Error

С конца августа у Карла вроде как снова появилась цель экспериментировать. После того, как Хеди даже не подошла к Моро, он сильно расстроился, но тем не менее Гейзенберга выслушал и даже внёс несколько коррективов в его предложение. Как и ожидалось, водяной ничего не заподозрил и как только лорд заверил его, что начинает новые опыты во благо Миранды, с радостью согласился помогать. Слова для него были тщательно подобраны и несколько раз продуманы. Лорд знал, что братец тут же настучит пернатой, так что подготовился и к этому. После этого, уже вечером, Сальваторе, как и обещал, ушёл восвояси. Провожая его до ворот, лорд не смог сдержать сочувствующего смеха. Хеди предпочла игнорировать непонятную для неё гниющую, воняющую рыбой массу, и правильно сделала. Он понимал девочку. Первое время его самого очень удивляло, что Моро может ходить, а когда он заговорил, у Карла вообще выбило все мысли, так что такая, на удивление, адекватная реакция была полностью оправдана. Вскоре вместе с Герцогом брат прислал ему книги по медицине, старые плакаты с разбором человеческого тела и несколько необходимых для эксперимента медикаментов. Забирая это, Карл не жалел, что потратил на разжёвывание плана не меньше часа. Может же Моро, когда хочет. Лорд понимал, что на изучение придётся убить слишком много времени, ведь теперь на нём висел ребёнок, но отказываться от идеи не собирался. Пусть это займёт ещё годы, пусть путь к цели будет полным препятствий и сложностей, так как действительно хорошо он разбирался только в механике, но казалось, что это того стоило. Главное теперь аккуратно работать. Если получится, он избавит от Миранды всех, включая и ненавистных родственников. Может повезёт и хотя бы один из них скажет спасибо… Осенью не было ни собраний, ни наплыва незванных гостей. Богиня уехала и все выдохнули спокойно. Гейзенберг отдыхал от назойливых лордов и как мог восстанавливал нервную систему. Донна забралась в дом и одежду присылала с Герцогом, Моро тоже успокоился и вероятно готовил водохранилище к зиме, да и у Альсины были свои проблемы. Особенно в это время года. Работа продвигалась очень медленно, улитка пересекает улицу быстрее, чем Карл читает. Он уделял изучению новых материалов несколько часов в день и почти всегда брал с собой Хеди, но в итоге эти часы превращались в её игры. Девочка не желала долго сидеть на его коленях без дела, а то, что Гейзенберг читал в слух, не понимала, и начинала доставать его. В такие моменты лорд сам удивлялся своей выдержке. Вместо того, чтобы спихнуть её на пол и продолжить читать в спокойствии, а ещё лучше убрать её в комнату, он терпеливо выносил все дёрганья за волосы и одежду. — Тебе не интересно? — Устало выдыхает он, смотря на ребёнка на своих коленях. Хеди расположилась удобно, лёжа спиной на его животе, а руками теребя жетоны на шее и пуговицы рубашки. Создаваемое ей давление очень отвлекало. — Нет. — Девочку больше интересует блестящая железная штучка, которая из-за маленькой шнуровки не может оказаться у неё во рту. — А вот мне интересно, так что имей уважение и посиди тихо хотя бы полчаса! — Сорвался на крик Карл и снова зарылся в книгу. Он начал с самых основ. Главы про клетки и заболевания он, само собой, пропускал, но и так объём информации был большим. Тем более, желательно же записывать что-то важное или хотя бы помечать в книге, а как это сделать с гиперактивным ребёнком на руках? Хеди на удивление прислушалась к страданиям лорда и минут на десять затихла, ковыряясь в своих пальцах и измазывая слюнями собственные рукава. Карлу почти удалось прочитать интересующую его главу о строении скелета человека, но потом всё началось с начала. Девочка перекатилась со спины на колени и крепко взялась за ткань штанов к тому же ещё и щипая кожу. Ей это казалось весёлым, а вот его скривило от боли. Мелочь всё ещё крепко хваталась за вещи. — Да… Хватит! — Книга летит на пол, а руки хватают Хеди за подмышки и поднимают на уровень лица, — Хеди, это ни в какие рамки не лезет! Я понимаю, что тебе скучно сидеть со мной, но я тоже не в восторге, пойми. Девочка смеется и дотягивается пальцами до носа, но не сжимает, а аккуратно трогает. Лорд замирает, боясь лишний раз вздохнуть. Внутри поднялась волна паники. Его лицо трогали очень редко. Сожмёт пальцы, и будет больно, а если ещё и острыми ногтями шрам