Error

Проснулась Хеди разбитой. Несмотря на темноту в спальне, плотно задёрнутые шторы пропускали яркую полоску света на пол, и девочка слышала шорохи бумаги в стороне. Когда осознание того, что Альсина до сих пор рядом, и ночью было тихо, достигло её разума, Хеди расслабилась и перевернулась на другой бок в надежде проспать ещё пару часов, но потом она вспомнила про Карла. Он остался на фабрике один, и то, что ночь в замке прошла без происшествий, могло означать, что с ним что-то случилось. — Альсина, — слабо выдавила девочка, — Альсина, где ты. Бумага зашуршала снова, стул заскрипел по паркету, и послышались шаги. Леди Димитреску появилась в поле зрения. Хеди привстала с мягких подушек, с удивлением оглядывая её. Она выглядела так, будто не ложилась. Неужели Альсина всю ночь оберегала её сон? — Карл не звонил? — Нет, дорогая, я всё ещё жду, — женщина осторожно примостилась на край кровати. Её лицо было усталым от бессонной ночи и обилия работы, но глаза излучали нежность. — Как тебе спалось? — На удивление хорошо, — Хеди попыталась пригладить растрёпанные волосы. — Ночью было тихо? — Да, никто не приходил. — Отрадно слышать. Может ли это означать, что… она больше не придёт? Альсина промолчала. Конечно, никто не мог знать. Хеди всё ещё стояла на слишком тонком и остром лезвии. Но казалось, что ночь, приходящая за этим безумием, что случилось прошлым вечером, пик, когда Миранда могла идти на поводу у собственных эмоций, прошла бесследно. Для неё точно. Ещё только предстояло узнать, что там с Карлом, но Хеди надеялась на благополучный исход. Что он позвонит и позволит ей вернуться домой, скажет, что всё обошлось, и ночью на фабрике было так же тихо, как и в замке. Должно же быть в этой ситуации хоть что-то хорошее. — Для тебя приготовили ванну. Комната прямо напротив моей спальни, там стоит ванна, подходящая твоим размерам. Альсина больше ничего не сказала, вернувшись к столу. Девочка не спеша встала. Вчерашний вечер до сих пор отдавался отголосками слабости и усталости в теле. Если бы она чувствовала боль, то наверняка страдала бы и из-за этого. Её изувеченные вены всё ещё странно пульсировали, голова кружилась, и тело немного дрожало. Была ли эта сыворотка вообще болезненной? Ей повезло отделаться лишь шоком? Заболеет ли она снова, как после первого раза? Может быть, Миранда ввела ей яд, поэтому не пришла? Может, к вечеру она уже будет мертва? Ещё раз посмотрев на Альсину, на её прямую спину, завитки волос, выглядывающие из-под шляпы, и немного напряжённые плечи, Хеди решила её не отвлекать, направляясь сразу к двери. Комната напротив была похожа на очень заброшенные, но чистые гостевые покои. Нетронутая кровать, пустой письменный стол у окна, наверняка такой же пустой шкаф и открытая дверь, видимо, в ванную. Зайдя туда, девочка нашла просторную ванну на золотых ножках, трюмо с уходовыми средствами и новую одежду. Хеди разделась, придирчиво осматривая себя в зеркале на стене. Вены левой руки так и не прошли, сохраняя жуткий чёрный оттенок. В тех местах, где вены и до вмешательства Миранды были едва заметны, так и осталось, но на ладони, где кожа была слишком тонкой, теперь было хорошо видно последствия. Ко всему прочему хаотичный «узор» распространился и на плечо. Сыворотка потеряла силу только у ключицы, обрываясь неровным сероватым цветом. Хеди провела пальцами по коже, как будто это касание могло стереть грязь. Ожидаемо не получилось. Пальцы лишь оттянули кожу, отчего глубоко спрятанные вены проступили наружу. Девочка глубоко вздохнула. Со стороны её реакцию можно было назвать заторможенной или вовсе отсутствующей, но на самом деле она просто не знала, как реагировать. С одной стороны, она так привыкла каждый день видеть оставленные Каду увечья, что уже не цеплялась за