Error

На счастье Гейзенберга, последствия ссоры были не такими страшными. Небо не рухнуло на крышу фабрики, моря не вышли из берегов и вулканы всё так же спали. Окружающий мир даже не заметил этих мелких распрей. Иногда ему даже казалось, что ничего не произошло и это было только его личное наваждение. Хеди никак не изменилась. Всё такая же весёлая, шкодливая, внимательная, любопытная. Она смеялась, бегала по фабрике, доставала его и даже не отказывалась от еды, как это было в первые дни после воспитательной беседы. На первый взгляд всё было нормально, только вот они больше не говорили. Всё же выходка лорда не прошла бесследно. Нет, никто из них не хранил обет молчания, но та тонкая нить, которую Карл так старательно протягивал, оборвалась. Теперь Хеди о многом молчала. Больше не было такого, чтобы они говорили об одном, например, разбирали прошедший урок математики, а потом неожиданно начали обсуждать последние новости или перемывать кости Димитреску. Вот эта самая пауза, тишина, которая оставалась после повседневных слов и которая девочке казалась вполне уютной, и была последствиями. Теперь Хеди обходила стороной темы, которые, как ей казалось, могли его рассердить. Лорд пиздец как ругал себя. Было время, даже ненавидел. Не суметь сдержать свою внутреннюю бешеную собаку, замечательно. Просто великолепно. Теперь можно собирать осколки прежней жизни, которая, оказывается, была сказкой. Испортил всё, что так сложно выстраивалось с самого её рождения. Теперь хер он добьётся от ребёнка хоть слова о Димитреску, Беневьенто или Моро. Можно сказать, он собственноручно перекрыл себе вторые глаза и уши. Если же рассмотреть эту ситуацию со стороны Хеди, то она всегда была отходчивой. Девочка просто не поверила ни единому слову лорда и отпустила этот разговор. Ну не могли быть его утверждения о семье правдой. Он же называет Альсину и Донну сёстрами, а Сальваторе братом. Хоть и в издевательской манере, но всё же. Хеди, насколько была способна, проанализировала тот вечер и вынесла свой вердикт. Ей точно больше не хотелось слышать мнение лорда по некоторым вопросам, не хотелось снова переживать подобие того вечера. Некая дистанция, которую Хеди теперь соблюдала, не казалась плохой. Пусть лучше они будут молчать, чем снова выяснять отношения по поводу того, кто кому родственником не является. У Хеди они определённо есть и точка. Только теперь никто об этом не узнает. Тем не менее, время, которое они разбирались между собой, закончилось. Миранда вновь появилась на пороге фабрики, когда девочке почти стукнуло девять. Пришлось собраться с силами и отдать Хеди ей. Наверное он навсегда запомнит её непонимающий, растерянный и немного напуганный взгляд в тот момент, когда обрамлённая острыми золотыми украшениями рука богини мягко потянула её прочь с фабрики. Он не сказал Хеди ни слова, но надеялся, что его горящие глаза хоть что-то да скажут. Она умная девочка, должна понимать, что была бы возможность, и он спрятал бы её ото всех враждебных «родственников». Несколько дней дома было очень тихо. Дверь в детскую по утрам не скрипела, звонкий смех ребёнка больше не заставлял его вздрагивать и ронять карандаш на пол, Альсина тоже не появлялась. Казалось, деревня замерла в ожидании. Или только его фабрика. Или ничего не замирало, но Карл точно знал, что для него время остановилось. И выбрало оно ужасный момент. Момент вечного ожидания. Гейзенберг ел, пил, курил, отдыхал и работал, пялясь в монитор компьютера. Он всё надеялся, что вот он поднимет голову и увидит около ворот Хеди, но этого не происходило около трёх дней. Хоть Миранда и заверила, что собирается лишь взять анализы для начала работы, у лорда всё равно каждую минуту отсутствия