Тайная любовь

      Четверг, 27 марта         Четверг выдался самым длинным днём в жизни Саске. Мало того, что утром ему пришлось помогать своим аспирантам гораздо дольше, чем он планировал, так ещё и спал он плохо, из-за чего опоздал и не взял с собой обед. Он всегда старался брать с собой обед по четвергам, потому что у него было всего полтора часа между утренними обязанностями и четырёхчасовым занятием по истории Японии. Поскольку он не любил есть в университете, ему приходилось добираться из своего кабинета к машине, чтобы перекусить, а затем возвращаться в лекционный зал до прихода студентов.         И теперь у него оставалось меньше часа до следующего занятия.         Вот почему он спешил в продуктовый магазин, чтобы купить простой обед из помидоров черри и шариков моцареллы. Может показаться, что это немного, но белок, содержащийся в сыре, поможет ему продержаться до ужина, и он любил помидоры. Он никогда не отказывался от помидоров. Взяв бутылку воды из холодильника перед кассой, Саске встал за другим покупателем и изо всех сил стараясь смотреть прямо перед собой, а не на полку с журналами. Он достаточно часто стоял в очередях, чтобы видеть изображение Наруто в различных таблоидах и развлекательных журналах, особенно сейчас, когда он был на гастролях, но сегодня у него было достаточно дел, и ему не нужно было дополнительное отвлечение в виде светловолосого певца.         И всё же, несмотря на мантру «не смотри», которую он повторял про себя, он поймал себя на том, что его взгляд блуждает — всего на мгновение, но этого было достаточно. Там была фотография его бывшего возлюбленного, его кожа была на несколько оттенков темнее, чем когда Саске видел его в последний раз, а волосы были светлее, чем он помнил, но эти сапфировые глаза были всё такими же голубыми, на которые он мог смотреть и никогда не уставать. Его грудь болезненно сжалась, и Саске отвёл взгляд, пытаясь сосредоточиться на предстоящем дне.         Затем у него кровь застыла в жилах, когда его внимание привлек один из заголовков, и он запаниковал, схватив журнал с такой силой, что тот смялся в его руках. На первой фотографии было только лицо Наруто, но он мог сказать, что певец сидел в каком-то ресторане не из здешних мест, но это не означало, что статья была не о нём. На него уставился ярко-красный заголовок: Наруто Намикадзе — ГЕЙ?! Подробности внутри с доказательствами того, что у Наруто есть любовник-мужчина!         Руки Саске дрожали, он уже прикидывал, догадался ли кто-нибудь, что это был он, и когда были сделаны снимки. Они были на ферме только один раз, когда навещали Итачи, в остальное время они были очень осторожны. Даже в канун Нового года не было ничего, кроме дружеских объятий!         - Ты в порядке, милый? - спросила пожилая кассирша, обеспокоенно глядя на Саске. Историк выглядел потрясённым, но на её слова он мрачно нахмурился и просто кивнул. - Тебе нужен и этот журнал? - спросила она, глядя на почти разорванный экземпляр в его руках.         Он бросил его на конвейерную ленту, зная, что не сможет смотреть на него стоя в середине очереди. - Хн. - Саске внимательнее посмотрел на другие журналы и заметил ещё один от Billboard с профессиональной фотографией блондина и тёмно-синим заголовком: Наруто Намикадзе рассказывает всё — о своей карьере, музыке, личной жизни! Саске с прерывистым вздохом бросил и этот журнал на конвейерную ленту и посмотрел, как пожилая женщина берёт его, чтобы пролистать.         Она сразу же увидела, кто был на обложках обоих журналов, и усмехнулась, ласково улыбнувшись Саске, как будто она была его бабушкой. - Фанат, да?         