них. С другой — Хеди никогда не думала, что это коснётся её и её тела. Она и так была далека от королевы красоты, сейчас же её планка упала ещё ниже. Альсина, конечно, заметила. Ещё вчера вечером, когда она только появилась на пороге её спальни. Скажет ли она об этом? Что вообще чувствовала Леди, когда девочка появилась у неё в замке? Была ли она зла на Миранду? Обижена? Хотя бы расстроена? Сделает ли она что-нибудь? Терзаемая мыслями, Хеди быстро приняла ванну и оделась. Она не знала, сколько прошло времени, но решила вернуться к Альсине и узнать о телефоне. — Карл уже позвонил? — прямо с порога спросила девочка. — Нет, — последовал сухой ответ. Альсина даже не повернулась. Хеди это не понравилось. Она торопливо подошла к столу, вставая прямо за плечом Леди. Та не реагировала, монотонно перебирая документы. Хеди нахмурила брови, не понимая пренебрежения. Почему Альсина так холодна с ней? — Я могу позвонить сама. — Нет, не можешь, — Леди наконец обернулась. Её лицо как обычно ничего не выражало, но зрачки были странно расширенны. — Только я могу пользоваться телефоном. — Тогда сделай это, — Хеди старалась контролировать раздражение, накатывающее на неё волнами. Её тело невольно напряглось. Внезапно женщина встала, мгновенно вгоняя девочку в стыд, но Хеди не планировала так быстро отступать. Она хотела быть дома, убедиться, что с Карлом всё хорошо. Если Альсина обидится, Хеди извинится, но это будет только после звонка. Несколько мгновений ничего не происходило. Леди Димитреску стояла спиной к своему столу, руки были сцеплены в замок перед собой, взгляд выдавал раздражение. Хеди сделала шаг назад, чтобы полностью видеть её. Щёки снова загорелиь от смущения. Альсина явно злилась на неё. — Я не нарушаю договор. Мы будем ждать его звонка, — её голос холодный, немного отстранённый. Девочка на мгновение прикрыла глаза, борясь со злостью из-за её отказа. Хеди понимала, что выказывать Карлу открытую поддержку опасно, что, помимо неё, у Альсины есть о ком заботиться, что вчера она свалилась ей как снег на голову, но ничего не могла с собой поделать. Карл был для неё тем человеком, каким для Леди являлась любая из дочерей. Самым важным, дорогим и любящим. Она не могла сидеть здесь, снедаемая беспокойством, и просто ждать. Видимо, вся её решимость отразилась на лице, поскольку Альсина взяла её за руку и усадила на диван. — Подожди здесь, я позову дочерей. И никуда не выходи. Она ушла, и девочка осталась одна. Она устало закинула голову на спинку и потёрла глаза пальцами. Вчера вечером она думала о том, как будет переживать это утро, сможет ли встать с постели. Уйдёт ли страх. Утро оказалось не таким интригующим. Казалось, чувств не осталось. Только беспокойство, жужжащее где-то на краю сознания. Если не думать о Карле, то всё кажется обычным, но когда разум возвращается к фабрике, тело автоматически напрягается, готовое бежать туда со всех ног. Шум роя послышался раньше, чем открылась дверь. Сёстры стояли на пороге, в их движениях было нетерпение, в глазах странные искры. Альсины за ними не было. — Будете следить за мной? — недовольно спросила Хеди. Ей не нравилось, что никто не хотел её слушать. — Тебе не стоит покидать замок без разрешения, — ответила Бэла. — Сама знаешь об опасности. Хеди проигнорировала её слова, уже думая о том, как избавиться от сопровождения сестёр и уйти самостоятельно. Раз никто не хотел идти навстречу, она взяла бы дело в свои руки. — Кто-нибудь может одолжить мне перчатку? — она попыталась отвлечь их от себя. — Зачем? — недоумевает Даниэла, подходя ближе. Хеди молча вытянула левую руку вперёд. Три роя тут же собрались вокруг дивана, и её рука начала переходить от одной сестры к другой. Они почти ничего не говорили, только поглаживая и нажимая на кожу. Хеди не