Разгадка его жизни

      Сильный порыв ветра заставил ветви старого миндального дерева с шумом обрушиться на оконную раму. Родное поместье, с его ухоженным регулярным садом и вековыми деревьями, давно не дарили атмосферу умиротворения и ощущения дома. Драко вздрогнул, машинально захлопнув книгу. Он запустил руки в волосы, обреченно склоняясь над столом.       Последний летний месяц прошел спокойно, если можно было так говорить. Вскоре, после падения Министерства, Темный Лорд покинул их дом, отправившись в какие-то странствия. Остальные Пожиратели также оставили “штаб”. Многие из них получили должности в новой структуре Министерства. Малфой мог бы радоваться такому стечению обстоятельств, но поводов для напряжения стало еще больше, чем прежде.       Почти сразу же, вернувшись домой, его застала шокирующая новость — Теодор Нотт, его первый и самый близкий друг, мертв. Это никак не укладывалось в голове, ведь, буквально, спустя день после его смерти, Драко видел Нотта живым.       Совершенно разбитый, он почти что был готов на отчаянный поступок. Воспоминания о неудачной попытке сброситься с башни в прошлом году, плотно засели в голове Малфоя. Имея в распоряжении маховик Дамблдора, Драко истерично рассуждал о том, как мог бы вернуться в ту ночь и помочь себе. Нет, конечно же, речь шла вовсе не о его собственном выживании. Драко гадко струсил и не смог самостоятельно прикончить Дамблдора, но основная ошибка была совершенно в другом. Он не должен был трепаться, не должен был показывать Нотту свою метку и давать повод думать, что ему можно помочь. Эти идиотские поступки запустили череду событий, из-за которых и погиб Тео.       Маховик мог все исправить. Драко не был дураком и имел представление о том, как работала Вселенная. Если бы ему удалось спасти Нотта, то пришлось бы все уравновесить — кто-то другой должен был умереть вместо Тео. Сдавливающее грудь чувство вины, подсказывало, что этой жертвой должен быть он сам. Как ни иронично, но все, что Драко делал последний год, было направлено на выживание, а обернулось таким образом, что ценность собственной жизни перестала казаться такой уж важной.       Безумные планы пришлось отложить, ведь кое-что, все-таки не сходилось. После провала задания, Малфой надеялся, что его больше не будут обязывать являться на собрания Пожирателей, но он ошибся. Он не видел в этом никакого преимущества для себя, пока, кое-что не произошло.       В один из его первых дней дома, Темный Лорд собрал всю свою свиту и, растягивая слова в шипящие звуки, принес Тиберию Нотту скупые соболезнования об утрате. Тот не повел и бровью.       Как знал Малфой, мистер Нотт никогда не был щедр на эмоции. Он всегда был строг и совершенно нечитаем. Драко доводилось видеть его в разных жизненных ситуациях, что не мешало сомневаться в том, что эмоции, если они и были, хранились глубоко внутри. Возможно, свою роль сыграло и заключение в Азкабане, но воспринимать смерть единственного сына настолько смиренно?       Драко слышал официальную версию и она казалась совершенно абсурдной. Отец Теодора никогда бы не допустил, чтобы его сын погиб из-за такой нелепицы. Будь это все хоть на долю правдой, Тиберий Нотт сгноил бы несчастных Де-Богарне просто за то, что они не сумели взрастить в своей дочери хотя бы крупицу критического мышления. Более правдиво выглядела другая версия, гулявшая осторожными шепотками среди остальных Пожирателей, но и она звучала довольно слабо — Тиберий Нотт собственноручно расправился с Тео, по приказу Темного Лорда. Это никак не могло являться правдой, если только мистер Нотт не узнал о Грейнджер.       Драко полагал, что он не знал. Ведь, если бы, все бы это было правдой, то Темный Лорд уничтожил бы весь их род. Он не терпел предательства и предпочитал устранение проблемы с корнем, даже если это лишило бы его ценного слуги, которым был Тиберий.       Маленькую надежду дарили множественные пробелы и странные моменты в обстоятельствах смерти Тео; например, несостыковка во времени. Без постороннего вмешательства, он не мог успеть сбежать с помолвки и оказаться в школе, ведь по заявлениям его отца, в тот момент, он был уже мертв.       Весь прошлый год Нотт крутился в компании Грейнджер, полагая, что этого никто не замечает. Их отношения вышли на весьма серьезный уровень, чего и опасался Драко, но похоже, эта карта сыграла наоборот. Он не знал наверняка, но прежний Тео не стал бы рисковать свободой своей воли и отказался бы от помолвки на самом начальном этапе. Он бы ничего не потерял без этого брака, ведь в любом случае, даже если бы Нотт пошел против отца, он все еще оставался единственным его наследником.       Но, то был бы другой Тео, не встретивший на своем пути Грейнджер. Драко понимал — именно из за нее Нотт устроил этот фарс. Гриффиндорское слабоумие, вероятно, передавалось воздушно-капельным путем.       Драко перевел взгляд на золотистый прибор на столе, беря его в руки. Я отмечаю каждый час, и мне за солнцем не угнаться.       Все сходилось в одной точке — маховик. С его помощью, Дамблдор и устроил участие Тео в убийстве.       В сорванной помолвке также прослеживалась определенная выгода и не только для Грейнджер. Драко был уверен; там уже были замешаны и интересны Дамблдора. Складывалось впечатление, что собственное убийство было лишь маленькой частью более глобального плана.       Дамблдор не был обеспокоен присутствием Тео в башне. Драко помнил смутно, но вроде бы, пожилой директор даже просил Нотта о смерти. Отсюда родилось предположение — директор дал Тео маховик, чтобы тот смог убить его, не навлекая на себя подозрений. Вероятно, для алиби, он же и разыграл подставную смерть Нотта. «Знала ли Грейнджер, что Тео убил Дамблдора?»       Маловероятно.       Учитывая, сколько внимания расследованию придавало прежнее министерство, вряд ли покойный старик обсуждал свой план хоть с кем-то, кроме исполнителя. Даже Снейп был дезориентирован, но вот Мистер Нотт, очевидно, что-то подозревал. «Ты смог выполнить свое задание?»       