Покажи себя на камеру, котик

      Сеул. Корпорация Хан.       Совещание длилось уже достаточно продолжительное время. Джисон изредка поглядывал на наручные часы, как будто таким образом время для него могло идти быстрее, чем для других. Сотрудники о чём-то тихо переговаривались друг с другом, обсуждая проект наметившегося регресса капитала компании в связи с ухудшившейся ситуацией с внешней экономикой страны на мировом рынке. Требовались чрезвычайные меры по стабилизации дохода фирмы и возможном улучшении ситуации внутренних счетов компании Хан.       — Какие есть предложения? — поднялся с места секретарь, высокий черноволосый мужчина, и резким движением поправил такой же смоляного цвета галстук. Все взгляды присутствующих обратились куда угодно, но только не на него. Все осознавали, что любое не верно предложенное решение может повлиять на дальнейший их путь в компании, и в карьере в принципе.       Вдруг из-за своего места на полусогнутых ногах встал небольшого роста пожилой человек и прошёл к окну, как будто его всё это не волновало. Он задумчиво смотрел в оконные рамы и произнёс:       — Акционерное общество Хван.       — Поясните, — требовательным тоном произнёс секретарь, записывая всё в закреплённый на скобы блокнот.       — Это достаточно большое предприятие, которое отличается значительным влиянием как внутри Южной Кореи, так и за рубежом. На счету корпорации более чем треть акций страны, включая акции банков. Присоединение, слияние и последующее поглощение акционерного общества может оказать положительную тенденцию развития компании Хан, увеличив её потенциал на мировом рынке.       Секретарь демонстративно закрыл блокнот: — Они не ведут переговоры.       — Они не ведут с ВАМИ переговоры, господин Кан. Но есть одна уловка, которой мы можем воспользоваться.       Хан перестал смотреть на тянувшуюся от одной цифры к другой стрелку наручного циферблата и даже включился в разговор, насупив при этом свои брови.       — Только не говорите, что вы хотите пойти со стороны шантажа к этому вопросу. Наша компания не участвует в подобных махинациях.       — Это не будет выглядеть как шантаж, — старик отошёл от окна, подойдя к трибуне, за которой стоял секретарь. Блокнот так и покоился закрытый в его руках, после чего уже упал на трибуну и был раскрыт сморщенными пальцами на первой странице. Черная линия прошлась поперёк листа, разграничивая фразу «АО Хван»       Все присутствующие сотрудники компании Хан выстроились вокруг старика, который умелым каллиграфическим почерком выводил символы на белой разлинованной бумаге.       — Это абсурд! Это никак нельзя воплотить в жизнь! Вы бредите, — разлетались возгласы по кабинету. Кто-то бурчал себе под нос, кто-то хватался за волосы и отходил подальше, взвешивая всю информацию, предоставленную стариком. Который, если судить по прикреплённому к его пиджаку бейджу, являлся начальником отдела планирования.       Джисон наблюдал за всей этой эпопеей человеческого возмущения со стороны, пытаясь уже у себя в голове взвесить все риски данного плана. Это было не просто, но решение возникло само собой, поставив точку во всех спорах.       — Если нет других предложений, мы приступаем к данному плану немедленно. Я свяжусь с Пак Чимином и направлю ему необходимые указания.       Желваки на лице секретаря затанцевали, но сам он не подал виду, лишь пригладил в который раз галстук, закрыл блокнот и спешно покинул помещение кабинета. Следом за ним последовали и все остальные, оставляя президента наедине со своим решением, которое могло или привести компанию к положительному ребрендингу, или погубить навсегда.

🐾🐾🐾

      Это решение далось Хёнджину легче, чем он предполагал. Лично Джея он не знал до этого времени, познакомился с ним лишь после возвращения родителей из Австралии. А странное прошлое его начальника, Хан Джисона, которое при этом было связано с самим Джеем, было не сказать что удивительно для него. Скорее наоборот. Это было пиздец как подозрительно.       Каким образом они связаны?       Что произошло в прошлом такого, что выбило Джисона из колеи?       Каким образом с этим связан сам Джей?       А ещё — ощущение, что все вокруг обо всём знают или догадываются, но только не сам Хёнджин.       Мысли кружатся чёрным роем мошкары, не становясь яснее, а лишь приобретая некие аморфные очертания чего-то густого и водянистого. Тучи сгущаются над головой настолько, что хочется просто разорвать их в клочья и распылить по ветру.       Решение, которое принял Хёнджин этим вечером, могло быть единственно верным, чтобы точно удостовериться во вменяемости обвинений Джисона.       Решение, которое раскроет его тайную работу:       — С сегодняшнего дня Джей становится одним из вебкам-моделей студии. Администратор Бан дал согласие, а госпожа Ким его подписала.