слишком взволновала их реакция, но она заметила, что ни в словах, ни в прикосновениях не было пренебрежения. Её внешний вид нисколько не отвращал их. — Ты почувствовала что-нибудь? — Кассандра, к которой перешла рука девочки, осторожно надавила на пальцы. Хеди отвела взгляд, с дрожью вспоминая эксперимент. Тот страх, разрывающий её сознание. Кажется, не изменилось ничего, кроме её ментального состояния. Стоило ли это того? — Нет. Ничего не изменилось. Примерно несколько минут, отмерянных часами на стене, никто ничего не говорил. Сёстры обвились вокруг неё плотным кольцом, всё ещё изучая руку. Их мухи возбуждённо парили вокруг, садились на волосы, плечи, но больше всего им нравились шея и не скрытые тканью новой рубашки ключицы. Звон их крыльев странно успокаивал. — Изменилось, — нарушила тишину Даниэла. Она сидела на полу, пока её сёстры занимали диван. — Ты другая, — говоря это, она приподнялась на уровень глаз Хеди и улыбнулась. Её мухи на теле девочки согласно зажужжали. — Такая же, — Хеди закатывает глаза. Если Даниэла говорила об уродстве на руке, то она не хотела продолжать разговор. — Да нет же, — младшая Димитреску схватила её руку и тыкнула прямо в лицо, — Не чувствуешь? — Даниэла, ты забываешь, что почти никто не чувствует своего запаха. Сёстры снова начали спорить о запахах и людях, пока Хеди пробовала учуять то, о чём они говорили. Кожа её руки пахла цветочным гелем для душа и мылом от одежды, не больше. Учитывая чувствительность всех Димитреску к запахам, вряд ли они говорят о химии, которую слышали на других сотни раз. — Я не понимаю, — Хеди сжала руку в кулак и опустила на колени. Бессмысленные разговоры начинали раздражать. — Помнишь, мы говорили, что у тебя нет запаха? Так вот, раньше так и было, ни запаха тела, ни крови, но сейчас что-то изменилось, — Даниэла почти любовно прижалась лицом к её шее, ведя кончиком холодного носа от уха до ключицы, — Запах такой… свежий. Очень приятный. — Хватит, — Бэла оттянула сестру за волосы и пихнула на пол для того, чтобы встать с дивана и подать девочке руку. — Это разговор для другого раза. Пойдём. Ещё никогда в жизни Хеди не была так благодарна Бэле и её чувству ответственности. Она вела её куда-то вниз, пока младшие сёстры гудели у них за спиной. Многочисленные мухи всё ещё облепляли её кожу, шум голосов заставил голову кружится, но она была рада, что разговор прервался. Хеди сейчас было так плевать, чем она там пахнет. Странно, что в итоге они оказались в оружейной, но девочка не возражала. Отсюда даже легче сбежать, найдя тоннель, который используют служанки для выхода на внешнюю территорию замка. — У нас есть для тебя подарок, — Бэла на несколько минут отошла от неё, беря в руки что-то чёрное, — Мы понимаем, что сейчас не время, и после такого ты не будешь отмечать день рождения, но он завтра, и мы хотим поздравить тебя первыми. Она протянула Хеди черную деревянную коробку. Она не утруждала себя догадками, сразу открыв крышку и увидев набор метательных ножей. Девять штук, ведь десятый Бэла отдала ей почти год назад. — Спасибо, — этот приятный жест действительно вызвал короткую улыбку на её лице. — И вот, — Кассандра, которая нагнала их только сейчас, просунулась между сёстрами и протянула ей кожаную перчатку, — Кажется, я знаю, что подарить на твой следующий день рождения. — Пятнадцать левых перчаток? — с сарказмом спросила Хеди. — Да! — абсолютно серьёзно ответила средняя Димитреску. Она выглядела слишком довольной собой. Девочка была уверена, что сёстры будут отвлекать её разговорами и оружием, и оказалась права. Они обступили её со всех сторон, перекликаясь и перебивая друг друга. Мухи всё ещё раздражали кожу и путались в волосах. Возможности тихо сбежать не было. Что ж. Она приняла пассивное участие в