Мои счастливые 20-е

После урока физкультуры 11 класс собрался на классный час. Ученики постепенно заполняли кабинет, но Каин, как всегда, был одним из первых. Он редко опаздывал, максимум на пару минут, и уже сидел на своём месте, листая тетрадь. В кабинет вошла новая учительница математики — строгая женщина средних лет, которую ученики прозвали про себя "бабулькой" из-за её манеры говорить. Сразу же началась раздача замечаний. Учительница была раздражена, отчего её голос звучал ещё громче, чем обычно: — Ну и что это у вас за поведение на уроках? Беспорядок в классе, шум! Вы думаете, так можно вести себя в выпускном классе?У нас вроде школа,а не базар,— учительница не переставала делать замечания. Ребята молча слушали, некоторые откровенно скучали, кто-то сидел с каменными лицами, а Пилеона, как всегда, не было. Прошло десять минут, когда дверь класса распахнулась, и внутрь влетел Пилеон, будто ничего не произошло. Его голос раздался на весь кабинет: — Простите за опоздание! Сегодня же праздник, так что ничего страшного, правда? Учительница тут же обратила внимание на его появление. Она шагнула к нему, показывая на мусор и разбросанные вещи на полу: — Пилеон, ты посмотри, какой у нас тут праздник! Что это за бардак в классе? Он, как всегда, отвечал с вызывающей наглостью, но с искоркой юмора в голосе: — Да похуй, я в этом классе самый стильный. Самый свэг! Я должен быть здесь. Его фраза вызвала смешки у одноклассников. Даже Анхея, сидевшая недалеко, не смогла удержать лёгкой улыбки. Учительница прищурилась, сдерживая раздражение, и в конце концов выпалила: — Какой ты свэг? Ты долбоёб, блядь. Присаживайся уже, клоун! Пилеон, расплывшись в широкой ухмылке, направился к своему месту, специально проходя мимо Анхеи. Он сел рядом с ней, мельком бросив взгляд на её лицо, чтобы увидеть её реакцию. Анхея улыбалась, и это, кажется, было именно то, ради чего он так старался. Весь оставшийся урок он не переставал подшучивать, бросая тихие комментарии или смешные фразы, которые разрядили бы любое напряжение. Однако было заметно, что больше всего он хотел рассмешить именно её. Каждый раз, когда Анхея тихо хихикала, Пилеон, казалось, сиял ещё ярче. Учительница продолжала разнос, вызывая учеников по очереди. На её тон влияли симпатии и антипатии. Сэми она упрекала за то, что "умный слишком, но почему-то только на словах", а других — за постоянные опоздания и отсутствие тетрадей. Когда очередь дошла до Каина, её тон заметно смягчился. — Ну, Каин, к тебе у меня особо претензий нет, — сухо сказала она. — Отличник как-никак. Хоть кто-то в этом классе ещё держит планку. Каин слегка кивнул, не сказав ничего. Он привык к похвалам, но они его не трогали так, как это было с другими. Тем временем Пилеон продолжал шутить, особенно громко, когда внимание учительницы было направлено на других. Каждый знал, что его поведение — это часть его образа. Да, он был способным, но невероятно ленивым учеником. И хотя учителя часто говорили ему об этом, Пилеон не придавал их словам значения. — Ты бы мог добиться многого, Пилеон, если бы не твоя лень, — сказала учительница в очередной раз, но он лишь усмехнулся. Урок шёл, но атмосфера оставалась хаотичной. Учительница пыталась навести дисциплину, но Пилеон умело отвлекал внимание, подшучивая то над одноклассниками, то над самой учительницей. Особенно он старался, когда речь заходила об Анхее — его главной публике, для которой он был готов быть самым ярким клоуном в классе. Урок тянулся мучительно медленно. Учительница продолжала отчитывать класс за поведение и беспорядок, переходя с одной темы на другую, но Каин уже давно потерял интерес к происходящему. Его внимание было приковано к телефону, который он держал под столом, чтобы не привлекать лишнего внимания. На экране была открыта переписка с его бывшей подругой, которая настойчиво пыталась возобновить отношения. **"Каин, ты правда не хочешь поговорить? Мы же были такими близкими..."** — писала она. Он раздражённо вздохнул, набрав короткий ответ: **"Мы уже обсуждали это. Ничего не изменилось."** Каждое её сообщение вызывало у него раздражение. Она не понимала или не хотела понимать, что он больше не интересуется ею. Эти навязчивые попытки сблизиться выводили его из себя, но он старался не показывать этого. Однако истинная причина его раздражения была глубже. Каин заметил, как Ян всё чаще проводит время с Лэйн. Он видел, как легко они общаются, как она улыбается в его компании. Это его бесило. Не столько из-за Лэйн, сколько из-за себя самого — он завидовал Яну. Завидовал его лёгкости, способности находить общий язык с ней. Каин не мог просто подойти и начать разговор. Вместо этого он бессознательно начинал играть в "холодно-жарко". То он был добр и внимателен к Лэйн, то полностью её игнорировал, надеясь, что она сама проявит инициативу. Но в итоге это только больше раздражало его самого. **"Почему он всегда так просто получает то, чего хочет? И почему я, черт возьми, всё ещё думаю об этом?"