Свободные отношения

Олег проснулся от холодного солнечного света, который нещадно пробивался сквозь тонкие шторы. Он натянул одеяло на голову, пытаясь укрыться от света и снова заснуть, но сна не было ни в одном глазу. В висках стучало от похмелья и от нервов. Обрывки вчерашних событий начали всплывать в памяти, заставляя тело обильно потеть. Олег тяжело вздохнул и всё же вылез из кровати. Пол был холодным — в его комнате не было ковра, — и он сразу же сунул ноги в домашние шлёпанцы. Отражение в зеркале над раковиной заставило его поморщиться. Тщательно уложенные пудрой светлые вихры торчали в разные стороны, под глазами залегли зеленоватые круги, на покрасневшей коже носа проступали ненавистные веснушки, бледные губы обветрились и покрылись коркой. Настроение было таким же помятым, как и он сам. — Пиздец, — в очередной раз сказал Олег своему отражению. Ему категорически не нравилось выглядеть так — нездорово, отталкивающе, неаккуратно, поэтому после алкогольного треша ночью он старался сначала протрезветь, проветриться на улице, сходить в душ. Этой ночью он смог лишь раздеться и без сил свалиться на кровать, даже не почистив зубы. Отвратительная халатность. После тёплого тропического душа, режим которого он любил больше всего, Олег тщательно почистил зубы, язык, нанёс на лицо ежедневные уходовые средства и уложил волосы феном. Только после этого стандартного ритуала он почувствовал себя лучше. Снаружи, но не внутри. Внутри всё сжималось, трепетало, кишечник бурлил. После похода в туалет легче не стало, лишь сильно захотелось есть. Одевшись в домашние спортивки и футболку, он дошёл до кухни-гостиной и завершил ежедневный ритуал ухода за собой полным стаканом воды. Не то чтобы Олег следил за здоровьем — хотелось всё же меньше таскаться по врачам в будущем. Он закинул ванильную капсулу в кофемашину и сел за стол. Поднять задницу, чтобы найти в холодильнике пожрать, ему стало лень. В квартире было тихо. То ли родители уехали по делам, то ли ещё спали, хотя не имели привычку валяться в кровати до обеда даже по выходным. Пока варился кофе, Олег машинально взял телефон. Сообщений не было. Ни от Оли, ни от Егора, ни от пацанов. Он почувствовал странный укол разочарования и в то же время облегчения. Возможно, никто и правда не заметил его предательского уединения с подружкой именинницы, по пьяни все забыли об этом или просто решили не припоминать другу проёб. Подумаешь, потрахался с девчонкой на вписке! С кем такого не случалось? Вон, к Сане Левину на каждой тусовке кто-то лип — частенько он пользовался моментом и нисколько не жалел об этом. Уж он точно не будет осуждать Олега. Внезапно наверху экрана всплыло уведомление о новом сообщении от Сани в Вконтакте. Потом ещё одно. И ещё. Тяжесть внутри усилилась, но Олег продолжал убеждать себя, что всё в порядке. Решив, что перед смертью не надышишься, он открыл диалог. Александр Левин 14:36 Ты жив? 14:36 Норм до дома добрался? Ты так резко сорвался, мы даже не заметили 14:36 Сори что сразу не написал, у нас там тоже трешак был под утро, все на панике Олег шумно выдохнул и застонал от облегчения. Саня его не осуждает и, возможно, даже не догадывается о произошедшем. Возможно, не догадывается никто. Он напечатал ответ. Вы 14:38 Все в порядке, Сань Да чет перепил немного, устал, съебался домой Что там у вас случилось? Александр Левин 14:38 Бутылки разбили, телек разбили, купили новый 14:38 Но в целом заебись все)) 14:38 Но всех интересует другое лол Следующее сообщение пришло спустя несколько минут, дав Олегу время наедине с нервным мандражом и трясущейся ногой. Александр Левин 14:42 Ты с Олей то переспал или так, побаловался просто?)) Блять. Раз знает Саня, знают все. В том числе и Егор Рязанов. Больше никакой неопределённости и сомнений. Оставался один неотвеченный вопрос, который он боялся задать. Раз Егор в курсе, он должен быть как-то на это отреагировать. Орал ли он потом на Олю? Посрался ли с пацанами, обвиняя их в проёбе друга? Какие