Неоновая рапсодия

      Только Леви переступил порог кафе, на него обрушился двухметровый ураган обнимашек и улыбки до ушей. Майк подлетел и сгрёб бедного Леви в охапку своими огромными ручищами. В жарких тисках объятий не то что пошевелиться, вздохнуть было невозможно. Ступни оторвались от пола, а позвоночник приятно хрустнул, хотя рёбра спасибо бы не сказали.       — Да отпусти ты меня! — грозно прохрипел в накаченные мужские сиськи гимнаст вместо приветствия.       Закариас в ответ на сдавленное бурчание сжал руки крепче.       — Терпи, я тебя тыщу лет не видел.       — Мне нечем дышать, — еле слышно пробухтел тот.       — Так не дыши, — хохотнул Майк, но всё же поставил того на землю. Взмыленный бурной встречей Леви поправил кепку, которая чуть не слетела, и отряхнул тёмный худи. Он, что, зря одежду наглаживал с утра пораньше?       — Ханджи! — крикнул Майк, взмахнув рукой и привлекая внимание, — смотри, кто пришёл? Это хозяин заведения! — С довольной лыбой он упёр руки в бока.       Леви осмотрелся. Из-за единственного занятого стола на него блеснули, словно фары ночью на пустом шоссе, овальные линзы очков. Полное «берегись автомобиля».       — Чего? — подала голос четырехглазая.       — Идём, — положив ладонь Леви на плечи, Майк подтолкнул его в сторону столика, — я вас представлю.       От мысли, что предстоит знакомиться с кем-то, кто с первого взгляда показался подозрительно странным, свело лицевые мышцы. Гадкое ощущение, что ничего приятного из этого не выйдет, запершило в горле. Леви передёрнуло.       — Это ещё зачем?       — Затем. — отрезал Майк. — Тебе давно пора сменить круг общения. На нормальных людей.       Взглянув на женщину ещё раз Леви, нахмурился, склонив голову. Некая «Ханджи» так набила рот едой, что обе щёки топорщились, как у хомяка, натолкавшего семян про запас.       «Эта? Нормальная?» — смутился Леви и тут же получил толчок меж лопаток. Майк подпихнул его, вынуждая шагать. Рыкнув, гимнаст последовал за другом. Из-за стойки за ними следили две пары глаз, чьи владельцы даже не успели поздороваться с работодателем. Леви махнул им по пути на «эшафот».       Ханджи подскочила с места, как только они подошли к столу и, шумно сглотнув пережёванное, протянула руку. Леви уставился на неё, испачканную вишневым джемом, затем поднял глаза и заметил у женщины крошки от булки в уголках рта и на груди. Их было трудно не заметить, ведь крупицы белого хлеба ярко выделялись на фоне зелёной рубашки.       — Ханджи Зоэ, — представилась она громко. Леви отклонился назад, но его снова пихнул Майк.       — Это Леви Аккерман, — вклинился он, склонившись над плечом приятеля, — и он не очень дружелюбен, но исправится. Правда, Леви?       — Тц! — только и смог обронить тот в ответ. Ханджи же нисколько не растерялась и как ни в чём не бывало пожала плечами.       — Не стоит утруждаться. За дружелюбием часто скрывается ложь или лесть. — изрекла по-философски, потерев подбородок. — Как по мне, уж лучше быть честным, чем натягивать дежурные улыбки. В любом случае, Леви, мне приятно с Вами познакомиться.       И не дожидаясь ответа, уселась обратно и продолжила трапезу. Леви и не подозревал, что кто-то так просто возьмёт и изменит мнение о себе на сто восемьдесят градусов за пару фраз, но зато каких. Точных, коротких и простых, как два плюс два. Не было похоже, чтобы эта женщина лукавила. Напротив, она говорила вполне искренне, и то, что она не приняла холодное приветствие на свой счёт, заставило Леви её уважать. Сказанное срезонировало с его личным опытом, и он вмиг потеплел.       — И мне приятно, Ханджи, — сказал Леви, улыбнувшись глазами.       — Вот и славно! Вот и хорошо! — хлопнул в ладоши Майк. — Присаживайся.       — Чего?! — протест гимнаста сотряс воздух. — Да у меня времени нет!       — Ничо не знаю! — проигнорировал его Закариас и подвинул к нему стул. У Леви сложилось впечатление, если он продолжит противиться, Майк приложит ладони к ушам, закроет глаза и будет орать «ла-ла-ла-ла», чтобы взять бедолагу-друга измором, но этого не произошло. — Садись! — сказал он с нажимом и, будто позабыв о Леви, внезапно обратился к Ханджи. — Кстати, а где наш больной?       