Error

Едва Хеди исполнилось девять, началась активная работа. Карл не стал тратить драгоценное время зря. Миранда так и не дала точной даты, так что десять полных лет всё ещё можно было считать конечной точкой. Теперь расписание дня и для лорда, и для Хеди изменилось. Вместо математики два урока механики. Суббота для разбора чертежей и теории, среда для практики и изучения материалов. Гейзенберг тоже был в работе. Для ребёнка приходилось чертить новые картинки, более простые и лёгкие в понимании, а поскольку девочка занималась очень увлечённо, то и браться за карандаш приходилось часто. Первое время она ещё дулась и пыталась поддеть лорда тем, что он вовлекает её в неинтересное для неё дело и вообще у ребёнка должно быть свободное время. Потом же втянулась. Конечно для реальной помощи, на которую Гейзенберг и нацелился, ещё как до Эвереста, но уже что-то Хеди схватывала. Ему вообще нравилось, что она была очень умной и понимающей для своих лет. Если другим детям нужно объяснять, что одна шестерёнка не может работать без другой и почему именно так, то его ребёнку требовалось лишь посмотреть на чертежи, несколько минут покрутить железки в руках, и вот, уже всё понятно. Хоть времени было мало, они не спешили. Карл не стал нагружать и себя, и её работой. Раз в неделю девочка по-прежнему занималась с Димитреску, было время на отдых и игры. Вываливать на взрослого человека такой поток сложной информации за раз было бы идиотством, что уж говорить о ребёнке. Постепенно и не спеша, вот главные слова в таком ответственном деле. К концу полугодового обучения мелочь уже разбиралась в ключах, без труда могла отличить их друг от друга, и запомнила несколько видов гаек и как их можно применить. Хеди задавала много вопросов. Карл разжёвывал до состояния пюре. Он старался преподнести информацию как можно понятней, буквально составляя картинки с листов в воздухе. Лорд показывал на примере что и как работает, что и куда сувать, как и зачем прикрутить. На такие вопросы он давал очень точные ответы, но на один так и не нашёл слов. Хеди уже перестала спрашивать, зачем они это делают и почему он втянул её в свою работу, но вот Карл себя донимал постоянно. Конечно в первую очередь ему был нужен помощник. Работать одному в принципе неудобно и тяжело, а нужно ещё и в короткие сроки склепать армию роботов. Практически невозможно. Хеди как раз научится работать с металлом, проводами и другими частями механизма. В худшем случае, если обучение зайдёт в тупик, будет чинить конвейеры или что-нибудь другое. В любом случае такой полезный навык без практики не останется, тем более на старой фабрике. И, конечно же, Гейзенберг хотел, чтобы ребёнок мог себя защитить. Теперь над её головой, раскинув чёрные крылья, стоит постоянная угроза. Хеди буквально поросёнок на убой, осталось кинуть жребий и решить, кто оторвёт от неё первый кусок. Нет, Карл вполне способен за неё постоять, но если она вдруг останется одна, то пропадёт. Естественно, столкнувшись с опасностью лоб в лоб, девочка не соберёт робота-защитника, но зато хотя бы будет знать, что такие есть, они включаются и работают по её указке. Будет знать, что за ней стоят горы бездушно убивающего металла и он сам. Слова, которые лорд когда-то говорил себе, бесследно стёрлись из памяти. О какой выгоде для себя может идти речь, когда над его ребёнком виснут руки пернатой сучки? Плевать, останется она у него или нет, в любом случае его совесть будет чиста. Карл не позволит так просто разобрать девочку по частям и впихнуть в остатки Каду. Она не повторит судьбу ни одного из лордов… — У меня получается? — Промямлила девочка, усердно крутя в руках ключ, которым пыталась закрутить гайку на винт. От прилагаемой силы на её лбу выступили маленькие капельки пота, а кончик языка был зажат между зубов. Карл сидел напротив, подставив под щёки кулаки, и скептически наблюдал за происходящим. Сегодня он решил провести небольшой интерактив, просверлил в толстых кусках металла отверстия под винты и велел ребёнку закрутить на них гайки. Если справится с заданием, получит коробку конфет. Но, смотря на то, как Хеди вертит ключом, который бессмысленно елозит по гайке, он подумал, что поторопился. Ей не хватает сил, чтобы надёжно закрутить гайку, но она так старается, что не подбодрить было бы преступлением. — Отлично, поднажми ещё чуть-чуть. — Гейзенберг улыбается и продолжает наблюдать. В его голове проносилась мысль о том, чтобы помочь. Просто надавить самому и выдать за работу