В интонации мистера Нотта звучали отголоски детства, когда Тео и Драко шалили, затем всегда оказываясь пойманными с поличным. В раннем детстве, Мистер Нотт виделся Драко строгой всевидящей тенью, следовавшей за сыном по пятам. Он всегда безошибочно определял обман. Спустя годы, стоя на Астрономической башне, Драко все еще ощущал себя маленьким мальчиком, которого вот вот уличат во лжи. Ведь Тиберий Нотт, будто бы, допускал, что, на самом деле, его сын был причастен к убийству.       Малфой повел плечами, прогоняя из памяти пронизывающий взгляд мистера Нотта…       Драко достаточно быстро преодолел охранные чары дневника директора, но приступил к его изучению лишь недавно. Изначально, забросив его, вместе с маховиком, под матрас, Малфой боялся лишний раз заглядывать туда, опасаясь быть застигнутым врасплох. Теперь, когда дом пустовал, он получил такую возможность. Привыкнув к постоянной осторожности, он вздрагивал от каждого постороннего шороха, нарушавшего тишину поместья, но продолжал читать.       До сих пор оставалась одна загвоздка — дневник любезно открыл ему только часть своей информации. Все записи были зашифрованы чарами, но ему все же удалось расколдовать некоторые. Остальные страницы не поддавались расшифровке. Как бы он ни старался, кроме списка продуктов и каких-то рецептов, на листах не появлялось ничего.       Все же, на некоторые вопросы, он смог получить ответы. Теперь, благодаря дневнику, Малфой не только знал, почему Тео оказался с ним и где находился сейчас. Теперь Драко знал пугающе много.       Рукопись была достаточно увесистой и оставалось только додумывать, что же еще она скрывала. Дамблдор был кукловодом и Малфой затруднялся с ответом даже самому себе: было ли хотя бы его имя настоящим?       Дамблдор был не тем, за кого себя выдавал.       Путешествия во времени, охота за душой Темного Лорда, поиски Даров Смерти. Он был везде и сразу, ему было известно все, что не знали другие, о прошлом, настоящем и даже будущем.       Казалось, что и сам автор дневника не далеко ушел от Темного Лорда. Многочисленные и нудные описания глубин темной магии, подталкивали Драко лишь к одному ответу. Писавший, скромно называл себя заблудившимся странником, но Малфой полагал, что у него, все же, было другое имя. Он вел дневник, как явку с повинной, рассказывая о том, как настоящий Дамблдор погиб во время внезапного всплеска магии его сестры, а сам автор, случайно оказался поблизости.       В тот день от Альбуса Дамблдора не осталось ничего, кроме волшебной палочки, которая, по убеждению автора являлась той самой Бузинной, и тогда, он занял его место, завладев ей.       Каждый, в Волшебном мире, даже тот, кто не обучался в школе, прекрасно знал имя человека, грезящего Дарами Смерти всю свою жизнь – Геллерт Гриндевальд.       Несомненно, маховик он тоже использовал, но явно не с теми целями, о которых писал. Мерлин знает как, но он, видимо, сумел покинуть тюрьму еще в сороковые и вернулся, чтобы забрать то, чем обладал по праву. Других объяснимых вариантов попросту не было.       В распоряжении Малфоя была нашумевшая книга Скитер. Не смотря на то, что у матери давно не было сил на чтение, она не отменила подписку на «Флориш и Блоттс» и все книжные новинки продолжали доставляться в поместье. Часами разглядывая колдографию двух молодых друзей, Драко отмечал их сходство друг с другом, подпитывая свою теорию. Гриндевальду достаточно было изменить свой пшеничный цвет волос на рыжий, чтобы сойти за Дамблдора. Он был немного выше ростом, чем Дамблдор, но и это различие было легко поправимо магией. Кроме того, у него было время подготовиться и полностью вжиться в роль. По его же словам, в период с тысяча девятьсот сорок пятого по сорок шестой, он находился в бегах и только спустя год вышел в мир под именем погибшего друга.       Гриндевальд путешествовал во времени. Он мог добывать информацию о будущем.       Иначе нельзя было объяснить, откуда он знал, кем станет Том Реддл еще в в его детстве, как и то, что он прекрасно знал о задумке с медальоном-крестражем, Гарри Поттере, его друзьях, самом Драко и Нотте. Уже тогда, когда даже их родители еще не родились, Гриндевальд вынашивал план относительно сегодняшних событий. «Но, как это возможно?» - Драко задавал себе этот вопрос постоянно, ведь путешествия в будущее были невозможны.       Мог ли Гриндевальд создать свой, более продвинутый, маховик? Чтобы перемещаться туда-сюда, от события к событию, конспектируя все в дневнике.              Имя Нотта постоянно мелькало в записях, намекая на важность его роли, что подтверждало изначальную теорию Драко о пользе его фальшивой гибели для лже-Дамблдора, но запутывало все остальное еще больше.       Зачем Гриндевальду было нужно все это? Почему, зная где находился настоящий крестраж, он отправил Поттера за подделкой, если действительно хотел убить Темного Лорда?       Ответов на эти вопросы не было, а от рассуждений и догадок скручивало внутренности.       Оставив чтение, Драко болезненно надавил пальцами на веки. Оставалась единственная вещь из внушительного списка проблем, с которой он мог разобраться сам.       Бузинная палочка.       Драко благополучно оставил ее на месте преступления, предлагая доступ к ней любому желающему. Опрометчивый поступок, но он не мог думать ни о чем другом в ту ночь. Малфой не сомневался – Темному Лорду должно было быть известно о ней и ему было жизненно необходимо добраться до нее раньше. Слизеринец до конца не знал мотивов Гриндевальда, но понимал, что палочка, в итоге, должна оказаться у Поттера. Только так их страдания закончатся.       По древнему обычаю, всех волшебников хоронили вместе с их палочками, что, скорее всего, произошло и с Бузинной. Попасть в школу в его положении было проще простого, но вот добраться до усиленно охраняемого грота было сложной задачей. Ему непременно понадобится помощь и он знал, кому можно довериться.