демоны вырываются из столь хладнокровных с виду людей в стрессовой ситуации? Вы 14:44 И как на это отреагировал Егор? Александр Левин 14:44 Лол ну он молча ушел. Лера там на всю квартиру орала про вас, он услышал 14:44 Кстати даже не убедился, не зашел в комнату к вам 14:44 Я бы на его месте залетел и начал пиздить тебя 14:44 Не тебя в смысле, а парня который завалил мою бабу 14:44 А Егор странный. Я даже не могу подобрать другого слова Странный. Олег вяло усмехнулся. Он прекрасно знал, что это означает. Странный — это когда никогда не узнаешь, что он сделает дальше. Странный — это когда он может промолчать сейчас, а потом взорваться. Вы 14:45 Ладно, пасиб Я в общем приболел, в пн не приду Александр Левин 14:45 Ладно. Точно все ок? Вы 14:45 Да Олег поставил перед собой чашку кофе. Он любил в выходной посидеть вот так один в тишине, нарушаемой лишь редким шумом от соседей. Не отвлекаясь на телефон, компьютер, семейные разговоры. На душе становится так умиротворённо, словно все проблемы исчезают. Сейчас же тишина угнетала и не предвещала ничего хорошего. Он медленно подтянул кружку к губам, сделал глоток и поставил её обратно на стол. Руки едва заметно дрожали, и он злился на себя за это. «Ссыкун грёбаный, какого хрена ты так боишься?» — задал себе немой вопрос Олег и тут же попытался включить здравомыслие: «Ну, ушёл он тогда с тусовки, и чё? Да, резко, но ведь хуйни не натворил, никого не убил, до сих пор ничего не произошло. Может, ему вообще пофиг?» Нет, Егору точно не было пофиг, как бы не убеждал себя Олег. Тогда, во время их разговора о свободных отношениях, Егор обнажил перед ним душу, даже сам того не желая, а Олег не просто плюнул туда — въебал со всей мощи. Такое не прощается. За такое мстят. Больно. И даже убивают. У некоторых народов это в законах прописано. Мозг начал подкидывать варианты мести. Уничтожить морально? Да, Егор это вполне может — написать гневное или, наоборот, слишком невозмутимое сообщение о том, что он ничтожество, ссыкло, пидор, и Егор никогда не будет иметь с ним дело. И он будет прав. Это можно вынести — несколько дней погрустить о собственной никчёмности и о том, что упустил шанс заполучить такого парня, и забыть. Вариант, когда Егор захочет позвонить или запишет голосовое, нравился гораздо меньше, но тоже терпимо. Слышать его чарующий баритон, полный разочарования или чего похуже, было бы тяжело, но не смертельно. Дальше разум подкинул ему сцену, когда по дороге домой после школы ему накидывают на голову мешок и тащат за гаражи — то, что могло произойти за гаражами, Олег представлять не стал. Что ещё хуже, Егор мог узнать его домашний адрес и ждать прямо у подъезда. Не сегодня, может, не завтра, но каждый день по нескольку раз Олегу приходилось бы маяться от тревоги, внимательно смотреть по сторонам, а вечерами переходить на бег, чтобы добраться до дома как можно быстрее. Такая перспектива ужасала. Внезапно что-то грохнуло в подъезде, и тело бросило в жар. Олег вскочил с места, вышел в прихожую и осторожно приблизился к глазку входной двери. Это был всего лишь сосед. Мог бы Егор ждать его прямо за дверью квартиры? Однозначно мог. А ещё мог просто рассказать что-то о нём людям, и с Олегом было бы покончено. Олег потряс головой, стараясь избавиться от бредовых мыслей, но никак не мог успокоить бьющееся где-то в горле сердце. Когда он вернулся к остывшему кофе, в квартире послышались приглушённые шаги, и в кухню-гостиную вошёл отец. — Утречко доброе, — усмехнулся он в бороду. — Хорошо спалось? — А тебе? — в тон ему ответил Олег. — А мне вообще здорово. Поспал, почитал, снова поспал — идеальный выходной. Отец достал из холодильника хлеб, ветчину и сыр, намереваясь сделать бутерброды. Наверное, взгляд Олега был настолько голодным, что без всяких просьб отец нарезал на двоих. В помещении царило уютное молчание. Наконец, отец поставил на стол тарелку с бутербродами и сел напротив с чашкой чая. — Рассказывай. — Что рассказывать? — Олег нехотя