Критерий разумности - 8

Ксия Я смотрю в его глаза и не понимаю, почему не могу отвести взгляд. Я уже третий день в детском саду, мама рядом, но сегодня она в электролете ждет, если вдруг я испугаюсь. Но я уже не буду бояться, потому что тут котят много, и тетя Таня — это наша воспитательница — меня и еще одну девочку попросила с котятами помочь, ведь они маленькие и не всё понимают. Всеслава я знаю, он от меня вчера лопаткой получил, потому что… не помню, почему. Нас посадили вместе и объяснили, что драться плохо, а нужно разговаривать. Я же послушная девочка? Вот я с ним и разговаривала, а сегодня как будто что-то случилось. Мне кажется, он другим немножко стал — принялся мне с младшими помогать и вообще рядом постоянно. Может быть, я его вчера слишком сильно лопаткой ударила? В детском саду очень интересно, мы здесь не только играем, но и учимся — по крайней мере, так получается, и на школу совсем не похоже. Нам разные ситуации предлагают и показывают, как в них поступать нужно, только не словами, а дают возможность подумать и решить. От этого я лучше понимаю, и котятам легче. Их вылизывать, конечно, нельзя, но можно гладить, а меня мамочка вылизывает специальной щеточкой, потому что люди не умеют сами, но мне все равно очень приятно и тепло от этого. Иногда мне снятся не очень хорошие сны, про что-то темное и неправильное, а иногда — шепоток в темноте, рассказывающий о том, какое это сказочное существо — мама. Я рассказываю о них, но мамочка говорит, что у детей такое бывает, поэтому я снова спокойно лечу в детский сад. Все-таки, почему Всеслав себя так начал вести? — Давай помогу, — предлагает он мне, когда младшая девочка из котиков плакать начинает. Ее Катя зовут, и она совсем одна была, потому что ее мама умерла, только-только успев ее родить, а Хи-аш не было почему-то. — Давай, — улыбаюсь я, потому что приятно, когда помогают. — Ну что ты, что случилось? — Мама… — шепчет Катя сквозь слезы, и я все понимаю. — Тетя Таня, позовите маму Кати, пожалуйста, — прошу я воспитательницу. — Ей страшно, что мама пропала. — Мама не пропадет, — вздыхает тетя Таня, но зовет, конечно. Катя сама захотела в детский сад, потому что увидела нас, играющих в Детском Центре, и хотя ее мама не хотела отпускать доченьку, но доверилась мнению ребенка. Это просто чудо, на самом деле, — взрослые даже самых маленьких считают равными, помогают, но не делают за нас. Можно попросить, чтобы покормили, например, но вот когда сама можешь, то не будут за тебя делать. И это сказка какая-то. А как они говорят с нами! Не «вырастешь — узнаешь», а «давай разберемся» или «тебе пока это будет трудно понять, я объясню попроще». Никогда не отказывают в ответе на вопрос и еще не врут. Меня ни разу не обманули, да и младшие о том же говорят. — Ты их чувствуешь, — говорит мне Всеслав. — Они, как я, — объясняю ему. — Ничего нет дороже мамы, а папа — это вообще сказка. Сегодня после садика мы летим на природу, так прадедушка сказал еще утром. Мне не хочется расставаться со Всеславом, поэтому я приглашаю его с нами. Он важно кивает и тянется к коммуникатору. Это браслет такой на левой руке, он у нас детский, значит, еще и защитник. Коммуникатор следит за здоровьем, за тем, чтобы мы не испытывали страха, потом в нем есть ассистент и связь, конечно. Если сильно испугаться — он на помощь позовет. Такие у всех, даже у самых маленьких, поэтому потеряться у ребенка не получится, просто вот совсем! Очень много нас окружает чудес, и я стараюсь все их изучить, чтобы быть умной, потому что я же хорошая девочка! Сейчас Всеслав, которого можно просто Славкой называть — он сам мне разрешил — с родителями поговорит и скажет, можно или нельзя ему с нами. Они, конечно, еще и с прадедушкой разговаривать будут, но с нами его, скорее всего, отпустят, потому что мы все теперь Винокуровы, и я тоже. — Мама разрешает, — сообщает он мне. — Так что я с тобой. — Ура! — радуюсь я, потому что хорошо же, что его отпускают! Ой… Я тянусь к моему коммуникатору, но он уже выдает изображение прадедушки, который хочет со мной связаться. Надеюсь, он не сердится за Славку, потому что не хочется же расставаться. Мгновение помедлив, я трогаю зеленый сенсор. — Ксия, здравствуй, — улыбается