Передайте суициду, он потом перезвонит

Кто угодно рехнется, если будет считать себя сумасшедшим.

(Блог пользователя Sangre).

      Эндрю проснулся от сна, где его выворачивает наизнанку. По ощущениям его рвало весь блядский сон. Оказывается, так организм ему намекал, что вот-вот его может вывернуть и наяву. Миньярд вскочил с кровати, подбегая к открытому окну, переваливаясь почти полностью через подоконник. В такие моменты у него словно пропадало ощущение времени и ему казалось, что он сотрясался рвотными позывами полчаса. Желудок неумолимо болел, кишки словно перевернулись, а горло жгло от желчи и бесполезных позывов. Эндрю попробовал сглотнуть новообразовавшийся ком в горле, но из-за привкуса его вновь чуть не вырвало. Миньярд стащил свои таблетки со стола и закинулся. На ватных и негнущихся ногах он прошел в кухонный блок за холодной водой. За столом уже сидел вялый Кевин, что было удивительно, но Эндрю было сейчас совсем не до этого. Он взял свою кружку, налил воды и жадно потягивал ее.       — Тоже жесткое похмелье? — спросил Дэй.       Эндрю обессиленно хмыкнул. Ему казалось, что он своими нечеловеческими звуками, вырывающимися из горла, разбудил все общежитие, но видимо, ему так лишь казалось из-за чертовой ломки. Слух будто бы усиливался в сто крат, глаза видели то четко, то расплывчато. Все тело трясло и покрывалось мурашками с испариной. Чуть поуспокоившись, Эндрю ушел в ванную и встал напротив зеркала, наблюдая за собой. Губы расплылись в ужасной улыбке, глаза лихорадочно блестели и знакомо начинало жужжать в ушах. Он боялся говорить об этом Эбби и Би. Да, блядь, он правда боялся. Эндрю думал, что это его сознание играется с ним так, что если он скажет им, то его точно сочтут сумасшедшим. Сходящим с ума. Его и так считал так каждый безосновательно, но тогда бы у них были бы основания. Он, блядь, сходил с ума — да. Ха-ха. Господи, как же Эндрю доигрался. Он слышит звуки. Б-з-з-з. О, да. Эндрю сходил с ума. Он не хотел никому говорить об этом. Нет. Точно нет. Потому что тогда лучше тюрьма, чем психиатрическая больница. Конечно, конечно, блядь, тюрьма лучше. Жить в психушке? Не-а. Брат навещал его в тюрьме, стал бы его кто-то навещать там? Или Аарон наконец-то бы спокойно выдохнул и начал долгую и счастливую жизнь со своей чирлидершей? Скорее всего второе. Ха-ха, да, блядь, именно второе. Ведь он брат, что мешает счастью своего близнеца. Так вроде говорят за его спиной остальная команда? Да, именно так. Ха-ха.       Б-з-з-з-з.       Эндрю открыл кран, опуская взгляд на струящуюся воду. Слышать проклятое б-з-з-з не хотелось. Смотреть на свою улыбку больше не было никакого желания. Потому что да, с ней он походил на душевнобольного. Особенно с гребаной мухой в голове. Да-да, люди были правы, эта чертова муха. Никак иначе. Он казался слабым и беспомощным. Не мог управлять своими настоящими эмоциями. Гневом, злостью и агрессией. Что там Би говорила на прошлой неделе, когда он снова сказал ей, что ничего не чувствует? О, кажется Пчелка мило улыбнулась и сказала, что чувства бывают разными. Необязательно положительными или только положительными, но и отрицательные чувства тоже имеют вес.       — Ты не прав, Эндрю. Ты чувствуешь злость, ненависть. Это тоже чувства, ты же знаешь это. Ты чувствуешь, Эндрю. Конечно, ты чувствуешь.       Эндрю пришлось признать поражение в этом споре с Би. Получается он все это время лгал ей, но на самом деле чувствовал. Но может он говорил именно про положительные эмоции? Он хотел бы чувствовать и их. Черт. Вот как надо было ответить тогда Би! Да. Ничего, Эндрю еще поднимет этот вопрос и тогда Би проиграет, точно проиграет. Но Би слишком умна, она все поймет. Конечно, поймет. Это же Би, его личная пчелка. Она его уважает и кажется даже любит. Нет, наверное, все-таки не любит. Би — психолог. Она любит все безнадежные случаи в лице ее клиентов. Он не один такой. Нет, не один. Би любит всех. Или все-таки не любит никого? Черт.       Хотел бы он, что бы Би его любила. Блядь, да. Конечно, да. Только его. Больше им никто не нужен.       Миньярд набрал в ладоши обжигающе холодную воду и умылся, пытаясь прийти в себя. Стены давили. Все давило на него. Жужжащие мухи в голове, звук электрического чайника, разговоры Ники и Кевина на кухне. Только льющаяся вода из крана странно успокаивала. Всегда. Особенно в доме Спиров в те моменты, когда он пришел к лезвиям, когда осознал какой они на самом деле дарят покой и понимание, что это его тело несмотря на то, что его касаются чужие руки. Чужие и без согласия. Его голос никогда не имел веса в этом «вопросе».       Эндрю почистил зубы в атмосфере отвращения к себе. Странный день. Он словно был каким-то меланхоличным. Все так и кричало, что этот день для небольшой депрессии и ненависти к себе. Руки с щеткой обессиленно упали вдоль туловища. Никуда не хотелось ехать, ничего не хотелось и да… День был специально для легкой и весьма обоснованной депрессии. Миньярд усмехнулся. Дожили. Выделяем себе день для грусти, бессилия и отвращения к своей жизни, а с завтрашнего дня вновь начнем жить как раньше, словно ничего и не было? Взрослая жизнь она типа такая? Некогда грустить и опускать руки. Хочешь выходной для своей головы? Тогда запланируй его заранее и сиди грусти. Расписание, блядь.       — Давай быстрее! Не один живешь! — возмущенно кричал, барабаня по двери близнец.       Только лишь в отместку хотелось здесь просидеть еще часок. Вот так, сидя на унитазе и продолжая себя ненавидеть. Да, лишь в отместку, а не из-за личной прихоти никуда не выходить и остаться дома. Навсегда. На всю ебаную жизнь. Хоть бы она была короткой… Эндрю вздохнул, открыл дверь и вышел. Не сегодня. На диване перед телевизором сидел уже собранный Кевин. Ники делал кофе, подпевая тихо включенному плэйлисту.       — Собирайся, нам скоро выезжать, — глянув на него, возмущенно причитал Дэй.       Эндрю удивился наглости этого человека, но ушел в комнату собираться. Кевина, кажется, никогда на смущало, что из-за его любви поспать они всегда дожидались его одного. Чисто из вредности хотелось одеваться подольше, может даже вздремнуть. Да, просто был такой день. Никакой, можно было бы даже сказать. Словно не туда, не сюда. Однозначно хотелось остаться и никуда не выходить, но он обещал Дэю. Обещал ему защиту.       Эндрю сел в машину на переднее сидение, выгнав Кевина. Ваймак увязался за ними, как только они проехали его квартиру. Очевидно, Кевин все это время был на связи со своим отцом. Не было сегодня никакого желания чувствовать даже мельком тело другого человека. Не было никакого желания чувствовать рядом просто другого. Он всю дорогу слушал популярную музыку по мнению какого-то блядского радио, его кузен словно впервые считал с лица настроение двоюрного брата и не заводил ни одного бессмысленного диалога. Даже монолога. Таблетки сегодня почти не давали о себе знать, его улыбка проскочила по его лицу лишь пару раз на моментах особенно смешных строчек песен про блядскую любовь. Это было хорошо. Казалось, он мог контролировать улыбку в такие дни. Ники сосредоточенно вел машину, даже краем глаз не косясь в его сторону. Миньярд ценил это, правда ценил. Хоть и не говорил об этом.       Двухэтажный в серых тонах дом находился рядом с их любимым, почти родным клубом. Никто не торопился выходить из машины, боясь покинуть единственное спасительное место. Даже Кевин, что рвался сюда. Эндрю коснулся дверной ручки машины и тяжело вздохнул. Кому-то нужно было начать. Он дернулся ее на себя, открывая дверь. Это сработало как спусковой крючок и следом за ним начали вылезать его люди. Ваймак посидел в своей машине, еще минуту, пытаясь взять себя в руки? Кругом стояла тишина. Мертвая. Казалось, что рядом с этим домом не было ни единой живой души. Соседей нет. Эндрю порадовался бы этой новостью в любой другой момент, но сейчас это было огромным кричащим знаком, означающим опасность. Но, когда он воспринимал этот кричащий знак всерьез? Никогда.       На этот раз Кевин стал инициатором и поспешил к черной двери и постучал. Эндрю окинул взглядом порог, замечая камеры в углу, захватывающие всю их компанию. Кажется, Мэри Хэтфорд была также не проста, как и ее всемирно известный в преступных кругах муж. Охрана, камеры. Ни единой души рядом с домом. Очень интересно. Эндрю улыбнулся. Третья улыбка за этот не совсем понятный день. Гребаный рекорд.

***

      Мэри вылетела после первой игры сына первым же прямым рейсом в Колумбию. Ей было больно смотреть на разбитого горем Абрама, а он не хотел показываться ей в таком виде. В любом случае, он с Лилит должны были прилететь чуть позже нее. Слишком давно она не видела, какой ее сын на самом деле мягкий и любящий. Конечно, она не узнала его после долгой разлуки. Ее встретил совершенно другой человек. Более серьезный и ожесточенный. С ужасными намерениями отомстить за семью. За свою мать. Да, Хэтфорды славились своей преданностью отчему дому и людям, но даже ее братья не вмешивались в дела Мориям. Слишком могущественный клан, слишком опасно. Но когда ее сын не игнорировал кричащую опасность? Никогда. Натаниэль рисковал и втягивал в это Лилит. Втянул ее и Вито. Втянул целый клан Сицилийской мафии. И Абраму потакали все. Его уважали. Уважали семнадцатилетнего подростка! Дошло все это до ебаной крайности. Натаниэль — будущий наследник Вито. Если Морияма узнают — не жить никому из них. Даже припишут вину ее родному клану, не имеющие никакого отношения к этому дерьму. И тогда никакого мира больше не будет. Все они уйдут в могилу по щелчку пальцев. Если бы она попыталась сбежать во второй раз все могло быть намного лучше. Да. Именно так и было бы.       — О чем задумалась?       Мэри подняла взгляд на Вито. Скалетта продолжал одаривать ее томными взглядами, дорогими подарками и слишком любил ее сына. Хэтфорд думала об этом. Конечно, думала. Каждая женщина думает о любви. Настоящей. Ей хотелось испытать то же, что Кейли. Но это не была ее жизнь. Она словно обречена страдать, обречена жить с мужем-тираном и ловить похотливые взгляды Джексона. Слушать оскорбления от Лолиты. Было чувство, что она не заслуживает любви. Нет, не в это жизни, может быть? И обрекла ее на это своя же семья. Как бы Хэтфорды не кичились преданностью своей семье, спасти единственную сестру они не могли. Мэри покачала головой.       — Ни о чем.       