Тайная любовь

      Понедельник, 30 июня         Наруто потянулся, наслаждаясь тем, что проснулся от будильника, а не от криков Сакуры, которая требовала, чтобы он вставал. Он рано ушёл с вечеринки, чтобы вернуться домой и поспать в своей постели. Гаара ушёл сразу после концерта, чтобы брат и сестра Сабаку успели на свой рейс домой в Корею.         Он поцеловал рыжеволосого на прощание и пообещал позвонить ему позже, но Гаара нахмурился и спросил, зачем, и Наруто не знал, стоит ли ему звонить. Поп-звезда просто не видел в этом смысла, если только это не было связано с бизнесом или чем-то очень важным, и певец-блондин пожал плечами и сказал Гааре, чтобы тот просто звонил ему, когда захочет поговорить. Он знал, что Гаара был эмоционально отстранен из-за своего травмирующего детства, из-за того, что он никогда ни с кем не сближался и не получал любви, но он действительно не понимал, насколько сильно это повлияло на всё.         Гаара смотрел на всё с точки зрения того, как это связано с ним и как это может помочь или помешать ему. Даже музыку он выбирал в зависимости от того, что он мог идеально спеть, а не от того, что его трогало или было ему ближе всего. Он не писал собственных текстов, потому что не мог писать о том, чего не понимал, и хотя он пел безупречно, приводя в восторг тех, кто его слышал, он не мог выражать эмоции так, как это делал Наруто. Наруто общался со своей аудиторией с помощью своего мощного голоса, наполненного душевными переживаниями. Голос Гаары поражал людей, но голос Наруто поражал их до глубины души.         Честно говоря, он был рад, что Гаара вернулся домой в Корею и дал ему передышку — или, точнее, дал передышку его заднице. Быстрый и жёсткий секс, конечно, приводил к выбросу эндорфинов и сильным оргазмам, но ежедневный и постоянный грубый секс, в котором он всегда был снизу, причинял ему сильную боль. Не то чтобы он не привык спать один, потому что даже в одной постели Гаара держался от него подальше, как только они заканчивали трахаться.         Ему нравилось присутствие рыжеволосого, нравились их прогулки и, конечно, нравилось петь с ним. У Гаары был потрясающий вокальный диапазон, и он был таким плавным, что он знал: это лишь вопрос времени, когда он получит свою первую награду. И он был готов поддержать своего парня в этом, но он был рад, что между ними есть дистанция, и он мог просто наслаждаться ленивым днём, когда от него не ждали ничего, кроме того, что он хотел.         К сожалению, его дедушки не было дома, чтобы насладиться этим вместе с ним. Этот проклятый извращенец решил отправиться «в творческий отпуск», как только закончатся экзамены, и будет недоступен, если только не случится что-то срочное, пока не вернётся домой через две недели. Если он вернётся домой… зная Джирайю, декан отвлечётся на женщину с большими сиськами и совершенно забудет, что дома его ждёт внук, который не видел его шесть месяцев.         Светловолосый певец, спотыкаясь, встал с кровати и пошёл в душ, постанывая от удовольствия, когда горячая вода успокаивала его ноющие конечности. Его последний концерт был потрясающим, но в то же время совершенно безумным — с пиротехникой, фейерверками и выходом на бис, который продолжался два часа. К трём часам ночи он добрался до дома и практически пополз вверх по лестнице в свою постель, не думая о том, как сильно будет болеть его тело утром из-за того, что он не размялся после напряжённых танцев. Что ж, теперь я точно это чувствую, — подумал он и застонал, мышцы живота запротестовали, когда он наклонился, чтобы помыть икры.         - Ой! - вскрикнул он, выпрямляясь, его поясницу свело болезненным спазмом, из-за чего он на мгновение прислонился к стене ванной. - Я слишком стар для всех этих танцев… - проворчал он, закончив мыться.  

