Наедине с тобой

      «Вы слушаете радиоволну Казань–ФМ, в ближайший час для Вас поют группа «Мираж», Игорь Тальков, Вячеслав Добрынин, Валентина Легкоступова, Юрий Антонов и многие другие. А сейчас специально для Аллы Лукьяновой играет песня Александра Серова «Музыка венчальная»», – бодрый голос ведущего радио разреза́л монотонно-убаюкивающий шум в салоне авто.       Ксюша прикрыла глаза и прижалась головой к холодному стеклу двери, сжав не менее холодные ладони в кулаки. Как же ей хотелось отмыть свои руки жёсткой губкой с мылом в крутом кипятке, а лучше полностью залезть в горячую ванну и отмокнуть от всей этой грязи.       Жёлтый попеременно переводил беспокойный взгляд с блестящей в свете фар скользкой дороги на Ксюшу, предельно аккуратно ведя машину. Он корил себя за свой необдуманный поступок, потому как изначально был настроен благосклонно, но слова Лаптя о том, что Ксюша с довольной улыбкой хихикала с Адидасом из Универсама в самом эпицентре толпы из представителей разных группировок города, моментально вывели его из себя. Он ведь предупреждал девушку. Теперь она с «Домом Быта», с Жёлтым.       Когда машина остановилась, Морозова открыла глаза в надежде быстрее оставить весь ужас сегодняшнего вечера за дверями родительского дома, однако она не узнала придомовую территорию.              Жёлтый открыл перед ней дверь:       – Я думаю, тебе не стоит появляться в таком состоянии перед родителями. Пойдём, переночуешь у меня, – парень протянул Ксюше руку, но она с ненавистью посмотрела ему в глаза.       – Отвези меня домой, я не пойду к тебе, – с першением в горле устало ответила девушка, стирая пальцами лёгкие и всё ещё тёплые дорожки от слёз.       Вадим вздохнул, а затем поджал губы, словно набираясь терпения.       – Тебе лучше не оставаться одной. Мы сейчас всё обсудим. Я обещаю, я к тебе не прикоснусь без твоего позволения. Тебе просто нужно прийти в себя, – Желтухин аккуратно придержал девушку за руку, когда она, помедлив, всё же решилась выйти из машины. – Пойдём, не бойся, – его рука почти невесомо легла на спину девушки, но она резко подняла голову и сбросила его руку.       Вадим стоически молчал, позволяя и без того беспокойной девушке свободу собственных действий.       – Цветы возьму только, – Ксюша шмыгнула носом и дёрнула за ручку задней двери авто.       – Да оставь их, наплевать, – Вадим попытался сменить направление движения девушки, но она оттолкнула его руки.       – Нет, они же замёрзнут, мне их жалко.       Квартира Желтухина встретила их кромешной темнотой. Вадим щёлкнул выключатель и яркий свет длинного коридора ослепил раздражённые от слёз глаза Ксюши.       – Проходи, – парень попытался помочь стянуть с плеч Морозовой шубу.       – Я сама, – с беспокойством в голосе остановила его Ксюша, сжав открытые полы шубы, чтобы помешать ему снять с себя верхнюю одежду.       – Душ где? – девушка переложила букет замёрзших роз на телефонную полочку и с отвращением посмотрела на свои ладони, потирая подушечками средних пальцев подушечки больших.       Вадим молчаливо включил свет в ванной и открыл перед Морозовой дверь.       Звякнув дверной щеколдой, Ксения подошла к раковине и с бездумным остервенением принялась намыливать руки, а затем продолжительно смывать с них пену, постанывая от вновь наворачивающихся слёз. Перед глазами стояла сцена с избиением и кровью. Её друг Колик как дикий зверь со всей силы избивал лежащего на холодном снегу беспомощного человека, не задумываясь, что попадёт ему в лицо или разобьёт голову. А Жёлтый с той же звериной жестокостью поставил бедолагу на колени, нанося удар за ударом, одновременно заставляя девушку смотреть на это. Как это развидеть?       