Саске не был уверен, как ответить на это, не доведя ее до слез, и поэтому ограничился тем, что сжал губы в тонкую линию и просто сердито посмотрел на женщину. Она уставилась на него в ответ, а затем фыркнула, положила журналы в ту же сумку, что и остальные его продукты, и назвала ему сумму. Он молча расплатился, едва выдавив «спасибо», когда она передала ему чек и сумку, а затем ушёл, заперся в машине и поехал обратно в университет, прежде чем наконец позволил себе взглянуть на журналы.         Его аппетит пропал, как только он увидел журнал в продуктовом магазине, и он внезапно обрадовался, что еще ничего не ел, потому что теперь его желудок скрутило в узел. Он взял первый попавшийся журнал, который больше походил на таблоид, чем на солидный журнал, и пролистал страницы, пробежавшись взглядом по чудодейственным средствам для похудения, видение Элвиса, парам, которые были вместе, и парам, которые расстались, прежде чем наконец перевернуть страницу и встретиться лицом к лицу со своим бывшим парнем.         Он просмотрел плохо написанную статью, в которой говорилось, что фотографии были сделаны в месте под названием остров Роттнест в Австралии, а затем посмотрел на ту же фотографию Наруто, но под другим углом. В то время как на обложке был только светловолосый певец с мягкой улыбкой, на этой был изображен профиль Наруто и темноволосый мужчина, сидевший прямо напротив него. на этой был изображен профиль Наруто и темно-рыжеволосый мужчина, сидящий прямо напротив него. Несмотря на то, что это была всего лишь фотография, Саске увидел желание в этих зеленых глазах и почувствовал, как в нем закипает ревность к тому, кто был с его блондином.         - Но он не мой, - сказал он вслух, стиснув зубы и просматривая статью. Он не имел права ревновать, но ревновал. Он просмотрел статью и обнаружил, что мужчина напротив Наруто — еще один певец, восходящая звезда по имени Гаара Сабаку, и что их видели гуляющими по городу с ужином и танцами. Статья намекала на романтическую обстановку, в которой они были замечены, и Саске не мог с этим не согласиться, учитывая заходящее солнце за их спинами и маленький столик, за которым они сидели.         Саске перевернул страницу и увидел ещё несколько фотографий: Наруто в ярко-оранжевой футболке-поло танцует в толпе людей, Гаара прижимается к нему, Гаара обнимает Наруто за талию, а блондин кладёт руку на плечи Гаары на сцене, а ещё одна фотография, на которой Наруто смеётся над чем-то, что сказал Гаара. Он почувствовал зависть, зависть к Гааре и к тому, где он был, потому что он хотел быть там же. Он хотел быть тем, кто притягивает к себе свого возлюбленного, хотел быть тем, кто заставляет Наруто смеяться и улыбаться, и хотел быть тем, кто ведёт блондина домой. В свой дом и в свою постель.         Это ещё одно доказательство того, что Наруто двигался дальше, даже если они не были любовниками, как говорилось в статье. Он знал, что это лишь вопрос времени, когда Наруто найдёт кого-то другого. Блондин был слишком милым, чтобы не найти кого-то, в то время как он никогда не нашёл бы другого человека, готового мириться со всем его дерьмом и неуверенностью. Он не мог представить себе другую живую душу, которая бы с готовностью приняла Итачи в свою жизнь, которая бы так легко приняла потребность Саске всё контролировать и разрушила бы ее, кто мог бы позаботиться о нем для разнообразия.         Наруто был полной противоположностью ему, не было никого, кто не влюбился бы в блондина, и никто другой не был бы настолько глуп, чтобы позволить знаменитости уйти от него. Только он был настолько идиотом, что позволил это, и он называл Наруто добе. Конечно, он с самого начала знал, что не подходит певцу, знал, что кто-то другой был бы лучшим выбором, но он просто не мог уйти, не попробовав. Он просто не рассчитывал, что его сердце тоже запутается.         