Тайная любовь

 

Вторник, 26 августа         Дейдара покусывал большой палец — ужасная привычка, от которой, как он думал, он избавился, но последний месяц доказал, что это предположение было ошибочным, как и многие другие, за которые крепко держался блондин-медсестра. Одна из них заключалась в том, что если бы он стал любовником Итачи, мало что изменилось бы, кроме того, что теперь он мог бы выразить свою любовь к мужчине-ворону, в которого так сильно влюбился.         Но всё изменилось.         Итачи из Акацуки не был его любовником, и наблюдать за ним, разговаривать с ним и притворяться, что он не знает, как устроено тело этого человека внутри и снаружи, было более утомительно и болезненно, чем он думал. Он знал, что будет трудно всякий раз, когда его любовник будет диссоциироваться, и он подготовил свой разум и сердце, по крайней мере, он так думал. Не то чтобы он раньше не сталкивался с диссоциацией Итачи и не знал, как вести себя с психопатической версией своего возлюбленного, но обычно это длилось несколько часов, может быть, день или два.         На этот раз прошло четыре недели.         Целый месяц он надеялся, что, когда Итачи откроет глаза, это будет его возлюбленный и любимый брат Саске, но чувствовал себя раздавленным, когда эти холодные, безжалостные мёртвые глаза смотрели на него и требовали сказать, где Саске. Итачи не простил ни его, ни Кисаме за то, что они позволили Саске уйти, и только доктор Нагато смог удержать Итачи от насилия, поскольку психолог был признан лидером Акацуки.         Это заняло почти неделю, но Нагато удалось убедить Итачи, что он нужен в другом месте для выполнения миссии и что поиски Саске придётся отложить. Психолог пытался поговорить с психопатом-Итачи об убийстве его родителей, но Итачи не было интересно обсуждать «бесполезную историю». Кроме того, психопат-Итачи отказывался принимать лекарства, и доктор Сенджу приказала не заставлять его, потому что психопат-Итачи без колебаний убил бы кого-нибудь, если бы на него надавили. Лучше всего было подождать, пока другой альтер снова не возьмёт всё под контроль, а затем соответствующим образом увеличить дозировку его лекарств.         Дейдара был морально и эмоционально истощён после пережитого. Напряжение от того, что тот, кого он любил, угрожал ему телесными повреждениями и смертью, довело блондина до предела. И поддерживать свою вторую личность в ответ на поведение психопата, который привык, что он говорит и ведёт себя по-другому, было утомительно. Он несколько раз ловил себя на том, что тянется погладить Итачи по лицу или взять его за руку, зная, что это будет встречено быстрым возмездием со стороны мужчины-ворона.         Но, в конце концов, после нескольких недель борьбы за контроль, психопат-альтер сдался, и когда Итачи проснулся в то утро, на его лице была мягкая улыбка, а в глазах светилась нежность, присущая мужчине, которого любил Дейдара. У них могло быть одно и то же лицо и тело, но эти два альтера были настолько разными, насколько могут быть разными два незнакомца, и блондин-медсестра едва сдержался, когда Итачи притянул его к себе для поцелуя, как только проснулся.         По крайней мере, из-за длительного периода диссоциации Дейдара смог собрать все осколки вазы и найти реставратора, который смог аккуратно собрать её и склеить. Он забрал её на прошлой неделе, и хотя, если внимательго на неё посмотреть, было очевидно, что ваза когда-то была разбита, она была прекрасно восстановлена. Итачи, конечно, заметил, но не стал спрашивать, что случилось. Гениальный ворон легко догадался, что он отвлекся во время игры в Го и что-то произошло из-за этого, когда ваза разбилась. Он лишь спросил, все ли в порядке с Саске и не причинил ли он кому-нибудь вреда, осторожно проводя пальцем по почти незаметным трещинам.         