Разглядывая своё искажённое отражение в белоснежных квадратах настенной плитки, девушка скинула на пол джинсовое платье и нижнее бельё, перелезая через высокий борт холодной ванны в надежде смыть с себя этот кошмар. Только когда горячие струи воды из высоко закреплённой лейки с напором достигли её тела, она смогла выровнять сбившееся дыхание. Ксюша обняла себя за плечи, прикрыв глаза, но кровавая сцена увиденного никуда не исчезала. Морозова схватила лежавшее на эмалированной мыльнице мыло и принялась упорно взбивать его в ладонях, чтобы потом распространить получившуюся густую пену по всему телу. Такими же усиленными движениями она втирала мыльные пузыри в кожу, а потом до красноты кругообразными движениями пальцев помогала горячей воде растворять мылкий глицериновый слой. Впуская пальцы в волосы, девушка быстрыми движениями растирала кожу головы, откидывая пряди с лица, подставляя щеки к тёплому потоку.       Ксюша не знала сколько времени прошло с того момента, как она скрылась за дверью, но желания покидать наполненную горячей водой ванну не было. Девушка прижала согнутые в коленях ноги к груди, обняв их, и притаилась от враждебного холодного воздуха, скрывшись под водой до самых ключиц.       Напористый стук в дверь прервал её болезненные раздумья:       – Ксения? У тебя всё нормально? – после небольшой паузы и повторного стука добавилось настойчивое. – Слышишь?       Девушка молчаливо поджала губы, но обернулась, чтобы проконтролировать, выдержит ли внутренний запор под натиском парня.       Стук продолжился:       – Я сейчас сломаю дверь, если ты не ответишь! – громко предупредил Жёлтый, пару раз с силой дёрнув дверную ручку, отчего полотно с лязгом подпрыгнуло на петлях.       – Отойди от двери, не на стрёме стоишь! – с раздражением крикнула ему Ксюша, плашмя шлёпнув ладонью по воде. – Оставь меня в покое!       Девушка немного помедлила, но, ощущая выжидающее присутствие Желтухина над душой, решилась вылезти из ванны. Ксюша отжала волосы и без толики брезгливости завернулась в единственное длинное полотенце, висевшее на крючке.       Открыв дверь, Ксюша чуть не врезалась в Вадима, стоящего у простенка между ванной и санузлом со сложенными на груди руками. Девушка вздрогнула, подтянув полотенце выше на грудь.       – Всё в порядке? – кивнув, поинтересовался Вадим, с ног до головы осматривая девушку.       – Нет, не всё в порядке. Совершенно не в порядке, вы почти убили, а может быть, и убили человека, – на одном дыхании произнесла девушка, поёжившись, и прикрыв оголённые плечи ладонями. Ей было максимально некомфортно стоять перед этим высоким мужчиной практически голой. – И не смотри на меня так!       Вадим отвёл взгляд:       – Иди, оденься, там на кровати футболка лежит, а то замёрзнешь, – он указал рукой на комнату, не дёрнувшись с места, чтобы не пугать девушку своей внушительной фигурой.       Ксюша подошла к кровати, взяв длинную серую футболку, всё еще источающую лёгкий аромат стирального порошка. Жёлтый зачем-то пошёл за ней.       – Выйди, – в приказном тоне сказала Ксюша, в полуобороте развернувшись к парню, придерживая полотенце.       – Да… я пойду позвоню твоим родителям, предупрежу их, чтобы не волновались, – немного смутившись, кивнул Жёлтый, стремительно исчезая за закрывающимися створками деревянной межкомнатной двери со стеклянными мутными вставками.       Девушка вздохнула и откинула мокрое полотенце, торопливо натянув на себя футболку, которая висела на ней как мешок, а заодно имела достаточно приличную длину относительно её бёдер.       