поднял на него взгляд. — Всё рассказывай, — сказал отец, но видя, что пасынок не очень расположен к разговору, добавил: — Сидишь тут такой задумчивый, угрюмый. Значит, о чём-то думаешь серьёзном. — Я так каждые выходные сижу, — пожал плечами Олег. Он вдруг осознал, что отец, хоть и не родной, — один из его самых близких людей, и с кем как не с ним можно поделиться душевными переживаниями. В нынешнее время это привилегия — иметь понимающего отца. Да и вообще иметь отца. Тогда он сказал: — Знаешь, я мудак. Отец ожидающе воззрился на него, подняв брови. — Вчера на дэрэ я совершил такую хрень, что рассказывать стрёмно. Ну типа… там была девушка, у которой был парень. Ну, на той же тусовке. И как-то так получилось, что мы с этим парнем наговорили друг другу гадостей, и я… с это девушкой… вроде как отомстил ему, — Олег шумно вздохнул. — А он парень такой, я бы сказал, странный, опасный. Вот теперь думаю, стоит ли ждать мести. Может, он у дома меня поджидает, — у Олега вырвался невесёлый смешок, — а может, у школы караулить будет. Он не ждал никакой реакции, просто хотел выговориться, однако, отца заинтересовала ситуация. — Мне прямо интересно, с чего начался ваш конфликт-то, что закончился вот этим всем? — отец неопределённо махнул рукой. — Это не важно, — поморщился Олег. — А мне кажется, важно. И пока ссора не переросла во что-то реально опасное, надо устранить её причину. В крайнем случае, попытаться решить всё словами. — Тут причину не устранить, к сожалению… Отец посмотрел на него тем самым задумчивым, лукавым взглядом, который означал одно — родитель точно что-то знает, но никогда не начнёт разговор первым. Будет ждать до последнего, пока ребёнок сам не созреет открыть ему сердце. Через три дня Олег всё же пошёл в школу. Он не обнаружил никого опасного или подозрительного ни у дома, ни у школы. Сообщений с угрозами он тоже не получал. Он не рассказал о своих опасениях никому, кроме отца — не хотел прослыть ссыклом среди пацанов, хотя по правде говоря, он проецировал лишь свою собственную неуверенность — ссыклом себя считал только он сам. После школы он зарубился в контру и сейчас корпел над очередным сочинением по литературе. Хорошо писать у него никогда не получалось, а из гуманитарных предметов больше нравился английский. За окном с самого утра херачил ноябрьский снег с дождём, и тяжёлый стук капель о подоконник помогал сосредоточиться. Внезапно его телефон, лежавший рядом на столе, завибрировал. Олег машинально бросил взгляд на экран и застыл. Егор Рязанов. У него пересохло во рту, а пальцы непроизвольно сжались в кулак. Сердце забилось быстрее, будто он уже знал, что там написано, но все равно боялся посмотреть. Нет, читать нельзя. Лучше пусть подумает, что Олег потерял телефон, отключил его или вообще сдох. Экран погас, и Олег тяжело выдохнул, ощущая, как паника заполняет грудную клетку. Спустя несколько секунд телефон завибрировал снова. Очередное сообщение. С трудом преодолевая внутреннее сопротивление, Олег поднял телефон на уровень лица, ткнул в сообщение, и экран разблокировался. Он только недавно зачем-то отключил функцию отображения текста сообщений в Телеграме, и на заблокированном экране отображался только отправитель. Егор Рязанов 17:41 Ты хорош 17:42 1:1 Олег перечитал их несколько раз, к сожалению, понимая, что Егор имеет ввиду. Он забивает ему стрелку, будто они в шестом классе или в российском сериале про ментов. Телефон снова завибрировал, и Олег чуть не уронил его на пол. 17:43 Бар Крэнк, сегодня в 20:00 Олег откинулся на спинку стула и закрыл лицо руками. Живот опять скрутило, ладони мгновенно вспотели. Вот и всё. Пришёл час расплаты. Олег даже не удивился, что Егор знает его контакт. Этот чёртов Егор оказался изощрённым манипулятором — сначала заставил жертву нервничать из-за невидимой угрозы, потом дал почувствовать себя в безопасности, а в конце отнял это чувство, вынудив снова бояться. Как изысканно! На удивление, Олег был действительно восхищён, и