Error

С тех пор, как у Карла появились новые обязанности, прошло две с половиной недели, за которые у него начали конкретно сдавать нервы. Лорд плохо спал, забывал есть и принимать душ. При работе руки его тряслись, появилась рассеянность и сильная усталость с самого утра. Он был почти полностью выжат. Хеди плакала постоянно. Казалось, она ещё ни разу сама не затыкалась. Слёзы не лились лишь когда Гейзенберг уделял ей внимание, когда она спала и когда он её кормил. Всё остальное время девочка занималась выеданием его мозгов. Лорд настолько заебался с ней, что по несколько раз на дню серьёзно думал выкинуть или вообще убить её. Первое время он честно и исправно пытался понять, в чём её проблема. Неоднократно осматривал Хеди, думая, что у неё что-то болит, пытался чем-то занять, наконец просто старался успокоить. Но когда ни одно его усилие не дало результата, Карл сдался и ушёл работать. Гейзенберг не справлялся. Кормить и переодевать её было мучением похлеще собраний его семейки. Он до сих пор не понял, как правильно держать Хеди, она спокойно лежала лишь когда он садился на кресло и удерживал её двумя руками. Молоко почти кончилось, осталось всего две бутылки и то это уже новое. Его собственные запасы она съела буквально за четыре дня. О, Карл хорошо запомнит свой поход в деревню и как пытался делать вид не дебила, скупая у местного молочника бутылки. Когда же дело доходило до смены одежды, лорд шёл на это как на эшафот. В такие моменты он будто попадал в замкнутый круг. Он пытался засунуть её в одежду, Хеди орала и пиналась, от этого Гейзенберг злился, нервничал и неосознанно крепко сжимал её. И так раз за разом, пока на ней не оказывалась эта ебучая распашонка. В общем, он переодевал её не чаще одного раза в день. Пытаться мыть ребёнка Карл бросил почти сразу. Как только Донна ушла, он решил, что неплохо бы помыть Хеди, вот только не учёл, что жил на фабрике, где всё сосредоточенно на работе, а не на комфортном проживании. Полноценных ванных комнат не было. На каждом этаже несколько душевых кабин, туалеты и раковины. Он-то давно привык, а вот с ребёнком, конечно, возникли проблемы. Тогда лорд оборался так же громко, как и девочка. Карл пару раз чуть не выронил её, был весь мокрый, и решил, что с ней на руках к кабинке больше не подойдёт. Вместо этого он каждый день обтирал её мокрыми полотенцами. Но ребёнок ебал ему только одну половину мозга. Вторая была отдана на растерзание любимой семейке. Казалось, с появлением Хеди в каждом из его родственничков пробудилось что-то родительское. Миранда звонила ему неделю назад, лживо заинтересованно справлялась о девочке и велела ему записывать все изменения, что он делать не собирался. Пусть идёт нахер со своими приказами. Раз ребёнок у него, значит и правила устанавливает он. Если хочет вести наблюдение, пусть забирает. Карлу делать что ли нечего, кроме как сутками сидеть около неё и каждую соплю записывать. В тот же день хороший момент для визита выбрал Моро. Он и так был зол на пернатую суку за беспокойство, так ещё и этот идиот припёрся. Гейзенберг очень быстро объяснил Сальваторе, что с ним будет, если он подойдёт к ребёнку. Во-первых, он носил чёрное, что до сих пор вызывало у Хеди плач. Во-вторых, Моро представлял собой один ходячий гнойник и если вдруг случилось бы так, что он бы случайно залил её слюнями, лорд не оставил бы от него живого места. Лечить же ему придётся. Он давно решил, что тот, кто что-то сделает Хеди, безнаказанным не уйдёт. В общем, Моро хорошо уяснил его слова и к девочке не подходил, зато где-то два часа тёрся около Карла, пытаясь хоть что-то выведать о Хеди и отвлекая от работы. Его слова о том, что Гейзенберг всегда