Покажи себя на камеру, котик

      Окрестности Сеула. Вебкам-студия.       Хёнджину ничего не оставалось, кроме как начать стрим одному. Минхо давно уже был не в сети: по воле случая забыл телефон прямо в комнате студии, так ещё и успел выронить его на пол в попытке напялить на себя джинсовые длинные шорты. Экран дал трещину, но его обладателю до неё не было дела: лишь бы добраться до истины, лишь бы узнать, правду ли тогда сказал Джисон, или всё это — бред глупого олигаршонка.       Так или иначе, именно Хёнджину до этого не было дела, от слова, совсем. Деньги сами себя не заработают, а звать кого-то на помощь, вставать в пару с неподготовленным человеком была так себе идейка.       Рассевшись на широкой кровати и пригладив деревянной расчёской свои длинные взлохмаченные от летнего ветра волосы, парень совсем не чувствовал той неловкости, какая его одолевала полгода назад, когда он впервые сидел вот так — перед камерой. Перед камерой, на которой по ту сторону экрана его по-дьявольски угнетали ослепительной темнотой зрачки Минхо. Они были больше похожи на черные кратеры потухшего вулкана, на дне которых плавали мелкие рыбки серой тоски, вальсируя с блестящими алыми отражениями созвездий вынужденного самолюбования самим собой. Это всё постепенно проникало под кожу словно по медицинской трубке, только вот Хёнджин не мог понять, не мог осознать, что же таится на самом деле в этих горячих, но потухших глазах напротив. Как будто их обладатель и не пытается ничего изменить ни в себе, ни в своём окружении, лишь бессильно лежит на волнах жизни, даже не пытаясь ухватиться за проплывающие брёвна человеческой необходимости в поддержке и внимании.       Из рассказов Минхо он узнал, что тот живёт в затхлом общежитии и питается одними рамёнами, если вообще не забывает на один день, а то и на два, о приёме пищи. Он не выходит на улицу без необходимости, в общественных местах не пытается заговорить с людьми, а лишь сторонится, пребывая в своём маленьком мирке. Он хорошо зарабатывает, но даже не пытается изменить свой нынешний уклад жизни, считая его нормой и сосуществуя с ним как единое ничто.       Хёнджин смотрел в тёмные кофейные глаза старшего и ощущал горечь в гортани от каждого его ухмыления и зазывающего похлопывания ресницами. Хотелось понять, что же скрывается под этими такими длинными ресницами, которые всё тяжелее опускаются и заставляют взгляд Минхо становиться всё более требовательным и нуждающимся.       На экране компьютера сейчас на Хёнджина смотрели лишь блики его собственного отражения, перекрывающие его надписи настроек трансляции и нервно бегающий курсор. Выхода не было, как и входа. Оставалось только включить нужную музыку и начать эфир.       Сам взгляд Хёнджина сейчас был чем-то схож с тем потерянным отрешённым Минхо. Было боязно, но он догадывался, что всё неумолимо движется к тому же концу, который ощущал тогда и Минхо. Хёнджин видел следы усталости в затуманенных глазах напротив и ощущал себя птичкой в клетке, в которую сам же себя и посадил. И при этом это была не обычная золотая клетка, в которой он жил ещё с рождения. Она была ржавой и сплошь покрытой мазутной жижей, которая тут и там была испещрена противными блестящими вкраплениями лака от волос и духов.       Глаза нещадно болели от почти ежедневного нахождения на них различных теней, подводки, туши и тональника. Хотелось смыть окончательно весь этот боевой раскрас и предстать, наконец-то, в естественном виде перед другими мемберами. Только вот никто его таким и не собирается видеть, оценивать, не собирается говорить комплименты его натуральности, его родинке под глазом, его едва появляющейся ямочке при мимолётной улыбке.       Все видят лишь то, что хотят видеть, а точнее, что необходимо им показать. Каждое движение, каждая смена мимики и эмоции транслируется на миллионы серверов и расходится как бабушкины пирожки по интернету. И с этим не может справиться ни один сайт, каким бы он защищённым не был.       Минхо уже давно поведал о достаточно ненадёжной системе считывания зрителями кода трансляции, из-за чего каждый малой, кто сможет на коленке обучиться делу лёгкого хакерства, способен взять да и слить всё, абсолютно всё, в сеть.       Хёнджин глубоко вдохнул застоявшийся воздух, врубил настольный вентилятор на минимум мощности и выдохнул, кликнув на иконку начала трансляции.       Необходимо выдернуть из головы все эти гнетущие мысли и заняться работой. Никому не нужны твои настоящие эмоции, как и сам ты, поэтому настраиваемся на эфир и вновь привыкаем к одиночеству нахождения перед камерой.       