Cadillac & Hublot

      Хазин доверял Кириллу, действительно доверял, хоть это и было иррационально. И уж тем более он не собирался пугать парня, устраивать мерзких сцен или разворачиваться и гнать машину бить рожу неизвестному человеку.       Но если блять будет за что…       У Пети будто в ушах зазвенел белый шум и похолодело на сердце, стоило допустить только мысль. Одну ебучую мысль, что к его мальчику, полуголому, кто-то посмел прикоснуться не просто грязными мыслями — это не удивляло, Кир и святого соблазнит одним плавным движением. Да и въебать Гречкин был вполне способен, если потребуется, Пете ли не знать. Но всё-таки…       Лишь многолетняя выучка помогла Пете не бросить руль, только рука, которую он успел вернуть Кириллу на колено, непроизвольно сжалась слишком сильно.       — Сладкий, прости, я, видимо, не расслышал, — голос почти не подвёл, лишь стал чуть твёрже, — какие претензии? И в каком плане? Руки распускает, или что? У него запасная жизнь где-то завалялась? — Казалось, у майора дёрнулся глаз.       На стиснутое чуть сильнее колено Кирюша никак не отреагировал. Он не следил за дорогой и списал это на водительское напряжение. По сути это показывает, как он расслаблен с Петей и не ждёт подвоха.       Кира уверен, может и ошибочно, что рядом с Хазиным ему ничего не угрожает.       — Да нет. Не распускает. Просто мы с ним, как напивались, так сосаться начинали, — буднично ответил Гречкин, словно говорил о погоде. — А вчера я ему рассказал, что встречаюсь с тобой. Так Эд обиделся на меня ещё и за это. Он, видите ли меня обхаживал, а я к майору ускакал.       По Кириллу было видно, что он рассказывает Пете все, как на духу, искренне, совершенно не собираясь обманывать его или что-то утаивать.       Он не святоша от слова сказать «совсем» и Хазин это прекрасно знает. И то, что было до него, было до него и остается в прошлом. Главное, что сейчас парень в отношениях с ним и не намерен их терять ради минутной блажи.       Кто бы вообще мог подумать.       Хазин громко, сквозь стиснутые зубы выдохнул, осознавая, что практически не дышал, пока ждал ответ Кирилла. Мгновенно расслабившись, поняв, что никого прямо сейчас убивать не требуется, Петя смог разжать судорожно сжатую руку и перевести на парня взгляд.       — Ну, мне сложно винить его в ревности. Я б на его месте ещё не так обиделся, — Хазин мягко улыбнулся, бездумно погладив парня но бедру, словно извиняясь за бесконтрольную вспышку.       — А ты не замечал из спортивного интереса или реально не видел? Учитывая ваши посасушки. И почему в прошедшем времени, кстати? Пить бросили? — Петя скептически поднял бровь, отдав большую часть внимания от дороги Гречкину. А вот унять любопытство оказалось сложнее, потому что у майора будто что-то не сходилось.       То есть пока Кир не видел интереса приятеля — всё было ок, а осознал — съебался. Гречкин был явно не тем, кто будет щадить чьи-то чувства.       Да, Хазин порой умел превосходно тупить в абсолютно, казалось бы, очевидных ситуациях.       — Скру? Бросил пить? — звонкий смех залил машину. — Я запомню эту шутку и обязательно ему расскажу. Это также маловероятно, как и то, что он станет нормальным и сведёт всю свою хохлому с тела.       Гречкин инстинктивно положил свою ладонь на Петину, чтобы поймать баланс и не стечь окончательно под кресло.       — Я просто значения этому не придавал. Мы же были или обдолбанные или пьяные в сопли, — Кира прикинул в голове, когда они вообще последний раз так кутили, что готовы были подрочить друг другу (за исключением вчерашнего). — Мы с ним редко прям тусили в клубах, в основном я прихожу к нему татухи бить. Ну а двусмысленные намеки и желание полапать меня за задницу у него всегда было.       А у кого его вообще не было, если даже сам майор ГНК не удержался и натянул его по полной на себя?       — Соберётесь где-то бухать — дай знать, я заскочу. Возможно даже без группы захвата, чисто полюбоваться на вас двоих, — Петя перегнулся к Кириллу и провёл языком по его губам, слегка прикусив за нижнюю.       