Хеди, но потом лорд её отбросил. Не будет же он помогать каждый раз. Она должна научиться всему сама, а то, что сейчас не может закрутить гайку не проблема. В девять лет другие дети откровенно хуи пинают, в то время как его девочка так усердно учится. Это уже слишком хороший результат. — Почти! — Утомлённо, но азартно воскликнула Хеди, налегая на гаечный ключ всем телом. Её рука задрожала и Карл был уверен, что если бы она чувствовала боль, то наверняка бы закричала. Наконец гайка была закручена. Она отложила ключ в сторону и потёрла красные ладони. Гейзенберг поднялся, одним движением разводя локти назад и снимая напряжение, а потом взял железку в руки. Даже смотреть там было нечего. Если пару раз перевернуть вверх ногами, то гайки съедут со своих мест. Карл задумчиво потёр переносицу и вздохнул. — Я знаю, что плохо, но больше не могу тянуть, мышцы сводит. — Хеди подбежала к нему и зацепилась за плащ, смотря туда же, куда и лорд. Видимо, она восприняла его вздох на свой счёт. — Нет, ребёнок, не плохо, — Карл отложил работу обратно на стол и присел перед Хеди на корточки, — Для твоих лет отлично. Просто тебе пока не хватает сил. — Он натянул ободрительную улыбку. — Если ты считаешь, что я не дотянула, то можешь не давать мне конфеты. — Девочка положила руку на его плечо и посмотрела прямо в глаза. Она единственная могла поймать его взгляд сквозь чёрные линзы. — Нет, Хеди, ты заслужила. Я хотел сказать другое. Если ты чувствуешь, что не хватает сил, то не выжимай из себя то, чего нет, — Гейзенберг проводит ладонью по предплечью ребёнка, — Ты не почувствуешь, если твои мышцы порвутся, а это плохо, поверь мне. Ты же не хочешь лежать на кровати в бинтах? — Нет. — Хеди скукоживается от его слов, наверное, представляя себе пару тихих недель на кровати в полном одиночестве. — Ребёнок, это не угроза. Просто тебе нужно тщательно следить за собой и научиться чувствовать свои пределы, хорошо? — Карл выпрямляется в полный рост и хрустит шеей. Девочка поднимает голову вверх и теперь в её глазах заметно осознание. — А, я должна следить за собой в плане силы? — Она невесомо хватает его за рукав и тянет до кухни. — И не только это, — на секунду он прервался, подобирая слова, — Я говорю о том, что обычному человеку не нужно следить за своим телом, за него это делает болевой порог, который у тебя отсутствует. Когда человек прыгает с большой высоты, то, если не ломается пополам, получает ушибы, о чём ему говорит боль в мышцах, — Гейзенберг перевёл выразительный взгляд на затылок девочки, — Тебе же будет плевать пока твоя кость не превратится в труху, понимаешь? Хеди промычала что-то согласное с его словами и лорд раздражённо закатил глаза. Он тут распинается, пытается донести более понятно, даже без мата, а она не слушает. Как только порог кухни был пройден, девочка опустила его руку, взялась за стул, и придвинула его к шкафу. Несколько минут, пока она копалась на верхних полках, Карл уделил мыслям. Возможно зря он сейчас с ней разговаривает. Ей же всего девять, естественно прежде чем научить её контролю над телом, придётся обработать сотни ссадин, намазать мазью сотни синяков и сотни раз отругать за непослушание. Гейзенберг давно понял, что Хеди плохо понимает на словах. — А ну стой, — лорд успел поймать девочку за плечо прежде, чем она умчалась в комнату со скоростью света, — Ещё не всё, — он подтолкнул её к тому же шкафу со сладостями, но указал рукой ниже её любимых полок, — Открой и выбери одну бутылку. Хеди сощурилась и положила коробку конфет на столешницу. Её всё ещё красные руки схватились за дверцы и потянули на себя. Немного скрипа и её взору предстали четыре старые бутылки вина. Презенты Димитреску. Глядя на них и будто ощущая вкус вина на языке, Карл поморщился. Их потрёпанный вид заставил вспомнить, как он и Альсина пытались подружиться. С лёгкой подачи Миранды, конечно. Даже страшно вспоминать, как когда-то задница сестрицы почти ломала под собой стул прямо на этой кухне, а её хозяйка, оглядываясь, кривила рожу в недовольстве. Наверное именно в те годы они поняли, что никогда не станут друг другу друзьями. Даже приятелями. — Зачем? — Спросила Хеди, перебирая пальцами почти отвалившиеся этикетки. — Для твоей тётки Альсины, — Гейзенберг пару раз взмахнул своей рукой перед глазами, пытаясь подобрать не матные слова, — Короче, просто выбери ей бутылку. — О, ты хочешь сделать ей подарок? — Девочка лукаво приподняла уголок губ и отдала Карлу в руки бутылку. Он покрутил её. Золотые узоры