Вито подошел к ней ближе, присаживаясь напротив. Сегодня она все утро провела на кухне, надеясь, что ее крестник приедет к ней. Расскажет и поделится своими переживаниями. Может, поделится о своей любви? Она надеялась, что у него она будет такой же настоящей, как и у Дэвида с Дэй. Это должна была бы слушать Кейли. Поддерживать и обнимать. Может, она смогла бы помочь подруге, просто не действовала. Может, спасла бы ее. Но Мэри слишком тогда боялась мужа. Беременность, потом роды. Хэтфорд слишком боялась потерять сына, чтобы пойти против Натана. Но стоило подумать, что конечно же, Веснински не убил бы своего единственного наследника, тогда бы, возможно, лишь возможно, она сидела сейчас вместе с Кейли. Они бы ходили друг к другу в гости, рассказывали как их мальчики выросли и сколько всего в их жизни поменялось.       — Расскажи мне, Мэри. Что тебя тревожит?       Хэтфорд покачала головой, стирая одинокую слезу. Одинокую, как на самом деле она сама. Обречена быть одной, сражаться за семью в одиночку. Сражаясь со своими же демонами в голове. Безумие никогда не преследовало их семью, но может она стала исключением?       — Ты о чем-то жалеешь?       — О многом на самом деле, — поднимая взгляд, Мэри посмотрела в темные глаза Вито. Всегда уверенные и строгие. Они дарили спокойствие. Уверенность в следующем дне. — Я сожалею, что не попыталась спасти свою подругу, сестру в конце концов. Сожалею, что ни разу ей не написала. Сожалею, что не попыталась сбежать вновь, — на выдохе вырвалось у нее. Этим она точно не хотела делиться с ним.       Бровь Скалетта поднялась в немом вопросе. Мэри тяжело сглотнула и продолжила:       — Знаешь, было много шансов и моментов попытаться снова сбежать и на этот раз я была бы более подготовлена. Но я каждый упустила. Думала, что делаю лучше. Но что из этого, что мы имеем «лучше»? — женщина горько усмехнулась. — Ничего, Вито. Ни черта хорошего.       Вито покачал головой, взяв руку Хэтфорд в свою. Он гладил большим пальцем костяшки, понравившейся ему женщины, чтобы успокоить. Его жена умерла при родах. Как же он на самом деле любил Эмилию. Его жена пошла против всей своей семьи ради него и что в итоге? Погибла пытаясь родить их совместный плод любви. Хотелось ненавидеть ребенка за смерть единственной любимой женщины, хотелось умереть вслед за ней, но разве этого бы хотела сама Эмили? Конечно, нет. И он даже не смог спасти своего единственного сына, пошел на поводу Мориям, не протестовал и даже слова не произнес, когда его Джорджа убил новый Мясник — Натаниэль Веснински. Что бы ему сказала сейчас его жена? Что он трус и не боролся за сына. Но она же знала за кого выходила замуж, знала все. Знала и все равно выбрала его. А он, что на самом деле он? Он был слаб, но сейчас хотелось бороться. Жаль, что он понял это довольно поздно. Когда ни от жены, ни от сына не осталось ничего. И сейчас он потихоньку влюблялся в другую совершенно не похожую на Эмилию женщину. Черт. Было чувство, словно он предает самого себя, но опять же разве она хотела бы, чтобы он всю жизнь страдал по ней? Не нашел другую любовь, продолжал двигаться дальше? Блядь. Джордж был бы невероятно счастлив, если бы его сводным братом стал Натаниэль. Теперь Вито понимал на кого последние дни своей жизни равнялся его сын. На нового Мясника Мориям. Хотелось истерически смеяться от этого. И раз уж Джорджу так нравился Натаниэль Веснински, раз так равнялся на него, то кто он такой был, чтобы не назначить его своим будущим наследником? Он считает, что сделал все правильно.       — Ты правильно думала, Мэри. Подумай, что могло бы случиться? Сбеги ты с Натаниэлем и Лилит. Подумай, к чему бы это тебя привело? Стала бы заложницей проблем, паранойи и страха, которые все время преследовали тебя. И точно не смогла бы ничего решить. Вечная паранойя, страх, бег в никуда, преследования. К чему это бы привело тебя и детей? Ты точно уверена, что была бы жива сейчас?       Мэри перебила его, не желая даже дальше слушать. Разве это все так важно? Нет.       — Я хотела бы, чтобы были живы мои дети. Только это, остальное мне совершенно безразлично. Я пыталась огородить Натаниэля и Лилит от мафии, из-за этого я не обратилась к своему брату. И что в итоге делаешь ты? Назначаешь моего сына будущим главой клана? Просто браво, Вито. Я в полном восторге!       — Ты неправильно мыслишь, — покачал головой Вито, — к чему привела бы твоя смерть твоих детей? — он не дал даже слова сказать Хэтфорд, продолжая: — Такой же бег, только уже без единственного близкого человека. Их преследовал бы страх, опять же паранойя. Легче следить за своими детьми, когда жив, не так ли? Ты не могла быть уверенной, что умерев, спасаешь их. Действительно, спасаешь. Твой сын в любой момент может уйти из клана, оставив лишь наследника. Я его никогда не привязывал к себе и своему клану, Мэри. Он чувствует вину передо мной за то, что убил Джорджа, но я никогда не винил его. И объяснил все. Он может уйти, когда ему вздумается.       Мэри взглянула в глаза собеседника.       — Они поняли бы, что я умерла за них, за то, чтобы жили, — не обращая внимания на последние слова, проговорила она. Хорошо, он уйдет. Если захочет этого сам, то ее Абрам и правда уйдет. Сейчас они говорят о другом. Она уже смирилась с тем, что ее сын полностью погряз в делах мафий. Он слишком часто сотрудничал с UMC, выполняя для них задания, ожидая взаимную помощь. Выполнял задания, как будущий глава Сицилийской мафии, выполнял задания Мориям, являясь их новым Мясником. Мэри пыталась огородить сына от всего этого, не замечая, как на самом деле Натаниэль управлял всеми, словно кукловод. Это была его стихия. Он был, словно рожден для этого.       Скалетта рассмеялся, поглядывая в окно, где какого-то черта припарковалась черная дорогая машина и рядом недорогая красная почти развалюха. Это точно не могла быть машина ебаного студента Пальметто, а вот вторая? Вполне возможно.       — Жили, конечно, Мэри, — поворачиваясь к ней, с сарказмом проговорил он, — разве это жизнь без любимого человека? Без жены и сына, скажи мне, дорогая?       — Прости, — покачала головой она. — Правда прости, я не хотела. Конечно, нет. Прости.       На весь дом зазвучал звонок, Хэтфорд подорвалась с места, чтобы встретить своего крестника, Вито схватил женщину под локоть, останавливая от одного неправильного действия. Нельзя так делать. Это может быть кто угодно.       — Бри, глянь по камерам кто это, — крикнул Вито.       Телохранительница, нанятая Натаниэлем, возраста Мэри вошла на кухню. Скалетта не знал ее от слова совсем. Всех телохранителей для Мэри нанимал лично Веснински. Но он точно знал, что Бри и Джон оба служили в Ираке и были там на хорошем счету. Это двое военных с высшей дисциплиной и приученные убивать, не моргнув и глазом. Порой Вито боялся их, но из-за этого никогда не переживал, когда оставлял Мэри на них.       — Миссис Хэтфорд, это Кевин и его друзья, я полагаю? Он не один.       — Спасибо, Бри. Свободна.       Мэри подошла к двери, глубоко вдохнула и выдохнула. Это не должно быть так сложно, Кевин не знает всей правды, не знает, что это именно она погубила его мать, так ничего не сделав для Кейли. А сейчас просто трусливо пытается замолить свои грешки, став матерью и ему. Боже, ну почему все происходит так? Почему она не могла родиться в обычной семье? Хэтфорд никогда бы не знала никого из них, никогда бы не переживала и не чувствовала вину из-за этого. Но с другой стороны тогда кто бы спас этих детей? Лилит и Кевина? Родился бы у нее такой прекрасный на самом деле сын? Или может дочь? Кто знает, какая жизнь ее тогда бы ждала? И жизнь ли?       Мэри открыла дверь, пытаясь легко и непринужденно улыбаться.       — Кевин, Дэвид приветствую! Проходите скорее, скоро будет готова еда. Прошу прощения, остальных я пока не знаю, но мы обязательно познакомимся! — Мэри откровенно солгала, она изучила всех Лисов, но ее интересовал один из близнецов, что поделился тогда зажигалкой. Очень уж он напоминал ей Абрама.       Вперед вышел тренер Лисов, закрывая своих игроков своей широкой спиной.       — Мэри. Я надеюсь, это безопасно для моих детей. Кейли мне говорила из каких вы семей и за какую ты вышла замуж.       Лицо Хэтфорд осунулось, улыбка быстро сошла. Да, она была на самом деле опасна для них. Она подвергала их большой опасности, но так хотелось видеть Кевина. Поддержать его, пока шла война против Мориям. Хотелось поговорить с Дэвидом, чтобы узнать все про подругу. Какой она была в студенческие годы? Какая она была в целом не с семьей? Хоть они и были подругами, были близкими, Дэй также являлась ей сестрой. Кузиной. И конечно, она прятала все от своей семьи, даже от Мэри. Боялась, что ее не поддержат, боялась осуждений. Кейли так сильно хотела завязать с мафией, уйти от этого, что ее буквально убила мафия.       — Это безопасно, Дэвид. По всему периметру дома и района расставлены камеры. В доме два лучших телохранителя и…       — И тут есть я, — выходя из-за угла, сказал Вито.       Ваймак кивнул.       — А Вы?       Мужчина подошел ближе к тренеру Лисов, предлагая руку для пожатия.       — Вито Скалетта — глава Сицилийской мафии, главное звено для обеспечения безопасности на территории этого района и Мэри в целом. А вы, Дэвид Ваймак — тренер «Лисов». Будем знакомы! — добродушно улыбнулся Вито.       Мэри покачала головой. Она не считала обязательным говорить информацию о том, что Вито как-то связан с мафией. Вряд ли это была хорошая идея. Они могли еще больше напугать этих детей. Дэвид мог больше не отпускать к ней ее крестника. Все-таки тот был его отцом. Более значим, чем она.       — Попрошу Вас надеть тапочки. Это для вашей же безопасности. У моих телохранителей разыгралась паранойя. Они реагируют на каждый топот, поэтому мы теперь все вынуждены ходить либо босиком, либо в тапочках.       Компания послушно надела тапочки различных цветов и оттенков. Одному из Миньярдов достались ее сына. Они были единственные черного цвета с надписью на каждом из тапков «Сучка», которые ему подарила вроде Жасмин? Или Киллиан. Честно, Мэри не помнит.       Она пригласила всех в гостиную, где на журнальном столике уже лежали стопки фотоальбомов. Хэтфорд посмотрела на них, поджав губы. Наверное, все-таки придется рассказать Кевину, кем на самом деле она является ему, кто она такая его матери. Возможно, Кевин возненавидит ее после этого и ей придется расстаться с ним для его же блага. Один выбор лучше другого. И все-таки, почему у нее не другая жизнь, а эта?       — Прошу, присаживайтесь, — обратилась к гостям Мэри, — Бри, проследи за запеканкой, пожалуйста.       Из коридора вышла женщина, направляясь на кухню. Она двигалась чертовски бесшумно и очевидно на данный момент была не рада большому скоплению людей, много шума. Слишком-слишком много шума!       — Есть у кого-то пожелания насчет напитков?       Гости замялись, даже Дэвид не знал, что сказать. Он, наверное, не ожидал спустя столько лет услышать про свою юношескую любовь вновь. Столько лет прошло, он уже давно начал новую жизнь, наверняка, стараясь забыть свою старую. Хэтфорд улыбнулась и предложила:       — Может тогда алкоголь? У нас много спальных мест пустует. Я буду не против, если вы останетесь.       Ваймак кивнул.       — Виски, пожалуйста.       — Водку, — попросил Кевин, не глядя Мэри в глаза. Ему было немного стыдно. Эта женщина не знала на какое на самом деле дно он опустился, каким стал и, как только алкоголь и спасал его в этом. Был бы тогда алкоголь в Гнезде, наверное, он спился бы еще раньше.       — Ох, хорошо. Еще что-то?       — Виски, — сказал один из Миньярдов. Хэтфорд предположила, что это именно тот, что поделился тогда с ней зажигалкой.       — Мне чай, я за рулем, — улыбнулся Николас Хэммик.       Вито выступил вперед, стоя все это время за спиной женщины. Быть за спиной Мэри никогда не было стыдно. Она была на порядок сильнее некоторых мужчин. Но, если понадобится, Вито спрячет ее не только за своей спиной. Он спрячет ее от всего мира, и никто никогда ее не посмеет найти.       — Вам не стоит переживать. Хозяйка дома предлагает Вам остаться.       Ники посмотрел в сторону брата, что попросил виски, тот пожал плечами.       — Хорошо, я буду то же, что и мои кузены.       Хэтфорд принесла поднос с парой чашек для чая и заварного чайника, остальное пространство стола занимал алкоголь и рюмки со стаканами для виски. Мэри до сих пор не поняла, как отличать близнецов друг от друга, но и настаивать не хотела. На ее воспитании были двое маленьких детей и пусть она не видела их в самом ужасном для подростков возрасте, она воспитывала их позже. «Воспитывала» тоже громкое слово, на самом деле воспитала их мафия, и все же, она примерно понимала характер детей в таком возрасте. Она родила Натаниэля в восемнадцать лет. И хоть ей пришлось повзрослеть намного раньше из-за свадьбы, она все равно помнит свой скверный характер. Характер Стюарда — среднего брата. Про Гарри, самого старшего брата, она почти совсем не помнит. Ему пришлось слишком рано повзрослеть, чтобы возглавить клан Хэтфордов.       К счастью, один из Миньярдов первым потянулся к бутылке хорошего виски и из-под рукава кожаной куртки показались черные нарукавные повязки, которые она увидела в ту ночь, когда этот же человек протянул ей зажигалку.       — О, а ты?       — Эндрю.       Эндрю.       Женщина улыбнулась ему. Мэри видела в нем своего Абрама, в меру злой, неприступный, обиженный жизнью и словно ненавидящий весь мир, но на самом деле уважающий и любящий своих людей, семью. Кевин выпив рюмку водку. Очевидно, впервые видевший рюмку — обычно тот хлестал из горла, схватил первый попавшийся альбом. Хэтфорд поджала губы, это был детский альбом. Обе жили тогда в Белфасте — городе, находившемся в Соединенном Королевстве, Серверной Ирландии. Родители отправили их к бабушкам и дедушкам. Мэри помнила, что в те года мафии пытались убрать друг друга и стать монополистами, поэтому их увезли подальше от всего этого, стараясь огородить. Это ее самый любимый альбом, они не знали, что творится в мире, беззаботно жили, бегали и носились по городу, иногда пробирались в порт и загорали на заброшенных пляжах. Кевин сразу догадается, что Мэри и Кейли не так просты. Она хотела оставить этот альбом на потом. Возможно, никогда и не показывать его. Это было бы неправильно, но лучше для Кевина?       Дэй открыл альбом, где первой фотографией были они около огромного поместья своих родственников, обнимались и улыбались. Обе не виделись полтора года и очень тогда соскучились. На фотографии ручкой написаны слова бабушки Мэри и Кейли: «встреча сестер 1991 год». Кевин поднял взгляд на женщину, которую считал почти матерью.       — Э-это?       — Мы с твоей матерью. Она, я… мы сестры, Кевин. Двоюродные.       Дэй захлопнул альбом, смотря только в одну точку на стене. Эндрю проследил за взглядом, натыкаясь на фотографию двух женщин, стоящих в обнимку.       — Э-это моя бабушка. Слева.       Мэри кивнула.       — Да, а справа моя мама. Бабушка Натаниэля. Вы оба не застали своих бабушек. Они погибли в этом самом особняке в Белфасте. Их сожгли вместе с домом, — с грустью, произнесла она. Мэри не смогла присутствовать на похоронах своей матери. Натан был категорически против, но она знала, что Кейли была там. Кейли любила свою семью со стороны Хэтфордов.       — Мама показывала мне фотографии бабушки. Я знал только, что она умерла, когда мне было полтора года.       Кевин опустил взгляд на альбом, вновь открывая его. Он листал его, улыбаясь. На некоторых фотографиях он задерживался дольше обычного. Дэвид сидел рядом с ним, поглядывая на фото. Отец и сын смотрели на Кейли с искренней грустью и улыбками. Хэтфорд глубоко вздохнула и выдохнула. Глядя на все этой ей хотелось разрыдаться. Она никогда не думала, что будет вот так сидеть с бывшим возлюбленным сестры и их сыном.       