Error

Ровно через неделю Хеди собиралась нанести визит Димитреску. Карл снова ничего не сказал. С каждым днём он отстранялся от неё всё больше и больше. Готовой еды в холодильнике становилось всё меньше, грязные вещи копились у стиральной машины, повсюду пыль и грязь. Казалось, вместе с энтузиазмом Гейзенберга увядала и фабрика. Теперь в коридорах было тихо и темно, на нижних этажах почти ничего не работало, и от этого стены остыли. Холодно и неуютно. Если бы Хеди не жила здесь с рождения, то чисто инстинктивно давно бы покинула это место. Именно поэтому она боялась оставлять лорда одного. Даже если на один день. — Карл, я ухожу к Димитреску, — рано утром Хеди нашла его в спальне, лежащим на кровати без дела. Он согласно промычал в ответ. Его глаза всё ещё были прикованы к потолку. Глядя на него, девочка тяжело вздохнула. Она ушла с неспокойным сердцем. Не только из-за Гейзенберга, но и девушек, что ждали её в замке. Шкатулка с цветами, которые, к удивлению, не завяли, была крепко прижата к груди, где трепещет сердце. Она не могла представить их реакцию. Будут ли они злы, расстроены или посмеются над ней? И она даже не придумала, что скажет им, надеясь, что слова придут сами. В любом случае, Хеди не собиралась рассматривать ни одну из сестёр иначе, чем как неофициальных родственников. Когда она постучала в закрытые ворота замка, ей открыла служанка, которая сразу попросила её следовать за ней. Молодая девушка привела её на этаж сестёр и оставила у лестницы. Все три двери в их личные комнаты открыты, но не было никаких звуков, хотя обычно на этаже шумно из-за мух. Хеди по очереди заглянула в комнату Кассандры и Даниэлы, но только у Бэлы был накрыт стол. На низком журнальном столике четыре бокала, две бутылки вина, фрукты и сыр. У Хеди вырвался короткий вздох, а плечи передёрнуло. Тут со стороны лестницы послышался звук многочисленных маленьких крылышек. — Ты уже здесь! — Бэла зашла первая, широко расставляя руки. Сразу за ней Кассандра и Даниэла. На всех трёх лицах широкие улыбки. Хеди не успела ответить, как две руки подхватили её под локти и усадили на диван. Рядом с ней села Даниэла, а две старшие сестры напротив. Кассандра разлила вино по бокалам. — Что это? — младшая Димитреску потянула девочку за руки, отрывая их от груди. Хеди всё ещё крепко прижимала к себе шкатулку, — Зачем ты её принесла? — Да, точно… — растерянная девочка взяла себя в руки и сглотнула неуверенность, — Я хотела вернуть… — Тебе не понравилось? — Тут же воскликнула Кассандра. — Не любишь цветы? — вторила Бэла. — Нет, я хочу сказать… — Это ты виновата! — Даниэла ткнула пальцем в старшую сестру. — Ты сказала, что цветы хороший подарок! — Не я, а садовница! — защищалась Бэла, — Она сказала мне, что розы хорошая идея. Дальше сёстры ссорились, пока девочка молча наблюдала за ними. Младшая и старшая кричали друг на друга, Кассандра убеждала их просто убить садовницу, мухи беспокойно носились вокруг, и казалось, что в комнате даже потеплело на пару градусов. — Девочки, пожалуйста, — прервала их Хеди, — послушайте меня. Я хотела сказать, что мне понравились розы, но в них не было необходимости. — Мы просто хотели подарить тебе что-то приятное, — Кассандра убрала серп обратно за пояс и взяла её за руку, — Мама говорила, что в ту ночь на фабрике что-то случилось. Не хочешь рассказать нам? Сёстры вернулись на место. Хеди поёрзала на диване, не совсем уверенная в том, что они хотят услышать. И что им сказала Альсина. С одной стороны, она так долго держала это в себе, и ей было почти до слёз обидно и злостно, что уже хотелось высказаться. Но с другой, их личные проблемы, да ещё и с Мирандой, должны оставаться на фабрике. Она не хотела выставлять Карла слабаком, учитывая, что ни одна Димитреску не поддерживает с ним нормальных отношений. Скорее всего, она услышала бы насмешки. Но Хеди