заденет, то он умрёт на месте. — Смотри! — Только переведя взгляд на окно, ребёнок мгновенно потерял интерес к носу. Гейзенберг медленно выдохнул. Обошлось. Он повернул голову в сторону и усмехнулся. Хеди увидела первый снег. Ну, как снег, в октябре до полноценного снега ещё далеко, но что-то похожее на него в виде крупных белых шариков с неба сыпалось. — Это град, Хеди, — лорд встал и посадил её на подоконник, придерживая за спину, когда она захотела встать на ноги. Маленький нос плотно прижался к окну, а ручки легли на рамы, — Замёрзшая вода. — Красиво. — Карл заметил, с каким интересом девочка наблюдает. Странно, год назад она выдавала такую же реакцию. Неужто уже забыла, что видела и снег, и град, и дождь, и другие природные явления? Ни один шарик, падающий на чёрную землю, не остался без внимания. Большие голубые глаза сосредоточенно бегали по территории фабрики и ловили каждый стук о промёрзлую пожухлую траву. — Красиво, да? — Да, — нехотя согласился Гейзенберг. По его мнению ничего красивого в граде не было. Просто кусочки льда с большой скоростью падают на землю и могут больно заехать по голове. По-настоящему красиво было когда пушистый, именно пушистый и мягкий, а не покрытый жёсткой коркой льда или затоптанный ногами снег полностью покрывает землю, деревья, верхушки гор и даже замок Альсины, когда лучи солнца отражаются от каждой снежинки и дует холодный свежий ветер. Вот такому пейзажу Карл мог выразить восхищение, — Первый град за эту осень, ребёнок. Хеди уже не были интересны его слова. Она потянулась ладошкой к ручке окна и жалобно посмотрела на лорда. С минуту он сомневается, но потом аккуратно открывает окно. Малышка садится на холодную раму и молча наблюдает. Прохладный ветер подхватывает светлые волосы, задувает в глаза и теребит одежду, но она не замечает неудобств, упрямо сидит на месте и смотрит на град. Карл внимательно следит и радуется, что ребёнок не тянет руки, чтобы поймать себе синяк. Хеди любит это дело, а он не любит оправдываться перед Димитреску и уверять её, что не бьёт девочку. Несколько минут в спальне стоит тишина. Гейзенберг чуть ли не засыпает, но нарастающий ветер побуждает его забрать Хеди обратно в тепло и закрыть окно. С неё достаточно. — Пошли, ребёнок, дам тебе конфетки. — Быстро проговаривает лорд, чтобы она вдруг не заплакала. Хеди опять крепко хватается за его шею, не забывая при этом взяться и за жетоны. Лорд подбирает с пола книгу и направляется на кухню. По дороге девочка всё же добивается своего и пробует железку на вкус. Гейзенберг не возражает, полижет, поймёт, что не вкусно, и бросит это занятие. Она всегда так делала. Брала в рот, а если не нравилось, больше не трогала. Карл посадил Хеди, которой, как и ожидалось, жетон не понравился, на детский стульчик и пододвинул его к столу. Девочка вертела головой и ёрзала задницей в ожидании конфет. Лорд достал из шкафа пачку фруктовых леденцов, печенье давно закончились, так что приходилось давать их. В тайне от Альсины, конечно. Он и сам понимал, что вредно, да и зубы сломать можно, так как они были даже не этого года но иначе Хеди начинала истерить. Пора бы отучать её от сладкого. — Держи, — он положил перед ней три разноцветные конфетки и себе взял столько же. Гейзенберг сел напротив и снова погрузился в книгу. Хеди зашуршала обёрткой и положила первую зелёную конфету в рот. Послышался противный хруст, — Да не грызи! Её нужно рассасывать. Лорд тоже раскрыл конфету и положил её на язык, показывая ребёнку, как правильно есть. Сначала девочка замялась, но потом резкий для ушей звук утих. Карл расслабился на стуле и продолжил читать. Глава о строении скелета была занимающей. Прочитав несколько страниц, он достал из кармана штанов карандаш и сделал несколько пометок прямо на картинке в книге. Несколько костей в теле без проблем можно заменить металлом. — Ребёнок, а ты в курсе, что в твоём теле 270 костей? — Карл вскинул голову и заинтересованно посмотрел на Хеди, которой больше был интересен набирающий силу град за окном, — Больше, чем у взрослого человека. Не дождавшись ответа, Гейзенберг закатил глаза и продолжил читать, а девочка взялась за новую конфету. Где-то полчаса они сидели в полной тишине. Лорд сосредоточился на медицине, а малышка съела два своих леденца и не могла усидеть на месте, пытаясь дотянуться через весь стол до