В тусклом свете настенного светильника, одиноко горящего без компаньона с другой стороны кровати, Ксюша попыталась осмотреться, ступая голыми ногами по мягкому ковру. Комната была спальней Вадима – холостяцкой, но уютной. У противоположной стены от двери стояла двуспальная кровать, аккуратно застеленная неярким покрывалом с фактурным плюшем и бахромой. По обе стороны от кровати расположились прикроватные тумбочки, на одной из которых стояли часы и пара книг, а на другой – квадратный флакон латвийского парфюма "Командор" и наручные часы в золотом браслете. Слева от окна, прямо напротив кровати, на высоком комоде стоял большой пузатый телевизор и видеомагнитофон со стопкой кассет. Правый угол комнаты занимал прямой длинный шкаф с распашными дверями, а рядом с ним примостился книжный шкаф в тон, под стеклянными дверями которого ровными рядами стояли коллекционные тёмно-зелёные и тёмно-синие корешки книг с золотой гравировкой. Не было ничего лишнего, никакого визуального шума, присущего одиноким мужчинам – разбросанных элементов гардероба, неуместных вещей и даже пыли.       Вадим постучал в дверь, а потом раскрыл одну створку и зашёл в комнату, протягивая Ксюше чашку с горячим чаем:       – С мёдом, чтобы лучше спалось. Ты ложись здесь, а я буду в другой комнате, не переживай, можешь закрыться изнутри.       – Будто тебя это остановит, – закатила глаза девушка, отхлебнув горячий чай, который с теплом опустился по неприятно саднящей гортани.       Удивлённая такой заботой Вадима, Ксюша на пару минут позволила себе забыть о том жестоком Жёлтом.       Желтухин хотел удалиться, оставить Ксению наедине с собой, но она окликнула его:       – Подожди. Расскажи мне, кто был этот человек и почему вы его избили? Что он сделал?       Жёлтый задумчиво цокнул, снова проведя языком по верхнему ряду зубов.       – Позволишь? – он указал на противоположную от занятой девушкой сторону кровати. – Мне не стоило заставлять тебя смотреть на эти разборки. Это было совершенно ни к чему, на эмоциях я напугал тебя, знаю, виноват. Но у нас дела решаются именно таким образом, по-другому было бы просто не договориться. Беспредел карается беспределом. Это вопрос справедливости, авторитета.       – Интересная у вас справедливость, конечно. Что конкретно сделал этот человек? – девушка вытащила подушку и пристроила её у высокой спинки кровати, забравшись под тяжёлое одеяло.       – Разъездовский пацан сотворил недостойное, обидев наших друзей, которые вели честный бизнес и делились. Люди понесли убытки, а по итогу и мы, поэтому пришлось найти его, опознать и провести профилактическую беседу, – пожал плечами Вадим, совершенно не сомневаясь в работоспособности описанной им схемы.       – Беседу? И за это надо было его бить вчетвером? Толпой? Разве нет других способов урезонить такого человека? – Ксюша сделала добротный глоток, обхватив чашку ладонями.       Желтухин закинул ногу на ногу, отведя взгляд на покрывало, и усмехнулся лексикону корчащей из себя саму изящность девушки, выдав ямочки на щеках:       – Как же, например? Заявление в милицию написать? У нас так не принято.       – А ты присесть лет на двадцать не боишься? – с поддёвкой спросила Ксюша. – Я только что была свидетелем жестокого избиения, почти убийства. Как правильно поступить мне? – Ксюша с грохотом поставила чашку на тумбочку. – А если потом выйдут на меня? Мне не нужны проблемы, а моему отцу тем более.       – Теперь мои правила – это твои правила, просто не думай об этом. Но я даю тебе слово, Ксения, что это вообще никак тебя не коснётся, верь мне, – Вадим аккуратно накрыл ладонь девушки своей большой тёплой ладонью, поджав губы. – Я дал слово оберегать тебя, я его сдержу.       Жёлтый немного наклонил корпус ближе к девушке, неотрывным взглядом бездонно-голубых глаз рассматривая её смущение.       Ксюша ощутила чуть уловимый тёплый прилив, тот самый, который заставил её в том гиблом месте молча стоять в объятиях Вадима, позволяя ему брать на себя ответственность за её слабость. Девушка не стала избегать его прикосновения, робко хлопнув густыми ресницами, но определённо точно решила отогнать от себя наступающий трепет продолжения этой сокровенной минуты между ними.       – У тебя как-то не очень получается держать своё слово, Вадим, – вздохнула Ксюша, подняв на него глаза. – Как я могу тебе верить, если ты при мне чуть не убил человека, избив его до полусмерти, а теперь сидишь и с таким невинным взглядом говоришь про заботу? Как я должна принять тебя, как своего мужчину? Как мне уразуметь твои дикие правила и весь этот ваш бандитский беспредел? – через силу она всё же высвободила свою руку из-под его ладони, тут же скрыв под одеялом, но не отвела от Желтухина взгляда.       Вадим опустил уголки губ, смотря на свою опустевшую ладонь, выпрямив спину.       – Просто ты должна усвоить, что я с тобой и я там с пацанами – это два разных человека, чем быстрее ты это поймёшь, тем легче нам будет привыкнуть друг к другу. Со мной нельзя при посторонних разговаривать так, как ты разговариваешь сейчас, это неправильно. За каждый твой неуместный базар я буду вынужден прилюдно применить к тебе санкцию. Ты же уже сама это поняла – раньше ты не собиралась придерживаться моих правил, а сегодня ты воочию увидела, что они не пустой звук. У нас в запасе есть время, чтобы узнать друг друга поближе, в этом мире всё очень изменчиво и непостоянно. Поэтому, что бы ни случилось слушай меня и всё у нас с тобой будет хорошо, – в тусклом свете настенного светильника спокойное лицо Вадима даже немного вселило в Ксюшу уверенность, она вдруг начала верить ему. Парень лениво потёр ладони о собственные колени и встал с кровати, отчего она скрипнула. – Если тебе что-нибудь понадобится, я рядом, в соседней комнате. Доброй ночи.       Ксюша вздохнула и повернулась набок, смотря на удручённые бутоны белых роз, подаренных ей от чистого сердца, но напоминающих о несмываемой грязи жестоких уличных понятий.       Итог утра следующего дня был предопределён накануне. Ксюша долго проспала, потому как с ночи не могла заснуть на новом месте, а заодно и смириться с новыми мыслями и знаниями, в результате чего пропустила учебный день в университете. Родители не похлопают её за это по головке.       Жёлтый тоже был задумчиво молчалив. Вместо привычной утренней рутины, хоть и не запланированной, молодые люди сели в машину и направились в сторону дома Морозовой. Говорить сегодня им было не о чем.       Доехав до Большой Красной, каждый из них, Ксюша и Вадим, уже строил планы на сегодняшний день, однако этим планам не суждено было сбыться. И без того узкую дорогу, окружённую высокими снежными гребнями, перекрыли около десяти человек – уличных, сомнения не было.       Лицо Жёлтого ожесточилось, даже заострилось, он предупреждающе посигналил, но, не получив положительного результата, был вынужден остановить машину.       Ксюша нервно оглядывалась, поражаясь толпе, предвещающей очередные опасные разборки, а в их случае – смертельные. В лицах парней, преградивших дорогу, она узнала трёх, чему несказанно удивилась – в самом центре шеренги стоял Вова Адидас, а рядом с ним его друзья, которых она видела на дискотеке – вызывающе скалящийся Турбо и мрачный Зима.       – Это универсамовские, – оглядываясь, проговорила Морозова, поёжившись.       Вадим перевёл на неё напряжённый взгляд:       – Сиди в машине и не высовывайся, я разберусь.       – Вы, пацаны, ничего не попутали? Кому дорогу преграждаете? Совсем обурели? Быстро съебались, – с гортанным рыком предъявил им Жёлтый, хлопнув дверью девятки.       – С тобой Кащей говорить хочет, – Адидас-старший сделал несколько уверенных шагов вперёд, вложив руки в карманы расстёгнутой синей куртки-аляски.              – Ты кто вообще? – вопросительно кивнул Желтухин, посмотрев на землю и сплюнув.       – Я – Адидас, – моргнув, ответил Вова и чуть вытянул губы вперёд.              Жёлтый каверзно ухмыльнулся, покачав головой:       – Адидас, – с пренебрежением повторил он, а потом осмотрел парня с ног до головы, втянув щёки до появления ямочек. – Если Кащей хочет говорить, пусть приезжает, адрес знает, – с шумом втянув носом воздух, ответил Желтухин, озлобленно смотря на Суворова.       – Ты не понял, Жёлтый, сейчас надо поговорить, – с наглой усмешкой Володя обернулся на пацанов, подав им знак, чтобы они подошли поближе, тем самым сжав автомобиль в более плотное кольцо.       Ксюша нервно затеребила холодные пальцы, сразу подумав о худшем варианте развития событий. Вряд ли Жёлтый смог бы справиться со всеми универсамовскими, которые нагрянули толпой, зная, что лидер «Дома Быта» сейчас один. «Как-то не по-пацански», – пронеслось в её голове. Больше всего она испугалась за Вадима, стоящего с ними один на один. И одновременно понимала, что, если что, то ей вряд ли удастся убежать, а о том, что они могут с ней сделать, даже не хотелось думать. Жёлтый этого не допустит.       – Девушку домой только отвезу, она не при делах, и подъеду, – утвердительно произнёс Вадим, проведя языком по верхнему ряду зубов, с превосходством смотря на Вову Адидаса, хоть и не имел численного перевеса на своей стороне.       В парне взыграл праведный гнев, который он, не задумываясь, бы выпустил на этого выделывающегося универсамовского. Желтухин спрятал кулаки в карманы брюк, понимая, что если он сейчас пробьёт Суворову фанеру, он подставит Ксюшу, нуждающуюся в его защите. Он слишком хорошо знал, что с ней может случиться дальше.       – Раз с тобой, значит при делах, с нами поедет, – Вова кинул взгляд на Ксюшу, сидящую в машине, конечно, узнав её. – Не уведём её, чей не на танцах, – во вчерашнем дембеле вряд ли была какая-то личная обида, просто речь шла о престиже группировки, а потому парень не стал придираться к своему базару.       Вадим вытянулся в струну, от тяжелого дыхания инстинктивно раздув ноздри, будто готовясь к атаке. Что-то язвительно-колкое между ревностью и трясучей неприязнью разлилось по всему его мощному телу.       – У правильных пацанов так не делается, за такое обратка бывает, – предупредительно цокнул Жёлтый, дёрнув челюстью.       – Это мы ещё посмотрим, – совершенно не равный Вадиму по статусу Адидас попытался повысить градус разговора, чтобы потешить своё бравое самомнение и выдержать хорошую мину перед пацанами.       Лидер «Дома Быта» с нескрываемой гневом вернулся в машину, с силой захлопнув дверь. Универсамовские частично стали расходиться, отчего Ксюша подумала, что вопрос улажен.       – Всё норм… – Ксюша не успела договорить, как Вадим перебил её серьёзной тональностью.       – Значит так, сейчас нам придётся поехать к универсамовским. Помалкивай, отвечай только когда тебя спросят, держись меня, ни на что не соглашайся, про вчерашнее ни слова, – парень убавил громкость музыки, а затем активно пошарил рукой по внутренним карманам куртки и выудил оттуда небольшую бархатную коробочку, тяжело вздохнув. – Не так я хотел, не так, – парень разочарованно покачал головой и без объяснений взял правую руку Ксюши, надев на безымянный палец аккуратное золотое кольцо, увенчанное одним небольшим бриллиантом круглой огранки.       Ксюша опешила и внимательно смотрела на кольцо, всего на секунду выпав из реальности:       – Это что? – в полнейшем непонимании спросила она, переведя взгляд на Вадима, забыв всё то, что он только что ей говорил.       – А сама как думаешь? – с раздражением спросил Желтухин, с силой швырнув коробочку в бардачок. – Так тебе будет безопаснее, а мне спокойнее. Про согласие не спрашиваю, теперь оно уже ничего не значит.