Может быть, хорошо, что Наруто ушёл до того, как он затащил его во тьму, которая жила внутри него, — тьму, которую прекрасный блондин загнал в самые глубины его души, но которая вернулась с удвоенной силой, как только они решили расстаться.         Саске откинулся назад, ударившись головой о подголовник, и закрыл глаза. Он просто чертовски устал. Иногда он жалел, что вообще встретил Наруто. Его существование до встречи со светловолосым певцом возможно, было обыденным и длилось всего полжизни, но он не знал, что это такое, и был доволен этим. Он смирился с тем, что будет одинок всю свою жизнь, и его это устраивало, более чем устраивало, но потом появился Наруто и раскрасил его жизнь, всё осветил и наполнил всем тем, чего не было у Саске. И теперь, когда это ушло, он не мог так же легко вернуться к своей обыденной, одинокой жизни, и хотя одна его половина умоляла его об этом, другая половина умоляла вернуть Наруто.       Он снова просмотрел журнал, размышляя о том, были ли эти двое друзьями или Наруто был геем, и удрученно вздохнул. Он был… разочарован, к своему удивлению, но, прочитав больше о предполагаемом любовнике Наруто, он понял почему. В глубине души он почти надеялся, что это было о них, потому что тогда у него был бы повод позвонить Наруто, даже если бы это было просто для того, чтобы обвинить блондина в разглашении информации прессе. Он знал, что Наруто никогда бы так не поступил, но, по крайней мере, это заставило бы их поговорить, а потом, если бы всё стало ясно, что ж, тогда это привлекло бы к нему всеобщее внимание, и тогда стена между ними могла бы рухнуть, и он мог бы снова быть с Наруто.         Конечно, он знал, что всё будет не так просто, но… по крайней мере, это заставит его действовать. Саске швырнул журнал на сиденье машины, чувствуя, как в нём закипает гнев из-за его затруднительного положения. Он знал, что отчасти это было связано с защитой Итачи — по большей части, — но он больше не мог отрицать, что тоже был гребанным трусом — и всё потому, что он не хотел, чтобы его жизнь стала поводом для сплетен, как это уже было с Кидомару. Он не хотел, чтобы все читали об этом и разбирали каждую мелочь.         Предательство Кидомару глубоко ранило его, глубже, чем он когда-либо позволял кому-либо знать, даже своим назначенным судом психотерапевтам. В первую очередь, в том, что Кидомару вообще познакомился с ним, были виноваты проклятые терапевты, потому что после того, как кровожадный папарацци появился под видом учителя на замене, они подумали, что если накачать его лекарствами и побудить завести друга, это все исправит.         В то время его жизнь была сплошной неразберихой: из-за панических атак ему прописали «Прозак», из-за тревожности — «Паксил», а из-за ночных кошмаров, вызванных посттравматическим стрессовым расстройством, — «Клонидин». «Паксил» помог ему стать более дружелюбным и не таким замкнутым, и он был рад, что у него появился друг после всего, что произошло, и после многочисленных смен школ. Кидомару тоже был хорош, он втерся к нему в доверие, говоря о том, что они будут лучшими друзьями. Саске ослабил бдительность и открылся Кидомару и своим психотерапевтам. Он рассказал другому мальчику то, чего не говорил даже Какаши.         А потом Кидомару развернулся и рассказал тем самым людям, которых он ненавидел и от которых старался держаться подальше, всё. После этого Саске замкнулся в себе и больше никому не открывался. Он отказался возвращаться в ту школу и сразу же перестал принимать все свои лекарства, что привело к ужасной возрасте десяти лет и снова поставило крест на его школьной карьере. Из-за смертей и последующего помещения Итачи в психиатрическую лечебницу его успеваемость снизилась, и, несмотря на его очевидный интеллектуальный талант, психотерапевты рекомендовали ему остаться на второй год в первом классе, чтобы стабилизировать его состояние.         