Пройдясь вкруг кровати и немного остудившись, Хёнджин вернулся к экрану компьютера и заметил на экране несколько сообщений.       RustyR: Прекрасно выглядишь, принцесса😘 Позволишь сегодня быть твоим лакеем?       — Почему же не принцем? — заинтересовался Хёнджин, удобнее расположившись подальше на кровати в позе лотоса. Немного ссутулив спину так, чтобы мышцы рук были хорошо видны на камеру, он ощущал себя более расслабленно, чем когда проводил трансляции с Минхо. Возможно, просто этот кот заставлял постоянно быть на чеку, чтобы не поддаваться на его заманивающие трюки, а, может, он просто киллер, держащий под прицелом сердце самого Хёнджина…       RustyR: Лишь лакеям дозволено видеть настоящую сущность своей принцессы. После неудачного свидания с ободранным букетом колючих роз, после ночей без сна с заплаканными глазами, после жаркой ночи с очередным хахалем с огромным кошельком. Лишь лакеи могут увидеть саму исподнюю своей королевы.       — Так ты уже меня превознёс до королевы? Занятно как, — ухмылка пробежала по лицу Хёнджина мимолётной эмоцией, но была замечена человеком по ту сторону экрана.       RustyR: Знаешь, я рад, что смог поднять тебе настроение, принцесса. Чего бы ты хотел сейчас?       Хёнджин подозрительно посмотрел на экран, потом в камеру и приподнял правую бровь в недоверчивом жесте. Мужчина отправил смеющийся смайл и прислал подарок: букет роз и 1000 лапок.       RustyR: Какой же ты прелестный, моя принцесса. Ну так что, чего изволит моя госпожа?       Хёнджин поднял уже вторую бровь и следом скосил их к переносице, после чего нервно выругался на родном корейском от нового слащавого прозвища и вновь посмотрел на экран компьютера.       — Я хочу просто танцевать.       RustyR: Так танцуй. Сколько твоей душе угодно. А я посмотрю.       — И хочу, чтобы ты перестал называть меня принцессой: я, вообще-то, по всем признакам, парень.       RustyR: Как тебе будет угодно, мой принц.       Хёнджин ещё с пол минуты настраивал камеру на более дальнее расстояние от объекта и выбирал нужный трэк-лист для более томного и интимного настроения. Хотелось просто поймать кайф от самого себя, как в самую первую его трансляцию, и не действовать под указку всех треплющих нервы и свои кошельки идиотов.       RustyR: Я готов, а ты?       Присланные подарком 10 000 лапок были ответно встречены сладкой улыбкой в камеру со стороны Хёнджина. Парень чувствовал, что этот стрим будет одним из самых лучших: пусть не в денежном плане, но в эмоциональном уж точно.

🐾🐾🐾

      Сеул. По дороге к корпорации Хан.       Минхо разъярённо крутил непослушные педали велосипеда, спизженного с автостоянки. Чувство вины за содеянное воровство в нём было, но оно тот час было погашено вулканом ярости в сторону непослушной белки, которая даже и не догадывается, какого зверя будет ожидать в своей обители.       Наконец, приехав к месту назначения, выкинув ненужную рухлядь на помойку, распихав локтями навостривших выгнать непрошенного гостя из корпорации охранников, Минхо смог добраться до офиса господина Хан.       Ебать, какой важный стал: ГОС-ПО-ДИН.       На пороге к офису Минхо встретила импозантная высокая женщина средних лет с вьющимися во все стороны тёмными кудрями и в строгом бордовом приталенном средней длины платье, поверх которого был накинут такого же цвета пиджак в драпировку. Она безэмоционально окинула взглядом вылетевшего из лифта молодого человека и спокойным, но грозным тоном приказала тому сесть и остудиться, указав на кулер с водой.       — Мне нужно к Джисо… К господину Хану, — поправил на полуслове себя Минхо, помня о достаточно высокой должности его бывшего. По разгорячённому горлу полилась живительная прохладная влага.       — Господин Хан сейчас занят, у него важные переговоры, которым вы, молодой человек, будете не к месту. И, — женщина, даже не одарив взглядом уже поуспокоившегося Минхо, взяла в руки пачку документов, направилась прямиком к кабинету директора. — вас никто не желает видеть. Господин Ли.       Сделав акцент на последних словах, женщина закрыла за собой дверь, в последний раз цокнув каблуком о черную офисную плитку.       — Ну пиздец, поговорить не дали, так ещё и послали завуалированно.       Выходя из высокого офисного здания корпорации Хан, Минхо чувствовал себя куском дерьма. Только он мог так неожиданно вспылить и начать выдумывать ересь у себя в голове, даже ничего не проанализировав. Давно его так не штырило от этого бельчонка. Даже почудилось, что переживает за него. Ну не бред же, ей Богу.