***

      На самом краю опушки их лагеря, Гермиона старательно пускала заклинания в каждый участок барьера, исключая упустить даже самую малейшую брешь в защите. Она была настолько увлечена процессом, что заметила постороннее присутствие только когда подошла к чужакам вплотную.       От неожиданности, Гермиона дернулась и зажала рот рукой, пытаясь унять рваное дыхание. Несмотря на всю надежность собственных чар, проницаемость звуков невозможно было полностью исключить.       Их было трое, но Грейнджер узнала лишь одного. — Я больше не могу его тащить! Давайте убьем и оставим здесь. Мы не выручим за этого урода и канта, - брезгливо сказал мужчина, роняя чьё-то тело на землю, пиная его ногой. — Эй, сейчас твоя очередь! — Тихо, - мягко произнес тот, в ком она узнала Струпьяра.       Он приложил палец к губам, глядя, прямо в то место, где стояла Гермиона. Ее ноги будто бы вросли в землю, а дыхание сперло. Меньше пары футов отделяло девушку от одного из самых успешных в своем деле охотников за головами и ближайшего подчиненного Фенрира Сивого.       Его подельники замерли, отслеживая реакцию своего главаря. Струпьяр, в это время, подошел еще ближе, протягивая руку прямо к барьеру. Теперь, их с Гермионой разделяли какие-то жалкие пара дюймов.       Девушку охватила невероятная паника, хотя она и понимала, что он не сможет даже коснуться нее. В этот момент она могла лишь ругать себя за то, что не наложила на лагерь отводящие чары. — Что там такое? - не выдержал один из егерей, неуклюже подбираясь к Струпьяру.       Воспользовавшись созданным им шумом, Гермиона отступила со своей позиции на несколько шагов назад.       Струпьяр раздраженно рыкнул: — Из за вас, тупых идиотов, я потерял след! «Он оборотень» - подумала Грейнджер. — Гарри Поттер? - взбудоражился третий егерь. — Нет, - Струпьяр покачал головой, - Английская Роза. Это женщина. Английская Роза.       Так назывались духи, которые ей подарил Рон на прошлый день рождения. Гермиона подцепила край свитера, поднося его к носу.       Они ей даже не нравились. Для Гермионы это был слишком активный запах, но прошлой осенью она думала, что сможет привлечь внимание Рона, если будет пользоваться подарком. Впоследствии выяснилось, что духи он купил, в последний момент на распродаже в Хогсмиде, его самого больше интересовала Лаванда Браун, а Гермиона не переносила столь резкие ароматы и предательство. Парфюм был благополучно заброшен в дальний угол комнаты вместе с этим свитером, сумевшим, каким-то образом, сохранить слабые нотки навязчивого запаха до следующей осени.       Струпьяр задумчиво окинул взглядом пустое пространство, которое было барьером, и скомандовал своей шайке идти дальше.       Как только их шаги отдалились, Гермиону забила мелкая дрожь. Уже было слишком поздно для этого, но она все равно стала колдовать отводящие заклинания. Уходить ночью, когда в округе терлись егеря, было слишком опасно, но такая осторожность могла бы помочь им дождаться хотя бы рассвета. Думаешь, это поможет? - усмехнулся голос в ее голове. — Думаю, тебе стоит заткнуться, - вслух ответила Гермиона. Слишком поздно, ведь он уже учуял твой мерзкий аромат. Вам некуда бежать.       Грейнджер молчала и, сжав зубы, продолжала колдовать над барьером. Ты подставила своих друзей. Хотя чего еще можно ожидать от грязнокровки? Забыла о базовых принципах безопасности, но не забыла прихватить с собой флакончик вонючих духов… «Черт» Думаешь, что приносишь пользу, но лишь приближаешь гибель всех, кто тебе дорог.       Она сморщилась. Твои родители в безопасности, лишь потому что тебя нет рядом, но это даже не твоя заслуга. У тебя не хватило смелости самой стереть им память…       Вдох. Ты заставила его взять на себя твои грехи, но твои руки и так уже по локоть в крови. Думаешь Изабель, была бы мертва, если бы тебя не было в его жизни?       Гермиона выронила палочку, обеими руками хватая свою сумку. Вопрос лишь в том, сколько еще проживет сам Теодор, находясь вблизи тебя. Ты настолько эгоистична, что ради своего комфорта готова жертвовать жизнью возлюбленного… «Один, два, три, четыре…»       Предательский пузырек, будто бы, затонул на дне ее сумки. Быть здесь, только твой выбор. Теодор никогда этого не хотел. Он никогда не хотел тебя…       Боковым зрением она заметила движение внутри барьера и, от неожиданности, выронила сумку. «Это все не по-настоящему», – повторяла себе Гермиона, глядя на его, блестяще точную, копию. — Боишься меня? - с грустной усмешкой спросил Тео.       На нем был тот же парадный костюм, в котором он появился на вилле Забини в свой день рождения, но была одна несостыковка — полностью пропитанный кровью пиджак. Гермиона помнила, что в реальности на нем его не было. Лишь рубашка, у которой были грязными только рукава.       Нотт медленно приближался к ней, пока Гермиона пятилась назад, впиваясь взглядом в его ботинки, не имея сил посмотреть выше. Она была в достаточно беззащитной позиции, сидя в листве, но надеялась, что он не сможет причинить реального вреда. — Я тогда специально снял его, чтобы не пугать тебя, – в такт ее мыслям пояснил Тео, легко дотронувшись кончиками пальцев до ее шеи.       Девушка не могла найти в себе силы сказать хоть что-то. Она замерла, не способная сдерживать крупные слезы. Ощущение скованности в груди, отдавалось острой болью под сердцем. Сложно было поверить, что он не был реален. Даже прикосновение ощущалось настоящим, но только очень холодным.       Будучи до смерти напуганной, Гермиона надеялась, что видение рассеется само, как это было со змеей, но фальшивый Тео не собирался уходить, даже если она не отвечала. — Ты думаешь, что сходишь с ума? - тихо спросил он, присев на ее уровень к земле.       Гермиона продолжала беззвучно плакать, вдыхая через рот и выдыхая через нос. Она старалась делать это очень тихо, без лишних звуков, и не думать ни о чем, за что бы он мог зацепиться. — Все, что я сделал было только ради тебя, – с сожалением в голосе сказал он.       Она непроизвольно дернулась, когда вдруг, лже-Тео снял с себя пиджак. Гермиона сцепила трясущиеся руки и сомкнула зубы. Ей казалось, что она горит.       Тео расправил плечи, с удивлением оглядывая свое тело. На его груди проступило багровое пятно, быстро пропитавшее ткань кровью. — Посмотри что ты натворила…       Он расстегнул пуговицы, одну за другой, медленно разводя края рубашки и Гермиона смогла увидеть колотую рану на его груди. Его кожа начала приобретать синеватый оттенок, а на лице проступили темные вены. Кровотечение из раны только усиливалось, заливая собой листья и ее кроссовки.       Гермиона подтянула ноги к себе и начала отползать от него на локтях. Ненастоящий Тео смотрел прямо в ее испуганные глаза, своими, налитыми кровью. — Я мог отдать тебе все.       Она хотела закричать, позвать на помощь, но будто бы забыла как напрягать голосовые связки. Гермиона нащупала единственную внятную мысль среди своей паники — ей нужно бежать.       Собравшись с последними силами, она сделала рывок в противоположную от него сторону. Наплевав на оставленные вещи, Гермиона, что было мочи, побежала до палатки.       Она не оборачивалась, сузив свой обзор лишь до конечной цели, где была безопасность. Гермиона не знала, следовал ли Тео за ней, но продолжала ощущать его присутствие. Свитер душил ее и она сбросила его куда-то в листву, даже не придавая значения тому, что с ним она лишилась и медальона на шее. «Быстрее, быстрее», – звучало набатом в голове.       Она не обратила внимания, находился ли кто-то в палатке. Все, что нужно было сделать в данный момент, поскорее добраться до ванной. «Быстрее»       В хаосе мыслей, она различала лишь одно слово, звучавшее в голове, словно навязчивая мелодия. «Таблетки»       Наконец, оказавшись на месте, она вцепилась в полку и стала лихорадочно сметать с нее все, что попадалось под руку. Оранжевый пузырек был надежно спрятан от посторонних глаз за ее шампунем. Трясущимися руками, Гермиона высыпала содержимое в рот и открыла кран, зачерпывая воду в ладони.       Только так она заставит его уйти.

