Раскрытие Неопределённостей

***

— Не парься, тебя никто не узнает. С такими-то глазками. — Про фотосессию ты забыла, да? — Ну, так ещё круче. Если кто-то в тебя тыкнет пальцем, будем его шантажировать. Ага, дрочишь! — Да тише ты, — зашипел Джейс, прячась за угол поглубже. — Разбудишь. — И сколько тут сидеть и ждать? Не, парень, нихуя. Вперёд. Только напомни, что там надо?..       Джейс тяжело вздохнул.       Они засели в узком переулке и, словно воры, беспокойно исследовали взглядом еле сереющее здание. Где обойти, где их укроет тень, где можно поднырнуть.       Дом, бедолага, по расчётам Джейса, мог через пару лет свалиться набок, и вот перед ними она — потенциальная жертва заботы Пилтовера. Мирно гудящая во сне. — Подходишь ближе, вон к той точке, там тебя не будет видно. И стрелу ведёшь к трещине. — Какой? — Должна быть, осадку всегда видно. Главное, привлечь внимание. Оставишь послание для жильцов, что их хотят убить. — Срань. Идёшь со мной и показываешь, где и что писать. — Ты же умная. — А ты зассал. Давай, поднимай жопу. — Мне штаны жмут. — Так получай удовольствие, — Джинкс пригнулась и подозрительно легко, даже несмотря на массивный рюкзак, пробежала участок.       Джейсу пришлось поторопиться. Вместе они засели под торчащим подоконником и огляделись. Вроде тихо. Окриков не слышно, кирпичи с крыш не полетели. — Обойдём с другой стор…       Начал было Талис, но тут окно над ними зажглось, и они застыли. Джинкс жестом показала, что она думает о людях с бессонницей. Сверху затрещали голоса, перекатывающиеся в ругань: — …Нельзя было промолчать? Обязательно надо всё испортить! — Ах, так это ещё и я виновата? Ты шляешься не пойми где, приходишь ночью, а потом я виновата. Здорово! — на этом месте Джинкс показательно сунула два пальца в рот. — Да ладно тебе… — Не смей, просто не смей! — звон посуды, Джейс вздрогнул. — Каждый раз! Руки убрал! Мне так… надоело, что я тебя люблю. — Твои проблемы, если ты влюбляешься, в как ты сказала? Мудаков? — Да, мудаков! Ты мудак, так и есть. И каждый раз, ты просто так сильно меня не уважаешь, тебе настолько плевать, что ты даже не прячешься! Просто держишь меня на коротком поводке! За что? Что я тебе сделала? — Ничего. К сожалению.       Стекло задрожало от грохота внутри квартиры, и свет потух. Джейс и Джинкс переглянулись, Джейс стёр лёгкую испарину со своего лба. — Высокие отношения, — прошептала Джинкс, и достала баллончик. Джейс отчаянно замахал руками, но девушка уже встряхнула краску. Тонкое шипение зацарапало стену.       У них же конкретная задача. С маленьким фонариком наготове, они осторожно пошли вдоль дома, осматривая основание. — Смотри, — одними губами произнёс Джейс, указывая куда-то вниз. — Заколочено. — А если там котятки? — С утра проверишь. Веди линию отсюда и дальше. И пиши.       Переговариваться приходилось в три погибели и бесконечно озираясь. Джейсу казалось, что их тяжелое дыхание разносится эхом по всему городу, что за ними безмолвно наблюдают, выжидая. Внутри всё ещё дрожал адреналин от вспышки света чужой драмы. Джинкс все указания выполняла беспрекословно, получая собственное, только ей ведомое удовольствие от авантюры. С первым домом закончили быстро — сложнее всего было расписывать асфальт у входа, так как они были на виду, да и для краеугольного письма Джинкс взяла самый размашистый штрих. — В этой куртке чертовски жарко, — пожаловался Джейс, когда они зашли за угол, огибая камеру. — Прикинь мех туда ещё? — Просто молчи. — Сколько ещё? — Два, включая дом Паоло. Как думаешь, нас никто не заметил? — Да поебать, если да. Всем же насрать. Ты можешь орать, и никто не выбежит. Разве что выглянет посмотреть, когда ты уже подохнешь и дашь поспать. — Здесь пройдём. Давай подсажу, — Джейс помог Джинкс перелезть через тупичок в конце, перекинул рюкзак, тот загремел и заматерился голосом хозяйки, аккуратнее, они под давлением, и влез на кирпичи сам. Воздух холодный, сверху — свежий.       