может на него положиться откровенно рассмешили. Да, здесь Моро был главным по части оказания помощи маленьким детям. Сам мелкий, раздутый как шар и плюющий кислотой. Альсине с таким конкурентом не тягаться. Моро ушёл к вечеру, когда они с Карлом вконец посрались, но, как и было сказано, оставил лекарства. Лорд разобрал их где-то к полуночи. Несколько банок таблеток, шприцы и ампулы с какой-то жижей. Моро же не подписал их. Правильно, зачем, и так понятно что, когда, и в каких пропорциях давать. Гейзенберг в десятый раз покрыл идиота-братца матами и кинул медикаменты в ящик стола. Раз Сальваторе даже это сделать не смог, лорд решил, что больше его сюда не пустит… Гейзенберг оторвался от двигателя и вытер потный лоб ладонью. Дома он больше не носил шляпу и перчатки, а очки разбились ещё в первый день. Привыкнуть к этому было тяжело. Вот сейчас он скривился от ощущения горячих капель на своей ладони и поспешил вытереть её о штаны, а если бы была перчатка, то она бы впитала пот. Лорд отошёл от стола и размял затёкшую спину. Двигатель был ещё не готов и это слегка… бесило его. Сейчас большую часть времени он уделял ребёнку и на работу почти ничего не оставалось. Еще и эта усталость. Карл не укладывался в собственные сроки. Конвейер должен был заработать ещё неделю назад! Из-за Хеди ему приходилось собирать новые двигатели буквально по крупицам, бежать в спальню, проверять её, а потом возвращаться и приделывать ещё пару крупиц. И так по кругу. Не было бы ребёнка, и сейчас он бы занимался новыми роботами, а не возился с поломкой. Карл вышел из кабинета и поднялся наверх. Перед тем, как зайти в спальню и взять Хеди на руки, ему нужно было помыться. Лорд не хотел заражать её чем-то, потом лечить и прочее, прочее, прочее. Было намного проще уделить пару минут себе, чем потом отдать всё своё время ей. Прохладный душ не занял больше пяти минут, Карл вышел свежий, настроение немного поднялось. А когда он вошёл в спальню и увидел, что Хеди не плачет, оно вообще в одно мгновение взлетело до небес. — Да ну! — Воскликнул лорд, привлекая внимание удивительно спокойной Хеди, — Ребёнок, ты меня балуешь, — Карл лёг на кровать рядом с девочкой и подпёр голову рукой, — Че не орешь? Гейзенберг взял стоящую на полу около кровати бутылочку и поднёс к Хеди, которая на неё внимания не обратила. Карл удивился и поставил её обратно. Очень редко она не просила есть. — Только не говори мне, что у тебя хорошее настроение, — лорд взмахнул рукой, за которой Хеди внимательно проследила. Лорду нравилось вызывать в ней какую-то реакцию и наблюдать за её поведением. Это было… занятно, — Хеди, сегодня ты просто умница! — Искренне улыбнулся Гейзенберг. Было действительно приятно не слышать оров. Вот такой, спокойной, сосредоточенной на окружающем мире, она Карлу симпатизировала. А когда она плакала, он хотел её убить. Правда хотел и ужасно стыдится этого. В такие минуты Гейзенберг словно делился на две половины. Одна твердила ему, что это нормально, что Хеди всего лишь невинный ребёнок и что она пока не может выразить что-то словами и делает это как может. А вторая была эгоистичной и злой. Вторая не хотела слышать вечные оры и подстрекала быстрее избавиться от источника раздражения. Хорошо, что первая половина всегда лидировала. — Ну, Хеди, как думаешь, — Карл завалился на кровать, подтянул к своей голове ребёнка, и закинул руки за голову, — Одна была, второй был. Когда придёт третья? — Лорд повернул голову на малышку, что дёргала ручками и ножками, — Я тоже считаю, что скоро. И правда. Что-то Альсина задерживалась с визитом. Ну не дело же, когда она, мать-героиня, почти за три недели ни разу не навестила маленького ребёнка, которого