разговоре, проявила интерес к их увлечениям новому оружию, даже приняла участие в небольшой тренировке и проверке подарка. Бэла попросила продемонстрировать навыки, которым она её учила, и указала на фрески на стенах оружейной. Хеди попала а плечо и в голову вырезанного из камня мужчины, сама удивившись своему прогрессу. Приступы агрессии, летевшие в мишень в цеху точно были не лишними. Она ждала. Ждала глупой служанки, решившей помешать сёстрам Димитреску, Альсины, зовущей их наверх, проклятого звонка от Карла. Ведь что-нибудь обязательно должно было произойти. Ей так не везло в последние сутки, что Удача ей явно задолжала. И, в конце концов, такой шанс предоставился. Хеди пришлось терпеть сестёр до самого обеда. Они всё ещё были так или иначе прижаты к ней, будь то руки или мухи, но в данный момент Хеди это не особо волновало. Им, видимо, нравился её запах, но разбираться с этим и скидывать с себя их руки она не собиралась. Не сейчас. После того, как служанка объявила об обеде, её потащили наверх. Девочка с трудом отбилась от них, упрашивая Бэлу, Кассандру и Даниэлу дать ей несколько минут наедине с собой. Она сказала им, что хочет закрыть чёрные вены и привести себя в порядок. Как только последняя муха покинула её волосы, Хеди поднялась на этаж Леди, где ей вроде как выделили комнату, и прошла мимо неё, спустившись по другой лестнице вниз, прямо к главному входу. Не самый надёжный побег, учитывая, что она проходила мимо озадаченных служанок, но девочка всё равно оказалась на улице раньше, чем её схватили за руку и потянули назад. Так же тихо и быстро она покинула внушительную территорию замка. И чем дальше были ворота, тем сильнее Хеди начинала беспокоиться. Почти полдень, а Карл до сих пор не позвонил. Почему? Всё ли с ним в порядке? Пока девочка шла на фабрику, её сознание пыталось придумать несколько правдоподобных теорий тому, почему Миранда должна была успокоиться и никого не тронуть. Во-первых, Карл всё ещё был лордом — одной из первых и важнейших фигур в деревне. Именно он, наравне с другими, поддерживал здесь жизнь, пока богиня занималась экспериментами и плевала на людей и их проблемы. Во-вторых, она была зла именно на неё, Гейзенберг не имел к этому никакого отношения. Если на то пошло, то она и только она должна подвергаться её гневу, именно её Миранда должна избить, порезать или убить. Карл не был виноват в том, что с ней в итоге ничего не получилось. Эти два аргумента были весомым доказательством тому, что причинять ему вред просто неразумно. Осталось только подтвердить хотя бы одну из них. Когда девочка достигла ворот фабрики, они были широко открыты. Это смущало, но ничего странного на территории она не заметила. Все окна и двери закрыты, никаких признаков бойни. Тогда почему же беспокойство не унималось? Переступив порог, Хеди сразу же закрыла нос рукой. Тошнотворный запах гари и тухлого мяса ударил не только в нос, но и в глаза. Едва заметный чёрный дым вился у потолка, скапливаясь в углах и ища выход в закрытых окнах. Её сердце мгновенно упало куда-то вниз. Такое комбо из мерзкого запаха и дыма могло быть только из лабораторий или цеха, где стояли солдаты. Хеди побежала быстрее, чем могла запомнить. Следующее, что она осознала — совершенно пустой цех для хранения. Точнее, он был наполнен сломанными, изорванными изнутри солдатами. Куски плоти, согнутый металл и провода валялись буквально повсюду. Запах был ещё хуже. Находясь рядом с его эпицентром, Хеди едва сдержала желчь, которая подобралась к самому горлу уже в коридоре. Но дыма не было. Что-то внутри трупов дымилось, но этого было недостаточно, чтобы выйти на жилой этаж. Следующее место, куда она побежала, была лаборатория. В том коридоре было больше дыма, больше запаха гари и только одна открытая дверь. Девочка