Связанные одной целью

— Купил? — Купил. Только это...       Неумёха скуксился, забегал глазами по дороге, по которой шёл, и приоткрыл рот, обнажив вереницу жёлтых зубов, смущённо выглянувших из-под тонких тёмных губ. — У нас денег больше нет.       Выдохнул он, ожидая видимо какой-то реакции от Аномалии, но у той уже попросту не осталось сил, чтобы хоть что-то сказать. Боль растеклась по всей голове, пудрила мозг и даже мешала Голосу, который обычно всегда желал ей доброго утра, даже если потом молчал целый день. Солнце, ласково выглянувшее из-за тучи в первые часы рассвета, ничего кроме раздражения для глаз не приносило, а все звуки слились в какой-то невнятный гул в ушах и плавали в сознании вместе с расплавленными мозгами. И закрыть эти мерзкие жёлтые лучи было нельзя. Точнее можно , но это вообще не помогало, потому что казалось, что солнечная радиация пересилила радиацию Зоны и теперь с гудением жарила внутренности как в каком-нибудь адском солярии. Такое ощущение, что девушка преодолела с утра кросс от ЧАЭС через Выжигатель, а потом попала под случайный БТР. Всё тело ломило после сна, руки ощущались ватными макаронинами, а голова налилась свинцом и ноюще переваливалась на тонкой шее. Язык опух, слегка подташнивало, а перед глазами всё куда-то съезжало. — Почему?       Задала казалось бы тупой вопрос Аномалия, но ей сейчас не очень хотелось разбираться, что в данной ситуации было бы уместно спрашивать, а что — нет. И слава Зоне, Неумёха её понял, однако его лицо не расслабилась. Вероятно, он скрывал что-то ещё и сейчас набирался сил, чтобы сказать это и совершить наконец достойный мужчины поступок. Хотя кому он хотел доказать, что у него где-то там висят яйца: себе или Аномалии — хороший вопрос. — Меня Ара выгнал.       Столь краткая исповедь тем не менее произвела на девушку впечатляющий эффект. Она остановилась, запуская мыслительный процесс в остатках рабочей силы мозга. Тот затарахтел, посвистел, заскрипел, взвыл, почти развалился на части, как процессор ПДА после того, как пьяный Енот попытался запустить на нём DOOM, и, к сожалению или к счастью не взорвавшись, не придумал ничего лучше, чем послать в рот азбуку Морзе следующего содержания: — Почему?       На этот раз вопрос уже не звучал так цело, как у нормального человека, а затормозил где-то на последнем слоге вместе с допорыгнувшим в последний вагон вопросительном знаке, который, как могло на мгновение показаться, пристроился туда вероятно совершенно случайно. Для Неумёхи впрочем в глазах пронёсся целый подвиг, а теперь он стоял, обнимая автомат, как соломинку спасения в море отчаяния и выдал довольно длинную тираду, от которой материнская плата внутри Аномалии отказалась обрабатывать полученную информацию: — Ты только не кипятись, ладно? Хотя, я знаю, ты так никогда не сделаешь, но как говорится, в тихом омуте черти водятся, и вдруг ты меня пристрелить прямо сейчас хочешь. Тебе от этого конечно только легче — еды и патронов больше, и вообще знаешь, я за Упырём иногда такие странные вещи видел, ты может не замечала... Он молчит постоянно, а кажется, что больше нас с тобой знает, и скрывает что-то. Но я не об этом. Когда... Э... Произошёл тот неприятный инцидент на ферме, ну, то есть... Резня, об этом сначала никто не узнал. КПК то ни у кого из наших не было, да и если б были, мне кажется, все бы только обрадовались, что Слизней больше нет. Но чё-то потянуло туда Хемуля с Патогенычем, они вероятно немного удивились, рассказали всем в Штях, потом это утекло по местным барам, дошло до Ары, он сказал, что со мной больше дел иметь не хочет, мол я неудачу притягиваю и всё такое, а потом как я выяснил, на Свиноферму хочет дойти ажно сам Зверобой, потому что это какая-то нестандартная как её... Ситуация, вот, и не может всех зарубить химера, и вообще их тут не водится, кровососов тоже нет, происходит какая-то чертовщина и нам всем скоро пиз... — Снорк. — Что? — Снорк.       