здесь точно мучают. Неужели ещё обижена? — На что ставишь, ребёнок. Твоя мерзкая покровительница влезет в дверной проём? — Карл снова повернул голову. Моментами казалось, что он ждёт её ответа. Где-то глубоко в душе он не мог нарадоваться тому, что на фабрике появилась ещё одна живая душа и он больше может не считать себя сумасшедшим. Но это было очень глубоко. Все-таки ребёнок ему был не нужен. Хеди доставляла слишком много проблем. Может, когда она подрастёт, он и будет рад, но сейчас она была просто обузой, которую хотелось куда-то спихнуть. Девочка затрясла ручками, закрыла ими лицо, а потом чихнула. Карл усмехнулся и направил взгляд на потолок. — Да, я тоже считаю, что её жопа застрянет. Кстати, с первым чихом тебя. — Гейзенберг поднялся с кровати и достал из корзинки ещё не тронутый комбинезон. Пока у ребёнка не было своего места, все вещи лежали рядом с ним, под рукой. Вообще Карл складировал в своей спальне вещи Хеди ещё и потому, что старался максимально облегчить себе жизнь и свести раздражение от плача к минимуму. Одежда всегда была на комоде, бутылка молока рядом с кроватью, полотенца и таз с водой у двери. Всё здесь, чтобы потом с горящим задом не бегать по всей фабрике и не выходить из себя. Лорд взял в руки комбинезон и мысленно прикинул риски того, что сейчас по спальне громом раздастся нытьё. Донна постаралась настолько хорошо, что Гейзенберга брала дрожь только от одного взгляда на одежду. Если с распашонками он бился на равных, то что будет с этим. Карл несколько раз глубоко вздохнул и расслабил напряжённые плечи. Так же, как и в первый раз, просто надеть и всё. Аккуратно и спокойно, без лишних нервов. — Ну что, Хеди, не будешь ныть? — Карл показал девочке одежду. Она сразу же взяла штанину в рот, покрывая слюнями и сверкая довольными глазами, — Эй, ребёнок, ты себе же хуже делаешь. — Гейзенберг осторожно вернул комбинезон себе. Чтобы не портить себе настроение на вечер, Карл старался быть очень вдумчивым и рассчитывать каждое своё действие. Он не хотел вызывать её слёзы и впервые за последние четыре дня поспать на своей кровати. Когда Хеди капризничала, Карл бесился и уходил спать в кабинет на кресло. Он не собирался, да и не знал, как её успокаивать, поэтому лучшим решением считал просто уйти. Гейзенберг раздел ребёнка и обтёр полотенцами до полной чистоты. Затем убил минут десять на то, чтобы надеть на неё комбинезон и застегнуть донельзя маленькие пуговки. Хеди сопротивлялась, билась ногами и руками, даже почти заныла, но лорд успел раньше, буквально отскочив от кровати. Девочка лежала на животе, перебирая пальцами по жёсткому покрывалу и недовольно сопела, но не плакала. Карл удовлетворённо осмотрел плоды своего труда. Комбинезон немного съехал, но в целом сел нормально и вроде движений ребёнка не сковывал. — Ну, ребёнок, идеально село, — лорд плюхнулся в кресло, которое подвинул ближе к кровати и расслабленно выдохнул. Да, может утро и не задалось, но вечер точно будет спокойным, — Хеди, ты дашь мне сегодня на своей кровати поспать? А то отжала у меня не только шляпу и перчатки, но и жилплощадь, — он взглянул на девочку, которая, казалось, внимательно слушала, — Всё-таки тебя надо было Альсине отдать, взгляд у тебя какой-то ехидный. — Заметил некое сходство Карл. Когда девочка щурила глаза, то становилась похожей на злую Димитреску. Если бы его дорогая сестра так же громко орала, он мог бы смело приписать Хеди её фамилию. Гейзенберг чуть не заснул на кресле, но его отвлёк громкий стук по воротам. Лорд почти подскочил на своём месте от неожиданности, да и девочка притихла. Он встал и посмотрел в окно, из которого было хорошо видно ворота. За ними находилась