ребёнка внутри всё переворачивалось. Пернатая сука была самой отъехавшей из всех. Даже если хорошо знать её, нельзя сказать точно, что она сделает в следующий момент. Девочка вернулась 26 февраля, Карл хорошо запомнил этот день, по обычаю просиживая стул около монитора и выкуривая крепкую сигару из новой пачки, как на мгновение камера выдала чёрный экран со слабыми проблесками дневного света. Это была Миранда. Гейзенберг вскочил со стула и понёсся вверх по лестнице. Несколько минут, и вот он уже перед дверью, но рука почему-то не тянется скорее открывать. Возможно подсознательно он боялся того, что мог увидеть. Вдруг там от ребёнка ничего не осталось или Миранда принесла второго Моро? Ладонь грубо дёргает дверь, ноги твёрдо несут до ворот. Вот сейчас и узнает. Хеди стояла совсем рядом с воротами. Обилие зимней одежды делало её похожей на шар, что вот-вот свалится с ножек прямо в снег. Девочка почему-то и правда качалась из стороны в сторону будто перед тем, как вернуть, богиня дала ей чем-то по голове. Недолго думая, Гейзенберг поднял ребёнка и понёс в тепло. Его руки крепко прижимали ком одежды к груди, а губы по привычке поджимались, пряча улыбку. Целая и живая. Что ему ещё нужно. Карл занёс её в детскую и начал немедленно распаковывать слои одежды. Только сейчас он заметил, что шапка надета набекрень, почти закрывает глаза, волосы лезут в рот, варежки одиноко висят с рукавов куртки, да и та застёгнута кое-как. Кажется, Миранда очень спешила вернуть её обратно. Лорд раздел Хеди до трусов и майки. Куртка, тёплая кофта, плотные штаны, обувь, обитая мехом, теперь лежали в стороне. Она всё ещё была растерянной, словно не понимала, что уже оказалась дома. — Не молчи, ребёнок, скажи мне, если что-то случилось. — Пробормотал Гейзенберг, беря её за руку и прокручивая вокруг собственной оси. Как и ожидалось, пернатая сука просто не могла не оставить на ней кровавый след. На левом предплечье красовалась ничем не прикрытая, необработанная царапина. Нет, лорд даже не разозлился. Первым делом для него сейчас было привести ребёнка в чувство, так что на гнев не было времени. Он всегда успеет её обматерить и запустить пару ножей в портрет. — Ну? Что произошло? — Гейзенберг быстро смотался в душ и намочил салфетку водой. Вернулся и аккуратно протёр царапину от засохшей крови. Хеди не дёрнулась, лишь поправила спадающую лямку майки на плече. — Ничего не произошло. — Девочка пару раз моргнула и слезла со стула. Карл скептически поднял бровь вверх. И что это? Что с ней? — Хеди! — Грубовато потребовал объяснений лорд, но ребёнок всё ещё стоял на месте. — Карл, ничего не произошло, — девочка наконец отмерла, подошла ближе, и сжала его запястье. Наконец она выросла достаточно, чтобы лорд не сгибал шею, — Я… я мало что поняла. — Ты голодная? — Карл присел на корточки и сжал её холодные ладони. Наверное, ей надо время, чтобы раскрыться, да и ему не помешает подобрать нужные слова. Хватит с неё оров. — Очень. — Ну наконец Хеди показала хоть какие-то эмоции, улыбнувшись. Лорд дождался, пока та переоденется в домашнюю одежду, подхватил её на плечо и понёс на кухню. Ничего съестного не было, но приготовить мясо в духовке или, на худой конец, кашу не составляло труда. Он был рад, что Хеди хотя бы чувствует голод. Это значит, что Миранда всё-таки сдержала обещание и ничего не сделала. Пока что. Хеди захотела помочь в приготовлении обеда. Карл доверил ей чистить картошку и морковь, а сам измельчил мясо и поставил на старенькую плиту кастрюлю с водой. Идея приготовить суп пришла спонтанно. Если готовить мясо, то и помощи ребёнка не понадобится, а так они оба заняты одним делом. Гейзенберг отвлёкся и мельком посмотрел на девочку. Одной рукой