К сожалению, Итачи снова впал в диссоциативное состояние всего через несколько дней, но на этот раз всего на пару часов. Обито устроил сцену посреди сеанса терапии, потребовав, чтобы Акацуки помогли ему убить Какаши за убийство Рин. Зецу пришлось силой увести Учиху в его комнату, чтобы тот отдохнул, но только после того, как доктор Нагато — или Пэйн, как его называли большинство пациентов, — сказал ему, что они обсудят Какаши и Рин более подробно наедине. Это стало достаточным поводом для Итачи, который прининял минимальную дозу лекарства, чтобы диссоциироваться и снова начать задаваться вопросом, где его отото.         Однако сегодня Саске должен был прийти в гости впервые за месяц, и он нервничал и злился. Злился из-за того, что увидев историка-ворона, он мог снова впасть в диссоциативное состояние, хотя прошло уже четыре дня без каких-либо признаков ауры или головной боли. И он всё ещё не мог справиться со своими эмоциями, со своим гневом на себя, на Саске и на ситуацию в целом, это было чертовски отвратительно. Встретить любовь всей своей жизни в больнице было не так уж необычно, ведь он проводил в больницах больше всего времени, но осознание того, что человек, которого он любил больше себя, был неизлечимо болен и что они никогда не смогут жить как нормальная пара, стало сокрушительным разочарованием.  

~*~

      - Дей, - мягко позвал Саске, отвлекая блондина-медсестру от его мыслей, и Дейдара поднял взгляд на хмурое лицо историка. - Ты в порядке?         Он кивнул, одарив его мимолетной улыбкой, и убрал руку ото рта. - Да, я в порядке, просто хотел встретиться с тобой здесь. - Прошло больше года с тех пор, как он встретил Саске в приемной, и это сразу же насторожило циничного ворона.         - Итачи? - спросил он приглушённым голосом, чувствуя, как его охватывает ужас от того, что ему снова придётся встретиться лицом к лицу с убийцей своих родителей после пяти долгих недель разлуки. Он всё ещё не успел собрать воедино осколки своей разбитой души и знал, что даже одного угрожающего взгляда будет достаточно, чтобы он снова погрузился в то отчаяние, из которого наконец начал выбираться.         Дейдара вздохнул и отошёл от охранников в другой коридор, где располагались административные кабинеты. - Пойдём, доктор Сенджу ждёт тебя.         - Кто с нии-саном?         - Кисаме составляет ему компанию. - Ответил блондин, ободряюще улыбнувшись Саске. - Он твой брат, - и напряжение в плечах Саске внезапно спало, - но доктор Сенджу хочет увидеть тебя до того, как ты увидишься с ним.         Саске ничего не сказал, но его глаза сузились от раздражения, когда он понял, почему Дейдара встретил его в приёмной. Психиатр хотела убедиться, что он готов к встрече с Итачи и не потеряет контроль, если Итачи снова быстро диссоциирует. Какаши, Дейдара и Цунаде постоянно сообщали ему о психическом здоровье Итачи, и он наконец-то согласился на просьбу Какаши дать ему свой адрес, чтобы фармацевт мог лично его проведать. К тому времени, как пришёл его бывший опекун, он привёл в порядок дом и двор, но было очевидно, что Какаши не понравилось то, что он увидел.         