***

      Малфой выпал из задумчивости, когда Вейзи громко повторил вопрос, который он все равно не расслышал.       Возвращение в школу не было приятным призом за службу, а в случае Драко и вовсе обусловлено лишь вынужденной мерой. Пропустив начало учебного года, он не получил даже выговора. Только значок старосты и отдельную комнату, но Дарко вернулся не за привилегиями. Он должен был раздобыть палочку и найти, в этих стенах, способ полной расшифровки дневника доппельгангера Дамблдора.       Взяв свою тарелку, Драко вышел из за стола и пересел в самый его край, чтобы никто не мешал сосредоточиться.       После того, как школа попала во власть нового руководства, многое изменилось. На младших курсах Малфоя раздражали шумные Гриффиндорцы. В те времена, он фантазировал, чтобы их отсадили в какой-нибудь хлев, где им было самое место, но глядя на пустующие столы напротив, он не ощущал того удовольствия, которое рассчитывал испытать в двенадцать лет. Всех Гриффиндорцев согнали на самый нижний уровень подземелий, где они теперь и жили и ели, покидая его только ради занятий и получения очередных наказаний. Круциатус больше не был запрещенным заклинанием в этих стенах, а места напротив, теперь занимали студенты, желавшие уединения. Такие, как Блейз и Пенси.       Как бы Малфой ни старался, ему не удалось создать зрительный контакт с Забини. Эта парочка нарочно не замечала того, как он выжидающе смотрел на них весь ужин.       Драко вздохнул, переводя взгляд на трибуну, где сидели учителя. В качестве директора, Снейп почти не появлялся в общественных местах и будто бы вовсе не принимал участия в жизни школы, но он оставался его последней надеждой. Малфой не знал наверняка, но его поведение в ту ночь на башне заставило заподозрить Снейпа в двойной игре. Хотя, сам Драко отрицал это прежде, но похоже, что Дамблдор, или Гриндевальд, не врал, когда сказал, что Снейп больше не верен Темному Лорду. Сами того не зная, и Драко и Снейп стали частью этого сложного уравнения.       Не было никаких сомнений в том, что никто кроме Драко не догадывался о истинной личности покойного директора. Такой секрет, попросту, невозможно скрыть, если ввести хоть кого-то в курс дела.       Отложив недоеденный ужин, он решил навестить Снейпа. На правах старосты школы, Драко имел на это полное право.

***

      Амикус Кэрроу стоял сложа руки, преграждая путь к лестнице, ведущей в кабинет. Подойдя ближе, Драко приосанился и кивнул, как это всегда делал отец. Кэрроу не отошел в сторону и вопросительно посмотрел на него. — Нужно подписать табель, - серьезно сказал Драко, поднимая бумагу на уровень его глаз, - я прибыл в школу только сегодня.       Пожиратель медленно кивнул, не говоря ни слова, и, будто нехотя, отступил с прохода.       Кабинет, как и прежде, был защищен паролем, но по-видимому, Темный Лорд лично приказал усилить охрану. Было ли это связано с тем, что он боялся за безопасность Северуса или с тем, что он сомневался в его преданности, Драко не знал. — Хватит стоять в дверях, - строгим голосом обратился к нему Снейп, - что вам нужно?       Драко положил бумагу на стол, опершись руками по обе стороны от нее: — Мне нужен доступ на остров с гротом.       Снейп вздернул одну бровь, глядя на него с пренебрежением и насмешкой: — Желаете снять психическое напряжение, детерминированное последствиями от недавнего преступления?       Драко понимал, что стоит пойти ва-банк. Пока Снейп считал его преданным фанатиком, он не будет доверять ему. Ходить вокруг да около не было никакого смысла, он либо за одно с Орденом, либо нет. — Я знаю, что вы работаете на Орден.       Снейп сжал зубы и резко схватил его за воротник, притягивая ближе. — Глупый мальчишка, - процедил он, - ты должен быть благодарен, что я взял на себя убийство. Если бы Темный Лорд знал, что это был ты, то ты бы был в боях, а не прохлаждался на свободе! — Это сделал не я, - отчеканил Драко, вырвавшись из его хватки, - но и обязан я за это не вам! Сейчас, этот человек, нуждается в моей помощи не меньше, чем в вашей.       Снейп пристально посмотрел на него, пытаясь найти какой-то подвох в его словах. — Твоя палочка, - громко потребовал он, вытянув руку.       Без колебаний, Малфой передал деревко в его руки.       Проведя над ней несколько диагностических манипуляций с заклинаниями, Снейп побледнел, а Драко не смог скрыть своей ухмылки. Он никогда не применял убивающих проклятий и бывший профессор сейчас сам наблюдал неоспоримое подтверждение этому. — Это Дамблдор заставил вас принять непреложный обет, верно? - надавил Драко.       Снейп продолжал молчать, будто задумавшись о чем-то.       Драко мог ошибаться на его счет, но даже если бы Северус был предан Темному Лорду, он бы не стал сообщать ему об этом разговоре. Не тогда, когда их жизни плотно переплетены. — Мне нужно в грот, чтобы забрать то, что поможет Поттеру победить. Возможно я не произвожу впечатление надежного человека, но правда хочу помочь.       Глубоко вдохнув, директор опустился на стул, потирая лоб. Никогда в жизни Драко не видел его таким растерянным. — Ты не должен в это лезть. Только не тогда, когда наши жизни связаны обетом. Если мы оба умрем, то это никому не окажет услугу. Да и меча нет в гробнице.       Драко напрягся. «О чем он?» — Более того, его нет в школе, - продолжил Снейп, - я знаю как разобраться с этим и в сторонней помощи нет необходимости. Забирай палочку и больше не появляйся здесь с подобными предложениями.       Снейп взмахнул рукой и входная дверь, с хлопком, открылась.       