***

        К тому времени, как он наконец выбрался из душа и оделся в старую футболку и свободные джинсовые шорты, был уже полдень, и он умирал от голода. Быстрый осмотр холодильника и кладовой крёстника показал, что, если он не хочет съесть полпачки зачерствевших крекеров с сомнительным арахисовым маслом, ему придётся выйти на улицу. Вот и всё, что он мог сделать, чтобы остаться дома и не показываться на людях в ближайшее время, но он не собирался заказывать еду на дом, чтобы кто-нибудь его узнал. Он годами скрывал дом Джирайи от внимания СМИ и не собирался отказываться от своего убежища только потому, что ему лень было идти за едой.         Конечно, если бы он собирался пойти куда-нибудь за едой, то единственным местом, куда ему хотелось бы пойти, был «Ичираку», и Наруто сразу же почувствовал себя счастливее от одной мысли о своём любимом рамене. Даже рамен из Японии не удовлетворял его так, как рамен из «Ичираку». Возможно, это было связано с ностальгией по его любимому ресторану, но он гарантировал, что он был вкуснее. Тёучи был настоящим волшебником, когда дело касалось рамена.         Он вышел в гараж, где стоял его мотоцикл, и осмотрел блестящий чёрный байк, прежде чем быстро его завести. Он завел двигатель, и мотоцикл с ревом ожил, а затем надел шлем на голову, прежде чем открыть гараж и вывести мотоцикл из-за угла своего грузовика. Он закрыл гараж и грациозно забрался на мотоцикл, обхватив его ногами, вставил ступни в стремена и нажал на газ, его рубашка развевалась на ветру.         Наруто издал победный клич, вскочив на заднее колесо и балансируя на нём несколько секунд, прежде чем опуститься на два колеса. Прошло слишком много времени с тех пор, как он ездил на мотоцикле. Ему пришлось убрать его на зиму, а потом он был в турне и не хотел начинать свой первый день свободы в больнице из-за того, что перевернулся на дороге. Шикамару отчитывал бы его, Киба жаловался бы, что ему приходится помогать ему вместо того, чтобы спасать собак, а Сакура и Хината кричали бы на него за то, что он усложняет им работу.         - Если ты разобьешься, я убью тебя. - Саркастический тон Саске прозвучал в его голове так реалистично, что казалось, будто он прошептал это прямо ему в ухо, и Наруто на мгновение замедлился. Призрачные руки обхватили его за талию, и он почти почувствовал тяжесть на спине в том месте, где Саске прислонился к нему во время их первого свидания.         Мотоцикл слегка вильнул, и Наруто тут же выровнял его, качая головой и пытаясь прогнать воспоминания. Теперь у него был парень, и он не должен был фанатично думать о своём бывшем возлюбленном, когда его нынешний партнёр тоже отсутствовал. Он должен был думать о Гааре и его прикосновениях, но даже когда он пытался переключиться на своего рыжеволосого парня, его атаковали призрачные руки, дразня кожу и погружая его в присутствие и ощущения Саске.  

~*~

        Когда он наконец добрался до дома Ичираку, Наруто разрывался между облегчением и разочарованием, слезая с мотоцикла и чувствуя, как вместе с ним исчезает прикосновение Саске. Блондин вздохнул, чувствуя себя более уставшим, чем за всё путешествие. Он не думал, что возвращение в Бостон вызовет столько воспоминаний, и чувствовал себя глупо из-за этого, учитывая, сколько времени он провёл с Саске в Бостоне. Их отношения продлились чуть меньше четырёх месяцев, но он познакомился с историком-затворником за несколько месяцев до того, как начал с ним встречаться, и сильно влюбился — сильнее, чем в кого-либо из своих бывших партнёров.         Ещё раз вздохнув, он снял шлем и сунул его под мышку, прежде чем войти в магазин рамена. Поскольку время обеденного перерыва уже прошло, и был понедельник, народу было немного, и Наруто занял место за стойкой, где он мог наблюдать за волшебством приготовления своего рамена. Ресторан был не очень большим, но достаточно просторным. Его красно-белая внешняя отделка и большое окно, на котором дочь Теучи, Аямэ, старательно вывела «Рамен от Ичираку» размашистыми красными буквами, придавали ему домашний уют, говоривший о его семейных корнях. Внутри всё было в тех же красно-белых тонах: белые кафельные полы и столешницы, контрастирующие с красными кабинками и сиденьями.         Прилавок был самым популярным местом для сидения, но там также были кабинки и столики, а на стенах висели семейные фотографии. Аямэ до сих пор не заставила отца убрать фотографию, на которой она, вся в грязи, лепит пирожки из глины, когда ей было четыре года, и Наруто усмехнулся, взглянув на фотографию в рамке. Фотографии были важны для светловолосой знаменитости, это было доказательством того, что в какой-то момент времени они существовали, доказательством того, что люди жили, даже если они больше не живут.         - Наруто! - раздался голос, и Наруто нерешительно огляделся, надеясь, что его тихий обед не испортят папарацци. Он заметил мужчину в одной из кабинок, частично скрытой колонной, который взволнованно махал ему, и Наруто рассмеялся, соскользнув со стула, чтобы подойти к пожилому мужчине.         - Мистер Умино, как же давно мы не виделись! - Он улыбнулся, когда длинноволосый брюнет встал, чтобы обнять своего старого ученика.         - Сколько раз я должен напоминать тебе, чтобы ты называл меня Ирука? - строго спросил он «учительским голосом», и Наруто виновато опустил голову, потирая затылок и неловко посмеиваясь.         - Но вы всё равно старше меня и вы мой старый учитель, господин Умино.         - Ради всего святого, тебе двадцать пять, - Ирука покачал головой, и пряди волос, собранные в высокий хвост, затряслись вместе с ним. - я думаю, мы можем обращаться друг к другу по имени, если только ты не хочешь, чтобы я начал называть тебя мистер Намикадзе.         - О, пожалуйста, только не это. - простонал он, когда Ирука многозначительно посмотрел на него. - Ладно, ладно, я буду называть тебя Ирука. - Наруто сдался и сел за столик напротив своего старого школьного учителя. Этот человек был его самым большим сторонником и одним из немногих взрослых в его жизни, кто действительно уделял ему внимание, пока не появился Кабуто. Именно Ирука привил ему любовь к написанию стихов, хотя сам он терпеть не мог читать стихи, да и вообще читать что-либо. Он был первым, кто отвёл Наруто в сторону и похвалил его, а не отругал. Не то чтобы учитель английского языка не ругал его, но после первой похвалы он стал меньше шалить и плохо себя вести, по крайней мере, на уроках Ируки.         В своём первом альбоме он не забыл выразить особую благодарность Ируке, потому что, если бы учитель не пробудил в нём интерес к написанию стихов, он бы не открыл в себе любовь к написанию текстов песен и уж точно не стал бы певцом. Он всегда боялся выступать соло в хоре, поэтому никто, кроме его близких друзей и семьи, не знал, не знал, насколько хорошо он умеет петь, пока он внезапно не стал звездой, но во многом своим успехом он был обязан мужчине с миндалевидными глазами, сидевшему напротив него.         - Как ты? - спросил он, наблюдая, как Ирука широко улыбается и потирает шрам, который тянется от глаза к глазу прямо через переносицу.         - О, просто наслаждаюсь летними каникулами, - рассмеялся он, - но после каникул на следующей неделе я буду помогать со вторым семестром отстающим ученикам, так что скоро я снова буду занят.         Аямэ появилась за их столиком с двумя дымящимися тарелками рамена и подмигнула Наруто: - Один мисо-рамен с дополнительной свининой и один шою-рамен с овощами.         Блондин громко рассмеялся, заставив симпатичную брюнетку закатить глаза. Большинство из них были бы поражены появлением знаменитости в их ресторане, но Аяме и Теучи знали его с тех пор, как он едва доставал до столешницы, и Аямэ воспринимала Наруто скорее как надоедливого младшего брата, чем как знаменитость. - Ты так хорошо меня знаешь, - поддразнил он, - наверное, уже приняла три моих следующих заказа?         - С дополнительной порцией свинины! - Она улыбнулась, скрестив руки на груди. Её белая форма и красный фартук идеально сочетались с остальным декором. - Папа говорит, что в этом году ты сфотографируешься с нами, и мы повесим это фото на стену!         Его глаза загорелись, и он искренне улыбнулся красивой женщине. Он всё ещё не мог понять, почему она одна, но она почти всё время помогала отцу управлять маленьким рестораном. - Я бы с удовольствием, - искренне сказал он, прежде чем Аяме взъерошила ему волосы и оставила двоих мужчин доедать свою еду.         - Итак, расскажи мне, как прошло турне. Насколько я слышал, почти все билеты на концерты были распроданы, и ты неплохо заработал. - Ирука ухмыльнулся, на мгновение показав палочками для еды на Наруто, прежде чем приняться за рамен, в то время, как Наруто густо покраснел. Он мог быть уверенным на сцене и при знакомстве с людьми, но ему не нравилось говорить о деньгах, потому что казалось, будто он хвастается своим невероятным богатством. Чёрт, он даже не знал, сколько у него денег, но его бухгалтер наверняка позвонил бы ему, если бы у него было меньше 50 миллионов долларов.         - Учитывая, что мой последний концерт был вчера вечером, я не думаю, что у нас есть точные цифры, но Шикамару упомянул, что я зарабатывал около трёх-четырёх миллионов за концерт… - пробормотал он, бесстрастно пожимая плечами, увлечённо поглощая рамен и стараясь не обращать внимания на то, как Ирука подавился. Бульон был молочно-белым с золотистыми вкраплениями, лапша аккуратно уложена в миску и окружена сочными, нежными свиными медальонами, ростками фасоли и бамбука. Поистине, миловидная на вид миска рамена, которая выглядела слишком красивой, чтобы её есть.         - Ты хочешь сказать, что заработал где-то от двухсот до трехсот миллионов?! - лихорадочно прошептал Ирука, наклонившись вперёд, в то время как Наруто нервно рассмеялся, продолжая смотреть на свой рамен так, словно собирался в него провалиться. Смущенный румянец на его щеках, когда он заерзал на стуле, сказал Ируке более чем достаточно о том, что его бывший ученик был не в своей тарелке, обсуждая свое состояние. - Судя по тому, что я видел, ты это заслужил, Наруто, - гордо сказал он, когда эти голубые глаза робко посмотрели на него. - Ты каждый вечер устраивал потрясающее шоу и усердно работал над своим последним альбомом. Я могу сказать, что ты вкладывал много времени и сил во всё, что делал, и я знаю, что за это твои фанаты любят тебя ещё больше.         Наруто расслабился и, мягко улыбнувшись своему бывшему учителю, помешал лапшу в своей тарелке: - Спасибо.         - Я слышал, что твой альбом уже пять раз становился платиновым, а сингл, который ты исполнил на «Грэмми», стал бриллиантовым. Это действительно сложно, да?         - Стал бриллиантовым? - Он разинул рот, едва замечая, как лапша соскальзывает с палочек и падает обратно в бульон. Он знал, что «Secret Love Song» бьет рекорды по всему миру, песня нашла отклик у людей во всем мире, но каким-то образом пропустил публикацию об этом сенсационном достижении.         Учитель английского просто покачал головой. Наруто всегда был равнодушен к новостям, редко обращал на них внимание, сосредоточившись на собственной жизни и движении вперёд. Он даже не удивился, что блондин пропустил получение бриллиантовой награды за свою собственную песню - Я услышал об этом только сегодня утром, так что я уверен, что ты рано или поздно узнал бы об этом.         Певец достал телефон из кармана и застонал, поняв, что он всё ещё на беззвучном режиме с прошлой ночи. Он не хотел, чтобы его беспокоили, поэтому поставил телефон на беззвучный режим, а потом даже не взглянул на него этим утром. У него было более пятидесяти пропущенных звонков от друзей и почти сотня текстовых сообщений от разных людей, и он знал, даже не глядя на них, что это будут поздравления, просьбы об интервью и сотрудничестве, а также гневные сообщения от друзей с вопросом, почему он игнорирует их звонки. - О, чёрт. - Он пробормотал себе под нос.         - Выбирай выражения, Наруто. - Ирука все тем же строгим тоном прикрикнул на него, и веселые голубые глаза вопросительно посмотрели на учителя. - Ах да, ты же взрослый и можешь говорить всё, что хочешь, но как твой бывший учитель, - подчеркнул он с ухмылкой, - я был бы признателен, если бы ты воздержался от этого.         - Что ж, раз уж у меня и так неприятности с моим менеджером, я могу спокойно доесть свой рамен и провести немного времени со своим любимым учителем, прежде чем столкнуться с гневом Шики.         - Как поживает Шикамару?         - Гоняет мою зад— э-э - виновато пригнулся Наруто, а Ирука усмехнулся. - Он заставляет меня много работать. Обычно я отдыхаю после тура, но после моего последнего тура мне нужно было поработать над альбомом, а потом, когда я получил «Грэмми», мы хотели воспользоваться этим, а ещё выходом моего альбома, и поэтому мой тур стал международным. Затем, когда я получил несколько наград на Billboard Music Awards и обо мне и Гааре стали писать в новостях, на последние несколько концертов моего тура приехала команда документалистов.         Учитель-брюнет нахмурился: - Команда документалистов?         - Кхм-хм, - кивнул Наруто, проглатывая лапшу, - в прошлом месяце Шикамару сказал мне, что эта компания, которая снимает документальные фильмы о знаменитостях, хочет снять фильм обо мне. Я пока не знаю, как он будет называться, но, честно говоря, я почти не заметил их присутствия. Они просто стояли в стороне и снимали, как я делаю всё подряд: от чистки зубов до репетиций песен и выступлений. Я рад, что они не слишком бросаются в глаза, хотя мне и так тяжело находиться рядом с ними, зная, что всё, что я говорю или делаю, они записывают и могут использовать в документальном фильме.         - Ты имеешь в виду, что они сами решают, что в нём показывать? У тебя нет права сказать «нет», что бы это ни было? - спросил он, слегка ужаснувшись от этой мысли. Он и не подозревал, что эти документальные фильмы были такими навязчивыми; он предполагал, что все показанное было согласованно со знаменитостью.         Он снова кивнул, зачерпывая лапшу, - Я имею в виду, технически я согласился, потому что мне пришлось подписать кучу документов, в которых я указываю, что понимаю, что они могут использовать всё, кроме обнажёнки, секса и конфиденциальных данных осостоянии здоровья. Шика сказал, что фанатам это нравится, - он взмахнул палочками для еды, прежде чем зачерпнуть ещё лапши, - например, видеть, что происходит за кулисами и кто стоит за звездой, или что-то в этом роде.         Ирука украдкой огляделся по сторонам, прежде чем наклониться вперёд и прошептать: - Они что, нас записывают?         - Нет, - рассмеялся блондин, - поскольку Гаара уехал домой в Корею сразу после последнего концерта и вернётся только в следующем месяце, они решили пересмотреть все доступные записи с моих других концертов, интервью и тому подобного и начать собирать мою «историю». Сакура, по-видимому, достаёт некоторые из моих работ, написанных до того, как я прославился, а также собирает мои детские фотографии.         - О, значит, у тебя есть месяц свободы от них, - он кивнул, когда Аямэ поставила ещё две миски дымящегося рамена для двух их любимых клиентов и исчезла с пустыми мисками так же быстро, как и появилась. - Ну, расскажи мне, как дела у Кибы и Сакуры, я не видел их много лет, в следующий раз приведи их с собой, чтобы я мог посмотреть на них.         - Да, мистер Умино. - поддразнил его Наруто, смеясь над суровым видом учителя, прежде чем приступить к новой дымящейся миске своего любимого рамена и начать рассказывать ему о выходках и жизни своих бывших учеников. Учитель был в восторге, когда Наруто сказал ему, что Киба и Сакура наконец-то стали парой, и ему чуть челюсть не отвисла, когда Наруто сказал, что ленивый Шикамару тоже наконец-то нашёл себе девушку, хотя, когда светловолосый певец рассказал ему, как Шика нашёл себе девушку, Ирука уже не удивился.         - Конечно, Сакура наконец-то сделала шаг за него, - усмехнулся Ирука, недоверчиво качая головой, - но я рад, что у него кто-то есть, потому что я был уверен, что он будет одинок до конца своих дней только потому, что ему "слишком хлопотно" приглашать кого-то на свидание.         - И Хината действительно одна из самых милых женщин, которую ты когда-либо встретишь. - Наруто добавил: - Она идеально подходит Шикамару, потому что, хоть она и милая, она не будет просто мириться с ленью Шикамару, она будет подталкивать его, когда ему это нужно, но и не будет нянчиться с ним. Они очень хорошо ладят, оба тихие и счастливы просто быть друг с другом, в то время как Киба и Сакура, с другой стороны, уже похожи на старую супружескую пару — я думаю, они ссорятся так же часто, как и трахаются.         - Наруто! - Ирука шлёпнул блондина палочками по лбу, заставив знаменитость вскрикнуть, прежде чем рассыпаться в извинениях, но он едва смог произнести слова извинения, не разразившись хохотом. Затем певец начал рассказывать Ируке о своём турне, продолжая есть, а кусочки лапши, наспех проглоченные, разлетались повсюду. Учитель отодвинул почти пустую миску, довольный и сытый, и продолжил наблюдать за своим любимым и самым усердным учеником. Он размахивал руками, описывая большие круги, и рассказывал Ируке о размерах одной из их площадок, затем рассказал о реке, протекающей через центр Сеула в Южной Корее, а потом с воодушевлением, которое Ирука так тепло вспоминал в Наруто, рассказал о других местах, которые они посетили. Но он не был одурачен: плечи Наруто поникли, и, хотя он широко улыбался и смеялся, его яркие лазурные глаза не сияли, как обычно. Вместо этого они напоминали глаза подростка-хулигана, который прячет свою боль за яркими улыбками и шумным смехом.         Наруто был мастером скрывать свои истинные эмоции, но его глаза всегда выдавали то, что блондин пытался скрыть, если присмотреться повнимательнее. Конечно, в детстве почти никто не присматривался, и поэтому никто не замечал его израненную душу, которая просто хотела, чтобы кто-то заботился о нём, замечал его не только из-за проблем, которые он всегда создавал, — проблем, которые он создавал только потому, что отчаянно хотел внимания взрослых. Именно так он и попал в лапы Кабуто — мужчины, достаточно молодого, чтобы быть любовником, не вызывая подозрений в «ограблении колыбели», но достаточно взрослого, чтобы быть авторитетом в жизни впечатлительного Наруто.         Учитель подождал, пока Наруто доест четвёртую миску, блондин шепнул Аяме, чтобы сделать еще один заказ, и с та нежным смешком поставила на стол одну миску и убрала пустую посуду. - Итак, ты довольно много рассказал о обо всех них и об их личной жизни, но я почти ничего не слышал об этом твоём Гааре, кроме того, что его здесь нет. Почему он вернулся в Корею?         - Ах, - улыбка на мгновение стала натянутой, - у него были какие-то предварительные договорённости, которые его менеджер заключила до того, как мы начали встречаться, поэтому он улетел домой с братом и сестрой, чтобы выполнить их, а потом он приедет в Нью-Йорк, чтобы поговорить с продюсерами и, возможно, записать сингл.         - О, так Гаара - это не тот мужчина, с которым ты встречался в прошлом году? - спросил Ирука с ноткой удивления. Он не знал всей истории о Кабуто, но знал достаточно, поскольку был одним из тех, кто наблюдал, как Наруто скатывался вниз по наклонной, и замечал, как искренние улыбки сменяются натянутыми, фальшивыми. Он пытался отговорить Наруто от встреч с этим мужчиной, но каждый раз получал отказ, но он знал об обещании блондина никогда не встречаться с другим мужчиной, когда наконец выставил Кабуто за дверь. Узнать, что он не только нарушил обещание встречаться с неизвестным мужчиной, но и что они расстались и он начал встречаться с другим мужчиной, было совершенно неожиданно.         Наруто опустил глаза, уставившись в свою тарелку, и понял, что больше не голоден. - Нет, это не он. - тихо прошептал он, отказываясь встречаться взглядом со своим старым учителем. - Мы расстались в январе, а с Гаарой мы начали встречаться только в конце мая, но, эм, - он поднял глаза, изображая улыбку и бодрость, которых не чувствовал, - Гаара — отличный парень, и у нас всё хорошо! Приятно встречаться с еще одним знаменитым певцом, мы оба понимаем, насколько напряжённа и важна наша работа. Так что да, у нас всё хорошо, Ирука.         - Я в этом не сомневаюсь, - скромно ответил Ирука. - Судя по тому, что я видел, он очень красивый мужчина.         - Д-да, он определённо великолепен, все говорят, что мы очень милая пара, - он покраснел и рассеянно почесал затылок, - и он всегда делает мне комплименты и не боится появляться со мной на людях. Мы ходим на свидания во множество замечательных мест, и ему всё равно, кто нас видит. Нашим фанатам это тоже нравится.         Ирука слегка наклонил голову, обеспокоенный словами Наруто: - А что о нём думают твои друзья?         - Они… не уверены, - он неловко поёрзал, поморщившись, - Гаара не очень разговорчив, и у него было трудное детство, поэтому он не очень хорошо понимает социальные сигналы, и ему трудно вписаться в общество, но они стараются ради меня.         - Ты его не любишь.         - Да, люблю! - Наруто тут же воспротивился, нахмурившись на своего бывшего учителя и повысив голос. - Я люблю его, он мой парень, конечно, я его люблю.         - Наруто, - мягко упрекнул Ирука, и блондин тут же отвел взгляд от этого проницательного взгляда, - ты не любишь его, по крайней мере, не в романтическом смысле. Ты рассказал мне, что все остальные думают о твоём парне, и даже о том, что твоим фанатам нравится, что вы вместе, но ты ничего не сказал мне о его улыбке, о том, как он держит тебя за руку, или о том, что ты чувствуешь. - Учитель решительно повторил: — Ты не любишь его.         - Мы вместе всего месяц, - неуверенно объяснил он, - и большую часть времени мы провели в разъездах. Я даже не увижу его в течение месяца или, по крайней мере, не надолго, если он прилетит на короткое время в июле. Я имею в виду, что между нами что-то есть, но… у нас просто не было возможности по-настоящему проводить время вместе, не подвергаясь давлению жизни знаменитостей.         - И этот твой таинственный парень, если я правильно помню, был с тобой всего месяц, когда Джирайя и Цунаде притащили тебя сюда, чтобы мы втроём тебя допросили, но ты был непреклонен в том, что любишь его.         - Может, я просто веду себя осторожнее, - возразил Наруто, пытаясь превратить острую боль от воспоминаний о счастливых временах с Саске в гнев, за который он мог бы ухватиться, но тот ускользал сквозь пальцы, как вода сквозь сито, и он стиснул зубы.         Ирука лишь приподнял бровь: - В чём ты точно не осторожен, так это в том, что касается тебя, Наруто. Ты слишком импульсивен и не скрываешь своих чувств, но я не буду настаивать, просто спрошу, счастлив ли ты.         - Спасибо, - устало пробормотал он, рассеянно ковыряясь в своём рамене. - Гаара… в нём много хорошего, и он важен для меня, Ирука, но счастлив ли я? - Он пожал плечами. - Я доволен им.         - Этого достаточно, Наруто? - обеспокоенно спросил учитель. - Быть довольным, а не счастливым?         Наруто вздохнул и выдавил ещё одну улыбку: - Этого достаточно. - Этого должно быть…  

***

        Наруто поклялся, что пойдет домой, он направлялся домой после обеда с Ирукой, но учитель английского заставил его задуматься, и, даже не осознавая этого, он обнаружил, что паркует свой мотоцикл у Бостонского университета и смотрит в ту сторону, где, как он знал, находилась библиотека. Был понедельник, и вероятность того, что Саске будет там, была высока, несмотря на то, что занятия не было, но именно в это время в прошлом году он впервые встретил упрямого историка и поэтому знал, что Саске там. Должен был быть там.         Парковка была почти пуста, большинство учеников разъехались на лето, и Наруто снял шлем, его светлые волосы слегка взмокли от жары. Встревоженные голубые глаза огляделись по сторонам, Наруто облизнул внезапно пересохшие губы и тяжело сглотнул, борясь с самим собой: идти ли ему в библиотеку или развернуться прямо сейчас и отправиться домой. Вернуться домой до того, как он увидит Саске во плоти и почувствует необъяснимое влечение к историку-затворнику.         Но… он хотел увидеть Саске. Даже если просто взглянуть на него, просто увидеть чувственного ворона на мгновение, он мог бы это сделать. Верно?         - Я должен идти домой. - сказал он вслух, снова надевая шлем и опираясь на ручки, чтобы уехать, но не смог поставить ноги в стремена. - Я должен идти домой. - повторил он, но в его голосе уже не было уверенности, и он опустил голову, понимая, что уже проиграл эту битву. Он не мог сопротивляться обаянию Саске, даже если его нет рядом. Осознание того, что Саске находится в пределах досягаемости, вызывало у него трепет и страх.         Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох, заглушая мотоцикл, откинул подножку и слезая с байка. Он снял шлем, закрепил его на сиденье, а затем достал из кармана пару ярко-оранжевых солнцезащитных очков. Надев их, он понадеялся, что этого будет достаточно, чтобы никто его не узнал, но он не взял с собой куртку, так как не планировал никуда идти, кроме как в Ичираку, а затем обратно домой. По крайней мере, если он спрячет свои голубые глаза, его не сразу узнают.         Его шаги были неуклюжими и неуверенными, что так сильно отличалось от его обычной уверенной походки, излучавшей самоуверенность и целеустремлённость. Справа от него проходило главное шоссе, идущее перпендикулярно Бостонской гавани и университету, а слева располагались различные здания университета, между которыми стояла Мемориальная библиотека Мугара. Он шёл по тротуару, вымощенному красным булыжником, и смотрел на ярко-зелёные деревья, которые слегка покачивались от ветра, создаваемого проезжающими мимо машинами. Солнце пробивалось сквозь листву и создавало великолепный фон для скучных серых зданий с затемнёнными окнами.         