Отходняк был ужасным, Саске был охвачен внезапной яростью и был готов наброситься на любого, кто встанет у него на пути, а чаще всего это был Какаши. Саске отказывался разговаривать с психотерапевтами, и хотя Какаши по закону был обязан водить его к ним, Саске по закону не был обязан с ними разговаривать. Следующие пять лет он проводил весь час, который был вынужден проводить с любым врачом, в полном молчании, отказываясь вступать с ними в какие-либо отношения, пока не добился освобождения и не победил. Он больше никогда не обращался к другим психотерапевтам, только к психологам и психиатрам, которые занимались лечением Итачи.         Он быстро окончил старшую школу, отказавшись от большинства факультативных занятий и доказав, что уже знает больше, чем в старшей школе. В шестнадцать лет он получил аттестат о среднем образовании и осенью поступил в колледж, наконец-то освободившись от навязчивых психотерапевтов и от того, что его "сдерживали" ради его собственного благополучия. Но после Кидомару Саске возвёл высокие и хорошо охраняемые стены и никого не подпускал к себе, пока не появился Наруто. И даже тогда он всё равно не мог сбросить их всех, не мог рассказать всё о себе, потому что история слишком хорошо научила его, что это слишком опасно, а он всегда прислушивался к истории.         Но, взяв в руки другой журнал, Саске в кои-то веки пожалел, что не был таким пресыщенным и, может быть, любил своего любимого брата чуть меньше… Как он мог выбирать между своим добрым и нежным братом, которого он любил больше, чем себя, и человеком, который полностью перевернул его жизнь? Итачи нуждался в нём, а Саске нуждался в Наруто, но, очевидно, блондину он был не нужен.         Он уставился на чёткую фотографию, гораздо более сфокусированную, чем те, что были в таблоиде. На этой он мог ещё лучше разглядеть выгоревшие на солнце пряди и то, как несколько из них так соблазнительно падали ему на глаза, но не настолько, чтобы заслонить эти великолепные голубые глаза. Его глаза загадочно блестели, а приподнятые губы говорили о том, что у него есть секрет, о котором никто не знает, и Саске поймал себя на том, что рассеянно водит пальцем по этим розовым губам, которые, как он знал, так легко краснели после нескольких страстных поцелуев.         Саске перешёл к указанной статье и прочитал интервью с таким же интересом, с каким он читал бы книгу тысячелетней давности. Он пробегал глазами по странице и проговаривал про себя слова, глядя на небрежную фотографию своего бывшего возлюбленного. На нём была синяя рубашка, которая подходила к его глазам, и коричневые брюки, он сидел на стуле на песчаном пляже босиком. Голова Наруто была слегка наклонена в сторону, он громко смеялся, широко открыв рот и показывая все свои зубы, а его глаза почти закрылись от смеха. Обе его руки свисали со стула, на котором он сидел, широко расставив ноги, ступни обхватили ножки стула, и Саске почему-то знал, что сразу после того, как была сделана эта фотография, Наруто свалился со стула.         Эта мысль заставила его грустно улыбнуться, прежде чем он снова обратил внимание на статью. Он прочитал её, ища, где говорилось о его личной жизни, и только ближе к концу наконец нашел это.   Интервьюер: Ходило много слухов о том, что у вас есть любовник в Бостоне, и о той фотографии вы целовались с симпатичной рыжеволосой девушкой в прошлом месяце. Я знаю, что всем нашим читателям не терпится узнать, встречаетесь ли вы с кем-нибудь сейчас?   