Драко молча кивнул, принимая тот факт, что от него как всегда отмахнулись. Попытка все равно не оказалась провальной. Теперь он знал наверняка – Снейп помогал и будет помогать Поттеру, хотя Драко и смог обескуражить его, заставив думать, что избранный причастен к смерти Дамблдора. «По крайней мере он будет молчать», – подумал Драко.       Ему не стоит знать об участии Нотта, как и Темному Лорду знать, что в башне был кто-то третий.       Драко не понял, о каком мече шла речь, но, видимо, тот был крайне важен. Скорее всего, Малфой бы тоже знал о ценности этого предмета, если бы расшифровал дневник до конца.       Впрочем, это было не так страшно. Кажется, у Снейпа бы свой план. О палочке он даже не догадывался.       Осознание того, что все-таки придется навязаться Блейзу с разговором, заставляло Малфоя ощущать волнение, которое он не испытывал даже в кабинете директора. Они не разговаривали уже много месяцев, но Драко надеялся, что Забини, как и он, вернулся в школу, только чтобы помочь Нотту.       Мысли роились в голове, пытаясь собраться в емкий монолог. Нельзя было упустить ни единой детали или связи. Чтобы Забини согласился отправиться вместе с ним к гроту, Малфою предстояло выложить все, как есть. О том, что на самом деле произошло в башне, о палочке, маховике и, главное, о Гриндевальде.

***

— Блять, - устало вздохнул Забини, заходя в спальню, - у старост же отдельные комнаты. Какого хера тебе надо? — Нужна твоя помощь. — Хватает же тебе наглости, - Блейз покачал головой, - проваливай, пока я не сорвался, - сказал он, придерживая открытой дверь.       Драко оставался на месте. — Ты должен помочь не мне. Я знаю, тебе тоже известно, что Тео жив.       Лицо Забини вытянулось. Он выглянул за дверь, чтобы убедиться, что снаружи пусто, и тихо закрыл ее. — Откуда ты… — Лучше присядь, - осторожно предложил Драко, - мне нужно многое тебе рассказать.

***

      Как и всегда, в осеннее время года, Шотландию накрыл циклон, сопровождавшийся сильными порывами ветра и нескончаемым мелким дождем. Черное озеро затянуло крупными волнами, напоминающими морские, что делало этот путь более опасным, но, все равно, единственным. Метлу было легче заметить из замка, чем маленькую лодку без фонаря.       За всю дорогу до острова, Малфой и Забини не сказали друг другу ни слова. После подробного рассказа Драко, Блейз, казалось, просто не смог найти, что ответить. Ситуация настолько повергла его в шок, что он согласился на участие без лишних препирательств, лишь уточнив, когда они выходят. Единственным условием их соглашения была Паркинсон. Блейз настоял, что она не должна ничего знать. Драко не возражал, но в глубине души сожалел, что не может объясниться с ней за все, что сделал и принести свои никчемные извинения.       Бросив веревку, Забини подтянул лодку к берегу. — Туда, - Малфой указал рукой в сторону устланных листьями ступенек.       Блейз только кивнул и последовал за ним.       Это место выглядело так, словно с дня похорон тут не ступала нога человека. Под ногами валялась одинокая, выцветшая и вымоченная дождями, программка с некрологом, но кроме нее ничего не говорило о том, что всего пару месяцев назад здесь собирались все сливки Волшебного общества. Как только Министерство пало, Дамблдор и произошедшее с ним, канули в лету.       Внушительный каменный монолит был выполнен из белого необработанного мрамора и внешне напоминал гробницу какого-то фараона. Подойдя ближе, оба слизеринца замерли в нерешимости. Дамблдор был захоронен без гроба. Его тело покоилось на мраморной плите и выглядел он так, будто бы ненадолго задремал, перед тем, как отчитать их за нарушение школьных правил.       Драко успел сделать только шаг, когда его охватило старательно отодвигаемое чувство вины. Этот огромный мраморный памятник будто бы был воздвигнут как доказательство всех неправильных поступков Малфоя. Он символизировал не только смерть этого непонятного человека, но и риск, и беды, которым Драко подверг своих семью и друзей. Проглотив ком в горле, он, все-таки, приблизился к телу. Дамблдор лежал со скрещенными руками, а в его пальцах действительно была сжата та самая палочка из книги.       Нерешительно потянувшись, Драко вытащил ее, стараясь плотно не хвататься за рукоять, но вмиг палочка завибрировала в его руках и, от неожиданности, Малфой выронил ее. — Интригующе, - пробормотал Блейз, вынимая из под цветочной композиции, вокруг тела, меч.       Это были его первые слова Драко за несколько часов.       С волнением глядя на меч в его руках, Малфой осознал, что тот был тем самым мечом, о котором говорил Снейп. Более того, Драко видел этот предмет в своем доме, правда издалека и не придал ему необходимого значения. Он смутно помнил, как Беллатриса отправляла меч в свое хранилище, с позволения Темного Лорда, но на тот момент это было одной из его многочисленных и необъяснимых прихотей. Уже, глядя на артефакт вблизи, Малфой четко видел львиный символ, не оставляющий простора домыслам. Это был Меч Годрика Гриффиндора, тот самый, который был нужен Поттеру. Драко просиял.       Забини, в этот момент, был больше поражен тем, что Малфой только что выронил на землю: — Это, на самом деле, она? - в неверии спросил он, опуская меч. — Думаю, да, - ответил Драко.       Достав из кармана белоснежный платок, он поднял палочку с земли на уровень глаз. Малфой прекрасно понимал, что палочка считала его своим новым владельцем, но он не ощущал морального права пользоваться ей или, вообще прикасаться. — А это, я так понимаю, пресловутый меч Годрика Гриффиндора, - усмехнулся Забини, поднося меч к лицу, - думаешь, он нужен чтобы уничтожить тот крестраж? — Да, - коротко ответил Малфой, во все глаза рассматривая артефакт.       