Мэри прокашлялась, пытаясь привлечь внимание Дэвида Ваймака.       — Дэвид, прошу, расскажи какой она была? Какой она была в дали от семьи?       Ваймак оторвался от альбома.       — Она была счастливой, бесконечно влюбленной в этот мир. Она много смеялась и радовалась мелочам. Мне казалось всегда, что она была идеальной. Слишком идеальной для этого мира, — прошептал Дэвид, — и этот мир забрал ее.       Хэтфорд покачала головой. Нет, не мир забрал ее, совсем не он. Значит, Кейли была такой же как всегда. Ничего не поменялось. Да, она была идеальной. Она была идеальной сестрой, подругой, игроком экси и, конечно же, матерью. Точно. Она была идеальной матерью, по-другому просто не могло быть.       — Спасибо.       Дэвид и Кевин листали альбомы почти час, иногда отвлекаясь на некоторые бессвязные реплики Эндрю и Ники. Эндрю выпил уже достаточное количество алкоголя, но пьяным не выглядел, казалось, что он может выпить еще столько же и совсем не почувствовать этого. Аарон пил чай, иногда запивая его виски и сидел в телефоне, не обращая ни на кого внимания. Вито все это время был позади Мэри. Здесь она была хозяйкой и главной и несмотря на то, что он глава гребаной Сицилийской мафии, он готов был подчиняться этой женщине, стоять на коленях и носить ее на руках. Ради такой женщины можно было пойти на многое. Даже отступить назад и дать ей вести в этом.       — Еда готова, миссис Хэтфорд, — вошла в комнату Бри, оглядывая пространство.       — Спасибо, Бри, — Мэри встала, поправляя свой домашний спортивный костюм, — я пойду накрою на стол, вы пока продолжайте, если что-то станет интересным — обращайтесь. Я тут недалеко.       Хэтфорд накрыла на стол, сдерживая слезы. Отчаянно хотелось снова разрыдаться. Очень ей нравилась картинка неподалеку. Дэвид сидел рядом со своим сыном и оба смотрели на любимую женщину и мать. И именно Мэри не смогла когда-то помочь Кейли, если бы она только попыталась… Им бы не пришлось смотреть на ее фотографии, они бы видели ее рядом с собой, сидящую на диване и улыбающуюся, как всегда. Кейли Дэй была чертовски улыбчивым человеком и понятно в кого такой Кевин. Жаль, что его улыбка теперь редкость.       Мэри пригласила всех за стол, где стояла целая куча салатов, горячих блюд, помимо запеканки и еще десерты. Она нервно улыбнулась, когда компания Кевина уставилась на стол.       — Да, я, наверное, не рассчитала и приготовила слишком много.       На столе еще стояли две тарелки со столовыми приборами, Хэтфорд рассчитывала, что к этому времени ее дети уже вернутся с задания, направленного против клана Мориям. Но видимо что-то пошло не так и она начала нервничать, поглядывая на наручные часы.       — Прошу прощения за вопрос, — прокашлялся Ваймак, — ваши, э-э, телохранители называют Вас миссис Хэтфорд. Кейли говорила, что Вы вышли замуж и у Вашего сына фамилия Веснински, — Дэвид скривился вспоминая несносного мальчишку. Он легко смог вывести всех. И в кого у него такой характер? В Мэри или же Натана? Скорее всего, это была гремучая смесь двух семей.       Мэри оторвалась от запеканки, поднимая взгляд на Дэвида.       — Ох, давай на «ты». Это чересчур для меня. Насчет фамилии, это моя личная прихоть. Я все еще замужем за Натаном Веснински и являюсь Веснински, к сожалению. Моя девичья фамилия мне нравится больше. Я смотрю вы все успели познакомиться с моим сыном? — усмехнулась она.       — Хорошо, — кивнул Дэвид. — На самом деле да…       Тренера перебил Ники.       — Ваш сын очень красивый и очень не похож на Вас. Очевидно, он в отца?       Хэтфорд передернула плечами от такого комментария. Она заметила, как и Кевин зло взглянул на Хэммика. Тот сразу же стушевался.       — Да, но я надеюсь, ты не говорил ему этого. Он не в лучших отношениях со своим… отцом.       — Мэри, — начал Кевин, но стушевался. Хэтфорд улыбнулась ему в поддержке, пытаясь дать ему смелости задать вопрос, даже если он выбьет ее из колеи, — почему, если вы сестры с моей мамой, у вас разные фамилии?       — О, это. Это для нашей же безопасности, раньше у мафии были свои законы и правила, намного суровее и ожесточеннее. Плюс в то время, когда мы с Кейли родились началась так называемая «война кланов». Каждый боролся друг с другом и пытался стать монополистом. Ирландская мафия и моя всегда были в дружественных отношениях, наши главы решили скрепить вековую дружбу браком, — Хэтфорд закатила глаза, раньше все так рьяно поддерживали традиции, уму не постижимо, — Наши главы боялись, что наши противники узнают об этом и будут действовать против нас. Мы были единственными кланами, что не собирались участвовать в этой «войне».       Кевин тяжело сглотнул.       — Моя мама была в мафии?       — Изначально — да. Она не хотела в этом вариться. У нее были братья, которые могли и стать наследниками и наделать наследников, поэтому ее спокойно отпустили. Кейли никогда не была с ними близка, только со мной. У меня была другая ситуация, — горько усмехнулась Мэри, только недавно она размышляла об этом и, кажется, наконец-то пришла к единственному правильному выводу, — но я ни о чем не жалею. Благодаря этому браку у меня появился Абрам.       