массивная карета, запряжённая единственным, но огромным конём и кусок чёрной шляпы. Его ворота были около семи с половиной футов высотой и голова его сестрицы отлично просматривалась выше. — Припёрлась. — Процедил лорд сквозь зубы. Настроение упало за секунду. На мгновение он подумал, что произносить её имя вслух больше не стоит, видимо, это действует как заклинание призыва. Карлу пришлось выйти навстречу и открыть ворота. Альсина стояла там, кривя губы в недовольстве и подперев рукой бок. Гейзенберг кинул в неё презрительный взгляд и пропустил внутрь. Она была не из тех, кого можно было так просто выгнать. Либо он её пропустит, либо они будут стоять здесь и два часа орать друг на друга. — Проветриваешь шевелюру? — Едко заметила Альсина, поглядывая на его голову. Карл поборол желание тут же пригладить растрёпанные волосы. Всё-таки, он ещё не привык. Без шляпы, очков и перчаток чувствовал себя почти голым. — Тебе бы тоже не мешало хоть иногда снимать свой зонт. — Усмехнулся Гейзенберг. Действительно, ей лучше бы снять шляпу и перчатки, но лорд не собирался её предупреждать. Специально для его любимой сестрицы он разрешит Хеди дать небольшой концерт. Димитреску проигнорировала его, скривившись и взглянув на него как на ребёнка. Карл уже привык к её заскокам по поводу первенства, но это не значило, что это его не бесило. Гейзенберг тоже скривился, но предпочёл промолчать и повёл Альсину в спальню. Скоро и так начнутся оры, зачем тратить остатки хорошего настроения сейчас. Ведя её по коридорам и слушая раздражающий стук каблуков, Карл думал о том, что сейчас чувствует. Вроде и ненависть к своей старшей сестре, а вроде и какое-то облегчение. Да, Альсина была плохим вариантом для ребёнка, но в тоже время одна единственная могла о нём реально позаботиться. Очень своеобразно, конечно. Почти со стопроцентной вероятностью из Хеди выросла бы ещё одна мерзкая пиявка. Глядя на её дочерей можно сделать вывод, что воспитывать Димитреску не умела, но её дети ни в чём не нуждались, в то время как у Хеди даже собственного уголка не было. Его протест заключался в том, что Альсина будет склонять ребёнка к своему образу жизни, который лорд до глубины души презирал. Если бы девочку отдали ей, ни одного вопроса бы не возникло, но раз она на его попечении, то и правила тоже будут его. Он не даст Хеди уподобиться одному из них. Постарается вырастить из неё что-то нормальное, не обременённое жаждой убийств и крови. — Прошу. — Гейзенберг открыл дверь спальни и прошёл первый. Альсина с трудом переступила порог комнаты. Дверной проём был очень узок и низок, Димитреску, как Карл и предполагал, пришлось согнуться в три погибели. — Боже, неужели ребёнок живёт в таких условиях? — Леди скептически осмотрела комнату. Никаких удобств, одна двуспальная кровать на которой, собственно, и лежала девочка, широкий железный, почему-то погнутый стол, шкаф, комод, и всё это разнообразие в четырёх стенах голого бетона. И это тот дом, в который Миранда отдала грудного ребёнка? — Извини, сестрица, не успел кинуть на пол красную дорожку, в следующий раз предупреди заранее. — Карл уселся в кресло. Он решил, что пока Альсина здесь, он никуда не уйдёт. Мало ли что она может сделать с Хеди. А она может. — Это ужасные условия, где хоть какая-то мебель для ребёнка?! — Димитреску поджала губы в недовольстве. Смотря на самодовольную рожу брата и на комнату, в которой находилась и явно жила девочка, в ней снова закипала обида на Миранду. У неё есть все условия, толпа служанок, три дочери, желающие познакомиться со своей новой сестрой, в конце концов, она сама могла позаботиться о ребёнке, а богиня решила отдать девочку этому… мужлану. Леди умело скрыла