Это явно должно быть пиздец, как красиво.       — Не гарантирую, что не вмешаюсь в процессе, но если твой Эдик не будет мудаком — зубы не выбью и пальцы не раскрошу. — Пете пришлось спешно отвернуться, потому что кому-то срочно захотелось убиться, обгоняя их с левого борта без каких-либо сигналов и аварийки.       Гречкин удивленно моргнул. Или ему послышалось, или он реально сейчас слышал то, что слышал. Определенно стоило переспросить.       — То есть ты не против, и, более того, хочешь поглазеть, как я пьяный сосусь с каким-то педиком? — не то, чтобы Кирилл был узких взглядов (как раз наоборот), просто он не мог сразу уложить в голове, что Хазин дает свое прямое добро на подобное бесоёбство.       Говорить приятелю, что получишь письменное разрешение от своего мужика — это одно, а реально получить личный карт-бланш — абсолютно другое.       Их посасушки с Эдом, само собой, очень эстетичны, но далеко не каждый захочет видеть, как его парня мацает кто-то другой. С Петей Кирюша, наверняка, выглядел не менее охуенно со стороны, если даже не более. У этих хуйлуш куда больше чувственности и ещё меньше тормозов, стоит им только соприкоснуться. Кира и Хазин — эстетичны по отдельности, и невероятно пиздаты вместе. Так красиво и порнушно, что капает слюна, хотя ещё никто даже не разделся. Не зря же Кира говорил Скру, что можно только от одного вида кончить в штаны.       Он всего лишь объективно оценивал визуал.       Петя едва подавил желание закатить глаза и перестроился, паркуясь на обочине. Нет, определенно, то, что они разговаривали и обсуждали всё, что их волнует — это охуенно. Но вот блять их умение выбрать для диалога максимально неудачные время и место — это какая-то дурная традиция. Петин танк их, что-ли, располагал к откровенности?       — Кирюш, хороший мой, — развернувшись всем корпусом к парню, Петя взял его за руки и заглянул в глаза, — я не тиран и деспот и мозги у меня пока не съехали. Ты мне рассказал про ваши тусовки, ты доверяешь этому парню — и прекрасно, мне вполне достаточно, чтоб не беситься и не закатать его в асфальт. Вот узнай я о чём-то не от тебя, тогда да — было бы хреново.       Притом, кому и насколько было бы хреново, Хазин уточнять пока не планировал. Ему в жизни хватило одного капитального предательства — второй раз Граф может и не захотеть успеть.       Майор чуть сжал ладони Кирилла в своих, не сильно, просто крепко, поглаживая большими пальцами обе линии пульса на тонких запястьях и прислонился лбом ко лбу парня, заземляясь.       — Тем более я всегда был эстетом и держу пари — там действительно есть на что посмотреть, как минимум потому, что ты у меня охуенно красив, — Хазин чуть склонил голову, мягко целуя, без напора, скорее просто выражая ласку, чем заявляя права. Обвёл языком контур губ, провёл по кромке зубов и отстранился со своей блядской ухмылочкой. — Вам выдать расписку с разрешением на пиздец, или хватит моего слова?       Два раза Кирюше повторять было не нужно. Он с первого раза понял, какой пиздатый подарок ему подкатила эта жизнь. Гречкин подался вперёд интуитивно, не задумываясь и не сдерживая себя ни в чем. Похуй, что своими длинными ногами он задел обшивку, пофиг, что жопой прошёлся по клаксону на руле и тот издал гудок во всеуслышание, похуй, что им вдвоём катастрофически мало место на водительском сиденье.       Это всё просто такая незначительная хуета, на которую тратить даже толику своего внимания не стоит.       — Петь, ты просто до одури охуеннный, — выдыхает Кира в губы Хазина, тут же сминая их своими, горячими и влажными.       Будь он хорошей девочкой, он бы пребывал в смущении от таких слов, но Кирилл был плохим мальчиком, а потому такие разговоры заставляли его хотеть своего мужика с новой силой.       Ни обочина, ни слабые попытки майора, образумить его, не привели рассудок в чувства. Эмоции полностью взяли верх.       