** — думал Каин, стараясь выглядеть сосредоточенным на уроке. Время тянулось невыносимо медленно. Он постоянно проверял часы, ожидая, когда закончится этот скучный классный час. После него шёл ещё один урок, который был ему неинтересен, а затем математика, где новая учительница вновь начнёт требовать невозможного.Каин давно уже не помнил расписание,поэтому путал часто расписание. Каждая минута казалась часом. Его мысли метались от раздражения из-за переписки к ревности из-за Лэйн и обратно. Он пытался сосредоточиться на предстоящем баскетбольном матче, но даже это не помогало. Спорт и игра на клавишных для Каина всегда был отдушиной. Это был единственный момент, когда он мог полностью сосредоточиться на чём-то другом и забыть обо всех своих внутренних противоречиях. Но даже сейчас мысль о том, что Лэйн, возможно, будет наблюдать за матчем, заставляла его нервничать. Когда звонок, наконец, возвестил об окончании урока, Каин первым вышел из класса. Он надеялся, что в игре сможет выплеснуть все эмоции, которые кипели внутри, и, возможно, хоть немного отвлечься от своей ревности и злости на самого себя.Надежда,что наблюдение за игрой младшего брата немного успокаивала его. *** Трибуны спортивного зала были наполнены зрителями, и воздух буквально вибрировал от предвкушения. Анна и Лэйн заняли места в самом удобном секторе, откуда открывался отличный вид на площадку. Лэйн выглядела сосредоточенной, будто специально избегая излишнего возбуждения, в то время как Анна не скрывала своего восторга. – Ну что, готовы смотреть, как наши мальчики всех порвут? – с улыбкой спросила Анна, поправляя волосы. – Думаю, Ян и Грег точно покажут класс, – тихо отозвалась Лэйн, скользнув взглядом по залу. Судьи объявили начало выхода команд, и первая пятёрка игроков из их школы вышла на площадку. Ян и Грег были в центре внимания. Их формы сразу же притянули взгляды трибун. Ян выглядел как настоящий лидер. Его бордовая майка с черными акцентами идеально сидела на его подтянутой фигуре, подчеркивая мускулистые руки. Эмблема звезды и номер "3" делали его образ более запоминающимся. Он выглядел уверенно, обвёл трибуны взглядом и даже улыбнулся, как будто знал, что на него смотрят. Грег же выглядел по-своему эффектно. Его форма была чуть свободнее, но это лишь подчеркивало его мощное телосложение. Номер "11" на его груди и спине бросался в глаза. Высокий, с крепкими плечами, он шагал с таким видом, будто был готов завоевать весь мир. Обе команды выстроились, поприветствовав зрителей. Ян и Грег обратили на себя внимание сразу же, не только из-за внешности, но и из-за уверенности, которую они излучали. Когда началась игра, они быстро оправдали ожидания. Ян вёл мяч с такой скоростью и точностью, что соперники не успевали за ним. Его передачи были филигранными, а броски — идеально точными. Каждый его трехочковый бросок сопровождался восторженными возгласами зрителей. Грег же стал настоящей стеной для соперников. Его мощные прыжки и блоки не позволяли другим игрокам подойти к кольцу. Когда он забил мяч с невероятной силой, зрители взорвались аплодисментами. Он держался уверенно, часто переглядываясь с Яном, и их сыгранность была просто феноменальной. Постепенно команда начала набирать очки, обгоняя соперников. Анна восторженно хлопала в ладоши: – Вот это уровень! Ян просто звезда! А Грег... он как танк! Лэйн пыталась сосредоточиться на игре, но её взгляд всё время возвращался к толпе за пределами площадки. Она искала Каина. Волнение нарастало. Где он? Почему его до сих пор нет? Внезапно она услышала громкий возглас откуда-то сбоку: – Каин, ты здесь! Лэйн обернулась и увидела, как к нему подбежала девушка. Она обняла его, и Лэйн мгновенно почувствовала, как её сердце сжалось. Ревность заполнила её словно волна, накрыв с головой. Она стиснула губы и отвернулась, стараясь не смотреть в их сторону. Но Каин заметил её взгляд. На мгновение его лицо изменилось — сначала он почувствовал себя ошпаренным, а затем будто облитым холодной водой. Её холодный, полный боли взгляд не оставил ему выбора. Он замер, а его