Их удача вселила в Малфоя надежду и он ощутил неожиданный подъем в своем психоэмоциональном состоянии. Шансы Поттера выиграть эту войну стали высоки, как никогда. Кроме того, он надеялся, что его нынешние и будущие попытки помочь, восстановят и его отношения с друзьями. — Ты знаешь, как связаться с Тео? — Я писал ему, - ответил Блейз, опуская меч, - конечно же, обратной связи не было, но письмо точно вручено Нотту в руки. — То есть, теоретически, мы можем снова отправить к нему сову? — Можем, - задумчиво ответил Забини, - но боюсь, что поручать ей столь ценный груз не стоит. К тому же, нам надо незаметно вынести это из школы. Возможно, домовики? — Нет, - отрезал Драко, - их сейчас плотно отслеживают. Исчезательный шкаф все еще в Комнате Забытых Вещей.       Он ощутил неприятное волнение, упоминая артефакт, который починил лишь для того, чтобы создать все эти неприятности, но Забини не повел и бровью. Будто бы все было как прежде, Блейз не стал зацикливаться на ошибках и обидах, обмусоливая неправильные поступки Драко, продолжив рассуждать над решением проблемы: — Прямо в руки Темному Лорду? - скептически заметил он, - даже если я отправлю, а ты примешь, твое нахождение у Горбина слишком подозрительно. Да и как быть дальше? Где мы будем искать Нотта? — Можно найти способ заставить меч самому появиться там, где они скрываются. Такова гриффиндорская легенда. Ну или попробовать транспортацию магией крови. Это не семейная реликвия, так что поможет только библиотека. — Долго, - отсек Блейз, - может оставшиеся в школе Гриффиндорцы что-то знают? Лавгуд и Лонгботтом уже пытались что-то выкрасть из кабинета директора. Возможно, они искали этот меч. — И чем это закончилось? - Драко убрал палочку в карман и сложил руки на груди. — Полный провал и круциатус, - угрюмо вспомнил Забини.       Он замолчал на пару секунд, после чего спросил: — А что насчет палочки? — Ее нельзя оставлять без присмотра, это еще больше увеличивает риски. Если меч может исчезнуть сам, то палочкой легко завладеет кто угодно. Тут понадобится личная встреча, - ответил Малфой. — Что если использовать Снейпа? У него же там какой-то свой план был, - с небольшой издевкой подчеркнул Забини, - к тому же у нас есть то, что он искал.       Драко скривился. — Тогда он докопается до палочки и всего остального. Гриффиндорцам я бы тоже ничего не поручал. Захотят деталей и случайно раскроют нас. — Значит сами, - Блейз нахмурился.

***

      Тео запрокинул голову, разминая затекшую шею и встал с кровати.              Гермиона иногда приходила в сознание, хотя он не был уверен, что она отдавала себе отчет в этом. Не смотря на узкую кровать и не удобное положение, Нотт старался не покидать своего поста, безостановочно дежуря над ней. Как объяснил Гарри, таблетки, которые принимала Гермиона, служили седативным средством для борьбы с депрессией. Тео винил себя за то, что упустил ее состояние, глубоко погрузившись в их общую миссию. Не нужно было много знать о магловских препаратах, чтобы догадаться, на что рассчитывал человек, принявший больше положенной дозировки. Нотт знал, Гермиона никогда бы не решилась на такое сама, а значит ее подвели к этому шагу.       После этого страшного случая, ребятам пришлось раскрыть друг другу общие побочные действия от крестража. В итоге, они приняли решение сократить время ношения медальона до двух часов. Тео налил себе кружку чая, отказавшись от очередной порции предложенной Поттером еды, и вернулся в комнату, где уже более суток спала Гермиона. Он сел в кресло рядом с кроватью, притянув колени к груди. Открыв лежащую рядом книгу — «Сказки Барда Бидля» – он метался глазами по строчкам, суть которых в уме не складывалась в единую картину, ведь его мысли были совсем не здесь. — Молодой мистер Нотт должен дать мисс Гардении чуть отдохнуть, — произнес пискливый робкий голос. — Совсем нет, Уигби, — я в порядке, спасибо. Милый, и что же вы еще сегодня прочитали с мистером Вареном?       Сидящий по-турецки мальчик держал лежащую женщину за руку, завороженно продолжая:        — Мы читали про Зайчиху-Шутиху и Пня-Зубоскала. Мистер Варен сказал, что эта сказка о самозознании, - мальчик нахмурился смакуя новое для себя слово, - Нужно учиться на своих ошибках чтобы не стать таким, как глупый Король. — И ты согласен с его мнением? — Да, только вот как получилось обмануть короля, если он не такой уж глупый? Он же смог придумать как убрать всех настоящих волшебников. — Короля ослепили собственные высокомерие и жадность, - ответила мама, убирая кудряшки с его задумчивого лица, - темные чувства могут завладеть даже хорошим человеком. Потому так важно обладать самосознанием. — Значит не бывает полностью хороших людей? - спросил мальчик, обдумав слова матери, - как же мне понять, кто хороший, а кто нет и где научиться этому самосознанию? Я не хотел бы дружить с такими, как глупый король. — Этому нельзя научить, но с опытом это придет. Мир не так прост, как кажется на первый взгляд, ведь человек не может быть чем-то одним. В каждом из нас есть и плохое и хорошее. — Даже в тебе? - удивился Тео. — И во мне и, даже, в тебе, - улыбнулась мама, успокаивающе гладя его по спине, - но мы же с тобой рассуждаем сейчас об этом? Значит ты, как и я, понимаешь, что нужно замечать за собой ошибки и исправлять их, чтобы хорошее в нас перевешивало все плохое. Женщина начала кашлять, и несколько домовиков подскочили к кровати, суетясь вокруг нее с лекарствами и водой. Тео заметил, как побледнела кожа мамы, которая, несмотря на недуг, изо всех сил старалась подавать вид, будто ничего не происходит.              