рассказала. Она говорила мало, выстраивая чёткую линию событий и не вдаваясь в подробности. То, что Гейзенберг пьёт и больше ничего не делает, осталось неизвестным. Как и то, что Миранда его избила. К концу рассказа девочка почувствовала, что на глаза наворачиваются слёзы, горло перехватывает, а щёки стремительно теплеют. Ещё ни разу за прошедшее время она не говорила об этом вслух, поэтому произошедшее не казалось таким страшным. Но когда урывки воспоминаний преобразились в рассказ, Хеди осознала, насколько всё это было ужасно. И казалось, что Бэла, Кассандра и Даниэла прекрасно понимают её. В процессе девочка почувствовала тёплую руку на её ладони и сотни мух, которые своими маленькими вибрирующими тельцами согревали её кожу. — Миранда слишком много на себя берёт, — сказала Бэла. Её ноги были закинуты на край стола, в руке полный бокал вина, а потемневший взгляд был сфокусирован на тарелке фруктов. Она была в своих собственных воспоминаниях. — Я многое бы отдала, чтобы иметь хотя бы один шанс поквитаться с ней, — в отличие от сестры, Кассандра была эмоциональна. Во время монолога Хеди она встала с дивана, не в силах оставаться на месте, и до сих пор ходила кругами. — Вам-то она что сделала, — Хеди утёрла глаза. Слёзы так и не пролились, но теперь её веки чесались от влаги. — Она обижала маму. — Даниэла откинулась на спинку дивана, приобнимая её рукой. На её лице не было и тени улыбки, а глаза лихорадочно блестели. Где-то на минуту настала тишина. Хеди боялась даже шмыгнуть носом. Она ожидала услышать многое, но точно не это. Альсина практически боготворила Миранду, это было заметно по её возвышенным словам и безвозмездной поддержке. Неужели богиня не ценила и это? — Где-то пятьдесят лет назад Миранда хотела забрать нас для опытов, — прервала молчание Бэла, отпивая из бокала. Её мухи закружились вокруг неё, — они с мамой очень долго спорили, Миранда кричала, и мама плакала по ночам. В итоге они договорились, но ей пришлось отдать абсолютно всех слуг вместо нас. — И это не считая тех случаев, когда Миранда открыто отказывалась от мамы, — со злостью добавила младшая Димитреску. Её хватка на плече Хеди усилилась. — Она закатывала истерики по любому поводу, — закивала головой Бэла. — Я вообще не понимаю, почему мама всё ещё потакает ей! — Кассандра с силой сжала спинку дивана, и послышался треск кожи и пружин. Её гнев отразился в беспокойстве насекомых. — Кэсс, — Бэла обернулась на неё и бросила короткий серьёзный взгляд, — Это не наше дело. — Да, но когда мать оскорбляют обычные люди, это наше дело, — прошипела средняя сестра. Она небрежно плюхнулась на диван и сложила руки на груди как обиженный ребёнок. И Хеди её понимала. Понимала их всех. Невыносимо просто смотреть, как кто-то обижает семью. Невыносима неспособность что-либо сделать, даже сказать. Она была уверена, что все три сестры, хотя и каждая реагировала по-разному, были злы и обижены на Миранду. И если бы не предостережения Альсины, они бы наверняка уже что-то ей сделали. Девочка так же не понимала, как Леди Димитреску до сих пор сохраняла слепую верность богине. Даже после того, как её дочери признались ей, что та не раз причиняла боль всей их семье. — А если бы вам представился такой шанс? Убить её? — тихо спросила Хеди, наконец наливая себе бокал вина. Ей было интересно, осмелятся ли они пойти против матери. — Такого всё равно никогда не произойдёт, поэтому наш ответ не имеет значения, — ответила за всех Даниэла. Она потянулась на диване и неожиданно бросила свою голову на вытянутые вперёд ноги Хеди. Девочка вздрогнула, но не прикоснулась к ней, — но если бы в мире существовала справедливость, то мы однозначно попытались бы, — она хищно улыбнулась. Девочка осторожно коснулась плеча Даниэлы для равновесия и выпила из бокала. Если собрать всё сказанное сёстрами воедино, то они были настроены