она держала маленький ножик, другой придерживала на доске картошку. Хеди не умела делать это на весу, над мусорным ведром, и срезала вместе с кожицей чуть ли не всё содержимое. Рядом с её доской уже лежало две картошки, больше похожие на маленькие квадратики. Карл добро ухмыльнулся, лучше морковь почистит сам. Где-то полчаса они провели на кухне. Жизнь снова стала прежней, словно внутри лорда обломалась плотина, сдерживающая чувство времени и остальные эмоции. Настроение сразу поднялось и даже можно сказать, что Карл испытывал счастье. Совсем чуть-чуть, буквально капельку, но настоящего счастья. Они обедали супом, и Хеди даже поделилась некоторыми подробностями визита к Миранде. Наверное, это было то, что она считала безопасным. Богиня привела её в свой дом, взяла всевозможные анализы, в том числе и кровь, и надолго оставила одну. Девочке однозначно там не понравилось, особняк богини был для неё очень чужд. Голые стены, никаких предметов интерьера, даже вечером настольные торшеры не загорались. Хеди боялась что-либо трогать и куда-то ходить, а потому провела почти сутки у скучного окна. Это всё, что Карл услышал. Ни о царапине, ни о каких-то разговорах она не сказала, но в данный момент лорд и не настаивал. Всё равно узнает. Позже, но узнает. К вечеру каждый занялся своим делом. Хеди ушла в комнату, Гейзенберг в кабинет. Всякий раз переступая порог, он чувствовал, будто опаздывает. Хотелось немедленно взяться за работу, сделать всё и сразу. Карл даже, бывало, надолго зависал у двери, думая, за что же браться в первую очередь. Ему было уже до боли знакомо и противно это чувство. И так известно, куда он опаздывает. Дело в том, что Хеди скоро десять, время почти на исходе, а он всё ещё мнёт яйца над опытами. Давно пора переходить к более серьёзным действиям, начинать конструировать полноценных роботов, а не перебиваться частями. План работы давно составлен, все сподручные инструменты готовы, да даже лаборатория вылизана до блеска, но он всё откладывал. Карл не хотел опять потерпеть неудачу, которая снова откатила бы прогресс назад, и потому доводил опыты до ста одного процента. Зная себя, лорд мог бы провести над никчёмными служанками Димитреску ещё много лет, но с появлением Хеди время заимело свойство кончаться. Меньше всего на этом идиотском свете он хотел подвести её. Этим же вечером было решено начинать активную работу. Для начала предстояло посетить местное кладбище. Карл посчитал очень правильным использовать для машин-убийц именно трупы сразу по двум причинам. Во-первых, как бы хорошо не шёл прогресс на живых, нужного количества, да ещё и с учётом неудач, не наберётся. Жалкой десяткой Миранду даже с ног не свалить. Во-вторых, как показали опыты, для сцепления с жизненно важными органами Каду были необходимы лишь биологические проводники, которыми являлись нервные окончания и сосуды. А мёртвые они или нет для паразита не так важно. Спокойная во всех смыслах и подходящая для разорения могил ночь выдалась лишь в конце недели. Всё это время Гейзенберг уделил подготовке. Нашёл на нижних этажах подходящие плоские листы металла, собрал небольшую стаю не самых тупых ликанов и снарядил Хеди в дорогу. Она всё равно не спала, а уйти с фабрики ничего не сказав, значит, оставить её на разгромление. Как только они вышли за пределы территории, девочка начала ныть, мол, зачем они ночью куда-то идут и вообще она хотела бы посидеть в тепле. Как только знакомые для неё ландшафты закончились, наступило долгожданное молчание. Ребёнок поспешил зацепиться за его руку, чтобы не потеряться где-то сзади и не упасть от того, что не смотрит под ноги. Карл сдержал самодовольную улыбку. Ну вот, выбрались на свежий воздух, а то мелочь