помимо страха за своё здоровье ощущал нечто новое — внутри разливалась горячая волна, словно кровь вдруг стала кипящей лавой. Сердце билось так часто, что казалось, ещё немного — и оно вырвется из грудной клетки, рванёт вперёд, к Егору. Он чувствовал, как страх смешивается с чем-то необъяснимо приятным — освобождением. Будто всё, что сковывало его раньше, треснуло и обрушилось, оставив лёгкость и странную, едва уловимую эйфорию. «Это вот так ты заставляешь людей зависеть от тебя?» — подумал Олег, проведя влажной рукой по шее. Желание избежать встречи сменилось на обратное — он вдруг отчаянно захотел снова увидеть Егора, снова ощутить его власть, снова почувствовать этот опьяняющий коктейль из страха и восхищения. Это было безумие, но именно это безумие теперь манило его сильнее всего. Он не написал ничего в ответ, но знал одно — Егору не нужен ответ. Егор Рязанов знал, что Олег придёт. Кальян-бар был Крэнк находился в одном из закоулков исторического центра города. Это было крохотное задымлённое помещение, на входе которого не было даже названия — Олег не сразу попал в нужную дверь. Внутри было темно и тесно, мерцание неоновых огоньков и светильников на стенах едва освещало пространство. Близко расположенные друг к другу столики были заняты галдящей молодёжью. Было ощущение, что здесь все друг с другом знакомы: гости переговаривались через столик. смеялись над шутками соседей, чокались наполненными стаканами. Олег и правда пришёл один, однако перед этим написал Сане Левину с просьбой подстраховать. Когда Саня узнал, от кого именно подстраховать, он не удивился. Посочувствовал, поржал и обещал захватить Влада и быть поблизости. Влад Соколов — ещё один близкий друг и их одноклассник — редко выбирался вместе со всеми на пьянки, предпочитал проводить свободное от школы и работы время за интеллектуальными занятиями. Однако помочь бестолковому другу он, конечно, не отказался. Теперь они вместе с Саней Левиным ждали сигнала в соседнем закоулке в надежде, что всё обойдётся. Олег сглотнул, чувствуя, как подрагивают пальцы. Он огляделся, но Егора не увидел. Ноги казались ватными, но он всё же сделал несколько шагов вперёд, протискиваясь между столиками. Он вытащил телефон и быстро написал Сане, что всё пока в порядке. Только он убрал телефон в поясную сумку, как низкий голос прозвучал прямо над ухом: — Потерял кого-то? Олег резко обернулся. Егор стоял слишком близко, ухмыляясь, а в прищуренных ледяных, почти прозрачных глазах плясал хищный блеск. — Идём, поговорим. Егор не дожидался согласия и уже шагал в дальний от входа угол зала. Олег пошёл за ним, чувствуя, как его сейчас вырвет. Они сели за единственный свободный столик друг напротив друга. Егор был одет просто, но с каким-то непостижимым шиком, который притягивал внимание. Расстёгнутая кожаная куртка небрежно свисала с плеч, словно он накинул её в последний момент. Под ней была чёрная водолазка, плотно облегающая стройный торс. Чёрные узкие брюки сидели идеально, подчёркивая длинные ноги. Чёртов Егор Рязанов точно знал, как завоёвывать людей. Сам Олег больше предпочитал кэжуал или спорт, и сейчас его простая серая куртка была закинута на спинку стула. — Уже не Александр Левин тебя снаружи ждёт? Хотя бы один? — Егор сложил руки на груди и опять прищурился. — А не то я могу подумать, что ты боишься встречи со мной. — С чего ты взял, что я боюсь тебя? — Олег старался, чтобы его голос не дрожал. — Меня? О, если бы я хотел, мог бы тебя замочить прямо здесь, а все бы сделали вид, что ничего не произошло. Егор явно издевался, наблюдая, как скрещенные пальцы на столе подрагивают от напряжения.. Адреналин захлёстывал Олега, мешая думать, а перед глазами был только этот взгляд — светло-серые льдинки, колкие и безжалостные. Егор достал пачку знакомых шоколадных Captain Black, достал одну сигарету и кинул пачку на стол. Лёгкий кивок означал, что Олег тоже может закурить. — Здесь разве можно сигареты? — осмелился спросить он. — Здесь можно