Хазин успел частично привыкнуть к порывистости Кирилла, а потому смог вовремя среагировать и до упора отодвинуть водительское сиденье назад. Не то чтобы дать Гречкину больше пространства для манёвров было здравой идеей — но когда майор вообще рассуждал здраво, если дело касалось его мальчика? Потому оставалось только сомкнуть руки на спине парня под бесячей курткой и притянуть к себе, жарко отвечая на страстный поцелуй.       — Ты так горячо решил меня отблагодарить за благословение? Или тебя обрадовало что-то ещё, сладкий? — с трудом оторвавшись от Кирилла, которому явно было похуй на такую банальщину, как дышать, Петя слегка запрокинул голову, заглядывая в светящиеся восторгом глаза. Практически изумрудные.       Им пиздец. Они в очередной раз заглянули в бездну, разбежались и с диким счастливым гоготом сиганули с обрыва.       Прежде чем ответить Гречкин снова впился жарким поцелуем, не давая Пете ни возможности отдышаться, ни принять какие-то меры, чтобы остановить эту содомию. Кирилл притирался ближе и ерзал на майоре без стыда и совести. Он был готов ебаться здесь и сейчас, прямо на дороге, игнорируя все внешние раздражители.       Ну невозможно же устоять, когда тебя соблазняют таким бесстыдным и пвскудным образом, как искренность.       — Я просто говорю, как же, блять, я охуенно на тебя попал, — едва слышно, вперемешку с глубокими вздохами говорил Гречкин. — Ты же, сука, не собираешься меня менять. Тебя же, сука, мажет, от того, какая я блядь.       У Киры явно мозг и речевой аппарат разомкнулись на стадии красивых слов. Сейчас он был способен выдавать только откровенно пошлую, но не менее возбуждающую поебень.       — А зачем? Вот скажи — зачем мне — менять тебя? Человека, которого я нашёл? Парня, который сам выбрал меня? Настоящего среди фальшивок, — Хазин, психанув, стянул с Кирилла заебавшую куртку и отбросил куда-то. Похуй что засрётся. На всё похуй.       Только на него — такого нереального и такого простого — не будет похуй уже никогда.       — Ты не блядь, Кир, кто бы не считал иначе. Да, блядинка, да, любишь такой образ — но ты искренний до одури. Казалось бы — таких просто не бывает. Но вот он ты — в моих руках, мой хороший, — Петя провёл ногтями по шее сзади и потянул за волосы на затылке, немного отстраняя шального парня.       Но кто бы был способен остановить Гречкина или угомонить, когда эмоции затапливают ему голову и плавно стекают к головке. Даже дуло пистолета не смогло бы их сейчас заставить успокоиться, а только лишь больше завело адреналиновых наркоманов.       Нахуй всё.       Хазин знал тачку как самого себя, а потому ему ничто не помешало на ощупь опустить рычаг и откинуть сиденье почти в горизонтальное положение. Разумеется, при таком раскладе он нихуёво подставлялся — майор в буквальном смысле полностью передавал всё в руки Кирилла, который сейчас практически лежал на нём и нетерпеливо ерзал, стремясь получить как можно больше ощущений.       А, как выяснилось, бывают и не такие! Яркие, дерзкие и, пиздец, какие пьянящие. Хлеще любого алкоголя.       Гречкин чуть отстранился, чтобы не придавить с размаху майора всем своим весом. У него на этого человека были далеко идущие планы и покалечить его во время страстных игрищ в машине не хотелось. Воцарившееся между ними расстояние и несколько секунд молчания подтолкнули Киру удостовериться в реальности происходящего.       Лучше сто раз потрогать, чем один раз увидеть.       Кирилл провел ладонями по прессу мужчины вверх, намекая, что его пальто ему тоже никуда не уперлось. Хазин смотрел на него внимательно из-под ресниц, не торопясь раздеваться. То ли прикидывал, как обыграть ситуацию, то ли просто любовался.       — Если это сон или приход — надеюсь, я не проснусь и меня не отпустит, — порой Хазин абсолютно не фильтровал слова, которые произносил вслух, привыкнув рассуждать сам с собой, или же просто не считая нужным замалчивать. Ну или нарушалась связь между мозгом и дурным языком (будто она хоть когда-то исправно функционировала).       Петя с каким-то потерянно-восторженным выражением лица гладил Кирилла по плечам, касался скул кончиками пальцев, будто даже тёмным взглядом умудрялся ласкать — столько эмоций его переполняло. Он словно не мог определиться, что испытывает сейчас большего всего к этому невозможному парню, который в данный момент весьма активно стаскивал с майора пальто.       