Наедине с тобой

      Быстро перебирая ногами по снежной каше придомовой территории, девушка наконец-то достигла зелёной восьмёрки, разрезающей кромешную тьму зимнего вечера ярким светом фар. В салоне во всю работала печка, отчего Ксения с радостью уселась на переднее пассажирское сидение, по привычке быстренько сбив с новеньких высоких сапог налипший снег, и начала активно отогревать замёрзшие руки.       – Блин, ну и холод собачий, я вся закоченела пока шла, – девушка положила холодную сумочку на не менее холодные колени, едва прикрытые короткой джинсовой юбкой.       Колик потянулся к заднему сидению, а затем передал Ксении стеклянную бутылку, простенькая этикетка которой гласила «Столичная»:       – На, так согреешься быстрее.       – Слышь, Колик, ты обалдел совсем? – с укором посмотрела на парня Ксюша. – Я ж всё горло себе сожгу. Во даёт, не зная тебя, я бы подумала, что ты хочешь меня напоить.       Он терпеливо вздохнул и вздёрнул брови, а потом снова потянулся назад, на этот раз достав другую бутылку.       – Превередина,– цокнул парень. – А так? – помахал перед лицом девушки затемнённой тарой с жёлто-красной этикеткой.       – Портвейн? – задумалась Морозова, сжав губы. – А это, пожалуй, подойдёт.       Девушка отвинтила пробку и сделала добрый глоток вина, медленно проглотив терпкий напиток. Теперь она начала обратный отсчёт наступления тепла в замёрзших ногах и улучшения настроения перед долгожданной дискотекой.       – Дай сигаретку хоть, – обведя взглядом пустое торпедо машины и полочку под магнитолой, проговорила девушка.             – Тебе уж поздно начинать, так что расслабься, – недовольно ответил парень, так и не отреагировав на просьбу подруги.       – Святой мотальщик, – сузила глаза Морозова, где-то глубоко внутри довольная такой заботой о себе.       – Ты чего так долго? Папочка не отпускал? – поинтересовался Колик, убавив громкость музыки на магнитоле.       – Да ну его, сам что ли никогда не ходил на дискотеки!? Поговорить захотел  по-взрослому, так я еле отделалась, – отмахнулась девушка, потерев ладошки и снова приблизив их к источающему тепло дефлектору бокового окна, до сих пор не отогревшегося от запотевания. – Ксеня, не кури! Ксеня, не пей! Ксеня, допоздна не гуляй! Ксеня, в рот не бери! – последнее, конечно, было надумано для прикраса.       Колик расплылся в улыбке, поправив на шее красно-зелёный мохеровый шарф.       – А то они не знают, что их Ксенечка та ещё чума, – парень достал из кармана жвачку Turbo и отправил в рот, смяв фантик вместе с вкладышем и выкинув за борт.       Ксюша показательно хмыкнула и закатила глаза:       – Спасибо на добром слове!       – Ну ладно, чего ты, не дуйся, чума - не чума, но холера точно, – засмеялся Рома, протягивая девушке пару жвачек.       – Колик! – с возмущением, перебиваемым смехом, заверещала Ксюша, и попыталась ущипнуть парня за бок. – Я тебя ненавижу! – девушка с огромным удовольствием отправила обе жвачки в рот, наслаждаясь их персиковой сладостью.       – И я тебя люблю. Давай, поехали уже, а то там пацаны ждут.        Машина с лёгкой пробуксовкой двинулась с места в направлении местного Дома культуры.       Постепенно отогревшись, Морозова начала подпевать песню «Островок» группы Форум, которая как раз-таки звучала сейчас из колонок машины.       – Слушай, всегда хотела спросить, а почему Колик? – оторвавшись от пения, спросила Ксения, выводя пальчиком на запотевшем стекле некий силуэт, похожий на кошку. – Твой Жёлтый-Серо-Буро-Малиновый нарёк?       – Да при чём он. Пацаны так прозвали, хер знает. А что, нормально звучит – Колик, – пожал плечами парень, жуя жвачку и смотря по сторонам.       Ксюша хихикнула, решив принять добавку портвейна:       – Не знаю, сразу в голову приходят ассоциации про малышей с больными животиками, которых хочется пожалеть.       – Да-а-а, Морозова, не наговори хоть такого девчонкам на дискотеке, а то вообще не к кому будет подкатывать, – проговорил Рома, став серьёзнее, чем обычно.       – Да ладно, Ром, не переживай. Ты такой хороший, – улыбнулась она другу, подлизываясь. – Вот прям не знаю, чтобы я без тебя делала. Повезёт же кому-то, только ты бы заканчивал со всей этой мотальней, ну ни к чему хорошему ведь это не приведёт.       – Кончай причитать, Ксень, приехали уже. Пошли лучше потанцуем, – тёплый свет фар машины померк сразу после того, как Колик заглушил двигатель восьмёрки.       Ксения по-свойски неторопливо включила потолочный светильник, повернула в свою сторону зеркало заднего вида, перед которым начала вытягивать своими согревшимися пальчиками кудряшки, чтобы придать им больший объём.       – И вообще, это ты живёшь как в шоколаде, папа – номенклатура. Хочешь, Ксюша, вот тебе сапожки, хочешь, Ксюша, на тебе шубку. А нам, простым пацанам, хрен чего кто просто так даст, – добавил Колик, надев перед выходом кожаную кепку.       Ксюша с укором оторвалась от зеркала и посмотрела на парня:       – Ром, это разные вещи. А ваш беспредел уже ни в какие рамки не лезет, какие-то убийства, расправы, делюги. Ты посмотри – на улицу страшно выйти, того и гляди замочат, – девушка растянула губы, нанося на них второй жирный слой губной помады.       – Ты-то уж больно часто ножками ходишь, всё на машине, то с папочкиным водителем, то со мной, – решил сгладить болезненную тему парень.       – И то верно! – усмехнулась Ксюша, отвернув зеркало в сторону друга.       Действительно, вполне осознавая нестабильную ситуацию в стране и в городе, девушка никогда всерьёз не задумывалась об опасности преступных группировок и о личных мотивах, заставлявших молодых парней, вроде её друга Колика, объединяться, чтобы быть единой антагонистической силой. У Ксюши не было такой необходимости, она жила своей счастливой беззаботной жизнью – родители обеспечивали её с ног до головы, тем самым разбаловав.       Девушка взяла сумку в руку и вышла из машины, попутно натягивая капюшон болоньевой куртки на голову, чтобы недавно завитые кудри не выпрямились, а очередное мученье волос горяченной, пусть и фирменной, польской плойкой и целой тонной лака было не напрасным.       – Ты иди, я с пацанами перекурю и приду, где наш круг знаешь, – бросил ей парень, надвигая свой мохеровый шарф выше на шею, будто пытаясь спрятаться от непрекращающейся метели.       – Да я не пойду в ваш круг, я отдельно с девчонками, чтобы потом не было разговоров, что хожу с одним из домбытовских, – Морозова закинула сумочку на плечо, закрыв дверь машины.       – Ну смотри, было бы предложено, – бросил ей вдогонку Колик, закурив.       В просторном танцевальном зале Дома культуры было многолюдно. Молодые парни собирались кучками, занимая тот или иной угол танцплощадки. Такие скопления были многочисленными группировками, отличающимися единым стилем одежды, жаргоном, а также замкнутостью системы и чётким критерием «свой – чужой». Все они имели свои конкретные названия– «Киноплёнка», «Чайники», «Универсам», «Панели», продолжать можно было до бесконечности; и все они противостояли друг другу, но, как правило, редко устраивали разборки на дискотеке, безмолвно признавая Дом культуры нейтральной землёй.       Между ними лавировали простые смертные, иным словом – чушпаны, с осторожностью пробирающиеся среди опасных толп, оглядывающиеся и не смотрящие на мотальщиков.       По всему периметру зала стояли девушки, повторяющие друг за другом высокие хвосты, крутую химзавивку, яркие макияжи. Каждая из них с упоением ждала медленную композицию, чтобы кто-то из парней, а желательно из группировок, подошёл и пригласил на танец. Это было не самым безопасным местом в отличии от круга уличной банды, но почти всегда находился кто-то, кто заступался, что позже перетекало в разборки во дворе ДК.       Именно так под песню Игоря Талькова «Летний дождь» Ксюша познакомилась с Коликом, когда он вступился за неё перед каким-то долговязым ОПГшником, пытавшимся силой пригласить девушку на танец. С того дня началась их дружба – та самая, без единого намёка на симпатию.       Наконец в самый разгар дискотеки Ксения объединилась с подругами, активно двигающимися под ритмичные песни группы «Мираж». В свете ярких лучей тробоскопов внутри возникало ни с чем не сравнимое чувство свободы, бушующей энергии. Молодёжь вкушала нектар молодости, безбашенности, непреодолимой уверенности в своей силе. Две композиции спустя диск-жокей объявил медленный танец и разгорячённые девушки смогли отдышаться и поправить на себе съехавшие от танцевальных движений броские аксессуары.       Морозова поправила волосы и оттянула юбку вниз, после чего подтянула высокие сапоги на колени, расправив сморщенные голенища.       – Я пойду вон в ту сторону поближе к универсамовским, попытаю счастье, – бросила Света, когда их третью подругу, Лену, пригласили на танец, и направилась в противоположном направлении, призывно виляя бёдрами.       – Чего не танцуем? – к Ксюше подошёл Колик, облокотившись на стену.       – А Вы? – улыбнулась девушка, повернувшись к нему лицом. – Вон там смотри такая симпатичная девушка в свитере, пригласил бы её, вроде она одна.       – Да не хочу, – отмахнулся он, что шло в разрез с его обычным поведением.       – Чего, где там твой этот Жёлтый, покажи хоть как он выглядит? – проговорила девушка, выворачивая шею в ту сторону, откуда пришёл парень.       – Ой, ну ты и чума, – усмехнулся Рома. – Он же автор, он не ходит на дискотеки, типа не серьёзно.       – А-а-а, блин, а я даже и не подумала, – с искренним удивлением протянула Ксюша, до сих пор до конца не представляя системы организации всех этих группировок. Колик мало что рассказывал о «Доме Быта», о своих «коллегах по преступности», о делах, но у них всегда находились более насущные и отвлечённые темы для общения – как правило, о девушках, парнях, музыке, кино.       Рома засмеялся, покачав головой. На что Ксения в ответ тоже громко засмеялась.       – Могу пригласить Вас на танец? – к Ксении обратился молодой человек в военной форме, по всей видимости, дембель. Только потом, чуть позже, она узнала, что это был тот самый Адидас-старший из группировки «Универсам», внимания которого тщетно пыталась добиться её подруга Света.       Ксюша посмотрела на Колика и, пока тот не успел что-либо сказать, приняла приглашение.       – Меня Вова зовут, – представился Адидас-старший, улыбнувшись, когда его руки легли на её талию.       – Ксения, – ответила девушка, подняв голову, так как была значительно ниже своего партнёра.       – Давно не танцевал на дискачах, только вот дембельнулся на днях, так что извини, косячу, – по-простому проговорил Суворов, предпринимая все попытки разговорить девушку.       – А я было подумала, что ты служил в танцевальной роте, – подшутила Ксюша, заметив, как хорошо двигается парень и держит свои руки на вполне приличной высоте талии, ни сантиметром ниже.       – Да не-е-е, попроще будет, всего лишь Афган, – с неимоверной лёгкостью бросил он, словно и не побывал в аду на земле.       – О, – с неподдельным восхищением проговорила Ксения. – Это серьёзно. Я изучаю политологию в университете и более чем наслышана о том ужасе, который творился там, о том, что войска так долго не выводили. Хорошо, что всё же это закончилось, правда какой ценой.       Наступила неловкая пауза, которая за пару секунд дала понять Ксюше, что её собеседник не хочет говорить об этом периоде своей жизни.       – Так ты, получается, будущий член Политбюро? – перевёл тему парень, перемещая руки на спину Ксении. – С тобой, пожалуй, надо дружить, вдруг в холодильнике появится лишняя палка сервелата или салями.       Ксюша не сдержалась и задорно засмеялась, с какой-то детской радостью посмотрев в сторону Колика, который, как думала девушка, всё так же стоит у стены, от которой Адидас-старший увёл её на танцпол. Но он исчез, скорее всего, решил вернуться в круг своей группировки "Дом Быта".       – Ага, а ещё чехославацкая стенка вместе с хрустальной люстрой, – добавила девушка, улыбнувшись, что было оценено Адидасом-старшим.       Когда танец закончился, Владимир взял Ксению за руку:       – Может к нам в круг? А то кто-нибудь обидит нашего будущего главу государства. У меня не получится стать киборгом и вернуться в прошлое, чтобы спасти тебя, – с намёком на американский боевик пошутил парень.       Ксюша снова не смогла не улыбнуться:       – А к вам в круг – это к кому? – решила поинтересоваться она, оглядываясь.       – К "Универсаму", – Володя подтянул свой парадный китель, думая, что произвёл на девушку нужное впечатление.       – Я, пожалуй, дождусь девчонок, не хочу с ними разминаться, спасибо, была рада познакомиться,– тактичный отказ Морозовой немного расстроил Суворова, но он держался достойно.       – Ну тогда, может, в кино сгоняем, напишешь свой номер? – он снова предпринял попытку продолжить общение, которое не очень-то интересовало Ксению, решившую для себя придерживаться «группировочного» нейтралитета.       – В мой скромный кабинет пока что не провели телефон, извини, – снова отшутилась девушка, с облегчением замечая подругу Лену, возвращающуюся в их сторону после танца.       Адидас-старший одобрительно покачал головой, получив достойную контратаку на свой продуманный подкат, но всё же улыбнулся:       – Ладно, я спокоен за Союз нерушимый республик свободных с такими-то политкадрами, – капитулировал парень, подняв руки. – Нужен будет телохранитель, я к Вашим услугам.       Ксения положительно кивнула и улыбнулась, смотря ему вслед.       – Ты хоть знаешь кто это? – шепнула ей на ухо запыхавшаяся Лена, встав рядом.       – И кто? Он сказал, что Вова из «Универсама»,– пожала плечами Морозова, до сих не понимая, отчего все удивляются её неосведомлённостью в казанских группировках.       – Ты чего, подруга, угораешь? – захохотала Лена, туже затянув высокий хвост из волнистых пшеничных волос чёрной бархатной резинкой. – Ой ты, горе моё луковое. Ну надо же – подумаешь, просто Вова из «Универсама»!