на мутном стекле уже давно перестали блестеть и привлекать внимание, этикетка истлела и пожелтела, а пробка почернела. Для Альсины в самый раз, — Я думала, вы плохо ладите. — Да нет, Хеди, ты не представляешь, какие мы хорошие друзья, — саркастично подчеркнул лорд, отставляя бутылку в сторону, — Это ей на стол. — Так мы отметим? — Лицо ребёнка посветлело, ушли нахмуренные брови и серьёзный вид, а губы растянулись в счастливую улыбку. — Да, отметим. Только не завышай ожидания, мы посидим тихо, без энтузиазма. — Карл выдавил из себя эти слова через силу. Девочка согласно кивнула и наконец убежала, а Гейзенберг переставил вино к другому алкоголю, припасённому на праздник. Мысль о дне рождения Хеди вызывала в нём дрожь не потому, что придётся отдать ребёнку целый день, потратиться на подарок и накрыть стол, а из-за гостей, которых она позвала. Вся семейка Димитреску и Беневьенто с мерзкой куклой. Донну он смог отбить, она не посетит мероприятие, но в каждую кровопийцу из замка девочка вцепилась как оголодавший волк в кусок мяса. После месяца ругани пришлось позвать всех тех, кого он так не хотел видеть. Хорошо, что она про Моро ещё не вспомнила. Конечно сестрица заверила, что её дочери ничего не испортят, во что лорду верилось с трудом. Чтобы её вонючие мухи ничего не разнесли, никуда свои носы не засунули и ничего не сломали? Гейзенберг относился к этому слишком скептически, но ради Хеди придётся ненадолго закрыть рот своим принципам и ненависти к родственникам. Только ради неё. Вообще всю эту хрень с вечеринкой он готовил специально для ребёнка. И очень жалел, что не делал этого раньше. Раньше Карл не знал, когда её день рождения, потом, когда стало известно, поздравлял словами. Как только Альсина подарила первый подарок, пришлось вертеть мозгами, чтобы не отставать от сестрёнки. Сейчас же, когда время подошло к ним впритык, Гейзенберг впервые в жизни чувствовал, что сделал недостаточно. Почти десять лет назад казалось, что он делает для ребёнка всё и даже больше, выходит далеко за свой лимит, а спустя время стало понятно, что этого было не просто недостаточно. Это было ничто. Не провёл с ней достаточно времени, так и не научил рисовать, первым словом было не его имя, первые шаги не увидел. Вообще ничего не сделал. Естественно раньше это не беспокоило, но когда привязанность к ребёнку стала очевидной для всех, Карл буквально выл от количества ошибок, которые умудрился допустить, но ничего сделать уже не мог. Точнее, мог, чем и занимался. Как ни крути, все действия и слова Гейзенберга остались в прошлом, как бы он не жалел, ничего изменить нельзя, но на будущее повлиять ещё можно. Лорд сделает что угодно, лишь бы эти два месяца, оставшиеся до конца марта, стали для Хеди лучшими в её жизни. Может уже поздно становиться для неё больше, чем простым воспитателем, но он хотя бы оставит свой след в душе девочки. Карл наконец отлепился от столешницы и поджал губы. Моменты, когда он неоправданно повышал на неё голос, пугал, пренебрегал ей, отдавались горечью. Будто это были не обычные воспоминания из жизни, а особые чёрные картинки. Прикасаться к ним мерзко, словно они были покрыты слизью, смотреть на них неприятно, да и пахло от них чем-то сгнившим. И после того, как разгорячённый мозг услужливо напоминал, что эти картинки он создал сам, и к себе отношение менялось. Лорд тряхнул головой, в надежде больше не думать и вернуться в реальность. Что бы он себе не воспроизводил, какие бы выводы не делал, реальный мир всё ещё ждал его. Он покинул кухню и вернулся в кабинет. На данный момент лорд занимался не чертежами, а подарком для Хеди. Он рисовал подвеску. Примерный набросок того, что он хотел заказать у Герцога, лежал на столе, рядом с горой другой хрени. Карл взял листок в руки. На маленькой площади уместились сразу три картинки. Первая самая простая, на которую Гейзенберг потратил не больше получаса. Самая обычная полукруглая подвеска в виде герба его дома. Вторая нравилась больше — детально проработанная голова коня, а чуть ниже расположилась подкова. Эти две детали соединяет тонкая цепочка и получается так, что подкова висит чуть ниже ключиц. Не стандартный и привычный всем герб, обычные люди не увидят смысла в такой инсталляции, но родственнички поймут. Третья нравилась меньше всего, обычный шарик из серебра и в прозрачном окошке герб Гейзенбергов. Эта казалась ему самой недоработанной и скучной. Смотря на листок с набросками, лорд пытался учитывать не своё мнение, а Хеди. Вкус у