лимонных на стороне Карла. — Карл! — Он поднимает голову, но глаза не отрываются от строк, а губы продолжают бесшумно двигаться. Хеди такой расклад не понравится. Она начинает монотонно выкрикивать его имя, чем заставляет Гейзенберга мгновенно вскипеть. Он останавливается на полуслове, резко вскидывает голову и кривится от её голоса. — Что?! Девочка указывает пальцем на его конфеты. Лорд переводит взгляд на свои леденцы, потом на её. У девочки остался один нетронутый в фиолетовой обёртке, а у него два в жёлтой. — У тебя ещё есть, это мои. — Не то чтобы он любил сладкое и был готов драться за него с ребёнком, но нужно было дать хоть какое-то воспитание. Например, что клянчить у взрослых то, что есть и у неё не хорошо. А особенно вредные конфеты. — Они не вкусные. — Девочка упрямо продолжала лезть через весь стол. — Боже, как же ты меня достала, — пробубнил себе под нос Карл, вставая и снова подходя к шкафу. Он достал с полки пачку каши и присел перед ребёнком на корточки, — Либо каша, либо конфеты. — Каша! — Ни секунды не раздумывая отвечает Хеди. Лорд встаёт в полный рост и самодовольно улыбается. Просто красавчик, с младенчества приучил ребёнка к каше. Упорным трудом, показывая на собственном примере, но приучил. Повод для гордости, между прочим. Гейзенберг сварил ей порцию каши и накормил. Девочка ещё очень неуверенно держала ложку, большая часть еды оставалась на столе или одежде, так что время от времени ему приходилось помогать. Делать это Карл… ну, не любил, конечно, но относился к этому с терпением и пониманием. Пока не может, зато потом будет питаться без его помощи. Вообще жить без его помощи. Просто терпение. После обеда он убрал на кухне и, подхватив ребёнка на руки, направился в свою спальню. Всё равно Хеди не отлипнет, так что почитать он не сможет. Лучше поиграть с ней сейчас, чем потом снова и снова выходить из себя. Только завидев кровать, Хеди заёрзала на руках лорда и заставила себя опустить. Она сама подошла к ней и с трудом, но залезла. Гейзенберг заметил, что ей очень нравилась его спальня, иногда девочка даже жаловалась на свою маленькую кровать и требовала купить ей такую же большую и мягкую. На такую наглую просьбу он закатывал глаза и сразу направлял её к Димитреску. Пусть сестрица хоть чем-то кроме выедания его мозгов займётся. — Ну, Хеди, чем займёмся? — Лорд упал в кресло и расслабил спину, которая сегодня почему-то болела. На несколько минут она утихла, сосредоточенно думая, чем хочет заняться. Гейзенберг понимал, почему ей так сложно даётся такое решение, поэтому не торопил. Он не мог и не хотел заниматься ей весь день, поэтому зачастую Хеди скучала и развлекала себя сама. Ей было необходимо внимание, поддержка, но лорд не давал ничего из этого в необходимом объёме, поэтому сейчас, когда он был готов посвятить ей всё своё внимание и даже принять участие в играх, она не могла надумать, чем же его удержать. Карл уже размышлял над этим. Вообще в планах было вырастить её независимой, чтобы делала всё сама и не мешала работе, но выходило точно противоположное. Хеди слишком быстро становилась зависимой от него и от Альсины. Не может без внимания, без чужого мнения. Конечно в этом виноват он, но только процентов на десять, в остальном вина лежит на Миранде. Это же надо было додуматься пихнуть ребёнка человеку, который ни разу в жизни к нему не прикасался и вечно занят работой. С её лёгкой подачи и получилось, что страдают все. Карл убегает, а Хеди пытается догнать. — Я хочу как ты. — Немного смущённо прошептала девочка. Карл оторвался от своих мыслей и посмотрел на ребёнка. — Ещё раз. — Как ты. — Она указала пальцем на стол, где в беспорядке лежали исписанные бумажки и парочка чертежей. Варианта два, либо она хочет рисовать, либо научиться писать. — Рисовать хочешь? — Малышка кивает, — Раскраску тебе? Сначала Гейзенберг думает, остались ли у него чистые листы, но потом вдруг понимает, что Хеди знает, чем он занимается. Поскольку с возрастом она становится всё более разговорчивой, Карл, естественно, опасается, что она спизданёт чего-нибудь лишнего Альсине, поэтому при ней старается только читать. Один раз она уже проболталась, когда съехала с огромных коленей Димитреску на пол, ударилась, и сказала, что не больно, хотя они этот момент обговаривали, так что никакого доверия к этой девке не было. Случаи, когда