Дэй молча кивнул и продолжил есть, запивая все водкой. На улице громко хлопнула дверь машины. Хэтфорд облегченно выдохнула. С Натаниэлем и Лилит все в порядке. Вито выглянул в окно и подтвердил:       — Это Натаниэль и Лилит. Они ругаются, — он помолчал мгновение, — и очень сильно ругаются.       Мэри кивнула и бросила взгляд на гостей.       — Прошу вас быть по тише. Их сейчас нельзя отвлекать посторонними звуками.       Присутствующие кивнули и отпустили столовые приборы, как только распахнулась входная дверь.       — Пошел ты к черту, Абрам! Вали к ебаному черту! Ненавижу тебя! Ты… ты! У меня даже слов нет, чтобы описать кто ты! Урод! Вот!       Мэри взглянула на взбешенную дочь, что уже стояла на лестнице, ведущую на второй этаж, и махала руками, поглядывая на дверь. В дверь вошел ее сын весь в крови и поставил на пол коробку, а рядом села собака. Израненная и тоже в крови. Сердце на мгновение остановилось и ушло в пятки. Ей хотелось крикнуть «что здесь, черт возьми, творится?», но она сама попросила быть гостей тихими. Мэри оглянулась на Вито, что стоял возле окна и наблюдал за открывшейся картиной, спокойный и уверенный, он дарил уверенность и ей.       — Джон, вызови ветеринара. Срочно!       — Так точно, мистер Веснински.       Натаниэль повернулся в сторону сестры.       — А теперь ты, блядь! Заткнись, просто нахуй заткнись!       Лилит усмехнулась.       — Пошел ты на хуй, Абрам! Ты совсем мозги свои отбил своим ебаным экси? Скажи мне, братец, что это была за хуйня? Ты подумал обо мне, маме, Вито и всей ебаной Сицилийской мафии? Я молчу вообще про тебя! О себе ты никогда не думаешь, уебок чертов.       Веснински начал смеяться, придерживаясь за косяк. Возможно, он был ранен.       — Я каждый ебаный день думаю о вас всех, — слишком серьезно сказал он, — хоть бы кто-нибудь в этом мире подумал обо мне, Киара. — Лилит скривилась, она ненавидела свое второе имя. — Я думаю о тебе, Жане, Кевине, Рико и Тетсуджи. Думаю о своей матери и Вито, думаю о каждом человеке, который находится под влиянием главной ветви и делаю все, чтобы поскорее освободиться. Что делаешь ты, сестрица? О, точно! Нихуя ты не делаешь. Твои ебучие нотации у меня уже поперек горла встали.       — Боже ебаный, заткнись! Ты порешь чушь! Если бы ты думал о них всех, ты бы так не стремился сдохнуть, ебаный клоун! Вот ты, блядь, кто!       — Да? Разве? Не заметил. Теперь заткнись, я хочу умыться! — толкая Лилит с прохода, прошипел Натаниэль.       Малькольм толкнула его в ответ, Веснински чуть не проехался спиной по лестнице и зло посмотрел на сестру.       — Нет уж. Я нихуя не закончила! Объяснись, какого черта это было?       — Я ничего тебе объяснять не собираюсь! Ты очевидно слишком глупа, чтобы понять это самостоятельно. У меня нет блядского времени объяснять тебе простые истины бытия!       — Поглядите, как он заговорил! Объясни мне, черт возьми! — на повышенных тонах начала говорить Малькольм.       — О, хорошо. Конечно. Если ты просишь и дашь мне после этого принять ебаный душ! — всплеснул руками Натаниэль. — Смотри, разложу тебе сейчас все по полочкам. Грег был самым охраняемым человеком и поставщиком Мориям. Он был по-настоящему предан этому клану, нам такие люди, эм, знаешь, ну, не нужны! Ебаную суть уловила, ебанутая?       Лилит топнула ногой.       — Я эту суть уловила сразу же, как увидела ебаный нож в его шее! Ты понимаешь же, что нам всем ебучая пизда? Ты мог со мной посоветоваться, мы должны были все продумать, но ты решил действовать самостоятельно. Браво, Абрам. Просто нахуй браво! Там твой почерк убийства, Ичиро тебя и всех нас по кусочкам отправит на мясофабрику, как блядских свиней и будут эти людишки кушать колбасу со вкусом ебаных предателей клана Моряима. Как тебе?       Натаниэль усмехнулся.       — Ты преувеличиваешь, Лилит. Я скажу ему, что меня подставили. Да что угодно! Он как всегда схавает любую мою ложь, блядь.       Малькольм успокоившись, грустно покачала головой.       — Нет, не схавает. Он тебе больше не верит, так? Ты подставил себя и только себя. Я видела билеты в бардачке твоей машины, я сегодня якобы нахожусь в Марселе. Ты придумал каждому из нас оправдание, где мы были, но не себе, правильно, братишка?       Веснински сжал кулаки, отворачиваясь от сестры в сторону собаки и коробки.       — Какой я тебе брат, Лилит? Ты мне никто. Ладно бы, мой отец хорошенько оттрахал твою мать, и ты была бы его дочерью, но этого не произошло. Увы и ах. Но моя мать слишком нежная для этого мира и подбирает бродяг под свое крыло. Ты улавливаешь суть? Ты гребаная бродяжка, Киара. Мы с тобой вынуждены были расти вместе и вынуждены были общаться. Не более, — Натаниэль повернулся к сестре, смотря ей в глаза, — Мы были вынуждены. Я был вынужден быть с тобой рядом. Меня это заебало. Я не собирался быть ебаным хозяином этой бродяжки. Ты мне надоела. Отвали.       Натаниэль оттолкнул Лилит и взбежал вверх по лестнице, Малькольм смотрела ему в спину, смаргивая слезы.       — Ты специально это сказал! Я тебя знаю всю свою гребаную жизнь! Ты специально! Я не верю тебе! Слышишь, Абрам, я не верю тебе, — кричала она и добавила чуть тише: — Ты специально.       