Вот у Гречкина всё просто, никогда не усложняет — хочу и буду. И хуй ты что сделаешь.       Кира замер, в полной мере наслаждаясь тем, как Хазин пытается на него наглядеться. Со стороны казалось, что он хочет запомнить всё в мельчайших подробностях, чтобы не нужно было ни фото, ни видео, чтобы вспомнить образ Кирюши. Вот только уже поздно — Петеньке хватит закрыть глаза и всё, перед глазами Гречкин с похабной улыбкой и блестящими глазами.       — Ну вот хули ты делаешь? — вздохнул Кирилл, аккуратно опускаясь на Хазина всем телом. Он откровенно заебался воевать с верхней одеждой майора.       — Как мне продолжать тебя домогаться, если твоё ебаное пальто не снимается, а сам ты несёшь романтичную похабщину.       Кира запустил пальцы в Петины волосы и уткнулся ему в шею.       Впрочем, полежать в объятьях своего мужика тоже, надо сказать, неплохая идея. Не страстные поебушки, так не менее кайфовые обнимашки.       Петя немного хрипло рассмеялся и слегка привстал на сиденье вместе с Кириллом, не выпуская парня из рук. Правда, чтобы стянуть верхнюю одежду, пришлось всё же поочерёдно руки убирать и выкарабкиваться, но полностью разжать объятия он физически был не способен. Даже почти не помешал Кириллу ластиться.       Почему бы не объединить в себе всё самое охуенное и не свалиться на голову одному конкретному майору, предварительно его заебав по самое небалуй. С конкретной целью быть выебанным в процессе самому, естественно.       — Ты похож на кота, ты в курсе? — прижавшись губами к виску, Петя зарылся ладонью в светлые волосы, слегка натягивая у корней и массируя кожу головы. Казалось, парень готов заурчать. Если бы ещё Кир возбуждено не ерзал и не прижимался периодически к шее губами — в таком уюте вполне можно было даже вырубиться.       Заливистый смех Гречкина отдавался у майора во всём теле. Парень был удивительно жизнерадостным и искренне смеялся с любой хуйни, которая его улыбала. То ли это сказывалось его распиздяйское отношение к жизни, то ли он и правда веселился с любой чуши.       В любом случае с улыбкой он выглядел не менее охуенным, чем стонущим под Петей.       — Мы сейчас больше похожи на двух выдр, которые сцепились лапками, чтобы их не унесло течением, — с трудом выговорил Кира, пытаясь успокоиться. Его дурную голову от столкновения с ручкой двери уберегла только заботливая Хазинская рука, вовремя подставленная под макушку.       У Хазина, в свою очередь, едва в глазах звёздочки не светились, в такой восторг его привело веселье Кирилла. Положив ладонь парню на затылок, пригнул к себе и поцеловал в макушку. Не сдержавшись, прижался к губам, сцеловывая улыбку.       — Ну вот что же ты у меня такой ебанутый? — смеясь, Хазин прижал Гречкина обратно к себе, лишая возможности дальше вертеться и убиться об машину.       — Сколько же в тебе энергии дурной, откуда только что берётся? Тебе противопоказано есть сладкое, сладкий мой, — бурчал Петя Кириллу в висок, перемежая слова касаниями губ куда придётся. Кирилл потерся носом об плечо майора, а потом потянулся за новым поцелуем.       Объятья и ласки, конечно прекрасны, но парню пиздецки хотелось целоваться.       Быстро завладев инициативой Кира просунул свой язык майора в рот, но больше не спешил. Он медленно наслаждался процессом, наплевав на время и то, что они куда-то ехали.       Как правильно заметил Хазин, Гречкин переключался с одного на другое чертовски быстро, будто срабатывал тумблер или в Симс отменяли команду и задавали новую.       Петя немного ослабил хватку, прекратив удерживать и лишь мягко поглаживал по затылку, играясь со светлыми прядями. Майор с охотой отвечал на поцелуй, полностью уступив Кириллу инициативу и не пытаясь хоть как-то перехватить контроль, с удовольствием позволяя парню вести и вдоволь хозяйничать языком в собственном рту.       