всё причитает, что они никуда не ходят. Как только они зашли на кладбище, лорд поднял Хеди на руки. Ликаны вышли намного раньше и сейчас уже активно занимались делом, ища в сугробах более-менее свежие трупы. Гейзенберг дал им нужные указания и опустил рядом листы металла. Девочка же с интересом оглядывалась вокруг. В свете ярких лунных лучей редкие каменные и более простые, деревянные, кресты выглядели очень жутко, но сама атмосфера кладбища, вроде как пристанища самой смерти, её не напугала. Она просто не чувствовала от маленьких покосившихся заборчиков, выбитых имён и дат ничего зловещего. Может, она ещё мала, чтобы оценить это место как полагается, но сейчас испытывала лишь любопытство. — Карл, — Хеди дёрнула его за воротник кожаной куртки, внутри обитой мехом, — Все эти люди мертвы? — М? — Гейзенберг отвлёкся от ликанов, — Да, Хеди, все мертвы. — И зачем они нам? — Она протиснула свои замёрзшие ладони под его куртку. — Мы начинаем масштабную работу, ребёнок. — Гейзенберг отошёл подальше от эпицентра разорения могил и опустил девочку на ноги. Теперь она могла видеть только его, а не пялиться на раскопки тел. — Мы? Неужели я могу чем-то тебе помочь? — Пренебрежительно отозвалась Хеди, припоминая ему сотни случаев, когда дверь в кабинет закрывалась прямо перед её носом, а на предложение уделить ей время, поступал незамедлительный ответ «я работаю». — Ты даже не представляешь, как тяжело работать одному, — Карл присел перед ней на корточки и толкнул красные от холода ладони в варежки. Ребёнок фыркнул, но, под его усмешку, ничего не сказал. О, Хеди уже считала себя слишком взрослой и требовала обрезать постыдную верёвочку на варежках, — Будешь мне помогать и учиться. — А если я не хочу? — Она отвернулась в сторону леса. Карл облокотился на каменный крест и сложил руки на груди. Даже смотря на неё со спины можно увидеть выпирающие надутые щёки. — А почему не хочешь? Не хочешь научиться делать машины? Не хочешь знать, почему всё вокруг тебя работает? Не хочешь сделать что-то самой? — Гейзенберг приводил железные аргументы. С каждым словом Хеди всё ниже опускала голову и сильнее задумывалась. Конечно она хочет, только гордость и детская обида не дадут сразу согласиться. — А зачем мы будем это делать? Есть в этом смысл? — Я смогу ответить на твой вопрос только если ты ответишь на мой, — Карл снова сел на корточки и поставил локти на колени. Его взгляд тоже терялся где-то в темноте леса. Отсюда казалось, что чернь меж деревьев двигается. Девочка едва заметно кивнула головой и лорд продолжил: — Что произошло у Миранды? — Я не хочу об этом говорить. — Спустя пару мгновений тишины отозвалась она. Хеди убрала руки в карманы и начала переминаться с ноги на ногу. — Хеди, я понимаю, что иногда пугаю тебя, но если ты не скажешь, я не смогу помочь. Ты должна понимать, что Миранда не похожа на Димитреску, мы оба её не знаем и не знаем, что у неё в голове. — У тебя все опасны и все хотят причинить мне вред. — Цокнула девочка, отвернувшись. Карл тяжело вздохнул, началось. — Не скажешь, значит? — Хеди не ответила. Лорд повернулся к месту работы, — Алё! Не трогайте! — Рявкнул он на ликанов, которые пытались свалить в снег крест. Они тут же встрепенулись и разошлись кто куда будто нашкодившие щенки. Несколько минут было тихо. Хеди смотрела куда-то на лес, а Карл следил за выполнением приказа. Ликаны достали из трухлявого деревянного ящика один хороший труп и потянули к листу металла. Он мельком оценил его. Одежда ещё цела, на коже не заметно следов сильного разложения, возможно этого мужчину похоронили осенью, на что указывало раздутое от постоянных дождей дерево. Гейзенберг удовлетворённо кивнул. Ещё два-три таких же и домой. — А