводами крови её друга, с дрожью выдохнув. – Его кровь будет на твоих руках, не на моих.       Минуты ожидая в приёмном покое горбольницы оказались самыми тяжёлыми для Ксюши по сравнению со всеми передрягами, в которых она побывала после знакомства с группировкой «Дом Быта». Девушка сидела на обшарпанной лавке, мусоля окровавленными пальцами разодранную мебельную обивку, болтая ногами. Уже привыкнув к ядрёному фенольному запаху больничного коридора, девушка в молчаливом напряжении смотрела на наглухо закрытую дверь смотрового кабинета, где сейчас находился Колик.       Вадим пропадал из вида девушки, а потом появлялся поблизости в пустой темноте коридора, кидая на Ксюшу осторожные виноватые взгляды.             Пожилая санитарка в белом халате ворчливо с шумом елозила мокрой тряпкой по полу, словно специально для собственной энергетической подпитки натирая и без того чистый, но потёртый линолеум рядом с Ксюшей.       – Ноги-то убери, дай, вымою! Ну ты посмотри и загваздала же тут всё своими сапожищами, – со старческим недовольством кряхтела санитарка, упорно задвигая швабру под скамейку.       Морозова закатила глаза, более не в силах дышать бьющей в нос хлоркой, и подошла к окну, между полусгнившими рамами и потрескавшимся подоконником которого сифонило пронизывающим холодом. Смотря в далёкое звёздное небо, девушка вздохнула всей тяжёлой грудью и поёжилась – то ли стыни, то ли от гнетущего волнения.       Жёлтый подошёл к девушке, на этот раз накинув на её плечи шубу, которую она второпях сняла с себя и бросила парню, чтобы надеть белый халат. Ксюша манерно дёрнула края подкладки и отошла от Вадима, делая вид, что его нет.       – Не переживай так, всё с твоим Коликом будет хорошо, – Вадим попытался произнести эти слова с терпением, но вместо этого получилось ревностно и язвительно.       Всего два часа назад между ними всё было настолько идеально, что просто не могло продолжаться и дальше, поэтому моментально рухнуло, оставив обоих среди обломков.       – А с твоим? Он у тебя в группировке, не у меня. Это тебе он – Колик, а мне – Рома. Ты старший, ты должен нести за них ответственность, а если с ним что-то случится, а? У него мама и маленькая сестрёнка, а тебе было западло даже вызвать ему скорую, – с упрёком встрепенулась девушка, обернувшись. Она вскрикнула довольно громко, но, ощутив силу здешнего эха, сбавила интенсивность голоса, лишая сморщенную санитарку, никак не желавшую уходить, сериальной драмы.       – Я же тебе объяснил, почему всё так получилось. Его никто не заставлял к нам пришиваться, он знал, на что подписывался. А ещё твой Колик – Рома стал много на себя брать, поэтому всё так и вышло, – импульсивно проговорил Вадим, опустив уголки рта, а потом тяжело вздохнул, понимая, что девушка всё равно не возьмёт в толк его объяснения.       Морозова с клокочущей злобой зарычала, дёрнув руками, от чего шуба чуть не упала с плеч:       – Вот, значит, как! Все у тебя сами виноваты. Господи, да как же хорошо, что я не успела с тобой никуда поехать! Потом бы жалела об этом всю жизнь! – девушка в форсированном эмоциями отвращении сморщила лицо. – Так же бы попользовался мной, и кинул, женишок! – она цокнула и покачала головой, от усталости спрятав лицо в ладонях.       – Да если бы я хотел тобой воспользоваться, я бы сделал это ещё раньше! А не успела ты только потому, что я сам этого не позволил. Этот твой Адидас бы не церемонился, завалил бы тебя давно уже, если бы ты так к нему на шею вешалась. А я уважаю тебя, – с кипящей злостью Желтухин сделал шаг на Ксюшу, отчего на прижалась к стене рядом с окном, и отвёл глаза в сторону, вжав губы по появления ямочек на щеках, а потом выдохнул. – И мне н… – он с раздражением обернулся на подслушивающую их санитарку, так и норовящую тереть неполосканной тряпкой не высыхающий от её стараний пол. – И мне не всё равно, что потом ты будешь чувствовать. В твоей жизни это больше не повторится, не спеши, – добавил он тише, с искренней заботой и нежностью смотря Ксюше прямо в глаза.       – Что? – брови девушки дёрнулись в оскорблённом удивлении. – Это я вешалась тебе на шею? Да при чём тут вообще Адидас, сколько можно? Что бы ты знал – это не я к тебе на шею вешалась, это ты свои руки мне под юбку засунул! – с нервной ухмылкой Морозова приоткрыла рот в яром несогласии, округлив глаза.       – Только не говори, что тебе это не понравилось, – с триумфальной усмешкой кивнул Жёлтый, наклонившись ближе к лицу девушки. – А зачем тогда обнимала меня? Целовала? Разрешала прикасаться к себе? А?       