остановилась на пороге, не в силах пройти дальше. Дым нестерпимо жёг глаза, нос и горло, но одного взгляда на бардак внутри было достаточно, чтобы понять ситуацию. Всё разбросано, столы перевёрнуты и многочисленные жидкости смешаны на полу. Именно они, попав на провода ещё недоделанного робота, создали впечатление пожара. Хеди вышла обратно в коридор, прижимаясь спиной к стене и с силой сжимая собственное горло. Оно горело так, будто стенки покрывал слой раскалённого металла. Слёзы лились нескончаемым потоком. Девочка медленно осела на пол, только сейчас понимая, что произошло той ночью. Миранда действительно была здесь, проходила по этому самому коридору. Армия солдат разрушена и не подлежит восстановлению, банки Каду лежат разбитые на полу, вся работа, тянувшаяся так много лет, все шансы на освобождение теперь превратились в пепел. Но где же Карл? Почему его нигде нет? Запретив себе думать о плохом, Хеди помчалась наверх. Она открывала одну дверь за другой в надежде увидеть его, но безрезультатно. Ни его спальня, ни кабинет, ни кухня не оказались полезными. Поиски продолжались больше часа, фабрика была огромной, и если Карлу всё-таки причинили вред, он мог прятаться где угодно. Девочка осмотрела все уголки, все давно неиспользуемые комнаты, склады мусора и хлама. С каждой неудачей паника подбиралась всё ближе. Хеди начинала учащённо дышать, глотать сопли и слёзы, что уже лились по шее и ощущать липкий холодный пот под одеждой. Она не могла его найти. Не могла. На всей сраной фабрике не было и следа. Хеди снова прислонилась к стене, чувствуя, как неприятно влажная ткань прилипает к телу. Она потёрла руками лицо, стараясь дышать медленнее. Она не нашла следов крови, а это уже было что-то. На самом деле вообще ничего, и это было странно. Только погром на нижнем этаже, но все остальные помещения в порядке. Если бы не её собственный пережитый кошмар, то, увидев состояние фабрики и отсутствие её хозяина, Хеди бы и не подумала на Миранду. Такое ощущение, что они очень легко отделались. Девочка снова твёрдо встала на ноги и продолжила поиски. Оставалась лишь внешняя территория. До момента, пока она её не пройдёт, не заглянет под каждый куст и лист, по-настоящему волноваться было запрещено. Она начала с главных ворот, щепетильно осматртвая каждый угол. Потом перешла на заднюю часть и остановилась. Карл сидел там, на голой земле возле двери. В руке тлела сигара, голова откинута на стену, глаза закрыты. Хеди подошла ближе. Сердце слишком быстро билось о рёбра. Почему он здесь сидит? Почему в такой позе? — Карл? — её голос был не громче шёпота. Гейзенберг не отреагировал. Хеди подошла на расстояние вытянутой руки и тихо опустилась на колени рядом. Если бы она этого не сделала, ноги рано или поздно подкосились бы сами. Кожа его лица была смесью красного, жёлтого и зелёного. Несколько царапин на щеках, на лбу, на скулах и шее, синяки и ссадины. На плаще капли крови, белая рубашка теперь розовая. И это только внешне. Страшно представить, что он скрывает под одеждой, ранен ли. Её громкий всхлип будто разбудил лорда ото сна. Когда Хеди закрыла рот рукой, чтобы сдержать крики, а слёзы полились с новой силой, он открыл глаза и уставился на неё так, будто видел впервые. — Я действительно надеялся, что ты дождёшься звонка. Но она не слушала. Стоило увидеть состояние Карла, его кровь, и истерика мгновенно захватила сознание. Хеди раскачивалась на коленях, смотря прямо перед собой. — Ну что же ты, — Гейзенберг придвинулся к ней и немедленно обнял за плечи, — Я жив, ничего не случилось. — Случилось… Случилось, — Хеди мелко дрожала на его груди, чувствуя застарелый запах крови, — Она ранила тебя? Ранила? Карл не ответил. Вместо этого он поднял её с колен и затащил под крышу фабрики. Девочка едва