🐾🐾🐾

      В комнате повисло молчание, продлившееся минут пять точно. Все вперили свои взгляды в ковролин, лишь громкое неровное дыхание разносилось по периметру студии, разгоняя пролетающие сквозь атмосферу единые мысли.       Тишину разбил глухой голос Чана, вышедшего на середину кухни.       — А теперь все по комнатам и работать. Смену никто не отменял.       Хёнджин продолжал молчать, разглядывая каждое выражение лица, с которым модели выходили из душного помещения кухни и захлопывали за собой двери рабочих комнат. Лишь Сынмин остался стоять, немигающим взглядом анализируя новоиспечённую модель.       — Ты мне не нравишься, — буркнул Сынмин в сторону Джея и скрылся за дверью ванной комнаты. Джей ничего не ответил, лишь скучающе зевнул и направился в сторону админки для дальнейшего подписания договора.       Хёнджин лишь потёр виски и уселся на край дивана, набирая на телефоне номер Минхо. Ждать ответа в данный момент он и не планировал, но хотел удостовериться, что он хотя бы в зоне действия сети и ничто с ним не случилось.       Долгие гудки переменялись тишиной, доносящейся из динамика. Это походило на абсурд — ждать ответа от парня, который уволок другого за руку в неизвестном направлении, и при этом ничего ему не объяснил. Но что-то было такое на душе, что не давало просто взять и отменить звонок. Что-то мешало анализировать с холодной головой, рука онемела от заметной тяжести телефона, ведь Хёнджин набирает уже пятый раз вызов и ждёт.       — Я живой, не помер! Названиваешь как мой бывший, — вдруг гаркнул в трубку Минхо, явно недовольный таким зудящим названиванием по его милую душу.       — Передавай ему привет, кстати, — подметил Хёнджин, сдерживая себя, лишь бы не заорать на Минхо из-за вздувшихся вен на запястье и взбунтовавшихся мыслей в голове. И не завалить волнующими его вопросами, чтобы не показать то, что он реально волнуется.       — При следующей встрече обязательно, а пока я к тебе, — голос парня звучал мягко, как будто он мяукал, из-за чего по спине Хёнджина пробежали мурашки. Это было плохо, очень плохо. Но подавать виду не стоило.       — Я в студии. Ну, если уж хочется, можешь познакомиться с моими родаками, они будут рады ещё одному поводу меня отчитать.       На другой стороне трубки послышался мягкий смешок. Хёнджин также облегчённо выдохнул. Стало спокойно на душе, даже зуд в руке прошёл, сменяясь тёплым покалывающим ознобом. С Минхо всё было хорошо, это немного радовало. Ну, совсем малость.       Пройдя в назначенную комнату, Хёнджин прикрыл за собой дверь и расположился на кровати, усевшись на колени и расставив их как можно шире вдоль тела. Сегодня на нём не было ничего сексуального или извращённого: обычное худи черного цвета, из-под которого виднелась сероватая широкая футболка, а на ногах — светло-синие джинсы, расширяющиеся к низу и белые длинные носки. Такой расслабленный стиль нравился ему больше, чем латекс, кожа и всякие заманивающие штуки на теле. Хотелось просто спокойно провести эфир и пообщаться с мемберами, у которых накопилось много историй и проблем, которые требовали незамедлительного тщательного обсуждения.       Хотелось отпустить всю ситуацию и просто танцевать.       Снимая медленными движениями с себя худи, он чуть было не стянул и футболку, но вовремя одёрнул её, прикрывая едва промелькнувший на камеру уголок пресса. Сегодня хотелось быть загадочнее, скрытнее, естественнее. Глаза не болели от переизбытка туши, щёки не щипало от тональника, даже глаза блестели не от глиттера, а от того, что он, наконец-то, смог выспаться.       Бушующие мысли и сомнения не ушли, но отошли на второй план. Это было похоже на перерыв, душевный перерыв.       — Ты красивый, сегодня, — донёсся из-за двери чей-то пряный терпкий голос, как будто посыпанный корицей.       