неё ещё не сформировался, скорее она указала бы на то, что было бы практичным и не мешало, но хотелось сделать сюрприз. Карл сделал ещё пару штрихов на каждый из эскизов и снова отложил в сторону. До визита Герцога ещё неделя, может, он успеет набросать ещё парочку. Оставшееся до вечера время он провёл в лаборатории. Один труп был уже полностью готов для испытаний. Все слабые, сгнившие места заменены на железо и усилены, в груди реактор, между рёбер хорошо прижился Каду. Работали они гармонично, паразит присосался к венам и нервам, действуя на мёртвую плоть очень даже положительно, а реактор, присоединённый и к Каду, и к остальным каркасам тела, частично питался от него и заставлял тело подчиняться командам. В принципе, Карл этого и добивался. Конечно до запуска и тестов ещё рано, для начала стоит хотя бы прикрыть провода, но в целом он уже готов. Гейзенберг был доволен своей работой… — Карл, к тебе гости. — Лорда разбудил голос Хеди, непонятно как просочившейся в его спальню. Он вроде запирал дверь. Гейзенберг тяжело поднялся с постели, в глаза больно ударил солнечный свет. Карл потёр лицо ладонью и огляделся. Ребёнок стоял рядом с кроватью, губы почему-то растянуты в широкую улыбку, а глаза возбуждённо сияют. А, кажется, он понял, что это за гости. — Герцог? — Чисто для галочки спросил он, вставая на ватные ноги. Зря вчера столько выпил, но зато, под туманом и с дрожащими пальцами, наконец закончил эскиз подарка и был готов отдать на изготовление. Девочка согласно промычала. Ясно, ей что-то нужно. Что ей ещё утром в день приезда Герцога в его комнате делать, как не выпрашивать покупки. — Ну говори, — он сделал пару разминочных кругов по комнате и накинул на плечи рубашку, — Что надо. Хеди назвала уже привычные вещи. Новые пачки вкусностей, тетрадки, книжки, карандаши, ручки. Карл пообещал, что купит и девочка в тот же миг испарилась. Через полчаса, когда лорд смог почувствовать себя достаточно свежо, он направился к торговцу. Путь лежал на нижний этаж, в отдалённую маленькую комнатку. Даже спустя годы Гейзенберг удивлялся, как такой огромный мужик и весь его ассортимент, который, к слову, всегда был богат на разного рода хлам, помещались в таком маленьком пространстве, но никогда не решался спросить. В конце концов, Герцог тоже не был человеком и имел право на свои секреты, Карл же не задаётся вопросом, как посылки оказываются у него под воротами. — Приветствую вас, лорд Гейзенберг, — Герцог встретил его обворожительной улыбкой, растянувшей толстые рыхлые щёки, и почтительным кивком головы, — Ваши заказы выполнены. — Он указал на дверь. Карл проследил за пухлой ладонью и увидел около порога три массивные коробки. — Здравствуй, Герцог, — лорд продвинулся вперёд, ощущая на себе всю тесность этой каморки и тяжесть воздуха. Он не спеша оглядывает деревянный прилавок, но среди откровенного хлама для девочек ничего интересного не находит. Герцог целится в основном на женскую половину властителей деревни, так что Карл почти никогда не уделяет внимание его товарам, — Новый заказ. — В руки торговца попадает немного смятый листок бумаги. Где-то с минуту тишину разбавляет только звук моргающей в коридоре лампочки. Гейзенберг поджимает губы. Торговец внимательно елозит взглядом по листку и чем больше охватывает его взгляд, тем шире становится улыбка, тем ярче горят глаза. — Как чудесно, — наконец говорит он, — Я даже знаю мастера, который сделает из этого рисунка прекрасное украшение. После этих слов Карл заметно расслабляется. Торговец был хорошо осведомлён о здешних законах, а то, что лорд заказал как раз нарушало один из них. — Цена вопроса? — Теперь он снова осматривает прилавок, но уже более оживлённо. Герцог не изменяет себе, будь то контрабанда или нарушение правил. — К сожалению, лорд Гейзенберг, цену этого заказа устанавливаю не я, — торговец складывает листок и убирает в карман непонятно как державшегося на нём пиджака, — Точно будет известно только после встречи с мастером. — Идёт. — После Карл сделал ещё пару заказов лично для себя и Хеди. Герцог обещал доставить через неделю до двери, а украшение как раз ко дню рождения. На этом они разошлись. Остаток дня Гейзенберг снова провёл в лаборатории, а ночью раздумывал над тем, где организовать праздник. Тащить весь кровососущий сброд к себе домой он не хотел, но альтернативы пока не видел. Конечно можно провести вечеринку в виде пикника, Хеди вряд ли бывала у водопада, но, опять же, на фабрике он имеет полный контроль над