Царапины на руках он потом объяснит тем, что разбирал завалы недавно. Виктор же не заметит новые? — Дай я рюкзак понесу, видеть тебя с ним не могу. — Отвянь.       Интересно, что она начертила под окном? Он не успел рассмотреть.       До цели номер два было идти недалеко, даже учитывая зигзаги на пути. По ощущениям, к этому дому подступиться было сложнее: с одной стороны возвышалась соседская ограда, с другой горела дорога. Несколько минут темноты они потратили на то, чтобы решить, как и кто пойдёт, и почему это Джейс должен идти первым. Пилтовер спал, и Талис рискнул: всё также, еле дыша на бегу, он тенью добежал до угла. Огляделся, подозвал Джинкс — она походила на скоростную подпрыгивающую улитку.       За фонарём разыгралась очередная пантомима. Джейс пытался на пальцах объяснить, почему им лучше начать обход с левой стороны, Джинкс сминала лицо, указывая то на входную дверь, то на фонари, и угрожающе загремела баллончиками, так что пришлось сдаться.       В дело вступил синий цвет: клапан пару раз проплевался, прежде чем краска коснулась стены. Джейс спрятал нос в локоть — бензолом пахло громко и удушающе. Причина, по которой граффити как искусство может жить только на улице.       Узоры медленно расходились по текстуре угрозами.       Они почти закончили, когда ближайшее окно скрипнуло — кто-то решил проветрить комнату. Отлично, просто отлично, только не высовывайся и не вдыхай. Джейс и Джинкс сами перестали дышать на несколько секунд.       Ничего не произошло. Кажется, обошлось. Никто не выглянул, не подозвал.       Джинкс осторожно затянула крышку и уже начала подлезать под рюкзак, призывая к отходу, когда карман Талиса завыл сиреной.       Он забыл выключить звук на телефоне.       Окно распахнулось. Джейс успел увидеть только чей-то удивленный силуэт, услышать сквозь звонок звонкое «эй», как его с силой дёрнуло в сторону. Кажется, он споткнулся о собственную ногу. В спину закричали, тени удлинились, улицы встревоженно подняли головы. Джейс сорвал с Джинкс рюкзак, закинул его на спину и подхватил девушку, чтобы подтолкнуть её вверх в переулке. Она еле удержалась, скатилась с другой стороны стенки прямо в мусорные баки. Талис рухнул следом. — Туда! — Куда туда?! — К Паоло! — Ёбнутый! Не туда, а сюда! — Джинкс даже не спрашивала.       Джейс бежал слепо, рука переминала телефон в кармане, в надежде сбросить звонок, заставить его замолчать. Джинкс толкалась, Джинкс сворачивала, Джинкс тянула, и по щекам Талиса несколько раз ударило синими плетьми.       Они позволили себе остановиться только тогда, когда в лёгких закончился воздух. Джейс сполз по погнутому рекламному щиту, кашляя, Джинкс просто села на асфальт и зафыркала как загнанный оленёнок. — Щас умру, — заключила Джинкс и захохотала. — Какой же ты дебил! — Знаю, — Джейс зажмурился, про себя высчитывая ритм, с которым должно биться сердце. — Знаю. Зато тренировка. — Пошёл ты, — всё ещё восторженно всхлипывая, Джинкс разлеглась звездочкой, не обращая внимания на холод и грязь. — Сука. Я еле успела. — До бывшей квартиры Паоло мы сегодня не дойдём, я так понимаю. — В хуй. — Хватит материться. — Прости, папочка, и иди в жопу. Мне моей сестры хватает. — У тебя есть сестра? — Да. И мы не ладим, окей? — Я бы хотел иметь сестру. — Делов-то, закажи в борделе и имей. Пить охота, — Джинкс с трудом поднялась на ноги. — И от чего так воняет? Бери рюкзак и пошли. — Куда? — А ты не видишь, нет? — Джинкс показательно шаркнула ножкой, поклонилась и указала на главную дорогу.       Он должен был узнать это место. Если так подумать, они все-таки навестят Паоло. Метафорично. В ночи жёлтым неоном горела фраза «Не горюй!».

