Наедине с тобой

      С беспокойством озираясь по сторонам, Ксюша молча шла по скользкой узкой тропинке мимо требующего покраски хоккейного корта, располагавшегося во дворе обычной многоэтажной «панельки».       Вадим стремительно шагал в направлении подвального помещения, вход в которое вдоль стен был заставлен пустыми деревянными ящиками. Девушка ощущала неприятный холод, острым зигзагом прыгающий по спине, сквозь удары участившегося сердечного ритма. Она обернулась и встретилась со взглядом Адидаса, тут же улыбнувшегося ей и подмигнувшего. Стало противно, а вдобавок ещё и не на шутку страшно.       В тёмном подвальном помещении, которое универсамовские переделали под куста́рную качалку было тепло, но затхло. Стойкий запах сигаретного дыма и человеческого пота, да такой, что хоть топор вешай, моментально ударил девушке в нос, пробирая до першения в горле. Вокруг столпились ребята, отвлекшись от своих дел – скорлупа, супера́, старшие, что яблоку негде было упасть. Кто стоял на самодельном ринге, прижавшись к перемотанным загвазданными матрацами коробам с коммуникациями, кто сидел на зашарпанном спортивном инвентаре, кто на сидениях из старой мягкой мебели, но все они моментально окружили лидера «Дома Быта» и Ксюшу, шумно переговариваясь.       В самом конце душного подвала раскрылась зашарпанная дверь, притворяющая вход в небольшую каморку, шум моментально сошёл на нет. Универсамовские начали расступаться, пропуская своего автора в центр. Ксюша подошла ещё ближе к Желтухину, с неприятным трепетом сглотнула, сжав губы, и уставившись в грязный пол.       Из маленького помещения вышло трое мужчин. Старший – худой тип с кучерявыми волосами в чёрном костюме, манерно поправляющий пиджак, из-под которого виднелся свитер с ромбовидным орнаментом, следом за ним шли высокий бугай и ещё один долговязый такого же ненадёжного вида в спортивных штанах и в несвежих белых майках. Девушка сразу же сравнила этих прихвостней с Цыганом и Лаптем, солидно выглядящими относительно этой неприкрытой деградирующей гопоты.       Жёлтый отступил на пару шагов от Ксюши, вытянувшись в струну, поскольку его ждал серьёзный разговор с равным себе по статусу. Девушка спрятала руки в карманы шубы, проворачивая большим пальцем новоприобретённое колечко на безымянном пальце, и аккуратно выглядывала из-за массивной спины высокого Вадима, рассматривая подошедших.       – Салам «Дому Быта»! – с хриплой ноткой в голосе Кащей развёл руками, выдыхая сигаретный дым, зажав сигарету в углу рта.       – Ты, Кащей, походу берега попутал? Беспредел допустил, так ведь дела не делаются. Я тебе не скорлупа, чтобы устраивать засады, я могу и разозлиться, – как никогда серьёзный Жёлтый спрятал руки в карманах брюк, пропустив приветствие и рукопожатие. Всем своим видом он давал понять, что вовсе не сокрушён толпой принимающей стороны, а скорее разозлён.       – Ты, братец, ни с того начал, только пришёл, а уже предъявляешь тут, – склонив голову на один бок, с ехидством произнёс Кащей, довольный численным превосходством.       – Это ещё не предъява, это так, детский лепет. Будь я не один, по-другому бы базар пошёл, а так на всё моя добрая воля, – Вадим с пренебрежением посмотрел на Кащея. – Давай, какие у тебя вопросы, не на рынке ведь.       Старший «Универсама» выудил зажёванную сигарету изо рта, взявшись за неё большим и указательным пальцем левой руки, сдув пепел с противоположной фильтру стороны́, одновременно наигранно заломив брови:       – Да дело возникло, Жёлтый, срочное, основания на то были, уж не до этикета. А как с тобой по-другому связаться? Пацаны говорят, ты в «Снежинке» с утра не появлялся.       Ксения подробно рассматривала Кащея, привольно в своё же удовольствие отыгрывающего перед универсамовскими по Станиславскому.       Она закатила глаза и в шумных помехах собственных мыслей проговорила, как ей самой показалось, про себя:       – Угу, поэтому надо как черти толпой, – девушка с ужасом заметила, как всеобщее внимание было моментально приковано к ней, она смутилась, покраснев.       