🐾🐾🐾

      Общежитие. Комната Минхо и Чимина.       Закрыв за собой дверь своей комнаты и развалившись на кровати, отозвавшейся невыносимым скрипучим треском пружин, Минхо чувствовал, что ему необходима разрядка.       Чимин обещал сегодня не появляться в их комнате, сославшись на важное дело «срочной срочности», поэтому вся комната до конца следующего утра была полностью во владении Минхо. Чему тот был и рад, ведь не придётся снова общаться и отвечать на глупый поток вопросов. Иногда Мин действительно бывает доставучим донельзя.       Мнение о своём соседе, который ещё полгода будет учеником дрянного колледжа малой юриспруденции, было у Минхо однозначным: «и нахуя таких счастливых придурков только рожают». Видя каждый день, каждое ёбанное утро эту улыбчивую рожу, он не понимал, как лицо Чимина ещё не сломалось или не треснуло. Уж слишком позитивно парень смотрел на вещи, на мир, на будущее, он знал, что будет заведовать корпорацией своей семьи, и этим всегда кичился.       Ну а хули, сын известного предпринимателя Пак Сокджина. Тут каждый бы нос по ветру пустил от такой родословной.       Что Минхо бесило больше в Чимине, так это его бесконечная чистоплотность. Куда бы вещь не была закинута небрежным «да и похуй, пусть так лежит» Минхо, тут же прилетала в жбан отправителю и пришпандорена укоризненным взглядом на нужное место. Иногда Минхо так и хотелось задушить своего соседа поздней ночью, подушкой или тем же галстуком. Ведь и он бесследно был отправлен на вешалку, ровно зацеплен и закрыт в темноте общего платяного шкафа.       Только вот сохранность Чимина и его неприкосновенность была обеспечена его молчанием по поводу незаконного проживания Минхо в общажной обители. Зеваки, выходящие из комнат с щёткой в зубках и в растрёпанных чувствах, совсем уже не удивлялись совершенно чужому лицу, давно считая Минхо — частью их кружка анонимных правоведов.       Да и Минхо, по своей сути, ничем не выделялся, также скрывался за тонкими дверцами комнат и уходил под вечер на какие-то рандомные тусичи (как думали все сожители). К счастью, общежитие было исключительно мужского типа, поэтому подозрительных девушек не наблюдалось. Это бы доставило ещё больше проблем не только Минхо, но и всем общажникам, которые предпочитали выходить из душа не всегда в полотенце.       — Ты сегодня в клуб собираешься? — отозвался из-за угла общей кухни тонкий писклявый голос парня, чьё имя Минхо не планировал даже спросить, не то что запоминать.       — Не, я пас. Без меня, — отстранённо пробубнил Минхо, собирая взлохмаченные волосы руками в хвост и закрепляя их тонкой резинкой.       — Уверен? Джек обещал таких девочек подогнать, прям отвал башки. Не передумал? — парень сделал непотребный для его возраста жест руками и заиграл бровками. Минхо вся эта ситуация начала знатно так подбешивать, после чего он решил просто ретироваться, не удосужив юного трахателя и толикой своего внимания.       Пройдя в комнату и рухнув на кровать, Минхо совсем уж приуныл, сбивая подушку в руках и пытаясь продумать все свои ходы по вылавливанию Джисона из его норы. Но только мысли не складывались, как и желание что-либо складывать в голове. Хотелось просто расслабиться и забыться.       Выдвинув из-за стола столешницу с ноутбуком, парень, не задумываясь, кликнул на иконку вебкам сайта. Давно он не заходил сюда… как зритель.       Минхо уселся перед монитором, расстегнув, а затем и вовсе сняв с себя тугие джинсовые шорты. Оверсайз футболка молочного цвета была задрана к верху, открывая вид на розоватые соски и утончённый слегка подкачанный пресс. Парень гордился своим телом, как достоянием его огромного труда и ежедневных тренировок в общежитии на коврике перед зеркалом. Минхо вообще ничем так не гордился, как тем, что он заработал своими усилиями: к этому также прилагались бесконечные боли в спине, мышцах, редкие отёки в области ключиц и шеи, а также мигрень. Это давало Минхо понимание, что всё не напрасно, и вся эта боль даст свои плоды.       Сейчас же на него не смотрел никто, и это было немного неловко. Как будто именно сейчас, смотря на таких уставших, но таких горячих парней по ту сторону экрана, Минхо ощущал себя тем самым надзирателем, контролирующим каждое движение своего подсудимого.       Разглаживая и сжимая раскрасневшуюся ткань члена, опуская тоненькие пальчики в пластиковый флакончик ароматной мятно-шоколадной смазки, парень ощущал прилив энергии, разогревая себя снаружи и пылая изнутри. Жгучий обжиг проливающейся жидкости обдавал ментолом и заставлял хуй инстинктивно подёргиваться.       