Подняв глаза, Хёнджин лишь молчал, стянув и второй рукав худи со своего тела и складывая его на край широкой тумбочки, на которой был расположен экран монитора рабочего компьютера. Стрим уже как пол часа длился, но зрителей можно было посчитать на пальцах. В чате в принципе было спокойно, даже тихо, что не мешало Хёнджину продолжать пританцовывать в такт музыки.       — Неужели? Я думал, я тебя больше не интересую, — прошептал на английском языке Хёнджин, сканируя взглядом то, на что сейчас были обращены его глаза. А скорее, на кого.       — Ты всё не правильно понял, Джинни, — по-рабочему обратился к Хёнджину Минхо, проходя вглубь комнаты и закрывая за собой дверь одним осторожным хлопком.       — Ты серьёзно? — приподнял брови Хван, наклонив голову в правую сторону, — мы не встречаемся и никак не связаны, чтобы эти оправдания имели хоть какой-то вес. Мы все — взрослые люди, которые умеют принимать взвешенные решения, за которые будут в последствие ответственны перед собой и перед другими. Поэтому не сотрясай воздух, меня это никак не касается.       Зрачки Минхо сузились до размера горошины, лицо побледнело, а вены на шее вздулись. Было видно, что не такого ответа он ожидал от вечно боящегося за свою жопу и своё место под солнцем парня. Даже становилось страшно от того, насколько иногда Хёнджин мог влиять на внутреннее состояние Минхо таким своим холодным поведением.       Это было похоже на игру с огнём, но с неизбежностью обжечься.       — Я и Джисон… мои сны… — продолжил Минхо, всё же решив разъяснить всё между ними, пытаясь не обращать внимание на стальной взгляд Хёнджина на себе. От него становилось жутко, даже мысли путались и сплетались в подобие хомута, пережимая сонную артерию и уводя разум парня в подобие преисподней.       — Это невыносимо, — выдохнул Хван, сворачивая вкладку стрима и подходя вплотную к насторожившемуся Минхо, который чуть ли не на цыпочках уже планировал побег. — Нам нужно работать, но ты всё не умолкаешь, как будто без этого ты не сможешь дальше жить.       — Это не так, — доносилось как будто из лёгких нервное отрицание.       — Это так, Лино. Совершенно так. — Хёнджин положил обе ладони на плечи Минхо и с усилием сжал, пытаясь привести парня в чувства. — Между нами рабочие отношения, но я чувствую…       Минхо вдруг поднял глаза на Хвана, как будто в следующих словах будет его конец. Боль в области плечей разносилась по всему телу пульсирующими импульсами.       — Что… ты чувствуешь? — промолвил одними губами Минхо, обхватывая запястья Хёнджина и прощупывая венки на наличие пульса. Зачем-то. Хотя живой или уже нет — это сейчас нужно проверять у самого Минхо.       Хёнджин разжал хватку и опустил плавно ладони на талию Минхо, придвигая послушное тело к своему. Ощущать дрожь становилось приятнее, чем просто смотреть на явное недоумевающее лицо кота, шипящего от любого его прикосновения.       — Ревность.       Трафареты движений тел вырезались в каждом моменте, записанном на внутреннем диске серверов. Сайты выдавали ошибку загрузки и вылетали, как будто ощущали всё напряжение между двумя людьми. Хотелось загрузить каждый файл и просмотреть его миллионы раз, пока сама техника не отдаст свою жизнь ради этих моментов.       Реальность разделилась на прошлое и настоящее, но одно было неизменным: инициатором всего коллапса был не Хёнджин, а Минхо.       Он срывал одежду с Хана Хвана.       Джисон не видел ничего перед собой, лишь то, как зол сейчас сам Минхо. И на то, что тот врал, и на то, что ушёл, а точнее сбежал как подлый трус.       Хёнджин был зол на себя, что не мог перестать думать о нём. Он знал, что рано или поздно может сдаться, может перейти эту грань, которую обещал себе не пересекать.       Джисон мог бы поклясться, что скучал по такому Минхо, по его Минхо, но это было бы похоже на жалкие попытки всё вернуть назад.       Хёнджин не думал о Минхо ни в плане отношений, ни в плане будущего, он видел в нём лишь способ быстро заработать и уйти с этого места, отдав окончательно долг Джисону.       