***

— Если хочешь спрятаться, делай это на виду, — процедила Джинкс сквозь зубы, пробираясь сквозь стулья к стойке. — И ты вписываешься, расслабься. Только лицо умой. Всю подводку размазал. — Здорово, — лёгкие всё ещё болели. — А ты точно… — А вот и наше стихийное бедствие, — грузного, добродушного вида бармен приветственно поднял стакан. — Это кто с тобой такой? — Моя новая модель! — Джинкс быстро убрала со лба мокрую чёлку и торжественно ударила Талиса локтем, так что тот ойкнул. — Скажи отпад? Дизайн мой, конечно. Мы только что с фотосессии. Жара-а-а там. — Ну и хорошо, — мужчина зевнул и поправил очки. — Ты же помнишь, что у тебя завтра смена? — Мы ненадолго, — Джинкс быстро оглянулась на дверь и, подтягиваясь до уха бармена, почти полностью влезла на стойку. — Свистни, если полицаи. — Так и знал. — Мне банановый «Дайкири»! — громко сообщила Джинкс. — О, Виктор тоже любит бананы, — вклинился Джейс.       Джинкс одарила его убийственно-снисходительным взглядом, и Талис поспешил ретироваться. Ему как раз срочно нужно было в туалет. Умыться. И ответить на звонок.       Подводка разошлась пятнами вокруг глаз, собралась в морщинках комками. Это Джинкс виновата: «мы должны быть в модных масках», «будешь травести-енотом», «у тебя всё равно синяки». Теперь у него не получается смыть весь этот бардак, черные линии упрямо обрамляют глаза, туши на ресницах не хватает. Женскую косметику можно использовать при строительстве, настолько в ней ядрёные компоненты.       Когда глаза начали краснеть от бесконечного трения, Джейс махнул рукой. По лицу и груди текли вода и пот, затекая под пояс до трусов. Куртка изнутри насквозь мокрая. Ему бы в душ. Джейс закрылся в кабинке. И достал телефон. Два пропущенных от Виктора. Сердце кольнуло.       Дерьмо. — Извини, что не брал трубку. Всё хорошо? — Ты топился в ванной? — Почему? — Эхо хорошее. На завтра разрешили посещения, и даже больше пяти минут. Будет шанс выяснить, где у тебя находится ниже, по какой координате. — Без проблем, — торопливо ответил Джейс. — Хорошо, я буду. Буду. Виктор? Поговори со мной ещё минуту. — Что это с тобой? Ну, раз ты так просишь. Мне звонил профессор, узнавал о самочувствии. И спрашивал о Джейсе Талисе. Говорит, он пропал куда-то. — Куда я пропал? — Джейс прислушался, нет, никто не зашёл, показалось. — Я здесь. Не волнуйся. Перезвоню ему чуть позже. — Ночью? — Виктор усмехнулся, но невесело. — Опять не следишь за временем. Ничего больше не случилось? — Нет, — кадык дёрнуло. — Что со мной будет? — Уже поздно, ложись спать. — Я тебе надоел? — Ты, конечно, стараешься. Но у тебя не получается. И не получится. Окно для посещений открыто завтра с девяти утра до полудня. — Как только смогу. Вик, я… — Джейс. Ночь. Больница. Я тоже соскучился. Завтра извинюсь, — интонация так тонко прошелестела ехидством, что под кожей пробежали едкие мурашки. — Буду ждать.       Если его хватит до завтра.       Рука потянулась к паху самопроизвольно. Влажную резинку оттянуло от кожи, так что Джейс выдохнул в замолчавшую трубку. Натёрла. Узкие штаны не давали обхватить себя полностью, ладонь еле прошла под тканью, живот то напрягался, то обмякал от тяжелого дыхания, будто он снова бежал по улицам Пилтовера.       Что с ним будет? Ничего. Разве что он сегодня напьется. Горло дерёт и сушит, пока с кожи сходит пот клубами солоноватого пара. Голова кружится, наверное, у него жар, внизу тоже горячо и слишком мокро. Трубка улетела в карман. Интересно, как Виктор собрался извиняться. Мысли загустели. Можно и в больнице, почему нет, он просто приварит, заколотит дверь, чтобы никто не зашел. Скинет с себя проклятые штаны, проклятую куртку, скинет всё, заберётся в прохладные простыни, сразу в объятия. И это ему следует извиниться перед Виктором за всё, за прошедшие сутки, за беспокойство, за то, что влез не в свое дело. Он определенно хочет извиниться.       Взгляд завис на потрескавшейся краске.       У Виктора ладони нежные, пальцы тонкие. Ниже. Теперь можно сжать. Пришлось прикрыть себе рот, ещё кто-то может зайти, кто-то обязательно зайдёт. Штаны с трудом сползли вниз, эта болезненная плотность ему в наказание за поведение. Нет в этом ни нежности, ни сладости. Просто толкнулся себе в кулак, насколько это возможно, механический сброс напряжения, нужно избежать перегрева. Пол под ногами грязный и липкий. Головка мазнула по шершавой ладони. Как хорошо, что Виктор этого не видит. Джейс одной рукой оперся о стену, чтобы поймать точку равновесия, его вело от мыслей, от сухости воздуха, от кисловатых запахов, от духоты и тянущей узлом боли внизу живота, от которой он мучительно хотел избавиться. Привет, Виктор, я дрочу в туалете, пожалуйста, скажи еще хоть что-нибудь. Достаточно назвать мое имя, позвать меня ещё раз, позвони, я отвечу.       