Только вот Тео все понимал.       Вошедший в комнату отец взял сына на руки и забрал из комнаты, не дав им попрощаться.       Каждая минута рядом со спящей Гермионой ощущалась как вечность. Тео видел, как поднимается ее грудная клетка когда она вдыхает, и даже пару раз замечал, как она мимолетно облизала свои губы — жутко милый и, почти что детский жест. Он понимал, что она придет в норму, и что скорее всего проснется в самое ближайшее время, но мысль о том, что они могли не успеть, ощущалась щемящей болью внутри. То ли от холода, то ли от стресса, в котором он находился — Нотт испытывал мандраж. Он пытался нивелировать физическое проявление страха с помощью теплого чая и выдоха сквозь зубы, но ему с трудом это удавалось.               Тео в очередной раз взглянул на обработанный зельем участок ее шеи, где кожа приобрела землисто серый оттенок. Если бы она проходила с крестражем чуть дольше, то с ней бы произошло то же, что и с Дамблдором после ношения кольца. Тео ощущал всю вину, за произошедшее с ней, только на своих плечах. — Все сюда! - раздался вскрик Гарри.        Нотт вскочил с места. Он уже не ждал ничего хорошего, когда кто-то из них начинал звать на помощь. Меньше всего, ему сейчас хотелось бы увидеть изувеченных Поттера или Уизли.       Тео и, совершенно здоровый Рон, возникли в общем пространстве палатки почти одновременно.       Гарри был в полном порядке, хоть и выглядел перевозбужденным, расхаживая по комнате с куском зеркала в руках. Казалось, будто бы его распирало от какой-то важной информации, но он не решался рассказать. — Гермиона пришла в себя? - попробовал догадаться Уизли. — Еще нет, - ответил Нотт, - но ей стало лучше. — Если «лучше» — это «все еще не проснулась», то это не хорошие новости… — Кажется, я видел Дамблдора, - объявил Гарри, пытаясь сдержать полусумасшедшую улыбку в уголках губ. — Вот и галлюцинации, - обреченно вздохнув, заключил Рон.       Он подошел ближе, протягивая руку: — Снимай. — Да нет же, - отмахнулся Поттер, - в зеркале! Он был по ту сторону. Всего на минуту, но я точно знаю, это был он. — Это невозможно, - Рон покачал головой, - Кикимер сказал, что зеркало было украдено из дома на Гриммо и продано неизвестно кому. Тебя хотят обмануть. — Я знаю что я видел, - возразил Поттер, - это точно был он. Возможно не совсем он, - замялся Гарри, - может какая-то проекция, призрак или он вообще никогда не умирал и разыграл свою смерть для врагов?       Казалось, что у Гарри и самого возникали некоторые неприятные вопросы к Дамблдору.       Нотт нахмурился. — Кто бы стал вот так с нами поступать? - разочарованно спросил Уизли, - вынуждать скитаться по лесу три месяца, в неизвестности, носить крестраж…       Он замолчал, тоже задумавшись.       Перебирая в памяти прочитанное в дневнике, Тео понял, что не может заключить наверняка, было ли это невозможным или, все же, Дамблдор в очередной раз обманул их всех.       Снаружи раздались глухие звуки ударов и голос разъяренной птицы. Все трое немедленно поспешили на улицу. — Нет! - Гарри вытянул руку, преграждая Нотту путь к границе барьера, - это может быть ловушка!       Тео лишь ухмыльнулся, думая о том, как минуту назад, он не считал проекцию Дамблдора опасной.       Тот же филин, что настиг их в Министерстве, настойчиво пытался прорваться через барьер, но все его попытки были безуспешны. Блейз получил эту птицу в подарок, на первый день в школе и, от чего-то, питал к ней очень теплые чувства. Ноту не хотелось, чтобы в попытке исполнить свой долг, она расшиблась о края границы.       Тео замер на месте, но лишь для того, чтобы выиграть время. — Хотят нас выманить, наверное, - добавил Рон, глядя в небо, - хотя, подождите-ка…       Он приставил руку ко лбу, пряча глаза от солнца.       Гриффиндорцы потеряли бдительность за дальнейшими выяснениями принадлежности птицы, и Нотт воспользовался шансом. Его уже порядком тяготили все накопленные секреты от Гермионы и ребят, но он не мог иначе. Тео резко сорвался с места, покидая безопасную зону, чтобы добраться до птицы первым.       Это было лишь безобидное письмо от друга, маленькая нить, связывавшая его с внешним миром. В конце концов, у Гриффиндорцев, для этого, было целое радио, а у него ничего.       Поттер и Уизли вцепились в него, как только Тео успел ухватить заветный конверт, и повалили его на землю. — Отдай! - вскрикнул Уизли. — Нотт, - сквозь сцепленные зубы произнес Гарри, пытаясь удержать Рона, - отдай его по-хорошему или я…       Перевернувшись на спину, Тео попытался отпихнуть Уизли локтем, но навалившееся на него тело Поттера не позволяло этого сделать.       Это не было похоже на обычную драку, скорее на ленивую возню, которая могла закончиться, как только кому-то это надоест. Сценарий, множество раз пройденный, за это время и, от того, полностью утративший свой смысл.       За долгие сутки, что Гермиона была без сознания, они слишком вымотались эмоционально, чтобы тратить силы на борьбу друг с другом из за ничего. Нотт просто сдался, распластавшись в листьях и тихо рассмеялся. — Что смешного? - буркнул Рон, поднимаясь на колени. — Если бы не Гермиона, я бы тебе сейчас врезал, - улыбнулся Нотт, - но она бы расстроилась. — А я и так могу тебе врезать! — Стоп, - Гарри торопливо поднялся с земли, надевая очки, - мы все здесь с одной целью. Нужно сохранять единство, только так мы не сойдем с ума и сможем… — Ты закончил с лидерским напутствием? - устало спросил Тео, сощурившись от рассветных лучей. — Полагаю да… - озадаченно ответил Поттер, - от кого письмо? — Это Блейз и он уже связывался со мной. Тогда, в Министерстве, - Нотт повертел в руках письмо, обдумывая свое предложение, - давайте так, - он вздохнул, - вы все равно бы узнали о нем, так что, сначала читаю я, потом отдаю вам. Идет?       