Сам же Джисон и не ждал, что Хёнджин в принципе сможет отдать этот долг, ведь во всём этом…       Сладкий запах апельсинового шампуня наполнял ноздри Минхо сладкой поволокой, хотелось вдохнуть его полностью, как и зарыться в кудрявые длинные волосы парня. Расположив горячее тело на кровати и усевшись сверху, он чувствовал, что тонет. Утопает в своих же мыслях, которые мечутся от состояния наступившего эйфорического припадка от услышанных слов признания, так и от ощущения покалывающего возбуждения в области паха.       — Прости, я больше так не могу, — произнесли двое губ, но с совершенно разной интонацией. Сладкие мягкие губы, которые Минхо исследовал уже давно, чуть пухлые по нижней части и плавно очерченные по верху, были полуоткрыты. Джисону оставалось сказать, что он согласен всё вернуть назад, что он прощает Минхо, и тогда Минхо уронил бы весь мир к его ногам.       Но этого не происходит.       В глазах Хани лишь застывшее безразличие, которое уже давно стянуло все раны, которые были оставлены ему в прошлом. Шуршащие мысли о том, что всё и правда больше не ёкает, разрезают воздух осознанием, что всё действительно в прошлом. Уже как неделю ему не снятся сны о Минхо, как и не видится он в каждом проходящем мимо человеке. Если бы Минхо, этот самый Минхо, появился перед ним неделю назад, он бы сдался.       Но не сейчас.       — Нам удастся всё вернуть назад? — с треском в голосе произносит Минхо, закрывая вдруг вспыхнувшее стыдом лицо от такого пронзительного, но пустого взгляда Хана на него.       — Не думаю, Хо. Мы стали другими людьми, как и наши пути разошлись ещё на этапе зачатия этих мыслей в твоей маленькой голове.       — Но я всё тот же, — приседая на заправленную кровать, причитает парень, выводя пальцами круги на плотном покрывале.       — Вот именно, Хо. Я меняюсь, развиваюсь, строю себя таким, каким хочу видеть, каким всегда хотел себя видеть. Я не сижу на месте, как ты, как все обитатели этого дома разврата и фальши. Я уже не тот Джисон, которого ты знаешь. Ничего не будет как раньше.       Хан припирал стену, облокотившись на неё спиной. Смотря из-под сбившейся чёлки на затянутую тучными думами физиономию Минхо, он ждал дальнейших действий.       — То видео… — решил сменить тему Ли, не в силах что-либо противопоставить такому аргументированному закапыванию его в своё же дерьмо. На языке появился желчный привкус, от чего хотелось просто сблевануть, но он не пошёл, лишь нервно сминал в руке свою пятерню пальцев.       — Это был фейк. Всё было продумано так, чтобы ты меня возненавидел. Всё было запланировано изначально как фарс чистой воды. Я просто… мне нужно было сбежать.       — Поэтому ты решил устроить весь этот театр одного актёра? — с недоумением в голосе процедил свой вопрос Минхо, постукивая ногтями пальцев по своим же коленям.       Такие знакомые губы вдруг исказила незнакомая доселе гримаса презрения. Минхо не ожидал, что Хани на самом деле был тем ещё гондоном. От чего хотелось выбить из Джисона всё, что у него накопилось за все эти чёртовы годы. Всё, что он хотел ему сказать, что тот так и не услышал.       ~~~       — Прости, я больше так не могу, — приподнимаясь на локотки, прошептал Хёнджин. Грудь сдавливало щекочущее чувство присутствия тяжести, которое сигнализировало о незапланированном вторжении в сознание парня непрошенных чувств. Этот бурный поток захлёстывал с головой, держа на плаву лишь усилием воли, которая у Хёнджина ещё оставалась.       — Это признание? — раскрыл широко свои наполненные ярким светом глаза Минхо, сгребая ладонью мягкую щёку Хёнджина и прищипывая, чтобы удостовериться, что всё, что сейчас происходит, — не такой же фарс. Хотелось быть сейчас, сейчас, в этот момент, в этой вселенной, в этом омуте мыслей и реальности, где нет Джисона.       — Я не хочу это так называть, — с придыханием пролил свой ответ Хёнджин, как будто и не стремясь дать чёткий ответ, а лишь водя кота вокруг себя словно на длинном поводке. Не подпуская близко, но и не отпуская, чтобы не убежал.       — Ты морочишь мне мысли, — закрыв глаза, опустился на грудь Хвана, приобнимая того за талию, — и сводишь меня с ума. Как же я ненавижу, когда ты такой…       Не закончив фразу, Минхо обвил ладонями манящую шею Хёнджина и с усилием сжал. Тот громко выдохнул, издав натуженный стон наслаждения.       ~~~       — Я могу сделать так, чтобы ты меня навсегда возненавидел, — знакомые, но уже такие чужие губы прошептали, синея с каждой секундой. Яростно обхватывая шею Джисона, Минхо нависал над ним, пачкая лицо солёными слезами, которые не переставали литься из его покрасневших от злости глаз. Красноватые отметины на шее и ключицах, следы зубов и ногтей выводили Минхо из себя ещё больше. Больше мести. Больше укусов. Больше секса.       — Я вытрахаю из тебя всё, что ты заслуживаешь, паршивый ублюдок.       — Ты не сможешь, силёнок не хватит, — с усмешкой оскалился Джисон, просто принимая на себе все попытки Минхо отомстить ему. Так было нужно. Ради самого Минхо.       Мелко дрожа всем телом, Минхо впился в красные разбитые губы Джисона, облизывая с них кровь, сочащуюся из мелких ранок. Металлический привкус на языке сливался с обжигающей слюной, создавая головокружительную смесь. Крупно дыша и не переставая пожирать такие желанные ему губы, он метался по кровати, как будто это был его последний шанс.       Их последний шанс.       Стянутые веревкой руки болели и немели, но Джисон терпел, лишь бы внутренний демон Минхо наконец-то исчез из его сознания, оставив того в покое. Изредка поглядывая мягким взглядом на резкие смены эмоций на лице парня, Джисон вновь становился безразличным, идеально играя роль куклы для битья.       Вдруг Минхо остановился, вперив свой взгляд в Джисона, который и сам удивился:       — Кто-то ещё причастен к твоему побегу? — неожиданно задал вопрос Хо, усевшись удобнее на толстом члене Джисона и протяжно ахнув от такой наполненности.       — А какой это сейчас имеет смысл? — также с усилием воли проговорил Джисон, ощущая всю узость Минхо и не смея двигаться в нём до нужного момента.       — Мне нужен ответ, Хани. Кто-то посмел тебя обидеть? Или шантажировать?       Джисон резко дёрнулся от такого предположения, от чего сам Минхо громко простонал и начал хаотично двигаться на члене парня, принимая в себя всю длину.       — Я… прав? — через стоны шептал Минхо, набирая темп и опираясь для большей устойчивости ладонями на грудь Джисона. Набухшие заострённые соски щекотали кожу, сминая их в пальцах, Минхо не переставал смотреть на гримасу явной боли на лице Джисона.       — Это не важно…       ~~~       — Мне важно услышать твои чувства… Джинни, — постанывал Минхо, ощущая, как его разрывает от каждого властного движения Хёнджина внутри себя. Тело горело от возбуждающей близости, а мысли кружились словно ядерная боеголовка по периметру комнаты. Хёнджин не жалел Минхо, никогда не жалел, он всегда по полной отдавался процессу и не чувствовал вину за свои действия.       — Ты — самый последний человек, которому я могу подобное сказать, — задыхался Хёнджин, а после схватил податливое тело Минхо и перевернул на колени, заставив встать в позу кошечки. Прогнувшаяся спина заманчиво выгибалась, из-за чего были видны четкие очертания позвоночника. Проведя по нему указательным пальцем и словив незамедлительную реакцию, Хёнджин ощущал, что и сам начинает гореть.       — Надеюсь, последний с начала, — с ухмылкой произнёс Минхо, повернув голову на подушке в сторону Хёнджина, но потом спешно выдохнул, ощущая, как в него со всей силой вошли. Зубы проскрежетали, а руки схватились за простыни, сжимаясь в попытке удержать равновесие.       Резкие толчки и мягкие похлопывания по ягодицам сводили с ума настолько, что можно было отключиться. Но нужно было дождаться ответа. Сознанию нельзя отключаться, только не сейчас…       ~~~       — Я ненавижу тебя, Ли Минхо, — произнесли двое губ, но с разным посылом. После чего сам Минхо отключился из-за переизбытка накопившегося адреналина и чувств, таких разных, но таких пожирающих.