И, скорее всего, он доложил Цунаде о том, что увидел, — Саске разваливается на части. Чувство вины терзало его и лишало сна, из-за чего историк похудел и стал выглядеть почти как труп: бледный, с тёмными кругами под глазами и длинными неопрятными чёрными волосами. Каждый день, когда ему звонили и сообщали, что Итачи всё ещё пребывает в психотическом бреду, он чувствовал себя так, словно в его сердце вонзался ещё один меч, напоминая, что, скорее всего, он не был бы таким, если бы Саске просто взял себя в руки.         Только две недели назад Саске наконец-то пришёл в себя и снова стал тщательно контролировать свою жизнь. Приход Джирайи к нему домой стал для историка тревожным сигналом о том, что ему нужно взять себя в руки. Если он был настолько плох, что декану пришлось отправить его в шестинедельный отпуск, то он знал, что в таком состоянии он никому не нужен. Он знал, что не сможет помочь Итачи, если будет в таком состоянии, что не сможет даже встать перед своим любимым братом, не вызвав у старшего Учихи лишних переживаний. Историк постепенно начал восстанавливать свои силы, составил расписание и заставил себя готовить и есть, хотя от одного вида ножа его снова начинало тошнить, а на вкус всё было как пепел.         Кошмары, мучившие его, стали еще сильнее, сон был беспокойным, и он просыпался весь в поту, но он подстриг волосы и позаботился о том, чтобы скрыть темные круги под глазами, если выходил на публику. Его стоическая маска была неидеальной, но она больше не была стеклянной, и, хотя он знал, что выглядит измождённым, он всё равно выглядел намного лучше, чем в прошлом месяце.         Дейдара постучал в дверь и открыл её, когда Цунаде позвала их войти, но блондин впустил только Саске, а затем улыбнулся историку. - Я буду снаружи.         - Хн. - Дверь за ним закрылась, и Саске посмотрел на психиатра, которая сидела за столом, и просматривала папку, которая была слишком тонкой, чтобы принадлежать Итачи. Он пересёк комнату и остановился в нескольких метрах от её стола, заложив руки за спину и нетерпеливо ожидая, пока блондинка закончит.         Вздохнув, Цунаде закрыла папку и отложила её в сторону, изящно сняла очки и положила их на стол, прежде чем пристально посмотреть на Саске. - Саске, как ты?         - Хорошо, - коротко ответил он, и на его лице застыло бесстрастное выражение, когда он посмотрел прямо на неё.         - Ты заботишься о себе?         Саске фыркнул: - Да.         - Я слышала от Какаши и Джирайи, - заметила она, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку стула, - и отчёты, которые я от них получила, не рисуют тебя как непоколебимую опору здравого смысла.         Его глаза опасно сузились: - И что мой работодатель делает, рассказывая обо мне психиатру Итачи?         - Я также являюсь крёстной матерью одного светловолосого певца, - язвительно заметила она, ничуть не испугавшись историка, - и его крёстный отец позвонил мне, чтобы я выпила с ним, потому что он только что ушёл из дома бывшего возлюбленного своего крестника, который был в ужасном состоянии.         - Я говорил ему, что он ни черта не умеет хранить секреты, - пробормотал Саске, уставившись в дальнюю стену вместо того, чтобы не встречаться взглядом с этими проницательным карими глазами.         - О, он может хранить то, что действительно важно, но не от меня, - усмехнулась Цунаде. - Это просто счастье, что я знаю тебя в разных ипостасях.         - Должен не согласился,что это счастье. - Историк раздраженно протянул.         - Джирайя действительно беспокоится о тебе, - последовал многозначительный ответ, и Цунаде внимательно посмотрела на него. - Он сказал, что ты выглядишь дерьмово и ведёшь себя не так, как обычно.         - А каким я должен был быть после того, как угрожал убить своего психически нездорового брата? - невозмутимо спросил он, приподняв бровь. - Полагаю, вас бы больше беспокоило, если бы мои действия не повлияли на меня.         - Верно, - она коротко усмехнулась, - но, Саске, я больше не оставлю тебе выбора. - Она поджала губы и властно указала на него. - Тебе нужна терапия, нравится тебе это или нет. Очевидно, что ты испытываешь сильный стресс и плохо с ним справляешься. Я ждала, что ты придёшь и попросишь о помощи, но ты упрям и горд и отказываешься от любых попыток вовлечь тебя в какую-либо терапию. Тебе нужна помощь в осмыслении не только того, что случилось с тобой в детстве, но и того, что происходит в твоей личной жизни в последнее время.         - То, что происходит за пределами Итачи, не имеет значения. - сердито прорычал Саске. - Я более чем способен сам справляться со своей жизнью, и мне не нужна терапия.         - Тогда почему ты выглядишь так, будто смерть только что вошла в мою дверь? - спросила она, и историк в ответ цокнул языком, мрачно глядя на неё. - Саске, мы знаем друг друга больше десяти лет, и я больше не могу стоять в стороне, пока ты тонешь. Неужели твоя упрямая гордость помешает тебе протянуть руку тем, кто хочет тебя спасти?         - Я не нуждаюсь в спасении! Если вы хотите кого-то спасти, то спасите моего брата, вылечите Итачи, - закричал он на психиатра, - чтобы у него была жизнь за пределами этих четырёх грёбаных белых стен!         Цунаде встала и хлопнула ладонями по столу, так что дерево громко заскрипело под её руками: - И почему я не могу работать, чтобы спасти вас обоих?         - Потому что я не заслуживаю спасения, пока он здесь! - взревел Саске, и его стены снова опасно затрещали. - Какое у меня право…         - У тебя есть все права! - закричала она в ответ, ошеломив историка своим заявлением. - Чёрт возьми, ты здесь не для того, чтобы стать мучеником ради своего брата, и ты можешь наслаждаться жизнью, даже если Итачи не может. - Цунаде покачала головой, фыркнув от абсурдности ситуации и от того, что она только сейчас поняла, что Саске закрывался от всех и вся не только для того, чтобы защитить Итачи, но и чтобы наказать себя. Конечно, она видела его в среднем раз в неделю, и он всегда представал перед ней непробиваемой стеной, за которой она никогда не могла разглядеть его, пока не наступил его прошлый день рождения. - Саске, это не подлежит обсуждению. Если ты хочешь продолжать навещать Итачи, а я знаю, что ты хочешь, то я настаиваю на том, чтобы ты приходил ко мне на еженедельные сеансы терапии. Ты можешь приходить за час до начала посещений и сразу ко мне, чтобы это не мешало твоим встречам с Итачи.         Он стиснул зубы, сжимая кулаки, когда понял, что его перехитрили. Он мог бы перевести Итачи в другое место, но знал, что мало где так хорошо, как в Хаверхилле, и ни одно из этих мест не находилось рядом с его работой. И они не предоставили бы Дейдаре такой свободы, как здесь, а это означало, что психиатр могла выдвигать такие требования, и она имела право отказать в посещении, если считала, что это в интересах её пациента. - Это всё, доктор Сенджу?         - И последнее, профессор, - ухмыльнулась она, пододвигая к Саске через стол листок бумаги. - Мне нужно, чтобы ты расписался в этом обновлённом контактном листе, что тебе известно о физических отношениях между твоим братом и его медсестрой.  