руки, уже поднявшиеся для объятий с девушкой, опустились. Лэйн старалась сосредоточиться на игре. Ян сделал потрясающий проход под кольцо, забросив мяч почти с линии трёхочкового, а Грег поймал сложный пас, завершив его сокрушительным данком. Трибуны ликовали. Команда набирала очки, приближаясь к победе в первом туре. Но Лэйн больше не могла наслаждаться матчем. Её мысли снова и снова возвращались к Каину. Почему он не на площадке? Почему он с ней? Она украдкой взглянула на него снова, но он уже смотрел в её сторону. Его взгляд был тяжёлым, полным замешательства и чего-то ещё, что она не могла понять. Их взгляды встретились на мгновение, и Лэйн почувствовала, как что-то внутри неё дрогнуло. Каин хотел что-то сказать, сделать шаг, но матч продолжался, и зрители отвлекли его внимание. Каин чувствовал, как боль медленно расползается по его венам, захватывая каждую клеточку его тела. Она была не физической — её было сложно описать словами. Это было чувство утраты, тяжесть осознания того, что его шанс, его момент, ускользнул, пока он тянул время. Когда он впервые понял, что должен действовать, это было уже поздно. Время ушло, и с ним ушла возможность сделать всё, как он хотел. В его голове всё смешивалось, как вихрь, в котором он пытался найти решение, но его мысли оказывались обрубленными, так же, как и его действия. Он стоял рядом с Лэйн, но его сердце не было с ней. Оно было где-то там, на площадке, где он должен был быть. Его взгляд был тяжёлым, полным замешательства и сожаления. Он не мог понять, что происходит с ним и с ними. Почему Лэйн была так близка, но всё же так далека? Почему её глаза, полные заботы, не могли заставить его почувствовать облегчение? Он не мог избавиться от мысли, что потерял её, что она не была рядом с ним, даже если физически они были рядом. Это осознание разрывало его изнутри. Лэйн пыталась сосредоточиться на матче, но её мысли постоянно возвращались к Каину. Вопросы, которые она не могла сформулировать, терзали её. Почему он не на площадке? Почему он не с ними, как обычно? Она украдкой взглянула на него, и их взгляды встретились. В его глазах было что-то, что она не могла понять. Тот момент длился всего секунду, но для неё время как будто остановилось. Каин был не просто человеком, которого она знала. Он был чем-то большим, чем чувствовал он сам. И теперь, когда он казался таким потерянным, её сердце невольно сжалось. Она увидела его внутреннюю борьбу. Она чувствовала её, как собственную. Каин не был просто рядом. Он был частью её мира, частью её боли и радости, части того, что они строили вместе, хотя и не осознавали этого. И теперь, когда что-то их разделяло, Лэйн понимала, что это не просто их физическая дистанция — это была дистанция, которую они не могли преодолеть, как бы сильно ни старались. Всё это съедало их обоих. Он пытался удержать всё под контролем, но как только взгляды их снова пересеклись, стало ясно: они не могли просто так отстраниться друг от друга. Всё это — и матч, и жизнь — будто сжигало их изнутри, заставляя задумываться, что они так и не поймут, что же происходило, пока не будет слишком поздно. Анна сидела в тени, пристально наблюдая за игрой, её взгляд скользил по движущимся телам на площадке, но в её голове не было ясных мыслей. Всё происходящее было как бы на втором плане. Она не замечала, как близкие ей люди, её подруга и тот, кто был всегда рядом, разрывались внутри. Она не видела того, что Лэйн сжимала кулаки, сдерживая дыхание, её глаза всё чаще отвлекались от игры, возвращаясь к Каину. Она не заметила, как её сердце, так же, как и его, тяжело билось, как если бы эти два сердца, невидимо связанные, одновременно теряли что-то важное, не могучи найти друг друга. А Каин, со своей стороны, не понимал, что происходит. Он стиснул зубы, наблюдая за тем, как Лэйн отводит взгляд, словно её внутренний мир тоже распадается. Он пытался найти слова, но они не приходили. Так же, как и она, он чувствовал, как что-то ускользает, и единственным, что оставалось — это молчание, которое между ними становилось всё более обрушенным и тяжёлым. Анна не видела этого. Она продолжала смотреть в экран, размышляя о чем-то далёком. Но сердце Лэйн, хотя и скрыто, продолжало сжиматься, точно так же, как и сердце Каина. Между ними тянулась невидимая нить, которую никто не видел, но оба чувствовали. И, может быть, именно в этом было всё самое страшное — что никто, кроме них двоих, не замечал, как их миры разрушаются, ломаются, как они теряли то, что, возможно, никогда не могли понять до конца.