ситуацией, является главным, а на природе такой привилегии не будет. В любом случае, нужно сначала спросить мнение ребёнка. Что бы он там не хотел, решать Хеди… Эти два месяца пролетели незаметно. В частности, для Гейзенберга тоже. Раньше, проводя время с ребёнком, он считал минуты, желая поскорее смыться, сейчас же всё изменилось. За это время лорд научил её играть в карты, делая вид, что не замечает, как Хеди прячет козыри в рукавах и поддаваясь. Они выходили на улицу, не так часто, как девочке хотелось бы, но всё же проводили время и вне стен фабрики. Лорд даже открыл ребёнку самое сердце дома — свой кабинет. Правда, только один раз и не больше, чем на полчаса, но и этому она была рада. В общем, Карл, как какой-то идиот-отец, навёрстывал упущенное. Со стороны это могло походить на прощание, но лорд действительно наслаждался проведёнными с Хеди часами. Утром 31 марта Гейзенберга снова разбудили. Ребёнок был возбуждён от счастья и скакал по комнате, не давая ему доспать драгоценные пять минут. Карлу пришлось встать. Как и ожидалось, Хеди выбрала природу и полдень. Время такое себе, сам лорд предпочёл бы вечер, чтобы увидеть закат, хорошо просматриваемый с высоты водопада, но перечить ребёнку в его день не стал. Сборы заняли всего час, Хеди почти справилась сама, а лорду оставалось лишь донести гору пакетов и бутылок до водопада. Сам же ребёнок весело бежал впереди, предпочитая помощи откровенно ужасное пение на весь лес. Они пришли к горе, с которой сбрасывалась тонна воды. Дом Беневьенто находился прямо напротив, но отсюда, за счёт густых деревьев вдоль скалистого обрыва и кустов, виден не был. Карл был намерен следить за тем, чтобы Хеди не вышла за пределы этой полянки, не желая видеть здесь Донну и Энджи. В особенности Энджи. Гейзенберг не без труда расстелил огромный, как раз подходящий для жопы Димитреску плед на траве. Потом вытащил из пакетов бутылки алкоголя, сока и еду. Девочка сама составила меню, которое, опять же, целиком повесила на него. До сегодняшнего утра лорд и не думал, что умеет готовить панкейки и блины с начинкой, хотя, если посмотреть на его старания — панкейки вздулись и были похожи на овалы, а блины немного подгорели — можно сказать, что так и не научился. Остальным дополнением и весом на плечах были всевозможные фрукты и ягоды. — Почему никого нет? — С отдышкой спросила девочка, вращая головой. — Ты знаешь, что леди обычно опаздывают? — Гейзенберг наконец поднялся с колен и с довольной ухмылкой окинул взглядом свою работу. Еда в центре, а бутылки стоят хороводом. Ну прям среднестатистический пикник, — Это типо хороший тон в высшем обществе. — Серьёзно? Похоже на хрень. — Хеди нахмурилась и упала на край пледа, хватая свежую клубнику и отправляя в рот. — Я тоже так считаю. Как только они придут, можешь предъявить, разрешаю. Следующие полчаса было только молчание. Карл отдыхал в тишине, позволив себе закрыть глаза и уютно развалиться на сваленном стволе дерева, а девочка без остановки что-то уминала. В кронах высоких деревьев гулял ветер, особенно старые, сухие ветви скрипели, но все звуки природы заглушал водопад. Огромный, опасный и настолько шумный, что у Карла начала болеть голова. Если первые десять минут падающая с огромной высоты вода была вроде как умиротворяющей и настраивала на спокойные мысли, то сейчас лорд хватался за голову. Потирая виски кончиками пальцев и кривя губы в недовольстве, Гейзенберга волновал лишь один вопрос, как здесь выживает Беневьенто. В это время Хеди без зазрения совести набивала рот ягодами и осматривалась вокруг. Если раньше она была уверена, что Димитреску действительно задерживаются, то сейчас почему-то думала, что Карл не сказал им, где будет проходить празднование. Вспоминая то, как он орал, когда девочка объявила список гостей, такое вполне возможно. Она изо всех сил старалась не расстраиваться и не терять лёгкой улыбки, но постепенно проигрывала. Время шло, но ни жужжания роя, ни шагов Леди не было слышно. Неужели Карл правда не сказал? — Блять! — Гейзенберг резко подорвался с земли и снял с себя шляпу, отмахиваясь её помятыми полями от… мух? Хеди вскочила, теперь ясно видя перед лицом Карла несколько цветных мух, которые норовили сесть на лицо и запутаться в волосах. Значит, семья Димитреску уже близко. — Твою мать! — Прокричал лорд, остервенело махая шляпой перед своим лицом. Он знал, что так и будет, знал. Надо было нести с собой газовый баллончик и зажигалку в качестве подарка для сучек Димитреску. Не прошло и