своё разочарование и злость за очередным скривлением красных губ. Она переживала за девочку и пока Миранда не даст разрешение на посещение домов других лордов, была готова мириться с невыносимым младшим братом и его мерзким характером, но не на таких условиях. Конечно она не надеялась на то, что Карл уделяет ребёнку достаточно времени и соблюдает все правила по его уходу, но такая халатность её удивила. — Вообще-то это твоя забота, — Гейзенберг подпёр кулаком голову. Концерт уже начался. Он с удовольствием наблюдал, как огромная сестрица капризно раздувает губы и щёки. И кого ещё ребёнком называть, — Донна разве не сообщила? — А, ты об этом? — Димитреску сделала вид, что впервые об этом слышит, но достала из-за рукава какую-то бумажку и протянула Карлу, — Я об этом позаботилась. Тебе ведь невдомёк, как ухаживать за ребёнком, поэтому я взяла на себя ответственность приобрести для малышки всё, что ей может понадобиться. Они буквально за минуту поменялись местами. Карл читал огромный список примерно из тридцати позиций и поджимал губы, а Альсина усмехалась. Гейзенберг же всегда считал себя слишком самодостаточным и взрослым, а она взяла и указала ему на его бестолковость. И сейчас безответственность Карла наблюдалась наиболее ярко. Вместо того, чтобы сказать хотя бы слово благодарности, хоть Леди на это и не надеялась, он чуть ли не рвёт листок в руках. — Вот ты где, — пока лорда раздувало от гнева, Альсина успела приблизиться к кровати и подхватить девочку на руки, — Какая красавица, — Леди провела кончиком пальца по пухлой щеке девочки, — Ты хоть имя ей дал? — Неужели тебе интересно? — Кое-как справившись с приступом злости уточнил Гейзенберг, — Её зовут Хеди. — Что за имя. Ей совсем не подходит. — Альсина села на кровать и Карлу показалось, что под её весом она скрипнула. Как бы после неё новую не собирать. Лошадь. — Подходит. Ты почитала бы книги, знаешь ли, иногда полезно узнавать что-то новое. — Тут лорд почти хвастался. Откуда ей знать, что это имя великой и известной женщины, которая внесла огромный вклад в науку. Альсина не ответила. Она всё ещё держала Хеди на руках и медленно качала, но Карл знал, почему она не засыпала. В мыслях он вёл обратный отсчёт. Он прекрасно видел, как наполняются слезами глаза малышки, как ручки пытаются закрыть лицо и как она хочет обратно на кровать. И вот это произошло. Громкий плач наполнил всю комнату. У Карла даже зазвенело в ушах. Он-то убегал всякий раз, как Хеди начинала ныть и почти отвык от этих децибел. Димитреску растерялась, начала качать усердней, но это не приносило результата. Малышка плака всё громче и закрывала глаза. — Почему она плачет? — Леди пыталась её успокоить, гладя по щекам, но Хеди отмахивалась от её рук. — Не думаю, что тебе нужен мой совет, — Карл почти наслаждался этой картиной. Всё-таки, детский плач слишком сильно его раздражал и получить полное удовлетворение было трудно, — Попробуй догадаться сама. Поняв, что делает что-то не так, Димитреску встала в полный рост и начала ходить от угла к углу с Хеди на руках. Карл как раз увидел, как она держала ребёнка. Голова на локте, а предплечье поддерживает туловище. Гейзенберг запомнил это. Несколько минут продолжались оры. Альсина так и не поняла причину слёз девочки, поэтому слишком усердно пыталась успокоить. Гейзенберга это вконец заебало. Виски неприятно пульсировали, а голова болела. Да, концерт успешный, только огонь, направленный на Димитреску, попал и по нему. — Так, хватит! — Воскликнул лорд, поднимаясь с кресла и протягивая руки к ребёнку, — Отдай мне и иди отсюда. Гейзенберг положил плачущую Хеди обратно на кровать и собрался сделать успокаивающий массаж, но заметил