Наруто: *смеётся* Нет, я не. Я холост. Интервьюер: Но готовы к ним? Наруто: Нет, сейчас я просто сосредоточен на своей карьере и наслаждаюсь гастролями. Было бы довольно трудно начать отношения прямо сейчас, когда я буду в разъездах следующие пять месяцев. Интервьюер: То есть, вы хотите сказать, что нет никакой правды в том, что у вас якобы есть любовник в Бостоне? Говорили, что в последнее время вы проводите там много времени. Наруто: Нет… нет, у меня вообще нет любовника. Если бы он у меня был, я бы всем рассказал, потому что я не верю в то, что можно скрывать что-то подобное. Интервьюер: То есть вы хотите сказать, что если бы вы с кем-то встречались, то с радостью рассказали бы об этом всем? Наруто: Не сразу, конечно, но да, я бы не стал это скрывать. Это неправильно. Я однажды так поступил, и это… причинило мне сильную боль.       Саске закрыл его, положив журнал на сиденье рядом с собой, прежде чем взять себя в руки. Он сомневался, что Наруто сказал всё это, зная, что он это прочитает. Наруто знал, что он не читает такие вещи и не смотрит развлекательные передачи, но в этот раз он ничего не мог с собой поделать. этот раз он ничего не мог с собой поделать. И теперь он не был уверен, испытал ли он облегчение или недовольство от прочитанного. Он взглянул на часы и выругался, осознав, что у него всего двадцать минут, чтобы добраться до лекционного зала и подготовиться к четырехчасовому занятию.         Так что с едой придётся повременить, хорошо, что статьи испортили ему аппетит. Нет худа без добра, разве не так Наруто называл это? Саске оставил журналы и еду в машине, благо погода была достаточно холодной, чтобы еда не испортилась, но и не замёрзла, и направился через кампус к лекционному залу. Это определённо не было плюсом, и если нет худа без добра, означала то, что он чувствовал себя полным дерьмом, тогда Наруто мог оставить себе эти чертовы вещи.    

***

      «Сегодня явно не его день», — решил Саске, запихивая все свои вещи в сумку на ремне. Мало того, что его выпускной класс не пришёл в назначенное время, так еще и из-за того, что он вернул своему классу по истории Японии их тесты на прошлой неделе, чтобы просмотреть их, большинство студентов остались, чтобы поговорить с ним о своих оценках. Он и сам был не лучшим професором: в его голове постоянно крутились фотографии и статьи о Наруто, отвлекая его от всего.         Было уже около шести вечера, и он опаздывал на собеседование в своих владениях. Он был не в восторге от того, что интервью будет проходить там, — чёрт, он вообще не был в восторге от этого интервью, — но National Geographic захотела сфотографировать его с древней рукописью, а он чувствовал себя неуютно, когда это где угодно, только не в помещении с регулируемой температурой. Даже когда он повез её в архив Хьюга, он прогрел машину ровно до 73 градусов и быстро донёс её из библиотеки к своей машине.         Саске не нравилось впускать посторонних в закрытую библиотеку, и изначально он собирался провести интервью в своём кабинете, но, по крайней мере, в библиотеке, если что-то случится, он мог бы попросить охранника вывести журналиста. Он убедился, что женщина, с которой он разговаривал и которая организовывала интервью, поняла, что он не допустит никаких вопросов о его личной жизни, иначе это повлечёт за собой юридические последствия, а у Саске был чертовски хороший адвокат. Если в статье будет что-то о его личной жизни, об Итачи и его родителях, или использовалось бы все, что он сказал в этом интервью, в последующих статьях, они получили бы столько судебных исков, что он их разорил бы.         