Ксюша отвернула голову к окну, покраснев, а затем сжала кулаки опущенных вдоль тела рук и с разъярённым возмущением выпалила ему в лицо:       – Ты… Замолчи! Я… Знаешь, что, Жёлтый? – на грани истерики оскалилась Ксения, специально назвав его не по имени. – Я тебя просто ненавижу! – она со злостью вдарила ладонями по его груди, чтобы он отошёл от неё. – Забирай-ка своё кольцо и катись к чёрту из моей жизни! Я никогда в жизни, слышишь? Никогда не выйду за тебя замуж! А если с Ромой что-то случится, то я тебя никогда и за него не прощу! Как и за разборки на «Песках», как и за то, что ты оставил меня с уродами из «Универсама» и ушёл улаживать свои охуенно-важные дела! Понял? –девушка с всепоглощающей досадой вскинула брови, облизав пересохшие губы и принялась суетливо снимать кольцо с безымянного пальца.        – Никогда не говори никогда, – томно произнёс парень, сделав шаг назад.       Дверь смотровой скрипнула и из неё показался доктор, оглядывающийся в пустом коридоре по сторонам в поисках родственников.       Ксюша оттолкнула от себя Вадима и подбежала к доктору, придерживая на плечах шубу, попутно подтягивая кольцо обратно на палец, уже было не до него.       Закативший глаза Жёлтый, сделал пару глубоких выдохов, чтобы унять свой нечеловечий гнев и вконец иссякшее терпение, а потом медленно подошёл к уже разговаривающим Ксении и доктору.       – Как он, доктор? – с нетерпением спросила Ксюша, переведя взгляд на дверь смотровой.       – Вы больному родственниками приходитесь? – пожилой мужчина нерасторопно посмотрел на взвинченную девушку и угрюмого Вадима, спрятавшего руки в карманах брюк.       – Я его невеста, – тут же закивала Ксюша, сглотнув.       – Не его невеста, – одновременно с Ксюшей с конкурирующим запалом кинул Жёлтый, до ямочек на щеках сжав губы, тем самым заострив скулы.       Доктор с откровенным непониманием посмотрел на молодых людей, боясь сказать что-либо от одного вида рассерженного высокого Желтухина. Ксюша закатила глаза, поджав губы, сдерживаясь от того, чтобы не налететь на Жёлтого с кулаками.       – Я невеста, правда, заявление ещё подать не успели, только вот колечко подарил, – спасая ситуацию, Ксюша высунула руку из кармана и потрясла кистью перед доктором, но, увидев его неодобрительный взгляд, сразу же спрятала измазанную каплями крови руку обратно в карман. – Что с ним? Как он? Какие прогнозы? К нему можно?       – Угу, без места, – Жёлтый с усмешкой фыркнул, покачав головой, и уставился в пол.       – До свадьбы заживёт. Ничего страшного в принципе-то по сравнению с другими нашими пациентами. Диагностированы многочисленные ссадины лица, ушиб рёбер и лёгкая форма черепно-мозговой травмы, иными словами сотрясение, жить будет и даже дантист не понадобится, – доктор с усталостью провёл ладонью по лбу, сняв очки и поморщив красные глаза. – Сейчас его переведут в травматологию на четвёртый этаж, навестить можно будет завтра, потому что пришлось поставить ему капельницу с обезболивающим, он уснул.       Ксюша с долгожданным расслаблением вздохнула, с силой растирая лицо ладонями от внезапно рухнувшей на неё усталости.       – Ну, а я что говорил? Довольна? Жив твой Колик! – Жёлтый выпрямил спину и довольный своей правотой кивнул девушке, с шумом втянув воздух носом.       – Довольна! А теперь иди и поблагодари доктора, чтобы за Ромой был хороший присмотр и уход, – сощурив лисий взгляд, в приказном тоне прошипела Ксюша, снимая шубу, чтобы вернуть белый халат санитарке. – Иди, улаживай, на то ты и старший.       Жёлтый рывком вытащил руки из карманов брюк и с укором посмотрел на Ксюшу, предостерегающе сжав губы. Как бы он не хотел лебезить перед ней, он понимал, что готов сделать что-угодно, лишь бы она была довольна и спокойна.       – Тут жди, отвезу тебя домой потом, – с пассивной агрессией процедил он, раздражённый тем, что по капризу избалованной Ксюши вынужден хлопотать за Колика, которого предупреждал держаться от неё подальше.       – П-ф-ф, да обойдусь уж как-нибудь, сама доберусь! – вздорно фыркнула девушка, закатив глаза, просто чтобы не молчать ему назло, когда Желтухин удалился от неё на приличное расстояние.       – Ой, ну какая дура, а! Прикусила бы язык, сама своего счастья не видишь. Парень из кожи вон лезет, старается для неё, а она от ворот поворот! А как смотрит-то, а? М-м-м! Останешься ведь старой девой, – со скрипучей поучительной присказкой обратилась к ней та самая санитарка, которая до сих пор натирала пол больничного коридора в паре метров от девушки.       – Вы так думаете? – зачем-то покрутив оставшееся на её безымянном пальце кольцо, Ксюша обернулась к пожилой женщине, поджав губы, но получила в ответ лишь презрительное цоканье и безапелляционный мах дряблой рукой.