всё. Через несколько затяжек Егор снова заговорил: — Ты забавный. Сначала говоришь, что не пьёшь, потом напиваешься. Потом ведёшь себя вполне недвусмысленно, а потом пытаешься сломать сам себя. Зачем? Олег отвёл взгляд, почувствовав, как к щекам приливает жар. — Я просто... — он запнулся, не зная, что сказать. — Чёрт. Я хочу извиниться. Я очень сильно виноват перед тобой и перед Олей. Я правда не хотел. Она… Ничего. Прости. Он всё же не стал распространяться о том, как всё случилось. О том, что это она затащила его в комнату, она проявила инициативу и именно она, Олег был уверен, хотела мести. Сначала он не понял. Поверил, что Оля — наивная влюблённая дурочка, которая перепила, обиделась на парня и совершила глупость. Нет, она была другой, удивительно похожей на Егора. Её мягкая улыбка и милое личико могли обмануть кого угодно, но теперь Олег ясно видел, как в ней сочетаются холодный расчёт и стремление к мести. Она и правда верила в интимные слухи, которыми была окутана жизнь Егора, хотя не находилось ни единого доказательства его неверности. Она жила в постоянной тревоге, и однажды просто устала. Обычный человек бы взял себя в руки и разошёлся с причиной его страданий, но Оля не была обычной. Никто из них не был. Он вспомнил её взгляд в тот момент — не растерянный и не пьяный, а слишком уверенный, слишком сосредоточенный. Она тоже страдала, даже больше, чем он сам. Только её способ справляться со страданиями был совсем другим — не скрываться, как делал он, а бить в ответ. Они с Олегом использовали друг друга, чтобы причинить боль одному и тому же человеку, а тот стойко выдержал удар и первым пошёл на примирение. — Прости? — Егор выгнул бровь, и уголок его рта дрогнул в насмешке. — Знаешь, мне плевать на твои извинения. То, что случилось, было весьма и весьма справедливо. — Справедливо? Что ты имеешь в виду? — Я тоже был не прав тогда, во время игры. Хотел посмотреть на твою реакцию,— Егор подался вперёд, упираясь локтями в стол. Его лицо оказалось слишком близко, и Олегу пришлось на миг задержать дыхание, чтобы не выдать себя. В джинсах становилось тесно. — Хотел. Сделать. Тебе. Больно. На каждом слове голос Егора становился глубже, а лицо ближе. Тёплый запах табака и кожи заполнил пространство между ними, усиливая странное чувство уязвимости. Момент казался намного интимнее, чем любой из трахов, которые у него были с девчонками. — Я не гей, — выдохнул Олег, а потом не удержался и опустил взгляд на губы собеседника. Прошла секунда, за ней другая, и вот этих губ касается лёгкая улыбка. — Конечно нет. Наши чувства гораздо многограннее, чем мы можем себе представить, — на этом Егор разорвал такую необходимую близость и снова откинулся на спинку стула. Олег наконец-то смог вдохнуть. Оказывается, эти несколько секунд он не дышал. — Ты… правда хотел посмотреть на реакцию или… — начал Олег, но договаривать не стал. Егор его понял. — Нет, рассказывать я никому не собирался, если ты об этом. На твоём месте я бы вообще не переживал, что твои друзья узнают. Либо они уже знают, либо догадываются. И они до сих пор с тобой. — Ты не на моём месте, — чуть более резко, чем хотел, сказал Олег. — Да, не на твоём. Ты свободен и можешь жить как хочешь. — Как будто не ты можешь. Егор на мгновенье напрягся и отвёл взгляд, но тут же снова натянул маску невозмутимости. — Будешь что-то? Пиво, кофе, что покрепче? Я угощаю. — Ахуеть. Егор Рязанов угощает парня, который практически трахнулся с его девушкой. Весьма и весьма многогранно, — произнёс осмелевший Олег, копируя расслабленную позу Егора. Тот вдруг рассмеялся. И Олег любовался его ровными зубами, мелкими морщинками в уголках глаз, выбившейся из укладки прядью, которую он плавным движением руки закинул назад, кадыком, скрывающимся за воротом водолазки. Он закинул ногу на ногу, незаметно поёрзав. Хорошо, что он сегодня надел поясную сумку. — Теперь не боишься? — спросил Егор, отсмеявшись. — Я тебя и не боялся. — Не меня, дурачок. Встречи со мной.