Он шёл по кампусу, плотно запахнув куртку, чтобы защититься от холодного ветра, и уже хмурился, ещё не войдя в библиотеку. Он знал, что его нос и уши покраснели от холодного ветра, который дул по всему кампусу, но всё равно каким-то образом столкнулся с Гаем и Ли, которые, к счастью, были слишком увлечены каким-то соревнованием, чтобы остановиться и поговорить. Его волосы были в полном беспорядке, но интервьюер и оператор уже ждали его у стойки регистрации, и у него не было времени привести себя в порядок перед встречей с ними.         - Профессор Учиха, я полагаю? - спросил дерзкий голос, и Саске поднял взгляд, чтобы посмотреть на идущего к нему невысокого мужчину. Тёмно-серебристые волосы мужчины свободно спадали на плечи, чёлка была немного длинновата и падала на чёрные глаза, но широкая улыбка напомнила ему Наруто, хотя этот мужчина был практически полной его противоположностью. Он протянул Саске руку: - Шин, из National Geographic.         Саске взял его за руку, пожал её, кивнув, а затем отстранился с тщательно нейтральным выражением лица. - Прошу прощения за задержку, мой урок закончился поздно.         Шин громко рассмеялся и похлопал Саске по плечу, как будто они были хорошими приятелями. - О, так вот что случилось! Мы с Каноэ думали, что вы нас бросили, но я надеялся, что это не так, потому что, как только я увидел вашу фотографию, я понял, что хочу с вами познакомиться.         Он нахмурился, бросив сердитый взгляд на Шина, прежде чем перевести его на коротко стриженного брюнета, который нес на плече камеру и сумку со снаряжением. - Давай покончим с этим. - Пробормотал он, стряхивая с себя руку Шина, прежде чем направиться к лифту, Шин нисколько не смутившись, улыбнулся и последовал за ним.         - Чёрт, вживую вы выглядите лучше, чем на фотографиях, - присвистнул Шин, когда они вошли в лифт. - Каноэ, не забудь сделать несколько снимков для моей личной коллекции.         - Если вы сделаете какие-нибудь личные снимки, я вас убью, - невозмутимо сказал Саске, и его глаза сверкнули злобой, но вместо того, чтобы отпрянуть, как большинство, Шин просто ухмыльнулся и рассмеялся.         - О, по крайней мере, я умру счастливым.         Саске недоверчиво посмотрел на журналиста: - Вы действительно работаете в журнале National Geographic? - Он редко появлялся в исторических журналах, так как обычно отказывался от интервью, но никогда ещё журналисты не проявляли к нему такого явного интереса, особенно до того, как они брали у него интервью.         Шин достал из кармана удостоверение сотрудника и показал его, подтвердив, что он действительно профессиональный журналист National Geographic. - Конечно.         Лифт звякнул, и Саске вышел из него, пройдя через библиотеку к своему рабочему месту, даже не оглянувшись, чтобы посмотреть, следуют ли они за ним. Он знал, что они последуют, в конце концов, они пришли, чтобы взять у него интервью. - И вы получили список правил? - Спросил Саске, после того как его первое интервью пошло прахом, когда журналист начал расспрашивать его о личной жизни, историк позаботился о том, чтобы любое интервью придерживалось списка утвержденных тем, а именно: никаких вопросов о его личной жизни, детстве, о том, почему он занялся историей, и что он имеет право отказаться отвечать на любой вопрос.         - Да, должен признаться, - усмехнулся Шин, - я впервые получил что-то подобное, но, чёрт, я бы согласился на что угодно, лишь бы иметь возможность смотреть на вас.         Саске сбросил куртку и провёл рукой по волосам, немного приглаживая их, и повернулся, чтобы посмотреть на седовласого мужчину. - Смотреть на меня?         Ухмылка журналиста стала непристойной: - О, я бы с удовольствием сделал что-то большее, чем просто смотрел на вас.         Этот мужчина был более прямолинейным, чем Наруто, а его кокетливый тон и взгляд заставили бы и глухого, и слепого понять, что интересует Шина. - Давайте закончим это интервью. - прорычал он, предупреждающе прищурившись, но Шин, казалось, не обратил на это внимания.         - Да, давайте закончим с работой и перейдём к более приятным занятиям. - застенчиво ответил Шин, оценивающе оглядывая тело Саске. - К гораздо более приятным занятиям.         Очевидно, что рычание на этого человека ничего не изменит, поэтому Саске сменил тактику и высокомерно ухмыльнулся, усаживаясь на своё место. - Я сильно в этом сомневаюсь.         - О? - Шин широко улыбнулся, прислонившись к рабочему столу. - Звучит как вызов, профессор Учиха.         - Полагаю, у вас есть работа, которую нужно выполнить, - Саске сохранял скучающий тон, указывая журналисту на стул, который он поставил рядом вчера, готовясь к этому интервью. Однако он мог оценить мужчину перед собой: Шин знал, как одеться, чтобы подчеркнуть свою фигуру и цвет волос. Тёмно-серая рубашка хорошо сочеталась с его волосами, а чёрные джинсы были достаточно узкими, чтобы показать его гибкое тело. И он знал, что это не было совпадением, что журналист наклонился так, что его задница оказалась на всеобщем обозрении, когда он схватил стул и придвинул его ближе, пока не оказался всего в футе от Саске вместо тех пяти, которые историк изначально поставил.         - Что ж, тогда давайте начнем с того, откуда взялась эта рукопись. - Сказал Шин, протягивая руку вправо, где стоял фотограф. Молчаливый брюнет порылся в своей сумке с оборудованием, а затем протянул Шину блокнот с прикрепленной ручкой и магнитофон. - Как только мы разберемся с вопросами, мы хотели бы сделать несколько фотографий рукописи, а затем и вас с ней. Кэноэ будет делать снимки, пока мы разговариваем, так что просто расслабьтесь и не обращайте на него внимания.         Саске кивнул, чувствуя себя неловко из-за того, что его фотографируют, но он знал, что это необходимо для статьи в журнале. Это открытие вызвало большой ажиотаж в академических кругах, и различные учреждения уже завалили исторический факультет запросами на подтверждение подлинности документа, а Джирайя получил по меньшей мере пять десятков запросов на интервью.         Он недвусмысленно сказал декану, что даст одно интервью, и только одно, и что это не будет интервью для журнала «Smithsonian», учитывая, что именно они пытались выманить у него новые подробности об Итачи и убийствах. Он также отказался от любых пресс-конференций, записанных интервью или ток-шоу; он не позволит снова застать себя врасплох. Однако другие его открытия не были такими новаторскими, как это; на этот раз рукопись должна была стать главной статьёй в выпуске за этот месяц и привлечь гораздо больше внимания.         Однако он по-прежнему не любил камеры и старательно сохранял стоическое выражение лица, закинув ногу на ногу и ожидая, пока Шин установит на столе свой диктофон и откроет блокнот, в котором уже были записаны вопросы и заметки. Кокетливое выражение исчезло, когда Шин положил блокнот на бедро, закинув ногу на ногу, как и Саске, и внезапно перед Саске предстал профессиональный журналист.         - Сколько лет рукописи и где она была найдена?         Саске переплел пальцы и положил их на колено, демонстрируя сдержанность и элегантность, в то время как его беспокойство уменьшалось. Это было то, что он мог легко делать и в чем мог полностью погрузиться. - Мой коллега в Японии нашёл его в архивах Университета Осаки, оно хранилось там и было забыто, пока он его не обнаружил. Но этот диалект уже мало кому известен, и поэтому мой коллега, профессор Джуго Така, связался со мной, так как я хорошо владею диалектом man'yōgana.         - Не могли бы вы перевести его для публикации в журнале? - спросил Шин, даже не отрываясь от письма.         Он кивнул, поудобнее устраиваясь на своем месте. - Конечно.    