Вадим неодобрительно посмотрел на девушку, обернувшись, а едкий блеск хитрых зелёных глаз Кащея тут же устремился на Ксюшу, которую он, конечно, заметил сразу, но решил пока что не обращать внимание.       – А кто это тут у нас, а? Такое премилое создание с острым зубками, – он обошёл Жёлтого, растянувшись в своей желчной улыбке, обнажая расщелины верхнего ряда зубов. – М? – он подошёл ещё ближе и выпустил клуб белого дыма прямо в лицо девушки.       Ксюша моргнула, но смогла сдержать острый позыв к кашлю, с горящим злобой взглядом, таким привычным для неё, посмотрев на нахально ведущего себя авторитета.       – Отстань от неё, она со мной, – полуоборотом развернулся Вадим, придав своему голосу стальной окрас. Он закрыл собой Ксюшу, которая сделала пару шагов за его корпус.       Кащей с несмываемой зловещей улыбкой пригрозил девушке пальцем, одобрительно покачав головой.       – Девки-то какие нынче пошли, а, Дёма? Секут в понятиях, – хрипло прыснул старший, привлекая внимание бугая хлёстким движением руки. Тот одобрительно кивнул, сжав руки на груди.       – Ну понятно, чё, – шумно хмыкнул Кащей. – Ух, ну и взгляд, ты посмотри, так и хочет меня им испепелить, не была бы с тобой, Жёлтый, так я бы попытал счастье, – он ухмыльнулся, прищурив глаза и снова выпустив клуб сизого дыма.       – Ты не в моём вкусе, – в острой досаде сквозь зубы процедила Ксюша, не выходя из-за спины Желтухина, исподлобья смотря на универсамовского старшего.       – Замолчи, – Вадим сразу же с негодованием прилюдно одёрнул её, снова обернувшись к ней.       Девушка виновато опустила глаза, поджав губы.       Кащей захохотал, проявив глубокие морщины лба в своей живой мимике, недобро ухмыльнувшись:       – Ну куда мне до Жёлтого-то, конечно, никаких шансов! – универсамовские дружно загоготали.       Ксюша хотела огрызнуться и как-нибудь ответить, раз терять уже было нечего, но суровый взгляд Вадима лишал её какой-либо поддержки и заставил молчать. Кащей безобидно улыбнулся Ксюше, подмигнув, и вернулся на прежнее место перед Жёлтым, откинув сигаретный бычок прямо на пол.       – Давай по факту к сути уже, у меня дела, – Желтухин поджал уголки губ, с лёгким раздражением смотря на Кащея, от которого разило алкоголем. Универсамовский автор всё ещё держался на плаву только благодаря своей пятилетней отсидке в Казахстане. А лидер «Дома Быта» тоже должен был знать границы, не позволяя принижать авторитет Кащея, поэтому набрался терпения и не стал предъявлять лишнего.       – В общем расклад такой – соседи наши совершили злодеяние, попинали ни за что ни про что наших пацанов, а я сижу и думаю, а с чего вообще кипишь? – Кащей драматично вскинул перед Вадимом правую руку с троеперстием. – Ну потом тут старшие их подтянулись, предъяву кидают нам за своего, которого кто-то там якобы ушатал, а я вообще нихуя не вдупляю чего за херня, – мужчина мастерски управлялся с интонацией, драматично поджал губы и изогнул брови, спрятав свои жестикуляции в карманы брюк.       Вадим уже с нескрываемым раздражением стегану́л языком по верхней губе, дёрнув уголками губ до появления ямочек на щеках:       – Нахуй ты мне блудняк какой-то впариваешь? «Дом Быта» здесь каким боком? Говоришь, разговор важный, а сам даёшь расклад на "Разъезд", нас ваша с ними канитель не касается.       Универсамовский старший тут же вытащил руки из карманов, артистично оживившись:       – Да вот потом-то напела мне одна птичка, что домбытовские пацаны давеча порезвились над разъедовским, казнили за какой-то зихер, а по итогу пострадали мои люди, – понятливо довёл до логичного завершения своей инсценировки Кащей. – Короче ситуация некрасивая вышла. Не хорошо так.       Желтухин пренебрежительно усмехнулся, фыркнув и покачав головой. Со всей серьёзностью он сгорбил спину, метнув взгляд с мотальщиков на их старшего:       – С каких пор «Универсаму» интересен наш нутряк, Кащей? Территория у нас давно поделена, мы на своей – вы на своей, какие тут могут быть кидки? Каждый тянет свою лямку, у каждого свои делюги, – Вадим громко цокнул языком, проведя им по верхнему ряду зубов.       – Да какие кидки, Жёлтый, так просто пояснения даю. Для ясности ситуацию ту я замял, всё-таки сила в людях, их поберечь надо, но, если по-чесноку, то вам тоже за свои дела надо обосновать с "Разъездом", чтобы не возникало больше непоняток, – хрипло предложил Кащей, пожав плечами.       – Ты, Кащей, мне предлагаешь за свои справедливые разборки отчитываться? Мы не будем заниматься раскачкой, а то, что с вашими не по-людски поступили, так ты на то и старший, чтобы разгребать, – ответил Вадим, шумно втянув прокуренный воздух, мазнув кистью по носу.       – В-о-о-т, зришь прямо в корень проблемы, – театрально протянул Кащей, ткнув в воздухе на своего «коллегу» указательным пальцем. – А вот это обтереть надо поподробнее. Пойдём, – он позвал его в свою каморку для разговора тет-а-тет.       Жёлтый не сдвинулся с места, поймав встревоженный взгляд Ксюши, всё это время слушавшей разговор старших и, кажется, понявшей о чём шла речь:       – Оботрём все вопросы, Кащей, как только я отвезу девушку домой, она не при делах, ни к чему ей наши пацанские разговоры слушать.       – А девушка твоя пусть тут тебя подождёт, никто её не обидит, да, ребята? Мы же гостеприимные! М? – старший снова вскинул руки, улыбнувшись игривой щербатой улыбкой после всеобщего положительного гула. – Вот!       Второй высокий, сопровождавший Кащея, по кличке Севуха, напрягся, подойдя к Жёлтому ближе. Он пытался намекнуть, что применит силу, если лидер «Дома Быта» не подчинится, но не решался разжать руки из замка, надеясь, что до этого всё-таки не дойдёт. Вадим кинул на него беглый взгляд, оценивающий и насмешливый, и чуть дёрнулся вперёд, отчего Севуха отступил.       – Я скоро, и отвезу тебя домой, – тихие слова Желтухина не очень-то успокоили Ксюшу, которая беспокойно сжалась от лязга закрывшейся за парнем двери.       Девушка боковым зрением бегло окинула универсамовских, замечая знакомые лица – Марата, Зиму, Турбо.       Адидас поднялся с лавки подле двери каморки и подошёл к Морозовой, отдав своим приказ:       – Всё, пацаны, расходимся!       Ксюша с укором посмотрела на него, отведя взгляд.       – Не бойся, иди, присядь, в ногах правды нет, – Володя дружелюбно попытался вступить в разговор, кивнув на лавку, на которой сидел до недавнего времени.        – Я постою, не устала, – небрежно махнула рукой девушка, задыхаясь от спёртого воздуха и жары.       – Да ты не переживай так, ничего с твоим Жёлтым не произойдёт, – Суворов с усмешкой кивнул на закрытую дверь комнатушки. – Его улица уважает. А у Кащея очко жим-жим.       – А я и не боюсь, это всем вам бояться надо, – с вызовом прошипела Ксюша, убрав растрёпанные передние пряди волос за ухо.       Суворов с азартом усмехнулся, кивнув головой, после чего всучил руки в карманы и подошёл к своим друзьям, оставив девушку одну.       Спустя непродолжительное время вышедший из каморки разозлённый Жёлтый с яростным взглядом окликнул Ксюшу:       – Сюда иди! – в его голосе не было никакой теплоты, только жестокое повелительное наклонение, очень непонравившееся девушке.       Ксюша послушно подошла к нему и тут же была вынуждена зайти в комнатку, ведомая сильными руками Вадима, которые он положил ей на плечи, управляя её телом.       В непросветном кумаре маленького помещения Морозова разглядела истасканный старый диван со смятым покрывалом, на котором в вразвалочку сидел Кащей, а также небольшой столик, застеленный газетой, по другую сторону от которого на скрипучих табуретках сидели Дёма и Севуха.       – Садись, с людьми посиди, – с сигаретой во рту Кащей похлопал по дивану рядом с собой, но, заметив Ксюшин брезгливый взгляд, добавил. – Садись че ты?       – Я постою, – громко ответила она, поправив на себе полы тяжёлой расстёгнутой шубы.       – Сядь, – разъярённый всей этой ситуацией Жёлтый, стоявший за её спиной, с силой надавил на плечи, тем самым заставив девушку сесть на жёсткий каркас замаранного дивана.       Ксюша с укором подняла на него взгляд, пребывая в секунде от того, чтобы вскочить и закричать, одновременно выкинув какую-нибудь склочную сцену. Она ощутила мимолётное предательство с его стороны, разочарование в его словах.       – Мне нужно ненадолго отлучиться по делам, а тебе придётся подождать меня здесь, – с шумным вздохом сказал Жёлтый, явно недовольный такой ситуацией. Он посчитал, что одного объяснения хватит для ответа на все вопросы девушки, потому как он дал ей указания относительно поведения. – Кащей, головой за неё отвечаешь! Если хоть один волос с её головы упадёт, разговор будет другой, – Вадим со злобой обратился к старшему, небрежно кивнув головой в его сторону. Ксюша хмыкнула.       – Да всё путём будет, ничего с красивой твоей не случится, что ж мы нелюди что ли, да мужики? – Кащей развёл руками, чрезмерно улыбнувшись, на что в ответ получил одобрение собутыльников.       – Нет! Я не собираюсь оставаться здесь с ними одна! – с ярым возмущением вскочила Ксюша, догоняя уходящего Жёлтого. В самом деле, не думал же он, что она просто так сдастся и послушает его?       – Вадим! Стой! – громко крикнула Ксюша. – Пожалуйста, я прошу тебя, я умоляю тебя, можно я с тобой? Не оставляй меня здесь с ними, – с мольбой прошептала девушка, схватив парня за руку, в её напряжённом взгляде, окутанном слёзным блеском, читался дикий ужас. – Мне страшно. Я хочу домой.       – Я не могу взять тебя с собой, это может быть опасно. Так нужно. Всё будет хорошо, маленькая моя, потерпи немного. Я должен решить одну проблему. Они ничего тебе не сделают, а потом я обязательно вернусь за тобой или кто-то из моих ребят, обещаю, – с нежностью в голосе, наклонившись ближе к её лицу, парень легонько взял девушку за плечи, не отрывая своего уверенного небесно-голубого взгляда.       Ксюша безотрывно смотрела ему в глаза, смягчившись от его ласково тона и обращения. Вдруг она поняла, что с щемящим сердце страхом переживает за Вадима, боится его больше не увидеть, питает к нему необъяснимое влечение, которое не хочет заглушить доводами здравого рассудка.       Девушка с беспокойством смотрела в след уходящему Жёлтому, за которым пошли некоторые старшие представители «Универсама», в том числе и Адидас. Внезапное страшное предчувствие нагрянуло в и без того бессвязные мысли девушки.       – Ну чего ты, давай, пообщайся с людьми-то хоть, пусть там парни бицепсы-трицератопсы подкачают, не будем им мешать, – Кащей заговорчески улыбнулся, потерев правой рукой с тлеющей сигаретой собственные плечо и предплечье. – Не мороси перед ними, ты садись, – его довольный хриплый голос заставил её обернуться, в то время как высокий Севуха прям перед носом девушки захлопнул дверь.       – Выпей с нами, – Ксюша по максимуму отодвинулась от старшего, прикрыв шубой свои колени. Девушка впервые взглянула на стол и еле сдержалась от рвотного рефлекса – на грязной столешнице с липкими пятнами из переполненной пепельницы вываливались бычки, тут же стояла начатая бутылка водки, мутные гранёные стаканы, открытая зловонная рыбная консерва и неупакованная буханка чёрного хлеба.       – Я не пью, – Ксюша с достоинством выпрямила спину и напряглась, с отвращением посмотрев на протянутый ей грязный стакан с водкой.       – Да ладно, че ты, м-м-м? Для кого здоровье-то хранишь? – противно усмехнулся Кащей, кивнув ей. – Для Жёлтого? – все присутствующие похабно засмеялись, чокнувшись и выпив.       Морозова посмотрела на них, закатив глаза.       Кащей придвинулся поближе к девушке, взяв с замызганного стола кусок хлеба с лихвой обмазанный рыбной консервой – килькой в томатной соусе, поднеся бутерброд к лицу девушки:       – А? – гостеприимно предложил он. – М? – Ксюша отвернула голову, вытерев кистью испачканные мерзкой рыбной жижей губы. – Нет? – широко оскалился Кащей, предложив угощение ещё раз, а затем небрежно вернул закуску на стол.       – Ну, рассказывай, рыба моя, как хоть звать тебя? – мужчина занюхал выпитую водку локтем пиджака, смачно втянув носом прокуренный воздух, а затем положил руку на плечи Ксюши, ещё ближе прижавшись к ней.       – Руку убери, – прорычала девушка, дёрнув плечами, а потом попыталась встать. – Я Жёлтому скажу, огребёшь.       Компания дружно завопила дьявольским гоготом.       – А чего ты под Жёлтым-то ходишь, а? Сама за себя поясни, раз по понятиям погибаешь, – Кащей в упор смотрел на девушку, которая отвела от него недовольный взгляд, спасаясь от убийственного шлейфа дешёвой водки и ещё менее дешёвого одеколона, вдобавок смешанных с рыбным смрадом. Он прекрасно знал, что застал девушку врасплох, но получал от этого удовольствие, не желания униматься.       Рука старшего крепко держала её плечи, тем самым не давая подняться:       – М? А ты вот представься по-людски нам, а я уберу руку, а то как мне наладить с тобой тесный контакт, да? – мужчина продолжал отыгрывать перед друзьями, с усмешкой для Ксении обращаясь к ним и снова получая положительный галдёж.       – Ксения, – девушка с трудом вытащила отложной ворот шубы из-под руки Кащея, он лишь хмыкнул.       – Да тут всё серьёзно, пацаны. И колечко имеется, ну, Вадик, ну молодец, охомутал девку-то, – Кащей с силой взял правую руку девушки в свою, не обращая внимания на её попытки вытащить конечность из мужской хватки, щурясь на кольцо на безымянном пальце. – Может и мне свою зазнобу-то порадовать, а? А то ей тоже уж замуж невтерпёж.       Морозова, воспользовавшись дружным ржачем универсамовской тройки, выдернула свою руку, заодно вытащив из-под Кащея низ своей верхней одежды. Он чуть приподнялся и уселся поудобнее, всё также близко к Морозовой.       – Ни одна уважающая себя девушка никогда не свяжется с таким пиздливым клоуном как ты, – сморщив лицо от гнева и забыв о страхе и неуверенности, Ксюша с негодованием выдала первое пришедшее ей на ум.       Сидя здесь с этим неприятным типом, она начала понимать, как же ей повезло с Вадимом, таким терпеливым, справедливым, надёжным. И как же всё же разнятся группировки по ведению дел. «Дом Быта», весь такой чистый и модный, сидели в кафе, цивилизованно решая вопросы. Про «Универсам», по всей видимости, не врали, говоря, что они угашенные – сидят в вонючем подвале, их старший-клоун отыгрывает так, будто ему вот-вот выходить на дебютный поклон, все выглядят как оборванцы, игнорируя принятые улицей порядки.       – За языком своим следи, сука! – агрессивно дёрнулся Севуха, встав с табуретки и нависнув над девушкой.       Ксюша с испугом вжалась в спинку дивана, смирившись с тем, что её сейчас ударят, тут же прикрыв глаза.       – Ш-ш-ш, – Кащей заправил выбившуюся прядь волос девушки за ухо. – Сядь, ну чего ты гостью пугаешь? Видишь какая впечатлительная мадам, – он дал отмах другу, тот со сбившемся дыханием вернулся на своё место, кивнув Дёме. – А чего ты дрожишь сидишь? Всё нормально, всё хорошо, – автор погладил девушку по голове, а затем убрал руку, обратившись к ней, но столкнувшись с её потрясённым молчанием, подал собутыльникам знак, чтобы наливали.       – Рот бы её занять чем-нибудь полезным, чтобы не выдавала перлы, – с сальной усмешкой Севуха довольно хрюкнул, разливая водку по стаканам.       – Ну это проблемы Жёлтого, девка красивая, конечно, но за языком не следит, – развёл руками Кащей, дымя очередную сигарету, чтобы замять ситуацию, потому как применение насилия к Ксюше гарантировало ему лично и всему «Универсаму» проблемы, а он переживал не столько за группировку, которая уже казалась ему детской забавой, сколько за свою собственную задницу.       Ксюша потеряла счёт времени, неподвижно сидя на диване. За это время Дёма успел принести ещё одну бутылку беленькой и новую закуску, парни сыграли пару весёлых партиек в карты, включили магнитофон, начав задушевные пустые разговоры под бодрую музыку Вилли Токарева, а количество выкуренных ими сигарет, до боли втянутых лёгкими Ксюши, уже было не подсчесть.       – «… он бабам нравился за то, за что не должен знать никто», – подпевая слова песни «Шумный балаган», Кащей снова сосредоточил своё внимание на Ксюше, подмигнув ей. – Да, зеленоглазка? Сидит скучает, нет бы угостилась. На, вон хоть конфетку съешь что ли, «... пососать полезно сладость перед сном. Девчонки любят марафет, но жить не могут без конфет...», – расслабленно пропев очередной слог песни, пьяный мужчина вытащил из внутреннего кармана пиджака, валявшегося между ним и девушкой на диване, шоколадную конфету «Каракум» и протянул девушке.       Ксюша не хотела принимать конфету из его рук, но, побоявшись приставучих уговоров, приняла её, даже поблагодарив.       – Спасибо, – тихо сказала она, смотря на сводящий с ума орнамент ковра, висящего напротив её глаз.       Спустя ещё некоторое время Кащей, Дёма и Севуха стали настолько расслабленными и лишёнными бдительности, что девушка позволила себе сесть в более удобную позу. Ксюша прислушивалась к звукам из качалки, там всё ещё находились парни. Девушка пересилила свой внутренний голос, убеждавший её сидеть на месте и дожидаться Вадима, и вскочила с дивана, рванув к двери.       – Куда намылилась, эу? – медленно гаркнул пьяный Севуха, не найдя в себе сил встать.       – Да пусть, далеко не уйдёт, – спокойный Кащей перекинул дымящую сигарету в правый угол рта, махнув рукой и отбросив спичку на стол.       Морозова застыла в дверях, обнаружив на себе многочисленные взгляды универсамовских, ехидные усмешки которых выдавали их ошибочные мысли о происходящем за дверьми каморки. Ксюша покраснела, неуверенно забегав глазами по подвалу в поисках выхода, в то время как скорлупа и супера́ начали переглядываться друг с другом. Она отвела взгляд от сочувствующего взора Марата, стоявшего неподалёку.       Наконец шум инвентаря перебил гул, в доморощенную качалку зашёл Жёлтый, а за ним несколько человек из «Дома Быта».       Ксюша моментально подорвалась с места, забыв об усталости и перенапряжении, и кинулась к Вадиму, сразу же крепко его обняв. Девушка прикрыла глаза, вдыхая морозную свежесть его холодной кожаной куртки. Непроизвольно она задрожала, понимая, что он мог не вернуться, глаза почему-то наполнились щипающими солёными слезами, и лишь ровный такт его сердцебиения помогал ей понять, что всё хорошо, он наконец-то рядом.       Желтухин не стал её отталкивать, заключив в свои объятия, замечая, что её обычный сладкий запах волос куда-то улетучился, на смену ему пришёл прокуренный шлейф душной каморки, от чего ему до боли стало жалко Ксюшу, прождавшую его с непрельщающей компанией Кащея на протяжении нескольких часов. Его руки, обхватившие тонкие плечи Ксюши, закрыли от всех её так некстати выбравшееся наружу дрожание, успокаивая. Жёлтый захотел разорвать на куски Кащея, давно потерявшего уважение среди группировок.       – Всё нормально? Тебя никто не обижал? – Вадим с беспокойством смотрел в лицо Ксюши, забывшее за последнюю неделю о беспричинных улыбках, отчего живой блеск её глаз померк.       – Никто, – она по-детски покачала головой и подняла свой взгляд к парню, всматриваясь в его глаза, с неприятным удивлением заметив, что у него разбит нос.       – Ну чего там, ситуация улажена? – смурной Кащей, схватившийся за затрещавшую от водки го́лову, облокотился на дверной косяк. Во время попойки он стянул с себя пиджак, выправил рубашку из штанов и давно уже потерял приличный вид.       – Улажена, вопросов не возникнет. Ещё раз выкинешь такую хуйню, Кащей, в расход все пойдёте, запомни. Будем делить асфальт до талого, – поглаживая всхлипывающую Ксюшу по спине, Вадим со звериной жестокостью предостерёг универсамовского старшего, отчего Лапоть и Цыган за его спиной напряглись, будто сейчас начнётся ма́хач.       – Всё, пацаны, расход! – не выпуская Ксюшу из объятий, Жёлтый уверенно направился к выходу из подвала, совершенно не заботясь о том, что универсамовские могут напасть со спины.