Миранда умеет летать? — Неожиданно тихо спросила Хеди. — Ну типа того, да. Она может превращаться в других людей и животных. — Карл почувствовал волнение. Одно неосторожное слово, и девочка закроется. — О, я только сейчас поняла, что она несла меня до фабрики… — Хеди не закончила, поджав губы, — Я летела высоко над землёй. — Понравилось? — Спросил Гейзенберг, снова обращая взгляд на ликанов, но не желая прерывать разговор. Они накопали ещё один труп, но действовали неаккуратно, оставляя большие ямы и мусор, — Закопайте обратно! Закопайте! — Не очень. Было страшно, что она может отпустить. — Хеди подняла ладони вверх, желая оказаться на руках. Лорд поднял её и снова почувствовал холодные руки под своей курткой. После её слов Карл испытал облегчение. Он-то думал, что Миранда что-то сделала, а ребёнок всего лишь испугался полёта. — Знаешь, Миранда сказала, что не чувствовать боли ненормально, — Хеди нахмурилась, — Я не совсем понимаю, что значит ненормально. Это болезнь? — Нет, это она к тому, что среди простых людей не чувствовать боль ненормально, а нас этим не удивишь. — Гейзенберг воспринял слова о том, что богиня теперь знает об её особенности спокойного. Даже не шелохнулся. Он просто знал, что всё скрытое рано или поздно вылезет наружу, так что подготовился к этой ситуации заранее. У пернатой точно возникнут вопросы и Карл до мелочей проработал свой ответ. Он решил прикрыться своим похуизмом, мол, не заметил потому, что неинтересно следить за ребёнком и считал, что сыграет идеально. Это же почти правда. Первый год он уделял младенцу слишком мало внимания и даже не подозревал, что он имеет способности. Девочка поникла и снова замолчала. Гейзенберг решил пока её не трогать и направился к ликанам. Работа почти окончена, на листе металла три трупа, а неудачные эксперименты откапывают ещё один. Теперь он внимательно осмотрел все тела. Первый хороший, можно сказать, свежий, вторая женщина слишком стара и уже довольно долго захоронена, мышцы на шее почти обглоданы червями, открывая позвоночник, а пальцев так вообще не осталось. Последний вытащенный из земли оказался непонятно как сюда попавшей жертвой опытов. Сохранившееся лицо испещрено незажившими шрамами от гнойников, мышцы на руках и ногах иссохлись, серая кожа натянулась. Такие провалы мог выдать только Моро. Несколько мгновений лорд думал, какой из двух неудачных оставить, но потом увидел ещё труп, который откопали ликаны и вопросы отпали сами собой. Ещё один мужчина без руки. Судя по всему, она была оторвана теми же животными, что сейчас его и выкопали, но всё остальное было на месте. — Так, бабку обратно, закапывайте ямы и на фабрику. — Отдал приказы Карл, поднимая в воздух металл с уложенными на нём телами. Он вытянул руку вниз и через несколько мгновений Хеди за неё зацепилась. Шли обратно они не спеша и молча. Лорд всё надеялся, что вот-вот ребёнок раскроет рот и расскажет ему хоть что-то, но этого не происходило. Девочка шлёпала по снегу, варежками захватывая редкие снежинки. Гейзенберг уже начинал злиться, почему они делают вид, что всё заебись? За дверями фабрики тоже ничего не произошло. Хеди понеслась в свою комнату, попутно снимая с себя одежду и растирая замёрзшие части тела. Карл сжал челюсти в недовольстве и спустил тела на нижний этаж. Там он в который раз осмотрел трупы. В сложившихся обстоятельствах они почти идеальны. У лорда в голове даже возник примерный набросок того, что он хотел бы видеть в результате. Уже под утро Гейзенберг уложил тела в холодильник и наконец дошёл до спальни. Усталость валила с ног, и он с радостью ей поддался, но проспать почти до обеда не дал телефонный звонок. Карл встал разозлённый и вялый, прекрасно зная, кто