мне прадедушка. — С тобой сегодня летит Всеслав, поэтому мама заберет вас обоих, все поняла? — Все поняла, — киваю я, улыбаясь от счастья. — Спасибо… Прадедушка отключается, и тут я понимаю, зачем он со мной связался: чтобы я себя не грызла за то, что без спросу друга пригласила. Мои взрослые — они самые-самые! Поэтому я улыбаюсь и утаскиваю Славку играть. Раздумывать о том, почему он так себя ведет, мне больше не хочется. А вот вечером, после ужина, ощущая небольшую грусть оттого, что Славка уже дома, а не рядом, я задумываюсь. Это немного странно, наверное. Ну то, что я грущу, а не то, что я думаю. Именно поэтому я иду к маме — спрашивать. К папе тоже можно, но мне мамочку хочется спросить, а если хочется, значит, все правильно. — Мама, а сегодня Славка на меня странно смотрел и везде помогал, — сообщаю я самому родному существу на свете. Она откладывает наладонник, поворачиваясь ко мне. — А ты что же? — интересуется мамочка. — А мне грустно, потому что его нет сейчас здесь, — признаюсь я. Мамочка начинает улыбаться ярче. Она обнимает меня, погладив по голове, и начинает рассказывать. О том, что сейчас это называется «дружба», которая может быть очень разной, и в том, что мне немножко грустно, нет ничего плохого, главное, чтобы мне было радостно со Славкой и мы друг друга не обижали. А еще она рассказывает, что такой друг — это очень ценно, и может так случиться, что на всю-всю жизнь. Так ведь здорово, когда на всю жизнь! Поэтому я больше не расстраиваюсь, а думаю о завтрашнем дне. О сегодняшнем мы думать не будем, он уже прошел, а вот завтра… Завтра будет интересно, потому что у нас экскурсия на Кедрозор. Говорят, там есть настоящая сказочная изба и звери волшебные. Это так здорово, что я даже и не нахожу достаточно слов, чтобы объяснить. Я уже немного знаю сказки — не те, что нам рассказывали с экранов, а волшебные которые. И вот теперь я просто предвкушаю: какие они, сказки? Одно же дело читать, а совсем другое — самой увидеть. Очень хочется увидеть, поэтому я спать, чтобы завтра скорее пришло. И Славка. Валентина Пока Ксия в детском саду, который ей очень нравится, я думаю о том, что буду делать дальше. С одной стороны, я подросток еще, а с другой — уже и мама. То есть точно наземница пока, ведь малышка без мамы не сможет. И еще одна сторона есть — насколько я школьную программу знаю? Ведь экзамены у меня были только в виде тестов при поступлении в Академию, а этого мало. Надо, наверное, с прадедом поговорить… — Валя, внучка, подь-ка сюда, — зовет меня бабушка, и я, конечно же, сразу выплываю из своих мыслей. Ли сейчас отсутствует — он дела с Дальней Разведкой завершает, потому что нас-то перевели, но нужно вещи наши забрать, с сослуживцами попрощаться… Ну и по мелочи. Сегодня он будет только к вечеру, а я дома сижу. Вот я встаю и топаю в гостиную, желая узнать, зачем позвали. Выхожу и сразу вижу: сидит бабушка, и мама еще, и прадедушка тоже. А рядом с ними за столом еще трое мужчин неизвестной наружности обретаются. — Здравствуйте, — произношу я, с интересом разглядывая неизвестных. — Присаживайся, — предлагает прадедушка после приветствий. — Это у нас товарищи Си, Залесский и Прохоров, они тебя протестируют на знание программы средней и старшей школы. Бояться не надо, ничего особенного не происходит. — Я не боюсь, — негромко отвечаю я, потому что мне не страшно. Я дома, рядом мамочка, и ничего страшного произойти не может. Присаживаюсь и сразу же получаю объяснение, при этом мне кажется, что мама опасается моей обиды, но обижаться тут не на что, ведь я сама только что о том же думала. Так и говорю, ведь интересно же, что я на самом деле знаю, а что нет. Мне выдают обруч, который надо надеть на голову. Я их помню — видела в Академии. Виртуальная реальность в полевых условиях, вот что это, поэтому только киваю, водрузив выданный обруч на положенное место. В Академии экзамены на допуск так проводятся: сидишь в пилотском кресле, выводишь борт на стартовую, а тебе хлоп на голову обруч, и уже виртуальная реальность. Так что сейчас для меня сюрпризов нет — я сижу за столом в обычном классе, передо мной лист с заданиями. Они же отражаются и в окнах, так что отвлечься невозможно. Смотрю