Гриффиндорцы молча переглянулись. — Идет, - торопливо ответил Поттер. — Только мы будем смотреть, - добавил Уизли, - мало ли, вдруг письмо проклято.       Нотт фыркнул, качая головой, и вскрыл конверт. Ребята вытянули шеи, чтобы рассмотреть содержимое вместе с ним. — Это програмка с похорон Дамблдора! - воскликнул Рон, как только лист показался из конверта.       Тео отодвинулся от протянутой руки Уизли, бегло осматривая листок со всех сторон, пока не обнаружил короткое сообщение. Он не знает, что меч в хранилище подделка. Мы нашли оригинал и ее. Место сообщит портрет в сумке Грейнджер.       В самом углу пожелтевшей программки был изображен маленький символ Даров Смерти.       Нотт нахмурился, перечитывая еще раз. Почерк отправителя был знаком ему, но это был вовсе не Забини. Очевидно, друзья объединились ради помощи ему. В груди закололо от осознания, что они оба живы и вновь разговаривают друг с другом. «Ее?»       Неизвестно как, но похоже, они нашли не только меч, но и палочку, что одновременно радовало и пугало Нотта, ведь его друзья находились в школе, в опасной близости от Пожирателей Смерти.       Но, откуда Блейз и Драко знали о палочке и, к тому же, что у Гермионы был с собой какой-то портрет, о котором не знали даже они сами?       Он передал письмо в руки взведенных от ожидания, словно голодных животных, Гриффиндорцев и задумался. — Где сумка Гермионы? - спросил он. — Там, в палатке, - ответил Гарри не придавая значения вопросу, все еще разглядывая программку. — Что за черт, - прошептал Уизли, читая вместе с ним. — «Мы» это кто? - уточнил Поттер, почесав нос, - как много слизеринцев в курсе дела? — Блейз и, вероятно, Драко. Ведь это его почерк, - честно ответил Тео, - а «она», думаю, речь о… — Ах, Малфой! - возмутился Рон, - нам помогает Пожиратель Смерти, просто замечательно! Молодец, Нотт! — Он не будет вредить, - жестко ответил Тео, - Драко мой лучший друг. — Лучший друг, значит? Не ты ли плел всем на Гриммо, что вы давно не общаетесь? - Рон словно открыл какой-то кран, все это время сдерживавший поток недовольства, - У него меч Годрика Гриффиндора и гребанная Бузинная палочка! Он Пожиратель Смерти! С чего ты взял, что он не навредит? — Ты вообще нихрена не знаешь о дружбе, - ядовито усмехнулся Нотт, - что бы ни произошло с Драко или со мной, мы всегда были и останемся друзьями. Для тебя это наверно в новинку, - съязвил он, - но мы, слизеринцы, не бросаем друзей в сложной жизненной ситуации, даже если это приносит неудобства.       Лицо Рона в миг побагровело, осознавая намек Нотта на события, произошедшие между ним и Гермионой в прошлом году. Точнее, когда он оставил друзей, полностью увлекшись Браун. — Да как ты смеешь! - Уизли поднялся на ноги, сжимая кулаки, - наши отношения с Мионой тебя не касаются. Ты ничего не знаешь! — Тише, - Гарри попытался предотвратить вполне реальную, на этот раз, драку, вставая между ними, - давайте мы все… — Напомни, где был ты, в ее прошлый день рождения? Или, может быть, ты что-то сделал, когда Маклагген распускал про нее гадкие слухи? Может, ты помогал ей в поисках чаши? Хотя постой… — …Успокоимся! - Поттер повысил голос, пытаясь быть услышанным, но это не возымело результата. — Это не твое дело! - выплюнул Рон, пытаясь перекричать Тео, - ты понятия не имеешь… — … Я вот помню, как ты пытался рассорить нас с помощью Пенси, как только узнал, что чаша может быть в моем хранилище. Не так ли? Кажется, тебя вполне устраивало, что Гермиона убивается по тебе, пока ты пожинал лавры нового вратаря и не отлипал от Браун. — Прекратите! - громко приказал Поттер, пытаясь оттолкнуть надвигающегося, уже на Рона, Тео. — Как только фокус внимания Гермионы сместился на меня, ты, вдруг решил вспомнить о ее существовании. Стал чувствовать себя не достаточно важным? - скорчив гримасу, спросил Нотт, - Даже, когда мы были на волосок от смерти, тебя волновало лишь полное внимание к собственной персоне. — Ты, - прошипел Рон, делая выпад вперед, - гнусный слизняк… — Я знаю, ты ждешь, что я оступлюсь, но этого не произойдет.       Уизли замахнулся, намереваясь ударить слизеринца, но вместо этого мазнул кулаком по скуле своему другу.       Поттер едва устоял на ногах, но смог схватить его за плечи, начав трясти. — Рон, ну хоть ты, будь разумнее! Никакой мордобой… — Это ты говоришь мне о разумности? - возмутился Уизли, отталкивая Поттера, - ты допустил, чтобы он был здесь с нами! Вечно его выгораживаешь! Он переписывается с Пожирателями Смерти прямо у нас под носом, разболтал им все наши тайны! Малфой даже знает, что лежит у Гермионы в сумке, в то время, как я не имею права дать своей семье, хотя бы, знать, что я жив! Пошли вы к черту…       Рон резко развернулся, взворошив листву под ногами, и гневно направился в палатку.       Наблюдая за его агрессивной походкой, Тео даже не потрудился скрыть смешок, за что Поттер одарил его холодным взглядом. — Разве что-то, из сказанного мной не было правдой? - с притворной наивностью спросил Нотт, но ответа не получил.       Лениво пнув ногой валявшийся на земле камень, он смотрел в спину уходящего Поттера, но не намеревался останавливать его. Он не мог с уверенностью сказать, было ли дело в крестраже, или в нем самом, но Тео угрюмо подметил, как на душе стало чуточку легче, пусть и то, что он озвучил, стоило оставить при себе.