минуты, как поляну наполнило несчётное количество насекомых. Они шумели, создавали неконтролируемые потоки воздуха и пытались облепить Хеди и Карла. — Девочки, довольно. — Голос Альсины на поляне услышали намного раньше, чем она появилась. Сёстры перестали кружиться, мухи собрались в три единых роя и превратились в человеческие тела. Девушки выглядели празднично, каждая подобрала особенный наряд и причёску. Бэла была в белом платье, туфлях на небольшом каблуке и небрежным пучком на голове. Кассандра и Даниэла выбрали одинаковые костюмы разных цветов, у средней тёмно-серый, похожий на грозовое небо, а у младшей розовый очень нежного, не напрягающего глаза оттенка. Причёски тоже были идентичны, разве что Кэсс забрала несколько передних локонов назад, а её сестра оставила волосы распущенными. Смотря на них, Хеди не пожалела, что потратила немного времени утром на выбор подходящего наряда. На ней было лёгкое платье насыщенного голубого цвета, лиф украшен стразами, юбка прямая и свободная, на ногах ботиночки в тон платью. Глядя на неё создавалось впечатление, что девочка готова к настоящему балу. — Привет, именинница, — Бэла оказалась рядом с ребёнком первой, хватая маленькую руку и заставляя сделать пару оборотов вокруг себя, — Какая ты красивая. — У мамы отменный вкус. — Подхватила Даниэла, с энтузиазмом подхватывая действия старшей сестры. Её глаза восхищённо горели от обилия страз на платье. Карл наблюдал за тем, как сёстры лапают ребёнка и бессильно сжимал кулаки. Очередной маленький договор не позволял портить праздник ребёнку своими предрассудками и ненавистью друг к другу. — А где Альсина. Она придёт? — Хеди не обращала внимания ни на что вокруг, целиком отдавшись радости встречи. Она не видела сестёр с осени. — Мама идёт, — Даниэла на секунду подняла голову к небу, будто прислушиваясь, — Скоро придёт. — Сейчас. — Бэла распалась на рой и исчезла между деревьев. Не прошло и пяти минут, как она вернулась обратно с улыбкой. За ней по пятам следовала Альсина. Леди была явно недовольна. Лицо нахмуренное, глаза прищурены и опущены под ноги, кулаки плотно сжаты, а на подоле кремового платья репейник и маленькие листочки. Хеди повернула голову на Карла и подняла брови в немом вопросе. Вид Димитреску говорил о том, что она заблудилась, а это значит, что лорд не предупредил её. Гейзенберг лишь отмахнулся от неё. — Здравствуй, сестрица, — он приподнял уголок губ, немного склонив голову на бок, — Прошу. — Рука указала на плед. — Хеди! — Леди не обратила внимания на брата, присев на корточки и расставив руки в стороны для объятий. Девочка тут же приняла их, крепко зацепившись за тонкую талию Альсины и с силой сжав её, — Привет, Карл. — Её золотой удовлетворённый взгляд остановился на злом лорде. Она даже подмигнула ему. Поскольку девочка не желала отпускать свою тётю, та подхватила её на руки и закружила по поляне, слушая восхитительный детский смех. — У моей маленькой принцессы сегодня день рождения, не так ли? — Альсина наклонилась к лицу девочки и, не переставая кружить, соединила кончики их носов. — Ты не представляешь, как я рада, — Хеди казалось, что её щёки скоро порвутся от улыбки. Она наклонилась к лицу Леди как можно ближе, — Ты потерялась, да? Карл тебя не предупредил? — Всё в порядке, Хеди, просто я надела высокие каблуки и на то, чтобы забраться на гору ушло чуть больше времени. Леди Димитреску наконец поставила ребёнка на землю и пикник начался. Лорды и дочери Альсины сели по краям пледа, а Хеди, в силу своего небольшого размера, в самом центре, с лёгкостью дотягиваясь до еды. Она не замечала взглядов, которые взрослые бросали друг на друга и озорные переглядки сестёр. Было весело лишь ей одной. Карл молчал, глотая злость от каждого действия сестёр и самой Альсины, та тоже молчала, очень поэтично возвышаясь над остальными и смотря в даль, а девочки перешёптывались между собой, без конца теребя за своими спинами подарок для Хеди. Несколько раз ребёнок пытался завести разговор, который мог продлиться от силы десять минут, ведь один из лордов просто не мог вынести монолога другого. Даниэла пыталась утащить Хеди гулять по окрестностям, но Карл не позволил, между взрослыми опять начиналась ссора, но они гасили свой пожар так же быстро, как и поджигали, отчего часто на поляне становилось неуютно тихо. — Как на похоронах. — Выдохнула Бэла, забирая с тарелки последнюю клубнику. — Нет, на похоронах плачут. — Младшая Димитреску повторила за сестрой, хватая черешню. — Зачем