между её ног мокрое пятно. Своей мордой Димитреску уничтожила десять минут его стараний. — Твою мать! — Всё, терпение кончилось. Карл отошёл от кровати и со всей силы ударил кулаком по столу, — Я только переодел её, сука! — Альсина в недоумении уставилась на него, — Что ты смотришь на меня, идиотка?! Я только переодел её, а ты своим ебалом напугала её до усрачки! — Далее несколько ударов пришлись на стены коридоров. Мусор, валяющийся там, поднялся в воздух и ударился о поверхности. Димитреску подняла бровь, смотря на психи братца. Потом перевела взгляд на девочку. Хеди действительно сильно напугалась и сейчас кричала ещё громче, в том числе от неудобства. Леди поджала губы и снова приблизилась к малышке, но её братец грубо отдёрнул её за руку. — Теперь ты отсюда не выйдешь, пока не переоденешь! — В ярости возразил Карл, кидая на кровать чистую одежду и левитируя таз с водой и полотенцами ближе. Альсину его поведение не удивило, Гейзенберг всегда был неуравновешенным, и то, что он злится из-за такого пустяка, было обычным делом. Леди сняла перчатки и села на кровать, но снова была остановлена Карлом. — Сначала зонт свой сними. — Димитреску потребовалось несколько минут, чтобы понять суть его слов. Она увидела шляпу и перчатки Карла на столе, потом посмотрела на прячущую руками лицо Хеди, и наконец поняла причину её раздражения. Леди осторожно сняла свою шляпу, отложила её в сторону, и когда увидела, что теперь ребёнок смотрит на неё без страха, поняла, что братец над ней не смеётся. Ладно, здесь он победил, она даже не подумала о том, что Хеди может пугать не она сама, как неизвестный человек, который ни с того ни с сего подхватил её на руки, а её чёрная шляпа. Пока Гейзенберг бегал по спальне и всё ещё психовал, Леди обтёрла Хеди полотенцами, предпочитая не задавать по поводу этого вопросы, и заменила грязную одежду на новую распашонку и штаны. В процессе девочка успокоилась и теперь смотрела на большую Леди с интересом. Перед её глазами возникали непривычно большие и контрастные объекты, которые она не успевала разглядеть, оттого малышка быстро мотала головой. Альсина снова взяла её на руки и приблизила к своему лицу. Для неё Хеди была крошечной и будто игрушечной. Пухлые бледные ручки с красивыми прозрачными ноготками, покрасневшее светлое личико, вздёрнутый нос, большие, голубые глаза и светлые волосики. Она вырастет красавицей, Димитреску была в этом уверена. — Зайка, — Альсина нежно дотронулась кончиком пальца до её носа, что вызвало непередаваемую реакцию, — Успокоилась? — Малышка с упоением рассматривала крупные черты лица Леди, на что та тепло улыбалась. Она так давно не держала детей на руках. — Домой не собираешься? — Карл уже остыл и теперь сидел в кресле и потирал рукой лоб. Крик до сих пор стоял у него в ушах. Не предупредить сестру было плохой идеей, он точно больше не будет так делать. — Не будь таким негостеприимным, братец, я же не к тебе пришла. — Не скрывая своего восторга от малышки ответила Альсина. Хеди крепко сжала фалангу её пальца и не собиралась отпускать. Лорд промолчал. Несколько минут тишины сейчас были для него очень важны. Почему-то именно сегодня крик ребёнка ударил по нему сильнее, чем в предыдущие дни. Может сказалась работа с мелкими деталями, на которую он убил большую часть своих сил, а может потому, что Хеди вывела именно Альсина, которая и так его бесила. Карл открыл глаза и посмотрел на Димитреску. Теперь Хеди лежала на коленях Леди, дёргала ножками и хваталась за каждый палец, который ей протягивали, а та мило ворковала что-то себе под нос. — Скажи, ты на ощупь ориентируешься или всё-таки видишь? — Ядовито усмехнулся Гейзенберг. Глядя на объёмы