***

      Интервью длилось гораздо дольше, чем ожидал Саске. Шин проявил себя как беззаботный, шумный и громкий человек, а также как нетерпеливый, когда Каноэ несколько раз не успевал за журналистом, но при этом был очень дотошным. Он явно изучил предыдущие работы Саске, а также прочитал журнал, который Саске написал для рецензирования. Некоторые вопросы были провокационными и намеренно заставляли его отстаивать свою позицию в отношении того, что император Суинин был узурпатором, а не избранным наследником императора Судзина.         Саске обнаружил, что увлечен гораздо больше, чем предполагал, и даже несколько раз весело фыркнул, когда Шин попытался вывести его из себя. Это не сработало, но Саске расслабился и даже иногда ухмылялся, а его отношение к журналисту стало чуть менее холодным. Они как раз закончили делать последние снимки, когда Саске понял, что уже почти девять вечера, а значит, библиотека закрыта и библиотекарь будет ждать их ухода, чтобы пойти домой.         - Что ж, профессор Учиха, было приятно. - Сказал Шин, протягивая руку Саске для еще одного рукопожатия после того, как историк закончил упаковывать рукопись обратно в защитную оболочку и убрал ее. - Это действительно удивительная находка, и то, как ты все это объяснил, свидетельствует о твоем преподавательском мастерстве.         Он выгнул бровь, ухмыляясь невысокому мужчине, и невозмутимо сказал: - Мои студенты с вами не согласятся.         Шин рассмеялся,. и звук его смеха прозвучал оглушительно в тишине библиотеки. - О, если бы у меня было время, я бы точно поговорил с кем-нибудь из ваших студентов. К сожалению, завтра утром я улетаю на Гаити, чтобы написать ещё одну статью.         - Вы часто путешествуете?          О да, я так много путешествую, что у меня даже нет дома. Если я уезжаю на какое-то время, то просто ночую у брата, но обычно я в дороге — никогда не знаешь, когда умрёшь, так что лучше наслаждаться путешествиями по миру. - Последняя фраза прозвучала цинично и мрачно, и Саске с любопытством посмотрел на журналиста, но ничего не сказал.         Он подвёл пару к лифту, надел пиджак, нажал кнопку, чтобы двери открылись, и пропустил гостей вперёд. - Когда будет напечатан этот выпуск?         Шин застегнул куртку на молнию, широко улыбаясь, и Саске снова поразился тому, как сильно эта улыбка похожа на улыбку Наруто. Его сердце слегка дрогнуло, когда Шин на мгновение превратился в Наруто прямо у него на глазах. - Это должно быть майское издание, но мы вышлем вам экземпляр заранее, так что вы получите его к середине апреля.         - Хн. - Они добрались до первого этажа и вышли из лифта. Библиотекарь помахал им, когда троица направилась к входной двери. - Вы не могли бы прислать мне две копии? Я бы хотел отдать одну доктору Хьюге, с его помощью я смог расшифровать рукопись, не повредив её.         - Я возьму это на заметку, - дружелюбно сказал Шин, выходя вперёд, чтобы открыть дверь для Саске и Каноэ. Как только они вышли на улицу, Каноэ направился прямиком к их арендованной машине, а Шин на мгновение задержался. - Было очень приятно с вами познакомиться, профессор Учиха, - его улыбка стала страстной, - вы очаровательный человек, и я с удовольствием обсудил бы с вами некоторые вопросы неофициально, если вам будет интересно. У меня есть несколько навыков, которые я бы с удовольствием вам продемонстрировал… - Он смело провёл пальцами по руке Саске, и его зрачки расширились от вожделения, когда он наклонился ближе. - Я научился нескольким трюкам во время своих путешествий, и мой гостиничный номер недалеко отсюда.         Саске посмотрел на журналиста оценивающим взглядом, взвешивая все «за» и «против», но когда он подумал о том, чтобы вернуться в свой пустой дом и еще одном ужине в тишине, то поймал себя на том, что отвечает на страстную улыбку своей похотливой ухмылкой. - Зови меня Саске.         - О, я буду кричать об этом до конца ночи. - Промурлыкал Шин, указывая пальцем Саске следовать за ним. Историк колебался лишь мгновение, в голову пришли мысли о Наруто и о том, что, хотя они не были вместе, он все еще чувствовал, что каким-то образом предает светловолосого певца. Шин оглянулся через плечо, приподняв бровь. - Идешь?         Саске выбросил мысли о своем бывшем возлюбленном из головы. Наруто двигался дальше, и ему тоже нужно было двигаться дальше. Наруто не нуждался в нём, ни во всём его дерьмовом багаже, который был с ним связан, светловолосой знаменитости было лучше без балласта в виде Саске. - Пока нет. - произнёс он, окинув взглядом фигуру Шина, прежде чем поднять глаза и встретиться взглядом с журналистом.         - О, - хрипло прошептал Шин, - я могу это исправить.