плакать? — Кассандра подключилась к разговору, наконец оторвав взгляд от матери. — Не знаю, традиция такая, провожать в последний путь слезами. — Рыжая девушка прожевала мякоть ягоды, языком толкая косточку к зубам. Она улыбнулась ничего не подозревающей старшей сестре и плюнула в неё кость. — Ты охренела?! — Бэла задохнулась от возмущения, притягивая младшую к себе за воротник. На её щеке осталась едва заметная капля красного сока. Альсина успела предотвратить драку, вовремя схватив Даниэлу за талию и прижав к себе. Бэла не достала до неё и навалилась на колени матери. — Успокойтесь! Даниэла, не надо плеваться. — Леди бросила на дочерей строгий взгляд. Девочки притихли и кивнули. — Боже мой, — Карл неопределённо вздохнул, то ли скрывая злость, то ли усталость. Он потянулся за бутылками алкоголя, себе оставляя виски, а Димитреску передавая вино, — Вот, завалите свои рты и успокойтесь. Гейзенберг одним движением сорвал тугую пробку со своей бутылки и, не церемонясь, сделал несколько глотков. Альсина сделала это более изящно. Сначала золотые глаза Леди придирчиво осмотрели предложенное вино. Она не нашла пыльную бутылку с почти оторванной этикеткой знакомой, не желая пачкать перчатки, взяла с пледа салфетку, обернула вокруг горлышка, и откупорила бутылку. Запах был весьма знаком, Альсина даже уловила нотки застаревшей крови, но всё равно не узнала свою марку. Её вино было изысканным, вкус стойким, запах манящим, а это пойло почти ничего общего с знаменитым Sanguis Virginis не имело. Скорее всего Гейзенберг намутил что-то в этой бутылке и закрыл, выдав за новое. Леди Димитреску разлила вино в четыре пластиковых стакана, но дала знак девочкам пока не пить. Она поднесла вино к носу и глубоко вдохнула. Ничего помимо ингредиентов для вина и крови не было. Она немного пригубила. — Да, Карл, прошло столько лет, а ты всё ещё не научился разбираться в алкоголе. — Альсина демонстративно поморщилась, опуская напиток на колени. На самом деле вино не вызвало неприятных эмоций, просто кровь внутри немного свернулась и потеряла былые качества. — Завались, это не я выбирал. — Гейзенберг указал взглядом на Хеди, которая наконец оторвалась от поедания угощений. — Прости, я не знала, что тебе нравится. — Девочка не выглядела расстроенной, но лицо её немного потемнело. Леди неловко улыбнулась и отпила ещё вина, замечая ехидный взгляд братца. Карл только усмехнулся, что и требовалось доказать, огромной сестрице лишь бы посраться с ним, создать херню на ровном месте. После того, как все взрослые выпили, стало чуть веселее. Гейзенберг и Димитреску снова начали препираться, на этот раз уже не останавливаясь, а подвыпившие сёстры утянули Хеди с пледа в сторону. Пока позади раздавались крики, Бэла заводила девочку всё ближе к водопаду. За ней роем неслись сёстры, уже готовые вручить подарок. — Хеди, — старшая Димитреску присела перед ребёнком на корточки, — Сегодня у тебя очень особенный день и мы подготовили для тебя очень особенный подарок. — Семь лет мы собирали твои воспоминания, которые теперь будут храниться здесь. — Даниэла торжественно вынула из-за спины красную коробку с большим золотым бантом, скреплённым печатью Димитреску. — Некоторые моменты из жизни ты уже никогда не вспомнишь, зато, благодаря этому подарку, будешь знать, что они были, — Кассандра наклонилась ближе, замыкая узкий круг из голов над коробкой. Хеди, заинтригованная словами сестёр, надломила печать и сняла бант. Её пальцы медленно приоткрыли крышку, а потом и сняли. На мягкой подушке лежала книга из натуральной белой кожи и прозрачными страницами. Все три Димитреску закусили нижнюю губу в ожидании её реакции. Девочка не остановилась, подобрав книгу и отложив коробку на землю. Бэла, видя, что она медлит, помогла открыть первую страницу, где вместо привычных страниц и текста была фотография. Самая первая фотография. Хеди, всего трёх лет отроду, была запечатлена на руках Леди Димитреску. Хеди улыбнулась, не узнав себя. Младенец терялся под массивной грудью Альсины, между белых одежд, и если смотреть издалека, то два голубых глаза можно было принять за пятна на безупречном платье Леди. На этой фотографии Хеди получилась отвратительно, но Альсина… Она была прекрасна. С уверенным взглядом, гордо поднятой головой и держащая ребёнка как свою награду. Следующими были совместные фото с семьёй Димитреску. Сёстры корчили весёлые рожицы, маленькая Хеди не понимала, что происходит и не смотрела в кадр, а Альсина не изменилась. Красива словно