Аномалия, с середины рассказа залипшая в одну точку, потому что пытаться разобраться в болтовне напарника уже не представлялось никакой возможности, подняла на миг ожившие глаза. Впереди, около склона, на который предстояло забраться Слизням, как-то грустно полз снорк. И девушка всё это время пыталась понять, что же такое его расстроило и почему он так вяло шёл по своим делам. Неумёха рядом вмиг растерял всю свою накопленную мужественность, завизжал, как девчонка и спрятался за Аномалию, трясясь, как осиновый лист. Хотя имея более быстрый доступ к огнестрельному оружию и те самые яйца, которые полагаются каждому мужчине от рождения, решил отказаться от всего сразу и спрятаться за могучей спиной русской бабы, которая и в горящую избу войдёт и коня на скаку остановит, но видимо в данном случае это был снорк, однако скакать он видимо совсем не собирался. Автомат парень выронил, хотя тут же быстро поднял, не желая видимо в конец опозориться. Направил его на тварь. — Он ранен.       Тихо сказала девушка, обрадовавшись тому, что может ещё хоть чем-то соображать и пошла прямо навстречу мутанту. На ходу расстегнула рюкзак, достала оранжевую аптечку и отломила кусочек хлеба. Сзади послышались не то молитвы, не то причитания: — Куда ты идёшь, ненормальная?! Мне и так только на три аптечки хватило, а ты одну собираешься на него перевести! Стой, куда? Он же руку тебе оттёпает, дура!       Но его писки тихли, переходя в плачущий шёпот, а снорк не проявлял к приближающейся "опасности" никакой агрессии. Он наоборот, поднял голову с болтающимся хоботом-шлангом, жалобно посмотрел на Аномалию сквозь разбитое стекло противогаза и неуверенно шагнул ей навстречу. У бедняги в заднюю ногу была воткнута арматурина, что, вероятно, в скором времени свело бы его в могилу, ведь он больше не мог воспользоваться своим главным преимуществом. Аномалия присела на корточки, издала щёлкающие звуки языком, как будто подзывала к себе лошадь, и протянула вперёд руку с хлебом. Мутант с опаской, но стал приближаться к ней. Принюхивался, резко дёргал головой не то от страха, не то от боли, обмахиваясь шлангом, но, почувствовав нежное девичье нутро, принял еду с рук и ткнулся макушкой в бледную подрагивающую ладонь. Пока он ел, девушка бегло осмотрела рану, но вытаскивать арматуру не решилась: неизвестно, как отреагирует существо, и не сделает ли она хуже. Рассчитывая на его высокий болевой порог, она только обработала рану и очистила её от грязи. Неумёха стоял белый, как лист бумаги, и с широко раскрытыми глазами смотрел на всё это невероятное зрелище. Через несколько минут, убедившись, что снорк был благополучно "приручён", осмелился подойти и почти одними губами спросил: — Как ты его... — Ему нужна помощь. Он поедет с нами.       Почти что отрезала девушка, подхватила снорка на руки, как котёнка, и потащилась с ним к железной дороге, пока Неумёха пытался поднять отвалившуюся челюсть.       И вот уже и солнце не казалось таким противным, и ветерок стал приятнее, и кажется даже боль ушла. Всё внимание девушки теперь сконцентрировалось на мутанте, которого она прижимала к груди. Возможно, из-за предательства Лиса ей теперь не о ком было заботиться, а собственную природу не переборешь. А возможно, её клятва имела более широкое значение, чем она себе представляла. —"А зомби безжалостно расстреляла. Странная ты" — "Проснулся. Тот зомби хотел меня убить" — "А этот снорк после того, как Доктор ему поможет, не захочет?" — "Если бы он хотел, уже убил бы. Мутанты с отрубленными конечностями продолжают хотеть тебя убить, этому одна нога погоды не сделает, три ещё остались. Криво, но прыгнуть можно" — "Ну с мутантами ясно... А зомби — они же люди бывшие. А Чудик твой? Его к какой категории отнесём?"       Аномалия умолкла, замолчал и Голос. Он кажется, привёл её тело в порядок, хотя возможно, просто отдалил боль на некоторое время и позволил соображать, потому что Аномалия была в ответе не только за нового "друга", но и своего напарника, который сейчас как истукан, шёл рядом. Они медленно топали по рельсам, иногда спотыкаясь, и высматривали знакомую дрезину.       