против Миранды и с мнением своей матери в этом вопросе не считались. Хорошо. — А ты? — Хеди невольно вздрогнула, когда холодные пальцы младшей Димитреску почти невесомо коснулись её подбородка. Она опустила взгляд на колени и встретила прищуренные золотые глаза Даниэлы. Они горели слишком интенсивно и ярко, — что бы ты сделала, будь у тебя возможность? — У меня не хватит сил, — она поджала губы, признавая свою слабость. И даже если бы она могла сравниться с богиней, то всё равно бы не выступила против, опасаясь за тех, кто ей дорог. Миранда проделала восхитительную работу, держа их всех на расстоянии друг от друга и удерживая лидирующую позицию среди тех, кто сильнее опаснее неё за счёт страха и напускного величия. — Ни у кого из нас не хватит, — Кассандра, всё ещё обиженная, закончила этот разговор. Некоторое время они пили и ели в тишине. Бэла и Кассандра оставались на диване напротив, наблюдая за ней, в то время как Даниэла, занимающая её колени, не стеснялась прикасаться к ней, время от времени поглаживая открытые части её тела. Её пальцы даже в перчатках заставляли её кожу покрываться мурашками, а руки немного дрожать. Никто и никогда не прикасался к ней вот так. Так легко, ненавязчиво, но с определённой целью и чувственностью. Хеди не знала, что чувствует. Прикосновения Даниэлы были приятны и отдавались щекоткой где-то в животе, но если бы она сказала, что хотела их, то солгала бы. Едва она закрывала глаза, как рука младшей Димитреску вдруг становилась больше и теплее, а ноздри щекотал не запах крови и вина, а приятный цветочный аромат. Но потом девочка снова моргала и наваждение исчезало. От таких мыслей её щёки невольно потеплели. Она понимала, что получать удовольствие за счёт других нехорошо, что если бы Даниэла узнала, что её руки пробуждают в ней желание к другой женщине, то неприменно бы расстроилась. Разозлилась. — Ты очень красива, — едва слышно шепнула младшая из сестёр. Хеди опустила взгляд на неё. Лицо Даниэлы было расслабленно, полуприкрытые глаза следили за пальцами, которые пробегали по подбородку, шее, ключицам и обратно. Девочка только фыркнула и отвернулась. Она не считала себя красивой, прекрасно видя себя в зеркало, понимая, что не дотягивает до сестёр. Хеди не хотелось слышать, как она пытается привлечь её внимание затуманенными вином словами. Тут Даниэла резко села. Её лицо оказалось опасно близко к лицу Хеди, тёплое дыхание колыхнуло пару непослушных прядей на её щеках. Блестящие глаза пристально смотрели в её наполненные недоумением. Ей некуда было бежать: младшая Димитреску зажала её между своим телом и подлокотником дивана. Она не отрывала от неё взгляда, боясь что-то пропустить, и сосредоточилась на вмиг сбившемся дыхании. Внезапно пришло осознанание того, что ещё никто не был так близко к ней. Никто не прикасался к ней так интимно и нежно. Даниэла стянула перчатку со своей руки и коснулась её щеки в милом, невинном жесте. Её зрачки хищно расширились и, казалось, запульсировали. Её нос шумно втягивал её запах. — Даниэла… — сдавленно произнесла девочка, когда её лицо внезапно дёрнулось к ней. Бокал с вином выпал из рук и разбился. Хеди вцепилась руками в диван, лихорадочно решая, стоит ей вскочить или же мягко оттолкнуть. Внезапный страх сковал её тело. — Не бойся, — прошептала она, как ни в чём не бывало переходя на шею и поглаживая уже её. Хеди почти что задохнулась, изо всех стараясь отодвинуться. Кажется, по её спине скатилась пара капель холодного пота. Она продолжала гладить, вызывая мурашки и дрожь в её теле. Слишком близко, слишком интимно. Она не была готова предоставить им своё тело. — Нет, нет, нет! — она резко перебросила ногу через подлокотник и всё же вскочила на ноги. Краем сознания Хеди поднимала, что со всех ног ломануться к двери было бы глупо и унизительно, поэтому застыла на месте, стараясь не