статуя. Ещё несколько фотографий были словно неудачным кадрами. Где-то Хеди спокойно сидела и казалось, что фото сделали исподтишка, где-то она дурачилась, то подняв платье до бёдер, то кривя губы. Были фото учебных часов, где Альсина сидела с раскрытой книгой, а Хеди скучающе смотрела на страницы. Альбом был заполнен лишь на половину, остальные страницы отдавались в её распоряжение. Девочка закрыла его, крепко прижав к сердцу. Сёстры правы, очень многого она уже не помнит. Например, то же первое занятие. — Спасибо, мне очень нравится. — Девочка не врала. Фотографии, даже нелепые и те, на которых она себя не узнавала, уже стали ей очень дороги. Хеди ещё раз благодарно кивнула сёстрам и пошла обратно к пледу. Скандал разгорелся жёсткий, отсутствия стольких человек даже не заметили. Карл опустошил уже добрую половину бутылки, что-то быстро тараторя Альсине. Та, казалось, не обращала внимания, но в определённые моменты хмурилась, надувала щёки и бросала на брата острые взгляды. Ребёнок, желая прервать перепалку, сел рядом с лордом и раскрыл альбом. Гейзенберг не сразу обратил внимание на что-то тёплое под боком, только когда Димитреску опустила взгляд вниз, он наконец нашёлся. Хеди молча протянула ему альбом. Пролистнув пару страниц и увидев ребёнка в очень опасных местах, лорд понял, что это подарок от сестёр Димитреску. Значит, настало время и для него. Карл достал из кармана плаща коробочку и ещё один свёрток. Герцог прислал его как подарок маленькой девочке, не взяв платы и оставив трогательную записку с пожеланиями. Первым делом она распаковала именно его. Под белой тканью лежала заколка из серебра, полная натурального жемчуга. Хеди так заинтересовалась ей, что записка, никем не замеченная, выпала на траву. — От Герцога. — Сказал лорд, рассматривая заколку вместе с ребёнком. — Я помогу, Хеди, иди сюда, — Альсина снова раскрыла руки и девочка тут же оказалась между них, — Вот так, — Она забрала русые волосы с одной стороны и заколола их заколкой. Жемчуг идеально подходил к платью, — Какая ты красавица. Девочка смущённо улыбнулась и оставила на щеке Леди лёгкий поцелуй. — А вот тебе мой подарок, — она потянулась в ближайшие кусты и вытащила огромную коробку, наполненную, вероятно, новой одеждой, — Может быть немного банально, зато очень полезно. — Альсина, мне неловко. — Сказала девочка, открывая коробку. Леди полностью одевала её почти каждый год. Дарила так много новых вещей, новой обуви, что правда становилось неудобно. — Запоминай поговорку, дают — бери, бьют — беги, ребёнок, — ответил за сестру Карл. Он отнёсся к подарку совершенно нормально. Раньше было чувство, что такими презентами Альсина пытается пристыдить его, но сейчас это воспринималось спокойно. Всё равно они тратят на Хеди примерно одинаково, — Тебе пригодится. Хеди улыбнулась, распаковывая новые летние и зимние вещи теперь без страха. Дальше шёл подарок Гейзенберга. Как некстати круг на пледе снова сомкнулся. А он думал, что успеет сделать это незаметно. Девочка получила цепочку из чистого серебра. Мастер с точностью исполнил все пожелания и создал из картинки настоящее сокровище. Небольшая голова коня с ярким синим глазом висела ровно между тонких девечьих ключиц, а подкова с настоящими бриллиантами чуть ниже. Когда Хеди подрастёт, она будет точно над грудью. Она приняла подарок с большой благодарностью и объятиями, но Альсина и её дочери не были в восторге. И он знал, почему. Хеди являлась собственностью Миранды и никто из лордов не имел права вешать на неё свою фамилию. Тем не менее, Димитреску не стала скандалить, понимающе кивнув. На этом час подарков закончился. Пикник продолжался до глубокого вечера. Теперь атмосфера стала немного теплее, говорили в основном сёстры и ребёнок, а взрослые просто не встревали. Ближе к одиннадцати ушли сёстры, Альсина помогла собрать вещи, даже донести до ворот, и тоже покинула Карла и Хеди. Гейзенберг с трудом затащил пакеты и подарки, девочка разобрала всё по местам. — Не расстроена? — Спросил лорд, убирая остатки алкоголя в ящик и раскладывая помытую посуду в ящики. Девочка домывала последние три. — Нет, вы не сделали ничего плохого, если ты об этом. Я уже не маленькая и понимаю, что вы не будете меняться ради меня. Это и не нужно. Может было и не очень весело, зато я была рада, что вы все собрались. Хеди лучезарно улыбнулась и все сомнения Гейзенберга отпали. Пусть его собственные ожидания и не оправдались, зато ребёнок был счастлив. Наверное, впервые за несколько месяцев.