Неизвестно, когда она тут появилась и какого была происхождения. Эта деревянная конструкция не страдала от погоды и аномалий, и исправно катала сталкеров до Доктора и обратно. Она каким-то образом знала, кому куда нужно, и отвозила их или налево, или направо(хотя туда каталась по всей видимости только Аномалия, и то не часто). А потом, если надобность в ней отпадала, и она знала, что скоро потребуется другому путешественнику, возвращалась обратно, гордо проезжая мимо когда-то оставленных тут вагонов(однако девушка думала, что раньше их тут было больше, сейчас осталось только два). Аномалия усадила на неё сначала снорка, потом села сама. Последним на платформу уселся Неумёха и старался держаться максимально далеко от мутанта, то и дело кося на него зелёным глазом. Только сейчас девушка заметила, что помимо рюкзака он нёс с собой и гитару, которую чудом умудрился не потерять. Дрезина мягко тронулась, качая обоими рычагами, и повезла Слизней в сторону болота.       Солнце постепенно скрывалось за густыми тучами, провожая Слизней тоскливым взглядом. Аномалия вздохнула поглубже, улыбаясь и поднимая голову. Села навстречу ветру, который скинул с неё капюшон и игрался с волосами. Она лениво посмотрела на кейс, который лежал справа, а затем на снорка, который спал у неё на коленях. Его слегка рваная полосатая тельняшка трепетала на ветру, иногда обножая его худосочное упругое тело с большим количеством порезов и ран. Сзади послышалось шевеление — Неумёха осторожно пристроился рядом и с испугом глядел то на девушку, то на её нового питомца. — Сколько у нас припасов?       Решает после долгого молчания спросить Аномалия, вспоминая всю ту длинную историю напарника. Он в свою очередь поник, но честно ответил: — Три аптечки, еды на четыре дня. Но боезапаса много, почти с десяток коробок патрон взял. Сидорович зараза, догола́ обобрал... — Ничего. Получу деньги за заказ, броню мне сделаем и заживём. — Скитаться будем? — Зачем? У меня бункер есть... В Рыжем лесу. — Нихрена! Откуда? — Да Лис когда-то давно показал, это его убежище. — А кстати... Где он?       Аномалия вдруг помрачнела, отвернулась, вспоминая слова бывшего лучшего друга. Неумёха сконфуженно откашлялся, как будто извинялся за свой вопрос, и замолчал. — А он монолитовцем оказался... Кто-то там позвал его, и он ушёл. — А я всегда знал!       Резко выкрикнул напарник, но тут же виновато сжался, продолжая уже чуть тише: — Меня его форма напрягала, хоть и грязная, но очень похожа на ту... Ну сама знаешь, чью. Да и уж больно хорошо он для слепого человека ориентировался. Всегда всех чуял за версту, будь то человек или мутант. Да и не умер же как-то от химеры, кровососа, или кто там пир устроил... Слушай, а может это монолитовцы наших так? Пришли за своим, а всех остальных порешали. — Может быть, может быть. — Мне кажется, они на нас охотятся. И на бандитов. Или вообще на всех?... Ара же сказал что-то про грядущий апокалипсис, вдруг это оно? — Думаешь, Монолит хочет уничтожить всю Зону? — Угу... А что нам тогда делать? — Да как обычно — спрятаться под камень, и ждать, пока всё закончится. — Наверное...       Ели сгущали своими объятьями, постепенно образовывая над железной дорогой купол из своих тёмных пахучих ветвей. В воздухе витал слабый запах хвои и сырости, тяжёлым смогом оседавший в груди. Всё вокруг стихло, утопая в спрятавшихся в низинах тёмных болотах. Они чужими глазами из своих глубин невидимо наблюдали за редкими гостями, пугали жуткими звуками, отражающимися от скрипучих вековых стволов. Говорят, что так опускается ил на дно, пуская пузыри, или кричит выпь. Но в Зоне этой птице было не место, а выли так жуткие болотные твари, засевшие под водной мутью. Железнодорожная насыпь была единственным островком безопасности, по которому путешествовали сталкеры, решившие навестить Доктора. Хотя и это не гарантировало им безопасности: чудовища могли незаметно подобраться ближе и выскочить из какого-нибудь так называемого "бочка́". Этот путь к тому же был самым долгим — быстрее было срезать через лес, потому что дорога петляла по самым не заболоченным местам. Но чтобы через этот лес пройти, помимо недюжинной смелости необходимо было обладать отменным чутьём — внимательно прыгать по кочкам и постоянно смотреть по сторонам, чтобы сзади не подкрался какой-нибудь случайный кровосос.       