выпускать сестёр из виду. Бэла всё ещё сидела на диване, её руки сжимали обивку так, будто она старалась удержать себя от того, чтобы не броситься вперёд. Две младшие стояли на ногах, совсем близко к ней, но не приближались. И никто из них не двигался. Кажется, даже мухи успокоились и осели. Всё это было подозрительно похоже на извращённую версию охоты. Они намеренно загоняли её в угол. Любое наслаждение от прикосновений и вина ушло. Теперь ей было страшно. Кассандра дёрнулась первой. Мухи вмиг встрепенулись, собираясь под потолком огромной тёмной тучей. Хеди выставила руки вперёд, надеясь оттолкнуть её, но та была сильнее и быстрее. Девочка оказалась между холодной стеной и её разгорячённым телом. Её дыхание сбилось, а пальцы, сжимающие платье средней Димитреску, задрожали. — Тебе не нужно бояться. Мы не причиним вреда, — Кассандра выставила одну руку вперёд, упираясь ладонью в стену около её головы и наклонилась ближе. Хеди закрыла глаза, понимая, что с ней бесполезно бороться. Надеялась лишь на то, что ничего серьёзного не случится. Что она не коснётся её губ. Она могла вытерпеть многое, но не это. Внезапно дверь в комнату Бэлы с шумом открылась, заставив её вздрогнуть и испуганно открыть глаза. Силуэт Альсины на мгновение застыл за порогом, прежде чем она, наклонившись, вошла. Настала напряжённая тишина. И хотя Хеди вздохнула с облегчением, для сестёр и их матери молчание явно было неудобным. Плечи Альсины были напряжены, тлеющий мундштук зажат в руке, голова наклонена так, что шляпа опустила неприветливую тень на её лицо. Она явно была чем-то недовольна. Бэла, Кассандра и Даниэла не двигались, смотря на мать так, будто она отрывала их от очень важного дела. Особенно средняя из сестёр, которая не пожелала отойти. — Вам работы не хватает? — холодно спросила Леди Димитреску. Её тёмный взгляд поочерёдно прошёлся по каждой из дочерей. — Мы закончили ещё утром, — ответила Даниэла, стоящая ближе всех к матери. — Тогда идите на виноградник, слугам нужна помощь. Они сверлили друг друга взглядом около минуты, безмолвно споря между собой. Хеди осторожно положила руку на руку Кассандры и немного оттолкнула её назад. Девушка не сопротивлялась, позволяя Хеди наконец выскользнуть из захвата. — Хеди пойдёт с нами, — твёрдо сказала Бэла, протягивая девочке открытую ладонь, но девочка тянула с решением. Хотя, прежде чем она успела подумать, Альсина решила за неё: — Ей там делать нечего. Идите. Ладонь Бэлы сжалась в жёсткий кулак. Все три сестры были недовольны решением матери, но не могли возразить. Правда, лица у них были слишком угрюмые и злые, а мухи вокруг их тел напоминали бурю. Когда они ушли, девочка тяжело вздохнула, сжимая рукой шею, чувствуя, как сердце учащённо бьётся где-то в горле. Она посмотрела на Альсину, ожидая, что Леди что-то скажет. Та лишь бросила на неё один единственный взгляд и вышла. Хеди последовала за ней. — Ты поможешь мне, — оповестила её женщина, как только они пересекли порог её кабинета. Внутри, рядом с её столом, хозяйничала девушка — та самая Виола — перекладывая бумаги по разным стопкам. Одним кивком головы Альсина приказала ей уйти. Робкая служанка оставила всё на журнальном столике у дивана и тут же вышла. Хеди, уставшая и немного пьяная от вина, не обратила на неё внимание. — Что мне делать? — Спросила девочка, усаживаясь на диван. Запах благовоний и духов Леди успокоил её нервы. Она была готова помочь. Альсина села за стол, взяв в руки ручку и сразу же начав что-то писать. — Рассортируй документы по числам. Больше она ничего не сказала, не отрываясь от своей работы. Хеди, беря бумаги, так и не поняла, зачем она спровадила своих дочерей из замка, если ничего от неё не хотела. Впрочем, девочка была только рада посидеть в тишине и уюте кабинета Леди Димитреску. Где-то полчаса она перебирала документы, раскладывая их в одну толстую