картинку в голове нужно срочно зарисовать или немедленно, пока не забыто, что-то исправить, случаются редко. Получается, что эта мелочь за ним следит, ведь дверь в спальню всегда открыта. Лорд не подаёт вида, что немного растерян и расстроен, встаёт с кресла и уходит в кабинет. Там он находит несколько чистых листов, карандаш, старый планшет и пару чудом живых маркеров. В голове всё ещё роятся мысли. Ну серьёзно? Такая маленькая, а уже следит за ним? Он не отрицает, что возможно она не специально, но развившаяся с годами одиночества и давления богини паранойя сразу отрекла эти домыслы. Карл вернулся довольно быстро и сел перед Хеди на колени. Готовый листок растянулся на старом планшете, а заточенный карандаш зажат в руке. — Что тебе нарисовать? — Не знаю, деревья за окном. — Гейзенберг принимает заказ и начинает водить карандашом по бумаге. Поскольку это ребёнку, он не прикладывает усилий. Деревья выходят по классике, огромным облачком вместо кроны и двумя палками взамен стволу, солнце как немного неровный кружок, лучики на пол листа и пучки травы. — Держи, — лорд отдаёт радостной и удовлетворённой девочке листок и маркеры. Она начинает раскрашивать и Карл замечает, что девочка старается не выходить за контур и помечать всё соответствующим цветом, — Хеди, а откуда ты знаешь, что я рисую? — Аккуртно спрашивает Гейзенберг, — Ты видела? — Да, — не останавливаясь, открыто признаёт малышка, — Когда мне скучно, а ты занят, я стою на пороге и смотрю, что ты делаешь, — Хеди на мгновение отрывается от рисунка и поднимает на него свои большие голубые глаза, — Я не мешаю, только смотрю. — А почему не заходишь? — Тут он уже не догоняет. Хорошо, она следит не целенаправленно, а от одиночества, но почему бы ей не дать о себе знать. Странно как-то получается, что ребёнок занимает себя слежкой. — Я не хочу отвлекать. — По голосу слышно, что она не обижается, а принимает это как факт, как некое правило, но Гейзенберга это почему-то задевает. Ну не нравится она ему, ну не хочет он с ней возиться, но он же не монстр, чтобы Хеди боялась к нему на порог заявиться. Лорд не похож на Димитреску, чтобы уважение к себе запугиванием зарабатывать. — Слушай, ребёнок, я понимаю, что тебе бывает скучно и одиноко, и понимаю, что могу забыться за работой, но в следующий раз постучи, — он показывает на примере, пару раз ударяя о деревянный каркас кровати, — вот так, я дам тебе игрушки и посажу на кровать, хорошо? Возможно большинство слов ей не дались, но услышав упоминание кровати, Хеди начала глупо лыбиться и кивать головой. — И никому не говори, что я рисую, хорошо? Только мы с тобой будем об этом знать. — Девочка снова кивает и лорд видит, что она поняла. На её лице появилась хитрая улыбка. Теперь Гейзенберг спокойно выдыхает и опускает голову на руки, продолжая смотреть на то, как девочка рисует. Всё, проблема решилась, никто ни за кем не следит, но неприятный осадок остался. Надо будет что-то сделать с её скукой. Таких ситуаций возникать больше не должно. — Нравится? — Девочка заканчивает и отдаёт ему листок. Лорд внимательно рассматривает картинку. Кроны деревьев и трава ярко зелёные, солнце и лучи жёлтые, а вот стволы синие, так как коричневого маркера нет. Хеди за контур почти не выходила, но кое-где всё же были резкие цветные полоски. — Нормально, — Гейзенберг перевернул листок и снова взялся за карандаш, — Что ещё? До самого вечера Карл рисовал ей картинки и некоторые из них даже помогал разукрашивать. Малышка была до ужаса счастлива, а вот лорд с каждой минутой всё больше уставал, но не останавливался, пока не заметил, что девочка уже зевает и неуверенно держит маркеры. — Устала? — Оторвавшись от рисования очередной картинки спросил лорд. Малышка уже лежала на животе и совсем нехотя наблюдала за карандашом, скользящим по бумаге. — Да. — Немного грустно отвечает ребёнок. Карл усмехнулся. Он согласен, очень грустно прерывать такое безудержное веселье, но пора спать. — Идём. — Гейзенберг взял её на руки, взял рисунки, маркеры, и перенёс девочку в детскую. Сегодня обошлось без истерик, девочка спокойно легла в кроватку и не кричала по поводу того, что Карл уходит. Она лишь поинтересовалась, куда он положил листы, а потом уснула. Гейзенберг тихо закрыл дверь и направился обратно в спальню, предстояло убраться на столе и все чертежи отнести в кабинет.