Температура воздуха опустилась на несколько градусов, заставляя вместе с засевшим в сердце естественным страхом вздрогнуть. Аномалия укуталась в свой плащ, а Неумёха невольно прижался к ней боком. Девушка впрочем была не против, и одной рукой приобняла его за плечо, почувствовав, как паренёк расслабился. Дрезина часто поворачивала, замедляясь, и пронося путников по однотипным местам — где-то туман был поплотнее, и она рассекала его, как корабль, а где-то он укрыл только бочки с порослями осоки и камыша. Они к слову иногда резко вырастали на пути и неприятно шлёпались о руки. И на удивление, на самом железном полотне не встретилось ни одной аномалии — их тут почему-то никогда не бывало.       Дорога свернула ещё раз, выходя на относительно открытую местность. Тут же впереди показался Дом на болоте. Чутка покосившийся, он — единственная тень, которую было видно в тумане. Он не то боялся его хозяина, не то уважал(или и то и другое), а поэтому особо не напирал на холм, на котором стоял диковинный домик. Дрезина замедлила ход и вскоре съехала по развилке на боковой путь, плавно остановившись у отбойника. Она почему-то никогда не ездила дальше, хотя дорога там была, Аномалия иногда ходила по ней до самого Янова. И сколько бы она мысленно(да и вслух тоже) не просила дрезину ехать дальше, та только доезжала до отбойника, мысленно спрашивая, нужна ли она ещё, и если нет, уезжала обратно. От дороги до дома Доктора было каких-то пару десятков метров, поэтому Аномалия взяла кейс(сняв от греха подальше перед этим серёжку и убрав её в карман), разбудила снорка и спрыгнула на землю. Неумёха, неуютно поёжившись(он не любил болота), пошёл следом. Снорк вяло замыкал колонну, порой останавливаясь, чтобы с опаской принюхаться.       Доктор показался на пороге, упёр руки в бока и покачал головой. С Аномалией, Неумёхой и Упырём он был знаком относительно недавно. О существовании Слизней знал и относился к ним с лёгким презрением. Впрочем, с учётом того, что он любил мутантов больше, чем людей, ему было простительно и Аномалия была ему благодарна за то, что он хотя бы иногда помогает ей. Только Слизни вскарабкались на холм, Доктор своим хриплым голосом вместо приветствия строго сказал: — Сначала мыться.       В предбаннике, освещаемым прикрытой плафоном люминесцентной лампой, гости разделись, отдав одежду Доктору на стирку, получили полотенца и слегка великоватое им нижнее бельё. Аномалия предупредила, что в кейсе заказ для старика. Затем два скелета, обтянутых кожей, дружно потопали на улицу, отмахиваясь от комарья. Пару раз чуть не растянувшись на грязи, забежали в квадратную душевую из дерева и включили воду. Стесняться обоим было нечего: Неумёха никогда не зазнавался со своей некудышной фигурой и обмывался без хвастовства. Вместе с тем не глазел и на Аномалию: во первых, там и не на что особо было, а во вторых, уважал её личное пространство. Мылись спиной к друг другу, иногда поворачиваясь, чтобы намылить труднодоступные места. Горячие струи вместе с пылью смыли все глупые и навязчивые мысли, успокоили тревожное сознание. Боль в ухе несколько раз напомнила о себе, когда на неё попадал кипяток, но терпеливо ждала, когда от неё избавятся.       Замотавшись в полотенца на манер древних греков, два скелета побежали обратно, шлёпая босыми пятками по влажной траве и голой земле. Плотно прикрыв дверь, переоделись, прошли сквозь тамбур и очутились в уютной гостиной. В большой комнате стоял длинный обеденный стол под зановешенным жалюзи окном. В дальнем углу жужжал холодильник, рядом с ним старая газовая плита и кухонный стол с микроволновкой. Вдоль стен тянулись скамейки, справа висел портрет Сальвадора Дали. Неумёха, когда побывал у Доктора в первый раз, ошалел от его богатств, а увидев портрет, назвал старика помпезным коллекционером. Он впрочем недалеко ушёл от правды: Доктор коллекционировал редкие артефакты, открывая их новые свойства. Мало кто додумался бы до того, чтобы объединять некоторые из них для открытия совершенно новых и неизведанных свойств.       