Обычно он заходил сзади, через кампус, но с этой стороны, с ее извилистыми дорожками и зелеными полями, усеянными различными художественными скульптурами, скамейками и столами, чаще всего толпились люди. Другая сторона чаще всего была пустынной, так как большинство людей предпочитали гулять по красивому кампусу, а не по унылому тротуару рядом с оживлённым шоссе, с которого почти каждый день дул сильный ветер. Деревья были единственным, что придавало этой стороне хоть какую-то красоту, ведь даже солоноватые воды Бостонской гавани были такими же мрачными и унылыми, как мысли Наруто.         Он остановился всего в нескольких метрах от входной двери и поднял взгляд, уставившись на внушительное здание, которому действительно не помешал бы какой-нибудь цвет. Удивительно, как в таком невзрачном здании из бетона и стекла могут храниться такие великолепные и бесценные артефакты. Если бы Саске был здесь главным, Наруто не сомневался, что богатство внутри отразилось бы снаружи и показало бы всем истинную душу историка-мизантропа — прекрасного, соблазнительного и невероятно сложного гения, который закрылся от мира из-за страха. Саске был подобен колючему кустарнику с розами, такому великолепному и элегантно-привлекательному, но чем ближе к нему подходишь, тем сильнее впиваются шипы, и чем сильнее запутываешься, тем больнее становится. И шрамы, оставленные этими шипами, никогда не исчезали, как и боль.         - Что я, чёрт возьми, делаю? - пробормотал он себе под нос, разворачиваясь, чтобы вернуться к мотоциклу, но, сделав всего несколько шагов, снова развернулся и направился обратно к библиотеке. Он не мог, просто не мог уйти, не увидев этого очаровательного мужчину, и, войдя внутрь, он был благодарен своей лени (или забывчивости, в зависимости от того, кого спросить), потому что у него всё ещё была карточка, которую дал ему Джирайя, так как в библиотеку допускались только студенты и преподаватели Бостонского университета. Он также был благодарен Джирайе за его усталость, потому что декан так и не забрал ключ от закрытой части библиотеки с брелока Наруто, а значит, ему не нужно было просить кого-то позвонить и позвать Саске.         Он отсканировал свою идентификационную карту, двери открылись, и он уверенно зашагал вперёд, чтобы никому и в голову не пришло остановить его и спросить, не нужна ли ему помощь. Ему не нужна была помощь, ему просто нужно было набраться смелости и решительности, и пока что он мог притворяться, что у него есть и то, и другое, пока его разум был сосредоточен на встрече с Саске. Он нажал кнопку лифта, двери сразу открылись, и он вошёл, не обращая внимания на дрожь в руках, когда пытался вставить ключ в щель. Он повернул ключ, а затем нажал кнопку второго этажа. Его прерывистое дыхание было единственным внешним признаком паники и волнения от того, что он снова столкнется лицом к лицу с Саске, впервые за пять месяцев.         Лифт звякнул, и Наруто вышел из него, медленно сдвинув солнцезащитные очки на макушку. Он знал, что больше не совершит эту ошибку, он усвоил урок после того, как помял книгу, споткнувшись из-за слабого освещения в закрытой секции. Он огляделся, широко раскрыв глаза и настороженно ожидая любого движения, но пока он стоял и смотрел на ряды книг, аккуратно расставленных на дубовых полках, не было слышно ни звука. Прихожая была самым освещенным местом в комнате, рядом с лифтом стояли два стула, и больше ничего, кроме коричневого коммерческого ковра, расстеленного по всей библиотеке, который позволял двигаться тише, но когда Наруто неторопливо направился туда, где, как он знал, находилось рабочее место Саске, он никого не увидел.         Но само пребывание в библиотеке, в окружении книг, которые, как он знал, так сильно нравились Саске, вызвало шквал воспоминаний, обрушившихся на него, и Наруто почувствовал, как болезненно сжалось его сердце, когда он огляделся, вспомнив, как Саске притянул его к себе между высокими прочными книжными полками, чтобы быстро поцеловать наедине, или как историк взял его за руку и провёл по библиотеке после их драки прямо у входа. Чем глубже он погружался и чем ближе подходил к рабочему месту Саске, тем сильнее его одолевали воспоминания о том, как он прижал соблазнительного ворона к дальней стене и завладел его податливыми губами, пока изящные пальцы ласкали его затылок. Ухмылка Саске, эти мрачные глаза, которые он прикрывал всякий раз, когда мысли историка становились непристойными, алебастровая кожа, которая краснела таким пьянящим карминовым цветом, что Наруто не мог устоять перед обаянием историка, и, о, как этот мягкий баритон окутывал его, пока он не начинал слышать голос Саске изнутри и снаружи. Он почти слышал его сейчас, резонирующий в «его владениях» и посылая мурашки по спине в то же время вызывая возбуждение.         Он завернул за угол, ожидая, что увидит Саске, склонившегося над каким-нибудь древним текстом за своим рабочим столом, и от волнения его тело напряглось, как тетива лука, но он поник, как будто тетиву перерезали, когда увидел пустой стол с единственным аккуратно задвинутым под него стулом. На рабочем столе ничего не было, даже фотографии Саске с Итачи, тёмное дерево блестело под тусклым светом ламп, а стул был задвинут, что явно указывало на отсутствие Саске. Разочарование, которое он испытал, было ощутимым, когда он отодвинул стул и опустился на него. Он тут же закрыл лицо руками, пытаясь подавить всепоглощающее уныние, которое он испытал, обнаружив рабочее место Саске пустым.         