могла стоять. Лорд посадил её, едва стоящую на ногах, на стул на кухне и незамедлительно налил немного виски. Он пытался успокоить, говорил, что с ним всё хорошо, но девочка упрямо игнорировала, захлебываясь слезами. Пришлось крепко обнять её, зажав голову между плечом и шеей, и просто ждать. Хеди вцепилась в него как пиявка, давя на свежие синяки, но Карл терпеливо ждал. Ей же понадобилось не меньше часа, чтобы наконец немного прийти в себя. Когда закатное солнце щедро одарило теплотой пыльный пол кухни, Хеди уже не тряслась, слёзы закончились, и дыхание пришло в норму, но она всё ещё крепко держалась за Гейзенберга, будто боясь, что он вот-вот исчезнет. — Всё хорошо, — Карл невесомо поцеловал её в макушку. — Теперь всё хорошо, я обещаю. — Что здесь случилось? — Много чего, но теперь опасности нет. — Расскажи мне! — Хеди подняла голову с плеча, чтобы видеть его глаза. — Ты чуть не погиб… Лорд тяжело вздохнул и отошёл от неё. Он опустился на стул напротив и щедро плеснул себе алкоголя. — Миранда была недовольна результатами. И знала о том, чем мы занимались. Если пропустить подробности, которые тебе знать не следует, я уничтожил армию, — он поднял глаза. Его взгляд был прямым и острым, но его злость была направлена не на неё. — Взамен Миранда больше не станет тебя преследовать. Всё закончилось. — Но, Карл… — Хеди потерялась, глупо разинув рот, — А как же наш план. — Я справлюсь один, — лорд выпил ещё один полный стакан. — Это неважно. — Как это «неважно»? Ты не должен был разрушать солдат, Карл! — Я должен был отдать тебя ей? — Гейзенберг невесело усмехнулся. У них обоих действительно было мало поводов для шуток. — Хоть две, хоть три армии. Всё это неважно. На глаза снова навернулись слёзы. Хеди потянулась за своим стаканом и одним глотком выпила всё до дна. Он отдал армию в обмен на её жизнь. Он позволил издеваться над собой в обмен на её жизнь. Он был весь в крови, возможно, с переломами и серьёзными ранами, лишённый армии, дела всей своей жизни, лишившийся расположения, со связанными руками из-за неё. И улыбался так, будто не понимал, как она вообще может судить его действия. А она ещё и разревелась как пятилетний ребёнок, и Карлу пришлось её успокаивать. — Прости меня, — она не могла не сказать. Не могла не попросить прощения за то, какой проблемой была. Если бы не она, у него, вероятно, всё было бы лучше. Ему не нужно было бы беспокоиться о ком-то. Миранда бы ничего не узнала. — Ты не виновата. Никогда, — Гейзенберг встал из-за стола и опять потянул её в свои объятия. — Мы с тобой знаем, кто виноват. Не дав ей снова замкнуться в себе, Карл положил одну руку ей на спину, другую под колени, и поднял. Он отнёс её в комнату и уложил на кровать. — С тобой всё будет хорошо? — Хеди сжала его запястье, не желая отпускать, как только он отстранился. — Со мной всё хорошо. Заживёт через несколько дней, — лорд сел на край кровати и в успокаивающем жесте провёл ладонью по её спрятанной под одеялом ноге, — Я никому тебя не отдам. Запомни это. Что бы ни случилось, я всегда выберу тебя. — Значит ли это, что ты меня очень любишь? — Хеди слегка улыбнулась, крепче сжимая его горячую ладонь. — Не очень, но люблю, — Карл улыбнулся ей. Искренне, с радостью. — Хорошо, ведь я тоже не очень, но люблю тебя, — она тоже улыбнулась. Как же ей было неприятно и совестно смотреть в его побитое лицо, и как же она была счастлива, что он остался жив. — Отдыхай, ребёнок. Завтра мы со всем разберёмся, — Гейзенберг потрепал её волосы на прощание и вышел. Хеди перевернулась на другой бок. Отвратительный запах всё ещё преследовал её, нос и горло щипало от слёз, но она впервые за день вздохнула с облегчением. Возможно, это был худший день в её жизни, но они оба были живы и горели злостью. Они ещё не всё потеряли.