***

        Дейдара старался не подслушивать, но когда они начали кричать, он не мог не услышать. Услышав, как Саске говорит, что он не заслуживает спасения, если Итачи не может причинить ему больше боли, чем он думал, Дейдара крепко сжал в руках подол своей рубашки. Ему стало стыдно, потому что, как бы он ни обожал младшего брата Итачи, он злился и обижался на Саске за их последнюю встречу.         Вот почему, несмотря на то, что Итачи вернулся к ним больше недели назад, он велел Саске держаться подальше, потому что был зол на историка за то, что тот напал на Итачи. Злился на него за то, что тот потерял контроль и кричал на Итачи, хотя от того, что говорил психопат-альтер, его тошнило, но он чувствовал, что Саске должен был знать лучше. Должен был поступить лучше.         На самом деле он попросил Кисаме посидеть с Итачи, потому что собирался высказать историку всё, что думает, прежде чем отвести его к доктору Сенджу, но, увидев измождённое лицо Саске и эти тёмные пронзительные глаза, полные беспокойства и страдания, он не смог заставить себя ничего сказать. Было очевидно, что Саске плохо справляется с тем, что произошло, и он сразу же почувствовал угрызения совести из-за того, что заставил младшего Учиху ждать ещё неделю, но когда он услышал, что Саске отказывается от помощи, потому что Итачи заслуживает её больше, его охватила такая печаль.         Саске так много пожертвовал ради своего брата, своими собственными мечтаниями и желаниями, и Дейдара прекрасно это знал. Хотя Саске, безусловно, зарабатывал на достойную жизнь, будучи штатным профессором в Бостонском университете, всё состояние его родителей также было завещано ему, и хотя Дейдара не знал точную сумму, он знал, что это были миллионы. Но вместо того, чтобы использовать эти деньги для себя, Саске отказывался прикасаться к ним; всё это шло на то, чтобы обеспечить Итачи наилучший уход и оплатить любые медицинские счета, которые превышали стандартную страховку.         Даже когда Саске был студентом и ему приходилось жить в кампусе, где Учиха подвергался остракизму и к нему относились как к социальному изгою, он отказывался прикасаться к деньгам, чтобы облегчить себе жизнь. Дейдара не знал точно, на что он жил, но однажды спросил об этом Какаши, и седовласый фармацевт просто вздохнул и сказал, что Саске позволял себе тратить 1000 долларов в месяц на свои нужды, которые покрывались только процентами. Он отказался от любой помощи со стороны Какаши, как только стал совершеннолетним, и принимал стипендии только за заслуги, а не потому, что был сиротой.         Дейдара вздохнул. Саске, конечно, был сложным человеком, но нельзя отрицать, что, несмотря на то, что произошло в его день рождения, ворон очень любил своего брата. Настолько, что был готов жить отшельником и отказаться от собственного счастья ради безопасности Итачи, но блондин-медсестра не мог не задаваться вопросом, есть ли способ для Саске получить и то, и другое. Да, Итачи не мог покинуть Хейверхилл и не смог бы жить нормальной жизнью, но старший Учиха, казалось, был доволен своей участью и был рад, что Дейдара рядом с ним.       Так разве Саске не мог бы иметь то же самое?         Дверь внезапно открылась, и Дейдара оттолкнулся от стены, когда Саске выскочил наружу. Мрачное выражение его лица говорило само за себя, хотя историк не произнёс ни слова. Они вернулись в приёмную, и у медсестры даже не было возможности провести Саске через чёрный ход, так как кабинет доктора Сенджу располагался рядом с палатами пациентов, а охранники не стали тратить время на проверку историка и пропустили Дейдару. Никто не хотел сталкиваться с мрачным настроением Саске или делать что-то, что могло бы вызвать его гневный взгляд.         - Саске, - сказал Дейдара, протянув руку и схватив историка за запястье, чтобы заставить его остановиться, - тебе нужно успокоиться.         Он не повернулся, чтобы посмотреть на медсестру, но его сердитый глубокий вдох эхом разнёсся вокруг, и тело Саске затряслось от едва сдерживаемого гнева. То, что Цунаде манипулировала им, заставляя проходить терапию, наполнило его яростью, и ему было всё равно, почему она так поступала, он ненавидел манипуляции.         - Ты знаешь, что тебе позволено быть счастливым. - прошептал он, слегка потянув за руку, чтобы заставить Саске повернуться к нему лицом. - Итачи хочет, чтобы ты был счастлив.         Гнев Саске сменился печалью, когда он увидел глубокую озабоченность на лице Дейдары. - А что, если единственный способ для меня быть счастливым может уничтожить его?         Блондин ничего не ответил, когда Саске мягко отстранился, в этих мрачных глазах было столько безысходной печали и одиночества, что Дейдаре просто захотелось притянуть историка к себе и обнимать его, пока Саске не улыбнется. Но он без сомнения знал, что никогда не сможет заставить Саске улыбнуться, и поэтому все, что он мог сделать, это смотреть в спину уходящему историку.  