До этого момента Наруто не осознавал, насколько сильно ему нужно было увидеться с Саске. Его сердце тяжело билось в груди, и он сильно прикусил нижнюю губу, сдерживая слезы, которые вот-вот должны были хлынуть. Столько раз он почти сдавался, почти протягивал руку, чтобы позвонить неуловимому историку, но отступал, и вот, наконец, он набрался смелости и пришел к Саске, но того не оказалось на месте. Он хотел убедиться, что с потрясающим вороном всё в порядке; ему нужно было увидеть Саске во плоти и поговорить с ним, услышать его. Он хотел извиниться за многое: за то, как он вёл себя той ночью, за то, что заставил Саске принять решение прямо там, вместо того, чтобы дать мужчине, которого он любил, время и пространство, чтобы обдумать всё, поговорить об этом, вместо того, чтобы пытаться заставить Саске сделать то, к чему он не был готов.         Он фыркнул, кого он обманывает, конечно, с Саске всё будет в порядке. Он был Саске, воплощением силы. Он пережил убийство своей семьи, психическое расстройство брата, он пережил предательство единственного человека, которого считал другом и доверенным лицом в детстве, и он пережил эмансипацию в пятнадцать лет, а в шестнадцать получил медицинскую опеку над Итачи. Конечно, он бы пережил расставание, но... он всё равно хотел увидеть своего бывшего, хотел своими глазами увидеть то, что уже знал в глубине души, — что Саске прекрасно справляется без него.         Его мысли всегда возвращались в декабрь, к их поездке на ферму рождественских ёлок и о том, как правильно всё было между ними тогда. Если бы он только мог вернуться в то время… как бы он изменил все с помощью тех знаний, которые у него были сейчас, как бы он лучше объяснял и больше слушал, как бы он ждал дольше и лучше понимал, через что пришлось пройти Саске. Но он ничего не мог изменить; всё, что он мог сделать, — это извиниться.         Наруто откинулся на спинку стула и подавленно вздохнул, проведя пальцами по своим шипам и уставившись в потолок. Он уронил руки на колени и задумался о том, чем занимался Саске после их расставания. Какой проект он начал после завершения рукописи, какие предметы будет преподавать осенью, взял ли он новый выпусной класс, встречается ли он с кем-то ещё…         - Тьфу, перестань мучить себя, Наруто. - Он прорычал это про себя, и в груди у него вспыхнула ревность при мысли о том, с кем сейчас проводит время Саске. Он не имел права ревновать, у него самого был парень, и Саске, конечно, имел право на то, чтобы в его жизни был кто-то ещё, но мысль о том, что кто-то другой целует осторожного историка, пронзила его, как нож. Он ненавидел эту мысль, даже несмотря на то, что у него был Гаара; он не хотел, чтобы кто-то другой имел то, что было у него с Саске, каким бы лицемерным это ни было.         Шли часы, а Наруто погружался в воспоминания о библиотеке, о том, как он дразнил Саске, и о том, как он был очарован, когда Саске читал ему дневник Фусо, об их первом поцелуе и всех последующих. О том, как их пальцы переплетались под столом, когда они молча сидели рядом и читали свои книги, о том, как глаза Саске ярко блестели от жадного интереса, когда он поглощал новую книгу или документ, или о том, как он чувственно облизывал губы, даже не замечая этого, когда переворачивал страницу, прежде чем на Наруто снова накатывала эта раскатистая мелодия, пока Саске читал.         Он ждал, надеясь, что Саске вот-вот выйдет из лифта, но, взглянув на часы и поняв, что уже далеко за шесть, он осознал, что очаровательный историк-ворон не придёт. Наруто глубоко вздохнул, встал и отодвинул стул от рабочего места. Его глаза расширились, когда он понял, что это не обычный стул Саске. Это был стул, на котором всегда сидел Наруто. Саске поменял свой стул на стул Наруто, и блондин знал, что это не было случайностью. Но что это значило? Не слишком ли много он придал значения тому, что Саске оставил себе стул Наруто, а свой убрал? Саске не стал бы пересаживаться за другой стол, это было бы слишком странно, учитывая, как историк расставил рабочие места, чтобы он мог перемещаться по библиотеке, так что оставалось только выбрать стул Наруто вместо своего собственного.         Улыбка тронула его губы, в душе воцарился восторг, которого он не испытывал уже несколько месяцев, когда понял, что, возможно, Саске не забыл его. Он вернул стул на то же место, где нашёл его, и повернулся, чтобы уйти из библиотеки. Наруто вышел, снова надвинув солнцезащитные очки и направляясь к своему мотоциклу. Он с робким волнением думал о том, что снова увидит историка-ворона. В нем роилось так много мыслей, которые он хотел высказать Саске, и так много вопросов, которые он хотел задать, но был один вопрос, который он продолжал избегать.         Тот, от которого он отказывался, даже когда лежал на своей кровати, уставившись в потолок своей спальни, глядя на свой телефон и наконец набрав номер, от которого он должен был быть гораздо счастливее, чем был на самом деле. Телефон дважды прозвонил, прежде чем собеседник ответил, и Наруто улыбнулся, слабо отгоняя от себя безмолвный вопрос. - Привет, Гаара, как долетел?         Если он был так доволен Гаарой, то почему не мог выбросить Саске из головы?