и зачем звонит. Хорошо, что он успел вытянуть из ребёнка о том, что Миранда всё знает до собрания. Лорд как обычно опоздал. Богиня, на удивление, уже была на месте начала собрание с вопросов о ребёнке. Теперь все лорды знали о том, что Хеди не чувствует боли, и Карл искусно присоединился к их удивлению. Каждое движение, слово и улыбка были отработаны с усердием настоящего актёра. Гейзенберг читал эмоции на лице Миранды так же, как и она читала его. Поверила. И отчитала как малолетнего ребёнка. В целом, покидая собрание, он остался доволен. Доволен в том числе и тем, что Хеди его предупредила. Если бы она продолжала молчать в тряпочку, то и он не смог бы уверить своих туповатых родственников в своей невиновности. Вернулся домой лорд в приподнятом, но всё равно скверноватом настроении. С таким настроем за работу садиться нельзя, а вот доебаться до ребёнка — вполне. Карл вытащил Хеди из комнаты и посадил за стол на кухне. Сначала девочка была в радостном предвкушении, наверное ждала что-то вкусное, но когда перед её носом появились непонятные ей чертежи, надула щёки. Примерно час Карл посвящал её в самые основы механики. Ребёнок делал вид, что неинтересно, но очень плохо притворялся. Она так устала делать отвлечённый вид, что к концу занятия заклевала носом. — Всё-таки я не понимаю, зачем мы это делаем. — Девочка лежала щекой на столе, поэтому лорду понадобилось время, чтобы понять её слова. — Ты не рассказываешь мне о Миранде, я не рассказываю тебе о том, чем мы занимаемся. — Серьёзно ответил он, копошась в чертежах. Свежие кончились, остались только те, которые он и сам не использует, так что придётся закончить занятие. — Да ничего там не произошло! — Взорвалась Хеди, — Она привела меня к себе и взяла анализы. Говорила, что у меня очень значимая цель и она очень любит своих детей и меня. — От произносимых ей слов лорд почти что вздрогнул. Если это правда, то Миранда разучилась стелить. Очень любит своих детей и её, что за херня? Второй раз в жизни ребёнка видит и уже любит, хуже не придумать. Хеди, вон, даже не поверила. — Мне было страшно. Она закрыла меня наверху на два дня. У неё за окном ходят ликаны, а в доме слышатся шорохи, — девочка остановилась, переминая свои пальцы. Гейзенберг боялся шевелиться будто стоял перед хищником, — Сказала, что в скором времени заберёт меня от тебя навсегда. Она говорила со мной, как с малолетним ребёнком! — Возмутилась Хеди, чем вызвала усмешку лорда. — А как узнала, что тебе не больно? — Как бы между словом спросил Карл. — Она поцарапала меня, а я и не заметила и сказала, что не больно. Вот так. — Пожала плечами та. — Пиздец короче. — Вынес вердикт Гейзенберг, собирая чертежи в стопку и поднимаясь со стула. — Да, пиздец. Я больше к ней не хочу. — Хеди тоже вышла из-за стола, но вместо своей комнаты подошла к шкафу с печеньем и с серьёзным видом забрала себе целую пачку. Лорд внимательно проследил за ней. Девочка прошла мимо него с таким видом, будто печенье способно решить все проблемы. В принципе, ничего против он не имел, в любом случае диабет ей не грозит. Он вернулся в кабинет и первым делом разобрал чертежи. Теперь стопка была правильная, со схемами строения рук, ног, скелета и реактора. По ним вполне можно объяснить ребёнку что и как. Потом же мысли вернулись к словам Хеди. До них у него была два варианта развития событий, либо Миранда спизданёт что-то важное, может быть о дальнейших планах или вакцине, либо, как и вышло, просто будет причитать над ребёнком и вверять, что она делает благое дело. Лорд ядовито усмехнулся. Внутри просыпался знакомый азарт. Собралась навсегда забрать девочку, как же. Вся паршивая семейка будет наблюдать, получиться ли у неё это сделать.