в задания, привычно сосредотачиваясь, и начинаю работать. В этот момент мне кажется, что я от мира вообще отключилась — отмечаю ответы, записываю решения, причем такое ощущение, что просто по библиотеке прохожусь. Видимо, понимает это и проводящий экзамен, так как задания исчезают и появляются ситуационные задачи, основанные, конечно, на учебном материале, но их вряд ли можно так просто решить. И вот тут мне становится намного сложнее, как-то мгновенно сложнее становится, отчего я в некоторые моменты чувствую, что сейчас заплачу, потому что не понимаю, что делать надо. И вот, наконец, встречается задача, в которой я не все слова понимаю. Точнее, я знаю, что они означают, но вот смысл того, что надо сделать, от меня ускользает. Пропустить задачу не позволяется, а я уже дрожу вся, при этом не понимаю отчего. Не должна меня так пугать обычная задача, но… Тут все заканчивается. Тихо шипит инъектор, я с трудом справляюсь со слезами, обнаружив себя в объятиях мамы. Мне отчего-то очень страшно, кажется даже, что меня сейчас прогонят и мама откажется, и… Я не знаю, откуда этот жуткий страх, но он не дает мне даже пошевелиться и сказать ничего не дает. Мне кажется, сейчас случится что-то ужасное. — Тише, тише, доченька, ничего страшного не происходит, — разбивает тишину и мою панику мамин голос. Она прижимает меня к себе и гладит, как маленькую. — Все хорошо, малышка. Я всхлипываю, и тут рядом садится бабушка, вместе с мамой закрывая меня ото всех. Я начинаю постепенно успокаиваться, совершенно не понимая, что со мной такое, зато, кажется, бабушка понимает. Она гладит меня, тихонько успокаивает вместе с мамой, отчего ужас, объявший меня, постепенно прячется. — То есть уровень старшей школы, — заключает прадедушкин голос. — Значит, будет виртуальная школа, ибо знаний у внучки навалом, а практики использования нет. И вот тут бабушка начинает мне спокойно объяснять, что знания у меня есть, и много знаний, только они как в библиотеке — я их использовать не умею совсем. Поэтому я начну в школу ходить — ну, точнее, лежать в капсуле, потому что без мамы почти не могу — чтобы научиться. Школа будет виртуальная, капсула учебная дома есть, и не одна, потому что не я первая. — А почему я так испугалась? — спрашиваю я ее. — Это детство твое непростое виновато, — вздыхает мама, погладив меня по голове. — Ты жила в колонии, отколовшейся от основного народа Альеора. Когда у тебя обнаружили дар, то принялись мучить, но делать это без мотива народ наших друзей не может физиологически, так что… Семейную историю я уже знаю и только киваю — это у меня привычные реакции на что-то обнаружились. Мама мне покажет мнемограмму мою, когда я буду к этому готова, сейчас точно нет. Я это сама понимаю, и даже очень хорошо. Подумав, я осознаю: знание мне в голову, скорее всего, просто вложили, причем как выжимку учебника. Для экзаменов этого достаточно, а вот для практики не очень, поэтому мне надо подучиться. Ничего страшного или неожиданного в этом нет, и вскоре я уже и спокойна. На самом деле, все ожидаемо: если я инопланетянка, то откуда бы у меня взялись умения, да и знания? — А как долго мне в школу ходить? — интересуюсь я, радостная оттого, что будущее уже понятно. — Года три, наверное, — задумчиво отвечает мне бабушка. — Заодно многому научишься, ну и параллельно будем тебя учить по специфике группы Контакта. Это она мне показывает, что я в группе не формально, а просто временно на обучении. Потом буду работать рядом с мамой и пугаться перестану. Пожалуй, именно сегодня я поняла, что действительно являюсь ребенком: и страх, и реакции, и радость по поводу решившихся проблем мне очень хорошо мою детскость показали. Значит, хорошо, раз получилось именно так. Ой, Ли… — Здравствуй, родной! — я вскакиваю, подбегаю к нему, желая обнять. Он сегодня неуловимо другой. Я чувствую: что-то изменилось, но вот что именно, не понимаю. Ли обнимает меня, гладит по спине, а я все пытаюсь сформулировать свои ощущения. — Она догадалась, — произносит бабушка. — Доченька умница, — кивает ей мама, с улыбкой глядя на нас. И вот тут в голову ко мне лианой заползает подозрение. Кажется, я догадываюсь, что изменилось, но ведь так не может быть! Или… может?