стопку на краю стола. Голова снова слегка закружилась от обилия благовоний и монотонного треска ручки Альсины. К концу часа задание было выполнено, и Хеди позволила себе откинуться на мягкую спинку дивана и закрыть глаза. Рядом с ней было комфортно. Хеди нравилось наблюдать за ней: за тем, как она сосредоточенно работает; как иногда хмурятся её брови; как один-два раза она откладывает руку и трёт уставшее запястье. Пока Леди работает, её плечи никогда не напрягаются, спина не горбится, а поза не меняется. Она ничего не замечает вокруг себя, поэтому Хеди пользуется возможностью и свободно смотрит на неё. — Зачем ты отослала их? — спросила девочка. Ей было интересно, что произошло между матерью и дочерьми, пока её не было. Напряжение между ними было заметно даже ей, почти не бывающей здесь гостьей. Альсина отложила ручку и обернулась. Сначала её взгляд остановился на стопке документов, потом же перешёл на Хеди. — Чтобы не веселились понапрасну, — её золотые глаза лукаво прищурились, — разве ты не рада? — Они странно себя ведут. Она посмотрела на Леди Димитреску так, словно та знала причину их внезапных вспышек. И, кажется, это было правдой. Её глаза потеплели, а уголок красных губ приподнялся в понимающей ухмылке. — Не думай о них сейчас, — женщина встала и прошлась по кабинету, доставая из шкафа вино и бокал. Щёки Хеди невольно покраснели, а взгляд опустился в пол. Эта странная ситуация оставила неприятный осадок. Сёстры явно предприняли попытку ухаживать за ней. Накрытый стол в комнате Бэлы, прикосновения и их слова по-другому не объяснить. Но в то же время они здорово напугали её, просто набросившись, когда Хеди решила прекратить это. Стыд на её лице был вызван тем, что Альсина буквально спасла её от них. Когда она вошла, её положение едва ли можно было назвать нормальным. Кассандра прижимала её к стене собственным телом, а две другие выглядели так, словно ждали своей очереди. Хеди не хотела, чтобы Альсина подумала, будто ей это нравилось. Незаметно для девочки, Леди переместилась на диван, в отличие от Даниэлы, заняв другой угол и никак не напрягая её. Хеди подняла голову, оглядев её. Альсина вытянула ноги вперёд, одной рукой покачивая вино в бокале, а другую держа на подлокотнике. — Можно мне? — девочка закусила губу, чувствуя, что теперь и шея была красной от смущения. Альсина кивнула. Её невозмутимый вид говорил о том, что она ждала этих слов. Она даже приподняла руку, чтобы Хеди было удобнее устроиться на её высоких коленях. Девочка медленно придвинулась и со вздохом опустила голову на её ноги, чувствуя приятный прохладный материал платья под своей щекой. Внезапно лёгкие наполнились её приятным цветочным ароматом и по груди разлилось тепло. Она не смогла сдержать короткую счастливую улыбку, чувствуя счастье от близости с ней. Даже такой непринуждённой и формальной. — Комфортно? — рука Леди опустилась на её плечо, большой палец поглаживал её сквозь рубашку. Хеди едва подавила в себе дрожь. — Да, — прошептала она, — да, мне хорошо. Альсина продолжала гладить её. Хеди набралась смелости и обняла её ноги руками, сжимая материал её платья пальцами. Её сердце билось со скоростью света, а щёки всё теплели. — Я рада. Она лежала так несколько минут, не в силах поверить в свою удачу. Ещё никогда прежде Хеди не была так близко к Альсине, никогда не касалась её так свободно и интимно. Всё это было похоже на сон. Один из тех самых снов, что тревожили её ещё несколько месяцев назад. — У меня появился запах, так ведь? — Да, — коротким движением Леди Димитреску провела пальцем по её щеке, вызывая мурашки по коже. — Тебе нравится? — Да. Больше она ничего не спрашивала, закрыв глаза. Она услышала, что хотела, и ответ Альсины искренне порадовал её. Что-то между ними изменилось, невидимая стена начала трескаться и, кажется, Хеди знала, как воспользоваться этим.