Та указала вилкой ему за спину.       — Вон он!       Леви обернулся и обмер. Не галлюцинация, не сон и не фантазия, — Эрвин-ебать-его-за-щеку-Смит во плоти стоял напротив и не отводил глаз. Всё такой же, каким его запомнил Леви: спокойный, собрано-расслабленный, чуть неряшливый, но до опиздения пленительный. Особенно в этом деловом костюме. Знакомое, но давно забытое чувство всколыхнулось и огнём разлилось в груди. Подобрать правильное слово, чтобы описать это чувство, он бы не смог, на зато ясно представил, каким оно было. Что-то живое, что-то уязвимое и когда-то раненное зашевелилось внутри, издало жалобный звук и потянулось наружу, и впервые за долгое время Леви не подавил это чувство, не загнал далеко в себя, а позволил этому «нечто» просто быть.       «Это ты. ТЫ!» — застучала кровь в висках. Леви приоткрыл рот и ловил воздух, которого почему-то вдруг стало чертовски не хватать. За отлично скрываемым волнением невольно обрадовался, что его лица не было видно за маской.       Он смотрел и смотрел на мужчину напротив и ничего не мог ничего с собой поделать. Не мог оторваться. От Леви не ускользнуло то, как глаза Эрвина округлились от удивления, как уголки губ дрогнули в едва заметной улыбке. Угадывалось в ней что-то хитрое. Хищное. Но вместе с тем, гимнаст уловил искреннюю радость, что потешило его самолюбие. На долгую микросекунду, когда их взгляды встретились, Леви и Эрвин словно попали в свою собственную карманную вселенную, в которой время и пространство распались, и не было никого больше. Не видно ничего, и не слышно ничего, особенно Майка-горлодёра-Закариаса.       — О, познакомишься со всеми тогда, — голосил тот. — Ну вот, а Изи сказала, что тебя можно сегодня не ждать. Какая удача! Эрвин, иди поздоровайся с моим лучшим другом!       Неожиданно, резко и больно Леви накрыло чугунной наковальней осознание того, как они расстались. Точнее, как он сбежал…       Когда-то гимнаст слышал, что у человека на стресс две реакции: бей или беги, и если с Зиком Леви был готов драться не на жизнь, а на смерть, то от Эрвина захотелось бежать так быстро, чтобы пятки в зад впечатывались. Вместо этого он будто врос, пустив корни глубоко в землю, в место, где стоял.       Эрвин опомнился первым и подошёл.       — Эрвин, — заговорил Майк с заразительной радостью в голосе, — это Леви Аккерман. Леви, Эрвин Смит.       Мгновение ничего не происходило. Эрвин изучал лицо Леви. Проницательный взгляд сковывал, не упускал и не отпускал. Леви бросило в холод, от ног и рук отлила кровь, а щёки порозовели, и только он собрался открыть рот, Эрвин протянул ладонь.       — Рад встрече, Леви.       Тот уже и позабыл, как бархатно и глубоко звучал этот голос. Как этот засранец мог им говорить. И что.       Память сейчас же сыграла злую шутку, толкнув в пропасть лилового неонового света, накрахмаленных простыней и пылающей под подушечками пальцев кожи.        «Ты восхитителен».       Леви сморгнул морок и молча пожал протянутую ладонь. По сравнению с его собственной, Эрвина — обжигала, такой горячей она была. Крепкой и… нежной. Желание разорвать рукопожатие зародилось ещё до того, как Леви взял руку Эрвина в свою. Очевидно, к Смиту это не относилось. Всем своим видом он дал понять, что только этого он и ждал — прикосновения. На миг он сжал руку сильнее и легонько, незаметно для остальных, мазнул большим пальцем кожу тыльной стороны ладони гимнаста. Мурашки вихрем пронеслись вверх по спине.       «Если бы я хотел приударить за тобой, то использовал бы другие методы».       — Ну, и чего стоим? — развел руками Майк. — Присаживайтесь. В ногах правды нет, — и, хохотнув, добавил, — но нет её и выше.       Леви сел между Майком и Ханджи. Напротив Эрвина. Тот положил пиджак на подлокотник, сел и откинулся на спинку кресла, сложив ногу на ногу. К еде, которая стояла перед ним, он так и не притронулся. Сцепив пальцы в замок, положил ладони на колени. Создалось впечатление, что все присутствующие пришли к нему на приём. Леви покосился на него исподлобья. Сидит такой. Уверенный. Бесстрастный. Важный, как хуй бумажный. Разительная перемена с тем заботливым и мягким Эрвином, который нежно шептал пошлости в процессе…       Леви сделал над собой усилие и сосредоточился на настоящем. Обстановку разбавили Ханджи и подоспевший с меню Жан.       — Мистер Аккерман! — начал он, склонившись, но Леви отрицательно помахал рукой.       — Как обычно, — стянув маску с лица, попросил гимнаст и вернул меню.       Жан окинул своих посетителей пытливым взглядом, кивнул, улыбнувшись, и с коротким «понял», удалился на кухню. Ханджи сложила приборы на блюдо и, промокнув губы салфеткой, обратилась, к хозяину заведения.       — Леви, кафе замечательное. А яблочный штрудель…       Новая знакомая самозабвенно зажмурилась и вздёрнула подбородок.       — М-м-м-м… — протянула с наслаждением, — просто объеденье! Считай, что у тебя появился новый постоянный клиент. Ничего, что я «на ты»?       Выразительная мимика и такие живые, неприкрытые эмоции обычно раздражали Леви, но когда ему так открыто польстили, он был признателен.       — Спасибо, — ответил он. — Нет, ничего. Можно «на ты».       — Ты, — Ханджи сложила руки на стол и навалилась вперёд, — тоже практикуешь айкидо?       — Нет, — позабавился Леви предположению. — Я воздушный гимнаст.       — Вот как? А я подумала, что ты ещё один подопечный Майка.       — Мой подопечный? Ха! — Майк хлопнул по столу, гоготнув, и уже спокойным голосом добавил. — Забавно. Нет. Но сошлись мы именно благодаря спорту.       Ханджи посмотрела сначала на Майка, потом на Леви и обратно. Озадаченная, она походила на овчарку, следящую за игрой в пинг-понг. Даже прядки у лица потешно подрагивали, как опавшие уши.       — В смысле? — уточнила она.       Леви насторожился в ожидании очередной прохладной истории про то, как они таскали алкоголь и тайком сбегали по ночам, но Майк ответил совершенно серьёзно.       — Мы входили в состав юношеской сборной, жили в одной общаге и тренировались в одном спорткомплексе. Так и познакомились, да, лягушонок?       Случился многозначительный зырк в сторону трепла. Если бы задница действительно могла вспыхнуть, то всё кафе заволокло дымом от пылающей жопы Леви. Мало того, что Эрвин сидел и слушал всю эту ересь, так он ещё и узнал о его «позорном» прошлом. Майк захихикал и хлопнул Леви по плечу.       — Прости, дружище, не удержался. Видите ли, Леви особенно хорошо давались прыжки, отсюда и прозвище.       — Как интересно! — услышав новый факт о загадочной жизни спортсменов, Ханджи чуть не задрожала от восторга.       — Ага, но это уже давно забытое старое, — махнул рукой Майк.       — Забытое ли? — укоризненно отчеканил в ответ гимнаст.       — Да ладно тебе! Кто ж тебя помнит «лягушонком»? Для всех ты теперь с другим именем. Да, мальчик с афиш?       Глаза Ханджи так увеличились, что стали размером с линзы овальных очков.       — В смысле? — охнула она. — Так это ты? Ты — Ривай?!       Леви неохотно кивнул, и та приложила ладони к раскрытому от удивления рту.       — Святая Имир! — пробубнила Ханджи сквозь пальцы и закрыла покрасневшие щёки ладонями. — Я так давно хочу попасть на твое шоу, да времени всё нет.       — Зато Эрвин попал, — раздался довольный хмык Закариаса.       Леви знал, что друга иногда несло, но, очевидно, словесный понос именно сегодня фонтанировал фейерверком дерьма, брошенного на вентилятор. И без того взвинченный Леви закипел. Майк-чтоб-его-семеро-ебли-Закариас. Он решил спалить все явки и пароли. Ладошки зачесались в остром желании заткнуть ему глотку носками, но и в этом случае гимнаст не был уверен, что носко-кляп сработает. Оторви ему пальцы, настучит азбукой Морзе. Леви потёр переносицу.       — Что-о-о? — взвыла Ханджи, стукнув кулаками по столу так сильно, что посуда бряцнула; Леви вздрогнул. — Почему я об этом впервые слышу?       — Это вышло случайно, — наконец-то подал голос Смит, внимательно наблюдавший за разговором. Казалось, ничего из сказанного его абсолютно не тронуло. Леви не понял, напрягало ли его подчёркнуто формальное поведение Эрвина или же он рад ему, как глотку прохладного воздуха после сложного выступления.       — Дело вот в чём, — принялся за очередные объяснения Закариас, — этот чертяка давно положил глаз на мои боккены, ну и мы поспорили. Я захотел его взбодрить и отправил на рейв-пати: пойдешь, потусишь и боккены твои, а Леви как раз на том рейве выступал, и тут я должен добавить, что узнал об этом уже после. Короче говоря, Эрвин проиграл.       — Почему? — прикрикнула на Смита Ханджи. — Пари же несложное!       Леви кожей почувствовал прожигающий взгляд голубых глаз на себе, однако «жжение» длилось недолго: тот повернулся к Ханджи и пояснил.       — Возникли непредвиденные обстоятельства.       — Да какие к вонючей бабушке обстоятельства?!       — Очень приятные по-видимому, — самодовольно крякнул Майк. — Заявляется он на треню, а шея вся в засосах.       Строгие глаза Смита пронзили горемыку — «информатора». Раскрошили. Располосовали. Даже Леви стало не по себе от такого взгляда. Так его!       — А что? — искренне удивился Закариас. — Это был великий секрет? Или гостайна?       Эрвин хохотнул, откинув голову назад, затем выпрямился, всё ещё улыбаясь, зачесал упавшие волосы назад пятерней и по-доброму, как ребёнку, сказал:       — Если бы ты разглашал гостайны, как разглашаешь личную информацию, балабол, ты бы с нами тут не сидел.       Ханджи активно закивала.       — Эрвин знает, что говорит ведь он… — замолчала, покосившись на Смита, но сейчас же добавила, — отличный знаток законодательства… и истории.       Заинтересованный взгляд Леви скользнул с Ханджи на Эрвина. Тот отхлебнул холодного чая, не придав значения словам подруги, однако было что-то в недосказанности Ханджи и показном безразличии Смита, что заставило гимнаста задуматься. Эти двое темнили, но ясно было одно: Ханджи лучше справлялась с ролью личного конфидента, чем Майки. Тот же продолжал глушить своей прямолинейностью:       — Однако историю о той ночи я так и не услышал, — в его голосе обиженными нотками звенел смешливый упрёк.       — И не услышишь, — отрезал Эрвин. — Угомонись.       Тому, как он умел отстаивать свои границы, можно было аплодировать. Эта его сторона определённо нравилась Леви не меньше, чем и его тайная, знакомая, возможно, только ему, открытость и предупредительность. Хоть Майк и пёр напролом с неуместными для первой встречи вопросами, Эрвин умел поставить оппонента на место одним словом. Браво!       — Ладно, — Майк капитулировал, подняв ладони вверх, — я понял, что ты рано смылся, но ты хоть выступление моего дражайшего друга видел?       — Видел, — тот подтвердил, кивнув.       — Тебе хоть понравилось?       Эрвин посмотрел на Леви так, что у того что-то откликнулось не только внутри, но и под ширинкой. Инстинкт самосохранения вопил, что пора уносить ноги, сворачиваться, хотя бы отвести взгляд, но Леви продолжал смотреть. Смит заулыбался.       — Разве он может не понравится, — сказал он соблазнительно.       Леви поджал губы. Перед глазами будто пробежала строка, кричавшая «опасность» ему прямо в лицо, и махала красным флагом, но было плевать с высокой колокольни. Захотелось как и в тот раз схватить блондинчика за запястье, отвести в укромный угол, запрыгнуть на него и…       Поток влажных фантазий прервал зазвонивший телефон. Чертыхнувшись, Леви вынул устройство из кармана. На дисплее отобразилось имя того, чьего звонка он ждал два дня. Фарлан.       — Извините, нужно ответить, — сказал Леви и поднялся из-за стола.       — Эй-эй-эй, — запротестовал Майк. — Так нечестно! Разве ты не хочешь услышать отзыв о своём выступлении от фаната?       — В другой раз, — ответил тот и, кивнув всем, направился на выход.       Отойдя от дверей пару метров, Леви свернул за угол. Огляделся. Безлюдно. Телефон требовательно вибрировал в руке. Плохое предчувствие сдавило виски, но в нём ещё теплилась надежда на хорошие новости. Приняв вызов, Леви поднёс устройство к уху.       — Фарлан?       — Бро, ты можешь подъехать? — взволнованно спросил друг.       — В чём дело?       Оповещение о новом сообщении внезапно булькнуло, отвлекая на себя.       — Леви, мы в жопе. Мы в такой жопе… — заговорил быстро Фарлан. Леви сразу всё понял. Трясущимися руками он переключил звонок на громкую связь, открыл мессенджер и почувствовал, как земля ушла из-под ног.       Зик       12: 57       Попытка засчитана, золотко.