И пусть весь мир подождёт и нахрен заткнется. Они есть друг у друга, здесь и сейчас, а остальное абсолютно похеру.       Хазин был готов урчать, хотелось тереться друг о друга даже не в страстном порыве, не с жаждой чего-то большего — а лишь для большего контакта, чтобы ближе, чтоб вплавиться. Улыбается, немного трогательно заглядывая в посветлевшие глаза. Возникла дурацкая мысль — спихнуть любимое пальто Кириллу под любым предлогом, и забрать спустя неделю, чтобы даже светлый кашемир хранил эфемерный след присутствия парня рядом. Даже когда они вынуждены быть на расстоянии друг от друга.       Гречкин уже растерял весь свой настрой оседлать майора прямо здесь и сейчас не потому, что пошёл на попятную или угас интерес, вовсе нет. Парня просто переключили из состояния «валить и трахать» в состояние «я котик, погладьте меня». Это абсолютно не значило, что через пять минут его снова не перебесоебит и он не отсосет Пете на скорости в 100км/час, просто на данный момент его нереально комфортят, а Кира тает.       Быль со своим человеком, оказывается, так охуенно. И совершенно не важно, что вы делаете: едите, спите, трахаетесь или просто слоняетесь по магазинам. Кайфово в любом случае.       Кирилл приподнялся на локтях и сел Хазину на бёдра, благо высокий потолок тачки позволяли это сделать практически без потерь.       — Давай домой поедем, — совсем спокойно, будто приняв успокоительное, предложил парень.       — Не хочу ограничивать себя быстрым перепихоном в тачке, когда у меня есть возможность наслаждаться тобой ещё до завтра. Хочу долго и в кровати.       Если после таких проникновенных слов, вы сможете отказать этой блядинке, смотрящей на тебя глазами полными нежности, то вы чертов псих.       — Ты читаешь мои мысли, мой хороший, — приподнявшись следом за Кириллом, Хазин положил ладонь парню на щеку, в которую тот моментально уткнулся. Майор был совершенно согласен на любую авантюру. Но правоту Гречкина не мог не оценить — дома и пространства больше, и явно можно не ограничивать себя ни во времени, ни в действиях.       Как же тебя, такого ласкового, отзывчивого, горячего — никто не успел заманить. Что же тебя хранило, чтобы ты достался таким открытым, наивным и трогательным, недолюбленным — именно мне?       — Тогда, к сожалению, сладкий — тебе придётся с меня слезть и вернуться на своё сиденье. Я не смогу сосредоточиться на дороге, если ты будешь у меня в руках, — выгнувшись и обняв парня за плечи, Петя практически целомудренно прижался к улыбающимся губам.       Закатив глаза и полюбовавшись своим мозгом Гречкин фыркнул, но поцелуй продолжил, обвив шею майора, давая ему дополнительную поддержку и опору, ведь Хазин всё ещё находился практически навесу.       Нашарив рычаг на боковине кресла, Кирилл дёрнул его вверх, совсем забыв, что это не его ламбада и плавного подъезд не будет. Спинка со всей дури ебанула Пете в спину, любовно придавливая их обоих к рулю.       Сдавленный выдох слегка пришибленного майора утонул в диком ржаче Гречкина, потому что в более комичную ситуацию попасть было сложно.       — Ебаться, ПИЗДЕЦ хочу, — давясь собственным смехом выдавали из себя Кирюша.       По щекам уже текли слезы, а истерический хохот было всё никак не унять.       Ну не долбоёбы ли они? Собрались потрахаться, а их всей фазой придавило. Тепло и со всей дури.       Эти двое себя вели, как придурошные подростки, потому что творить такую хуету в приличном обществе на третьем десятке не принято. Но и Хазин и Кира клали на всё приличное общество большой и толстый хуй. Зато они живут, а не существуют и просто чувствуют чувства.       — Нет, конечно, если сдохнуть — то от твоей руки и всё такое, — пробурчал Хазин, придерживая Кирилла от слишком близкого знакомства с рулём, — но всё же хотелось бы подольше с тобой побыть, сладкий.       Петя двумя быстрыми движениями языка собрал солёные дорожки, напоследок лизнув парня по носу. Вот на такие слезы он согласен. Его мальчик должен плакать только от хохота или от оргазма. И никак иначе.       Об этом Хазин позаботится, и плевать, какая будет цена.       — А потому — слазь, — с трудом, бережно, но весьма профессионально, Пете всё же удалось не запутаться в их конечностях и уронить Кирилла на пассажирское. И даже, для разнообразия, не приложить бедовой башкой.       Кирилл, к удивлению и Хазина, и самого себя, даже не сопротивлялся, пока его перемещали с тёплых коленочек на холодное кожаное сиденье. Однако, пришлось изрядно постараться, чтобы не задеть своим белым кроссовком Хазина. Разбитый нос явно не поспособствует их потрахушкам.       Зато в отделе вопросов будет меньше. Куда спокойнее отнесутся к разбитой роде Петеньки, чем к счастливой лыбе до ушей.       Вернув кресло в удобное положение, Хазин выгнулся на сиденье, разминая отшибленную спину и слегка затекшую от неудобного положения шею.       Кир абсолютно прав. Хочется ебаться и именно дома. Там удобнее. Майор тут, блять, не молодеет. А Петечка у Кирюши один и другого на замену не пришлют, увы.       Не сдержав порыв, Кира взял лицо майора в свои ладони и поцеловал, напоминая, что ехать нужно скорее, пока внутри ещё не перегорел фитиль. Хотя, маловероятно, что у Гречкина он погаснет даже на расстоянии тысячи километров. Он просто превратится в вебкам-модель и будет заниматься онанизмом на камеру.       — Заканчивай дразниться, Кирюш, — глаза Хазина горели огнём совсем не праведным, когда он смог прервать поцелуй, — иначе мы никуда не доедем, мой хороший.       Вот и как думать о дороге, работе и прочих мелочах, когда напротив сияют незамутненным счастьем такие яркие глаза?       Дотянувшись до телефона и сверившись со временем позабытой доставки — всё же чувство времени ему не отказывало никогда — Петя бросил телефон в бардачок, завёл машину и вернулся на дорогу. Перехватить Кирилла за руку и переплести пальцы получилось уже как-то автоматически.       Всю дорогу Кира вел себя абсолютно непристойно: на всех светофорах парень трогал Хазина своими шаловливыми ручонками, везде, где мог дотянуться, блядски облизывался и пожирал глазами. Последние два пунктов видеть было не обязательно, майор нервными окончаниями чувствовал исходящее от Киры желание поебаться и доебаться.       Надо признать и то и то у него прекрасно получалось, ведь, как бы мужчина не старался с самого начала забить на присутствие наглого мажора в своей жизни, у него нихуя не вышло. Оно и к лучшему, ведь тогда он бы сейчас ехал на свою любимую работу, а не в жаркие объятья своего парня.       Дорога и плавный ход тачки совсем не мешали Пете немного погрузиться в собственные мысли, разжигаемые горячими взглядами и наглыми руками. Скорее, наоборот — мысли помогали не свернуть вновь на обочину и не забить нахрен на удобства и прочие заморочки. Слишком уж рьяно его провоцировал кто-то бесконечно охуенно наглый и желанный.       — Я такими темпами скоро начну подозревать, что случайности не случайны, и поверю Шерлоку, что вселенная в редких случаях ленивая, — Хазин никогда не имел тягу вдаваться в балконную философию на рассвете, но его абсолютно устраивало, что они с Кириллом встретились бы при любом раскладе. В конце-концов они достаточно часто, сами того не зная, влипали буквально на соседних улицах. Ведь, с момента переезда Хазина в Питер, по сути, был лишь вопрос времени — когда и почему они, наконец, столкнуться лбами. С разбегу. И вмажутся друг в друга так, что не оторвать.       А Боги смеялись всё утро и вечер.       Смешила их фраза — случайная встреча.       Костич с его выкрутасами — мутные схемы мутного придурка рано или поздно привлекли бы внимание кого надо, а там и на допросы таскали бы всех, кто его сразу нахуй не послал. Те же Графские делишки — вполне на сбыте-закупке могли пересечься, когда Кир в клубе с дружками решил бы оторваться. Заезды и пьянки не имеют отношения к ГУНКу? Ерунда, Игорёк Гречкина в камеру закидывал чаще, чем сам там ночевал.       Но вот если бы за случайную встречу пришлось бы быть обязанным тому же Грому, например, который в очередной раз приволок бы этого хуйлушу в главк — Хазин бы конечно благодарил. И даже в подробностях. Но ржал бы долго и громко.