За столом сидел Бенито в подогнанным под его размер пыльнике, рваных штанах и майке. Неумёха по привычке шарахнулся от него, потом выдохнул и осторожно примостился сбоку. Знал, что скоро обед. Зомби в его сторону и ухом не повёл. Зато, услышав девичий голосок Аномалии, повернулся к ней со своим пустым, но одновременно осознанным взглядом. — Где Доктор? — Лечит твоего снорка. — Он не мой. — Твой, твой. Он потом с тобой пойдёт, я у него спрашивал.       Уверенно произнёс мертвяк, поворачиваясь обратно и уставляясь глазами в окно. Девушка вздохнула, села за другой край стола и вместе с остальными ждать "кормильца".       Он вернулся через десять минут, утирая пот со лба и моя руки в умывальнике. — Дети уже кушать хотят? Ну, чудно. Значит ваши организмы работают в нормальном режиме. Подождите минутку.       Доктор достал из холодильника суп, поставил его на плиту, зажёг одну комформку и сел рядом с Бенито. — Друг твой к вечеру будет, как огурчик. Ты мне ничего не должна.       Предвидя вопрос Аномалии, отвечает Доктор, и девушка молча кивает. — Как назовёшь-то его?       Девушка только пожимает плечами, уставившись взглядом в стол. Доктор вздыхает, и, не желая оставаться в неловкой тишине, спрашивает: — Зачем пришли? — Да вот...       Аномалия поворачивает к нему головой с больным ухом, указывая на него пальцем. Доктор наклоняется ближе к ней, внимательно осматривая рану. Взгляд его мрачнеет, под глазам и на лбу залегают глубокие морщины. — Вижу нагноение, и серьёзное. Возможно заражение крови, нужно как можно скорее прижечь рану. — Прижечь?       С опаской спросила девушка, оживая и бегая блестящими глазами по фигуре Доктора. — Не сделаем этого — придётся потом тебе пол-башки вскрывать. Ты вообще как себя чувствуешь? — Как будто ножом со стороны уха кто-то ковыряется. А так общая усталость и ватная голова. Тошнит иногда. — Организм борется с заразой, значит всё хорошо, если поторопимся. Поедим и пойдём подлатаем тебя.       Закончил Док, встал, достал посуду и разлил по тарелкам рыбный суп. Хороший, надо сказать. Куски розовой рыбы выглядят аппетитно, видно из какой-то консервы. Вот только где он их берёт? Где взял работающий холодильник, микроволновку, откуда электричество для всего этого? А уж о его лаборатории ходят целые легенды.       "Лаборатория" находилась в соседней комнате и ей могли позавидовать приёмные кабинеты лучших частных клиник. Стерильно белые стены, холодный свет и ширма посередине. Она делила комнату на две половины — большую операционную и ту, что поменьше — с кушеткой, столом и стеклянным шкафчиком для первичного осмотра. Доктор сел за стол, на котором стоял "доисторический" компьютер с квадратным монитором. Однако не стоит недооценивать этого динозавра — внутри находилась мощная вычислительная начинка, а большего Доку было и не нужно. Однако, его пальцы над клавиатурой почему-то замерли, пока Аномалия садилась на кушетку и ёжилась от неприятного холодка. Её позвоночник от этого угрожающе выпирал на спине. Доктор обернулся на неё, окинул оценочным взглядом. — Что? — Да вот думаю, заводить на тебя карту больного, или нет...       Он вздохнул, встал и ушёл на другую половину, начав звякать инструментами. Аномалии было прекрасно известно о том, что за ширмой скрыто новейшее медицинское оборудование, даже возможно целый аппарат для МРТ. Всё зарубежное, хотя большая часть конечно из Германии. Артефакты для экспериментов хранилось в каком-то другом месте, туда видимо должна вести дверь из операционной. Послышалось приглушённое гудение — газовая горелка нагревала что-то своим мощным синим пламенем. Через десять минут Доктор вернулся с раскалённой пластиной, которую держал за два длинных металлических конца. Хотя это только на первый взгляд они были металлическими — Док держал их голыми руками и не испытывал неудобств от нагретого материала. Аномалия попятились, залепетав: — Э, э , э! А анестезия? — А ты внесла хоть копейку в мой фонд?       Он резко вытягивает руки и девушку пронзает адской болью. Стены содрогаются от душераздирающего крика.       