Малькольм села на лестницу, спрятав свои глаза в ладонях, громко шмыгая. Мэри видела ее в таком состоянии второй раз. Она попыталась встать, но Вито положил свою ладонь на ее плечо, останавливая. Еще рано подавать признаки жизни. Гости за столом переглядывались.       Лилит встала, поглядывая на вверх.       — Иди к черту, Абрам! Я тебе, сука, не верю!       Она поднялась на вверх. Мэри тяжело вздохнула.       — Что он натворил, Вито? Что вы оба натворили? Ты знал об этом? Скажи мне «нет», иначе я убью тебя этим ебаным столовым ножом!       Скалетта усмехнулся.       — Не знал. Но хотел бы, чтобы ты попыталась это сделать.       Мэри взглянула на собеседника.       — Черт возьми, не место для флирта! Я замужем за гребаным Мясником, Вито! Забудь обо мне. Господи, за что мне все это?       Руки Мэри предательски опустились. Это был плохой день с самого его начала. Весь день ее преследовали непонятные и очень неоднозначные чувства.       — Они помирятся, — уверенно сказал Кевин, Мэри подняла на него свои слезящиеся глаза. Она — плохая мать, Кейли справилась бы с этим лучше, — Натаниэль любит Лилит. Я знаю, что для него лучше, если она будет его ненавидеть, чем подвергать ее лишней опасности. Я видел это уже, только в Гнезде.       Мэри покачала головой.       — Это было уже слишком, Кевин. Он наговорил страшные вещи. Это не мой сын. Это будущий глава…       Мэри не договорила в дверь постучали, Бри сказала Джону, что это пришел ветеринар. Он открыл дверь, впуская мужчину в возрасте с небольшой медицинской сумкой.       — Мистер Веснински, пришел ветеринар, — громко проговорил Джон.       Со второго этажа спустился Натаниэль, крови больше нигде не было. Он был одет в одни спортивные брюки.       — Где мои ебаные тапочки? — громко спросил он, поворачиваясь в сторону столовой. — Твою мать!       Миньярд встал из стола, Веснински опустил взгляд на тапочки. Его тапочки.       — А, Эндрю. Носи, — усмехнулся он. — Здравствуйте, э-э?       — Здравствуйте, — кивнул мужчина, — Крис — ветеринар. Я так предполагаю это милое создание нуждается в моей помощи?       Натаниэль взглянул на лежащую собаку. Он вытащил ее из дома Грега, она начала рожать, когда Веснински убил ее хозяина. Она была избита и немощна, роды были трудными для нее. Она потеряла слишком много крови, он предположил, что Грег заставлял ее участвовать в собачьих боях. Мафия любила такие зрелища и делали ставки на собак. В коробке лежали два щенка. Она родила трех, но один из них родился мертвым. Он помогал ей в родах, отрезал пуповины и старался морально поддержать. Она правда была слишком истощена, чтобы сделать все самостоятельно. Натаниэль положил мертвого щенка в тряпку и закопал на заднем дворе Грега. Он не спас одного из них, но остальных пообещал вытащить. И вытащил. Его мечта осуществилась спустя день, как он произнес это в прямом эфире на всю страну. Эта собака больше никогда не почувствует боли и страданий. Нет. Больше никогда.       Крис нагнулся к собаке, но та начала рычать на него. Натаниэль присел рядом с ней, поглаживая по голове.       — Тише, моя хорошая, он поможет тебе. Тебе еще рано умирать. Все будет хорошо, обещаю тебе.       Веснински протянул руку к ошейнику, где болталась ее кличка. На золотом медальоне была выгравирована красивым наклоном вправо «Любовь».       — Любовь. Тебе дали красивое имя Любовь, но никто по-настоящему тебя так и не любил, — прошептал Натаниэль, сдерживая слезы. — Она вероятно участвовала с бывшим хозяином в собачьих боях. Полтора часа назад она родила щенков, сделайте все необходимое. Они все должны выжить, Крис.       Мужчина кивнул.       — Конечно. Мне только нужны Вы рядом. Она не подпускает никого к себе.       — Я буду, — подтвердил он.       Со второго этажа начала спускаться Лилит, она мельком взглянула на брата и села за обеденный стол.       — Лилит, — начала Мэри, но Малькольм перебила ее.       — Все хорошо, м-ма… Мэри. Все хорошо.       Натаниэль обернулся на сестру, но быстро вернул свой взгляд на Любовь. Зря. Зря он сказал это. Это точно было лишним. Он слишком сильно ранил свою сестру. Действительно, сестру. Хэтфорд схватилась за сердце.       — Лилит, прошу не надо. Ты же знаешь, ты моя дочь.       Она покачала головой.       — Нет. Натаниэль прав. Я дочь Лолиты Малькольм и не более.       — Заткнись, — прохрипел Натаниэль. — Ты не ее дочь. И ты знаешь это. Мы друг другу никто, но не лишай нашу мать дочери.       Он просидел так полтора часа, пока Крис обрабатывал раны собаке и проверял щенков. В это время в столовой не умолкали тихие голоса присутствующих. Натаниэль совершенно забыл, что мама предупреждала его о приезде Кевина и его гребаных охранников. Кого он, действительно, был рад видеть это Эндрю. Почему? Он не знал ответа на этот вопрос. Кажется, ему срочно нужен был рядом Жан. Он отвлекал его от гнетущих мыслей о голкипере «Лисов». Жан был для него безопасностью и спокойствием. Эндрю был неизведанным островом сумасшествия и безумия. А безумие всегда его притягивало. Он давно мечтал в него окунуться и больше никогда не выныривать. Удивительно, но дарило ему тоже что-то наподобие умиротворения? Да. Наверное, так и было.       Эндрю.       Блядь. Эндрю дарил ему умиротворение.       Пиздец.