~*~

        Саске вошёл в комнату Итачи и замер, напряжённо ожидая, когда брат обратит на него взгляд и увидит кто пришёл. Итачи всё ещё лежал в постели, но сидел прямо, отвернувшись от двери и разговаривая с Кисаме. Синеволосый санитар ухмыльнулся, увидев Саске, и жестом показал Итачи, чтобы тот посмотрел на дверь, как раз когда Дейдара подошёл к историку.         Итачи повернулся и мягко улыбнулся, слегка наклонив голову: - Отото.         Историк тихо вздохнул с облегчением, напряжение покинуло его, когда он наконец переступил порог и вошёл в комнату. - Нии-сан, как ты себя чувствуешь этим утром?         - Полагаю, это я должен спрашивать, - задумчиво пробормотал старший Учиха. - Дей сказал, что ты неважно себя чувствуешь. Тебе лучше, отото?         Саске мельком взглянул на Дейдару, который в ответ пожал плечами, прежде чем полностью переключиться на своего любимого брата. - Да, я чувствую себя намного лучше.         - Ты неважно выглядишь. - сказал он, протянув руку, чтобы откинуть чёлку Саске и потрогать его лоб тыльной стороной ладони. - Ты заботишься о себе?       Чувство вины помешало ему отстраниться и огрызнуться на Итачи, как он обычно делал. Вместо этого он на мгновение поддался мягкому прикосновению своего добросердечного брата и прикрыл глаза. - Нет, но теперь я буду, нии-сан, обещаю.         - Я переживал, когда ты не пришёл на прошлой неделе, но Дей не позволил мне позвонить тебе, опасаясь, что ты отдыхаешь.         - Прости, Аники, - прошептал Саске, крепко обнимая старшего брата и извиняясь не только за то, что пропустил прошлый вторник. - Мне так жаль, надеюсь, ты меня простишь.         Итачи медленно обнял его в ответ, смущённо глядя на своего возлюбленного в поисках объяснения странному поведению Саске, но блондин-медсестра лишь слабо улыбнулся ему. - Конечно, я люблю тебя, отото, и всегда буду любить. - наконец сказал он, пытаясь успокоить Саске, но его слова лишь заставили Саске крепче обнять его. - Дей сказал мне, что я снова диссоциировался, я сделал тебе больно?         - ...Нет, - ответил он через мгновение, отстранившись и придав своим губам фирменную высокомерную ухмылку. - Я уже говорил тебе, нии-сан, ты никогда не причинишь мне вреда. - С другим альтером всё было по-другому, но они не были одинаковыми, и он не стал бы винить одного за другого.         Он нахмурился, задумчиво глядя на историка: - Почему мне кажется, что ты что-то от меня скрываешь?         Внезапно чья-то рука обвила шею Саске и притянула его к Дейдаре, прежде чем он успел ответить. Блондин ухмыльнулся, глядя на двух братьев. - Ты же знаешь, что у Сасси — чёрный пояс, неужели ты думаешь, что он позволит тебе причинить ему вред?         - Сасси? - Кисаме фыркнул.         Саске сердито посмотрел на медсестру, отстраняясь от него, чтобы ткнуть пальцем в грудь Дейдары: - Я же говорил тебе не называть меня так!         - Но тебе оно так подходит, - пожаловался он со смехом, пока Итачи молча наблюдал за ними с лёгкой снисходительной улыбкой. - Ты определённо дерзкий, Саске.         - А ты заноза в заднице, Дей.         - Я точно не такой! Если кто-то и заноза в заднице, так это Итачи — в буквальном смысле! - от язвительного ответа Дейдары щеки Итачи покраснели, несмотря на стоическое выражение лица старшего Учихи, а Саске подавился собственной слюной. - У меня до сих пор болит задница после прошлой ночи, если ты не знал.         - Я не хочу знать! - возразил Саске. - Мне уже пришлось подписать бумагу, в которой я признаю, что знаю, что вы двое состоите в отношениях и занимаетесь сексом, хотя Дейдара, - предупредил он хихикающего блондина. - лучше это сделать в свободное от работы время, иначе доктор Сенджу вздернет тебя.         Это заставило Дейдару перестать смеяться, и покраснеть. - О боже, я правда хотел забыть, что она застала нас…         Итачи усмехнулся: - Я же говорил тебе вести себя тише, Дей.         - Довольно сложно быть тише, когда ты толкаешься...         - Вы двое заткнётесь наконец?! - перебил их Саске, и в его голосе слышалась паника. - Поверь мне, я достаточно наслышан о личной жизни нии-сана, и не хочу больше об этом слышать.         Старший Учиха ухмыльнулся: - Ты уверен, отото? Я уже упоминал, что Дей — замечательный учитель.         - Только потому, что ты такой способный ученик, «тачи». - Медсестра промурлыкал, наклонившись к кровати, чтобы нежно поцеловать своего возлюбленного.         - Маа, вы двое не могли бы подождать, пока все остальные разойдутся по домам? - вздохнул Какаши, входя в комнату. Фармацевт стянул с себя маску и ухмыльнулся парочке. - Или хотя бы устройте хорошее шоу, если у вас есть зрители.         Дейдара нахмурился и отстранился: - Ты такой извращенец, Хатаке.         - Я не тот, кто соблазняет своего парня на глазах у его младшего брата, - указал он большим пальцем на историка, который смотрел в потолок и что-то невнятно бормотал себе под нос.         Итачи посмотрел на потолок, а затем снова на своего младшего брата, элегантно приподняв бровь при виде странного поведения Саске. - Отото, что ты делаешь?         - ...Mercurius muta silentia feriat, - заговорил он громче и отчетливее, бросив убийственный взгляд, которым он смотрел на потолок, на двух влюбленных, - quanto vis Venus torquent maxime ferunt, ne ille sirit Iuppiter te alliges et Plutonem inferos trahat te et profundum!         Дейдара придвинулся ближе к Итачи, а старший Учиха рассмеялся с явным весельем. - Что? Что он сказал? - с любопытством спросил он.         - Отото, серьёзно? Ты проклинаешь своего единственного брата? - сухо спросил Итачи, коварно ухмыляясь младшему Учихе. - Ты же не хочешь, чтобы нас утащили в глубины ада.         Саске фыркнул: - Это или сделайте меня глухим и слепым.         - Я уверен, что мы могли бы это устроить, - лукаво ответил он. - Это более вероятно, чем то, что мы с Дейдарой окажемся немыми.         - Futue te ipsum, nii-san!         Итачи обнял Дейдару за талию и прижал блондина-медсестру к своей груди. - Et quanto magis si futue Deidara.         Дейдара издал недовольный писк, когда Итачи положил подбородок ему на плечо, прежде чем укусить за шею. - Итачи! Что ты сказал обо мне? - спросил он, извиваясь в хватке ворона, пока Итачи облизывал его ухо. - Чёрт, прекрати это и ответь мне!         - Наконец-то, - радостно вставил Какаши, когда Итачи просунул руку под рубашку блондина, - хоть какое-то развлечение.         Саске просто таращился на брата, пока старший Учиха дразнил Дейдару, а тот не сопротивлялся, когда Итачи поймал его губы в страстном поцелуе. Он не привык видеть такую откровенно игривую сторону своего брата, и всё, что он мог сделать, — это тщетно пытаться заставить свои голосовые связки работать, беззвучно открывая и закрывая рот.         - Маа, - вздохнул фармацевт, наклонившись, чтобы помахать рукой перед лицом Саске, - я думаю, вы двое сломали Саске.