Во всех барах Зоны торговцы могли оказать следующего рода услугу: занести деньги сталкера на особый счёт, счёт Доктора. Процедура это была добровольная, хотя на самом деле добровольно принудительная. Если сталкер попадал к Доктору под скальпель, Док брал с внесённых им средств нужную сумму, которая была своеобразной платой за лечение. Конечно, обращение к Болотному Доктору делалось только в особо сложных случаях, но в Зоне никогда не знаешь, куда тебя занесёт завтра, поэтому те, кто тут более менее освоился и знал о Докторе, не скупились закинуть некоторое количество денег на счёт. Вообще Аномалия предполагала, что лечит Док по факту бесплатно — все деньги очевидно уходят на медикаменты, инструменты, оборудование, еду и прочее. — Какая же ты тварь!       Хрипло заорала она, упираясь одной рукой в кушетку, чтобы не упасть, а другой пытаясь схватиться за щипцы, которые прижимались к уху, выжигая больную плоть. — Мутантов просто так лечишь, а для людей сраного обезболивающего жалко!       Она уже почти плакала, когда наконец Доктор отступил и вновь скрылся за ширмой. Девушка упала на кушетку, хныча и сворачиваясь в позу эмбриона. В ухе стоял жуткий звон, а боль нестерпимо пульсировала в щеке и казалось, во всей голове. Послышался приглушённый и размеренный голос Доктора: — Во-первых, тебе понадобилась бы местная анестезия, а во-вторых, у женщин болевой порог намного выше. Так зачем мне на тебя переводить дорогостоящие препараты? Ты и сама прекрасно справилась.       Аномалия ничего не ответила. Только тихо выла и жмурила красные от слёз глаза. Доктор вернулся, сел на стул, держа в руках бинт и мазь. Посмотрел куда-то вниз. — Смотри, твой друг пришёл тебя поддержать.       За край кушетки схватились тонкие серые пальцы, а затем и мордашка снорка, который сочувствующе смотрел на неё и даже издал какой-то тихий утешающий звук. Аномалия дрожащей рукой погладила его по голове и натянуто улыбнулась. — За заказ спасибо, забрал. Кейс и вашу одежду потом в тамбур положу, оденьтесь. А кому остатки везёшь? — Султану.       Прошипела девушка, тяжело дыша и пытаясь справиться с финальными аккордами боли, которая всё пыталась погнуть и сломать железный стержень внутри неё. Слизень скрежетала зубами, гневно раздувала ноздри и то и дело дёргалась, сжимая руки до белых костяшек. Доктор смотрел на это всё как-то обыденно и даже равнодушно. Историю того, почему он стал относиться к порождениям Зоны лучше, чем к людям, знала она и ещё один человек — сталкер Штырь. Тем не менее ей сложно было представить, что Доктор так легко обойдётся с ней. Точнее, рядом с ним она забывала, что у каждого человека есть своя обратная сторона, а также об одном важном правиле в Зоне — никому не доверять. Хотя возможно, она заслужила? Ничего радикального Доктор не сделал. Помог ей, пусть и болезненно, зато теперь точно не сдохнет в ближайшее время (однако такие выводы делать было опасно).       Девушка приподнялась на локте и выдохнула. Огненная резь в ухе стала отступать. Подняла на Доктора полный ненависти взгляд, оскалилась. — Ничего, я тебя знаю, скоро перестанешь злиться. Ты мне лучше вот что скажи... Старик встал, сделал ей перевязку с целебной жижей и отдал мазь. Потом подошёл к двери, запер её поплотнее и не отходя, спросил: — Я у тебя в кармане Око Назара нашёл. — Что?       Прохрипела Аномалия, садясь на кушетке и пробуя шевелить челюстью. Снорк запрыгнул рядом и стал тереться головой о её руку. В его ноге от жуткой раны осталась только дырка в штанине. Оно и понятно: с его метаболизмом организм при помощи Доктора справился с проблемой за считанные минуты. — Серёжка твоя. Её глаз ещё оком Сатаны называют. — И что? Я не суеверная. — Откуда она у тебя? — Подарили.       Невозмутимо отвечает Слизень, поглаживая мурчащего снорка. Доктор резко дёргается в её сторону и прижимает её плечи к стене, и грозно смотря на неё, почти кричит: — Кто?! — Монолитовец какой-то, я не знаю!       Испуганно взвизгивает Аномалия, пытаясь вырваться. Старик отпускает её, тяжело опускается на стул, массируя пальцами веки. — Не показывай её Бенито. Тебе же на Янов надо? — Д-да... — Поедешь сегодня ночным рейсом с моими коллегами. — Что? Какими коллегами? Что за рейс? — Увидишь. Серёжку им покажешь — ваш билет.