Ребра заходили ходуном, живот свело, из горла чуть не вырвался скулящий звук, когда в руку брызнуло густо и кратко. Несколько капель испачкали дверь. Кажется, кто-то спустил воду рядом.       Хочет осудить — пусть осуждает, приветственное письмо останется в кабинке. Джейс скомкал кусок туалетной бумаги, обтерся, натянул белье, штаны и вышел. Со сжатым, все еще влажным кулаком, подошел к раковине и умыл руки, а после окунул в воду лицо полностью, не обращая внимания на невольного свидетеля маячившего за спиной.       Пошатываясь, вернулся в зал, где народу стало больше, а музыка громче. Синих кос сходу нигде видно не было, зато рюкзак массивом лежал у высокого столика, на котором Талиса ждали две пинты пива (это точно его) и бокал с «Дайкири». Джейс залпом выпил половину пинты, остужая горло. Алкоголь заискрил в желудке. Как по нотам. Джейс огляделся. Может, она тоже в туалете закрылась, только никак не может смыть с лица хотя бы десятую часть макияжа?       Но его не было достаточно долго. Лёд в коктейле уже почти растаял, стекло пропотело и выдохлось. Нехорошее предчувствие кольнуло где-то в районе солнечного сплетения. Джейс отпил ещё. И ещё. Бар кричал и веселился, и от этой толпы, столь далекой и чужеродной, Джейса замутило. Почему он сейчас не дома.       Может, попросить у кого-нибудь сигарету? Стрельнуть?       Он итак сегодня перешагнул все границы, выставленные ранее, хуже уже не будет. На рюкзак никто за все это время так и не покусился, можно и сходить проветриться.       Свежий воздух ударил в лицо, и жар мгновенно сменился холодом — ветер пролез под куртку, кожу обожгло разницей до боли. Голова прояснилась, и взгляд поймал синий отблеск чуть вдалеке. С кем-то Джинкс разговаривает. Из старых знакомых? Невежливо будет вклиниваться, но вдруг этот старый знакомый курит.       И Джинкс удивится, что Талис просит сигарету.       Он и сам удивится.       Чем ближе Джейс подходил, тем более странным ему казался диалог. Девушка будто была в ярости, мужчина, примерно в три раза ее крупнее, похожий на безволосую гориллу, что-то пытался ей объяснять: наклонялся, тянул Джинкс за руку на себя.       Только когда Джейс подошел ближе, он услышал в голосе Джинкс неизвестный ему ранее страх.       И ускорил шаг. — Малышка, я Ваш постоянный клиент, просто прекрати дергаться, давай за уголочком… — Пусти меня!.. — Всё будет хорошо, расслабься…       Последнее, что Джейс услышал перед тем, как в голове перещелкнул тумблер, всхлип Джинкс.       Он ударил без предупреждения, в начале в корпус, едва горилла повернула пасть, второй кулак полетел в скулу. Сбить противника сходу не получилось — мужчина замотал головой, захрипел и рванул на Джейса. Удар. Из легких выбило воздух, во рту проявилось железо, желудок подпрыгнул. Дрался Джейс слепо — он размахивал кулаками, наваливался весом, после пропущенного в висок его согнуло, но он рывком дернулся вперед и схватил обидчика за ноги, главное повалить на землю.       Где-то далеко кричала Джинкс, в ушах звенел дребезжащий звонок из квартиры Паоло, пот заливал глаза и капал на обезличенное лицо вместе со слюной и кровью. Сбоку мазнуло холодом, и Джейса снесло с тела. Боль размазалась по затылку. Фигура распалась на множество: били по лицу, по груди, по ногам, в живот, но мыслей не было.       Только ощущения ожогов и странно-приятной тошноты.       Это кто-то другой лежит на земле, это кого-то другого вбивают в землю ногами толпой, над кем-то другим распаляется массовая драка, когда из бара выбегают местные, чтобы защитить и уравнять шансы.       Джейс не заметил, как небо очистилось.       Над ним склонился человек, и с трудом, щуря заплывший глаз, Джейс распознал лицо. Один из тех, кому не доверяет Виктор, но один из немногих, кого Джейс почему-то ожидал увидеть. — Опять проявляем инициативу, Джейс Талис? Поднимайтесь. Пройдемте за мной.       Джейс хотел ответить офицеру, даже повернулся набок, чтобы встать, но тумблер щелкнул обратно, организм ударило осознанием, желудок вывернуло на асфальт, и Талис упал.       Камень под щекой такой же холодный, как больничные простыни.       Как его несли до машины, Джейс уже не видел.

***