сестрицы, он не думал, что она видит свои ноги, что уж говорить о крошечном по сравнению с ней ребенке. — Тебя это так волнует? — Димитреску метнула в него острый, холодный взгляд. Он знал, что упоминание размеров всегда действовало на неё как красная тряпка на быка. И Карл почти всегда этим пользовался, — Как красиво с твоей стороны. — Да ладно тебе, сестрёнка, я же не просто так спрашиваю. Вдруг ты реально дальше сисек не видишь и случайно ткнёшь Хеди в глаз? — Продолжал злорадствовать лорд, видя как начинают раздуваться ноздри Альсины. — Какая забота о ребёнке, — она снова подняла Хеди на руки и оставила на её щеке лёгкий поцелуй, — Неужели это проблески отцовства? — Разбежалась. — Ухмылка тут же покинула его лицо. Ещё не хватало, чтобы его в отцы приписали. — Тогда с чего бы тебе беспокоиться о том, что я могу с ней сделать? — С того бы, — грубо бросил лорд, удобнее устраиваясь в кресле, — Я тебя слишком хорошо знаю. Тебе нельзя доверить ребёнка. — Тебе тоже. — На этом разговор закончился. Каждый из них был прав. Альсина осознавала свою опасность для Хеди, Карл свою. Ничего более добавить нельзя. Где-то ещё полчаса Димитреску возилась с девочкой, а Карл отдыхал в тишине. В принципе сестрица ему не мешала, но он периодически открывал глаза и следил за ней. Он ей не доверял и на нежность к ребёнку не вёлся. Может сейчас Альсина и ничего не предпринимает, но в будущем обязательно начнёт пихать в неё кровь и человеческое мясо. Нужно всегда быть готовым. Когда солнце уже зашло за горизонт, Леди положила Хеди обратно на кровать, напоследок проведя рукой по её ножкам, надела шляпу на голову и встала. Карл с облегчением подумал, что она наконец собралась домой. — Не проводишь? — Ты знаешь, где выход. — Альсина фыркнула, но без упрёков покинула комнату. Гейзенберг дождался, пока карета не тронется прочь от его дома, и закрыл ворота. Лорд встал и медленно подошёл к девочке. От недавнего испуга не осталось ни следа. Она лежала спокойно, пожевывая рукав новой распашонки и наблюдая за ним. — Ну что, Хеди, — Карл поднял её так же, как и Альсина, кладя её голову на локоть, — Она реально такая страшная? — Девочка закрыла глаза и зевнула. Гейзенберг коротко усмехнулся и положил её обратно. На всякий случай сделав ей успокаивающий массаж, лорд взял с собой список и ушёл в кабинет. Там, сидя за столом, он ещё раз перечитывал позиции. Всё нужное для ребёнка, в том числе и мебель, Альсина купила и заказала доставку до его ворот ровно через неделю. Свой гнев от её поступка он уже переборол и теперь думал немного иначе. Вроде не так плохо, он, конечно, мог и сам полностью обеспечить Хеди, денег было больше, чем нужно, но зато Димитреску купила всё за один раз. Половину из списка Карл точно бы забыл. Например, те же развивающие игрушки, погремушки, соски и бутылки, которые ебали ему мозг уже три недели. Спасибо он конечно не скажет, но и злится больше не будет. Зато сэкономил, купит ребёнку что-то другое. Ещё неизвестно когда её заберут, он точно успеет отсыпать Герцогу за её хотелки. Гейзенберг отложил листок и пододвинул ближе к себе стопку чертежей. Несколько правок в двигатели и они вернулись обратно на край стола. Больше делать нечего. На что-то более серьёзное сил не хватит, да и нужных мыслей в голове не было. Карл вернулся обратно в спальню и расстелил кровать. Хеди отправилась обратно в корзинку, которая заняла место в углу около стены. Просто ложить её рядом с собой грозило тем, что во сне он запросто её придавит. — Надеюсь на спокойную ночь, ребёнок, — лорд укрыл её пледом и дал в руки носок, который она, за неимением нормальной игрушки, часто обнимала во сне, — Пусть тебе не приснится ебало моей сестры.