Минхо изнеможённо вдыхал манящий аромат и проводил уже в более ускоренном темпе по основанию члена, немного задевая головку и захлёбываясь от наступающего мимолётного приступа возбуждения.       Парень по ту сторону экрана монотонно дрочил свой прибор, изредка наигранно охая в микрофон своих дешёвых наушников. Из-за чего звук получался не сказать что хороший, скорее приглушённо мерзкий. Скипнув первого претендента, Минхо пролистал ещё штук пять, начиная уже сам спадать.       — Да блять, хоть кто-нибудь, — чуть ли не молил Минхо, раскачиваясь из стороны в сторону и агрессивно клацая по мышке в поисках заветного клада. Рука всё более активно стала надрачивать член, усиливая темп.       На экране появилось до боли знакомое лицо, но с совсем не свойственным для него выражением — блаженства и умиротворения. Хёнджин танцевал в такт музыки, обвивая себя руками, как мать обнимает новорожденного младенца после его появления. Он не смотрел в камеру, лишь вальсировал по траектории восьмёрки и вокруг себя. Волосы колыхались от редкого дуновения вентилятора в его сторону.       Сердце Минхо пропустило стук, врезавшись в стенки, на одном повороте Хёнджина вокруг своей оси, а член изверг всё, что таилось в сознании парня, горячим бурным белёсым потоком. Мысли скрутились и спутались, словно клубок ниток в лапах неискушённого в играх котика, а руки сами собой полезли к клавиатуре.       Lee Know: Это пиздец.       RustyR: Я знаю. Моя принцесса — само очарование.       Lee Know: Какая, нахуй, принцесса? Ты совсем концы попутал?       Хёнджин вдруг остановился и приблизился к экрану. Глаза его были влажными, по лицу и бровям стекали капельки пота, а волосы, собранные в хвост, совсем растрепались, но делали его поистине сексуальным вампиром. Весь образ дополняли красная атласная рубашка поверх черной майки и черные джинсы с цепями на правом боку. Язвительно посмотрев прямо в камеру, Хёнджин скосил голову в левую сторону и обратился лишь к новому мемберу:       — Расти, ну как, тебе понравился мой танец? Ты доволен своей принцессой?       Хёнджин сладко улыбнулся прямо в камеру и подмигнул, отчего Минхо нервно захрустел костяшками пальцев и чуть ли не поперхнулся подступившей слюной. Минхо ждал ответа этого Расти, не решаясь что-либо написать. Чувствовал себя лишним в этом театре двух актёров, ощущал, что этому парню и вовсе не обязательно быть с ним в паре. Он всего лишь бремя, которым его наградил Чан, бремя, несущее одни неприятности. Может, и правда всё бросить и…       — Ахах, да, я тоже об этом подумал! Ты ведь смотрел мультфильм «Анастасия»?       RustyR: Конечно. Мне его ещё моя бабушка показывала в детстве. Я понял по каждому твоему движению, что ты танцуешь танец Анастасии в заброшенном замке.       — А ведь я даже и не думал, что смогу найти здесь родственную душу.       «Не говори этого» — молил Минхо в своих мыслях, пытаясь совладать с собой.       — Ты как будто век меня знаешь. Я даже впечатлён, — не умолкал Хёнджин, заигрывающе пританцовывая на месте.       «Ты не можешь так со мной поступить!» — рвалась душа Минхо на части. Только не опять, только не снова, только не та же история. Только не одиночество…       Минхо метался из стороны в сторону по комнате в попытках угомонить свой разум, но два потрясения за один день давали о себе знать нервным подёргиванием глаза и очередной наступившей мигренью.       RustyR: Тогда брось своего принца, о моя прекрасная принцесса, тогда я буду всегда твоим соулмэйтом.       Минхо смотрел в экран, не в силах больше отводить взгляд. Он просто хотел узнать ответ, что же на самом деле думает об этом Хёнджин.       И Хёнджин знал, что Минхо ждёт.       — Откажусь. Пусть лакеи и знают истинную сущность своих принцесс, но только принцы способны её изменить и улучшить, без попыток играть на эмоциях и чувствах. И лакеи, как вы, навсегда останутся лишь зрителями, ведь неприкосновенность принцесс может подвергнуться сомнению, будь оно иначе. Ведь так, Лино?       Минхо в замешательстве закрыл крышку ноутбука и присел на кровать, нервно сминая в руках край одеяла. Как реагировать на подобное высказывание от такого, как Хёнджин, было не понятно, а что ещё непонятнее, что теперь делать Минхо, ведь это звучало уж слишком серьёзно, даже для него...